Текст книги "Из породы огненных псов. Приключения собак"

Глава 20
Становится известна судьба Тамары Ивановны, а Жулька навсегда остаётся собакой Славика

Пришёл момент, когда в нашей семье все окончательно осознали, что дни твои, дружок, уже сочтены Всевышним, возможно, счёт идет на часы. И в это тяжёлое время – каждый собачник, провожавший своих четвероногих друзей в путь, из которого возврата нет, поймёт меня, – я постоянно силился припомнить самые лучшие, яркие и светлые моменты нашей с тобой жизни. Вспомнить было что, славных минут на твой век выпало немало, но, пожалуй, больше всего запомнился мне тот вечер, когда ты привел к нам Малышку.

Дело было зимой, мы гуляли по засыпанным сугробами улицам, когда ты вдруг завертелся на поводке, будто просясь отпустить. Я щелкнул карабином, и ты намётом понёсся в угол двора. И пропал. Я посвистел-посвистел, да и направился домой: явишься, когда наполкаешься, не в первый раз, кобелячество твоё известно. И действительно довольно скоро под окнами раздался знакомый басистый лай: наш пёс пожаловать изволил. Но когда я открыл дверь подъезда, на пороге никого не оказалось. Лишь минуты полторы спустя почти у пола осторожненько просунулась в дверной проём остренькая мордочка, а вслед показалась и её обладательница, пушистенькая рыжеватая собачка, смахивающая на собаку английских королев, только совсем крошечная. Она явила себя и, переступив порог, не спеша села, подняв голову и будто безмолвно спрашивая: «Войти можно?». Я оторопел, увидев вместо своего пса этакое совершенно кукольное животное. Малышка, как я мысленно назвал её, продолжала вопрошающе сидеть. Тут из-за угла выдвинулось и твоё собачество, и вдруг ты также как и она заискивающе-вопросительно глянул на меня – пусти, мол, нас, не гони. Оторопев ещё больше, я жестом пригласил обеих собак войти, и вы чинно-благородно прошествовали к нашей двери, а потом и в квартиру. Ты всё время держался позади Малышки, будто, как истый кавалер, провожал её. В доме вы тем же порядком прошагали на кухню к мискам, и пока Малышка не поела, ты, известный в домашних кругах нахал, против своего обыкновения терпеливо дожидался своей очереди. Собачка явно хотела есть и озябла – очевидно, давно обреталась на улице, хотя, по всему, была животным по-домашнему ухоженным. Уйти она не спешила, пришлось оставить её у себя ночевать. Ты опять продемонстрировал неизвестно откуда взявшуюся учтивость, уступив гостье свою подстилку. А на следующий день дочь узнала, что Малышка принадлежала жившей по соседству старушке, которая три дня назад скончалась. Впопыхах похорон про собаку никто не вспомнил, если, конечно, не считать тебя, мой пёс.

Малышка аккуратненько прожила у нас несколько дней, пока её не забрала родственница хозяйки. А я ещё долго вспоминал этот визит, удивляясь твоему необычному благородству и умению совсем по-человечески сочувствовать чужому горю.

Вечером у соседей тёти Томы состоялся долгий семейный совет: решали, как быть с Жулькой. Полученное письмо не давало полной ясности о том, в каких условиях и где содержится собака. Понятно было одно: живёт она у людей, хорошо относящихся к животным, и отдала её этим добрым тётушкам сама Тамара Ивановна, связь с которой и у них уже давно прекратилась. Славик упрашивал родителей как можно скорее поехать по адресу на конверте, чтобы увидеть свою Жульку, узнать что-нибудь ещё про соседку, а главное – поскорее увезти любимейшее существо к себе домой. Но взрослые, не возражая против поездки к авторам письма, всё взвешивали да прикидывали, можно ли взять Жульку в дом – хватит ли для этого финансовых ресурсов и рабочих рук, где её поместить, чем кормить, кто за ней будет присматривать, лечить и т. д. У ответственных людей обязательно возникает масса вопросов подобного рода, ведь появление в доме нового живого существа – дело нешуточное. И хотя Жулька была старым проверенным и заслуженным другом, подумать о её обустройстве в новом доме нужно было крепко. Ведь прежде порядок этого обустройства был совсем иным и не таким обременительным для семьи Славика, так как собака была здорова и находилась в квартире соседки. А сейчас Жульку нужно будет поместить в доме, где мама зациклена на идеальной санитарии.

В конце концов мужская позиция забрать Жульку к себе перевесила мамины доводы о потенциальной грязи и аллергии, от которой, как было не без поддёвки подмечено, она давно счастливо излечилась.

Поехали за собакой через день, в выходные. Пришлось изрядно поколесить по городу, пока указанный на конверте адрес не привел их к маленьким хибаркам, на одной из которых висела табличка «Приют для собак». Нет, это учреждение совсем не походило на ту роскошную гостиницу, в которой совсем недавно счастливо жила и проходила дрессировку Жулька. Это был настоящий сиротский приют, куда со всего района свозили брошенных, больных и попавших в тяжёлые передряги вчерашних вернейших друзей человека. Богадельня всегда была переполнена, поэтому, как позже выяснилось, Тамаре Ивановне стоило больших трудов уговорить персонал принять к себе на постой домашнюю собаку. Старушка собрала последние гроши, чтобы устроить сюда Жульку.

Володе со Славиком повезло: несмотря на нерабочий день хозяйки приюта оказались на месте. Заведовали учреждением две вышедшие на пенсию бизнес-леди, содержавшие и лечившие животных практически на собственные средства, если не считать почти эмпирической помощи властей. Население, правда, тоже оказывало воспомоществование, но этого хватало лишь на незначительное улучшение здешней собачьей жизни.

Но хотя содержание в приюте было более чем скромное, относились к несчастным псам по-настоящему заботливо и ласково. В этом гости убедились с первых же минут – из вольеров глядели хотя и грустные, но не голодные глаза, в которых при появлении хозяек даже появлялся блеск радости. Анна и Ирина («называйте нас без отчеств, мы привыкли к простоте»), узнав, что их письмо к хозяевам собаки Жульки всё же нашло адресата, до слез обрадовались, схватили мужчин едва ли не в охапку – чаем поить и разговоры разговаривать. Громкими жизнерадостными голосами они наперебой то расспрашивали гостей о их житье-бытье, то принимались снова и снова рассказывать о своём приюте и четвероногих воспитанниках, то перескакивали на «нашу Жуленьку», живописуя её здешнее пребывание. Из этих порой горестных, порой восторженных криков Володя и Славик узнали многое, что заставляло сжиматься и учащенно биться их сердца.

…Тамара Ивановна почувствовала, что совсем сдаёт, как раз в тот неподходящий момент, когда её юный компаньон уехал на море. Боль за грудиной беспокоила её уже давно, и она привыкла собственными испытанными средствами бороться с ней. Но тут колотье в подреберье почти не отпускало, руки и ноги временами становились какими-то ватными, будто чужими. Были и другие тревожащие симптомы. Она поняла, что сердце не на шутку забарахлило, и ещё немного – придётся ложиться в больницу. Полностью перепоручив прогулки с Жулькой одной из тех обязательных девочек-волонтёров, которые всё ещё приходили к ней на помощь, тётя Тома, собравшись с силами, съездила к знакомым собачникам, друзьям по её прежней городской жизни, которые порекомендовали ей несколько гостиниц для животных. Она поехала на разведку, которая дала крайне неутешительные для неё результаты: гостиницы были рассчитаны на абсолютно здоровых животных и стоили очень дорого, совсем не по пенсионерскому карману. О собаке-инвалиде с каким-то там колёсным протезом в этих богатых конторах никто и слушать не желал. После нескольких дней мытарств она почти потеряла надежду пристроить хотя бы ненадолго своего крупногабаритного найдёныша. В списке гостиниц оставался единственный собачий приют на городской окраине, куда тётя Тома обратилась в последнюю очередь.

Как ни странно, выслушали её там внимательно, сердечно посочувствовали, но сказали, что место для домашней питомицы даже на короткое время вряд ли найдется, все вольеры заняты тяжёлыми животными. И только рыдания, которыми вдруг разразилась обычно скупая на слезу Тамара Ивановна, высекли искру в сердцах хозяек приюта.

– Привозите, а там поглядим, – сказали они, впрочем, намекнув, что услуга в случае согласия будет стоить Жулькиной хозяйке денег.

На следующий же день Тамара Ивановна, найдя оказию, стала собираться в дорогу.

– Ну что, подружка, видно, пришла пора нам с тобой расставаться – тихо бормотала она, будто заклинание шептала, гладя по голове враз окаменевшую возле ног Жульку. Собака отползла подальше от дивана, на котором сидела тётя Тома, и легла, положив на лапы свою огромную морду с закрытым навеки глазом. Так и пролежала почти неподвижно до вечера. Поднялась только ради прогулки, но от ужина, как потом и от завтрака, отказалась, лишь как неживая обречённо глядела в одну точку. Собаки куда лучше людей чувствуют грядущие невзгоды…

Притих, почуяв неладное, и друг Мотька, ежевечерне зазывавший Жульку на их ритуальные игры. Видя такое страдание, Тамара Ивановна старалась хоть как-то утешить собаку. Не отходила от неё, поглаживая рыжую лобастую башку с изящной черной маской на морде, к Мотькиному возмущению (этот подлец даже в скорбную минуту оставался делягой) подсовывала добрый кус мяса такого качества, какое себе-то позволяла только по самым большим праздникам, принималась в который уже раз вычёсывать сразу вдруг потускневшую собачью шерсть.

– Что делать, что делать, по-другому никак нельзя! – посуровев вдруг, строго сказала тётя Тома, когда наутро машина засигналила под окнами, и принялась прилаживать к Жулькиной спине сирую колясочку, трясущимися руками складывать в пакет её поводки и миски. Обречённо и послушно скатилась геройская собака по пандусу, крепкие мужские руки подхватили её и примостили в салоне «Газели»… Прощай, дом детства и счастья, доведётся ли вернуться сюда?…

Многое повидали на своём веку хозяйки приюта. Иногда по ночам снились им растерзанные и полузамученные животины, которых приносили сюда с помоек, вырывали из безжалостных подростковых рук, отбирали у садистов-хозяев. Животных с безоблачной судьбой здесь не было. Как и у людей, у собак большого города хватало настоящих рвущих душу несчастий и горестей. Но при виде инвалидного Жулькиного приспособления даже у этих стойких женщин слеза навернулась на глаза. Разговаривая в Тамарой Ивановной по телефону, они и представить не могли, с какой постоялицей им придётся встретиться.

Жульку, сняв с каталки, определили в небольшой вольер, где она забилась в дальний угол и перестала реагировать на проявления внешнего мира.

– Не выживет она без Вас – удрученно закачали головами «мамы» приюта. Тамара Ивановна и сама видела, что происходит с её любимицей, но иного выхода не было, этим утром последние силы покидали её. Она пообещала, что при первой же возможности приедет навестить Жульку, и поскорей засобиралась домой: нечего сердце надрывать себе и собаке, коли помочь нечем. Анна и Ирина, по горькому опыту знавшие цену подобным обещаниям, перед уходом попросили тётю Тому рассказать о Жульке подробнее – нужно же им представлять, какому животному дали кров. И тут тётя Тома не выдержала: сбивчиво и с повторами она впервые поведали едва знакомым людям всё, что знала о Жульке. Она рассказывала историю своей собаки, говоря о ней, как о самом близком существе (да так оно и было на самом деле, роднее Жульки да соседского мальчика у старушки давно уже никого на белом свете не осталось). Перед заведующими приютом раскрывалась вся хотя и короткая, но полная неожиданностей жизнь животного: появление в лесхозе «собаки-баскервиля» с крошечным щенком и гибель грозной Жулькиной мамки, удивительная наследственность и замечательный характер собачушки, прекрасная её выучка, несчастливый эпизод с собачьим тотализатором и, наконец, собачий подвиг, в результате которого Жулька осталась инвалидом.

– Доктора сказали, что можно попытаться сделать еще одну операцию, но это очень сложная операция, да и дорогая, на неё у меня средств нет. Правда, родители соседского мальчика обещали помочь, и в посёлке у нас даже какой-то сбор денег на лечение Жульки организовали. Но деньгами одними горю нашему не поможешь, собаке этой постоянный уход и присмотр нужен, а кроме меня обеспечить его некому. Ну а я – я сил больше не имею ходить за больной Жулькой. Вот потому-то к вам Христа ради и обратилась – закончила Тамара Ивановна свою длинную повесть, протягивая скромную пачку купюр, предназначенную в благодарность за приём собаки-инвалида. И пошла, спотыкаясь, но упорно не оглядываясь. Оглушённые услышанным, «мамы» даже не пытались её останавливать. Видно, дошел до ручки человек, коли решился такую собаку в чужие руки отдать…

Вопреки печальным традициям приюта, у тёти Томы и в мыслях не было отказаться от своей Жульки насовсем. Она твердо знала, что, как только поправится, станет навещать лучшую собаку своей жизни. Быть может, снова заберёт её домой. Однако Бог распорядился по-другому. Тяжёлое расставание так подействовало на старушку, что по дороге домой с ней случился тяжёлый сердечный приступ. Больную в карете «неотложки» увезли в городскую больницу, где Тамара Ивановна, не приходя в себя, скончалась от обширного инфаркта. Чтобы выяснить наличие родственников, документы её отправили по месту жительства. Участковый, по безалаберности своей благополучно забывший о том, что кто-то интересовался пропавшей старушкой, для проформы зашёл в лесхоз – опросить соседей, но никто о существовании у тёти Томы родных не знал, а семьи Славика в этот момент дома не было. Так и осталась Тамара Ивановна числиться одинокой. Похоронили добрую женщину скромно за казенный счёт на сельском кладбище в полной безвестности, о чём, конечно же, в лесхозе никого не известили.

…Мальчик и его отец, выслушав сбивчивые крики Анны и Ирины, обрадовались и огорчились одновременно. Радовались, что вот-вот увидят свою собаку, стоящую на всех четырёх лапах, а горевали от того, что опять ничего не узнали о Тамаре Ивановне. В такой сумятице чувств и подошли они к вольеру, на который указали хозяйки приюта. Славик, весь дрожа, осипшим от волнения голосом негромко позвал:

– Жуля, Жулька…

В глубине зашевелилось массивное тело, большая рыжая голова поднялась, насторожив уши.

– Жулька, Жулька, Жулька-а-а! – уже в голос кричал мальчик, разглядев родную лукавую морду, рыжий бок и здоровенные лапищи.

Ещё мгновение собака медлила, словно выверяя, не почудился ли ей в чистоте зимнего утра голос лучшего своего друга? Но, наконец, осознав, что родненький зовет её наяву, неуклюже вскочила на непослушные ещё лапы и рывком кинулась к сетке вольера, издавая отчаянный полувизг, полуплач. Славик, её Славик, пришел к ней! Встав на задние лапы во весь свой гигантский рост, она буквально втиснулась в сетку, а мальчик приник к ней снаружи, и Жулька через металлические ячейки старалась облизать самое родное, самое желанное и такое долгожданное лицо. Слёзы ручьём катились по лицу подростка, стояли в глазах его отца и хозяек приюта, слёзы, казалось, навернулись и на единственный глаз Жульки. Наконец, Анна трясущимися от волнения руками откинула щеколду вольера, и Жулька выскочила наружу, бросилась в ноги мальчику, и он обхватил её могучее тело, целуя морду, оглаживая бока, запуская руки в шерсть на загривке.

– Ты теперь со мной жить будешь! Слышишь – мама разрешила, ты у нас дома будешь жить! – повторял Славик, ласкаясь к Жульке, и та всё слышала, всё понимала. Человек и животное не могли разъединиться в течение нескольких минут, пока Володя не напомнил сыну про гостинцы, которые они приготовили своей любимице. Для начала на свет Божий были извлечены новенький добротной кожи ошейник с пристегнутым длинным поводком, его тут же водрузили на шею Жульке взамен прежнего, доставшегося тёте Томе от своего коллеги по работе, и уже изрядно потрёпанного. Потом достали сверкающую стальную миску и в неё положили кусок баранины с косточкой. Обитатели соседних собачьих «квартир» аж заскулили от вида и запаха лакомства; такую роскошь здесь они практически не видели. Чтобы не нервировать несчастных зверей, Володя выделил и им по предусмотрительно припасенному мясному кусочку. А шмыгающим носами растроганным тётушкам сунул в руки конверт с «воспомоществованием».

В общем, сцена встречи удалась на славу.

И только, уводя Жульку из временного жилища, сыгравшего в её жизни такую важную роль, мальчик, наконец, заметил на решётке рамочку с коротеньким текстом, живописующим подвиг собаки. Он опять обнял рыжую свою подругу и поклялся, что теперь не разлучится с ней никогда.

Гости уже собрались ехать домой, когда Славик вдруг спохватился и снова кинулся в приют к Анне и Ирине.

– Тётя Тома говорила мне, что когда-нибудь расскажет, что за собака наша Жулька. Но так и не рассказала, хотела, чтобы я подрос. Быть может, вам она что-нибудь говорила? – спросил он, не особо и надеясь на ответ.

К удивлению мальчика, тетушки дружно закивали головами и сказали, что им известно об этой собаке практически всё.

– Ты знаешь, откуда у твоей соседки взялась Жулька? Нет? Вот то-то… Придётся вам с отцом задержаться да послушать нас. Идём, еще раз чайку выпьем.

И «мамы» принялись за чайной церемонией обстоятельно излагать перед гостями, как несколько месяцев назад делала это Тамара Ивановна, совершенно неожиданные обстоятельства Жулькиной жизни. Славик с Володей были просто-таки ошарашены новостью о том, что легендарная и не на шутку пугавшая жителей лесхоза собака-привидение на самом деле существовала в облике высокопородной отважной молодой суки, бесстрашно защищавшей своего щенка от пьяных заезжих охотников на «баскервиля».

Узнав, что их Жулька является метиской, родительницей которой была собака породы кане корсо, одной из самых умных, управляемых, но и свирепых бойцовских пород, они лучше поняли поведение тётитоминой воспитанницы во время дрессуры и бандитского нападения. Жулька предстала перед ними в совершенно ином свете, даже несколько пугающем. Мужчины, осмысливая услышанное, притихли и задумались. А хозяйки, тревожно заёрзав, опять затараторили:

– Вот, сказали-рассказали, старые дуры. Теперь, небось, такую страшную псину и забирать побоитесь?

Славик очнулся:

– Мы? Жульку? Да что вы такое говорите? Да она нам теперь, может, ещё больше нужна! Да, пап?

Папа только безмолвно то кивал головой, то качал ею из стороны в сторону.

Так Жулька во второй раз обрела родную любящую семью.

Когда, подволакивая задние лапы, вошла геройская собака в знакомый с детства подъезд и поднялась по лесенке, с которой давно были убраны доски её инвалидного пандуса, она сперва остановилась у порога пустующей тётитоминой квартиры. Понюхала воздух, и, подняв морду, коротко тоскливо взвыла. Славик погладил её по голове, полувопросительно приговаривая:

– Может, она ещё вернётся? Ты же вот вернулась!

Жулька понурилась и направилась к его квартире – дому, в котором теперь ей предстояло жить.

…Весть о счастливом возвращении Жульки молнией облетела окрестности. Уже во время вечерней прогулки Славика облепила ребятня со всего лесхоза и военного городка. Будто никогда собак не видели, мальчишки и девчонки пялились на прихрамывающую животину, украдкой разглядывая прижмуренную глазницу, и приставали к мальчику с разными расспросами:

– А у неё новый глаз вырастет?

– Она теперь будет общественной, или ты будешь её хозяином?

– А Тамару Ивановну Жулька по следу может найти?

У Славика от шквала любопытства голова начинала идти кругом, но про поиски с помощью Жульки исчезнувшей тёти Томы он вдруг задумался. Почему бы не попробовать, ведь собака у него необыкновенная, вдруг и с этим делом справится?

Наверное, подросток и на самом деле принялся бы за поиски, но вмешался случай. Через несколько дней после водворения Жульки в их квартиру, почти перед самым Новым годом в дверь постучали. На пороге стояла роскошно одетая женщина, а под окном коптил лесной воздух дорогой автомобиль. Хотя никто в семье не был с этой гостьей знаком, и Володя, и даже Славик вдруг почувствовали, что она имеет отношение к Тамаре Ивановне. Так и оказалось: приехала её племянница, встревоженная тем, что на звонки, адресованные тётке, никто уже давно не отвечает.

– Как найти Тамару Ивановну, вы не знаете? – спросила незнакомка.

Увы…

Ей вкратце описали всё, что предшествовало исчезновению соседки, постаравшись как можно точнее указать места, названия и даты. Племянница поблагодарила и уехала, записав телефон Володи. А через две недели позвонила и сообщила горькую новость о кончине милой тёти Томы. Высокие начальственные связи племянницыного мужа позволили тщательно провести расследование обстоятельств исчезновения и смерти старушки, было найдено даже место её захоронения, которое оказалось совсем недалеко от лесхоза. И Жульку не пришлось снаряжать на поиски своей бывшей хозяйки.