Текст книги "Из породы огненных псов. Приключения собак"

Глава 8
До владельцев Кристы доходят слухи о собаке-привидении, и заводчик строит на этом опасные планы

Собаки у нас водились всегда, но в твоём случае – должен извиниться! – я взял четвероногого друга не просто «для души», а в сугубо меркантильных интересах. Квартире потребовался охранник. Пришла нужда спасаться от самого страшного врага нынешнего несовершенного социума – наркомании. Вернее, от вполне конкретного наркомана, который на беду образовался по соседству. Родилось и выросло это исчадие как-то незаметно в нашем же подъезде, в сверхобеспеченной семье милицейской шишки и королевы прилавка. У родителей денег и амбиций пруд пруди, а времени и умения всерьёз заняться воспитанием сына – дефицит. Вот и оформился испорченный родительскими возможностями и попустительством юный любитель зелья. С друзьями-малолетккми стал промышлять деньги на дозы сначала обиранием соучеников, а потом и воровством по соседским квартирам. Обнесли в числе прочих и нас, легко пробравшись в дом через смежные лоджии. Пришлось задуматься о действенных контр-мерах. Так и возникла мысль завести большого страшного зверя, который не пускал бы в дом чужих.

И пошел я на базар покупать свой специфический товар. Когда ты стал моей собственностью, я весело накинул на твою шею щенячий поводок, позаимствованный у соседей-собачников, и, бросив небрежно «Ну что, пойдем?», потянул за него с полной уверенностью в твоём повиновении. Как бы не так! Ты будто прирос к земле своей толстенькой попкой. Ни протеста, ни звука – просто как сидел, так и сидел. Я, недопоняв, опять потянул. И опять ты ни с места. Я потянул так сильно, что попка поднялась. Но лапы и не думали двигаться. Ты каменно ехал на поводке по базарной пыли, упираясь в землю конечностями, а публика со смехом косилась на эдакий буксир. Тут-то я дотумкал, что подобным манером мы далеко с базара не уйдём. Пришлось взять твою десятикилограммовую тушку на руки и тащить на себе добрый километр до автобусной остановки. Так ты уже в первые минуты нашего знакомства проявил неожиданную твёрдость характера, что дало мне повод размечтаться о будущем яром стороже.

Сторожем ты действительно стал отменным хотя бы потому, что с собачками твоего размера не то что жулики и воришки – законопослушные граждане предпочитали не входить в близкий контакт. А характер-то оказался хотя и настырный, но по-кошачьи мягкий и добрый.

Коттеджный посёлок, который покинула Криста, унося в зубах новорожденную Жульку, находился от лесхоза на почтительном удалении. Да и бытие этих двух оазисов человеческой жизни стояло на крайне различных социальных и материальных ступенях, что практически исключало взаимопересечение их населения.

Казалось бы, из лесхоза в посёлок вряд ли могла дойти весть о собачьем побоище. И всё же даже в этом уголке респектабельности, отгороженном от мира хибар непроницаемым занавесом проблем богатых и здоровых, узнали о душераздирающем эпизоде, хотя и со значительным опозданием. Слухи о новоявленном монстре, распространяясь от дома к дому, хотя и медленно, но всё же ползи среди дачников, достигнув, наконец, и семейства бывших Кристиных хозяев.

Поначалу папаша пропустил их мимо ушей – мало ли что от глупости и безделья бабы болтают. К тому же тема домовых, леших, водяных и прочих нелояльных людям духов постоянно муссировалась в кругу праздных и ищущих разнообразия и остроты ощущений дачников. И то сказать: удалённые от города места с изобилием лесов и болот будто окутывали древние тайны, влиянию которых поддавались даже не чересчур впечатлительные натуры.

Но папаша, считавший себя закоренелым прагматиком и реалистом, не собирался брать в голову чепуху про каких-то болотных выползков. Во всяком случае, он в этом себя уверял. Чего-де местным маргиналам спьяну не привидится. Тем более, что кое-какой информацией об окрестном собачьем крупняке он располагал. Они с другом-заводчиком в поисках сбежавшей Кристы уже дважды делали по округе вылазки, увы, безрезультатные. Заезжали и в военный городок, и в лесхоз, спрашивали, не замечал ли кто беглую домашнюю суку. По объяснимым причинам таковой никто не наблюдал – как заметить животное, даже такое приметное, как Криста, когда оно к людскому жилью приближалось только в ночном осеннем сумраке? Даже после ошарашившего население избиения дворовых псов на вопрос о сбежавшей собаке отвечали отрицательно. И это понятно – никому и в голову не приходило связывать из ряда вон выходящую собачью драку с какой-то тривиальной потерей дорогой домашней любимицы. В общем, ни-ни, животное, интересующее богатых приезжих господ, видом здесь не видывали.

Таким образом, лесхоз из зоны интересов преследователей Кристы был исключен.

Но упорно расползавшиеся россказни, которые, как водится, день ото дня обрастали массой придуманных подробностей, снова вернули бывшего хозяина, а тем паче его товарища, к мыслям о беглянке.

По словам тётеньки-поварихи, первой принёсшей в дом страшилку, выходило, что зверюга (или зверюги), разом загрызшая троих не мелких псов, была каких-то неправдоподобно больших размеров и немереной силищи. А сложившиеся у местного населения представления о происшествии свидетельствовали о том, что кровожадное существо обитало где-то в немыслимых чащобах и выходило на промысел лишь по темноте. И вообще в народе всё чаще дискутировали на тему, была то земная тварь, или выползающая из дальних болот нечисть в собачьем обличии?

В сказки о воскресении в этих местах подобия собаки Баскервилей продвинутым господам, к которым безоговорочно относили себя наш отец семейства и прочие домочадцы, верить не полагалось. Но беда заключалась в том, что на деле все они в глубине души тяготели к предрассудкам – разумеется, не признаваясь в том ни себе, ни окружению. К примеру, в исключительности здешнего случая – показалось им – явно было что-то нечистое. Как так: драка у помойки налицо, растерзанные собаки есть, а вот следов их убийц – никаких? На песчаных поросших травой просёлках никаких следов не видно и звуков необычных ниоткуда не слышно, а вот на тебе…

И все невольно насторожились.

Наверное, появись жуткий римейк английской легенды в то время, когда Криста пребывала в доме, всё было бы воспринято совсем по-иному. Хозяева, эти сибариты, эти баловни современности, пожалуй, почли бы случившееся лишь за пикантный сюжетец, и с энтузиазмом принялись бы со смехом его транслировать везде и всюду (при этом, само собой, ограничившись в вечерних прогулках и приближении к «нечистым» болотам). Зачем печалиться хотя и о страшной, но, по большому-то счету, никак не касающейся семейство бойне? И глупо бояться каких бы то ни было лесных или болотных духов, если рядом огромное, сильное существо, способное учуять любого гостя, пусть даже пришедшего из другой реальности!

Да, дружок, в чём-чём, а в последнем соображении эти любители животных не ошибались. С того времени, как в нашем доме получило постоянную прописку хвостатое население (лет тридцать, не менее, тому назад), я тоже свято поверил в способность собак чуять и видеть нечто такое, чего не дано воспринимать человеку. Я не раз наблюдал, как ты, и как другие мои питомцы имели, как мне кажется, контакт с обитателями иных миров.

Один такой момент глубоко врезался в память. Как-то зайдя в комнату, я увидел сидящего в углу под столом тогдашнего нашего пса, лохматого колли. Всем известна склонность колли к ласкам и облизкам. Этот субчик, размеров далеко не миниатюрных, к примеру, постоянно норовил залезть на коленки или хотя бы водрузить свою хитрющую мордень на плечо сидящим хозяевам. Он буквально не отлипал от нас, требуя беспрестанно теребить и гладить его роскошную шубу. А тут сидит как пришитый, даже к ногам не идет, и на мой призывный взгляд не реагирует. Глаза его очень внимательно разглядывают что-то, расположенное примерно на уровне моих колен. Я подумал было, что объект внимания расположен позади меня – какой-нибудь жучок-паучок, шевеление которого собака заметила с расстояния трех метров. Оглянулся – ни жучков, ни паучков, ни постороннего шевеления. Пёс тем временем в прежнем сосредоточении стал медленно поворачивать голову, как бы следя на том же околоколенном уровне за чьим-то движением. Объект его внимания, судя по направлению взгляда, неспешно закладывал плавную дугу по комнате. Я тоже приковано наблюдал немую сцену, длившуюся минуты две-три. Только кода привороживший собаку невидимка покинул, вероятно, помещение, колли поднял голову и заметил меня. В глазах его не было любопытства, страха или удивления, только безмерная отрешённость, от которой я почему-то невольно покрылся липким потом…

Да, с Кристой можно было бы спать спокойно. Но она исчезла, как сквозь землю провалилась, а следом начали происходить страшноватые странности… Тут и самому неверующему в бесовские силы храбрецу впору поминать оборотней со злыми духами.

И всё же, возможно, совесть бывших хозяев относительно пропавшей питомицы вполне могла бы успокоиться всей этой чертовщиной: в собаку, явно взбесившуюся, бес-де вселился, и весь сказ. Люди так склонны порой списывать собственную вину на обстоятельства непреодолимой силы вроде ирреальных событий или сил потустороннего мира.

Для Кристы с Жулькой такая трактовка сплетен и россказней, окончательно ставящая точку на домашнем периоде их жизни, была бы, наверное, большой удачей: чего-чего, но привидение пропавшей «собачки» эта семейка разыскивать точно не стала бы. Как и задумываться о том, куда подевался умыкнутый ею новорожденный щенок. Понятное дело, пропал с голоду после дематериализации мамаши. Бедным животным только и нужно было, чтобы их оставили в покое.

Увы, такая возможность опять отодвинулась от многострадальной корсиканки, так как в очередной раз ситуацию начал править человеческий прагматизм. На этот раз закоренелым материалистом почёл себя приятель-заводчик – во всяком случае, в отношении истории о чудище болотном. Как прежде не поверил он в стихийность и немотивированность поведения Кристы при нападении на хозяина, так и теперь, прослушав полубред о ночном кровожадном привидении из лесхоза, в мистику не впал. Наоборот, заводчик прямо-таки утвердился в мысли, что «громадиной» и «зверюгой» была вернее всего та самая папашина беглянка, розыски которой шли уже больше месяца. Будучи, в отличие от своего друга, неплохим знатоком кане корсо, заводчик совсем не удивился, что представительница данной породы не побоялась вступить в схватку с несколькими псами. Что ей, потомку собак-гладиаторов, смело идущих на бой со львами и леопардами, какие-то жалкие дворняги!

Тебе ли, дружище, не знать, что в крови бойцовских псов всегда дремлют древние начала отчаянных воинов! У таких собак, когда начинается настоящая битва, в ход идет всё имеющееся вооружение – и природой данное в виде инстинктов, и благоприобретённое в результате дрессуры. И как же порой подло используют этот могучий порыв люди! Одни только итальянские последыши древних римлян, исторически охочие до кровавых зрелищ, на протяжении столетий безжалостно истребляли кане корсо на азартных собачьих боях. И сегодня случается, что особо рьяные владельцы проверяют действенность своего живого оружия на несчастных дворнягах, от которых только клочья летят.

А вообще-то по этическим законам кинологических клубов (в частности) и собаководства (в целом), не говоря уже о человеческой морали, беспорядочное притравливание выходит за рамки кодекса чести специалистов. Бойцовским собакам уж если и приведётся драться, то лишь на специальных боях.

Что до кане корсо, то эти наследники древнейшей в Европе собачьей породы по своим природным качествам только в крайнем случае и лишь по команде хозяина нападают на противника – собаку, зверя, человека.

И всё же… Владельцам сокрушительного – и обоюдоострого! – инструмента смерти порой невтерпёж пустить его в ход, будь то мечи, ракеты или собаки. Наш хозяин, как помнится, тоже, случалось, науськивал милейшую Кристу на ничейных псов, и стоит ли удивляться, что она не побоялась принять вызов стаи.

– Но ведь согласно этике, соблюдаемой в собачьих взаимоотношениях, всё должно было закончиться демонстрацией силы с обеих сторон – соображал про себя заводчик. – Порычали, холки ёршиком подняли, фальш-атаки отработали – и по домам. С такой собакой, как Криста, здравомыслящие сородичи, даже сбитые в стаю, вряд ли стали бы обострять контакт до откровенной стычки. И Криста не ввязалась бы в драку за здорово живешь. Но ввязалась же! И победила четвёрку сплочённых контролёров территории! Ай да гены, ай да наследственность!

Тут бы владельцу клуба сделать паузу да крепко поразмыслить, какая всё же причина толкнула Кристу в драку. А, подумав хорошенько, понять, что так яростно защищать могла она не суверенитет территории, и даже не собственную шкуру. Так дерутся лишь за жизнь самых родных и дорогих существ – например, за своё дитя.

Но заводчику, в общем-то неплохому знатоку собачьей психологии, как глаза кто отводил. Аж вспотев от прихлынувшей радости от мысли, что Криста вскоре может опять оказаться в его руках, он предпочёл остановиться на умозаключении, которое больше всего грело его душу:

– Этой собаке, видать, и впрямь цены нет, если она так смела и отчаянна даже в простой собачьей стычке. Во что бы то ни стало нужно отыскать её и вернуть в клуб. Совсем молоденькая (Кристе было немногим больше года), а уже по-взрослому очки набирает. Стало быть, можно её и в дело пускать.

«Дело» было особого сорта. Заводчик имел в виду свой дополнительный – теневой – бизнес. Несмотря на существующий запрет, некоторые деятели от кинологии – а заводчик Кристы был как раз из таких – кроме разведения пород поставляли животных в закрытые клубы, проводившие собачьи бои. Вот он и решил, что так проявившую себя псину «пускать» нужно не только на производство потомства – она годится для гораздо большего. И самое время опробовать корсиканку на опасном, но и неизмеримо более выгодном поприще: на собачьем ринге. В том, что былая собственность друга может теперь озолотить лично его, заводчик уже не сомневался. Оставалось только найти это сокровище.

Глава 9
Бывший хозяин идёт облавой на Кристу

Тебе явно повезло с хозяевами, дружок. Вернее повезло, что твои хозяева, то есть мы с дочкой, оказались заядлыми путешественниками. Когда-то я хаживал в спортивные туристские походы, пешком, на плотах и даже на велосипедах промеряя ширь, глубь и высь родной страны. Потом, когда сил и возможностей поубавилось, ограничился автовыездами в ближайшие окрестности. Твоё появление подпитало страсть к грибной охоте да и просто к долгим прогулкам на природе, и мы с тобой стали неразлучными лесными спутниками. Это парное гуляние сделалось для нас особым любимым ритуалом, я даже начал всячески хитрить, лишь бы не брать в поездку никого, кроме тебя.

Какое это наслаждение – оставив машину и спустив тебя с поводка, не спеша углубляться в прохладную чащу. В первые минуты обретённой свободы ты разминаешь застоявшиеся в тесноте квартиры мышцы – не разбирая дороги носишься в бешеном галопе. «Только бы шею не свернул и лап не переломал» – каждый раз в тревоге думаю я. Но, слава Богу, всё всегда, до последней нашей прогулки, заканчивалось благополучно. Минут через 20, высунув язык, ты, часто мокрый от росы или заныра в лесную корчагу, возвращался и, приступив к исполнению своей охранной функции, курсировал в радиусе десяти метров от меня.

Забавно было наблюдать, как ты нёс службу при появлении незнакомых. Учуяв чужаков, ты быстрой бесшумной рысью направлялся в их сторону, находил местечко метрах в десяти-двенадцати от них, где бы тебя заметили, и молчаливо останавливался, по-бычьи опустив свою большую голову. Не лаял, не ворчал, не подходил вплотную. Но этой набыченой позы было достаточно, чтобы до моего слуха вскоре стало доноситься: «Уберите-е-е собаку-у-у!». Не было случая, чтобы ты вёл себя некорректно по отношению к людям, а все равно – «уберите-е-е!». Я подзывал тебя, ты взглядывал в глаза – действительно нет опасности? – и уже не обращал больше внимания на этих нейтрализованных прохожих. Я всегда был под твоею защитой.

Сейчас, когда тебя нет, мои прогулки потеряли былую прелесть, в лес я выбираюсь всё реже и реже…

Клуб папашиного друга основной легальный доход имел от продажи собак модных бойцовских пород. Но занимались там не только производством на свет востребованных в обществе щенков и торговлей ими. Наследственными драчунами втихаря пополнялись ряды собак-гладиаторов, выставляемых на запрещённые бои с тотализаторами.

Однако для боёв подбирались не только рафинированные бойцовские псы с родословными, но также и особи разных пород, преимущественно из списка бойцовских собак, была бы у тех повышенная агрессивность. Больше всего ценились те, что имели впечатляющий «послужной список» жёстких боевых действий. Поэтому организаторы рингов внимательно отслеживали собак, замешанных в разных драках и нападениях вроде того, в котором привелось участвовать Крисеа.

Что до нашего друга-собачника, постоянно грезящего высокими барышами, так тот давно уже намеревался вывести на состязания особо результативных зверей. Ему и пришла в голову мысль возобновить участие в кровавых забавах итальянских сторожевых, бывших в древности лидерами среди собак-гладиаторов.

Заниматься столь прославленной породой этот делец начал относительно недавно, Криста была щенком из первого помёта, полученного от его племенной пары, выращенной в итальянском питомнике и вывезенной в Россию за большие деньги.

И вот, вот оно: собака, по всему, превзошла даже самые смелые его ожидания. Едва подросла – и дала сразу два превосходных эпизода атак.

– Пришла, видно, пора «выводить в свет» кане корсо. Чем мы хуже итальяшек – рассуждал заводчик, лелея мечту о будущей чемпионке.

И он снова принялся за увещевания Кристиных хозяев, начав очередной этап промывки папашиных мозгов. Но если прежде главным мотивом для поисков беглянки он выдвигал коммерческую выгоду от производства элитного потомства, то теперь этот козырь не отвечал ни хозяйским, ни его собственным интересам.

– Кому и для чего нужно держать в доме собаку, рвущую всех направо и налево, пусть даже от неё можно получать трижды золотой приплод?! – лилось теперь в уши и без того озверевшему папаше. – Пусть удравшая Криста получит своё за непослушание и твою развороченную конечность! – игралось на нереализованном чувстве мести.

Но прежде собаководу пришлось долго убеждать пострадавшего от собачьих зубов друга в том, что в лесхозовской драке поработал никакой не потомок эфемерных «баскервилей», и даже не призрак неизвестно куда исчезнувшей Кристы, а она сама, чисто реальная папашина обидчица, достойная поимки и расправы. Креня раскачиваемую лодку на эту сторону, заводчик старался вытянуть укушенного на новые поиски. Что будет потом и чем вся эта затея кончится, он предпочитал прежде срока не думать. Как-нибудь само образуется – была его единственная мысль относительно завершения операции.

Пожёванная Кристой папашина рука ещё очень сильно давала о себе знать, поэтому раскачка возымела действие довольно быстро – едва лишь «наполеоновский инвалид» перестал бояться духов и уверовал в близкое присутствие ненавистной собаки.

И беспрестанная нудёжка заводчика, наконец, возымела действие. В очередной приезд на дачу друзья принялись снаряжаться в лесхоз добывать Кристу. Папаша, демонстрируя высокий накал воинственности, привёз из города карабин, такой же дорогой, представительный и для него лично бесполезный, как и бывшая его любимица.

На вооружённый оборот дела клубный воротила не рассчитывал: Криста требовалась ему живая и здоровая. Увы, всё более свирепеющий экс-хозяин, как это часто бывает с мужиками в предвкушении игр с оружием, теперь совсем не годился для восприятия проповедей в пользу сохранения собачьей жизни. Чтобы хоть как-то влиять на ситуацию, пришлось и собаководу плестись с ним к лесхозу, поскуливая о том, что, может быть, не стоит так уж горячиться…

Куда там!

Заводчик понял, что свалял опасного дурака, и теперь Бога молил о том, чтобы собака не нашлась. Если дело выгорит, он потом сам незаметно приедет, разыщет корсиканку и увезёт её к себе. Пристроить Кристу в подпольные гладиаторы будет лишь делом времени.

Сбыться богатым мечтам бедного китайца суждено не было. Когда они – гроза грозой, на навороченном джипе, в фирменной амуниции и при умопомрачительном карабине, будто американские охотники на бизонов – влетели в лесхоз, за шторками прижмуренных хибар народ взяла оторопь. Даже желающих прокрасться к магазину как ветром сдуло. Прождав около часа, истребители собак-призраков уцепили пробегавшего неподалёку пацанёнка и принялись пытать его о кусачей бестии.

– Ты тут здоровую собаку видал?

– Которую?

– Которую! Которая трех дворняг подрала!

– «Баскервиля», что-ли? Не-а, не видал.

– Может, знаешь, где она прячется?

– Не-а, не знаю, она на болоте живет – дяденьки рассказывали.

– На каком болоте?

– Да кто ж её знает, на каком она болоте. Она ночью приходит и всех пугает.

– Кого пугает?

– Да всех, дяденьки рассказывали…

– А болото показать можешь?

От предложения прокатиться на болото, кишащее нечистью, мальчонка струсил не на шутку. Он заревел и отпросился домой позвать папку.

На беду папкой его был сын того самого треклятого деда Витьки, пообещавшего свести счёты с убийцей ихнего Робина. Сын лениво вылез, но когда взял в толк, кто и зачем нарушил мертвенность существования лесхоза, несказанно оживился и даже вызвался примкнуть к охотникам. Сбегав за подходящей одёжкой и надраенным ружьём, Витькин сын пристроился к компании и осанисто уселся на заднее сиденье джипа.

Заводчик мысленно за голову хватался: этого подпитого общественника только и не доставало! Но делать нечего, приходилось придерживаться правил им самим же изобретённой игры.

Наследник Витькиной обиды долго и в подробностях, придумываемых по ходу повествования, живописал перипетии боя, даже рассказал, что однажды полночью, тащась к дому с фуршета с возлияниями, он вроде видел в лесхозе светящуюся собачью тень. Но тогда он подумал, что это как раз «баскервиль» и есть, а в голову не взял, что это та самая сука, разыскиваемая «товарищами охотниками». В общем, новый член команды, подобно его сынишке, ничего определенного, кроме как «мужики говорили», утверждать не брался, и заводчик ухватился за эту неопределенность. Он начал склонять компанию к тому, чтобы временно приостановить экспедицию, произвести ночную разведку, и только окончательно убедившись, что найдена именно Криста, повторить заход с оружием, и т. д., и т. п…

Само собой, в качестве ночного дозора собачник предложил себя, надеясь, что боевой пыл у этих пародий на охотников быстро иссякнет, а тем временем он сможет вернуть в лоно запретных человеческих страстей вожделенную корсиканку.

Ленивый по натуре, укушенный почти было согласился. Его уже изрядно утомили и езда по кочковатым просёлкам, и непривычная неудобная амуниция, и вид этого захолустья. Но самый большой дискомфорт он испытывал от мысли, что нужно будет стрелять из карабина, который он сроду и в руках-то не держал. Купил так, для форсу…

Витькин наследник тоже упираться не стал. Со своего заднего сиденья он успел заприметить в багажнике несколько явно не пустых бутылок, и крепко надеялся познакомиться с их содержимым. Но пока делал вид, что о дорогом баре гостя не подозревает а, сморозив, что-де собака не волк, в лес не убежит, предложил «сбегать»:

– У бати моего знатная на весь лесхоз самогонка. Знакомство надо бы отметить, заодно и Робина помянуть, такого пса потеряли… По вашей, между прочим, в некотором роде, вине!

Хотя с неожиданным обвинением бывший хозяин Кристы был категорически не согласен – он-то при чём, если беглой собаке местные кабысдохи дорогу перешли? – оборот с выпивкой ему вполне подошёл. За самогонкой гонять не было велено, барским жестом он приказал достать из загашника свой н. з., запасённый в фирменном магазине. Там же нашлись твёрдокопчёная колбаса и кусок форели в вакуумке.

И пошли тосты, перемежающие коньяки с виски – чисто охотничий привал! Заводчик, вообще скорее трезвенник, нежели пьющий, к спиртному не притрагивался, предвидя, что тело друга придётся транспортировать до дома ему.

Пока хозяин Кристы с Витькиным сынком накушивались из мельхиорового дорожного набора, надвинулись сумерки. В этих местах осенью темнота падает на землю камнем, и в конце октября в шесть часов вечера ложится настоящая ночь. С «охотой» пора было заканчивать, члены экспедиции вывалились из машины и принялись громко прощаться. Витькин сын вытянул из салона свое ружьишко и, помахивая им, уже в который раз уточнял детали будущей встречи. Напоследок он зачем-то поволок папашу посмотреть помойку, ставшую со времени собачьей драки местной достопримечательностью. Злющий заводчик поплёлся за ними, так как оставлять без пригляду лыко не вяжущих знакомцев было опасно. К тому же пусть и одним драненьким стволом, но всё-таки вооружённых.

…Матерясь на всё собачье племя разом, компания уже подходила к заваленным пакетами и кульками бакам, когда из зловонной темноты послышалось негромкое, но грозное ворчанье. Поначалу его услыхал лишь собаковод, у которого если бы на загривке росла шерсть, то обязательно поднялась бы дыбом. Обстановка была столь зловещей, что побасенки о местных «баскервилях» против его воли застучали в висках. Он явно не рассчитал, сколь сильным может быть воздействие на психику этакого места и невидимого присутствия непонятного ночного существа. Враз онемев, собачник попытался было что-то просигналить руками горланящим выпивохами, но они, ничего не взяв в толк, продолжали ковылять навстречу дьяволу. Когда до мусорки оставалось не больше пяти метров, ворчанье превратилось в громогласный рык.

Кане корсо никак нельзя отнести к числу пустолаек. Эти собаки не из брехливого десятка, голосок подают редко. Но уж если рыкнут – святых выноси. Все заводчики, занимающиеся корсиканцами, наслышаны об одном случае. В некоем европейском городке воры решили ограбить богатенький магазин. В доме, куда они забрались, на первом этаже размещалось торговое заведение, а на втором жили хозяева, к несчастью грабителей державшие собаку. Когда один из воришек забрался в дом, охраняемый кане корсо, пёс, находившийся на посту, на него не кинулся, а просто внушительно рыкнул. Несчастный гость незваный даже не успел разглядеть, что за страшное существо издаёт этакий рёв – рухнул и, услыхав эти запредельные звуки, скончался на месте от разрыва сердца. После этого печального эпизода за корсиканцами и в самом деле закрепилось прозвище «собаки Баскервилей».

Вскоре за предупреждающим сигналом из-за угла крайнего бака показался и принял пружинистую стойку собачий силуэт. Будто специально вышедшая из-за туч в этот момент луна освещала его сзади, создавая призрачный светлый абрис, а в темноте сверкали красные огни глаз. Явившееся в таком антураже существо казалось гораздо больше своих реальных габаритов и напоминало скорее воплотившегося демона, чем земное создание. Злобное рычание дошло, наконец, до ушей охотников, а миг спустя они едва не сели на землю от представшего взору зрелища. Жуть, обостряемая хмелем, сковала движения и лишила их дара речи, они что-то невразумительное мычали, отодвигаясь от явившегося привидения.

Этакая ночная картинка способна была свалить с ног не только хлебнувших лишку расслабленных людей, основательно «заряженных» мистикой, но даже трезвых атеистов, коим являлся наш заводчик. Это вам не разномастных тобиков на гладиаторское растерзание поставлять! Забыв о своей миссии хранителя тела друга, он с визгом бросился подальше от помойки. Папаша, кое-как приняв вертикальное положение, начал пятиться, махая перед собой руками. Эти беспорядочные телодвижения всё больше ярили призрак. Привидение сосредоточило своё внимание на нём и явно готовилось к прыжку, подобравшись телом и сверкая в лунном свете клыками ощерившейся широченной пасти. На Витькиного сынка оно, казалось, внимания не обращало, от чего тому, впрочем, легче не было – со страху колотило, как при падучей. Наконец, громадная серая тень взметнулась в сторону обладателя джипа с карабином. Мало что соображая, инициатор похода по злачным местам сначала махал перед собой винтовкой, как мухобойкой, а потом с отчаянным воплем выскочил наперерез дьявольской тени и пальнул наугад в темноту…