Текст книги "Путешествие Героя нашего времени"

Упражнение «Соединение с центром»

Я предлагаю свою версию этого упражнения, основанную на знаниях, полученных в процессе обучения различным технологиям оказания психологической помощи.

Упражнение можно делать сидя или стоя. Главное, в абсолютно удобной позе.

1. Начинайте дышать медленно, примерно на счёт 5—7. 1,2,3,4,5 – вдох, 1,2,3,4,5 – выдох. Почувствуйте, что ваши плечи поднимаются и опускаются при вдохе и выдохе. Сконцентрируйте внимание на дыхании. Наблюдайте за каждым вдохом и выдохом. Дышите. Закройте глаза, направьте свой взгляд в глубину себя.

2. Почувствуйте, что ваши ноги твердо стоят на полу. Пол для нас поверхность, символизирующая Землю.

3. Почувствуйте, как из самого центра Земли, из ее недр, к вам поднимается энергия Земли, почувствуйте, как она проходит сквозь ваши стопы и начинает медленно подниматься по вашим ногам, бедрам, проходит сквозь туловище, голову, наполняя все ваше тело силой и энергией, и поднимается сквозь вашу макушку вверх, устремляясь высоко в небо, к соединению с некой Большей силой, Высшим разумом, Универсом…

4. Почувствуйте свою соединенность с силами Земли и силами Света. Почувствуйте все эти силы в своем теле, как они наполняют и восстанавливают вас. Почувствуйте в своем центре интеграцию сил Земли, сил Света и своей силы.

!В это время в ваш разум могут приходить разные мысли, вы можете слышать разные внешние звуки. Не раздражайтесь, принимайте все, всему говорите: «Добро пожаловать!»

5. Продолжайте дышать. Представьте, что в вашем теле, в районе живота, находится ваш центр (за пупком и предполагаемым его двойником на спине). Направляйте свое дыхание в этот центр. Делайте им вдох и выдыхайте также из этой точки. Направляйте все тепло своего дыхания в эту точку. Посылайте туда всю нежность своего сердца.

6. Начинайте медленно и со всей возможной искренностью обращаться к своему центру. Не торопитесь! Медленно и бережно, в то же время с энергией и силой.

«Я слышу себя», – дышите, прислушивайтесь к своим ощущениям. Цените, благодарите, приветствуйте словами «добро пожаловать» все, что приходит в этот момент.

«Я вижу себя», – дышите, наблюдайте.

«Я чувствую себя», – не торопитесь.

«Я принимаю себя», – продолжайте дышать.

«Я поддерживаю себя», – наблюдайте за своим состоянием.

7. Прочувствуйте всю ценность и трепетность процесса соединения с центром. Обратите внимание на моменты наибольшей радости и дискомфорта. Исследуйте и осознавайте их после.

8. Продолжайте дышать. Когда будете готовы, откройте глаза. Поблагодарите себя за эту встречу. Улыбнитесь широкой улыбкой: «Добро пожаловать!»

Со временем эта практика позволит контролировать эмоциональный мозг и выйти на новый уровень осознанного и продуктивного взаимодействия с реальностью.

Мои учителя рекомендуют делать подобные практики ежедневно. На мой взгляд, с такого упражнения здорово начинать день, и, конечно, оно будет крайне полезно в период стресса. Чем чаще вы практикуетесь, тем быстрее достигаете соединения с центром. Со временем оно будет происходить мгновенно, помогая вам устоять в сложных ситуациях.

Вопросы

Вспомните те моменты, когда вам больше всего хотелось расстаться со своей профессией.

Кто участвовал в этих моментах?

Кто или что привело к ним и кто или что помогло устоять, не свернуть с намеченной дороги?

Интервью. Светлана ярощук

Хирург, заведующая отделением хирургии в Областной больнице №3 (Тобольск)

НК: Света, когда ты впервые задумалась о том, что станешь врачом?

СЯ: Я впервые задумалась о том, чтобы стать врачом, когда сама лежала на больничной койке. Дело в том, что в школе я была отличницей, у меня были пятерки по всем предметам, и я не знала, кем мне стать, не знала, что выбрать. Мама говорит: «Иди в юристы!» Кто-то еще что-то говорит, а я не знаю, кем я хочу стать. Мне 15 лет. И тут я попадаю в больницу. Я тяжело заболела пневмонией, состояние было критическим, я очень долго находилась на искусственном дыхании. Какое-то время я была на волоске от смерти. Когда я пришла в сознание, я узнала от мамы, что все люди, которые меня знали, принесли деньги, чтобы меня вытащить с того света. Это был 96-й год, тогда в больнице не было лекарств, не было одноразовых шприцев, один флакончик альбумина стоил 800 рублей. А у меня мама одна с тремя детьми и мизерной зарплатой, 800 рублей – это ползарплаты. В общем весь город Асино принял участие в моей судьбе. И доктора. Доктора за меня боролись, они сделали все возможное, чтобы меня вернуть к жизни. Очень тяжело им было со мной, потому что у меня случались приступы, меня снова приходилось интубировать…

Конечно, я была впечатлена работой врачей, мы с ними очень подружились. И я решила, что буду анестезиологом. Когда мама ко мне пришла однажды утром, я ей говорю: «Мама, я пойду поступать в мед.» А это уже была весна и надо было готовиться к поступлению. Мама мне на это говорит: «Дочь, ты, наверное, с ума сошла, у тебя, наверное, что-то с головой случилось после болезни». А я абсолютно точно поняла, что я буду поступать в мединститут, что у меня нет других вариантов. Мне все стало ясно, не было никаких сомнений. У меня появилась цель. А почему мама так сомневалась? У нас маленький город, я училась в простой школе, где даже не все предметы были, а в мединституте огромный конкурс – 5—8 человек на место. Потом надо было ехать в большой город, где у нас никого нет. А у меня было такое классное чувство, потому что я наконец-то поняла, чего я хочу. Я быстренько выздоровела и отправилась поступать в мединститут.

НК: Света, поделись, пожалуйста, что ты чувствовала в тот момент, когда приняла это решение, когда у тебя уже не было сомнений?

СЯ: Я чувствовала спокойствие и уверенность. И это было очень ценно для меня, так как в детстве, насколько я себя помню, я всегда испытывала какие-то страхи, а тут я осознала свою цель, и страхи ушли. Я еще кое-что вспомнила. Когда я была в одиннадцатом классе, я первый раз переболела пневмонией, но тогда еще не хотела быть врачом, а потом, через год, я снова заболела, и тогда ко мне пришло это решение. Не так все просто было, потому что я хандрила весь год после этой первой пневмонии и никуда не поступала сразу после школы. И мама говорила мне: «Наверное, ты все уже забыла, какой тебе мед, ты не поступишь». И когда я второй раз заболела, все было намного тяжелее, чем в первый, и доктора снова боролись за мою жизнь. Но я гораздо быстрее поправилась, потому что у меня появилась цель – поступить в мединститут. Вот так все было.

НК: Это очень интересно. Это такой мощный зов, призыв, что ты встала с больничной койки. Это какой силы было чувство внутри тебя.

СЯ: Да, я ощущала такое олимпийское спокойствие от мысли, что это – твое, тебе не надо сомневаться, не надо ничего бояться, потому что у тебя впереди свет. Кто-то говорил, что я не поступлю, кто-то, наоборот, мне помогал, например, моя учительница по литературе помогла мне подготовиться к экзамену. Я, действительно, зубрила все с утра до вечера, так как после окончания школы год пропустила. И как-то так смогла сдать экзамены, что даже на лечфак поступила.

НК: Света, вспомни тех людей, которые тебя отговаривали. Вспомни, какие они тебе говорили слова, и что ты чувствовала в тот момент?

СЯ: Например, моя классная руководительница Ольга Владимировна, очень мною уважаемая, говорила: «Света, ты не поступишь, не трать силы, не лезь. Куда ты лезешь?» А я даже не обижалась, у меня даже мысли никакой не возникло на нее обидеться или усомниться в своем решении. Я слушала, но все пропускала мимо ушей. Да, она так говорит, ну и пусть говорит. Я этого не принимала. Когда я еще лежала в больнице, я думала, вот, мама мне найдет деньги, если я не поступлю. Такие мысли были удивительные. Какие-то мечты в голове рисовались. Раз я смогла выздороветь, значит, и мама моя теперь все может, даже деньги найдет на учебу в крайнем случае.

Да, у меня есть такая черта: если я в чем-то уверена, то, кто бы что ни говорил, я не обижаюсь.

НК: Интересно.

СЯ: Да, с годами становишься мудрее, и думаешь, что стоило обидеться на это, а уже все прошло. Конечно, учиться было тяжело. Жила я в общежитии, первые полгода нам не платили стипендию, мама мне тоже не могла тогда помогать – у нее еще две дочери. И учеба была очень тяжелая, особенно после того как я год дома как сыр в масле каталась. А тут иной раз и поесть нечего. Жила я в комнате с третьекурсницами, которые, бывало, и мою еду съедали. И ни разу не было мысли все бросить, вернуться к маме. Хотя примеры такие были, что кто-то возвращался домой. Первые полгода первого курса, пока я не устроилась на работу и не стала сама себя обеспечивать, были очень тяжелыми. Хорошо, что каким-то чудом двоюродный дядя оплатил для меня общежитие. В общем, когда ты веришь в себя обстоятельства складываются в твою пользу, и в твою жизнь приходят люди, которые тебе помогают. Даже мои бывшие учителя, которые в Томск переехали, очень помогали. А потом с первого по второй курс я устроилась работать санитаркой в реанимацию, стала немного зарабатывать. Ночью работала, днем училась. Конечно, хотела быть анестезиологом-реаниматологом, но там не было бюджетных мест. Тогда я пошла в хирургию, она как-то ближе к реаниматологам. Потом, конечно, влюбилась в эту специальность, в эту профессию.

НК: Света, поделись, пожалуйста, во время учебы в институте и после, когда ты пошла работать, встречались ли тебе такие люди, которых ты могла бы назвать наставниками, которые стали для тебя примером в чем-то, не только в профессии, но и в жизни?

СЯ: Конечно, встречались.

НК: Кого ты сейчас можешь вспомнить?

СЯ: Первая, кого я вспоминаю, моя подруга. Не знаю, за что она меня выбрала. Маша Иванова, девочка из интеллигентной семьи, я со своим косноязычием даже рядом с ней не стою. Вот она меня выбрала. Я в своей семье, честно сказать, к такому не привыкла. А Маша показала мне, что бывает по-другому, что можно спокойно разговаривать, не кричать, что можно и нужно ходить в библиотеку, если тебе в общежитии не дают учиться. Она стала для меня светом и примером во всем: в еде, в общении, в учебе. Маша Иванова просто перевернула мою жизнь. Она обратила на меня внимание, хотя другие девочки ей говорили: «Посмотри, с кем ты дружишь? Ты кого позвала к нам за стол?» И еще, конечно, профессор Мария Степановна Дерюгина, хирург с большим стажем. Она тоже в интернатуре по хирургии меня почему-то выбрала и многому меня научила, не только в профессиональном плане. Во-первых, благодаря ей я освоила компьютер, которого у меня не было. Я нашла одноклассника, ночью мы ходили к нему на работу, там я училась печатать, потому что мы с Марией Степановной делали хирургический атлас. Это тоже был для меня прорыв, учитывая мои ограниченные возможности. У меня появилась необходимость учиться, развиваться. У Марии Степановны все было продумано до мелочей: как нужно относиться к пациенту, как подготовить его к операции. Она брала пациентов с огромными грыжами, от которых все отказывались. Ее пациенты около года только готовились к операции, для них шили индивидуальные специальные бандажи, они по несколько раз перешивались, после операции пациента тоже очень долго выхаживали, наблюдали. Я от нее переняла такое трепетное отношение к пациенту. Она меня так учила, что пока у тебя недостаточно профессиональных компетенций, ты можешь «взять» пациента душой, отношением. Она многому меня научила, вплоть до того, что хирургу нельзя ходить в черных носках.

НК: Почему нельзя, расскажи.

СЯ: С эстетической точки зрения. Некрасиво – белые халаты и черные носки.

НК: Ясно. Скажи, пожалуйста, ты поддерживаешь связь с этими людьми? С Машей Ивановой и Марией Степановной Дерюгиной.

СЯ: С Марией Степановной у меня связь потерялась, не могу до нее дозвониться, может быть, ее уже в живых нет. Надо обязательно это выяснить.

НК: Света, я лучше переформулирую вопрос: чувствуешь ли ты с ней связь?

СЯ: Связь с ней я однозначно чувствую, потому что у меня ментальный диалог с ней не прекращается.

НК: О чем он, поделись.

СЯ: Когда у тебя возникают какие-то трудности, ты обращаешься к тому человеку, который эти трудности уже прошел. Так и я к ней обращаюсь. Когда она узнала, что после института я поеду в деревню, то сразу мне отдала кучу книг, потому что там надо сразу быть и травматологом, и урологом, и терапевтом. Даже тот факт, что она уже знала, как все это будет, и что мне эти книги пригодятся, говорит о ее большом опыте и знании. И я сейчас уже не к книгам обращаюсь, а к ней. Когда возникает какая-то новая ситуация, у врачей такое часто бывает, то такой наставник очень нужен.

НК: Света, я тебя правильно слышу, что, когда ты не знаешь, как действовать, ты мысленно обращаешься к такому человеку, как Мария Степановна?

СЯ: Да. Что касается каких-то профессиональных трудностей и вообще тоже. Как только я приехала в Тобольск, у меня сразу появилась наставница, хирург, доктор с большой буквы Кравченко Ольга Авимовна. Она меня сразу под свое крыло взяла, во-первых человеческим вниманием окружила, на дежурствах меня всем хирургам представляла, мы с ней вместе дежурили: когда надо – ругала, когда надо – поддерживала. В бригаду к себе взяла, всему учила, и сейчас еще учит, хотя уже на пенсии. Она всегда открыта, всегда знает, что делать. Сейчас я могу просто ей позвонить в любой ситуации, хоть жизненной, хоть профессиональной. Я считаю, что мне повезло в жизни с такими людьми. Даже сейчас, я немного приболела, Ольга Авимовна говорит: «Я приду тебя смотреть!» И пришла, и посмотрела, и посоветовала – до такой степени отзывчивый человек! Она и детей двоих вырастила, и состоялась как хирург – все смогла соединить. Просто восхищаюсь этими людьми! Невероятно им благодарна!

НК: Света, скажи еще раз, как ее зовут.

СЯ: Кравченко Ольга Авимовна. Ее папа, Авим Михайлович, основал Областную больницу №3, она потомственный хирург. Так интересно получилось, когда я приехала в Тобольск, на дежурствах коллеги рассказывали мне историю хирургов Тобольска.

НК: Скажи, пожалуйста, ты чувствуешь связь с сообществом хирургов Тобольска? Когда ты на приеме или в операционной.

СЯ: Да, в поликлинике в отделении хирургии я многое сделала, чтобы создать атмосферу взаимовыручки между врачами хирургами, урологами, отоларингологами, офтальмологами. Мы все одно большое сообщество. У нас принято обращаться за помощью друг к другу, вызывать в кабинет, если нужно что-то вместе посмотреть, созваниваться. Сейчас очень трудно, пациент приходит уже накрученный, ему что-то не нравится, а ты уже не один, вас двое или трое коллег – так с пациентом легче договориться, убедить его начать или продолжить лечение. Мы действуем исключительно в интересах пациента. Также наши хирурги, которые находятся на пенсии, ко мне всегда обращаются, если им нужна помощь, потому что сейчас очень трудно попасть к врачу. А мы друг друга поддерживаем. Если мы в отделении какие-то акции устраиваем, то мы своих коллег на пенсии приглашаем, не только хирургов, а всех медиков. В этом тоже наша связь.

Благодаря Юлии Михайловне, заместителю главного врача, у нас в поликлинике очень сплоченное сообщество сформировалось. Сейчас такое же сообщество нужно создать во всей больнице. Сейчас трудно не только пациентам, но и врачам. Например, почему врач себя так ведет? Он просто переживает, потому что у него пациент умер, он ищет виноватых коллег. Его тоже можно понять. Разные бывают периоды у сообщества хирургов.

НК: Света, скажи, пожалуйста, если сейчас взглянуть на твой профессиональный путь с начала работы и по сегодняшний день, какие ты можешь вспомнить препятствия? Как ты с ними справлялась?

СЯ: Это трудный для меня вопрос. Когда-то на первом курсе у меня было такое убеждение, что препятствий не существует, что человек сам себе их придумывает. Я не знаю, какие препятствия.

НК: Возможно, не препятствия, а проблемы? Трудности?

СЯ: В профессиональной деятельности трудностей, конечно, много, они постоянно встречаются, потому что чего-то ты всегда не знаешь, тебе нужно это узнать, а в поликлинике тебе нужно очень быстро это узнать. Но опять же, какая это проблема? Ты узнаешь – и проблемы нет. Трудности у всех одинаковые: ночь проработали, потом день еще отстоять. Трудности – как совместить работу с семьей. А больше не знаю, какие трудности. Трудности на работе каждый день, поэтому и читаешь, и бежишь на конференцию. Я сейчас прохожу обучение по направлению «Флебология», у нас занятия по вторникам. И вот каждый вторник, как бы ты не устал, ты слушаешь лекцию. Трудность в том, как держать свой ритм. Это, действительно, нелегко.

НК: А что тебя поддерживает? Что тебе помогает справляться?

СЯ: Был в жизни у меня такой момент, когда я забыла, почему я пошла в мединститут. Просто я забыла. Я закончила институт, в Томске не хочу оставаться, там зарплата у врачей маленькая, в нищету к маме возвращаться тоже не хочу. Я хочу денег! Я забыла, что я врач, просто хотела много денег. Я поехала в деревню, где мне предложили высокую зарплату, но как только возникла трудность, как все это тянуть, я вспомнила, зачем же я пошла в медицину. И это меня поддерживало и поддерживает сейчас. Сейчас я уже не забываю зачем. Вот ты пришел с работы, падаешь от усталости, а тебе еще что-то нужно делать, что-то выучить, и ты вспоминаешь, зачем ты стал врачом. Вспоминаешь тех людей, которые тогда в детстве помогли мне выжить. Сейчас мой муж говорит: «Почему все время деньги собирают на лечение детей? Это же не наше дело, это дело государства, родителей». Но те люди пошли и собрали деньги, чтобы вытащить меня с того света. Это меня сейчас очень поддерживает. Может быть, я не стала высококлассным хирургом. Было время, когда себя ругала, что надо было остаться в Томске, там альма-матер, там больше возможностей для профессионального развития. Я бы уже, может быть, кардиохирургом стала. Здесь, в Тобольске, я заведующая отделением, больше занимаюсь организационной деятельностью, но я просто хирург в поликлинике – сейчас это мой потолок. Я не такой врач, который проводит сложнейшие операции, – это, конечно, мучает. Но, с другой стороны, я помогаю людям, которые пришли в поликлинику, это тоже немало. Я так думаю.

НК: Позволь поделюсь своим мнением. Я думаю, что врачи, которые работают в поликлинике, делают очень много для того, чтобы пациенты не попали в больницу. Больница – это уже та точка, когда уже по-другому никак. Если поликлиника может стать буфером для предотвращения операции, каких-то тяжелых последствий, то это нисколько не меньшая миссия, чем у врачей, работающих в больнице. А, может быть, и бо́льшая.

СЯ: Если говорить о хирургии и вспомнить Марию Степановну, то, подготовка к операции, чтобы она была успешной, потом выхаживание пациента – это тоже очень важно. Особенно сейчас во время пандемии очень важно приехать к пациенту на дом, чтобы наблюдать его. Эта моя цель – спасать людей – появилась у меня в 16 лет, она сейчас питает меня, когда мне трудно, я вспоминаю об этом. Конечно, для меня это было неожиданностью, что столько людей обо мне беспокоилось. В школе даже повесили объявление, чтобы люди знали, как продвигается мое выздоровление. Я бесконечно им благодарна! Я как-то на 9 Мая написала статью, в которой обратилась с благодарностью ко всем, кто мне помогал, рассказала о том, что стала врачом, о своей жизни, что все это стало возможным благодаря им. Потом мне одноклассники звонили, вспоминали это время.

НК: Потрясающе, Света!

СЯ: Тем более я еще не останавливаюсь, я в самом расцвете сил. Дети у меня подрастают, я только сейчас начну крылья расправлять. Тем более у меня есть такие наставники, которые детей уже вырастили, можно быть хирургом и матерью. А, может быть, не хирургом, может быть, организатором здравоохранения. Это, конечно, бесценный опыт, что мы можем и с тобой общаться. Это такая поддержка врачам. Бог все видит: где трудно, там и поддержка идет. Это все неслучайно, что у нас именно хирургов сейчас нет. Будем принимать все как есть, и дальше двигаться вперед.

НК: Света, все-таки провокационный вопрос тебе задам. Бывало ли такое, что в особенно трудные моменты хотелось вообще уйти из медицины?

СЯ: Да, бывали такие моменты. В последнее время бывали. Но, когда я прихожу на работу, у меня с утра столько планов, и это меня вдохновляет. Можно это улучшить, можно здесь что-то исправить, а на лекции, я что-то новое узнала. Очень здорово, что сейчас можно онлайн с такими личностями общаться, изучать все, что хочешь. Твое дело – только выбрать. Возможно, когда-нибудь у меня появится какая-то другая цель, такая же сильная как эта, но пока такой цели нет. Я хочу быть только врачом, помогать людям, даже тем, кто кричит и дверь пинает – им прежде всего помогать. Помогать тем, кто сидит по два часа в коридоре и ждет спокойно. А почему он тихо сидит? Потому что плохо ему, и нет сил кричать и вообще рот открывать. Трудностей, конечно, сейчас много у нас в работе. Но желание помогать людям очень поддерживает.

НК: Скажи, пожалуйста, чему ты научилась за время своей работы?

СЯ: Моя работа – это такой инструмент для личностного роста, лучше не придумаешь. Потому что, во-первых, это работа с людьми, во-вторых – с людьми, которые страдают и душевно, и физически. Без личностного роста в профессии не остаться – можно так обидеться на всех и уйти в другую профессию, а можно немного расширить сознание, посмотреть на ситуацию сверху. И все, чему я научилась, ведет меня к тому, чтобы еще учиться, учиться и учиться. Естественно, мои профессиональные знания и опыт – это то, чему я научилась за это время. Благодаря работе здесь, в Тобольске, ты видишь этого пациента на всех этапах: сначала в поликлинике, потом пошел подежурил – принял участие в операции, потом он к тебе пришел, ты его долечил, отправил в Тюмень на следующий этап, если понадобилась какая-то более сложная операция, потом ты его выходил. Тобольск не такой уж большой, но и не маленький город, тут столько опыта можно получить. За время работы я научилась больше общаться с людьми, взаимодействовать с ними, руководить. Самое главное, я научилась ставить цели и планы несмотря на свои сомнения и страхи, потому что у тебя есть одна основная цель, потом к ней притягиваются все остальные.

НК: А как это тебя изменило?

СЯ: Я стала увереннее, спокойнее, стала добрее. Хоть я сейчас и заведующая, я не теряю отзывчивости и доброты, стараюсь, наоборот, это сохранить в себе.

НК: Света, если взять тебя сегодняшнюю и ту шестнадцатилетнюю девочку, которая решила стать врачом, – чем вы отличаетесь?

СЯ: Очень многим отличаемся. Тогда у меня было много деревенских убеждений. Если вспомнить про твой рассказ о трех местах, где можно прожить жизнь, у меня было больше всего шансов провести ее в деревне. А сейчас я стремлюсь к большему, очень хочу измениться и увидеть то, что я не вижу. Одно дело, когда тебе другой человек скажет, что у тебя что-то не так, ты это даже не услышишь и не поймешь. А когда ты сам со стороны увидишь, только тогда ты сможешь какие-то новые привычки себе создать.

НК: А ты когда-нибудь слышала, что говорили те люди, которые в тебя изначально не верили, после твоей публикации в газете с благодарностью и сообщением, что ты стала врачом?

СЯ: У нас в школе лет 10 назад был вечер встречи выпускников. Когда я ехала домой после вечера встречи, я написала эту статью. После этого я ни с кем уже не встречалась. Да и вообще даже до этой статьи моя учительница была в курсе, что я поступила в мединститут, мы часто встречались после школы – у нас очень дружный класс. Она не могла на меня нарадоваться, я у нее вызывала слезы радости. Она очень рада была, что все получилось. Она же просто хотела меня уберечь от лишних переживаний, пожалеть по-матерински. И тогда моя душевная простота сослужила мне хорошую службу. А сейчас уже новый этап в жизни – уже ты сам несешь ответственность за себя, за своих сотрудников. Надо уже другие качества приобретать, может быть, простота уже не актуальна для меня, нужно немного мудрости набрать.

НК: Света, а что самого ценного было в этом пути?

СЯ: Самого ценного? То, что я развивала свою целеустремленность.

НК: Что ты взяла от этого пути? Какие дары приобрела?

СЯ: Вся в дарах, изобилие даров (смеется). Умение полагаться на себя, не ждать от кого-то поддержки, а поддерживать себя. Умение учиться, не отступать, развивать коммуникативные навыки, настойчивость, упрямство. Умение верить в людей, не терять эту веру. Кто-то собак любит, кто-то кошек, а я больше всего люблю людей. Я развиваю в себе веру и любовь к людям. Хотя каждый день колеблется эта вера, я сознательно ее поддерживаю. Потому что у меня есть жизненный пример, как люди меня поддержали. Как меня люди поддерживали и отзывались, так и я себя веду, например, по отношению к молодым коллегам.

НК: Света, книгу будут читать разные люди: может быть, студенты, те, кто только задумывается стать врачом, может быть, коллеги с опытом, может быть, молодые врачи. Что бы ты хотела им передать? Что бы ты хотела им сказать?

СЯ: Я бы хотела сказать, что у всех докторов и медсестер, у все медработников есть нечто общее – у них загораются глаза, когда начинаешь обсуждать профессиональные темы, что именно в своей профессии ты можешь сделать для человека. Они сразу забывают про свою зарплату, про то, что нужно бежать вечером куда-то, или работать в выходной. Если есть у человека такое качество, что он вдохновляется своей работой, тогда и стоит идти в медицину. А если этого нет, тогда надо думать, потому что трудностей в медицине будет очень много, не сразу все поменяется. Когда вообще наша система поменяется? А это качество медработника, это стремление помочь исходя из того что ты знаешь, эмпатия – это очень важно. И тогда ты захочешь учиться, захочешь ночью стоять на операции, или в воскресенье поехать с бригадой к коронавирусному пациенту. Это внутренняя потребность помочь человеку. Даже в своей деятельности руководителя я это замечаю. Вот, смотрю, коллеги приуныли – говорю урологам: «Есть такая анкета для урологических пациентов по простате. Давайте-ка ее внедрим!» Раз – у них глаза загорелись, они побежали быстрее эту анкету внедрять, потому что они знают, если мы будем эти маленькие шажки делать, намного меньше будет таких пациентов, которые с огромной аденомой придут. То есть это такие «ключики», чтобы все воодушевились и побежали работать. Даже окончить мединститут – это уже проверка. Главное, помнить об этом.

НК: Света, скажи, а хотела бы ты, чтобы кто-то из твоих детей стал врачом?

СЯ: Конечно, хотела бы. Как бы не ругали медицину. Я не только на работе активно себя проявляю, но и в жизни своих детей. Например, в прошлом году мы снимали видеоклип на тему «Все профессии хороши». Я снимала видеорепортаж о том, кто такой врач, а десятилетние дети высказывали свое мнение об этой профессии. Но только несколько человек сказали, что они хотят стать врачами. Для меня это уже очень ценно. Дети же все слышат. Моя старшая дочь говорит мне: «Мама, я тебя в коридоре сидела ждала – тебя все так ругают. Никогда не стану врачом.» А кто-то, может быть, захочет. Хотя у меня дети еще маленькие, еще неизвестно, куда они будут поступать. Время покажет, кем они станут. Все же они видят мое рвение к работе: мама много работает, что-то ее там так увлекает. Но я их готовлю к хирургии: кто-то на фортепиано, кто-то на гитаре играет – пальчики тренируют. (Смеется)

НК: А если они выберут профессию врача, то что бы ты хотела им передать?

СЯ: Я бы и хотела эту нить передать, которая поддерживает в профессии. Стремление помочь человеку движет любым врачом, любой медсестрой, оно удерживает их в профессии несмотря на то, что иногда приходится переживать и смерть пациента, и тяжелые осложнения. Желание помочь пациенту, сделать так, чтобы он поправился, выздоровел, стабилизировался, или чтобы вообще не заболел. Хотела бы передать свой азарт, искру.

НК: А если представить, что Бог дает жизнь еще раз, что бы ты сделала по-другому?

СЯ: Я бы, наверное, осталась в Томске, чтобы стать кардиохирургом. (Смеется) Не знаю, трудно сказать. Вот я поехала в Тобольск, чтобы зарабатывать больше денег, поскольку у меня дочь была на руках тогда. Может быть, надо было с Марией Степановной остаться.

НК: Может быть, ты здесь нужнее, Света. Все имеет смысл, просто сейчас, может быть, мы чего-то не видим, не понимаем.

СЯ: Но я точно все равно бы пошла в доктора.

НК: А если бы не заболела?

СЯ: Если бы не заболела, каким-нибудь другим путем пришла. Хотя про медицину я даже не задумывалась.

НК: Света, спасибо тебе большое за твою открытость, за твою искренность. Это очень ценно. Спасибо!

СЯ: Спасибо тебе, Наташа!

НК: Света, последний вопрос у меня к тебе. Что самого ценного было для тебя в нашем путешествии?

СЯ: Вот я вспомнила, что я сначала два раза переболела, прежде чем поняла, что хочу стать врачом. Я поняла, что не надо торопиться. Может быть, сейчас я себя тороплю в чем-то, а не стоит – все само придет. Надо прожить с тем, что я сейчас имею, надо оценить этот опыт осознаний, инсайтов. Торопиться не надо.

НК: Как ты сейчас, скажи?

СЯ: Сама себе напомнила в очередной раз, очень вовремя, для чего я работаю, для чего хожу в поликлинику, почему, откуда это все. Наше путешествие дало мне энергию. Благодарю тебя, Наташа, за внезапный вызов!

НК: Все неслучайно, все вовремя.

СЯ: Все вовремя, особенно с тобой: что не напишешь – все вовремя. Откуда что знаешь? Кашпировский какой-то.

НК: Это магия.

(Смеются)

НК: Света, у тебя прекрасный путь, достойный огромного уважения и достойный быть примером того, как зов души может давать огромное количество сил, уверенность. Одновременно такие практики «да я не слушала», «мимо ушей пропускала» – ты называешь это наивностью, а, может быть, как раз эта наивность сейчас может тебя поддержать в каких-то трудных моментах, когда тебе что-то говорят, а ты это мимо ушей пропускаешь. Потому что у тебя есть соединенность со своим призывом.

СЯ: Ты очень точно это сказала. Спасибо!

НК: Света, спасибо тебе еще раз! Когда книга выйдет, обязательно привезу тебе экземпляр. Лично.

СЯ: Спасибо, это будет круто. Сейчас у нас медсестры некоторые сникли совсем, тяжеловато им, кто-то думает уходить. У них нет такой поддержки в виде тебя.

НК: Понимаю… Света, я хочу, чтобы моя книга тоже стала помощником в трудную минуту.

P.S. Спустя несколько дней после нашего интервью Светлана написала мне такие строки: