Текст книги "На хвосте удачи"

Так что теперь вечера Нати были заняты беседами с Лисом на испанском. Изъяснялся он довольно бегло, оставалось лишь поправлять произношение и кое-какие обороты. А меры веса и деньги на многоязычных Карибах, привыкших и торговать, и воевать друг с другом, были одинаково понятны и испанцу, и англичанину, и французу.

– Откуда такое прекрасное кастильское произношение, Нэтти? – вопросил как-то Лис. – А не выдать ли нам тебя за испанца? Испанскому юноше куда легче проникнуть в места, куда меня – голландца – могут просто не пустить.

Нати промолчала. Она вовсе не собиралась принимать участия в его пиратских делишках. По прибытии в Гавану сойдет на берег – только ее и видели. Жаль, конечно, что драгоценности матери остались на Тортуге. Но при продаже груза бывшей «Чайки» она сумеет прибрать кое-что к рукам… Лишь бы у Лиса все сошло гладко и никто из испанцев не заподозрил ее в связи с корсарами!

– Боцман говорит, за тобой гоняется какой-то Бич пиратов. Вроде как он поклялся очистить Карибское море от всех пиратов.

– А, любезный испанский дон! – Фокс блеснул улыбкой и глазами. – Мы пару раз от него ускользали, и он с отчаяния даже назначил награду за мою голову. Так что можешь подработать и сдать меня в порту испанцам!

Нати с изумлением взглянула на него.

– Спасибо, я обдумаю твое щедрое предложение! А что, если в Гаване как раз стоит эскадра этого самого Бича пиратов?

– Так что же? – Фокс легкомысленно пожал плечами. – Мы ведь не собираемся поднимать ни Роджера, ни Лиса на мачте, а с благородным идальго я еще никогда не встречался лицом к лицу.

Нати выразительно взглянула на его рыжую шевелюру, и Фокс ответил на безмолвный вопрос:

– Рыжие – не такая уж редкость среди голландцев, но по прибытии в порт я надену парик, как и полагается почтенному преуспевающему торговцу. Мы же не пираты какие-нибудь, прости Господи, а?

Когда на горизонте появились туманные очертания Кубы, экипаж переоделся в чистые, добротные, хоть и изрядно помятые одежды. Кое-кто даже побрился. Лис отсоветовал Нати вновь влезать в свою рясу: мол, испанцы религиозный народ, будешь привлекать лишнее внимание.

Голландский барк не вызвал подозрений у кораблей гвардо костас, береговой охраны, их никто не останавливал, и «Дельфин» беспрепятственно вошел в гавань. Привычные деньги за швартовку, налог за право торговли, указание цели прибытия: казалось, капитан Фокс только и делает, что водит торговые суда, в том числе и в испанские колонии.

Лис велел не торопиться, не продавать товар по дешевке первым же скупщикам. Так что Нати вместе с бойким де Виртом торговались отчаянно. Посещали и местные склады, где лежали превосходные гаванские кожи, которые вывозят в Европу, – тут уже Нати проявила свои знания, придирчиво выбирая и отвергая пересушенные или перетянутые. Они с Себальдом решили закупить в Гаване еще и гаванский табак – правда, некрученый, но качества хорошего. Иногда Нати казалось, что они и впрямь заявились сюда по торговым делам…

Лис же целыми днями пропадал в городе, строго-настрого запретив команде сходить на берег и даже лишний раз маячить на палубе. Поэтому корсарам оставалось только с вожделением разглядывать так доверчиво принявший их богатый испанский город. Нати не сомневалась, что и команда и сам Лис давно уже пересчитали все пушки и всех солдат форта и изобрели несколько вариантов нападения на Гавану: она даже слышала, как они прикидывают размер добычи и долю каждого в команде…

Эндрю вернулся на «Дельфин», когда на город уже обрушились густые и влажные карибские сумерки. Он был недоволен собой: несмотря на всю изворотливость и хитроумие, которыми он частично заслужил свою кличку, ему так и не удалось проникнуть в дом коменданта. Дон Хосе Рамирес де Лейва был любезен до ледяной учтивости, но, судя по порядку в форте и порту, правил своим маленьким государством железной рукой. Подарки он принял как должное, но это ни на дюйм не приблизило Фокса к цели. Де Лейва не собирался приглашать в свой дом какого-то мелкого голландского купца. С отчаяния Эндрю решил проникнуть туда тайно, но после прогулки мимо дома коменданта, бросающегося в глаза многочисленными колоннами, эту мысль пришлось оставить: де Лейва ревностно охранял свое сокровище. Пусть его бдительность и несколько запоздала…

Фокс даже собрался привлечь в помощь Нэтти. Всем известно, что благочестивые испанские дамы постоянно посещают церковь. Что стоит мальчишке, проходя мимо, уронить в руки донны Анны записку? Но, к великому сожалению, выяснилось, что жена коменданта Гаваны предпочитает возносить молитвы Господу исключительно в своей домашней часовне…

А время шло. Не то чтобы Эндрю действительно опасался прихода военной эскадры под предводительством Бича пиратов – хотя, по слухам, испанский адмирал не страдал излишней доверчивостью и мог придирчиво проверить все пришедшие в Гавану суда. Но даже появление другого голландского корабля могло грозить катастрофой – не будет же он изъясняться с «соотечественниками» на ломанном голландском!

Невеселые мысли одолевали и Нати. Выяснилось, что поскольку близок сезон муссонов, никто из находящихся сейчас в гавани кораблей не планирует вскорости отправляться в Европу. Еще одна отсрочка! Что же ей делать?

Она следила за непривычно мрачным Лисом: тот только рассеянно кивал на отчет де Вирта об успешных продажах-покупках, которые ему удалось провернуть с помощью «монашека»: «Наш Нэтти выдавил из этих скряг-испанцев все до последнего даюта».

– Молодцы-молодцы, – отвлеченно хвалил капитан.

– Ну и долго нам еще здесь торчать? – ворчливо поинтересовался боцман, лишь слегка понизив свой рокочущий бас.

– Трусишь, а, старый краб? – подначил его Лис.

Боцман со скрипом поскреб волосатую шею. Признал неожиданно спокойно:

– Есть немного. Непривычно мне торчать среди этих поганцев и ничего не делать!

– В этом рейде самая главная наша доблесть – терпение и умение ждать. Вон попроси Нэтти, он прочтет тебе наставление на тему христианских добродетелей…

– Тьфу, Лис, да я же протестант!

– Еще не поздно проникнуться истинной верой, старый еретик!

* * *

На следующий день Фоксу наконец повезло. Обедая в таверне, он разговорился с хозяином: тот, расхваливая свою кухню, поведал, что сам дон комендант заказывает у него кушанья: вон как раз собирают корзину с готовыми блюдами…

Эндрю встрепенулся. Дождался, пока молоденькая мулатка в опрятном платье и белом переднике и чепце выйдет из таверны с корзиной. Нагнал ее за углом. Слово за слово – и любезный голландский капитан предложил помочь поднести тяжелую корзину. Хорошенькая Лавиния была не прочь перекинуться шуточками и лукавыми взглядами с симпатичным кабальеро. Как чуть позже выяснилось, не прочь и подработать, оказывая совершенно пустяковую услугу – передать записку хозяйке дома.

Лавиния приняла подготовленное письмо, нащупала сквозь толстую бумагу очертания массивного перстня и томно вздохнула:

– Ах, уж и не знаю, стоит ли так рисковать любезному дону? В Гаване есть и другие, не столь строгие дамы, которые вполне оценят его достоинства…

– Та же сумма за ответ от донны де Лейва, – быстро сориентировался Фокс. – Только большая просьба…

– Только вы, донна Анна, да еще Господь узнают об этом! – истово перекрестилась Лавиния и спрятала письмо за корсаж с такой сноровкой, что Лис заподозрил за ней большую практику в доставке тайных записок скучающим благородным сеньорам.

Ужинал Эндрю в той же таверне. Улыбавшаяся Лавиния, проходя мимо, обронила ему на колени свернутое трубочкой письмо. Фокс неспешно расплатился и, лишь вернувшись на корабль, развернул послание. Бумага была тисненой и пахла духами. Ответ, написанный крупным уверенным почерком, гласил, что донна Анна ждет посланника дона де Ожерона в три часа завтрашней ночи. Ее муж отбывает на несколько дней на охоту, слуги будут отосланы, а замки – открыты.

Эндрю вздохнул с облегчением и велел заканчивать погрузку на «Дельфин» приобретенных товаров. «Корсары мы тебе или купцы?», – ворчали матросы, но, повеселев, шевелились быстрее. Всем было не по себе от близости такого количества заклятых врагов-испанцев.

…Приказав команде быть наготове, поскольку они снимаются с якоря, едва он вернется, Лис надел черный камзол, перевязь со шпагой, зарядил пару пистолетов.

– Может, возьмешь с собой людей? – спросил Берни, наблюдавший за его экипировкой. – Мало ли какая случится заварушка…

– Все пройдет тихо и гладко, – заверил его Фокс. – Главное – будьте наготове. И еще, – он стрельнул взглядом в одиноко сидевшего на носу Нэтти, – проследи-ка за монашком. Как бы чего не учудил.

– Учудит больше, чем ты? – усмехнулся Берни. – Успокойся, юнга не сделает с корабля ни шагу!

Нэтти пребывала в нерешительности. Мешок, в котором лежала ее ряса, немного еды, припрятанная выручка, был давно готов – оставалось только кинуть его на причал и исчезнуть под покровом темноты. Но что она будет делать в Гаване до окончания сезона муссонов?

Краем уха Нати слышала, как команда рассуждает, что за ценную вещь сегодня должен добыть Лис. Если казну гаванского губернатора, то взял бы с собой людей, вряд ли та поместится в один маленький сундучок. Значит, что-то мелкое: какие-нибудь драгоценности? Информацию, когда и где должен пройти следующий Казначейский флот? А может, какую-нибудь карту, указывающую, где находятся испанские золотые прииски, или где зарыт клад?

Нати насмешливо усмехнулась – легенды о пиратских и индейских кладах не сходили и с уст оморских мальчишек. Однако корсары, на ее удивление, дружно поддержали эту идею. Еще и размечтались, как бы потратили свою долю от найденного клада. Да и сам Лис весьма серьезно отнесся к карте брата Ионы… Нати вновь подумала о награде, назначенной Бичом пиратов за голову англичанина. Отобрав ее карту и ее драгоценности, Фокс заслужил, чтобы она сдала его испанцам!

Пора решаться! Или она остается с пиратами, и тогда неизвестно, когда наступит благоприятный момент, – или сейчас же делает решительный шаг к своей цели!

Наблюдавший за юнгой Берни в который раз уже убедился в чутье своего капитана: монашек явно намылился свинтить с корабля. Вот он достает из рундука припрятанный заранее мешок и направляется к шторм-трапу…

– Эй, Нэтти! – негромко окликнул старший помощник. Юнга вздрогнул и, замерев на месте, вскинул голову. В свете кормового фонаря белело его лицо.

– Капитан поручил тебе одно маленькой дельце.

– Какое?

– Иди в его каюту.

С мгновение парень, казалось, колебался – не броситься ли наутек. Берни знал, что удрать ему не удастся – на пристани затаились несколько человек с «Дельфина», которых он послал вопреки воле капитана. Незаметно рассыпавшись по всей широкой мощеной набережной, они готовы были оказать Лису помощь, если все-таки поднимется шум.

– Иду, – наконец сказал Нэтти.

В дверях каюты помощник пропустил ее вперед и захлопнул дверь. Нати услышала звук поворачивающегося в замке ключа и спокойный голос Берни:

– Вот это поручение: посиди-ка здесь до возвращения капитана!

Нати с мгновение неверяще смотрела на запертую дверь. Следующее мгновение она провела в отчаянной борьбе с собой, чтобы не броситься на дверь с кулаками и ужасными проклятиями. Хитрый Лис провел ее! Он наверняка не случайно подкинул ей сведения о награде за свою голову: хотел проверить ее реакцию и был готов именно к такой… Чтобы отвести душу, Нати сорвала ковер со стены, испинала подушки и даже налила себе вина из хрустального графина. С бокалом в руке она принялась изучать иллюминаторы капитанской каюты.

Мимо них мелькнул силуэт, и Нати услышала все тот же ненавистный ровный голос старшего помощника:

– Будь настороже, Реми. Следи за кормой и капитанской каютой. Никто без моего приказа не должен ни взойти, ни покинуть барк!

Ее обложили со всех сторон. Оставалось только плюхнуться на постель и предаться мрачным мыслям о своей дальнейшей судьбе.

Фокс двигался по темным улицам: он уже наизусть изучил дорогу к дому коменданта и прикинул несколько вариантов отхода. Лишь возле набережной горели огни и шумели люди – чем дальше двигался он к центру, тем тише становились улицы. Гавана спала. Лис издалека слышал размеренные шаги патрулей и укрывался за стенами домов или в зарослях кустарника.

Вот и дом коменданта. Эндрю некоторое время посидел в кустах у ограды, наблюдая. Тихо. Лишь ветер иногда шевелил траву и листву. Все, как ему и обещали, никаких часовых, свет лишь на втором этаже, видимо, в комнате хозяйки. Из-за приоткрытой двери черного хода пробивалась тонкая полоска света. Лис легко подтянулся, перемахивая кованый забор – сверху его украшали острия, годящиеся на абордажные пики.

Фокс прошел по траве вдоль мощеной дорожки. Заботливо смазанные петли не издали ни малейшего звука, когда он потянул дверь на себя: ровно настолько, чтобы проскользнуть внутрь. Источником света была лампа у входа, остальное пространство холла таяло в темноте. Лис, обутый в мягкие индейские мокасины, бесшумно двинулся по великолепному ковру. Оглядевшись, позвал тихонько:

– Эй?

Слуги действительно отосланы или опоены сонным отваром и потому так крепко спят?

– Донна Анна! – позвал Эндрю погромче. Чертова кукла! Не могла дождаться прямо в холле или хотя бы чутко прислушиваться к ночным шорохам? Решив больше не рисковать окликами, чтобы не разбудить прислугу, он направился к лестнице, ведущей на галерею.

– Добрый вечер, благородный дон!

Отскакивая и оборачиваясь, Фокс выхватил шпагу. В этот миг – как и Берни на корабле – он убедился в правильности суждений своего помощника: ведь тот советовал взять с собой хотя бы пару человек! Лампы вспыхнули одновременно, и ослепленный Фокс различил несколько силуэтов, появившихся из разных углов комнаты. Блики заплясали и на покрытой золотым узором кирасе выступившего вперед человека.

– Посмотрите-ка, кто пожаловал в гости! Неужели сам капитан Ван Дейк почтил нас своим неожиданным визитом?

Дверь черного хода заслонил еще один испанец – хоть он был без лат, но пистолет в его руке исключал надежду на легкое бегство.

– Дон Хосе Рамирес де Лейва! Какая встреча! – удивился Фокс, отступая к лестнице. – Неужели это ваш дом? Значит, я ошибся!

– И еще как ошиблись! – Мрачный лик коменданта нисколько не изменился. – И за свою ошибку вы поплатитесь жизнью.

– Давайте же обсудим обстоятельства…

– Нам нечего обсуждать, Ван Дейк! Вы поспели как раз вовремя – к ужину. И главное блюдо для вас сегодня – добрая толедская сталь!

Эндрю отпрыгнул от выпада, сумев оценить длину и смертоносность клинка из этой самой стали. Комендант вовсе не намерен был продолжать дальнейшую беседу, из чего стало ясно, что письма перехвачены и ответы на вопросы – кто и для чего организовал этот ночной визит – его уже не интересуют. Четверо испанцев со шпагами и пистолетами наготове – да его сейчас просто нашпигуют свинцом, точно буйвола… Славная у коменданта сегодня получилась охота – доверчивая дичь сама припожаловала в ловчую яму!

Фокс сорвал портупею и швырнул ее в лицо де Лейву – тот отмахнулся шпагой. Это дало возможность Лису спустить курок – солдата, целившегося в капитана, отбросило на стену.

Эндрю отступил к лестнице – по крайней мере испанцы будут вынуждены сражаться здесь по одному. Впрочем, пока ему хватало и одного яростного де Лейвы. Остальные двое попросту стояли наготове – или ждали приказа коменданта, чтобы пустить в ход свои пистолеты? Ах, как бы ему сейчас пригодился монашек Нэтти со своими ножами – никто из людей де Лейвы не надел лат. Шпага Фокса лишь бессильно скрежетала по кирасе коменданта: доступными оставались только руки, ноги и шея… Относительно доступными, конечно, – фехтовальщиком испанец был отменным.

– А каково это, любезный дон… когда голова клонится под тяжестью… рогов?

Фокс едва успел отпрыгнуть от яростного выпада, отделавшись располосованным камзолом. Как их всех тянет испортить его одежду!..

Вытирая кровь, сочившуюся из пореза на щеке, Лис вихрем пронесся по галерее, пиная все двери, попадавшиеся на его пути, и громогласно окликая:

– Донна Анна! Где вы? Отзовитесь!

Сочтя ответом слабый возглас, раздавшийся из-за одной двери, Фокс остановился. Ключ любезно торчал в замке снаружи. Эндрю повернул его, рванул дверь, отскакивая на всякий случай – а вдруг оттуда полезет толпа озверевших слуг дона де Лейва?

За дверью обнаружился лишь один человек – женщина. Слабо вскрикнув, она отступила, во все глаза уставившись на высокого мужчину со шпагой в руке, разорванном камзоле и лицом, залитым кровью.

– Вы донна Анна де Лейва? – уточнил человек мрачно.

Женщина закивала.

– Отлично. Я Эндрю Фокс, посланник сеньора де Ожерона, надеюсь, вы все-таки получили его письмо.

– Да… – Женщина со страхом глядела в темноту за его спиной. – Но ведь мой муж…

– Он нам больше не помешает.

Мгновенно уяснив смысл его слов, женщина побледнела.

– Он…

– Мадам, шевелитесь! Хотите, чтобы сюда сбежались ваши слуги вместе со всей стражей Гаваны?

– Слугам запретили выходить до утра из своих комнат.

– И то хлеб! Мадам, мадам, побыстрее берите деньги, вещи, драгоценности – вы ведь наверняка все приготовили – и бежим!

– Но я же… в домашнем платье!

Эндрю на мгновение вскинул глаза к небу, моля его о терпении.

– Некогда ждать! У вас будет столько платьев, сколько вы пожелаете, только умоляю – быстрее!

Испанка наконец вышла из ступора – она проворно накинула плащ с капюшоном и подхватила весьма увесистую сумку. Лис предоставил нести вещи женщине, поскольку ему нужны были свободные руки. Еще одна заминка случилась на лестнице: донна Анна остановилась как вкопанная, увидев лежащие поперек ступеней и холла тела убитых.

– Вы же не собираетесь падать в обморок? – осведомился Лис, заглянув ей в лицо. – Отвернитесь к стене, чтобы не смотреть, и спускайтесь!

Он испытывал острое желание дать благородной донне пинка под зад, чтобы та двигалась быстрее. К чему сейчас проявлять ужас или жалость, если все это – закономерный результат их любовной связи с де Ожероном! По счастью, женщина начала двигаться; хоть и осторожно, но без задержек, отвернувшись, прошла мимо тела собственного мужа и тел его преданных слуг.

Фокс придержал ее за плечо на выходе, почувствовав, как донну Анну бьет крупная дрожь, огляделся и вслушался.

– А теперь – бегом!

Эндрю пришлось вновь схватиться за пистолет, когда на освещенную набережную с разных сторон выскользнули проворные тени. Впрочем, тихий свист и приглушенный возглас: «Лис, это мы!» – его успокоили. Он толкнул вновь окаменевшую женщину.

– Вперед, вперед!

Фокс весьма непочтительно подталкивал ее филейную часть, пока донна Анна неловко взбиралась по трапу. Впрочем, протянутые навстречу руки помогли и ей, и Лису – только сейчас он почувствовал, как подкашиваются у него ноги.

– Ну вот, – скорбно сказал боцман. – Я так и знал! Где Лис, там и баба!

Команда столпилась на шканцах, с любопытством рассматривая «сокровище» де Ожерона. А они-то еще гадали, сумеет ли капитан донести его до барка! Никто не подозревал, что у «ценной вещи» окажутся ноги…

– Как все прошло? – спросил Берни.

– Удачно, как видишь… но не совсем… гладко…

– Значит, отплываем?

– Ну что столпились, что глазеем, бездельники! – немедленно рявкнул боцман. – Ставить паруса, поднять якоря!

Барк и без того приплясывал под свежим бризом, как засидевшийся на цепи пес.

– Прошу вас, донна Анна, – с наивозможной почтительностью обратился к женщине Лис. – Моя каюта к вашим услугам.

Еле переставляя ноги по покачивающейся палубе, испанка, поддерживаемая им под локоть, двинулась к юту.

Услышав поворачивающийся в замке ключ, Нати вскочила. Она представляла, как сейчас появится разгневанный капитан и… И вовсе не ожидала увидеть перед собой бледную растрепанную женщину, которую почти волочил на себе Лис. Да и у самого Фокса вид был еще тот: располосованный на груди камзол, засохшая кровь на щеке…

Эндрю совсем не удивился, обнаружив в своей каюте Нэтти. Даже обрадовался, потому что женщина разумно выбрала вполне подходящее место, чтобы упасть без чувств.

– Как раз вовремя, – одобрил он ее поведение, укладывая довольно увесистую пассию губернатора на постель. – А то бы пришлось тащить на себе от самого дома коменданта! Нэтти, подай-ка воды и вина… Надо постелить белье и… – Он оценивающе оглядел собственную каюту (вернее, каюту Ван Дейка) и поморщился: – Нэтти, придется тебе побыть кают-юнгой при сеньоре де Лейва.

Нэтти, проворно вытиравший лицо женщины намоченной салфеткой, даже воду пролил. Недоверчиво вытаращил на Эндрю темные глазищи.

– Ты похитил жену коменданта де Лейва?!

Лис зачарованным взглядом следил за струйкой воды, заливающейся за корсаж испанки. И какой роскошный корсаж! Спохватившись, капитан отвел глаза.

– Вернее, уже вдову. Но тут еще надо разобраться, кто кого из нас похитил!

Свежеиспеченная вдова пришла в себя через несколько минут. Слабо застонав, приподнялась и присела. Влажный взгляд испуганной газели устремился на почтительно стоящего перед ней капитана. Тот уже успел смыть кровь с лица и расцарапанного плеча и даже переоделся. (Нати начала подозревать, что Лис возит с собой бесконечные запасы прекрасных камзолов.)

– Приветствую вас на борту моего судна, мадам, – сказал Фокс учтиво. – Надеюсь, что при попутном ветре и благоприятной погоде мы вскоре окажемся на Тортуге, где вас с таким нетерпением дожидаются! Этот малыш, – он похлопал по плечу Нэтти, тот недовольно дернулся, – наш строптивый юнга Нэтти к вашим услугам. Вот вино, свежая вода и еда.

– А скажите, капитан Фокс… – нерешительно начала женщина. – Вы удостоверились, что мой муж… он…

– At rest… Мертв? – легко подхватил Фокс. – Разумеется, удостоверился. Зачем оставлять за спиной такого грозного противника? Также мертвы и трое его людей. Так что если это единственные, кто был посвящен в ваш… секрет, для остальных вы просто растворились в воздухе. А сейчас, с вашего позволения, мне надо следить за отплытием. – Он поклонился и поспешил выйти.

Кажется, донна Анна опять собиралась плакать, а Лис, как он сам всегда признавался, не выносил женских слез.

Нати разглядывала испанку. Та произнесла что-то среднее между: «Слава Богу» и «Благослови, Господи, их несчастные души…» На критический – женский – взгляд в ней не было ничего такого, ради чего стоило гонять пиратский барк аж в испанскую Гавану. Женщина, что называется, в самом соку, с яркой, вызывающей красотой креолки и пышными формами. Но таких немало среди потомков первых поселенцев и метисов.

– Мальчик… подай мне мою сумку.

Нати подвинула ногой сумку поближе к испанке. Если капитан и донна думают, что она будет на побегушках, то они жестоко просчитались, Нати не нанималась еще и в слуги к пассажиркам! Женщина отыскала в сумке зеркальце и с миной неудовольствия оценила состояние своего лица и прически.

– Мне нужно нагреть воды… умыться… ты говоришь по-испански?

С мгновение Нати колебалась, не сказать ли, что очень плохо – тогда бы можно было понимать распоряжения донны через раз… Но ее тут же разоблачит Фокс. Нати вздохнула:

– Отлично понимаю, донна Анна.

Пораженная четкостью произношения женщина вскинула глаза:

– Ты… испанец?

– Спаси Боже!

Обратная дорога на Тортугу показалась Нати куда длиннее, чем до Гаваны. Воду приходилось греть в день два раза, один – убирать каюту, три – готовить свежую еду. Оно и понятно: разве могла пассия губернатора, жена, пусть и бывшая, испанского кабальеро, питаться обычной пищей моряков – сухарями, соленой рыбой да вяленым мясом? По счастью, в Гаване прикупили свежего мяса, ямса, фруктов… Правда, Лис посулил громмету по возвращении заплатить жалованье как на обычном торговом судне.

– И как юнге, и как коку, и как слуге? – поинтересовался практичный Нэтти.

– Хорошо, двойное, – благодушно согласился капитан, и Нэтти с обреченным вздохом направился к плите. Эндрю забавляло, что громмет явно недолюбливает пассажирку, в то время, как вся команда в той или иной мере поддалась ее чарам. Даже не терпящий женщин на корабле боцман заметил как-то, что у де Ожерона хороший вкус.

Нати же и смешили, и раздражали все те хитрости, которые мужчины даже не замечают, но реагируют, а женщины считывают на раз: и взгляды из-под ресниц, и мимолетное показывание то лодыжки, то белого беззащитного запястья, кручение заботливо уложенного локона… А еще духи и ароматические масла – ими донна себя умащивала неутомимо. В то же время никто – и сама Нати в первую очередь – не смог бы обвинить ее в прямом заигрывании и распущенности. Просто глаза капитана при взгляде на испанку светились, точно начищенное золото, а команда была непривычно брита, мыта, приодета и так надежно удерживалась от сквернословия, что иногда казалась просто немой…

– Итак, счастливое соединение наших возлюбленных состоялось!

Нати сморщила нос.

– И чему это ты так радуешься? Трупу ее мужа? Потворству смертному греху – блуду?

– Маленький святоша! – Лис, потянувшись через стол, легонько щелкнул ее по носу. – В твоем юном возрасте ты должен мечтать о любви и сочувствовать влюбленным! А что до дона Хосе де Лейва… Все должно было пройти тихо. Кто же знал, что он прочтет письмо, прежде чем переслать его дальше по назначению? Не следует быть таким бдительным и ревнивым!

Нати тяжело вздохнула. Плохой из нее миссионер, несущий пиратам слово Божие! У рыжего капитана на все найдется беспечный и мнимо логичный ответ. Отца бы Модестуса сюда! Того не собьешь с толку лживыми увертками.

– Вот, кстати, твое жалованье. Громмет.

Нати понятия не имела, каким может быть жалованье юнги, но сумма все же показалась ей чрезмерной. В ответ на ее вопросительный взгляд Фокс пояснил:

– Тут еще доля и от награды губернатора, и от приза.

– Приза?

– Захваченного голландского барка. Ты можешь возразить, что вовсе не состоял тогда в нашей команде и некоторым образом тоже пострадал от нашей встречи. Но раз ты помог Себальду при продаже и покупке товаров в Гаване, никто не стал возражать. Вернее, как юнге тебе полагается половина доли. У нас в команде все честно, без обмана.

Нати уставилась на кучку монет – были там и английские, и французские, и испанские, – но со своим торговым опытом она легко могла прикинуть общую сумму. По совести, она должна вернуть награбленное – она же не пират! – но ведь дедушка Жан Жак не гнушался вкладывать деньги в корабли и набеги корсаров; видимо, это часть современной торговли… Да и вообще ей нужно заплатить за место на корабле – уж сезон муссонов она как-нибудь на этом пиратском острове продержится!

Короткая схватка с совестью закончилась полным поражением. Совести. Нати решительно сгребла монеты со стола.

Так она получила свою первую долю в добыче.

Тогда Нати не знала, что далеко не последнюю.

Фокс был доволен двумя своими бескровными и прибыльными походами. Единственное, что огорчило: в его отсутствие голландцы подпилили решетки тюрьмы и удрали на украденном в гавани шлюпе. Ван Дейк опять счастливо избежал наказания.

Казалось, Лис с удовольствием вводит новичка в жизнь Тортуги. В любимой таверне «Белая лошадь» – количество пьяных драк там достигало приемлемого уровня – он рассказывал Нати про того или иного капитана, сидевшего за соседним столом. Особенно запомнилось ей имя Монбарна Истребителя. Младший сын из порядочной семьи в Лангедоке, Монбарн славился среди пиратов как кровавый аскет: ни вино, ни карты, ни женщины его не интересовали. Узнав в ранней юности, как испанцы угнетают и уничтожают индейцев, он поклялся, что посвятит всю свою жизнь борьбе с алчными испанцами. Теперь большинство его команды составляют индейцы, которых он освободил из рабства. Выкупов они не приемлют, уничтожают испанцев прямо на месте, а золото, товары – все отправляется за борт.

Часто к Фоксу присоединялись приятельствующие с ним офицеры: кто хвастался добычей, кто вспоминал минувшие денечки, а кто и предлагал будущее сотрудничество. Да, испанцы очень прогадали, если не завели на Тортуге шпионов! С частью капитанов Лис только обменивался вежливыми приветствиями, а с некоторыми – лишь взглядами.

Француза, бесцеремонно подсевшего как-то за их стол, Нати в «Белой лошади» увидела впервые.

– Капитан Фокс, какая встреча! – Мужчина раскинул руки, как бы готовясь принять Лиса в свои дружеские объятья. Тот холодно улыбнулся:

– Ле Баск! Какими судьбами!

– Вот, захотелось горло промочить! Не составите мне компанию?

Лис, казалось, был готов отказаться, но, приглядевшись к ле Баску, сказал:

– Почему бы и нет!

– Вот и прекрасно! – Ле Баск громогласно сделал заказ. Исподтишка разглядывающая его Нати решила, что мужчина, пожалуй, красив, вернее, смазлив, – не будь он так пьян то ли с самого утра, то ли еще со вчерашнего вечера. Синие, будто подведенные глаза с покрасневшими белками, аккуратный нервный рот, тонкие черты загорелого лица, буйные каштановые кудри…

– Слышал, вы очень угодили нашему губернатору! – сказал ле Баск развязно. Он выпил свое вино, не дожидаясь, – Лис едва пригубил свое. – Вы у него теперь наверняка в фаворе!

Лис молча улыбался. Казалось, он выжидает.

– А как там поживает моя малышка Мадлен? – громко, чуть ли не на всю таверну, спросил француз. Завсегдатаи за соседними столами повернули головы. Лис обвел их медленным взглядом – и любопытствующие вновь погрузились в свои разговоры, лишь иногда посматривая исподтишка. Фокс ровно ответил:

– Насколько я знаю, неплохо.

– А я – страдаю! – объявил ле Баск.

– Как неприятно! – учтиво заметил Лис.

– И еще как неприятно! Кто-то настраивает де Ожерона против меня. Вы не знаете, кто это может быть?

– А может быть, вы сами, Мишель? – мягко спросил Фокс.

– Что?

– Может, не следует быть таким… напористым?

Ле Баск почти прилег на стол, заглядывая в лицо собеседника. Сказал громким шепотом:

– А может, вы выручите нас еще раз, капитан Фокс? Передадите от меня весточку Мадлен?

– Нет.

Сказано это было вежливо, но как-то так, что было ясно – «нет» окончательное. Даже пьяный француз это понял.

Да он передал бы, подумала Нати весело, если б ле Баск догадался расплакаться… или мужские слезы не оказывают такого действия на чувствительное сердце Лиса? Ле Баск отвалился на спинку стула. Постукивая по столу пальцами, сказал, сосредоточенно разглядывая лицо англичанина:

– Ну что же: на нет и суда нет! Только как бы самому месье де Ожерону тоже вскоре не стало неприятно…

Длинная рука Лиса, прерывая, легла на пальцы ле Баска. Фокс сказал негромко:

– Подумайте хорошенько, Мишель, стоит ли ради одной смазливой мордашки портить отношения с нашим губернатором!

Француз вырвал руку, заявил с апломбом: