Текст книги "Война мага. Том 2. Миттельшпиль"

Глава третья
Эвиал. окрестности Пика Судеб

Чёрная башня взята, но Разрушитель ускользнул. Вместе со своим кошмарным, невесть откуда взявшимся чудовищем в облике сказочных драконов. В последний момент слуга Тьмы сумел обмануть ворвавшихся в башню воинов, подсунув им вместо себя отвратительного зомби. И этот зомби убил, просто разорвав на куски, немало воинов, прежде чем подоспели маги и отбросили его. Не уничтожили, к сожалению, а просто заставили отступить. Последний удар, к вящему стыду и ярости Меганы, нанёс всё тот же преподобный отец Этлау, буквально измоловший тело неупокоенного в мелкую кашу и потом сжёгший все останки в тонкий пепел.

Гордо именовавшиеся Армией Света полки начали преследование ускользнувшего на драконе Разрушителя, двинувшись к неприступным кручам Пика Судеб. Название это – Армия Света – изобрёл лично отец-экзекутор, похоже очень гордившийся этой своей придумкой.

Сейчас колонны этой армии растянулись на многие лиги, передовые отряды подступили уже к самой горе, а обозы едва тронулись с Северного Клыка. Мегане и Анэто поневоле пришлось возглавлять марш, хотя, конечно же, Чёрную башню нельзя было оставлять просто так. Но отец Этлау настаивал, а противостоять настояниям преподобного стало практически невозможно.

На заснеженных склонах Пика Судеб след Разрушителя потерялся, но только на время. Анэто и Мегана взялись за дело всерьёз, пустив в ход всё своё искусство.

– И куда же он делся, хотел бы я знать? – ворчал Анэто, потирая замёрзшие руки. Они с Меганой сумели проследить раненого дракона; посланная в Разрушителя молния каким-то образом поразила его спутника и скакуна. Старые легенды утверждали, что драконы вообще невосприимчивы к магии, однако они, похоже, врали (хотя чего же ещё ожидать от старых легенд! Магия идёт вперёд, развивается, становясь только сильнее). Именно по незримым эманациям страдания и боли магам удалось проследить путь Разрушителя через заснеженные пустоши. Свирепые бури быстро заметали обычные следы.

– Скорее всего, закрыл трещину за собой, Ан, – отозвалась Мегана. Чародейка в коротком полушубке и непривычных для дамы тёплых портах задумчиво крутила в пальцах большой кристалл розоватого кварца. Внутри слабо мерцал едва заметный огонёк. – Чувствуешь – обрушивающее заклятье? Завалил отнорок, и вся недолга.

Анэто сумрачно кивнул. Нарядный посох чародея был воткнут в узкую щель, адамант в навершии тоже тускло поблескивал в унисон с кристаллом Меганы. Охрана – полдюжины магов помладше и три десятка наёмников – благоразумно держалась в стороне.

– Угу, прошёл и закрыл… – пробормотал Анэто, проделывая сложные пассы над ничем не примечательной трещиной, рассекавшей угрюмо-серую поверхность скалы. – Ничего особенного, просто обрушил… Но, Мег, не думаю, что нам удастся открыть тут дорогу. Пробиваться сквозь сплошной завал… да ещё на Пике Судеб… бр-р-р.

– Преподобный отец наверняка этого и потребует, – вздохнула хозяйка Волшебного Двора, и лицо Анэто потемнело.

– Не пробиться, – повторил он. – Надо искать обходные пути.

– Но разломов и трещин тут тысячи! – возопила Мегана.

– Придётся попотеть… сестрица.

– Сестрица! Придумаешь тоже! – фыркнула чародейка, поджимая губы и одновременно совершенно не платонически прижимаясь к чародею. – Не желаю быть никакой сестрицей.

– Мег, Мег, милая моя… люди же смотрят…

– М-м-м… и пусть себе смотрят… нет уж, не отворачивайся, когда тебя целуют!

– Мег… умпф… ну не здесь же, во имя всех богов!

– Я буду целоваться там, где мне вздумается, – промурлыкала чародейка. – Ибо в этом, как я поняла, и состоит главная привилегия хозяйки Волшебного Двора!

Анэто только головой покачал, но губы мага улыбались.

– Тогда за дело… подруга? так лучше? Так можно?

– М-можно… ох… мне совсем другим делом сейчас хочется заниматься…

– Ох, да оставь же! – перепугался Анэто, вообразив, что волшебница решила перейти к существенно более интимной части отношений, нежели поцелуи. – Разделимся. Ты попытайся всё же расчистить проход, а я полазаю вокруг, поищу другие пути…

…Прошло довольно много времени, вконец промёрзшие Анэто и Мегана вместе со свитой грелись у костра (самого простого, немагического), когда к ним пожаловали гости. Отца Этлау сопровождал небольшой отряд – едва ли десяток человек из числа уцелевших инквизиторов.

Да, дорого обошёлся преподобному тот бой с Разрушителем; тот ведь, словно избегая бить по простым воинам, обрушил почти всю мощь Чёрной башни именно против святых братьев.

Иногда Анэто казалось, что в этом он и Разрушитель оказались бы союзниками.

Против всех ожиданий Меганы, экзекутор держался дружески и спокойно. Эдакий уверенный в себе отец-командир.

– Ничего страшного, – уронил он, выслушав про обвал. – Ясное дело, Разрушитель прячется в подгорных кавернах. Там его можно искать годами.

– И тем не менее – ничего страшного? – Анэто не удержался от сарказма.

– Ничего страшного, – повторил инквизитор, ничуть не смутившись. – Пик Судеб – это всё-таки не Чёрная башня. Это всего-навсего большая гора.

– О которой идёт весьма дурная слава…

Этлау поморщился.

– Россказни о несметных сокровищах, хранящихся в забытых самими гномами подземельях, охраняемых жутким чудовищем? Полноте, господа маги.

– Но именно с магической точки зрения… – заикнулась Мегана.

Инквизитор только махнул рукой.

– Я знаю, – кивнул Этлау. – С магической точки зрения, Пик Судеб являет собой один большой артефакт. Попытки исследовать его более тщательно неизменно проваливались. Но нам это не помешает.

– Позвольте осведомиться, почему? – Анэто как мог старался скрыть сарказм в голосе. Инквизитор сделал вид, что милорду ректору это на самом деле удалось.

– Этот артефакт, насколько позволяют судить слабые мои, Спасителем дарованные способности, абсолютно чужд Тьме, – заявил преподобный. – Проклятый Разрушитель не сможет им воспользоваться.

– А разве мы сможем?

– Мы – тоже нет, но со всякой силой, противостоящей Мраку, можно договориться, – безапелляционно бросил Этлау.

Мегана и Анэто переглянулись. Инквизитор раз за разом ставил их, опытных чародеев, в тупик. Сейчас отец-экзекутор говорил совершенно правильные и разумные вещи, но… кто знает, что в действительности у него на уме?

– Как же, святой отец, вы хотите «договариваться» с этой силой? – осторожно спросила Мегана.

– Очень просто, дочь моя, – снисходительно улыбнулся инквизитор. – Я чувствую неупокоенных тут, совсем близко, в недальних подземельях. Я чувствую гнев Силы, обитающей тут. Мы сразимся с неупокоенными, с армией, которую Разрушитель, бесспорно, пытается сейчас создать в своих мрачных катакомбах. Вы не ощущаете присутствия живых мертвецов в подгорных коридорах, достопочтенные чародеи?

Мегане с Анэто пришлось лишь покачать головой.

– Возблагодарим же ещё раз Спасителя за его щедрый дар. – Этлау выразительно сложил ладони и возвёл очи горе. – Он позволил мне, недостойному, вовремя узреть угрозу. Вновь и вновь реку к вам: Разрушитель замышляет создать армию, не виданную ещё в истории несчастного нашего мира. Армию неупокоенных. Не один-два-три погоста – сотни, если не тысячи, разорённых кладбищ. И здесь, под Пиком Судеб, он закладывает первые кирпичики в фундамент этого воинства. Понимаете ли вы меня?

Волшебники дружно кивнули. Сами они не могли с уверенностью сказать, что где-то поблизости появились мертвяки, но Этлау говорил даже без тени малейшего сомнения. К тому же для Разрушителя это и впрямь выглядело логичным шагом – после того как его выбили из надёжного, как он считал, логовища, проклятому чудовищу не оставалось ничего другого, как развязать открытую войну. А кто ещё может пойти за Разрушителем, кроме как мертвяки? Ясное дело, никто. Ну кроме разве что тёмных эльфов Нарна, если какие-то из их неисповедимых путей на время совпадут с дорогой служителя Мрака.

– Неупокоенные, ведомые Разрушителем, напали на обитателей пещер в этих горах, на мирных гномов, – продолжал торжественно вещать Этлау. – И хотя лишь немногие из Подгорного Племени принадлежат к числу добрых чад Святой Матери нашей, единственно истинной Церкви, мы не станем делать разницу, не будем делить на чистых и нечистых, агнцев и козлищ. Спаситель заповедал: «Творите доброе даже хулящим Меня, и многие из них, так поступавшие от незнания, раскаются, встав на путь добродетели». Мы пойдём вниз!

– Смело, ваше преподобие, – не удержался Анэто. – Смело, но очень, да простятся мне эти слова, безрассудно. Вам известно, что неупокоенные… э-э-э… весьма плохо поддаются воздействию обычных видов магии? Что простая сталь – никудышное оружие против восставших мертвяков?

– Ну конечно же, известно! – покровительственно кивнул Этлау. – Но я отнюдь не собираюсь посылать верных бойцов Света на неминуемую гибель. Я сам возглавлю поиск! И, думаю, после нашей с Разрушителем встречи лицом к лицу у подножия Чёрной башни ни у кого не должно остаться сомнений – мои силы по меньшей мере не уступают его.

Ни Анэто, ни Мегана не стали спорить, хотя, конечно же, нашли бы, что сказать – особенно насчёт того, насколько в действительности, по их мнению, силы Этлау «не уступают» возможностям Разрушителя.

– Соберите лучших магов, – распорядился Этлау. – Возьмём также лучших воинов, самых отважных и преданных делу Света и Спасителя. Достаточно одной сотни. И отправимся вниз.

В чём, в чём, а вот в смелости отцу-экзекутору сейчас бы никто не смог отказать.

– И поторопитесь, достопочтенные. – Этлау сделал знак свой свите. – Мы выступим завтра. Если, разумеется, вы найдёте наконец дорогу.

– Что будем делать, Ан? – шепнула Мегана, когда инквизитор скрылся вместе со всем отрядом. – Ты действительно веришь, что он способен справиться с Разрушителем? Или что там и впрямь подвластные нашему врагу неупокоенные?

– Иногда Этлау меня действительно удивляет, – нехотя признал милорд ректор. – У меня нет оснований отмахиваться от его слов. Лучше и в самом деле приготовиться ко встрече с мертвяками. Равно как и найти дорогу.

…Путь в глубь Пика Судеб отыскался, хотя и не сразу и не без труда. Узкая расщелина, где мог протиснуться боком один человек в тёплой одежде и с полным вооружением, вела в тёмные неведомые бездны, и осторожно посланные магами поисковые заклятия не встретили на своём пути глухих, преграждающих дорогу стен. Где-то впереди расщелина соединялась с лабиринтом подземных ходов – там, если верить отцу Этлау, и засели несчастные гномы, взятые в осаду армией восставших мертвецов под предводительством Разрушителя.

На следующий день небольшой (в сравнении с остающейся на поверхности армией) отряд двинулся в глубь горы. Полкам дали приказ разворачиваться осадной линией, окружая Пик Судеб с востока, юга и запада. Северные склоны горы омывали холодные волны Моря Ветров, и пробиться туда могли только специально обученные скалолазы; примерно две сотни добровольцев из корпуса Лесных Кантонов вызвались закрыть и эту лазейку.

Ночь перед выступлением Анэто и Мегана провели вместе, махнув рукой на приличия, сплетни, злые языки и тому подобное. Кто знает, увидят ли они ещё раз звёзды и небо, пусть даже, как сейчас, пустое, серое и холодное?

Четыре десятка магов. Семь десятков отчаянных рубак-сорвиголов, им отец Этлау обещал более чем щедрую награду, пожизненное прощение всех мыслимых и немыслимых грехов, а если они пожелают – то блестящую карьеру в рядах формируемого Корпуса Меченосцев под эгидой Святой Инквизиции.

Анэто только усмехнулся. Меченосцы, куда набирают всех, кого ни попадя. Инквизиция и так имела сверхтайный орден замка Бреннер, чьи выкормыши, по слухам, не уступили бы даже ассасинам Храма Мечей. А этот Корпус наверняка станет лишь смазкой для мечей армии Разрушителя, и неважно, станут держать оружие руки живых или мёртвых.

Сто двадцать человек против Разрушителя, его дракона, его мертвяков… Как отец Этлау рассчитывал преуспеть там, где потерпела неудачу шестидесятитысячная армия?

Инквизитор без каких-либо колебаний возглавил колонну. Его окружал десяток бреннерских телохранителей; следом шагали маги во главе с Анэто. Мегана с остальными чародеями Волшебного Двора замыкала процессию.

Дорогу от временного лагеря до склонов Пика Судеб отряд прошёл в предутреннем мраке. Серые отвесные склоны смутно виднелись во мгле, где-то высоко вверху осталась обнаруженная расщелина, по которой людям предстояло проникнуть в глубь исполинской горы.

Все уже собирались вот-вот начать подъём, когда Этлау вдруг приказал остановиться и замкнуть круг.

– Неупокоенные, – только и бросил инквизитор, поравнявшись с Анэто и Меганой.

Маги растерянно переглянулись. Неупокоенные? Здесь? Откуда? Почему?

– И их много. Разрушитель скликает их к себе силой своего чародейства. Погосты оживают. Зомби идут к новому хозяину. И мы не дадим им пройти.

– Может, они покажут нам иную дорогу к Разрушителю? – заикнулся было Анэто, однако инквизитор лишь гневно сверкнул глазами:

– Никогда! Встретим их тут, на нашей земле, не в подземном мраке! Скоро рассвет, наш самый надёжный союзник!

Этлау построил людей.

– Добрые чада Спасителя! Удача и справедливость с нами. Мы настигаем Разрушителя не в его логове, где он имел все мыслимые преимущества. Ещё одно, последнее усилие – и мы избавим наш многострадальный мир от выпестованного во Тьме чудовища. Вперёд, дети мои! Спаситель да убережёт нас от злого, да примет Он к себе души тех, кому суждено будет пасть в этой геройской битве. Вперёд, и да поможет нам Свет!..

Патетическая речь отца-экзекутора пришлась весьма кстати. Мегана и Анэто первыми ощутили опасность, словно холодное, липкое прикосновение гниющей плоти, – из темноты узкой предгорной долины один за другим выныривали угрюмые силуэты неупокоенных, зомби и нагих костяков, кто в полном вооружении, кто с пустыми руками; у всех без исключения глаза горели красным.

Ещё один отряд воинства Тьмы.

Мертвяки охватывали сжавшуюся кучку людей полукольцом, прижимая к скалам. И – лишнее доказательство, что за этими бестиями стоял злобный разум Разрушителя, – неупокоенные попытались прежде всего отрезать противнику все пути отхода.

Несколько мгновений царила тишина, нарушаемая лишь угрюмым шарканьем множества ног по камню – зомби надвигались широким строем; люди, напротив, сжались, прикрывшись щитами и выставив копья.

– Ну, господа маги. – Этлау с какой-то совершенно несвойственной ему раньше воинственной радостью повернулся к чародеям Ордоса и Волшебного Двора, собравшимся вокруг своих предводителей. – Пришёл ваш час. Покажите же, на что способны!

Господа маги угрюмо молчали. Все помнили о печальной судьбе Фрегота Готлибского, разорванного в клочья неупокоенными на забытом всеми силами и богами кладбище в Северном Аркине.

Стихийное чародейство, элементальные силы Природы, в чём особенно были искусны воспитанники и Ордоса, и Волшебного Двора, против восставших из могил помогали очень плохо. Огонь не мог жечь прогнившую плоть, её не могли раздробить камни или рассечь отточенное железо – собственно говоря, только мастера святой магии могли сколько-нибудь успешно противостоять неупокоенным. Даже милорд ректор или хозяйка Волшебного Двора едва ли снискали бы здесь хоть какие-то лавры.

Тем не менее Анэто продолжал оставаться самим собой – опытнейшим магом, не зря уделявшим такое внимание молодым «предельщикам», остро и нестандартно мыслящим волшебникам, осваивавшим для остальных чародеев Эвиала запретные или просто недоступные ранее области. Наверное, единственным оружием для не владеющих продвинутой некромантией оставалось ударить всей мощью собравшихся здесь чародеев, обратить против ходячих скелетов и прогнивших зомби не просто разрушительную мощь стихии, но ударить квинтэссенцией этой стихии, попытаться разорвать незримые нити, связывавшие неупокоенного с источником его второй «жизни».

– Кольцо! – бросил милорд ректор. – Все отрабатывают «суть стихии»!

Трудно слить воедино усилия таких разных начал, как Огонь и Вода, Земля и Воздух. Неотделимые друг от друга, они тем не менее пребывают в вечном противоборстве. Некогда вообще считалось, что соединяться в «кольцо» могут лишь маги одной стихии, воздушные с воздушными, огненные – соответственно с огненными.

Милорд ректор был тем, кто сумел преодолеть старые предрассудки.

Чародеи поспешно брались за руки, подобно тому, что они проделывали возле Чёрной башни. Несмотря на то что в эту вылазку отправились только бывалые, проверенные ветераны, лица людей (и мужчин и женщин) покрывала смертельная бледность: строй неупокоенных неумолимо приближался валкой, рыхлой, дёргающейся походкой сломанных кукол. Мертвяки не имели метательного оружия, в противном случае судьба отряда оказалась бы решена быстро и безо всяких шансов для живых.

– Поторопитесь, господа маги! – с прежней злой весёлостью крикнул Этлау, не отрывая глаз от приближающихся жутких шеренг. Воины вокруг инквизитора судорожно бормотали молитвы, кто-то, не выдержав, зарыдал в голос, словно женщина.

– На «три», все вместе, – бросил Анэто. Лицо чародея покрывал пот.

– Раз… два… ТРИ!!!

Составленные шалашом посохи магов осветились. Точнее, свет заиграл в украшавших их наголовья драгоценных камнях. Глаза чародеев закрылись, мускулы на крепко сцепившихся руках напряглись. Каждый представлял сейчас суть своей стихии, её подлинную сущность, раскрывающуюся адепту после многих и многих лет упорных занятий. Это ведь означало не просто повернуть против неупокоенных, к примеру, силу Ветра – ветер ничего не сможет сделать с давно умершей плотью. А вот суть Ветра – яростная, несдерживаемая, разрушительная в наивысших своих проявлениях – может, но только повёрнутая соответствующим образом. И одинокий маг не сможет обратить эту «суть» себе на пользу, ему ведь нужна, как правило, просто сила стихии.

От соединившихся навершиями посохов по тёмной земле пробежало стремительно расширявшееся огненное кольцо, ноги людей лизнули языки призрачного пламени. Многоцветные его лоскуты словно впитали все краски драгоценных камней в чародейских посохах – алую ярость рубинов, небесную глубину аквамаринов и сапфиров, лесную зелень изумрудов, песчаные разливы топазов, воздушную прозрачность и чистоту адамантов – равно как и многих других цветов великой Природы, вечно живой, вечно обновляющейся в отличие от мрачного воинства неупокоенных, надвигавшихся на сжавшийся плотным клубком людской отряд.

Танцующее пламя миновало отца Этлау, замершего со вскинутыми в патетическом жесте руками. Окажись здесь некромант Неясыть, он сразу бы вспомнил Кривой Ручей и уничтоженных отцом-экзекутором неупокоенных, подъятых заклятьем саттарской ведьмы, – но силы инквизитора с тех пор, похоже, многократно возросли, потому что огненное кольцо, проплыв под ногами преподобного, вдруг взревело, взметнулось на три человеческих роста, осветив склоны угрюмых скал; и, словно дикий зверь на добычу, ринулось на неупокоенных.

Тогда, в Эгесте, сила инквизитора в один миг обратила во прах десятки и сотни неупокоенных (с которыми не мог так просто справиться некромант Неясыть), однако на сей раз всё обернулось несколько по-иному. Кольцо огня расширялось, ревущая стена коснулась строя мертвяков, однако, вместо того чтобы распасться золой, они спокойно шагали сквозь магическое пламя и продолжали надвигаться.

У воинов-людей вырвался вопль отчаяния. Даже Этлау на миг, казалось, растерялся – однако так же быстро нашёлся.

– Рубите их, дети мои! – завопил он, стремительно проделав какие-то пассы. – Рубите, пока они уязвимы для нашей стали! Рубите! Вперёд, в атаку!

И Мегана и Анэто понимали, что преподобный рассчитывал на совершенно иной результат действия заклятия, которому он придал одному ему ведомую форму и направление. Пламя не оставило бы от мертвяков даже пепла, однако что-то пошло не так. Почему, отчего?..

Хозяйка Волшебного Двора и ректор Академии понимали друг друга с полувзгляда. Этлау не удалась красивая и изящная победа – но неужто ж он не понимает, что железо простых солдат не годится против неупокоенных?..

Этлау высоко поднял косой крест. Прежнего он лишился в бою у Чёрной башни, а новый больше напоминал оружие, чем символ Спасителя. Остриё стрелы было оковано железом, скрещённые планки прикрывали руку, словно гарда, да и длиной крест мог бы поспорить с добрым кинжалом. За инквизитором с глухим рёвом бросились солдаты, нагнув пики и занеся клинки.

– Что он делает… – простонал Анэто.

Однако отец-экзекутор явно знал, что делает. Он первым столкнулся с неупокоенными, от всей души угостив самого шустрого скелета в ржавом шлеме торцом своего креста. Шлем и череп лопнули, словно переспелые дыни, плечи мертвяка окутались желтоватой костяной пылью, и он с грохотом повалился под ноги наступающим людям.

Воины воодушевились. В следующий момент они сшиблись с неупокоенными, и оказалось, что простые копья, мечи, топоры хоть и с трудом, но пронзают, рубят и крушат неживую плоть. Да, там, где простому человеку хватило бы одного удара, сейчас приходилось тратить четыре-пять, но зомби стали падать, и отряд Этлау сразу же атаковал с удесятерённой силой.

– Давайте, давайте, господа маги! – обернувшись, крикнул Этлау. – Заклятье уязвимости скоро погаснет, бейте, пока можно!

Маги бросились к своим посохам. Огненное кольцо, прокатившись, давно угасло где-то у серых скал, над узкой долинкой вновь сгустился предутренний сумрак; тускло светили жёлтые пятна факелов. Над плечами воинов скользнула змеящаяся молния, ей вслед – наспех слепленный огненный шар. Кто-то из чародеев поторопился, пустив в ход самые простенькие из атакующих заклятий.

Однако это подействовало. Мертвяки горели в чародейском пламени, его языки жадно лизали нагие кости скелетов, змеями обвивались вокруг рёбер, белые фаланги пальцев, стиснувших проржавевшие эфесы, вспыхивали и отваливались один за другим.

– Скорее, скорее, братья! – вопил Этлау, размахивая во все стороны крестом и орудуя им, словно коротким дротиком. – Скорее, пока чары ещё действуют!

Мегана лихо свистнула в два пальца, вскинула левую руку, резко сжала кулак, словно что-то ломая, – добрый десяток неупокоенных сдавило, сплющило в лепёшку, наземь посыпались исковерканные щиты и мечи. Анэто тоже не терял времени даром – милорд ректор прибег к несложному заклинанию, но вложил в него такую силу, что для остальных магов враз не осталось работы: над ущельем дико взвыл ветер, и по рядам неупокоенных словно прошлась незримая коса, подрубая ноги, рассекая торсы и головы.

Миг спустя всё было кончено.

Люди перевели дух. Закричали раненые, друзья окликали друзей, не находя их рядом в строю; всё как обычно после схватки.

Отец Этлау торопливо прошёлся взад-вперёд, в спешке бормоча над погибшими краткие заупокойные молитвы и ободряя раненых. Отрядные лекари поспешили взяться за работу, к ним присоединились и многие чародеи, искусные в целительстве.

Торжествующий инквизитор, закончив обход, оказался возле Анэто и Меганы – чародейка, стоя на коленях, заклятьем удерживала вместе рассечённую плоть раненого воина, в то время как Анэто идеально точными магическими «стежками» скреплял перебитые жилы, даже не видя их простым человечьим зрением.

– Победа! Возблагодарим же Спасителя! – Инквизитор воздел свой крест.

– Возблагодарим, – благочестиво отозвалась Мегана (всё-таки она не до конца порвала с верой). Анэто только поджал губы и отвернулся. В другое время ему не миновать бы жаркого спора и даже ссоры с преподобным, однако на сей раз Этлау лишь с лёгким укором покачал головой.

– Неупокоенные шли на помощь Разрушителю, – безапелляционно повторил инквизитор то же самое, что он утверждал и до боя. – Мы помешали им. Следует приказать армии окружить Пик Судеб, подобно тому, как была окружена Чёрная башня.

– Какой смысл, ваше преподобие? – не выдержал Анэто. – Мертвяков сделало уязвимыми ваше заклятье, не спорю, очень стильно и элегантно… раз уж не удалось прикончить их всех сразу.

Этлау не обратил никакого внимания на подпущенную шпильку.

– Но полки, растянувшись вокруг горы, такого преимущества не получат?

– Совершенно верно, святой отец, – прищурившись, кивнул ректор. Мегана с тревогой переводила взгляд с инквизитора на Анэто и обратно.

– Поэтому нам и надо действовать быстро и решительно, – отрезал преподобный. – Я надеюсь, мы одолеем Разрушителя до того, как он сумеет собрать большую рать. А с мелкими отрядами наши воины всё-таки, надеюсь, справятся. Простые молот и меч тоже могут причинить неупокоенным известный ущерб.

– Да, но сколько потребуется таких молотов и мечей…

– Воины должны быть готовы без колебаний пожертвовать собой во имя дела Света и Спасителя! – Этлау поджал губы, словно обидевшись.

– Люди, даже самые храбрые, как правило, хотели бы вернуться домой живыми. Очень трудно убедить их в том, что они обязаны все поголовно погибнуть. А именно это произойдёт, если бросить полки один на один с неупокоенными.

– Тем не менее мы выиграем время и покончим с Разрушителем, не опасаясь всё время удара в спину! – закончил спор Этлау и гордо пошёл прочь, расправив плечи и задрав нос.

Анэто молча и мрачно покачал головой.

– Мег, кому-то из нас надо остаться.

– Остаться? Ан, но сейчас… как ни печально, Этлау прав. Чем быстрее мы покончим с Разрушителем, тем скорее и вернее исчезнет опасность для остающихся на поверхности.

Милорд ректор пренебрежительно фыркнул:

– Мег, ну ты словно девочка, честное слово… Ты не видишь разве, что Этлау уже далеко обогнал нас? И по силе, и по изощрённости заклятий. Ты смогла бы сделать неупокоенных уязвимыми, в считаные мгновения сообразив, как именно изменить заклинание, не сработавшее, как ты ожидала? Каким умом, познаниями и опытом надо обладать, чтобы сработать настолько ювелирно? Мы говорили об этом не раз, но после Чёрной башни… Мег, ты уверена, что мы до сих пор имеем дело с человеком?

Хозяйка Волшебного Двора невольно вздрогнула. Анэто выразительно хмыкнул, поморщился, вбрасывая последний импульс Силы в рану недвижно лежавшего воина.

– С ним всё будет в порядке. Не застывай, родная, идём к следующему.

– С человеком, Ан… а если он не человек, то кто же?

Анэто с прежней мрачностью пожал плечами, склоняясь над очередным раненым; из плеча несчастного торчал обломок копейного древка.

– Подержи, убьём заразу в ране… Мег, я не хочу в это верить, но, если вчитаться в священные книги Спасителя… правда, я их таковыми не считаю… но тем не менее, если вчитаться, – тебе не кажется, что Этлау примеряет на себя одежды Мессии Последнего Дня?

Мегана покачала головой.

– Конечно, второе пришествие Спасителя будет означать конец мира и его великую трансформу, отделение чистых от нечистых и труд многих, кто станет приближать этот день, но…

– Но Этлау неоткуда взять эти способности, – с нажимом повторил Анэто. Руки его так и мелькали над раной – вмешательства сознания не требовалось, заклятия исцеления накладывались словно сами собой. – Неоткуда, кроме как от Спасителя.

– Или из какого-то нового, совершенно нам неведомого источника магии, – возразила Мегана. – Недаром же им так интересовались в Храме Мечей!

– С Храмом нам придётся снестись, – досадливо уронил чародей. – Мы так и не узнали, что случилось…

– Отчего ж «не узнали», – возразила Мегана. – Помнишь того зомби, что прикончили уже после того, как Разрушитель бежал на драконе? Один из ассасинов Храма. Полагаю, что остальных постигла не лучшая судьба.

– Мег, ты думаешь, я этого не помню?.. Но, рассуждая, я предпочитаю не умножать сущности сверх абсолютно необходимого. Нам ничего не известно о каких-либо иных источниках магии в пределах Эвиала. Нам остаётся допустить, что Этлау или на самом деле пользуется Силой Спасителя в масштабах, совершенно для нас непредставимых, или…

– Уж не хочешь ли ты сказать, Ан, что Этлау… – помертвела Мегана.

– Я учёный, исследователь магии, – сумрачно и сухо ответил ректор. – Я стараюсь не плодить новые гипотетические «источники Силы», но, задумываясь об источниках реально существующих, не имею права априори отбрасывать ни один из них. Что, если Этлау на самом деле черпает силу во Тьме?

– Да нет, нет, Ан, это неправда, это не может быть правдой… он же старается уничтожить Разрушителя, он самый страстный и последовательный его враг…

– Да? – с угрюмым сарказмом заметил Анэто. – А что, если Этлау просто хочет сам занять место Разрушителя? Что, если Тьма обещала ему власть над миром? Или бессмертие? Или… я не знаю, выход за рубежи Эвиала, если верить моим сумасшедшим фантазёрам-предельщикам?

– Это совершенно беспочвенно! – заспорила Мегана. – Ты ничем не можешь этого доказать!

Анэто ухмыльнулся:

– Мы посмотрим, Мег, мы посмотрим. Придётся тряхнуть стариной и вспомнить кое-что из сугубо теоретических работ по аналитической магии высшего порядка.

– Ты хочешь и впрямь просчитать, откуда Этлау берёт силу? – У Меганы округлились глаза.

– Ну да, ну да, только не говори мне, что подобный эксперимент требует уникальных артефактов и строго выдерживаемых условий, – поморщился милорд ректор. – Сам всё знаю. Я ещё по пути сюда потихоньку подговаривал моих мальков. Они обещали сочинить нечто достаточно безумное, чтобы это сработало. И… у меня с собой один маленький белый камешек. С Утонувшего Краба. Он ничего не упустит, когда мы на самом деле поставим такой опыт.

Мегана только и могла качать головой.

– Мне давно следовало бы озаботиться этой проблемой, – тихо и зло, сквозь зубы цедил милорд ректор. – Но я дал себе увлечься… иным. Мы не имеем больше права гадать, Мег. Мы должны знать точно.

– Но Анналы Тьмы…

– Я помню. Но если что-то противоречит Анналам, нельзя отбрасывать это только потому, что «в книге всё не так». Если я не прав и Этлау действительно просто слуга Спасителя, то… то никто, впрочем, не знает, лучше это или нет. Появление Мессии Последнего Дня означает, между прочим, что этот последний день близок, как бы нам этого ни не хотелось.

– Но ведь это… великая радость, – пролепетала Мегана. На глаза чародейке наворачивались слёзы. – Это избавление, это… великое… преображение…

– Ну вот, заговорила, точно девчонка из аркинского монастыря, – поморщился Анэто. – Никогда не разделял этой твоей веры, Мег, и не пойму даже, как ты, рациональная, трезво мыслящая волшебница, можешь до такой степени некритично относиться…

– Избавь меня от лекций, Ан! – Мегана отвернулась, быстро смахивая слёзы. – Не будем спорить об этом. Иначе только поссоримся. Я сама не знаю, во что и кому я сейчас верю. Обними меня просто, а?..

…Мало-помалу отряд отца-экзекутора привёл себя в порядок. Убитых и раненых оставили позади. Из лагеря подоспела помощь. Построившись длинной цепочкой, люди ползли вверх по крутому склону, к той самой неприметной щели, откуда начинался путь в глубь Пика Судеб.