Текст книги "Елена Рерих. Путь к Посвящению"

1913 год принес Елене Ивановне очередную полосу жизненных испытаний – это было вызвано тяжелой болезнью матери, закончившейся ее смертью. Все началось, как всегда в жизни Елены Ивановны, с вещих снов-предупреждений. Первый сон, в котором сквозил намек на близкую смерть двух ее родных – дяди и матери – она увидела давно; это было незадолго до ее свадьбы. Более конкретный сон-предупреждение приснился Елене Ивановне в 1911 году, за два года до несчастья. Этот сон она позднее описала в своей автобиографии: «В сопровождении матери вхожу в квартиру тетки – кн[ягини] Евд[окии] В[асильевны] Путятиной, с которой жила моя мать. При входе в гостиную нас встречает монахиня, на подносе у нее свечи и в руке зажженная свеча, которую она и протягивает нам. Берем свечи и в недоумении направляемся в следующую комнату, в столовую, которая совершенно преобразилась, все вынесено, и только посреди стоит круглый черный стол и вокруг него стоят тяжелые черные кресла, на которых, за исключением двух свободных, сидят страшные сгорбившиеся старухи, закутанные в длинные черные покрывала, опущенные на лицо. Я с матерью подхожу к этому столу, к двум свободным черным креслам, зная, что мы должны сесть за этот стол. Но как только моя мать вступила в круг и опустилась в кресло, второе кресло исчезло, и круг замкнулся. Мать оказалась одна среди этого мрачного круга. В моем сознании ярко встало, что все эти черные фигуры – символы бедствий, которые обрушатся на мою мать, и все закончится смертью матери. В тоске и тревоге, опасаясь оставить мать, я стала искать глазами стул, чтобы сесть около матери, хотя бы и вне круга.

<…> В это же время открылась дверь, и вошел мой отец, как всегда с слегка затуманенным ликом, и, держа высоко за ножки совершенно белый стул, пронес его над головами всех людей и молча поставил позади матери вне круга…»[141]141
  Рерих Е.И. Сны и видения // Там же. С. 39.


[Закрыть].

Помимо сна, о грозящем несчастье Елену Ивановну предупредила и ее необыкновенная интуиция. З. Фосдик так описывает это предчувствие: «Раз мать Е.И. ехала с ней на извозчике, потом вышла и пошла вперед, а Е.И. за ней. И тут она ясно почувствовала, что мать – уходящая тень. Та действительно через неделю захворала и, проболев несколько месяцев, умерла»[142]142
  Фосдик З.Г., 18.07.22.


[Закрыть].

Как писала Елена Ивановна, вскоре после этого сна и предчувствия на ее мать обрушилась целая череда болезней и несчастий: диабет, приступ аппендицита, денежные потери, перелом руки, после которого рука перестала действовать от плеча; второй приступ аппендицита привел к воспалению брюшины и операции, после чего у больной началось воспаление нервных стволов в ногах, сопровождавшееся страшными болями, следствием которых стали бред и галлюцинации. Все эти мучения продолжались девять месяцев и закончились смертью Екатерины Васильевны в октябре (по новому стилю – в ноябре) 1913 года.

Елена Ивановна самоотверженно боролась за здоровье матери, все время была рядом с ней и стремилась помочь чем только могла. Здоровье Николая Константиновича в то время тоже было не идеальным; чтобы подлечиться, он, по совету врачей, поехал в санаторий в Кисловодск. Тем временем Елена Ивановна осталась одна с детьми, которые в сложном петербургском климате тоже иногда болели, и с тяжело больной матерью на руках. Состояние Екатерины Васильевны после недавней операции было очень сложным. Послеоперационные швы плохо заживали, из-за воспаления нервных стволов в ногах ее мучили сильные боли, обезболивающие мало помогали. Как писала Елена Ивановна, у больной периодически начинались бред и галлюцинации, и из-за тяжелого нервного расстройства ее не хотели принимать больницы или санатории для больных с соматическими заболеваниями. Елена Ивановна писала мужу:

«…что делать с мамой, этого я не знаю. Во вторник я была у Путятиных – оказывается, никаких санаторий для душевнобольных ни в Царском, ни в окрестностях не имеется. В дворцовом госпитале ужасно скверно, там делают исключение для мамы и принимают ее. Но только на 3 недели, а там пожалуйте вон, т. к. начинается перестройка здания. София Сергеевна дала мне адреса всех существующих лечебниц, пансионов и санаторий, но я тщетно ездила, нигде не принимают из-за головы. Тогда я обратилась с претензиями к Домбровскому, и он согласился оставить ее еще недели на две, а затем я могу взять ее к себе. Он уверен, что ее возбуждение пройдет и останется забывчивость, которая на психику детей влияния оказывать не может»[143]143
  Рерих Е.И. Из письма от [13 июня 1913] // Рерих Н.К. Лада. С. 422.


[Закрыть].

Чуть позже она сообщает:

«У нас ничего нового, наконец-то родственники пришли к убеждению, что самое лучшее решение судьбы Мулички[144]144
  Муличкой Елена Ивановна ласково называла свою мать. – Прим. авт.


[Закрыть] – оставить ее в больнице до полного заживления раны. Доза морфия увеличена уже до 2 % и мало действует. Мне так жутко и так странно все происходящее, что я ловлю себя на мысли, что я сейчас проснусь. Скверное состояние»[145]145
  Рерих Е.И. Из письма б/д., середина июня 1913 // Рерих Н.К. Лада. С. 423.


[Закрыть].

Как часто бывает в таких ситуациях, помимо душевных переживаний навалились еще и денежные проблемы. Елене Ивановне пришлось решать эту срочную проблему в одиночку. Мужу она писала:

«<…> Мне очень больно, что приходится тебя расстроить – дело в том, что не знаю, откуда взять деньги, чтоб расплатиться с докторами и всем больничным персоналом. Макс выдал мне 500 и больше не хочет давать, говорит, что счет перегружен. В Московском банке я взяла 700, да у меня было 500 р., но всего этого мало. <…>

Для удешевления решила взять маму к нам и, если возможно, то сократить одну сестру – будем дежурить по очереди. Дней через 10 можно будет обходиться без доктора, а пока будет ездить через два дня.

Расплата с докторами предстоит во вторник либо среду, откуда я возьму деньги – не знаю. Заложу серьги, за них дадут 700 рублей, но и этого не хватит. Пожалуй, прибавлю еще кулон, дадут еще 200. А дальше на что существовать? Биржа очень плоха, ничего нельзя трогать. Попробовать разве перевести часть акций на Московский банк, может быть, тогда Макс и даст без всяких фокусов и предпосылок. <…>

Верчусь, как белка в колесе, не имею совсем свободного времени. Эти дни почти каждый день бывала в Питере, разузнавала, где лучше и дешевле поместить маму, – выходит, что дома много выгоднее. Милый, милый Майчик, как я устала физически и нравственно. Ведь никого кругом, кто бы мог помочь, посоветовать.

Тебе тоже нельзя ни в чем себе отказывать, плохое лечение, если лишать себя комфорта.

Я долго не хотела тебе писать, откладывала до последнего момента, и то, пожалуй, твой ответ запоздает.

Целую тебя. Не очень огорчайся, авось, это переходное время скоро окончится»[146]146
  Рерих Е.И. Из письма от [21 июня 1913] // Рерих Н.К. Лада. С. 425–426.


[Закрыть].

Еще одно письмо Николаю Константиновичу так же красноречиво говорит о том, каково приходилось Елене Ивановне в то время:

«<…> Сейчас час ночи. Я безумно устала. Все эти дни уезжаю в 9 Ѕ и возвращаюсь в 10 вечера. Во вторник перевожу маму к нам. Необходимо это сделать, чтобы сократить расходы и мне отдохнуть! Сегодня нашла санитара за 60 р. в месяц. Сокращу одну сестру – все будет легче. Завтра еду хлопотать о санитарном вагоне, говорят, что это будет стоить 3 либо 4 рубля, – это не дорого. <…>

Ну, целую тебя, мой родной, без конца. У меня тоже режим, от которого здорово худеешь! Макс выдал мне 1000 р. на докторов»[147]147
  Рерих Е.И. Из письма от [23 июня 1913] // Рерих Н.К. Лада. С. 426.


[Закрыть].

Несмотря на упорную и самоотверженную борьбу за жизнь матери, вещий сон и плохие предчувствия Елены Ивановны – в который раз – сбылись: осенью 1913 года Екатерина Васильевна ушла из жизни.

Глава 7. Мир непознанного

Жизнь Николая Константиновича и Елены Ивановны всегда была напряженной, насыщенной самыми разными событиями, задачами и проблемами. Но несмотря на то, что основная часть времени отводилось ими на работу, творческие интересы и воспитание детей, в их жизни была и другая, загадочная, мало известная окружающим сторона, связанная с глубокими духовными поисками. Именно эта сторона жизни Рерихов впоследствии привела их к общению с духовными Учителями Востока и сотрудничеству с Ними. Причем, судя по всему, к духовным поискам их побуждали, с одной стороны, глубокие познания, доступные им благодаря опыту прошлых жизней, а с другой – духовное влияние Учителя на сверхсознательном уровне. Позднее, вскоре после установления регулярного общения Рерихов с Учителем М., Он сказал, что давно уже работал с ними на сверхсознательном, духовном уровне. В дневнике семьи Рерихов, в котором они записывали свои беседы с Учителем, есть интересное сообщение от Махатмы М.: «Мория давно руководит вами. Н. Рер[ихом] – с 1891 г., Е. Рерих – с 1910 г. На вопрос Е. Рерих, почему Он не раньше руководил ею. – Мория знает путь Блага»[148]148
  Дневник, 04.07.21.


[Закрыть].

В дневнике З. Фосдик говорится, что «Н.К. был ведом М., когда ему было 17 лет, – три раза подряд во сне он видел высокую фигуру, обнимавшую его; он боялся этого сна. Е.И. получила прямой импульс от М. и его руководство, когда ей было около 24 лет, – она стала читать Рамакришну, Вивекананду, учение йогов»[149]149
  Фосдик З.Г., 19.08.26.


[Закрыть].

В своих письмах Елена Ивановна отмечала, что ее первыми учителями были книги Рамакришны и Вивекананды:

«…я могу сказать про себя, что моими первыми земными учителями были книги Рамакришны, Суоми Вивекананды, Бхагавад Гита, книги по Буддизму, “Лам-рим” Цзон-ка-па и т. д.»[150]150
  Рерих Е.И. Из письма от 07.01.37.


[Закрыть].

Книги по индийской философии Елена Ивановна читала на английском языке, переводов этих книг на русский в ту эпоху еще не было. Чуть позже она в оригинале, то есть на английском языке, прочитала «Тайную Доктрину» Е.П. Блаватской, которую впоследствии, по просьбе Учителя, перевела на русский язык.

Конечно, духовное воздействие Учителя на Рерихов выражалось не только в их интересе к индийской философии. В их сознании явно происходила углубленная духовная работа, что выразилось в первых проблесках озарений и пробуждения духовной интуиции, в первом их прикасании к иной стороне бытия, называемой в Агни-Йоге Тонким миром.

Как уже говорилось, в своей книге «Рерих. Опыт духовной биографии» П.Ф. Беликов указывал целый ряд этапов, пройденных Еленой Ивановной и Николаем Константиновичем на пути их духовной самореализации.

Как отмечает Беликов, в 1904–1907 годах, насыщенных всевозможными внешними событиями, в жизни Рерихов особенно ярко начинают проявляться знаки некоего Духовного начала, ведущего их, но пока неведомого им самим. В учении Агни-Йоги прикосновение сознания человека к миру духовной, невидимой реальности и освоение ее были названы «сосредоточением тонким». О ступенях познания человеком окружающего мира в Агни-Йоге, в книге «Сердце», говорится: «Сперва происходит сосредоточение земное, потом тонкое и затем огненное, когда сердце вмещает и небесное и земное»[151]151
  Сердце, 587.


[Закрыть]. Не случайно этот фрагмент П.Ф. Беликов цитирует в самом начале своей книги «Рерих. Опыт духовной биографии» и в дальнейшем не раз прибегает к емкому понятию «сосредоточения тонкого».

Без этой стороны жизнь Рерихов невозможно себе представить, она неотъемлема от духовной миссии Елены Ивановны и Николая Константиновича. Но в то же время именно эта сторона их жизни является самой неизученной, и она же порождает больше всего вопросов. Тем важнее для нас понять, с чего начинался и как развивался путь духовной самореализации Рерихов; каким образом им удалось осуществить общение, а затем и активное сотрудничество с Учителями Шамбалы.

Характерно то, что время проявления в жизни Рерихов разнообразных феноменов Тонкого мира пришлось на годы, максимально насыщенные внешними событиями. Как отмечает П.Ф. Беликов, «промежуток с осени 1901 года (приезд Н.К. из Парижа и женитьба) по осень 1906 года (назначение Н.К. директором Школы Общества Поощрения художеств) был самым напряженным периодом “созревания” Н.К. как художника, ученого и общественного деятеля. Ежегодные путешествия по России и странам Европы, археологические раскопки, участие в научных съездах, выставки, работы для театра и сложная административная работа в ОПХ требовали приложения неимоверных усилий в области “сосредоточения земного”. И именно в течение этих напряженных пяти лет в жизнь Н.К. и Е.И. вошло на равных началах “сосредоточение тонкое”»[152]152
  Беликов П.Ф. Рерих. Опыт духовной биографии. С. 81.


[Закрыть].

Сначала это проявилось в их интересе ко всему, что было связано с духовными феноменами, с проявлениями иного мира и знаниями об иной реальности бытия. С рождения обладавшие богатейшими духовными накоплениями, Елена Ивановна и Николай Константинович не могли не интересоваться подобными явлениями, это абсолютно ясно. К этому следует добавить и то обстоятельство, что характерным признаком их эпохи было массовое увлечение «мистицизмом», а именно всем загадочным и неведомым, связанным с духовной сферой бытия, эзотерическими учениями и различными оккультными, как тогда это называлось, феноменами. В этом не было ничего удивительного – во-первых, всем известно, что в эпохи тех или иных проявлений социальной неустроенности, резких общественных перемен, войн, революционных настроений и т. п. в общественном сознании всегда возрастает тяга к мистицизму.

Во-вторых, наступили такие времена, когда самые смелые представители науки стали предпринимать первые попытки заглянуть за границы известного материалистической науке и сопоставить данные научных исследований с основными постулатами религий и духовно-философских учений. Собственно, такие попытки предпринимались уже во времена Е.П. Блаватской. Это касалось идеи существования миров иных измерений, жизни после смерти, феномена ясновидения и других подобных вопросов, всегда интересовавших значительную часть мыслящих людей.

Таким образом, стремление к неизведанному, потустороннему было свойственно в те годы большинству представителей русской интеллигенции. Это было время широкого распространения спиритизма и оккультных учений. Самым доступным способом изучения «запредельного» были спиритические сеансы, мода на которые пришла в Россию с Запада.

В то время ими интересовались и многие ученые, в том числе химики Менделеев и Бутлеров, нейрофизиолог и психиатр Бехтерев. Конечно, Рерихи, живо интересующиеся различными психодуховными феноменами, не могли абсолютно проигнорировать спиритические опыты, которым отдало дань увлечения большинство их современников. Как писал Беликов в своей книге, «среди русской интеллигенции конца XIX – начала XX в. наблюдалось сильное увлечение оккультизмом и спиритизмом, с чем Н.К. столкнулся очень рано и, судя по письмам к Е.И., имел с нею на эту тему беседы. Не забудем, что Н.К. был уже знаком с произведениями Е.П. Блаватской и часто встречался с авторитетными для него лицами, принадлежность которых к различным оккультным группировкам несомненна»[153]153
  Беликов П.Ф. Рерих. Опыт духовной биографии. С. 55.


[Закрыть].

Но при этом биограф семьи Рерихов особо подчеркивает, что, даже отдавая дань общим увлечениям своей эпохи, Рерихи никогда не погружались с головой в мир «потустороннего» и не утрачивали объективного, аналитического отношения ко всем необычным феноменам, свидетелями которых они становились.

Николай Константинович впервые принял участие в спиритическом сеансе, когда еще не был женат на Елене Ивановне. Свой опыт он кратко описал невесте в письме, написанном приблизительно 18 октября 1900 года:

«Вчера был со мной курьезный случай. Сочинил я эскиз “Мертвый царь” – когда скифы возят перед похоронами тело царя по городам его. Вечером же был у знакомых и втянули меня в столоверчение, в которое, как я, помнишь, говорил Тебе, вовсе не верю. Можешь представить себе мое изумление, когда стол на мой вопрос “который из моих сюжетов лучший?” выстукивает: “Скифы мертвого человека хоронят”. Никто из присутствующих не мог знать этого сюжета, ибо я сочинил его в тот же день и никому еще не рассказывал. Вот-то чудеса! А все-таки в стол еще не верю, надо еще как-нибудь испытать»[154]154
  Рерих Н.К. Лада. С. 85–86.


[Закрыть].

Возможно, дальнейшие «испытания» в данной области убедили скептически настроенного в те годы художника, что спиритизм – это не просто выдумки и в учении о посмертном бытии сознания есть зерно истины.

К первым опытам соприкосновения с феноменами Тонкого мира можно отнести и встречи Рерихов с ясновидящими. Такие встречи в жизни Рерихов были довольно редкими, и предсказания будущего, которые давались Рерихам во время этих встреч, видимо, производили на них определенное впечатление, – во всяком случае, Николай Константинович позднее упомянул о них в своих очерках и эссе.

В очерке «Бывшее и будущее» Н.К. Рерих писал о сеансе ясновидения, на котором ему и Елене Ивановне действительно была сообщена достоверная информация о будущих событиях их жизни. «Швейцария. Лето 1906 года. Приехала ясновидящая. Многие хотят побеседовать с нею. “Хотите ли, она прочтет в закрытой книге?” В это время Е.И. приносит с почты какой-то пакет с книгою из Парижа. Е.И., не раскрывая пакета, называет страницу и строчку, и женщина с закрытыми глазами читает это место, точность которого тут же при всех и проверяется при вскрытии книги. – “Где мы будем жить будущее лето?” – Следует описание каких-то водных путей. При этом добавляется: “Вы едете на пароходе. Кругом вас говорят на каком-то языке, которого я не знаю. Это не французский, не немецкий, не итальянский, – я не знаю этого языка”.

На другой год мы совершенно неожиданно жили в Финляндии.

Затем следовали описания судьбы моих картин в Америке на выставке, устроенной Гринвальдом. Затем, как видно теперь, были описаны потоки крови великой войны и революции, смерть императора, а затем начало учреждений в Америке. При этом была любопытная подчеркнутая подробность, что в новых делах будет очень много исписанных листов бумаги. Разве это указание не характерно, когда припомним всю многочисленную переписку со всеми учреждениями в разных странах»[155]155
  Рерих Н.К. Бывшее и будущее // Рерих Н.К. Знак эры. М., 2002. С. 204.


[Закрыть].

Были в жизни Рерихов и еще более загадочные явления, чем предсказания ясновидящими событий будущего. Эти случаи свидетельствовали об участии в их судьбе Высшего духовного Начала. Один из таких случаев описан Николаем Константиновичем в очерке «Вехи» со ссылкой на его «друзей», хотя в действительности, как сообщает П. Беликов, данный случай произошел с самими Рерихами[156]156
  П. Беликов в своей книге отметил, что в данном эпизоде узнается событие, произошедшее с Еленой Ивановной сразу после переезда Рерихов в дом на Мойке в 1906 году (Беликов П.Ф. Рерих. Опыт духовной биографии. С. 88).


[Закрыть]: «Наши друзья переезжали в новый дом. Вещи уже были перевезены. Среди них старинные, испорченные, никогда не заводившиеся часы. Хозяйка нового жилья задумалась, долго ли придется прожить на этом месте. И вдруг никем не заведенные, испорченные часы звонко пробили десять раз. Это было число лет, прожитых в этом доме»[157]157
  Рерих Н.К. Вехи // Рерих Н.К. Знак эры. М., 2002. С. 418.


[Закрыть].

Однако самым верным и постоянным источником знаний о будущем были даже не предсказания ясновидящих и не таинственные знаки вроде боя сломанных незаведенных часов, а дар ясновидения, или, точнее, даже более значительной духовной способности – чувствознания, которым Елена Ивановна обладала с детства. Как и в годы юности, этот редчайший дар по-прежнему вел ее по жизни, своевременно расставляя основные вехи на пути и предупреждая о возникающих трудностях.

Характерный случай произошел с Рерихами в 1911 году, перед началом первой Балканской войны (1912). В тот год, как сообщает Елена Ивановна в автобиографии, Рерихи проводили лето в Смоленской губернии, в имении княгини М.К. Тенишевой – селе Талашкино. Николай Константинович с помощниками и учениками расписывал в этом селе храм. Елена Ивановна пишет: «В начале августа Н.К. должен был по делам съездить в Петроград. Накануне отъезда он мне сказал: “Мне очень хотелось бы знать, что нам делать с таким количеством купленных бумаг[158]158
  Речь шла о ценных бумагах, скорее всего акциях. – Прим. ред.


[Закрыть]. Постарайся увидеть во сне”. Наутро на вопрос – видела ли я что-либо? – я сказала: “Не видела, но слышала голос, сказавший мне – все бумаги продать”. Н.К. уехал с твердым намерением продать все бумаги. Но по приезде в столицу, когда он сказал о своем намерении знакомым банкирам и друзьям, все определенно восстали против такого решения и сказали ему: “Не продавать нужно, но покупать, все бумаги стремительно идут вверх”. В результате таких настояний и советов Н.К. купил еще бумаг, а через несколько недель произошел инцидент, вызвавший Балканскую войну, и все ценности стремительно полетели вниз»[159]159
  Рерих Е.И. Сны и видения // Там же. С. 40.


[Закрыть].

Аналогичный случай произошел спустя два года, накануне второй Балканской войны (1913). На этот раз Елена Ивановна на рассвете (это было приблизительно в июле) слышала голос, сказавший ей: «Все бумаги продать»[160]160
  Там же.


[Закрыть]. Как она пишет в автобиографии, этот совет также не был исполнен, а между тем вскоре после этого началась вторая Балканская война с теми же последствиями – падением стоимости ценных бумаг.

Елена Ивановна также отмечала, что приблизительно в эти же годы «часто повторялся сон: черная настенная доска, и большая мужская рука пишет мелом цифры. Цифры эти встречались в жизни и служили путеводными знаками»[161]161
  Там же. С. 39.


[Закрыть].

Вещие сны Елены Ивановны отражали будущее не только ее семьи. Нередко эти предвидения касались исторических судеб России и даже мира. Елена Ивановна заранее знала результаты Русско-японской войны; знала, что война 1914 года окончится поражением Германии. Предчувствовала она и революцию, и те разрушения, которые будут принесены ею, но в то же время знала, что опасность не коснется ее самой и ее близких[162]162
  Там же. С. 29.


[Закрыть].

Не все сны и видения этих лет вошли в автобиографический очерк, написанный Еленой Ивановной в 1949 году по указанию Учителя. Между тем, как уже говорилось, многие символические образы, увиденные ею в пророческих снах, станут позднее образами картин Николая Константиновича. А вот фрагменты автобиографии Елены Ивановны, посвященные предвидению событий революции:

«1916 год. За несколько месяцев до февральской революции видела сон, в котором все царские дворцы, находившиеся в разных местах, соединились, опустели и лишились своих обитателей. В недоумении я прохожу по опустевшим помещениям, никого не встречая – даже слуг. Наконец вхожу в большую светлую залу, заставленную в беспорядке всевозможными предметами, там собралась довольно большая группа людей, среди которых художники, члены “Мира Искусства” и несколько других художественных деятелей. Все они, видимо, заняты переписью дворцового имущества, ибо ходят, рассматривают предметы, развешивают и навязывают ярлыки, причем директор Эрмитажа гр[аф] Дм[итрий] Ив[анович] Толстой сидит за длинным столом перед огромной раскрытой книгою – инвентарем и вписывает новые предметы. Никто из присутствующих не замечает меня. За спиною гр[афа] Толстого открывается широкая дверь, в ней появляется мой отец. Он пристально смотрит на меня, и взгляд его передает мне необходимость ухода, отъезда, также я понимаю, что настало время кощунств и преступлений, и, следуя указанию, – бегу. Пробегаю какой-то парк, оттуда в лес, бегу зелеными пригорками и холмами, пока не добегаю до небольшого дома с садом и изгородью и уже не могу найти выхода. Понимаю, что посажена в клетку, но страха нет, ибо надо мною синее небо, а изгородь обвита цветущим шиповником… Весною мы уехали в Финляндию, жили в небольшом доме с садом и изгородью, был там и шиповник»[163]163
  Рерих Е.И. Сны и видения // Там же. С. 43–44.


[Закрыть].

Еще один вещий сон о грядущих судьбах мира Елена Ивановна увидела годом позже:

«1917 год. Сон – высокое, почти пустое помещение, я стою перед длинным столом, на котором складывается карта Земли. Большая мужская Рука сверху, как бы с потолка, бросает один за другим выпиленные куски этой карты и складывает их в порядке. Когда карта Европы, Урала и Сибири была сложена, а куски, принадлежавшие Маньчжурии, Корее и Китаю, были наброшены, но не сложены окончательно, Рука красным карандашом провела прямую черту с севера на юг, отделив Прибалтийский край, Польшу, Литву и Бессарабию от остальной России. Затем в той же Руке появилась маленькая желтая собака, вроде крысоловки, которую Рука поставила на груду плохо сложенных кусков Китая, и эта собачка начала хватать в беспорядке один кусок за другим, тут же выбрасывая их, видимо, желая пробраться к Сибири. Голос сверху произнес: “Россия – внутренняя Держава, но все же будет сильна”.

После войны Версальским договором все земли, отделенные красным карандашом, были отторгнуты от России»[164]164
  Рерих Е.И. Сны и видения // Рерих Е.И. У порога Нового мира. С. 44.


[Закрыть].