Текст книги "Забытые крылья"

Глава 7

Прохоров с удовольствием потянулся, разминая застывшие от бумажной работы мускулы, и улыбнулся. Все же не зря он ввязался в это дело. Будто чувствовал интересный поворот. Выглянув в коридор и убедившись, что у кабинета номер 14 никто не ожидает приема, он аккуратно прикрыл дверь и набрал номер коллеги из Следственного комитета.

– Сергей? Привет, Прохоров беспокоит. Можешь сейчас говорить?

Им потребовалось всего несколько минут, чтобы обсудить ситуацию и определиться с ходом расследования. Месяц назад, когда заплаканная девушка принесла в полицию заявление об исчезновении Максима Воронцова, ее никто не принял всерьез. Гражданка Набокова оказалась достаточно напористой, чтобы заявление у нее приняли: не поленилась выяснить, что по закону инициировать розыск могут не только родственники, но любые люди, которые обеспокоены пропажей. Однако искать Воронцова всерьез никто не собирался.

Ну подумаешь, мужик сбежал. Передумал жениться, не захотел разборок и слился по-тихому, никому не причинив вреда. По статистике, в одной Москве так исчезает порядка десяти тысяч человек в год – просто испаряются, не оставив родным и близким ни адреса, ни телефона. Не звонят и не пишут, и не находят их потом ни среди живых, ни среди мертвых. Есть ли в этом криминал или нет – навскидку не скажешь. Ведь желание обнулить собственную жизнь время от времени возникает у каждого. Поэтому к таким случаям в полиции относились спокойно.

Но сейчас в деле появился новый интригующий аспект: имя пропавшего совпадало с именем выгодоприобретателя по крупному страховому случаю. Причем компания, в которой Воронцов рассчитывал получить страховую выплату, была местом работы и покинутой невесты Натальи Набоковой, и Надежды Невельской, с которой предприимчивый бизнесмен пытался познакомиться раньше.

– А в чем там страховой случай, Паш? – поинтересовался коллега из Следственного комитета.

– Воронцов в начале года застраховал в тверском областном филиале компании строительство коттеджного поселка, а во второй половине мая вся стройка внезапно сгорела. Причем, судя по фотографиям, остались одни головешки. Страховщики сейчас по своим каналам будут выяснять, как заключался договор и что там на самом деле случилось, а пока приостановили выплату.

– Кто приостановил, регионалы?

– Нет, в центральном офисе, в Москве. К ним этот кейс поступил из Тверской области на контроль, но как полностью готовый к компенсации.

– Интересно, – протянул Сергей. – Слушай, а может быть, нам присмотреться к гражданке Набоковой?

Прохоров прищурился и сказал:

– Хорошая мысль! Но как это оформить? У нас же только предположения, с таким набором санкцию не получить…

– Да не волнуйся, все сделаем, – усмехнулся Сергей.

– Ну отлично тогда! Давай понаблюдаем пару дней, а потом я ее приглашу побеседовать.

* * *

Вольготно развалившись на диванчике в тихом кафе на углу Тверской и Большой Садовой, Катя Перепелица осмотрела нарядный интерьер со множеством зеркал на колоннах и осталась довольна: заведение нерядовое, культурное. Недаром по соседству с залом Чайковского. Все-таки умеет Наташка выбирать места для встреч.

– Тебе не кажется, что это немного шизофренично – покупать свадебное платье, когда жених куда-то делся? – Наташа надеялась, что знает, каким будет ответ школьной подруги.

– Мне – не кажется. И никому не покажется, особенно если ты никому не будешь рассказывать, что твой Воронцов куда-то слился. Ты что, думаешь отменить? – Катя требовательно уставилась на подругу, которая в нерешительности пожала острыми плечами. – Даже не думай! Едем, пьем там халявное шампанское, выносим мозг обслуге и вообще по полной программе наслаждаемся процессом!

– Ну окей, хорошо, – покладисто вздохнула Наташа. – Кать, я понимаю, как я тебе осточертела с этим вопросом, но куда он делся, а? Как ты думаешь?

– Я вообще без понятия. Но мне что-то подсказывает, что он жив и здоров.

– Ой, да, – Наташа посмотрела на подругу встревоженно. – Ну конечно, жив. Иначе мы бы уже узнали, правда?

– Ну естественно. Его же ищут. Если что, уже нашли бы. А насчет мотивов… Ну выяснишь, когда он вернется.

– Думаешь, вернется? – надежда в Наташиных глазах вспыхнула мгновенно.

– Да запросто. Мужику, прежде чем он женится, просто необходимо побыть в одиночестве, вне зоны контроля, – Катя подмигнула. – Мне, кстати, здорово полегчало, когда я это поняла. Ушел – не гонись, замер – палочкой не тыкай. Будет готов, сам придет. И твой Максим еще тыщу раз успеет вернуться, до свадьбы времени – вагон. Ты, кстати, на его страницу в Контакте давно заходила?

– Пять минут назад, – призналась Наташа. – Последний раз был онлайн в тот день, когда пропал.

Охватившее ее на пару минут острое ощущение счастья снова сменилось унынием.

– Ну или просто у тебя будет шикарное платье, которое наденешь в следующий раз, – оптимистично заметила Катя, слизывая взбитые сливки с длинной ложечки, которой размешала кофе. – Если не разжиреешь, конечно. А ты не разжиреешь, потому что ты широко известная ведьма.

– Да, блин, хоть с этим повезло, – Наташа с удовольствием посмотрела на свои худые запястья, и на душе у нее стало полегче.

– Может, у тебя глисты, а? – с надеждой спросила Катя и сложила брови домиком. – Мне вот достаточно посмотреть на тортик, сразу толстею. А ты жрешь, как конь, и все равно тощая.

– Да ну ты что придумываешь! – возмутилась Наташа. – Ты вот сейчас на нас посмотри: я пью черный кофе и воду, а ты и кофе со взбитыми сливками, и торт, и еще мороженое. А потом начинается – глисты, ведьма…

– Ой, слушай, а я тут прочитала, что тощие люди просто совершают много мелких незаметных движений, представь? – Катя плотоядно осматривала кусок шоколадного торта, который, с Наташиной точки зрения, совершенно не представлял гастрономического интереса.

– Это как?

– Ну вот так. Я, предположим, сижу спокойно. А ты качаешь ногой или барабанишь пальцами – и так сжигаешь кучу калорий, просто незаметно, – Катя положила в рот кусочек и с тихим стоном закатила глаза. – Все, что с шоколадом, я готова есть круглосуточно.

– Да наверняка, Кать, – Наташе даже на фоне свалившихся на нее неприятностей было смешно слушать подругу. – Ты только представь, сколько нужно ногой качать, чтобы сжечь те пару тысяч калорий, которые ты сейчас слопала. Причем это даже не обед, а так, перекус после завтрака.

Катя окинула оценивающим взглядом свое пиршество, сравнила с заказом Наташи, вздохнула и призналась:

– Ну, если совсем честно, мне пофиг. Я слишком люблю поесть.

– Ну и правильно. И между прочим, ты и так отлично выглядишь. И с личной жизнью полный порядок. Тебе вообще совершенно незачем худеть, раз все хорошо, – Наташа говорила вполне искренне, но было видно, что ее мысли уже потихоньку убегают в другом направлении, и Катя привычно переключилась: они с давних пор говорили в основном о Набоковой, а сейчас у нее и правда была экстренная ситуация.

– Так, ну давай не раскисай. Реально, ничего страшного пока не случилось. Давай поищем плюсы, а? Как мы обычно делаем?

Наташа посмотрела на подругу с нежностью. Вот человек! Всегда знает, как поддержать. Катька и выслушает одно и то же сто раз, и все детали обсудит. При этом ей совсем ничего от Наташи не надо, она не завидует и не злорадствует. Да, Катька Перепелица (которая в замужестве зачем-то стала Новиковой, но среди школьных подруг все равно называлась как раньше) – реально самый лучший на свете друг.

– Перепелица, я тебя, конечно, люблю. Но какие тут могут быть плюсы… Вот представь, я просыпаюсь одна. Шарю рукой: где любимый? А его нет. Ну ок, думаю, наверно, в душ пошел. Листаю фоточки со свадебными платьями… А Макса все нет. При том, что он мне каждый день кофе в постель носил, если только не убегал на работу на рассвете. А тут суббота. И никакого кофе. И я встаю, чтобы его найти, и иду, и ищу… А его нет нигде, – Наташины губы задрожали, пальцы вцепились в остывающую чашку.

– Ну-ну-ну! Дорогая! Давай по порядку. Проснулась где? В хорошей квартире, которую твой Воронцов оплатил на полгода вперед, так?

– Так, – кивнула Наташа.

– Отлично! Самый центр, тебе пешком до работы пять минут, круто же! Это первый плюс, – Катя изо всех сил излучала позитив и старалась передать Наташе свою уверенность в лучшем, хотя и считала, что положение у подруги незавидное. – Второе: телефон у тебя какой?

– Ну какой? Какой мечтала, – Наташа улыбнулась. – Да, айфон последний он мне купил.

– Ну вот видишь! Дальше что у нас? Кольцо.

– Кольцо – вот оно, – с готовностью вытянула руку покинутая невеста, и приличного размера камешек успокаивающе сверкнул мелкими голубоватыми бликами.

– Ну класс! Спасибо тем, кто придумал этот обычай с помолвочными кольцами, – воскликнула Катя. – Вот у меня, например, помолвочного вообще не было!

– У тебя зато есть обручальное! И твой Сереженька никуда не делся, и свадьба у вас была, как у людей, и живете вы душа в душу уже который год. И по сравнению с этим все мои айфоны, кольца и съемная квартира – полная фигня, – голос Наташи опять задрожал, она отодвинула чашку с кофе и глотнула воды из высокого стакана.

– Зайка, может, все-таки тортика, а? Попробуй, вкусный! – Катя посмотрела на отчаявшуюся подругу с таким теплом, что сердиться на нее за неуместное замечание о кольце было никак невозможно.

– Да иди ты лесом, Перепелица, родная моя, – Наташа отмахнулась узкой кистью и продолжила с каким-то ожесточением: – Ты, слава богу, живешь в законном браке. А я до своего Макса ни дозвониться, ни дописаться не могу. Кать, он меня в вотсапе заблокировал! Ну ты представь? Будущую жену!

Катя молчала, делая вид, что смакует мороженое. С ее точки зрения, все было ясно – никакая ему Наташка не будущая жена. У Макса этого явно поехала крыша, и он слился куда-то, замел следы и если и появится, то уже сильно позже назначенной даты свадьбы. А может, и совсем не появится. Но сейчас говорить об этом невозможно: у Наташки точно начнется истерика.

– Слушай, ну как минимум мы знаем, что он не женат. Правда же?

– Это правда. У женатых заявление о браке не принимают, – Наташа было повеселела, но тут же озабоченно добавила: – Хотя мы же через Госуслуги подавали заявление… Может, там какой-то сбой?

– Никакого сбоя, Наташк, ты чего? Это же большой брат, у него все как в аптеке! Всяко надежнее, чем просто в загс отнести документы, – там-то как раз могут и не знать. Мало ли, вдруг он паспорт потерял и с новым пришел жениться.

– Это как это? Многоженец, что ли? – если бы Наташе было побольше лет, она схватилась бы за сердце, но в свои двадцать восемь она только еще сильнее побледнела, приблизившись к цвету белоснежных салфеток.

– Никакой не многоженец! – Катя от возмущения даже повысила голос. – Набокова, уймись. Воронцов твой не женат и никогда не был, ты сама рассказывала.

Наташа помолчала и спросила дрогнувшим голосом:

– Кать, как ты думаешь, он вернется? Только честно?

– Честно, Набокова? Я не знаю. И мне пофиг, – от гнева на мужчину, который обидел ее подругу, Катя раскраснелась и теперь говорила пылко и с напором, навалившись пышной грудью на каменный столик. – Мне важно, чтобы ты была счастлива. Здесь и сейчас. И по возможности в будущем. А сумеет ли этот веник тебя сделать счастливой, еще пока ясности нет! Так, давай допивай свою воду и поехали мерить платье!

– Да почему веник-то? – Наташа была на грани отчаяния, но сдержать смех не могла все равно. – Нормальный мужик, за что ты его так?

– Да фиг знает, просто подходит ему. Все, идем! – Катя решительно схватила подругу за тощую руку и потащила к выходу из кафе.

* * *

– Я все время знаешь о чем думаю? – брюзгливо, как-то по-старушечьи говорила Наташа. – Почему он никакой записки не оставил? Не позвонил, не написал…

– Набокова, любовь моя, хватит уже, а? Денег оставил? Целых пять штук евро! Платье оплачено? Вот и радуйся. Вернется – все обсудите. Короче, сменили тему! Совсем не обязательно, чтобы в салоне слышали твои причитания.

Крепкой рукой Катя рванула стеклянную дверь и первой вошла в помещение, которое было призвано символизировать сбывшуюся девичью грезу: сплошные драпировки, множество украшений из хрусталя, стразов и гипса, тихая музыка и разлитый в воздухе тонкий цветочный аромат – впрочем, дорогой и неназойливый. На расположенных вдоль стен длинных кронштейнах топорщились в кондитерском изобилии белые, молочные и цвета шампанского подвенечные наряды в прозрачных чехлах.

– У нас примерка на двенадцать назначена. Наталья Набокова! – решительно проговорила Катя, давая подруге несколько секунд, чтобы опомниться и принять соответствующий случаю вид.

– Конечно, конечно, проходите, пожалуйста, мы вас ждем, – промурлыкала хорошенькая брюнетка на ресепшен. – Желаете шампанского?

– Обязательно! – Катя с размаху плюхнулась на круглый, обитый темно-розовым атласом диванчик перед невысоким подиумом.

– Момент, я вернусь к вам с напитками, платьем и Эрнестом! – лучезарно улыбнувшись, девушка упорхнула куда-то за кулисы.

Катя обернулась к подруге:

– Что еще за Эрнест?

– Это же их главный стилист, ты что, не видела по телеку? Он часто выступает в шоу на СТС. Макс оплатил личную примерку с ним и разработку образа для свадьбы, – вполголоса объяснила Наташа, к которой начало возвращаться хорошее настроение. В конце концов, действительно пока ничего непоправимого не случилось. Она живет в их с Максом квартире, готовится к свадьбе, а все недоразумения они как-нибудь урегулируют.

– Получаем максимальное удовольствие от процесса, – подмигнула ей с диванчика верная Катя.

Вернувшаяся из-за занавесок брюнетка поставила на низкий столик перед подругами серебряный поднос с двумя высокими бокалами и ведерком, из которого торчало горлышко бутылки, и ловко разлила вино. На лице ее было легкое замешательство:

– Я очень прошу нас извинить, но, кажется, произошла путаница с размером…

– Какая путаница? – нахмурилась Катя, а Наташа тихо покачнулась, будто вот-вот упадет в обморок.

– Ой, вы не волнуйтесь, пожалуйста! Просто мы посмотрели платье, на котором квитанция на имя Натальи Набоковой, и оно вам, очевидно, не подходит по размеру… – девушка покраснела и посмотрела на Катю так, будто от той зависела ее дальнейшая судьба. – Но вы не волнуйтесь!

– А я и не волнуюсь, – со смаком расхохоталась Катя. – Невеста у нас – она! Я уже пятый год замужем, я подруга. Ее размер подойдет?

– Ох, конечно, конечно! – сотрудница салона взмахивала руками, как крыльями, одновременно смеясь и изображая смущение. – Простите, пожалуйста, я перепутала! Сейчас, буквально минуточку! Вы пока угощайтесь, пожалуйста!

Подруги чокнулись и сделали по хорошему глотку шампанского.

– Ох, Набокова, все-таки такая подготовка к свадьбе – это очень круто! Умеешь ты красиво все устраивать!

Наташа горделиво прищурилась, но попыталась включить скромность:

– Ну это все Макс, конечно.

– Все равно, Наташк. Вот мой Сережка как меня балует? Приготовит что-нибудь. Тортик привезет из кондитерской. Ну, цепочку золотую купит, если попрошу. В парк поехать можем. Ну, на море, конечно, – в олинклюзив, но пока дальше Турции не забирались, – шампанское в Катином бокале быстро убывало. – Свадьба тоже была приличная. Но ничего такого, как у тебя… Нет у нас настоящего шика. Хотя и денег он нормально зарабатывает. Но знаешь, наверно, правду говорят, что бабы бывают разные. Я как Анка-пулеметчица, всегда готова патроны подавать. Мне и достается в жизни что попроще. А ты другая… С тобой мужикам хочется все вот это делать – и шампанское, и бриллианты, и наряды покупать, и в какую-нибудь Ниццу кататься…

– Ой, ладно тебе, Кать, – Наташа порозовела от шампанского и уже была готова иронизировать над своей ситуацией, – пока ни о какой Ницце речи нет… И вообще, неизвестно, что лучше. Может, тех, кто патроны подносить готов, потому и берут замуж, что с ними хлопот меньше? Хотя кто сказал, что я их подносить не готова?

– Приветствую красавицу-невесту и ее дражайшую подругу в салоне «Бархатный ангел», – раздался мягкий голос, и девушки, обернувшись, увидели тонкую фигуру в тесном ярко-синем костюме-тройке и с темно-розовым, в тон обивке диванчика, платочком в нагрудном кармане. – Давайте же поможем чуду свершиться!

Волосы Эрнеста были аккуратно зачесаны назад и ненатурально блестели, очень ровный тон кожи намекал на искусное использование косметики. Благоухание его парфюма затмевало ароматы салона, а улыбка, казалось, сияла собственным светом.

– Эрнест, – выдохнула Наташа и, поднявшись с диванчика, протянула звездному стилисту тонкую руку.

Примерка началась.

Глава 8

Прохоров ответил на вызов мобильного и по привычке встал из-за стола, чтобы во время телефонного разговора подойти к окну.

– Сереж, здоров! Спасибо, что перезвонил. Я тут поджидаю гражданку Набокову, вот-вот придет. Есть по ней новости?

– Пока ничего, – отозвался коллега из Следственного комитета. – Набокова регулярно появляется в соцсетях, несколько раз в день звонит Воронцову по известному ей номеру. Его телефон отключен, в аккаунтах никакой активности. В общем, все довольно стандартно. Вот только выяснилось, что Наталья Сергеевна ездила в свадебный салон на примерку платья.

– Да ладно… Серьезно?

– Ага. Со школьной подругой Екатериной Новиковой, в девичестве Перепелицей. Сначала были в кафе на Маяковке, потом отправились в салон под названием «Бархатный ангел». Примерку проводил лично ведущий стилист… – Прохоров услышал шелест перевернутой страницы, – Эрнест Воробьев. Звезда экрана.

– Это что же означает? Она уверена, что свадьба состоится? – хмыкнул Прохоров.

– Похоже на то. Продолжаем наблюдать.

– Хорошо, Сереж, принято. На связи.

И Прохоров, бегло взглянув на часы, уставился в окно. Он был почти уверен, что Набокова совершенно чиста, но логика ее действий от него ускользала. Подать заявление на розыск, обрывать телефон исчезнувшего жениха – и при этом отправиться в салон примерять платье? Неужели все-таки сговор?..

* * *

Для женщины, собравшейся замуж, Наталья Набокова была на удивление мало осведомлена о своем избраннике. Их роман развивался стремительно, как в кино: за какие-то пару месяцев успели и поселиться вместе, и заявление на регистрацию брака подать. При этом невеста не знала ни родных жениха, ни друзей, ни даже места работы.

– Просто, понимаете, – покрываясь пятнами от смущения, объясняла следователю Наташа, – все было так хорошо, что мне и в голову не приходило сомневаться. Я, конечно, спрашивала, одобрят ли наш брак родители Макса, но он только улыбался и говорил, что обязательно одобрят. Мы поедем к ним сразу после свадебного путешествия, познакомимся, и все будет просто отлично.

– Понимаю, – кивнул Прохоров. Он не раз убеждался, что женщины, измученные ожиданием прекрасного принца на белом коне, готовы поверить во что угодно, лишь бы пожить в сказке. Изворотливый мозг совершал удивительные кульбиты, подбирая аргументы за союз с потенциальным принцем и упорно игнорируя любые, даже самые веские «против». – Скажите, не припомнили ли вы чего-то странного, необычного в поведении Воронцова в последние дни перед исчезновением?

– Вы ведь меня уже спрашивали, Павел Михайлович, – Наташа слегка надула губы. – Я вам все рассказала еще в прошлый раз, абсолютно честно. Все было как обычно. Вы обещали какую-то новую информацию…

– Да, обещал. Мы получили данные, что Максим Викторович Воронцов утром в субботу, 25 мая 2019 года, покинул пределы Российской Федерации, – он выглядел совершенно расслабленным, но на самом деле тщательно сканировал сидящую перед ним молодую женщину: дыхание, жесты, изменения оттенка кожи. Набокова была явно обескуражена.

– Как покинул? – ее глаза расширились от удивления, холеные брови сдвинулись к тонкой переносице, а нервно стиснутые худые пальцы побелели на костяшках.

– Его отметила пограничная служба аэропорта Шереметьево, – объяснил Прохоров. – Судя по посадочному талону, гражданин Воронцов проследовал в город Лимасол.

– На Кипр? – Наташин рот между репликами оставался открытым, словно от волнения она забывала его закрывать, закончив фразу.

– Да, это на Кипре.

– А на когда у него обратный билет?

Прохоров посмотрел на Наташу с уважением – воля к победе у девочки явно есть.

– Об этом нам пока не известно, – он немного помолчал и продолжил вкрадчиво: – Наталья Сергеевна, пожалуйста, постарайтесь что-нибудь вспомнить. Может быть, новая информация станет для вас зацепкой, что-то всплывет в памяти. Максим не обсуждал с вами планы на отпуск? Может быть, вы видели, как он покупает билет на самолет?

Наташа опустила голову, и длинные русые волосы упали на лицо, мешая Прохорову следить за мимикой. Но он не прервал молчания, дожидаясь, пока она вспомнит что-нибудь интересное.

– Примерно за неделю… Было кое-что. Тогда я не придала значения. Мы подали заявление четырнадцатого мая. А в выходные собирались к моим друзьям на дачу. Но отменили, потому что Макс приехал в пятницу ужасно поздно, усталый, и сказал, что хочет все выходные провести дома. Я просто тогда не подумала, что это может быть важно…

– Откуда он приехал? Что рассказывал? – спросил Прохоров, небрежным жестом прерывая ее оправдания.

– Не знаю откуда… – она собрала волосы в подобие жгута и перекинула их на грудь, выпрямилась и теперь снова смотрела на Прохорова, но как будто не видела его. – Макс обычно забирал меня с работы, он каждый день приходил или к офису, или ждал где-нибудь в ресторанчике, или у кино. А в ту пятницу позвонил до обеда и сказал, что ему пришлось срочно уехать по делам из Москвы. Сказал, что встретить не успеет, приедет прямо домой.

– И во сколько он был дома?

– Очень поздно, уже после двенадцати, – Наташа говорила медленно и слегка отстраненно. «Если она играет, то чертовски профессионально», – отметил Прохоров, не отрывающий взгляда от ее ставшего совсем бледным лица.

– Вы спали, когда он приехал?

– Нет, я весь вечер нервничала, звонила ему, он отвечал по громкой связи, и было слышно, что он за рулем.

– Отвечал на все вызовы?

– Сначала он не брал трубку, – сказала она после секундного раздумья. – Наверно, часа два это длилось, я звонила несколько раз. А потом перезвонил.

– И тогда было слышно, что он за рулем?

– Да, точно, – она кивнула. – Он перезвонил и сказал, что уже едет, и попросил, чтобы я ложилась спать. Я пообещала, но не смогла. Лежала в постели, в интернете зависла. Потом он приехал, принял душ, и мы заснули вместе.

– И больше ничего?

– Ничего, – она чуть помедлила, опять собрала рассыпавшиеся волосы нервной рукой. – В субботу мы встали поздно, ехать никуда не хотелось, провели день дома, потом выбрались погулять… Обычный выходной, – Наташа выдохнула и виновато посмотрела на следователя, будто извиняясь за то, что так банально провела время.

Прохоров слегка откашлялся:

– И вы его не спрашивали, почему и куда он уехал, что за экстренный случай?

– Я пыталась. Он отмахивался – мол, другу надо было помочь. Что-то у них там такое в лесу, я не вдавалась в подробности.

– В лесу?

– Ну да. Я зашла в ванную, а там стиральная машинка работает, – Наташино лицо снова стало отстраненным, она будто смотрела фильм, который показывали на внутренней поверхности ее сетчатки. – Я удивилась: Макс ее никогда не запускал. Он вообще очень заботливый и готовит отлично, но стиркой занималась я. И тут внезапно… И мои вещи из корзины для белья он в стиралку не положил, только свои. Я спросила, в чем дело… И он ответил, мол, после леса моя одежда вся дымом пропиталась, я ее отдельно решил постирать.

– А какая одежда? – Прохоров напрягся, чтобы не выдать охотничьего ликования: вот оно!

– Джинсы, футболка, толстовка с капюшоном… И кроссовки тоже, он прямо все вместе сунул, я ему потом еще говорила, что так нельзя, кроссовки нужно стирать отдельно… А что, это важно?

– Любая деталь важна, Наталья Сергеевна. Большое спасибо за то, что вы рассказали.

Наташа поерзала на стуле и спросила:

– Значит, на этом все? И что теперь будет?

– Пока все, Наталья Сергеевна. Я буду держать вас в курсе дела.

– Вы ведь узнаете про обратный билет, да?

Прохоров постарался ничем не выдать своего скепсиса:

– Да, конечно. Сделаем запрос в авиакомпанию.

– У нас свадьба должна быть в сентябре. Время еще есть…

Наташа говорила слабым голосом, и Прохорову хотелось взять ее за плечи, встряхнуть и сказать: «Да не будь ты такой курицей, ты себя в зеркале видела? Ты красотка, молодая, неглупая, зачем тебе этот жулик, который от тебя сбежал?»

– Наталья Сергеевна, не расстраивайтесь. Среди погибших человека с такими приметами нет. Значит, он жив, а это главное. Мы все выясним. Если что-то еще вспомните, пожалуйста, дайте мне знать.

Подождав, пока за девушкой закроется дверь, Прохоров отправил короткое сообщение, вздохнул и покачал головой.