Текст книги "Робин, закрой глаза"

Графа 2

^{Кто этот вечно хмурый мальчик? Чем он вечно недоволен?}

^{Да, согласен, я перегнул палку. Расстроился на распределении и долго не мог взять себя в руки. Завтра проснусь другим человеком. Все удивятся, как я умею нравиться.}

Графа 3

Тебе же сказал Ромул, что у тебя голова с сердцем не в ладу.

Задумался бы над этим.

Глава 9
Рассвет

Дождь барабанил по крыше всю ночь и не иссяк с рассветом. Робин впервые спала так крепко, совсем без снов. За окном только начали выступать из темноты силуэты деревьев, как кто-то осторожно тронул её за плечо. Робин подскочила в кровати.

– Эй, спокойней, – прошептала Вира. – Одевайся, только тихо.

– Куда идём-то? – спросила Робин, натягивая штаны. Одежда, каким-то невероятным образом ставшая чистой и без дырок, лежала на подоконнике. С одной стороны она была жаркой от батареи, а с другой холодной от окна.

Вира прижала палец к губам и показала на дверь:

«Расскажу, как выйдем».

Когда они оказались в коридоре, из соседней комнаты появились Роб и Джон. Первый – заспанный и недовольный, второй – с неизменной бодрой улыбкой.

– Служба «Рассвет», или отряд поваров по-простому, – на ходу объясняла Вира, спускаясь по лестнице. – Каждый день из всех-всех отрядов по четыре человека. Это жутко весело… говорят. Тебе вчера решили не сообщать, а то и так столько всего нового.

– Почему мы? В первый день! – стонал плетущийся последним по лестнице Роб.

– Ромул сказал, что Луи перед отбоем из большого котла вынимает варёных слизняков, и на их спинах высвечиваются имена счастливчиков, – не очень уверенно рассказала Вира.

Ребята вышли на крыльцо. В утреннем сумеречном тумане, часто исполосованном ливнем, едва обозначился Дом Рубеусов. А на расстоянии десяти шагов от ступенек на земле виднелось что-то чёрное, пухлое… Приглядевшись, Робин увидела, что это большой котёл. Но решила спросить о его назначении в более уютной обстановке, потому что холод уже закрался под одежду.

– Мммм… – Джон шумно вдохнул. – Какой воздух! Вы чувствуете?

Но ему никто не ответил. Все, поёживаясь, натягивали дождевики.

Джон, решивший насладиться утром в полной мере, шагнул под дождь в одной рубашке.

– Ребята! Вы столько теряете!

– Так, давайте без лишних восторгов просто дойдём до этой проклятой столовки, – сказал Роб и, сжавшись и сгорбившись, начал спускаться со ступеней.

Вира и Робин согласно промолчали и засеменили за ним.

Дождь, как будто разозлившись на Джона за неуважительное отношение (парень открыл рот и ловил на язык живительные капли, по его мнению, совершенно другие на вкус, чем над чёрными городами), прекратился.

В сонной тишине шуршали дождевики. Над серой гладью озера показался солнечный холмик. Первый лучик пронзил утренний туман и догнал ребят, когда они уже заходили в Большой Шатёр. Луи посчитал, что будет эффектно сделать первый этаж абсолютно прозрачным, создав иллюзию левитации. Так что попав туда впервые, все обычно натыкались на что-нибудь.

Обнаруженные вещи начинали мерцать и приоткрывать свои очертания.

Джон тут же «нашёл» головой несколько крюков, куда ребята повесили дождевики. Роб споткнулся об установку для чистки обуви. Робин зацепилась за угол какой-то доски, которая оказалась сводом правил Рубикама.

«Правило первое, главное и единственное: никогда не выходить за территорию лагеря без разрешения своего мастера».

Вира оказалась удачливее всех и обнаружила лестницу наверх.

– Поберегись! – когда они зашли в зал, мимо них пронеслась по воздуху стая вилок.

– Луи, – закричал мальчик из старшего отряда, – малышня прибыла!

– Это кто здесь малышня? – выступил вперёд Роб.

Но тут же был вынужден нагнуться, чтобы пропустить чан с кашей.

К ним бодрой походкой шёл толстяк в полосатом фартуке с открытым, добрым, восторженным лицом, в уголках глаз и губ которого топорщились лучики морщинок.

– Луи! – Он пожал руки Джону и Робу. – Мастер поваров. О небеса! – Луи уставился на Виру и Робин. – Я никогда не видел столь прекрасных леди. Вы позволите поцеловать ваши руки?

Робин оцепенела. Вира же с довольной улыбкой сделала реверанс и подала руку. Луи поцеловал и, неожиданно схватив Робин за обе руки, покружил её в танце по залу. Девочка неуклюже переставляла ноги и уворачивалась от летящих мимо сахарниц.

– Ну всё! Хватит меня отвлекать! – строго сказал Луи, когда они остановились в сантиметре от кувшина с какао. – За работу! Колдовать вы не умеете, так что будете чистить картошку к обеду!

И Луи провёл их в кухню, которая расположилась слева от входа и до противоположного края шатра, тогда как длинные деревянные столы «для принятия яств» стояли справа. Робин особенно понравился потолок столовой – как будто над тобой раскрыли мягкое лоскутное одеяло. Уют, безопасность, тепло и вкусная еда – королевство Луи ещё не разочаровало ни одного ребёнка чёрного города. Ребята тут же забыли о своём утреннем желании поспать и недовольстве плохой погодой.

На кухне всё вокруг булькало, сверкало, шипело и летало. Каждым процессом управлял кто-то из старших ребят. Робин впервые захотелось научиться колдовать, чтобы сделать тройное сальто с шоколадным блином, успев во втором и третьем обороте сбрызнуть его маслом с обеих сторон.

Девочка заметила, что у всех детей помимо рубашек своего отряда на руках надеты… как бы вязаные нарукавники – от локтя до кисти. От разнообразия рисунков и цветов пестрило в глазах. Изящные розовые с белыми лилиями у сосредоточенной блондинки, прицельно взрывающей искрами из вилки комочки манной каши. Чёрные с красными черепами у крепкого парня, нарезавшего хлеб без ножа, делая над ним резкие движения руками.

– Вправо! – услышала Робин и успела отпрыгнуть: к их ногам приземлилось два ведра картошки и четыре ножа.

– Пойдём, Джон, – Роб взял ножи и ведро и направился к свободным стульям вдали от девчонок.

Робин даже обрадовалась возможности расспросить Виру без свидетелей.

– А это сложно? То, что они все делают? – шёпотом спросила она.

– Ну… это магия элементов. Вроде все учатся, а кто не учится, тех выгоняют.

– А что, отсюда выгоняют?

– Ну да, если ты не умеешь колдовать – зачем ты Рубикаму?

Нож в руках Робин соскользнул с картошки, чуть не поранив палец.

– Не волнуйся! – подбодрила Вира. – Все волнуются. Лучше расскажи мне, куда вчера летала.

Чтобы отвлечься от новых тревог, Робин поведала подруге о ночном приключении. Вира с интересом разглядывала кулон от монстров, подаренный Ромулом, когда к ним подошёл Луи:

– Леди! Есть идеи насчёт испытаний?

– Чего? – хором спросили Вира и Робин.

– А что! Это справедливо! Мы тут стараемся, пока все спят! И должны их просто так допустить к яствам? – лукаво спросил Луи и крикнул на всю столовую: – Кто придумает самое зверское испытание на первый завтрак в Рубикаме – получит банку сгущёнки!

– Пусть забираются по перилам!

– Не касаясь пола!

– Плывут через реку?

– Откуда река?

– Сделаем!

– Сражаются с драконом?

– И дракона сделаешь?

– Двухголового!

– А я – семиголового!

– Пусть целуются!

– Кто с кем?

– Все со всеми!

– Нет! Лучше все с Луи!

– Я согласен!

– Может, с Геофой?

– Нуууу…

– Пусть скажут правду!

– О ком?

– О Рыцаре Солнца…

– Кто это сказал?

Чайные ложки зависли над головами детей.

– Ну, кто же? – ласково переспросил Луи.

– Ну, я… – слабо отозвалась Робин.

– Блестяще! Принято!

Девочка встретилась с пронизывающим взглядом

Виры:

– Как тебе такое в голову пришло?

Робин пожала плечами.

– А у меня и не выходило.

Когда отряды начали подходить к дверям в столовую, Робин поспешила затеряться в толпе поближе ко входу. Отряд поваров выстроился в две шеренги, образовав коридор. Проходя по нему, каждый должен был говорить то, что действительно думает о Рыцаре Солнца. Луи предупредил всех, что лгуны станут такими же толстыми, как он.

Но эту угрозу всерьёз восприняли только младшие рубикамовцы. Они рассказывали, как Рыцарь Солнца досадил их семьям и друзьям, кого приказал посадить в тюрьму, кого забрал в Сакринстон, разлучив с родными, а кому обнулил сольды. Но чем старше становились рассказчики, тем более интересные подробности возникали в их историях. Кто-то искренне верил, что Рыцарь Солнца на самом деле женщина и поэтому не снимает забрала. Случались версии с изуродованным лицом или с множеством правителей Республики с одинаковой комплекцией и доспехами. Многие сходились на том, что без магии Рыцарь Солнца бы точно не справился, а то, что бессмертие – это дар солнца избранным, – полная ерунда.

Ромул утверждал, что Рыцарь Солнца – это монстр, просто пока не определённый.

Мэрил заявила, что у «бедного мальчика» совсем нет вкуса. А Альберт сказал, что Луи и его шайка совсем страх потеряли, но, начав стремительно толстеть, согласился с Геофой, которая была уверена, что Рыцарь Солнца если когда-то и где-то научился колдовать, то уж точно никогда не был рыцарем.

Робин очень хотела всё запомнить, чтобы потом обдумать в одиночестве, но сотни голосов смешались в её голове, а шоколадные блинчики с какао отпугнули последние мысли.

После завтрака отряд поваров дружно убрал со столов и отправился на уроки.

Младшим камелотам предстояло занятие магией элементов, и Робин втайне уповала, что в обед она уже будет резать картошку одним многозначительным взглядом.

Урок проходил в небольшом круглом стеклянном здании за Большим Шатром.

«Может, Джон с Вирой вчера вечером сгустили краски для эффекта, назвав это место Беседкой Кошмаров?» – надеялась про себя Робин.

Но оказалось, что новые друзья были недостаточно красноречивы.

Внутри прозрачной беседки полукругом стояли столы, на которых лежали клубки шерсти и спицы.

Робин зашла последней и села с самого краю. Пока ей нравилось место, где ты одновременно и в лесу под открытым небом, и внутри, под толстым слоем стекла. Мальчик с длинной чёлкой, за которой не видно глаз, потянулся к одному из клубков, но сидевшая рядом девочка схватила его за руку.

– Ты что! Лучше ничего здесь не трогать.

– Идёт, – шепнул кто-то.

Дети вытянули спины, сложив руки перед собой.

Молва о преподавателе магии элементов распространилась далеко за пределы Рубикама. Шёпотом старшие дети как-то успевали рассказать будущим избранным рубикамовцам, что и там, в лагере, лучшем месте на земле, не всё так безоблачно. Имея в виду в большинстве своём женщину по имени Геофа Труверс.

В утреннем тумане, прихрамывая, но без трости, проявлялась Геофа. Длинная тёмно-зелёная юбка, чёрная рубашка, увешанная многочисленными бусами, бутылочного цвета фьоры, седые космы стянуты хайратником – ухватистая, озлобленная, повидавшая в жизни всё ведьма. Если она и могла существовать в мире, привычном для детей чёрных городов, то только на страницах сказок. Когда Робин сумела разглядеть круглую серьгу в правом ухе колдуньи, Геофа вдруг снова растворилась в тумане и… появилась в беседке. Небольшим кусочком мела, зажатым в узловатых пальцах, она принялась порывисто рисовать что-то в воздухе. Жуткий скрип пронзал воздух. Но голос Геофы был громче и скрипучей:

– Повторить то, что я сейчас сделала, смогут, быть может, двое из вас. Если повезёт. В моём возрасте, – она дорисовала и резко повернулась к детям. – Двоих из вас я отправлю домой уже через месяц. Остальные будут барахтаться кое-как, пока не погибнут от очередного монстра. Приступим. Кто знает хоть что-нибудь о магии элементов?

И Геофа обвела детей суровым взглядом своих болотных глаз под мягкими веками.

Роб медленно, с достоинством поднял руку. Геофа не сразу его заметила, поскольку смотрела в упор на Робин.

– Роб, говори, – сказала Геофа, вздохнув и отвернувшись от девочки.

– Огонь, вода, воздух, земля – элементы, управляя которыми можно колдовать.

– Да, это знает каждый младенец, – сказала Геофа, и Роб злорадно улыбнулся. – Да, нам предстоит научиться магии. Колдуем мы руками. Никаких дурацких палок, из которых вылетает всё без ваших усилий. Только концентрация, работа, воля. Помочь волшебнику могут только… что?

И снова грустный взгляд в сторону Робин.

На этот раз руку подняла Вира.

Геофа кивнула ей.

– Фьоры. Аккумуляторы магической си…

– Достаточно! – прервала её Геофа. – Фьоры, да, правильно. То, что аккумуляторы магической силы, я бы поспорила.

Она стянула свои фьоры, повесив их на невидимый крючок в воздухе, и выставила перед учениками кривой мизинец с толстым надтреснутым ногтем. Вдруг над ним загорелся небольшой огонёк, который через мгновение стал фонтаном, а ещё через пару секунд капли замёрзли и упали ледышками на пол, разлетевшись на осколки. Робин поёжилась от холода, подобравшегося к ногам сквозь подошвы кед.

– Я не для того вам фокусы показываю, чтобы развлечь, а для того, чтобы показать, что фьоры действуют не как воронка с узким концом, чтобы собрать всю вашу силу на кончиках пальцев. Это вы и сами можете, если постараетесь.

Геофа остановила взгляд на Робин и продолжила:

– Если очень постараетесь. Нити для фьор – это не просто шерсть какой-нибудь овцы. Нити – это судьбы людей. Это их чувства, их решения, их радостные и печальные моменты, их опыт и знания. Если у них получилась магия, значит, и у вас получится. В теории, конечно. С самых древних времён, о которых помнят только звёзды, мойры ткут нити судеб. И пока есть фьоры – мы не утратим связь со своими предками. И пока есть мойры. Умение вытягивать из прозрачного воздуха волокна жизни – самая совершенная магия времени. В нашем мире чудом уцелели две мойры. Они ткут пряжу для маленьких балбесов вроде вас в секретном месте, о котором я вам не скажу на случай, если вас будут пытать. Ну, всё, приступаем, а то развесили уши. Как вы поняли, тот клубок, который перед вами, – ваша судьба. Вяжите, и получится узор. А потом вместе посмеёмся. Вот схема начала вязания, – и Геофа растворилась в воздухе, а рядом с местом исчезновения проявилась доска с меловым рисунком.

Робин посмотрела на клубок перед собой. Серый.

Цвет домов в Н8. Цвет дыма из труб заводов.

– А можно поменять? – спросила она громко.

– Тебе же сказали – выбрал тебя этот клубок, – сказала Эмма, сидевшая на противоположном крае стола, довольно рассматривая жёлтые нити под цвет её пушистой кофты.

Робин взяла клубок в руки. Колючий. А вязать-то как? Вира рядом уже активно работала спицами.

– Слушай, – зашептала ей Робин, – покажи, как это делать.

– Нельзя! – раздался за спиной резкий голос Геофы. Дети аж подскочили на стульях.

– Ты бы хоть слушала, Робин Локсли, что я говорю, раз не знаешь ничего, – издевательски-ласково вытягивая каждое слово, учила колдунья. – Повторяю. Фьоры делают из нитей судьбы. Они сами подскажут тебе свой узор, только прислушайся.

Вира виновато посмотрела на Робин, вывязывая косички на небесно-голубых фьорах.

Робин не хотела притрагиваться к своему клубку.

Во-первых, какой тут выбор? Она же зашла последняя и села с краю на единственное свободное место! Во-вторых, девочка прекрасно знала, что не умеет вязать, сколько ни пробовала, сколько ни учил её дедушка. Всё равно потом сдавался и довязывал сам все задания по труду. Так Робин и просидела целый урок, глядя на других детей и деревья за стеклянными стенами, думая, как проведёт остаток лета в клетке Н8 между квартирой и госпиталем.

Геофа возникала иногда рядом с учениками, указывала на ошибки, заставляла распускать и переделывать, но иногда хвалила и направляла. На Робин она больше не обращала абсолютно никакого внимания.

К концу занятия Вире, Робу и мальчику с длинной чёлкой, которого Геофа назвала Хьюго, удалось связать фьоры на три сантиметра. Джону, как и большинству остальных, было приказано оставить только первые несколько рядов.

– Не волнуйтесь, – подбодрила колдунья. – У нас на это увлекательное занятие ещё месяц. Главное, успеть ко Дню Стихий. Вот тогда я и выгоню лишних.

В отвратительном настроении, ни с кем не разговаривая, Робин отправилась помогать готовить обед. Даже Луи не смог её развеселить, предложив вылить на обидчика такой очаровательной леди чан с гороховым супом. Девочка мыла кастрюли и завистливо смотрела на фьоры старших учеников.

– Поговори с Ромулом или Ундиной, – начала разговор Вира, но Робин ушла от неё в другой конец кухни.

* * *

После обеда предстояло занятие тактикой и практикой боя с Ромулом и монстроведение с Вурстом.

Когда камелоты пришли на поле для тренировок, Робин не решилась рассказать своему мастеру, который, пожалуй, единственный в этом лагере и верил в неё, о том, что она не смогла взять в руки спицы.

– Пока у вас нет фьор, – начал урок с больной темы Ромул. – А впрочем, даже когда они у вас появятся, самым важным умением при встрече с монстрами будет… умение быстро и долго бежать. Этим мы сейчас и займёмся. Десять кругов по полю по часовой стрелке. Сначала бегом, потом пешком, потом ползком. Начали!

Бегать Робин раньше не пробовала. Но теперь все дети чёрных городов, с рождения дышавшие копотью заводов и пылью каменных мостовых, оказались в равном положении. После трёх кругов у Робин начало колоть в боку. Но в девочке накопилось столько злости на весь мир и на себя, что боль её только подстёгивала бежать быстрее и делать себе ещё больнее. Пот лился не переставая. Робин очень хотела, чтобы с ним вышли и слёзы, которые уже изо всех сил давили изнутри на глаза. Она не замечала других детей, поскольку была уверена, что все уже давно на финише. Даже дождь, который снова начал накрапывать с затянутого облаками неба, нисколько не тревожил её.

На финише десятого круга Робин упала на колени.

Двое старших камелотов, помогавших Ромулу проводить занятие, подняли её за локти и повели дальше.

– Нельзя останавливаться. Надо пройти хотя бы круг пешком. Кстати, ты третья. Представляешь, после Роба и Джона. Остальные давно пешком идут.

Но и это обрадовало девочку только тем, что можно провести какое-то время в одиночестве. Робин быстро приняла душ и, когда начали подходить раскрасневшиеся девочки из её отряда, уже спускалась по лестнице, чтобы поиграть на крыльце с Бубликом.

Мысли её то и дело возвращались к магии элементов, Геофе и злополучному клубку. Это же очевидно, что все дети, даже мальчишки, тренировались вязать перед Рубикамом. Но ей никто не потрудился рассказать о предстоящих трудностях! Выдернули за один день из нормальной жизни! А Робин должна теперь терпеть издевательства и насмешки! Дышим глубоко, моргаем часто, думаем о хорошем, гладим Бублика, не хватало ещё плаксой прослыть…

Сзади неслышно подошла Ундина:

– Робин, тебе нужна помощь?

Но в этот момент на крыльцо весёлой ватагой выкатился отряд младших камелотов.

– Нет, спасибо.

И она, не став дожидаться остальных ребят, которые строились по парам, отправилась к Дому Мастеров на монстроведение.

Новый кабинет мастера Вурста выглядел куда красочнее прошлой тесной коробки с мутно-бежевыми стенами. Повсюду висели самые разнообразные изображения монстров, схемы, таблицы, диаграммы… Робин почувствовала, как её заполняет бурлящее, кипящее любопытство, выпаривая обиду и злость.

В классе сидела только одна девочка небольшого роста в оранжевой рубашке. У неё были светлые кудрявые, почти невесомые волосы с удивительным нежно-салатовым оттенком, собранные причудливой заколкой. А с шеи свисало штук десять различных кулонов. Робин узнала её и, ощутив родственную душу, решила познакомиться:

– Привет. Меня зовут Робин. Я видела, как ты подъезжала на машине к автобусу. Что-то случилось?

– Привет. Я Лютеция, – ответила девочка и хотела продолжить, но…

– Эй, не говори ей ничего! Она подлый шпион! – Это в класс ворвалась Марго.

– Да нет, – обратив к Марго свои светло-бирюзовые глаза, сказала Лютеция. – В Рубикаме не может быть шпионов. Нас же много раз проверяют, мы просто этого не замечаем. Мне прямо в этом кабинете вчера экзамен устроили. Хорошо, что я рубеус, а то сложно мне было бы нарвать себе букет с потолка. – Мило улыбнувшись, она подняла левую руку в гипсе. – Вот и ответ на твой вопрос, Робин. Я из тюремной клетки. У нас вырвался один заключённый и сломал мне руку.

Эти слова услышал только что вошедший в класс Джон.

– Ну наконец-то! А то я уж думал, что один из тюремной клетки. Я Джон. Мы, кажется, не знакомы?

И мальчик склонился, поцеловав пальчики Лютеции, свободные от гипса.

– Я Лютеция, или просто – Лютик, – по её фарфоровым щекам поползли бледно-розовые островки румянца.

Джон сел рядом с девочкой из своей клетки. Роб приземлился за парту Марго. Остальные рубеусы и камелоты расселись каждый со своим отрядом. Мастер стремительно зашёл в класс, приветливо кивнув Робу и Марго. Робин, как и на уроке Геофы, почувствовала, что её одновременно и недолюбливают, и намеренно не замечают. В преподавателе едва ли можно было узнать вчерашнего настороженно-слащавого мистера

Вурста. В руках он сжимал ту самую тетрадку, в которой писал два дня назад, когда в его кабинет ворвалась Робин.

– Итак, наконец-то, – произнёс он. – Наконец-то, спустя девять месяцев бестолковых уроков в школе чёрной клетки о том, как спастись от монстров, вы узнаете, как их уничтожить. Кстати, здесь занятия для решительных и смелых, и если кто не готов, – и вот тут-то мастер заметил Робин, – мы поймём.

Робин выдержала взгляд, представив себя каменной химерой, которой всё равно, как и кто на неё смотрит.

Учитель продолжил:

– На уроках в чёрных клетках детям объясняют, что монстров убивают специальным высокотехнологичным оружием, разработанным учёными белых клеток. Так и было. Много лет назад. И патрульные гибли сотнями за одну ночь. Потому что самый верный способ привлечь ораву монстров – это выстрелить в воздух медной дробью. А вот перед вами таблица стихий.

Как вы видите, наш мир состоит из четырёх элементов: Огонь, Воздух, Вода, Земля. Ещё их называют стихиями. Всё, к чему вы прикасаетесь, – суть четыре элемента. Ничего больше нет. Я имею в виду материальный мир. И магия, которой начала учить вас мастер Геофа, называется магией элементов. С помощью фьор (Робин проглотила комок в горле) вы сможете управлять этими элементами – вызывать огонь, ветер, стрелять из водного пистолета, не заправляя его, и делать ещё множество полезных вещей. Но какое же отношение имеют монстры к магии элементов?

Дети, как маленькие завороженные зверьки, не сводили глаз с мастера. Робин впервые увидела искреннюю улыбку Вурста:

– Чего на меня уставились? Ещё раз посмотрите на таблицу.

На месте огня яростно сверкал глазами и клацал зубами пёс-гиеса с пламенеющей шерстью.

Воздух сгустился до очертаний парящей ведьмы-шайуры, то и дело разевающей острозубую пасть.

Вода оформилась в монстра без головы, текущего и бурлящего руками и ногами. Конечности квара, сливаясь и разделяясь, извивались петлями.

Земля превратилась в уродливого карлика с искажённым злым лицом и топорами вместо рук – олли.

– Этих четырёх монстров нам предстоит изучить за лето, – прервал молчаливо-восторженное созерцание мастер Вурст. – Как рождаются, где обитают, когда появляются, что умеют, каким образом убивают вас, и, наконец, с помощью чего их можно уничтожить. А теперь вопрос к классу. Видел ли кто-нибудь из вас монстра, кроме как на картинке?

Несколько детей начали описывать кваров, успевших вчера схватить их. Но ни о чём, кроме удушья, они не вспомнили. Да и Робин нечего было добавить. Зато она могла рассказать про другого монстра, которого успела разглядеть во всех подробностях. Девочка подняла руку.

Мастер Вурст с нескрываемым недовольством произнёс:

– Робин Локсли, повторяю, что картинки из учебников описывать мне не надо. В них специально допущены ошибки для таких, как ты.

– Мастер Вурст, – пропустив оскорбление, как можно увереннее произнесла Робин, – я вчера видела шайуру.

Первой засмеялась Марго. Остальные рубеусы подхватили. Даже камелоты не скрывали улыбок.

– Знаешь, – приторно заговорила Марго, – я прям мечтаю, чтобы ты с ней встретилась, но, увы… ты просто маленькая лгунья.

– Нет, это правда! – не унималась Робин.

– Деточка, ты перенервничала, бывает, – издевался над ней мастер Вурст.

– Вся в розовом, а не в сером, две светло-розовые косички до плеч с вплетёнными цветами, глаза сиреневые, огромные, наполнены… пониманием, что ли, и… слезами. Шайура не была прозрачной, под её ногами проминался мох.

– Ну конечно! – грубо перебила Марго.

– Молчать! – внезапно заорал на неё мастер Вурст.

И мягко продолжил: – Робин, рассказывай. Это правда, то, что ты говоришь, я верю.

– А… ээээто почти всё, – ошарашенно пролепетала Робин. – Мы смотрели друг на друга несколько минут. Я услышала треск веток и увидела, как шайура открывает рот. Собственно, только тогда я и поняла, кто передо мной. А потом около моего уха пролетела стрела. Я обернулась. Оказалось, что за мной стоял Ро-мул с луком. Шайура исчезла.

– Он попал в неё? – не отрывая глаз от Робин, спросил Вурст.

– Не знаю… я не видела.

– Это слышно. Крик или стон, когда они умирают, отражается от сосен, и лес словно плачет.

– Нет… никто не кричал, не плакал, – ответила Робин.

Мастер Вурст повернулся спиной к классу, достал платок, вытер проступивший на лбу пот и, дойдя до своего стола, устало опустился на стул. Взгляд преподавателя отрешённо гулял по потолку и стенам. Дети удивлённо переглядывались. Марго смотрела на мастера с нескрываемым укором. Заметив её взгляд, Вурст как будто снова увидел класс, рубеусов, камелотов, Марго, Робин. Он встряхнул головой, его губы изобразили дежурную улыбку, на лбу от сосредоточенности обозначились морщины.

– Да, тебе повезло, – бросил он Робин. – Кто из отряда поваров? Вам пора помогать готовить ужин.

Роб, Джон, Вира и Робин вместе с четырьмя рубеусами вышли из класса. Марго проводила Робин самым злобным взглядом, на какой только была способна.

* * *

Первой мыслью всех, кто заходил в столовую, было:

«Пожар!» Но через несколько шагов сквозь дымовую завесу становилось понятно, что сегодня, если говорить словами Луи, гриль-вечеринка. Плиты превратились в огромные костры, над которыми на вертелах висели фиолетово-красно-оранжево-зелёные овощи.

Робин поручили раскладывать хлеб, тоже хорошенько поджаренный. Девочка, повеселевшая от заинтересованности её рассказом о шайуре мастера Вурста, старалась создать красивые закрученные башенки, а заодно увернуться от управляемых старшекурсниками тёрок, норовивших оросить девочку сыром. Также Робин отвлекали баклажаны, пикирующие на стол с огненным шлейфом. Джон, раскладывающий рядом с ней тарелки, постоянно объявлял воздушную тревогу, заслоняя Робин от очередного овоща.

Когда в сумке, выданной ей Луи, оставалось ещё несколько кусков хлеба, в зал вошла Марго.

– Эй, куда? Ещё не готово! – возмутился первокурсник-рубеус.

– Замолчи! – огрызнулась Марго. – У меня важное дело.

Она направилась к Робу, разливающему чай по стаканам за соседним столом. Марго шагала так стремительно, что огромный помидор, как ни старался, не успел затормозить и вляпался ей в рубашку.

Несколько ребят рассмеялись. Даже Робин не смогла скрыть довольную улыбку. Марго заметила это и, не отводя взгляда от девочки, принялась шептать что-то Робу на ухо. Чем больше сужались в полумесяцы глаза Марго, тем выше поднимались тёмные брови мальчика. Роб теперь тоже неотрывно смотрел на Робин, забыв про наклонённый чайник в руке. Никаких сомнений не оставалось – говорили о ней. Чай перелился через край стакана и растекался коричневым пятном на скатерти. Роб поставил чайник, сжал кулаки и пошёл на девочку. В голове Робин промелькнула мысль, что хорошо бы убежать или хотя бы спрятаться за стоявшего рядом Джона. Но ноги как будто проросли в пол.

Словно издалека донеслись слова мальчика:

– Предательница! Я подозревал! Но никому не говорил! А ты – предательница! Тебя в Рубикам взяли, а ты побежала всё Вурсту рассказывать? А если бы он не был нашим? Или какой-то другой преподаватель оказался в классе? Или камера работала? Ты бы сдала Рубикам! Ты хоть представляешь, что это для нас всех бы значило?

Робин не могла больше выносить его взгляда и опустила голову.

– Смотри на меня! Смотри на меня, предательница, своими уродскими лживыми разными глазами!

И тут между Робом и Робин в одну секунду возник Джон. В следующее мгновение обидчик уже лежал на полу, сражённый огромным кулаком.

«Джон может кого-нибудь ударить?!» – мелькнуло в голове Робин. Остальные дети также застыли в удивлении. Роб поднялся и, теперь уже готовый к драке, атаковал Джона. Мальчики сцепились за плечи. Роб сумел завалить Джона на стол, откуда в панике взмыли баклажаны с помидорами и полетели искать спокойное место. Перепуганный чайник с трудом поднялся в воздух и, растерявшись, разлил горячий чай на Роба, который уже занёс кулак для удара. Джон воспользовался ситуацией и прижал противника к столу. Но Роб успел схватить удирающую перечницу и хорошенько тряхнуть нависшему сопернику в лицо. Джон чихнул и ослабил хватку. Этого Робу хватило, чтобы запрыгнуть на стол и выставить кулаки вперёд. Джон, всё ещё чихая, повторил манёвр за противником. Стол зашатался. Мальчики чуть присели, готовые в следующее мгновение кинуться друг на друга.

– Это что ещё такое? – прогремел голос Альберта. Директор широкими шагами шёл через зал к дерущимся. Вереницы дымящихся перцев предусмотрительно затормозили, врезаясь друг в друга. Дети расступались. Одним движением руки Альберт разбросал драчунов по разным концам стола.

– Он… он… – сбиваясь, объяснял Роб, – …защищал предательницу!

– А он обозвался на даму, – спокойно ответил Джон.

– Мне абсолютно всё равно! – рявкнул Альберт.

Потом сжал кулаки, сделал глубокий вдох и заговорил ледяным голосом: – Мне жаль, что именно вы были избраны, чтобы стать рыцарями. Сомневаюсь, что вы способны защищать мир от монстров и овладеть магией, если не умеете владеть собой. Мне жаль, что это ты… Роб. Ночь в палатке в лесу. Пусть судьба решит, давать вам второй шанс или нет.

Никто, даже стоявшая в дверях Мэрил, не решился возразить директору.

– Разумеется, остаётесь без ужина, – закончил Альберт и направился к столу мастеров.

Роб и Джон покинули зал. Остальные дети молча продолжили свои дела без прежнего задора. Слов Роба в шуме «гриль-вечеринки» никто не услышал, но то, что два парня ожесточённо дрались и были серьёзно наказаны, поняли все. Овощи, облетая ребят, спокойно приземлялись в подготовленные блюда. Робин сидела за столом, глядя в пустую тарелку.

Тогда, в автобусе, Вира говорила ужасные и несправедливые слова про родителей. От них всё внутри возмущалось и протестовало. А сейчас, когда Роб сказал страшную правду, не осталось сил даже уйти. Тогда, в автобусе, все дети вокруг были против неё. А сейчас в шуме «гриль-вечеринки» никто и не слышал слов Роба. Но теперь Робин сама осознавала, насколько отвратительно поступила. Знала же, что тайна, чувствовала. И не её тайна. А из-за чего рассказала? Жалко себя стало, вот и всё. Роб прав. Она предательница.