Текст книги "Молодость не порок"

– Честное слово, я не знаю, где он! Я сама его ищу! Да я сегодня впервые услышала его имя от Милы!

Вовка молчал, задумчиво крутя в руке чипсинку. Потом взял стакан с пивом и сделал несколько глотков. Все это время я раздумывала, что мне делать. С одной стороны, бояться Вовку вроде нечего – видно, что он не бандит. Типичный мажорный мальчик из приличной семьи. Видно, что избалован – и деньгами, и женским вниманием. Странно даже, что учится в пединституте, таким обычно место в Академии Права или, на худой конец, в экономическом. Очевидно, пединститут он выбрал только потому, что там папа – замдекана.

С другой стороны, его с Мишкой связывали какие-то дела, и о нем он может рассказать побольше, чем Мила. Если захочет, конечно. Вот только как его заинтересовать? Уходить не солоно хлебавши совершенно не хотелось.

Я напрягла все свои природные задатки психолога, а также приобретенные навыки, и сказала:

– Послушайте, мы с вами можем быть союзниками.

– Каким образом? – поднял он брови.

– Ну, у нас же общая цель. Мы оба ищем Михаила. И, возможно, я найду его первой. То, что он исчез, кажется мне очень подозрительным.

– Вы что думаете, что это он Катьку грохнул?

– Не исключаю такой возможности.

– Бросьте! – пренебрежительно махнул рукой Вовка. – Этот слизняк только и способен, чтобы тратить чужие деньги, потому что свои он не в состоянии заработать! Он просто от меня прячется.

– Расскажите мне, пожалуйста, поподробнее, – попросила я. – Ведь от этого зависит судьба моей сестры!

Судьба моей сестры от этого уже не зависела, но раз уж мы взялись за расследование, его нужно довести до конца.

– В обмен я обещаю, что если первая выйду на Михаила, то сообщу вам, – пообещала я.

Вовка с сомнением смотрел на меня, словно что-то прикидывая.

– Хорошо, – наконец сказал он. – В конце концов, сообщенная мною вам информация ничем мне не навредит – это не связано с криминалом. Одним словом, я частенько посещаю казино «Декаданс». Люблю, знаете ли, азартные игры. А этот сопляк как-то пристал ко мне, чтобы я взял его с собой. Я спросил – а деньги есть? Он сказал, что да, накопил немного и хочет попробовать выиграть. Он, видите ли, хотел из общежития перебраться в более приличные условия. Ну, я взял – жалко, что ли? Туда же любому дорога открыта, плати и иди. Но Мишка, он же трус, ему со мной сподручнее было – я там все-таки человек бывалый. Одним словом, пошли мы. И, как ни странно, Мишка в тот же вечер выиграл крупную сумму. Правду говорят – новичкам везет. Я даже удивился. Он тут же снял комнату и снова захотел в казино. Аппетит разыгрался. Больше, правда, ему выиграть не удавалось, разве что по мелочи. Но он уже в раж вошел. Он же нигде не работал, денег не было, пришлось бы с хаты съезжать и в общагу возвращаться, а кому захочется? Человек к хорошему быстро привыкает. Стал он и без меня ходить, пока совсем деньги не кончились. И неделю назад он меня умолил одолжить ему довольно крупную сумму. Сказал, что если проиграет, вернет – ему, мол, мать ко дню рождения должна прислать денег. Я, как дурак, дал. Сам себе удивляюсь! Ведь знал, что не выиграет он ни фига! Точно, так и вышло. Когда я на следующий день пришел в казино, то узнал, что он проигрался в пух и прах, и свалил домой. Я-то понял, ему, как дурачку, первый раз выиграть дали, для затравки, так сказать, а потом – кто ж ему, дураку, позволит казино грабить?

– Как – грабить? – не поняла я.

– Да это я в переносном смысле, – снисходительно проговорил Вовка. – Там же следят за выигрышами, а если все начнут выигрывать, казино разорится просто. Поэтому осторожнее нужно быть. А Мишка – дурак просто.

– И с тех пор вы его не видели?

– Нет. Я, когда в казино узнал о его проигрыше, сразу к нему поехал. Хозяйка сказала, что он забежал, вещи какие-то схватил и свалил. Куда – неизвестно. Я вот хочу к нему на родину наведаться, потому что куда ему еще бежать, как не к родителям? Сессия тут, правда, но это вопрос решаемый. Тем более, что мне на машине туда и обратно сгонять – день потратить.

– Спасибо вам, Вова, за информацию, я обещаю, что все это останется между нами. Единственное, о чем я вас попрошу – оставьте свои координаты, чтобы я могла вам сообщить, если найду Мишу.

– А зачем вам мои координаты? – улыбнулся Вовка. – Вам что, института мало? Там и сможете найти, если что. Вот если бы вы мне свои координаты оставили… – он остановил свой взгляд на моих стройных ногах,

Признаться, соблазн дать этому мальчику свой телефончик был ох как велик… Но, решив про себя, что я для него просто бабушка, не стала этого делать – он же моложе меня лет на десять!

Конечно, глубоко плевать – я на свои двадцать девять никак не выгляжу, а уж если вспомнить нашу маму Ираиду Сергеевну, то та в свои сорок девять встречается с мужчинами исключительно не старше тридцати, а подчас и моложе, так что мой роман с этим парнем – если бы он вообще состоялся, конечно, – мог бы считаться образцовым в возрастном плане.

Но ведь как изъязвится Полина, если узнает о наших… отношениях! Едва только я представила все ее шпилечки в мой адрес, как мне сразу расхотелось всяческих соблазнительных отношений.

Поэтому, тяжело вздохнув, я сказала:

– Не думаю, что это хорошая идея. Не стоит.

– А если я первый найду Михаила? Как вас найти?

– Тем же способом, – ответила я. – Через институт. Оставите для меня записку в деканате, вот и все.

– Как хотите, – пожал он плечами. – Возможно, будете жалеть.

– Возможно, – поднимаясь, ответила я, уже уверенная в том, что жалеть не буду – мне не понравилось Вовино самомнение. Видимо, он еще ни разу не получал отказа от девушки. Ничего, мальчик, жизнь еще преподнесет тебе немало сюрпризов и разочарований. Я, конечно, ни в коем случае не желала ему ничего плохого, просто понимала, что ему, этому живущему на всем готовом мальчику, рано или поздно неизбежно придется столкнуться с проблемами. И ничего тут не поделаешь.

Попрощавшись с ним, я зашагала к троллейбусной остановке, чтобы дома спокойно подумать над тем, что делать дальше, а заодно отчитаться перед Полиной, которая, несомненно, уже названивает мне, о своих действиях.

Уже по дороге я решила, что, пожалуй, первым делом надо бы съездить в общежитие, где раньше жил Михаил. Он вполне мог скрываться и там. Во всяком случае, это ближе, чем ехать в Балаково. Тем более, что у меня нет машины, как у Вовы.

Доехав до своей остановки, я купила в ларьке бутылку пива – это Вова меня раззадорил, я и выпила-то два стаканчика, а теперь хотелось больше, – и пошла к своему дому. В голове моей вертелась мысль о том, что я оставила квартиру, в сущности, незапертой, и как бы туда не нагрянули воры. Упрут последний компьютер, что потом делать? Полина могла и просто так сказать, что компенсирует мне потерю, а на самом деле кто ее знает…

Поднимаясь чуть ли не бегом по лестнице, я не обратила внимание на шорох, послышавшийся наверху. Подбегая к своей двери и хватаясь за ручку, я вдруг почувствовала, как горло мое крепко сжали так, что я не могла втянуть даже жалкого глотка воздуха. Чувствуя, как глаза мои начинают вылезать из орбит, я попробовала оторвать железные руки от своего горла, но тут ясно услышала шепот человека, четко произнесшего мне в ухо:

– Хочешь остаться жива – не лезь не в свое дело!

После этого стальные пальцы нажали на какую-то точку у меня на шее, сознание медленно поплыло куда-то, а я сама сползла на пол, чувствуя, что отключаюсь…

Глава пятая
Полина

Когда я приехала в спорткомплекс, то входила в него со смешанным чувством. С одной стороны, радовалась, что смогу приступить к работе, а с другой мне было неприятно снова оказаться вместе, где случилась трагедия, тем более, что мне пришлось стать ее участницей. А больше всего не хотелось встречаться с Сорокиной.

На счастье, я не встретила ее по дороге. И вообще, первый человек, который попался мне в вестибюле, был мне приятен – это была наша уборщица баба Клава. Она, со своей неизменной шваброй, терла полы, что-то напевая по привычке.

– Баба Клава! – обрадованно кинулась я к ней. – Вы уже выздоровели?

– Здравствуй, Поленька, – поприветствовала меня старушка. – Спасибо, что интересуешься. Нога моя совсем еще не зажила, но я врачихе говорю – чего я буду дома сидеть? В телевизор глядеть? Он уж мне опостылел хуже горькой редьки, прости Господи! А мне без вас тошно, скучаю.

– А уж нам как тошно без вас было! – вздохнула я, подумав, что если бы в тот злополучный день, когда убили Наташу, баба Клава была на месте, то она сама занялась бы мытьем посуды, и, возможно, мне удалось бы избежать многих неприятных минут.

Ну да ладно, чего уж там прошлое вспоминать.

– Баб Клав, – осторожно начала я. – А вы слышали, что у нас тут произошло?

– Да уж слышала, – вздохнула старушка. – Горе-то какое, прости Господи! И кому понадобилось девку убивать?

– Не знаю, – ответила я. – как тут наши-то? Меня же не было вчера…

– Да все гадают, головы ломают, болтают всякое, да больше брешут! – махнула рукой баба Клава. – Катюшу мне особенно жалко, хорошая девочка была. Наташу-то я плохо знала…

И тут я вспомнила, что Катька, будучи девчонкой сентиментальной и очень доверчивой, к тому же гораздо сильнее Наташи скучающей по родителям, частенько забегала к бабе Клаве в ее комнатушку.

Чаще всего она просила ее погадать на картах – баба Клава славилась у нас этим умением. Я-то никогда не прибегала к ее услугам, считая все это чушью, а вот Катерина была другого мнения.

Да ведь баба Клава может оказаться очень ценным свидетелем! Нужно непременно поговорить с ней о Катьке.

– Баб Клав, – обратилась я к старушке, – вы, когда работу закончите, не подойдете ко мне в раздевалку?

– Так я уж у тебя убралась! – сообщила старушка.

– Да я не для этого. Я поговорить с вами хочу. Насчет Кати. Вы, кажется, часто с ней разговаривали.

– Ах, насчет Кати, – снова вздохнула баба Клава. – Подойду, конечно. А ты что ж, Полинка, опять расследуешь, что ли?

– Приходится, баба Клава, – ответила я.

– Слыхала я, – понизив голос, проговорила баба Клава, – как эта язва Сорокина тебя чуть под монастырь не подвела. Вот гадина! Я тебе, Полина, больше скажу, да только не здесь. Я кое-что видела и слышала, только говорить никому не стала. Не знаю, поможет тебе это или нет, но только, думаю я, дело серьезное.

– Хорошо, – сказала я. – Я вас буду ждать у себя. У мен сегодня только одно занятие, так что через полтора часа я освобожусь. Кофе попьем заодно.

– Да я-то кофе не пью, чайку бы вот – другое дело. С Катюшей мы тоже часто чай пили.

– Чайку так чайку, – согласилась я. – Только вы уж придите обязательно.

– Непременно, – заверила меня старушка.

Поднимаясь по лестнице, я столкнулась с Ромкой Михайлиным. Он поднял на меня удивленные глаза.

– Полька? Тебя выпустили?

– Выпустили, – подтвердила я.

– Совсем или под залог?

– Совсем. Подчистую. Экспертиза доказала, что я не при делах.

– Ну, поздравляю, – протянул Ромка. – А кто же Наташку-то убил?

– А ты что, был уверен, что это я, что ли? – вскипела я.

– Да нет, что ты, – смутился Ромка. – Это я так. Что же теперь с расследованием будет?

– А что с расследованием? Милиция ведет, как полагается. Только я эту суку, из за которой мне столько нервов попортили, раньше их на чистую воду выведу! – пообещала я неизвестно кому. Не Ромке, конечно – ему-то что?

– Ты про Ленку? – вскинул он брови.

– При чем тут Ленка? – удивилась я в свою очередь.

– Ну, она же тебя как бы вложила… Я думал, сука – это ты про нее.

– Да нет, – улыбнулась я. – Это я про убийцу.

– Ты что же, сама надеешься убийцу найти? – скептически спросил Ромка. – Да еще раньше милиции?

– Ну почему сама, мне еще Ольга помогает. Мы же с ней немало дел раскрыли, а все вокруг тоже не верили. И это раскроем, не сомневайся!

– Ну, успехов тебе! – все же с сомнением качая головой, пожелал Ромка. – Ладно, пока!

– Ты что, уходишь уже?

– У меня после обеда занятия, – сказал Ромка.

– А что же ты сейчас тут делаешь?

– Меня Айрапет вызывал.

– Зачем?

– Он всех вызывает по одному и предупреждает, чтобы не трепались насчет этого дела. Говорят, ему от Лехи влетело здорово, хотя, понятно, что Айрапет не виноват, что Наташка здесь умерла. Но Леху тоже можно понять – если по городу пойдут слухи, репутация нашего комплекса резко упадет, а кому это надо? Даже нам с тобой это не надо. Кстати, думаю, что Айрапет и тебя обязательно вызовет.

– Пусть вызывает, – ответила я. – мы с ним всегда общий язык находили.

– Ну давай, удачи тебе, я побежал, – и Ромка помчался дальше по лестнице вниз.

До начала моих занятий оставалось еще полчаса, и я решила не дожидаться вызова от Айрапета, а зайти к нему сама.

Поднявшись в его кабинет, я постучала.

– Да, – послышался хрипловатый голос.

Я открыла дверь и сказала:

– Здравствуй, Айрапет. Можно?

– А, Полина, заходи, – ответил директор спорткомплекса.

Он сидел за своим столом в большом мягком кресле, одетый в летний костюм и светлую рубашку. Как всегда, он был при галстуке. Только я заметила, что несмотря на все неизменные атрибуты его одежды, вид наш директор имел далеко не такой безупречный, как всегда.

Во-первых, он осунулся, во-вторых, был небрит, чего никогда не позволял себе раньше. Это сразу делало его старше на несколько лет. Глаза у Айрапета были воспаленными.

Перед ним стояла початая бутылка коньяку, и чувствовалось, что наш директор пьет уже не первый день.

– Как дела, Айрапет? – тихо спросила я, усаживаясь в кресло напротив.

– Ай, не спращивай, Полина! – махнул он рукой. – Хреновые дела, сама, щто ли, не знаищь?

– Ну, я-то как раз хорошо знаю, – ответила я.

– Извини, – проговорил Айрапет, наливая себе коньяк. – Изнервничался я совсем. Рад, щто у тебя все в порядке. Мине звонили, говорили, что ты ни при чем, да я и не верил. Все эта стерва мелкая, дочь щакала! – выругался он, и я поняла, что он имеет в виду Сорокину.

– Айрапет, – серьезно сказала я. – Ленка, конечно, сплетница известная, но она в тот день жаловалась мне на тебя…

– Она всю жизнь жалуется! – он снова махнул рукой и опрокинул в рот рюмку с коньяком. – Все ей кто-то виноват! На жизнь жалуется, а сама как сыр в масле катается! Паразитка она, и больще никто.

– Айрапет, – тихо продолжила я, – она говорила, что ты устроил ей настоящую выволочку и даже грозился уволить. И всем обещал урезать ставки. Мне бы хотелось знать, чем это вызвано. Я работаю здесь не первый год, мы всегда прекрасно ладили с тобой и Роксаной, и если это касается всех, то думаю, что я имею право знать, что происходит.

Айрапет некоторое время молчал, потом спросил, показывая на бутылку коньяку:

– Будищь?

– Нет, спасибо,– вежливо отказалась я. – Ты же знаешь, я не пью. К тому же занятия скоро.

Обычно пьянство в спорткомплексе не процветало. Точнее, его просто не было по определению. И если Айрапет Варджанян и выпивал рюмку-другую и угощал сотрудников, то исключительно в праздничные дни после завершения работы. Да и не было у нас среди сотрудников любителей спиртного – спортсмены все-таки.

А уж чтобы он сам пил в течение рабочего дня, да еще предлагал мне…

– Я просто устал, Полина, – словно оправдываясь, развел руками Айрапет. – Я тебе все объясню. Щто касается того, чтобы урезать вам ставки и повального увольнения, то это выдумки этой крокодилицы. А ее я наказал за дело, и она знает, за какое!

– За какое? – прямо спросила я.

– Полина! – Айрапет повысил голос. – Я тебя, бесспорно, уважаю и ценю. Как человека и как женщину. Но твое любопытство всегда было неуместно, а сейчас в особенности. Мне и так хватает неприятностей с Лещей!

– Значит, это связано с Лешей! – задумчиво проговорила я.

– Полина! – Айрапет неожиданно грохнул кулаком по столу. – Это связано с Сорокиной! С Лещей, конещно, тоже, но косвенно.

– За что ты устроил ей взбучку? – не отставала я.

– За билядство! – закричал Айрапет. – За билядство, которое она здесь устроила, щалава этакая, мать ее!

– Как – прямо здесь? – удивилась я.

– Да, да, да! Сам, сам лично знаю! Мине пилевать, с кем ви трахаитись после работы, но щтобы это происходило в моем спорткомплексе – убью!

– Господи, да с кем же это она? – недоуменно спросила я.

– Полина, – вытирая платком взмокший лоб, ответил Айрапет, – я и так сказал тебе многое, чего не должен был говорить. На больщее не надейся, при всем моем уважении к тебе. На миня и так Леща наезжаит из-за этого убийства, не хватало еще, щтобы он узнал, щто тут вытворяет его красавица!

– Так, может, и лучше бы было, чтобы он узнал? Он ее пошлет к черту, и мы, избавившись от этой стервы, избавимся заодно и от кучи проблем.

– Ох, Полина, – покачал головой Айрапет. – Ты не знаищь Лещу. У него гарачая голова. Пока он разберется, остынет, он столько дров наломаит! Может и миня турнуть к чертовой матери, обвинив, щто это я виноват – развел здесь бордель!

– По-моему, ты зря его боишься, – сказала я, – ну пусть он побушует, но в конце концов поймет, что ты тут ни при чем. Леша все-таки не дурак. Зачем ему терять такого руководителя, как ты? Где он другого такого найдет?

– А! – снова махнул рукой Айрапет. – Не хочу я этих разборок, Полина, не хочу! И тебя прошу, – он серьезно посмотрел мне в глаза, – все, о чем мы тут гаварили, должно остаться между нами.

– Безусловно! – кивнула я. – ты же знаешь, я не из болтливых.

– Аднавременно я знаю твою неумеренную страсть к расследованиям, – усмехнулся Айрапет. – И предуприждаю – никакой самодеятельности! Никаких допросов и слежек в спорткомплексе! Его и так черт знаит во щто превратили! Ты поняла меня?

– Да, Айрапет, – спокойно ответила я. – я тебя поняла.

– Вот и умница, – ласково проговорил директор. – А теперь иди, Полинка, проводи свои занятия. Ты тоже натерпелась. Аллах даст – все уладится.

Я не верила ни в Аллаха, ни в Христа, ни в черта, но все же кивнула и покинула кабинет директора.

Я поняла тебя, Айрапет. Но не обещала при этом, что откажусь от расследования, так что совесть моя чиста.

Пройдя в раздевалку, сияющую чистотой – спасибо бабе Клаве! – я переоделась и пошла в спортзал. При входе я почувствовала легкую неприятную дрожь, вызванную воспоминаниями о недавних событиях.

Блин, скорее бы прошло время, чтобы я смогла забыть об этом. Неужели мне все время теперь придется входить сюда со столь мерзким чувством?

Проводя занятие, я старалась полностью окунуться в него, не думая больше ни о чем, кроме, спортивных упражнений.

Клиентки, которые были в курсе всего, сначала посматривали на меня с любопытством, видимо, пытаясь понять, почему меня не было вчера. Понятно, что им никто не сообщал, что меня задерживали по подозрению в убийстве.

Однако в глубине души я так и не могла отделаться от ощущения, что никак не могу дождаться окончания занятий, чтобы поговорить с бабой Клавой.

Когда же наконец я освободилась, то бегом побежала к себе в раздевалку. Бабы Клавы еще не было. Я вставила вилку от электрического чайника в розетку, достала из шкафчика печенье, чтобы угостить старушку. Как только чайник закипел, раздался стук в дверь.

– Открыто! – крикнула я, и в тот же момент в раздевалку, прихрамывая, вошла баба Клава.

– А я вас жду! – улыбнувшись, проговорила я. – сейчас будем пить чай – чайник как раз закипел.

Баба Клава села в кресло, я разлила чай по чашкам, пододвинула к старушке печенье и приготовилась ее слушать.

Та сразу поняла, что мне особенно некогда рассусоливать, и, заедая чай печеньем, принялась говорить:

– Катюша часто ко мне заходила, она по родителям шибко скучала. Особенно, говорит, по бабуле. Про жизнь рассказывала, жаловалась, что денег мало… Я говорю – у кого ж их теперь много? разве что у новых русских каких… Парень-то, говорю, есть у тебя? Она рассказала, что есть, учатся вместе, да только он непутевый какой-то, как я поняла.

– Почему?

– Легких денег ищет, – покачала головой старушка. – А работать не хочет. А кто работать не хочет – человек конченый! Взять, к примеру, нашу Сорокину – вертихвостка, да и только! Я ей на картах раскинула, и вышло, что нет, не будет у нее с ним жизни!

– Баба Клава, – напомнила я. – Вы мне обещали рассказать что-то важное.

– Да, – проговорила баба Клава. – Только, Полинушка, ты уж меня не выдавай. Потому как если Ленка узнает, что я ее выдала, мне несдобровать! С живет меня со свету эта гадина… Из спорткомплекса точно выживет. Куда ж мне тогда на старости лет?

– Не волнуйтесь, – пообещала я. – Сорокиной я вас в обиду не дам.

– Так вот слушай. Я же допоздна задерживаюсь порой тут. И как-то, занятия уж кончились, а я решила внизу убраться, пока не мешает никто. Домой-то неохота идти, никто меня не ждет там. Спускаюсь и вдруг слышу голоса женские. Я еще думала, кто из наших девчонок спустился, чтобы меня позвать убрать что-нибудь. А потом узнала Сорокину. Она с Наташкой разговаривала, с той, убили которую. И шипела на нее

– мол, если ты, шалава такая, не отстанешь от него – плохо тебе будет! Лешей своим грозила. А та ей отвечает – если, мол, твой Леша узнает, чем ты занимаешься, то неизвестно, кому плохо будет. А Сорокина говорит, мол, у тебя доказательств нет, и Леша мне поверит, а не тебе. А Наташка говорит – вот как раз с доказательствами у меня все в порядке, так что лучше ты от него отстань! Мы, мол, с ним уже обо всем договорились, он тебя бросает и на мне женится.

Старушка замолчала.

– А дальше что? – возбужденно воскликнула я.

– А дальше я, как на грех, ведром звякнула! – с горечью проговорила старушка. – Ленка сразу замолчала, а Наташка мимо меня промчалась, красная вся, чуть с ног меня не сбила. Ну, я сразу напевать начала, сделала вид, будто и не слыхала, о чем они калякали. А Сорокина посмотрела на меня так внимательно и спрашивает:

– Чего домой не идешь, баб Клав?

– А вы что? – спросила я.

– А я говорю – мне еще убраться тут надо, а вот ты чего не идешь? Ну, она, по обыкновению своему, фыркнула чего-то да пошла. И злая была. Видно, достали ее Наташкины слова.

– Выходит, что их что-то связывало, – задумчиво проговорила я. – Но вот что? Как я понимаю, речь идет об общем любовнике, которого они не могли поделить.

– И я так поняла – из-за хахаля все это! И скажу тебе больше, Полиночка, хоть и грех бездоказательно говорить – Ленка эта Наташку и грохнула!

– Почему вы в этом так уверены?

– А вот послушай! Я же самого главного еще тебе не рассказала, – старушка, хитро прищурившись, посмотрела на меня.

– Да не томите вы, баба Клава! – взмолилась я. -

Рассказывайте!

– А ты не торопись! Женщина я старая, память уже не та, могу чего и пропустить. а я хочу подробно все обсказать, четко!

– Ладно, ладно, молчу, – согласилась я. – Больше перебивать не буду.

– Так вот, с тех пор я видела, что Сорокина все мрачнее тучи ходила, а Наташка посмеивалась. Сияла просто. А потом вот что случилось. Я же говорю, порой задерживаюсь здесь допоздна. Так вот, как-то слышу в комнатушке нашей, где все ваши спортивные вещи свалены, будто есть кто-то. И, главное, дверь заперта. Я как раз мимо проходила, дверь подергала – думала, может, не приведи Господи, воры, времена-то нынче какие! Чувствую, изнутри заперто. А потом оттуда стоны такие раздались, что… – старушка покраснела, – ну, ты понимаешь, Полинушка, отчего женщина так стонать может.

– Понимаю, – кивнула я, вспомнив, как сама порой теряла над собой контроль в процессе секса.

Правда, мне ни разу не доводилось заниматься этим в инвентарной, но, может быть, это добавляет остроты ощущений?

– И что же вы дальше сделали? – заинтересованно спросила я.

– Постояла немного, – смущенно призналась старушка. – Уж как она там стонала, словно ее медом мажут! А потом я отошла на всякий случай. Не мое, думаю, дело. Пусть закончат, а я потом там уберусь. А потом потихоньку Айрапету скажу, пусть сам разбирается. Ну, подождала с полчаса, думаю, уж нет поди там никого, возвращаюсь… И надо же – как раз в этот момент Ленка Сорокина оттуда выходит. Увидела меня и аж затряслась вся. Ты чего, говорит, швабра старая, тут вынюхиваешь? Ничего, говорю, убираться пришла. А она мне – вот и убирайся подальше отсюда! А сама аж трясется вся, и щеки горят. Видно, здорово он ее распалил!

– Да кто он-то? – не выдержала я. – Ведь ясно же, что она с мужчиной там была!

– А вот его-то я и не видала! – с сожалением ответила старушка. – Видно, он первым вышел и смылся, а она пока осталась. Мужику что – штаны застегнул да пошел, а она, поди, пока все причиндалы на себя нацепила…

– То есть вы так и не знаете, кто Ленкин любовник?

– Не знаю! Убей меня бог, не знаю! Только ты дальше слушай.

– Что, и это еще не все? – переполненная впечатлениями, удивленно спросила я.

– Так дальше самое интересное! На другой день мою я лестницу, ту, что в подвал ведет, как всегда, сверху начинаю – и вдруг как поскользнусь! И загремела вниз по ступенькам, вот ногу и растянула!

– И что? – не поняла я.

– А то, что я, когда поднялась кое-как, ступеньки осмотрела, а на них масло пролито! Специально, значит, чтобы я вниз полетела и шею себе свернула! Ты же знаешь нашу лестницу в подвал, с нее если упадешь, так прямо о бетонный пол головой. Просто чудо какое-то меня спасло, растяжением отделалась!

– Вы что же, хотите сказать, что на вас было совершено покушение? – не веря своим ушам, спросила я.

– А то что же? И, точно тебе говорю – Сорокина это подстроила! Боялась, что я Айрапету расскажу про ее шуры-муры, а тот ейному мужику. А тот у ней мужик горячий, он и прибить может! Так что я чуть жертвой не стала! – торжественно закончила старушка.

– А вы уверены, что это было именно покушение?

– А что же еще? – обиделась старушка. – Мне еще до этого никто ступеньки маслом не поливал! Да и откуда оно тут возьмется, сама подумай?

– Может, нес кто да разбил бутылку?

– Так тогда бы нормальный человек сразу меня позвал – убрать. Точно тебе говорю – Сорокина это подстроила!

– Ну, это еще предстоит проверить, – задумчиво сказала я. – Ну, во всяком случае, спасибо вам за информацию, баба Клава.

– Не за что, Полюшка. Лишь бы она тебе на пользу пошла. А что, ты расследование-то продолжаешь? – заговорщицки подмигнув мне, спросила она.

– Продолжаю, – также подмигнув ей, ответила я. – Только об этом – никому ни слова. Особенно Айрапету. И вообще, баба Клава, я попрошу вас пока никому не говорить о том, о чем вы мне сегодня рассказали, хорошо?

– Могила! – заверила меня баба Клава. – Ты меня сколько времени знаешь – разве я когда болтала чего лишнего?

Это была правда. Баба Клава, надо отдать ей должное, всегда молча делала свою работу и никогда не совалась в чужие дела. Откликалась она только тогда, когда у кого-то были неприятности, и этот кто-то спешил за моральной поддержкой к отзывчивой бабуле.

– Ну, вроде бы все я тебе обсказала, – проговорила баба Клава, собираясь уходить. – А ты уж теперь сама разбирайся, раз уж ты у нас сыщица. Только, прошу тебя – выведи ты эту стерву на чистую воду! Христом богом тебя молю!

– Баба Клава, – серьезно проговорила я. – Если Ленка виновата – уверяю вас, что приложу все усилия, чтобы она понесла наказание. Но если она ни при чем – увы! Тут я ничем помочь не смогу.

– При чем, при чем! – закивала старушка. – Вот сама убедишься! Либо она, либо хахаль ее!

– Знать бы еще, кто он такой, – вздохнула я.

– Вот ты я узнай, – назидательно сказала старушка. – а то что это – убийца по комплексу бродит! Вон, Айрапет с лица спал совсем!

С этими словами баба Клава вышла из моей раздевалки.

Оставшись одна, я задумалась. Похоже, действительно, Ленка Сорокина становилась подозреваемой номер один. Или ее таинственный любовник. Но скорее она – ведь баба Клава говорила, что они с Наташкой ссорились из-за любовника. Из ревности Ленка вполне могла пойти на такое. Тем более, что она всегда была с приветом. Выяснить бы, кто ее любовник… Говорить сейчас с самой Ленкой я считала бессмысленным – понятно, что она ничего мне не скажет, если виновата.

А что, если попробовать за ней проследить? Если известно, что она встречалась со своим любовником в нашей инвентарной, значит, она вполне может делать это регулярно. И как только она его сюда проводит? Посторонних сразу бы заметили. Или это кто-то из клиентов мужских групп?

Да, но не торчать же мне в спорткомплексе круглосуточно? Других дел хватает…

Другие дела напомнили мне об Ольге, и я сразу же встала, чтобы пройти в вестибюль и позвонить сестре. К этому времени, думаю, она уже должна хоть что-то выяснить.

Я спустилась вниз и набрала домашний номер сестры. Ответом мне послужили длинные гудки. Значит, она еще не вернулась.

Я прошла к себе в раздевалку, переоделась и решила ехать домой. Возможно, что я еще наведаюсь сегодня в спорткомплекс, чтобы попытаться проследить за Ленкой Сорокиной, но это будет ближе к вечеру.

По дороге я еще заехала по делам, потом в магазин, и наконец домой.

Дома, приняв душ и пообедав, я посмотрела на часы – было уже два часа дня. Только я решила еще раз позвонить Ольге, как телефон затрезвонил сам. Взяв трубку, я услышала смутно знакомый женский голос:

– Полина? Это тебя беспокоит Людмила, Ольгина соседка. Ты только не волнуйся…

– Что с Ольгой? – закричала я, думая, что случилось то, чего так боялась сестра – к ней проникли воры.

– С ней уже почти все в порядке. На нее напали в подъезде. Я поднимаюсь, а она лежит на полу. Я тут же соседей позвала, мы ее ко мне перенесли. Ты не могла бы…

– Все поняла! – прокричала я в трубку, сейчас приеду!

Моментально вылетев на улицу, я вскочила в свой «Ниссан» и погнала его к Ольге. Господи, напали в подъезде! Что это? Покушение?

Баба Клава тоже утверждает, что на нее было совершено покушение…

Неужели все эти дела творит Сорокина? Ольга-то чем ей помешала? Сорокина, конечно, летящая во всю голову, но не до такой же степени!

Подъехав к Ольгиному дому, я выбежала из машины и помчалась к подъезду. По лестнице я неслась, перескакивая через несколько ступенек. Возле Ольгиной квартиры меня встретила женщина.

Я узнала Люду, Ольгину соседку, я виделась с ней несколько раз раньше.

– Ох, как хорошо, Полина, что ты приехала! – схватила она меня за руку. – А то я прямо не знаю, что и делать.

Ольга запретила вызывать врача, сказала, что только тебя хочет видеть. Я звонила тебе на работу, но там сказали, что ты уже ушла. Потом домой звонила…

– Да я по делам заезжала, – торопливо проговорила я.

– Ольга, значит, пришла в себя?

– Да. Только вялая какая-то лежит… Ты проходи скорее, она тебя ждет.

Я прошла в квартиру. Ольга лежала на спине на диване, с какой-то повязкой на шее, уставившись в одну точку на потолке. Только увидев меня она встрепенулась, попробовала подняться, потом снова упала на подушку и расплакалась. Компресс сполз с ее шеи.