Текст книги "Пещера Тимура"

И тут вошел ОН!

– Извините за опоздание – высокий, взрослый 19-летний красавец! Длинные волосы, как у «битлов», наимоднейшая белая водолазка, и – ДЖИНСЫ!! Все мальчики ревниво неприветливо поежились. Девочки – ахнули! – (Костик! Костик пришел! – прошелестело легким ветерком вдоль стола).

– С наступающим, всех! – сверкая белозубой улыбкой, он царственным жестом развернул принесенный белый рулон бумаги. Хорошенький кругленький Дед-Морозик, явно скопированный с ЗАГРАНИЧНОЙ открытки, затмил все развешанные рисунки своей оригинальностью. Костик, наконец, обвел взглядом комнату – куда бы повесить свой подарок? – и, не обнаружив свободного места, вдруг смутился….

Тогда Сашка легко вспорхнула на сундук (игравший роль дивана) и швейными иголками приколола ватман к бархатной немецкой (трофейной) скатерти (заменявшей ковер).

ОН подал ей руку и Сашка упруго – влет спустилась на пол. Все захлопали – Сашке – за то, что она так здорово выкрутилась из безвыходного положения, и новому шикарному гостю – за его, правда, лишний, но такой красивый рисунок.

Он не отходил от нее всю ночь! Они танцевали, шутили, смеялись, пили вино и снова танцевали под елкой, визжа от восторга.

Потом, как-то незаметно, они оказались в темной, «медленной» комнате. «Битлы», поцелуи, любовь с первого взгляда, сказочный Новый Год – спрессовались в неожиданное бешеное счастье…

– Костик, а почему Вас… так.. все называют?

– Это моя фамилия.

– Фамилия?

– Ага. Я – Константин Степанович Костик. – Костик по-гусарски щелкнул каблуками и кивнул головой.

Сашка

На тонких щиколотках длинных ног, вырастали крылья. Они легко несли Сашку каждое утро, придавая ее походке порхающую невесомость. Их никто не видел, как и сама Сашка – она их просто ощущала!

Вот угол «Гражданстроя», до его середины, где находился главный вход, оставалось метров 30, потом – 6 длинных ступеней и, наконец, прохладный вестибюль. Влетев в институт, крылья тут же «завяли», беспомощно обвисли и исчезли…

Теперь можно и не торопиться – ведь входная дверь позади, а на часах – 7—59. Но внутренний разбег не унимался и гнал Сашку на 5-й этаж по душным пролетам высоких лестниц, по длинному коридору и даже по рабочему кабинету! Вбежав в отдел, Сашка продолжала нестись между чертежными столами к своему, который находился в самом конце комнаты. Ну чего здесь-то бежать? Хватаясь за стул рукой, Сашка почувствовала, как ноги подворачиваются (еще бы! Без крыльев-то они отяжелели!) – и она с грохотом падает! (И какого черта неслась?)

Взрыв хохота тридцати глоток обидно шлепнул в уши. Смущенно хихикая, тридцатилетняя растрепанная дура выползает из под стола на четвереньках… А утром, дома, она так тщательно сделала прическу с начесом, одела ярко-красные коралловые бусы, такие же по цвету – овальные клипсы и подобрала губнушку в тон, смешав несколько штук прямо на губах, как на палитре.

Черный, в белый горошек, сарафан на тоненьких бретельках, сшитый, кстати, самой Сашкой за одну ночь, прекрасно сочетался с тремя красными акцентами. Ноги, в модных босоножках, которые достала Анька, еще более удлинялись, благодаря высокой танкетке!

И вот теперь – жалкая, лохматая, в порванной босоножке – выкарабкалась, выбралась, поставила валявшийся стул и как можно тише уселась, потирая ушибленную коленку.

Все в отделе знали, что Сашка в школе рьяно занималась легкой атлетикой, ездила на соревнования в Ташкент, Киев, Ленинград и куда-то еще. Пошутив по этому поводу – мол, пора бы уже оставить в покое свое беговое хобби, коллеги понемногу умолкли, уткнувшись в сои чертежи.

Вот тогда Заремка громко произнесла:

– Тебе, Туманова, надо аэробикой заняться.

– Чем, чем?!

– А-Э-РО-БИ-КОЙ! Неужели не слышала?!

– Нн-е-ет…

– Ну, ты даешь! Весь Мир сейчас увлекается этим новым видом гимнастики, а ты – спортсменка, комсомолка (тут надо было добавить – «и просто красавица», но вредина не добавила, ограничившись только первыми двумя характеристиками) и не знаешь! Читать надо больше, дорогая моя!

Пристыженная, распираемая любопытством, Сашка уже понимала, что не отстанет от противной стервочки, пока не выяснит – ЧТО ЭТО ТАКОЕ. На перекуре, она снова спросила:

– Зарем, а где ты узнала про аэробику?

– Да в журнале «Спорт», где же еще! Про Джейн Фонду слышала?

– Да, конечно, это американская артистка.

– Слава Богу, хоть ее-то знаешь! (Сашке осточертел этот высокомерный тон!) Так вот, она разработала новый комплекс упражнений под ритмическую современную музыку, где соединила элементы танца с физкультурными упражнениями. Сейчас все поголовно увлечены «ритмикой».

– А ты сама, почему не занимаешься?

– Я считаю, что мне не надо, у меня фигура и так в порядке!

Сашка вспыхнула – на что это она намекает? Но вслух только возразила:

– Но ведь спортом занимаются не только для коррекции талии, а еще в основном для здоровья…

– Вот я и говорю – это для тебя, Туманова. Ты все никак не угомонишься, носишься, как ненормальная. А так – выплеснешь свою неуемную энергию на тренировке и, глядишь – до следующей, будешь поспокойней…

Но Сашка уже не слышала эту язву. Все помыслы были сосредоточены на одном: где найти такую спорт. секцию?

В обеденный перерыв Сашка отправилась в детскую спортивную школу – там никто ничего по этому поводу не знал. (Что-то Заремка перебрала на счет «всего мира». Преподаватели – профессионалы– спортсмены и то еще не в курсе…)

После работы, неугомонная Туманова поплелась в новый спортивный комплекс, недавно построенный по спец. проекту с множеством тренировочных залов, раздевалок, душевых и административных помещений. В вестибюле висело расписание занятий по видам спорта:

– Гимнастика для девочек 4—5 лет, 6—8 лет, 9—13 л., то же самое для мальчиков, тяжелая атлетика, борьба (несколько видов), акробатика, фехтование – на саблях, рапирах и шпагах, лечебная физкультура для позвоночника, общеоздоровительная – для пенсионеров… Но аэробики не было!

– Та-ак… И что теперь делать? Сашка медленно направилась к кабинету директора. Постучала, приоткрыла дверь. Там сидел здоровенный потный узбек.

– Этот-то уж точно ничего не знает – разочарованно подумала Сашка, но все же решила попробовать хоть что-то разузнать: – Здравствуйте, можно спросить?

– Здравствуйте, проходите пожалуйста, садитесь. Что Вас интересует? – неожиданно на чисто русском языке ответил громила.

– Я недавно прочитала в «Спорте» о новой разновидности гимнастики под ритмичную музыку…

– А-а! Так Вас аэробика заинтересовала? – перебил, улыбаясь, директор.

Сашка только кивнула в знак согласия, совершенно обалдев.

– Была у нас одна девушка, вернее есть, которую мы посылали на стажировку в Киев. Она там обучалась 2 месяца и уже проводила занятия в прошлом году. Но сейчас она, к сожалению, в декретном отпуске, а другого тренера послать на обучение не имеем возможности. Знаете ли, так много нужно приобретать инвентаря – матов, канатов, гантель – ну да это Вам не интересно.

– И когда она должна выйти на работу?

– Не ско-оро, ребенку только 3 месяца. А вот, кстати, ее муж – Виктор Сергеевич. Можете у него поподробней узнать о Елене Константиновне.

В дверях появился молодой, коротко подстриженный рыжеватый улыбчивый парень.

– Виктор Сергеевич,

– Можно просто Виктор. Чем могу быть полезен?

– Я хотела бы встретиться с Вашей женой…

– А в чем дело? Вы – кто? Что Вам от нее нужно? – с неожиданной неприязнью, коршуном взорвался муж-собственник.

– Да я, собственно, ее не знаю… мне бы только поговорить…

– О чем? Можно узнать?!

– Видите ли, похоже, что она пока единственный тренер в городе по аэробике… Вот…

– А-а! Так в этом смысле? Но она в декрете!

– Я знаю, но я хотела…

– Нет, нет и нет! Ребенку всего 3 месяца! Ей сейчас не до работы!

– Но, Виктор! Я – просто хочу ПО-ГО-ВО-РИТЬ! Может быть, с ней кто-то еще ездил на эти курсы?

– Нет. Она была одна.

– Так, Виктор – Сашка уже начинала терять терпение – я и не собираюсь ее уговаривать выходить на работу. Я – просто хочу с ней по-го-во-рить! Может она что-то посоветует, ну – не знаю, литературу какую-нибудь подскажет…

– Какую литературу! Она «живьем» изучала эти упражнения, позы, ритм… Сначала ее обучали правильно держать торс, ноги, руки, потом под музыку, в определенном темпе – дышать, резко выдыхая. Видите ли – это не так просто, как Вам кажется…

– Но поговорить-то 5 минут МОЖНО?! – чувствуя, что еще – секунда – и она взорвется, Сашка зло сверкнула глазами: что за ца-ца такая – эта Елена– Прекрасная? И чего этот муж-объелся груш, так оберегает ее? Да, в конце-то концов, чего он устраивает горы препятствий на ровном месте?! Сашка почувствовала, что «танком» пробьет все преграды «рыжего».

Худенькая девушка с короткой стрижкой, без косметики – была очаровательна! Длинные ноги с мускулистыми икрами, тонкая талия, чуть широковатые мальчишеские плечи – гармонично сочетались в ее фигурке – изящной и почти идеальной! (Вот это – ДА!! – восторженно ахнула про себя Сашка, – она же только-только родила и так выглядит!)

– Лена, я узнала, что Вы тренер по аэробике, не могли бы Вы…

– Не-е-ет! Что Вы! У меня же ребенок! – перебила Елена-Прекрасная

– Вы меня не дослушали, не могли бы Вы посоветовать мне – к кому обратиться, кто бы мог позаниматься с нашей группой – не бесплатно, разумеется.

– Ну… Даже не знаю…

– Лена, подумайте пожалуйста. У нас группа не менее 40-ка человек (самозабвенно врала Сашка, на сегодня вся группа – была она одна), мы бы скидывались по 3 рубля в месяц…

– Ну, посмотрим… Оставьте Ваш телефон, если что – я Вам позвоню.

Сашка поспешно вырвала листок из записной книжки, написала номер начальника архитектурного отдела и протянула его Елене-Прекрасной

– Спасибо большое, я надеюсь, у нас с Вами что-нибудь получится.

– Ну не знаю, не знаю… Попробуем – улыбнулась девушка

– До свидания, Лена. Жду Вашего звонка.

– Угу, пока, я звякну.

Сегодня кажется невероятным все это. Бред какой-то! В любом городе масса тренажерных залов, фитнес-клубов с саунами, массажными и косметическими кабинетами. А всего 25 лет назад именно так все начиналось…

На следующее утро в вестибюле проектного института на центральной квадратной колонне висел плакат – именно плакат, а не просто объявление! Под углом в 45 градусов по диагонали, ударно-красными буквами шел девиз – «Аэробика – это молодость, стройная фигура и прекрасное настроение!» И справа вертикальный ряд квадратиков, в которых были нарисованы женские фигурки, постепенно уменьшающиеся, от шарообразной в верху – до идеально-тоненькой в низу. Горизонтальный текст лаконично гласил: «Обращаться в архитектурный отдел к Тумановой».

«Гражданстрой» насчитывал около двухсот сотрудников. В каждом отделе около 20—30-ти человек, начальниками которых были, в основном, мужчины. А вот рядовые инженеры, архитекторы, техники, чертежники (вернее – чертежницы) – на 90% составляли женщины.

Сашка не ожидала такого «аншлага»! В первый же день до обеда записалось 47 человек!

– Сань, когда тренировки начнутся?

– А где будем заниматься?

– А какую форму приносить?

– И что? Под магнитофон будем прыгать?

Игорь Николаевич, начальник архитектурного отдела, сначала недовольно ерзал на своем месте за стеклянной перегородкой, потом несколько раз вышел из своего «тронного зала» и спросил Сашку – сделала ли она вертикальную планировку дет. сада и, наконец, к 11-ти утра – перешел в «атаку»!

– Александра! Общественными делами надо заниматься в не рабочее время! А в рабочее…

Но Сашке было начихать на его недовольство! Он это ясно видел и бесился: – «Да она просто „улетела“ с этой дебильной идеей! Дура! Идиотка! Совсем совесть потеряла!»

Сашка была счастлива! Вместо расчетов кубометров вывезенного грунта, она лихорадочно умножала 3 на 47 – это же 141 руб.! Ну кто откажется от такого заработка за три часа в неделю?!

А народ все прибывает! Вот уже 60 по списку! 70!, 74!! Будет аэробика! Никуда они не денутся!!

Не делись. Лена позвонила на следующий день. Игорь Николаевич снял трубку:

– Здравствуйте, можно Туманову к телефону?

– Александра! Тебя… – рявкнул недовольно начальник.

Сашка бегом «рванула» за стеклянную перегородку:

– Алло? Лена? Здравствуйте. Чем порадуете?

– Да, собственно, я пока ничего обещать не могу, но временно, может быть, с вами позанимается…

– ДА-А!!! Мы согласны!!

– Вы же еще не выслушали в чем суть!

– Все равно, хоть временно!

– Ха-ха-ха! – довольно рассмеялась Лена. – Ну, раз так, в общем, мы посоветовались с мужем, Вы же его видели?

– Да, да.

– Так вот, несмотря на то, что он ведет лечебную гимнастику и очень занят, он сумеет после работы проводить с вами ритмику, правда, не совсем профессионально, но для начала – сойдет, а месяца через 3—4 я уже сама смогу выбираться к вам на часок.

– Леночка! Все чудесно!

– Но только как быть с местом занятий? Витя узнавал, наш спорт. зал занят постоянно…

– У нас в институте прекрасный актовый зал, пустующий почти круглогодично!

– Прекрасно! Понедельник, среда, пятница – вас устроит?

– Конечно, конечно!

ПОБЕДА!!! Адреналин бурлил мощным вулканом в Сашкиных венах, окрашивая щеки лихорадочным румянцем! Чудесные, непривычные позы-враскорячку, на цыпочках – приводили ее в восторг!

– Желтые тюльпаны, вестники разлуки… (оглушительно разносилось из магнитофона) – Иии, раз – наклон! Встали! Два – наклон! Встали! – командовал Виктор.

Как прекрасно и легко тело подчиняется его голосу под Наташку Королеву.

Эйфория длилась не долго. Потом группа начала редеть. Кому-то надоело, кому-то показалось дорого регулярно платить по 3 рубля, кто-то ушел в декрет, кто-то уволился. И вот когда, наконец, пришла Лена, осталось всего 17 человек.

Сашка чувствовала себя виноватой. Она злилась на этих тупых лентяек и готова была палкой загонять их на тренировки! Но толку от такого энтузиазма не было никакого…

А Лена, казалось, даже не расстраивалась! Видно, 50 рублей в месяц, за 3 часа в неделю ее вполне устраивали. Она не отказалась вести занятия. Слава Богу! Аэробика не сдохла!

– Есаул, есаул, что ж ты бросил коня? – надрывался Газманчик из катушечного «Айдеса», стоящего на полу и уже женский голос считал: – И-и, раз, присели, и-и, два – выпрямились.

– Ань, а ты своим девкам рассказала?

– Ну, конечно! Только они стесняются, что ли, или ленятся? Не пойму.

– И что? Ни одна не клюнула?

– Одна-то, как раз и клюнула – смеясь, Аня ткнула себя ладонью в грудь.

– Да ну тебя! – Сашка шутливо толкнула подругу.

– Слушай, а чего Лерочки не видно?

– Она, ха-ха-ха, как Пенелопа, гетры вяжет.

– Что, полгода? Точно, наверно, день вяжет, на другой – распускает. Все подбирает – «ронжо», или «бордо» – ха-ха-аха, ой, не могу… (цитата из к.ф-ма «Гусарская баллада)

После тренировки подруги вместе шли до автобусной остановки – там Аня садилась на свою «семерку», а Сашка – пешком шлепала домой.

Завернув за угол глинобитного дувала (забора), Сашка вышла на Садовый проезд – коротенькую улочку в 12 домов. Здесь под номером 6 был ее дом. Слева от тротуара стоял старый тутовник с низкой густой кроной, а за ним тянулся ряд вишневых деревьев.

– Сегодня что-то не видно … – машинально отметила Сашка, глядя на толстый ствол тутового дерева. – Нет, вон! – Маячит, прячется…

Мужские ноги, в начищенных до блеска, туфлях на секунду показались из-за дерева и снова исчезли. Голова, как всегда, была надежно скрыта листьями.

– Хм – довольно улыбнулась Сашка.

Она привыкла к этим «ногам», вечно встречавшим ее по вечерам. Когда это началось? Сашка не помнила. Но давно, очень давно – когда она еще в школе училась. Тогда ей невероятно хотелось хоть одним глазком глянуть на «голову»! Но потом появился Костик – и все стало неважным.

И все же, когда «ног» не оказывалось, что случалось крайне редко, у Сашки портилось настроение.

Приготовив ужин, Сашка полезла в шифоньер.

– Где-то у меня был венгерский брючный костюм? Можно шортики соорудить? А что, он же трикотажный, должно получиться очень даже – ничего!

Вытряхнув гору вещей с полок прямо на пол, Сашка начала складывать их по мере надобности – летние поближе, зимние – подальше, а то, что предназначено на переделку – вообще в баллониевые котомки.

– Вот он, голубчик! – Сашка отложила, давно вышедший из моды, но прекрасный по качеству костюм, и продолжала наводить порядок. Давно уже собиралась. Вот попался школьный белый фартук. – В каком классе я его носила? В седьмом? Или в девятом? – Проверив карманы, Сашка нашла тоненькую бумажную полоску экзаменационного билета: -1) «Первый бал Наташи Ростовой», 2) История создания романа «Молодая гвардия». 3) Прочесть стихотворение М. Ю. Лермонтова «Смерть поэта». – Да. Это – девятый… Сашка улыбнулась, вспомнив восторженно-удивленные лица преподавателей.

– А Вы! Надменные потомки! Известной подлостью прославленных отцов! – голос яростно звенел. Сашка вошла в роль, бешено сверкая глазами, и, казалось, обвиняла экзаменационную комиссию. Щеки вспыхнули лихорадочным пламенем. – «И вы не смоете, всей вашей черной кровью, поэта праведную кровь!»

Тишина повисла в классе после Сашкиного крика души…

И вдруг! Они все встали! И зааплодировали!!

– Пять! Молодец, Туманова! Отлично!! Пять!!

ЭТО был триумф! Продолжая улыбаться, Сашка вытащила из вороха одежды серое шерстяное платьице.

– Ба! Да оно еще живо!?

Cашка подошла к зеркалу и приложила его к себе… – Да-а… Выросла, однако… Ну еще бы…

Тогда она была худющей, нескладной 14-летней девченкой. Но в этом платье угловатый подросток волшебным образом преобразился в молоденькую стройную девушку!

Мама перешила его из своего, к первому школьному вечеру: отложной воротничек переходил сзади в «стоечку», рукав – 34 с заостренными манжетами, повторял, рисунок «язычков» воротника, припышненная юбочка, пристроченная «с напуском» к лифу, туго облегала тонюсенькую талию. Серо-голубая шерсть в редкую темно-синюю полоску, казалась одного цвета с ее глазами. На ногах красовались первые, ЗАГРАНИЧНЫЕ!, необыкновенно-изящные матерчатые голубые туфельки – «опанки», – тапочки по сути, но до чего хорошенькие! «Своя» цена была ерундовой – 4 рубля, но Сашке их достали за 10 (т.к. в магазинах их, естественно, не было).

Вдруг Сашка перестала улыбаться, зло скомкала платье и затолкала его в котомку… Но это не помогло. Взяв сигарету, Сашка вышла во двор, уселась на качели и мрачно закурила…

Вернувшееся воспоминание назойливо продолжало преследовать ее и здесь…

– Вот она «вышивает» в этом, совершенно-шикарном платье и вся – светится от счастья… Прохожие улыбаются ей вслед… Ничего не было удивительного в том, что молодой, красивый узбек, стоя в кузове открытой «полуторки», полной каких-то коробок, тоже улыбнулся, сверкая белоснежными зубами: – «Эй, дэвюшькя!»

«Дэвюшькя» ответила наивным радостным взглядом, говорившим без слов: – «Да! Я – девушка! Я – хороша! И все вокруг меня – хороши! И ты, красавчик, – хорош, как Фархад! (Древняя восточная легенда о том, как богатырь-Фархад перекрыл реку и дал воду людям).

– Эй! Дэвюшькя! Пизду да-а-ай!!!

– …. (Шок!) Она непонимающе уставилась на «Фархада»… за что? Это что? Оскорбление?

Покраснела. Кажется – заплакала…

А «Фархаду» вдруг стало противно. Так противно, что захотелось плюнуть себе в рожу… И он – плюнул… На нее… Втянув в носоглотку все, что было возможно, он смачно харкнул в это светленькое, чистенькое, голубоватое существо… Сопли зеленой жабой сверкнули на еле наметившейся грудке.

Сашка сорвала осенний лист, брезгливо вытерла «гадость». Щеки пылали негодованием, горечью незаслуженной обиды! Она возненавидела всех узбеков!

– Звери! Скоты! Все они…

– Ма-а-м! Кушать скоро?! Папа прише-е-ел! – раздался тоненький голосок с крыльца.

– Да, да! Сынок! Иду-у. – Сашка затушила сигарету и, смахнув слезы, (– Надо же! Нашла что вспомнить!) – направилась к дому.

Мансур

Часы показывали 4 часа пополудни.

– Еще рано… Пойдут в 6…

Эргашев снял маску. Пятница была неоперационным днем. Но в час дня привезли на «скорой» непредвиденного «аппендикса», вызвали срочно нарколога, Мансур вырезал чертов отросток, быстро, профессионально. Все обошлось хорошо…

В 16—10 Мансур посмотрел на часы: – «Успеваю» – подумал с облегчением и…

– Мансур Эргашевич!!! Там – КАМНИ!! Ой, как кричит!!

Мансур удивленно оглянулся. В дверях стояла испуганная медсестра.

– В какой палате?!

– Двадцать третьей.

Хирург почти бежал по коридору, Хосият, заметно отставая, семенила за ним.

– Новокаин! Блокаду! – не оглядываясь, гаркнул Мансур.

– Да, да, сейчас. – Сестра юркнула в ординаторскую.

– Камни в почках – это всегда очень ПЛОХО! Неужели придется «резать»? – Мансур переступил порог 4-х местной палаты.

У окна на кровати корчилась молодая женщина. Копна темно-рыжих кудрей разметалась по подушке, точеные черты лица искажала страдальческая гримаса.

– Ну, ну, красавица, потерпи… Сейчас, сейчас станет легче… – Мансур наклонился к больной…

И – отшатнулся.. Это была – ОНА!! ГАДИНА! ТВАРЬ!!

Руки автоматически ощупывали живот, делали уколы, нежно, заботливо «глушили» приступ коликов…

А в памяти молниеносно пронеслось полжизни…

Агалык… Тихая, размеренная жизнь. Они с двоюродным братом вернулись со «второй кичкины» (кичкина – маленькая, перводится как маленький приток), держа в руках кукан с рыбой. Во дворе – переполох, мать мечется с узлами, отец со своим братом грузят курпачи (одеяла) в грузовик.

– Ота, (отец) что случилось?

– Ничего сынок, просто в город переезжаем.

– Зачем?!! – у Мансура больно заныло в груди.

– Там – лучше… Работа у меня будет хорошая, учиться в институте будешь…

Квартира в многоэтажном доме ужаснула Мансура тем, что ТУАЛЕТ оказался в жилых комнатах!!! – Самое отвратительное и постыдное, что только можно придумать!! А вот душ с горячей водой – это чудесная сказка!

У него была отдельная комната с «русским» письменным столом и «раскладушкой». Первое время он стаскивал постель на пол, потому что никак не мог уснуть в круглой прогнувшейся «люльке». Позже отец купил ему узенькую тахту – современный удобный диванчик.

«Пятиэтажка» наводила сиротливую скуку. Темные подъезды, лестницы… Зачем так высоко подниматься в свое жилище? ТАМ все было рядом – виноградник, грядки с помидорами, фруктовые деревья… А здесь? Что бы дома были яблоки, надо было за ними тащиться через весь город на базар!

Но время лечит… Правда – очень медленно…

Постепенно Мансур, не то, что бы привык к городской жизни, а, скорее, смирился с ней…

Длинными летними вечерами он выходил во двор, садился на скамейку и грустно наблюдал за шумной ватагой «городских» ребят, вспоминая родные горы… – Сейчас бы они с Маруфом весело плескались в теплой Агалычке, или пили бы чай с дядей Саидом – колхозным чабаном далеко от кишлака, где он пас своих овец…

– Да-ай! Дай мне! Надо чуть-чуть отпустить!

– На-аоборот!! Натянуть! Натянуть!!

Неожиданный крик противно прервал такое счастливое воспоминание! Мансур с досадой «вернулся» в пыльный двор без травы, без речки, без садов и огородов.

Двое подростков, вырывая друг у друга нитку, пытались запустить бумажного змея.

– Э-э, дураки, все равно не полетит, ветра-то совсем нет … – машинально отметил про себя Мансур.

– А дайте мне подержать?! – раздался еще один голосок.

Мансур оглянулся – это Ленка вышла, как всегда нафуфыренная, в лакированных красных туфельках на малюсеньком каблучке, в черной коротенькой юбочке в мелкую-мелкую складочку (тогда он еще не знал, что ЭТО называется – плиссе). Крупные рыжие кудри, подвязанные белым «газовым» бантом, шикарно рассыпались по спине! Ну! – Куколка! Не земная, фарфоровая, такая вся тоненькая. Изящная!

– Да, иди, ты! Тебя только здесь не хватало! – рявкнул Толян.

Ленка обиженно поджала губы: – «Дурак»! – коротко отреагировала на грубость.

Мансуру стало стыдно за все мужское население планеты! – «Как он мог? Этой – ФЕЕ!! Этой…, этой – сказочной принцессе! Ляпнуть – „иди ты“! Неужели они не видят – КАКАЯ она?!!»

Мансуру захотелось утешить девочку:

– Лена, айда со мной на кино? – улыбаясь, он протянул руку к воздушному созданию…

– «На кино»? Да пшел вон! Зверь вонючий! – злые глазки презрительно сощурились, гордо тряхнув золотыми кольцами блестящих волос, девочка резко развернулась на 180 градусов на своих чудо-каблучках и «поцокала» прочь.

Предательские, «бабские» слезы хлынули по щекам. От неожиданности Мансур онемел…

Мальчишки продолжали спорить, крича друг на друга. Они ничего не заметили.

Отвернувшись, скрывая рыдания, Мансур бегом бросился за дом:

– Тварь! Гадина! Джаляб! (проститутка) Сука! Все они – суки! – прислонившись к стене из жженого кирпича, он долго истерично ругался, размазывая нескончаемые потоки по щекам:

– Все! Все они! Если уж… То и все остальные!!

Наконец слезы кончились. Хотелось пить.

С того самого вечера Мансур смотрел на всех русских куколок через призму яростной ненависти…

Прошло года 4. Как-то ранней осенью он помогал отцу разгружать открытую «полуторку» с картонными коробками, в которых были запечатаны мужские хлопчато-бумажные брюки. Скинув рубашку, он подтаскивал коробки к открытому борту и подавал их отцу.

– Вон еще одна… Тоже – чистенькая, красивая… а сама…

Внизу «плыло» голубенькое, по-детски наивное, но уже осознавшее себя хорошенькой, милое создание.

– Эй! Дэвюшькя! – Мансур улыбнулся, предвкушая месть. – Вон как зыркнула, сучка. Лыбится…

Ничего… Сейчас перестанешь…

– Эй! Дэвюшькя! Пизду да-а-й!? – (что? Не понравилось? Кажется, ревет…)

Но вместо удовлетворения, на душе стало тошно!. Так тошно, что захотелось плюнуть себе в рожу… И он плюнул. На нее. Втянув носом из носоглотки все, что было возможно, он смачно харкнул.

Он не понял – почему комок больно сковал горло. Отныне вместо той, казалось вечно-ноющей раны, нанесенной маленькой жестокой стервой, открылась новая, тоже очень болезненная, но в то же время – ПРЕКРАСНАЯ, безответная, невозможная… (любовь, что ли?)

Почему-то с того дня она стала постоянно попадаться ему на глаза.

Он знал, что в час дня она выскочит из школы со своей подружкой и они будут хохотать всю дорогу. Он знал, что она попрется на школьный вечер и там будет танцевать с кучкой девченок, надеясь, что какой-нибудь «фраер» пригласит ее на твист. Он знал в какой колхоз повезут их школу на хлопок, и он будет таскаться пешком за 7 км к ним на танцы, но НИКОГДА не пригласит ее… Но самое отвратительное оказалось тогда, когда рядом с ней замаячил «длинный»! Как мерзко она хихикала, когда шла с ним подручку!

Недалеко от ее дома рос тутовник с густой низкой кроной. Это был очень удобный наблюдательный пост – Мансур отлично видел ее сквозь листву, скрываясь за толстым стволом, а она его – нет!

Прошло лет 7. Он закончил мединститут. Она выскочила замуж за своего «длинного», родила сына… Пропасть между ними увеличилась до космических размеров, т.е. – навеки.

Однажды отец объявил ему, что пора жениться. Мансур непонимающе уставился на него: – «Зачем?»

– Что – зачем? Тебе сколько лет? В твоем возрасте у нас с матерью уже было двое детей!

– Да на ком мне жениться? У меня и девушки-то нет!

– Есть… одна, дочь моего друга. Молодая, красивая, что еще нужно?

– Как что?! Любовь!

– Вот женишься – и будет тебе любовь. Все! Дело решенное!

Мансур возмущенно встал, хотел было возразить, но вдруг неожиданно передумал: – А что? Она же вышла замуж? И я женюсь! И забуду эту дурацкую «безнадегу»! И, наконец, избавлюсь от этой маниокальной потребности видеть ее!

– Хорошо, отец. Но ты нас хотя бы познакомь перед свадьбой.

– Конечно! Конечно, сынок! – обрадовался Эргаш.

Дильбар только закончила школу. Ей не было еще и 18-ти лет, когда мать сказала, что отец нашел ей жениха. Густо покраснев, девочка боролась с внезапно нахлынувшими на нее противоречивыми чувствами: с одной стороны – стыд, досада, конец веселой детской беспечности, с другой – гордость, любопытство, счастье быть любимой!

– А кто он, мам?

– Врач. Очень хороший человек.

– Старый?

– Нет. Он молодой и красивый. Сегодня придет к нам в гости с родителями. Мы будем разговаривать, а вы пойдете погулять в парк.

Дильбар кинулась к шкафу и дрожащими руками начала выбирать себе платье.

Она влюбилась в него с первого взгляда! Сердце предательски колотилось в груди так громко, что, казалось все слышали его «грохот» в радиусе 5 метров от нее! Но – то ли это был только ее вымысел, то ли – действительно никто ничего не заметил, но все – и гости, и хозяева приветливо и спокойно поговорили о погоде и о хорошем урожае хлопка, ожидаемом в этом году.

– Слава Аллаху, Дильбар в этом году не поедет на хлопок – сказал Эргаш.

– Да! В эту осень у нее будут совсем другие заботы. – С улыбкой ответил Махмуд.

Дильбар покраснела и готова была сквозь землю провалиться. Заметив ее смущение, Мансур протянул ей яблоко:

– Попробуй, какое оно спелое! Если посмотреть через него на солнце, то можно семечки увидеть.

– Вы шутите?

– Нисколько. Вот, подойди сюда. Ну-ка, глянь.

Дильбар вышла из тени виноградника и посмотрела через зеленовато-желтый плод на яркий солнечный диск. Яблоко действительно стало почти прозрачным.

Длинные столы, установленные в 3 ряда, упирались в короткий – четвертый, расположенный перпендикулярно к ним. Он был предназначен для жениха с невестой и их родителей. К тополям привязали ковры – получилось какое-то подобие зала. Множество электроламп ярко освещали свадьбу. Небольшой, «живой» оркестрик громко играл национальную музыку. Перегороженный уличный проезд, обильно политый и чисто выметенный, преобразился в сверкающую праздничную сказку…

Нежное детское личико спокойно, непривычно и трогательно лежало на груди Мансура.

– Я никогда тебя не обижу. Ты всегда будешь под моей защитой… – разглядывая сонную безмятежную девушку, Мансур обещал ей вечную заботу.

Словно услышав его внутренний голос, Дильбар улыбнулась и, открыв глаза, плотнее прижалась к мужу, обнимая свободной рукой его за талию:

– Я так люблю Вас, Мансур-ака… (ака – дядя)

– Тебя! Тебя! И – просто – «Мансур»! Повтори!

– Нет, нет! – Дильбар покраснела и счастливой бабочкой вспорхнула с кровати.

Теперь после работы Мансур торопился домой. В одной руке – арбуз, в другой – мясо, помидоры, зелень.

Дильбар бежала к нему навстречу со счастливой улыбкой, обнимала за шею и целовала в щеки, в губы, в глаза…

Они часто ходили в гости к родителям, к друзьям, или в кино. Многолетняя «зубная» боль, мучившая душу, куда-то исчезла, оставив, наконец, Мансура в покое.

– Диля, мы в субботу идем к Левиным – у него день рождения.

– А во сколько?

– К шести. Стол будет на улице, так что приготовь кофточку. – Мансур поправил галстук перед зеркалом и направился к двери:

– Хай, Дильбарджен, я – на работу!