Текст книги "Отдам босса в хорошие руки"

Глава № 13. Лев

Но даже эти скромные планы рушатся, когда возвращаюсь домой. Или я слишком привык к тому, что обычно меня встречает только уютная темнота, или слишком устал, но чувствую легкое раздражение, когда мои барабанные перепонки почти рвет громкая ритмичная музыка.

Если бы не хорошая звукоизоляция, сегодня мой телефон устал бы вибрировать от звонков соседей, а не партнеров.

Настя не слышит, что я вернулся, поэтому нет смысла сообщать, что я уже дома. Разувшись, сначала захожу на кухню и замечаю на столе суши, соусы и листья салата. Кидаю рядом пачку пельменей и иду на свет и громкую музыку.

Такое ощущение, что гостья боится уходить с временно оккупированной территории, потому что, как и утром, я застаю ее в спальне. Лежит поперек разобранной кровати в одной из моих рубашек, руки раскинуты, глаза закрыты, качает в такт мелодии головой и болтает ногами.

Мое присутствие замечает, только когда я тянусь к пульту и снижаю звук телевизора.

– Лева! – по-кошачьи плавно переворачивается на живот. – Как хорошо, что ты вернулся пораньше.

Бросаю взгляд на часы, где стрелки плавно подбираются к девяти.

– Я имела в виду пораньше, чем собирался, – тут же вносит она уточнение, игриво перебрасывает длинные светлые волосы на одну сторону и смущенно улыбается, заметив мой взгляд на своих оголившихся ягодицах. – Надеюсь, ты не против, что я взяла твою рубашку? У меня ведь нет сменной одежды. Правда, я не знала, какую выбрать, но не хотела тебя отвлекать от работы.

Я не из тех мужчин, которых раздражают свои вещи на женщине. Хотя в последний раз это случалось довольно давно, и тогда я сам настаивал на том, чтобы женщина надела мою рубашку и мой запах еще больше впечатался в ее тело.

Но в данный момент мы оба понимаем, что трюк Насти – попытка перевести оккупацию из временной в постоянную. Не знаю, что подбивает ее уверенность в том, что в наших отношениях что-то изменится. Возможно, возраст, когда под глупость легче замаскировать продуманность. Возможно, советы подружек, которые тоже пытаются устроиться у кого-то под боком и торопят друг друга, потому что на пятки с каждым годом наступает все больше соперниц.

Но она казалась мне достаточно умной, чтобы не принимать мое сочувствие и участие за высокие чувства, не ждать их с моей стороны и не растить со своей.

– Рад, что тебе уже лучше, – киваю на ее оголенные ноги.

– Да нет, – поспешно отмахивается она, – еще больно, это я так, разрабатываю, не хочу долго тебя напрягать и злоупотреблять гостеприимством. У тебя ведь работа, ты занят и привык жить один… а тут я…

Она делает движение ногой, морщится, опускает глаза и медленно проводит рукой по длинным волосам, зная, как мне нравится их сжимать, когда она извивается подо мной. Невинно облизывает губы, как будто они пересохли от сильных эмоций, снова делает движение ногой и снова красиво морщит свой лоб.

У нее интересная внешность – не броская, сделанная по единому лекалу пластического хирурга, а естественная и немного сказочная из-за больших ясных глаз.

И меня всегда вставляло от этого дикого сочетания – сказочности, простоты и развратности. Но сейчас, глядя на ее оголенный зад, я чувствую только сильное желание встряхнуть свою гостью, чтобы шарики в ее голове снова сложились правильно.

– Верно, – говорю я и, встретив удивленный взгляд девушки, которая подводила меня совершенно к другому, доходчиво поясняю: – И еще. Если бы я хотел переспать с актрисой, я бы выбрал актрису.

Пока Настя хлопает глазами, силясь продумать новую стратегию, возвращаюсь на кухню, ставлю кастрюлю с водой и вскрываю пакет с пельменями. Слышу шаги, неторопливые, но вполне уверенные. Слышу дыхание Насти, когда она замирает на пороге в паре шагов от меня.

– Прости. – Спустя несколько мгновений обнимает меня со спины, дышит в лопатки. – Я просто подумала, что… Это не игра. Я просто подумала: а вдруг моя травма – это не случайность, не трагический случай, а шанс? Шанс для чего-то большего между нами. Ты никогда об этом не думал?

Она права, я никогда об этом не думал.

Ни после того, как Настя повредила ногу и осталась в моей квартире, ни до. Откровенно говоря, я ни разу не рассматривал вариант, что у нас может сложиться нечто большее, чем секс, который обоих устраивает.

И даже когда мама явилась в мой кабинет и сказала, что будет не против внуков без брака, у меня и мысли не промелькнуло о Насте.

Я могу представить, что однажды она откажется от вечерней жизни и клубов и будет с удовольствием гулять по парку, поглаживая большой живот и будущего младенца. Не знаю, что ее подтолкнет к этому – деньги, стабильность, за которую захочется ухватиться сильнее, или любовь, но я вполне представляю ее в роли матери.

Могу представить, как от беременности еще больше расцветет ее красота и мужчины по-прежнему будут оборачиваться ей вслед. Могу представить ее воркующей над ребенком.

Но я не могу представить, что этот ребенок будет моим.

Наверное, я действительно просто чертов циник, манипулятор и эгоист. И хрен знает, чего мне не хватает и почему я не соглашаюсь на меньшее, откидывая в сторону еще один шанс из удобных.

Но правда в том, что женщину, которая сейчас меня обнимает, я могу представить исключительно под собой, но не рядом.

Наши представления о дальнейших отношениях слишком разнятся, чтобы их продолжать. Дальше будет сложнее, болезненней, накопятся глухие обиды, невысказанные упреки, потому что она будет бояться озвучить их. И если я все оставлю как есть, однажды из женщины со своими желаниями и живыми эмоциями она превратится в послушную куклу и посмотрит на меня пустыми глазами.

– Настя, – обернувшись, приподнимаю ее лицо, хотя она очень хочет спрятаться от моего взгляда, – мужчина, которого ты ищешь, не я.

Она понимает.

Мгновенно понимает ошибку, которую допустила, и я вижу, как лихорадочно она ищет возможность исправить ее. Но слов не находит или решает, что быстрее все восстановит проверенным способом.

Ее пальцы начинают скользить по моей шее, крутятся вокруг пуговиц, медленно их расстегивают. Комната наполняется ее длинными вздохами, ее язык начинает скользить по моему кадыку.

Приподнимает одну ногу, закидывая мне на бедро, прижимается, чтобы я почувствовал, понял, что она меня хочет. Ее взгляд уже с поволокой, и я знаю, что здесь она не играет. Она действительно хочет меня, да и у меня проблем с ответным желанием нет.

Красивая, без комплексов, она умеет заставить не только забыть о чем-то конкретном, но выбить все мысли из головы. Оставив только тупое желание вбиваться в нее с бешеной скоростью, сжимать в кулаках шелковистые волосы, вырывать из ее горла приглушенные стоны, полные страсти.

Идеальная любовница, которая оступилась, но сильно хочет исправиться.

И хочется плюнуть на все, закрыть глаза и пустить все на самотек. По меньшей мере до тех пор, пока мне это будет удобно.

Вот только две куклы – это слишком много для того, кто в них не играет.

Протянув руку назад, выключаю плиту, и, как по щелчку, падает активность у Насти.

Медленно опускает ногу на пол, но все еще теребит воротник моей рубашки, не желая меня отпускать.

– Лева…

Дыхание становится тяжелым, прерывистым, она снова прячет лицо у меня на груди, и я узнаю симптомы, от которых отвык.

– Не надо. – Провожу рукой по ее волосам, успокаивая, а потом, приподняв ее лицо, стираю первые дорожки из слез. – Когда-нибудь ты еще скажешь спасибо, что сейчас я тебя отпускаю.

– Я боюсь, что не смогу без тебя…

– Я тебе помогу.

Хрупкая, сильная девочка, которой природа подарила не только внешность, но и мозги. Вместо истерики и уговоров, оставляющих после себя раздражение, способность быстро найти выход из ситуации, которая только кажется тупиком.

Наверное, Булгакову действительно нашептывали роман темные силы. Потому что там слишком много отсылок к нутру человека и суть не стареет. «Никогда и ничего не просите. Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами все дадут».

Всмотревшись в мое лицо, Настя отпускает мою рубашку, поправляет ту, что на ней.

– Мне вызывать такси?

– Я тебя отвезу.

Она кивает, стирает с ресницы застывшую слезинку, которая не поможет, и выходит из кухни. Не делая вид, что ей трудно ходить, потому что это тоже уже ни к чему. Уже через десять минут она появляется в дверях.

Обуваемся молча.

Так же молча спускаемся вниз и садимся в машину.

Вечерний город не томит в пробках, чтобы нас удержать, наверное понимая, что это бессмысленно.

Настя не пытается выторговать условия прощания, не заваливает упреками или последними просьбами, не настаивает на встречах, чтобы продлить последний раз и сделать очередную попытку.

Прощаясь, она оставляет шлейф цветочных духов и поцелуй, в который вкладывает нежность и легкую горечь этого вечера.

Я благодарен ей за эти пятнадцать минут тишины и за то, что она не перечеркивает одним глупым поступком все, что было до этого. Завтра ее счет пополнится суммой, которая позволит минимум полгода жить так, как ей хочется, и не спешить что-то срочно менять.

А еще у нее остается возможность мне позвонить и уверенность, что я всегда ей отвечу.

Дома пельмени летят в морозилку, суши – в мусорное ведро, как и уставшие листья салата.

Пытаюсь отвлечься книгой – не помогает. Долго щелкаю пультом, надеясь хоть что-то найти в двух сотнях каналов, но от клипающих картинок начинают болеть глаза, а ничего не меняется.

Откладываю книгу, выключаю телевизор, закрываю устало глаза, но вместо сна приходит видение-бред.

Красивая темноволосая женщина на коленях, у ее ног шлейф длинного вечернего платья, ножницы и неровные цветные квадраты и треугольники как сотня уничтоженных доказательств, что счастье сюда не просто заглядывало, а с удовольствием оставалось. Женщина вздрагивает, как будто заметила чудовище из жутких кошмаров, поднимает лицо, смотрит из пустоты, которая в ней поселилась, и как молитву повторяет всего одну фразу: «Кукла… я твоя кукла, не более…»

Не знаю, удается ли мне все же уснуть, но утро накатывает внезапно и наваливается тяжело, неуклюже. Выталкиваю себя из квартиры мыслями о чашечке вкусного чая и объеме работы.

По пути, словно дразнясь, на телефон поступают фотографии от моего заместителя. Надо же, вспомнил, что у него здесь осталась не только помощница, но и друг!

«Как тебе?» – и он еще спрашивает.

«Займи мне соседнюю пальму», – сбрасываю ответ.

«Как тебе моя помощница?»

Ага, то есть вступление из фотографий было для этого.

«Я под большим впечатлением», – отвечаю как есть.

Он посылает мне смайлик, который я рассматриваю дольше, чем снимки. Нет, правда?! Смайлик?! За много лет знакомства я был уверен, что он даже не знает, что в телефоне и вайбере есть функция смс, но он докатился даже до улыбающихся колобков. Жара или начало скуки вдвоем?

Впрочем, долго думать о судьбе Пашки мне некогда. После чашки чая погружаюсь в работу – то личные встречи, то переговоры, то анализ остатков. Часть перебрасываю на Макса, но все равно зашиваюсь.

В реальность меня возвращают какие-то женские голоса. Недоуменно осматриваю пустой кабинет, снова переключаю внимание на экран. Но сосредоточиться мешают громкие разговоры. Причем на повышенной ноте и из приемной Снежаны.

Я бы спустил это на самотек: моя помощница в состоянии справиться с любой неприятностью. Но я никогда не слышал, чтобы она повышала голос и чтобы в нем так отчетливо скользила неприкрытая злость.

Вот именно это и выталкивает меня из кресла, заставляет открыть дверь и увидеть, что причина, которая вывела мою невозмутимую помощницу из себя, у нас одна на двоих. У ее стола с ноутбуком под мышкой стоит Алла Геннадьевна, гневно сверкает глазами, как и Снежана, и нравоучительно сообщает:

– Тебе надо как-то расслабиться. Не знаю: кино, театр, цирк, свидание. Что угодно. Или самое элементарное – порадуй себя чем-нибудь вкусненьким. Съешь мороженое. Много, одной пачки явно не хватит. Думаю, это пойдет только на пользу!

– Ты… – на повышенных нотах начинает моя помощница, но замечает меня, выдыхает и поправляет пиджак. – Лев Николаевич, я устала ей повторять, что вы заняты и у вас нет ни времени, ни причины для встречи с ней.

– А я устала повторять, – немного сбавляет обороты помощница моего заместителя и тоже поправляет пиджак, заставляя думать, что я вышел поздно и пропустил что-то весьма интересное, – у меня назначена встреча со Львом Николаевичем и он меня ждет!

Она оборачивается ко мне, наверное считывает по глазам, что ее планы являются для меня откровением, и, вероятно, сильно теряется, потому что обнимает двумя руками свой ноутбук и несет какую-то чушь:

– Лев Николаевич, так не пойдет! Все должно быть по-честному! Мы договаривались… Мне нужен доступ к вашему телу!

– Напомните, пожалуйста, как именно я обещал предстать перед вами. – Получаю огромное наслаждение от вида озадаченной помощницы моего заместителя. – Мне раздеться полностью или галстук и запонки можно оставить?

Алла прикусывает губу и одаривает меня задумчивым взглядом, словно прикидывая, и почему-то зацикливается на обуви. Снежана едва не крутит у виска, посматривая на свою коллегу, и посылает ей какие-то тайные знаки – похоже, подстрекает к побегу.

Из коридора слышится странный звук, похожий на всхлип, и почему-то мерещится спина главного бухгалтера, которая стрелой несется по коридору. Но при таком весе и с ее величавостью…

Глюки.

Усталость.

Открываю шире дверь своего кабинета и практически втягиваю туда помощницу Пашки, потому что сама она продолжает витать в облаках.

Пожалуй, пора отдохнуть.

Глава № 14. Алла

Наверное, я и правда не вовремя, потому что генеральный выглядит недовольным. Особенно когда легким движением руки я намекаю на то, что пора меня отпустить.

Недоуменно взглянув на свои пальцы, медленно разжимает их, подходит к окну и начинает настраивать жалюзи. Пока он определяется с комфортным освещением, я занимаю позиции за столом для переговоров, открываю в своем ноутбуке базу и начинаю сверять данные, вписанные по памяти, с оригиналом перед собой.

С ростом вроде бы угадала, да и несколько сантиметров не имеют значения, вес для мужчины тоже неважен, думаю, он легко простит мне плюс-минус пять килограмм. Волосы у него действительно черные, не показалось, краски от личного знакомства не сгущены. И можно указать, что есть легкая небритость, хотя щетину у него на лице я вижу впервые. Но так и быть, добавим чуток сексуальности.

Так, что еще? Да воде бы с остальными параметрами тоже все более-менее четко. Под одеждой не видно, но уверена, парочка кубиков пресса имеется. Может, даже четыре?

– У вас раздевающий взгляд, – обернувшись, уличает меня генеральный. – Так и не можете определиться, оставлять на мне галстук и запонки или нет?

Вообще-то, я думала не об этом, но, как хороший помощник, с готовностью поддерживаю тему, предложенную руководителем.

– Не могу определиться, что было бы, если бы вы и правда разделись, оставив озвученный набор атрибутов. Нет, где висел бы галстук, я представляю, тут даже есть варианты. А вот с запонками сложнее.

– Пусть это будет дилеммой моей дражайшей невесты, – предлагает мужчина. – Но любопытно: что бы оставили вы?

– На вас? Все как есть, – отвечаю без малейших раздумий. – А вот на своем женихе мне бы хватило улыбки.

Во взгляде генерального проскальзывает заинтересованность, но тут же сметается отстраненностью.

– Собираетесь тратить время и дальше, – интересуется он, – или используете полученный доступ?

– Использую! Нам вообще надо видеться чаще! Это никуда не годится, очень сложно работать в таких экстремальных условиях… – бормочу я, попутно углубляясь в свою базу и выискивая вопросы, без которых в одиночку не справиться.

Так, так, где же это… А, вот…

Ноздри улавливают запах моря, дерева и дождя, я делаю жадный вдох и, наплевав на субординацию и тематику встречи, уже собираюсь поинтересоваться, какой освежитель для комнаты использует босс.

И неожиданно понимаю, что босс стоит у меня за спиной и запах, который я слышу, его.

Одной рукой он упирается в спинку моего стула, второй бесцеремонно перехватывает мышку, расположив пальцы поверх моих, и начинает деловито прокручивать страничку со своей фотографией. Очень медленно прокручивать, как будто не в силах налюбоваться собой.

– Что это за сайт? – интересуется он, не замечая моих попыток освободить руку из неожиданного захвата. – Не могу разобрать.

– Моя личная база. С фильтрацией, исключившей сотрудниц компании. Как вы и хотели.

– Откуда у вас этот снимок? – Он чуть сильнее сжимает свои пальцы, словно боясь, что я или мышка собираемся убежать и не раскрыть эту тайну.

– Из журнала, где вас напечатали.

Пытаюсь хотя бы податься на стуле назад, потому что уж слишком низко надо мной нависает мужчина, создавая излишне тесный контакт.

– И как вам… – Его тихий смешок теплой волной проносится от макушки до пяток. – …статья?

– В сети, на странице издательства, был только снимок, причем не лучшего качества. Советуете найти и прочесть? Кажется, я видела этот журнал в ближайшем киоске.

Видимо, босс пребывает в легкой растерянности, что за полгода не все сотрудники купили издание, потому что его пальцы позволяют мне выскользнуть.

Выдыхаю, делаю вдох…

И хоть опять выдыхай, потому что он по-прежнему близко и его запах буквально травит меня. Хочется бросить все и на море! Сидеть на берегу на поваленном дереве и слушать, как по синей глади тихонечко капает дождь.

Нет, в таких условиях работать невыносимо…

И я уже набираюсь наглости отвоевать личную зону комфорта и попросить босса освободить мне пространство, но он вдруг сам выпрямляется. И даже мышку оставляет в полном покое.

– А это к чему? – спрашивает он раздраженно.

Оборачиваюсь: глаза прищурены, и в них не холод, а стужа. Вчитываюсь в анкету, пытаясь понять, где именно напортачила, и попутно прикидываю: с меня не убудет польстить ему и скинуть десяточку килограмм. Под пристальным взглядом генерального начинаю вводить новые цифры, но тяжелый выдох у меня за спиной дает понять, что снова что-то не так.

– Не стоит делать из меня дистрофика, – говорит он. – Даже если это вдруг модно уже и среди мужчин. Меня волнует не вес, который вы определили на глаз. Кстати, вы в курсе, что при такой меткости вас сто процентов обвешивают на рынке? Меня удивило другое. Зачем писать в объявлении, что я состоятельный бизнесмен?

– А почему бы не перечислить достоинства? – удивляюсь я в свою очередь. – К тому же это крючок, который точно срабатывает.

Он делает глубокий вдох, видимо собираясь прочитать мне лекцию на тему того, что по расчету жениться мог значительно раньше, но тут уж я все беру в свои руки.

– Лев Николаевич, – говорю терпеливо, – лучше использовать подходящий крючок, поймать рыбку и выбрать из улова ту, что вам приглянулась, чем просидеть целый день у ручья и надеяться, что какая-то живность сама вас заметит, поймет, что вы друг другу подходите, и прыгнет вам на руки.

Но, конечно, он, как мужчина, понимает все совершенно иначе.

– То есть по определению все кандидатки в мои невесты, которых вы собираетесь предложить, клюнут исключительно на состоятельного бизнесмена?

– Нет, еще сто процентов хорошо сработает «властный сантехник». Вы умеете что-то делать руками?

Умеет.

Обернувшись, вижу, как босс задумчиво потирает ладони, и стараюсь не замечать его кровожадного взгляда. Нельзя пугаться, зайдя в клетку к хищнику. Лучше притвориться деревом и надеяться, что хищник поверит.

– Щедрый моряк дальнего плавания, верный дальнобойщик, обнаженный пожарный, – предлагаю ему варианты и по глазам вижу, что они нравятся ему еще меньше. – Но вообще, если в ваши планы не входит отлучаться по полгода, оставляя при этом жене всю зарплату, или однажды по ее прихоти спасать котенка с кроны деревьев или лезть на девятый этаж к соседям, потому что они забыли ключи, выгодней и безопасней остановиться на бизнесмене.

Смотрю в штормовые глаза генерального и прямо хвалю себя, что умею вовремя замолчать и оставила при себе вариант про нежного дрессировщика.

А может, наоборот? Проболтаться и намекнуть, что нежность у женщин в цене и лучшая дрессировка – поощрение и исключительно ласка?

– А на какой крючок с большей вероятностью клюнули бы вы сами? – интересуется генеральный.

– Безобидный ботаник! – тут же хватаюсь за этот спасательный круг.

И меня едва не сносит от громкого смеха мужчины.

И тут же, но едва ли от этого, с петель пытается выпрыгнуть дверь.

Впрочем, меня удивляет не столько внезапность и неожиданный треск, сколько то, что дверь выстояла после такого вторжения. Хотя, даже если взглянуть на хозяина кабинета, понятно, что он явно любит добротные вещи.

Первой на пороге стоит Снежана с подносом и чашкой, от которой я слышу знакомый дымок вареного сена. За ее спиной выделяется формами главный бухгалтер в обнимку с какой-то увесистой папкой. А вот уже за ними едва удается рассмотреть двух девчонок из отдела закупок. Если бы они не пытались обойти преграду, суетливо перебегая с одной стороны на другую, пожалуй, я бы их вообще не заметила.

Судя по разрумянившимся лицам, все очень спешили, а теперь словно сами не могут понять, зачем вообще появились. Только переводят недоуменные взгляды с ноутбука на меня, а потом с меня – на генерального.

А может…

Тоже смотрю на Льва Николаевича: уж не решил ли он таким способом намекнуть мне, что аудиенция окончена?

Но нет. В отличие от меня, он удивленным не выглядит, но и меня выпроваживать не торопится.

Пауза затягивается. И так как никто ничего пояснять не спешит, генеральный внимательно осматривает женский батальон у себя на пороге и предлагает им свои варианты:

– Потоп? Пожар? Рейдерский захват? Налоговая, Марина Ивановна?

– Я по поводу аванса… – Главный бухгалтер смущенно поправляет челочку и проводит ладонью в зоне своего декольте, зная, что туда автоматом проследует взгляд собеседника. – Хотела кое-что обсудить…

– Кое-что или важное? – опасно спокойно интересуется босс. – Неужели есть что-то, с чем вы и правда не можете справиться без меня? В таком случае заходите, когда я освобожусь. Возможно, мы поговорим не только об авансах, но и о слишком высоких премиях для сотрудников.

– Да нет, – мгновенно схватывает намек женщина, но расстроенной при этом не выглядит, наоборот, как-то облегченно вздыхает. – Я просто немного поторопилась кое с какими выводами. Не буду вас отвлекать!

Потом спохватывается и ретиво уносится из приемной, пока босс не сказал ей то, о чем она сама догадалась. Ее последнее признание тоже может привести к неожиданным минусам в конце месяца.

А генеральный между тем уже внимательно смотрит на двух девушек из отдела закупок.

– А мы так… – смущенно улыбаясь, отнекиваются они. – Мы Аллу разыскивали. Вот, нашли, но раз она занята…

Босс бросает в мою сторону пронизывающий взгляд, а когда в следующий раз смотрит на дверь, возле нее стоит уже только Снежана.

– Ваш чай, – сообщает она, не разоряясь на смущение или улыбки. – Только что заварила.

– Вы будете? – интересуется у меня Лев Николаевич.

– Нет, спасибо, – отказываюсь поспешно.

– Что так? – любопытствует он и, взяв чашку с подноса, с удовольствием делает первый глоток.

– Уже пробовала, – пожимаю плечами. – И, сравнив, поняла, что я фанат чая в пакетиках и растворимого кофе.

– И пельменей на ужин, – добавляет генеральный со знанием дела.

– И пельменей на ужин, – согласно киваю.

На этом Снежане изменяет ее привычная выдержка, и, прежде чем выйти, она морщит носик. А вот генеральный окидывает меня пристальным взглядом, словно в деталях пытается рассмотреть, как выглядит женщина, которая ест по вечерам не только листья салата.

Смотрит долго, внимательно, и как-то… становится неуютно и некомфортно, почему-то хочется тут же сбежать.

– Итак, это и есть ваши хваленые методы, – говорит он, кивая на ноутбук и рассеивая мои странные мысли. – Интересно, фотография Павла Ивановича тоже болталась в сети или у него изначально не было вариантов?

А вот тут становится даже обидно.

Просто разместить фото в сети может каждый. А ты найди двух людей, подведи их друг к другу…

И хотя я не раскрываю все карты, неужели не видно, что здесь индивидуальный подход? А если не видно, зачем я стараюсь? Деньги деньгами, шантаж шантажом, но меня куда больше привлекает другое. Удовольствие от того, что две половинки встречаются и забывают про одиночество.

– В закрытой базе, с выборкой только по заинтересованным лицам, – напоминаю о своих преимуществах, стараясь не выдать, как меня задели слова генерального. – И да, Павел Иванович тоже проходил первый этап, но, к его чести, его фотография не болталась без ответного интереса. Она вообще провисела всего двое суток. Потом пришлось снять и приступить ко второму этапу.

– А второй этап – Люся?

Понятно, он думает, что невесту его другу я каким-то образом навязала. Как будто взрослому и самостоятельному мужчине можно внушить, что знакомство с женщиной – это повод жениться.

Объяснять долго, да и после таких претензий не хочется. Нет уж, Лев Николаевич, так просто у вас не получится. Мы с вами не просто пройдем все этапы, мы еще и между ними попрыгаем, чтобы к моменту, когда вы встретитесь со своей женщиной, смогли ее оценить.

– Оставим это для практической части, – улыбаюсь ему, игнорируя трюк с изогнутой бровью. – А пока давайте закончим с анкетой.

Какое-то время он смотрит на меня с подозрением, потом бросает взгляд на часы и соглашается покончить с этим скорее. Отодвигает соседний стул, устремляет взгляд на экран и принимается отвечать на вопросы. И вроде бы все хорошо, но…

Он немного сбивает с мысли своим невозможно приятным парфюмом и случайными прикосновениями, когда наши ладони одновременно тянутся к компьютерной мышке.

Поначалу как-то неловко и постоянно хочется отодвинуться, но потом я так увлекаюсь ответами генерального, что перестаю обращать хоть на что-то внимание.

Мне нравится, что он не юлит, не пытается убедить меня, что внешность не главное. Да, она имеет значение, особенно если человека не знаешь, видишь впервые. Это потом грани сотрутся.

На данном этапе его интересуют стройные блондинки, причем достаточно самостоятельные, чтобы не впадать от него в зависимость.

Но даже вопреки тому, что именно таких он и выбирает по фото в анкетах, особенно отдавая предпочтение тем, что с бюстом побольше, формулировка весьма любопытная, многогранная. И то, что скрывается на самом деле за ней, еще стоит проверить.

Пока же я послушно отправляю несколько сообщений девушкам, к которым он проявил интерес, и внимательно слушаю его короткие комментарии. И каждый настолько интересен и неоднозначен, что я в который раз убеждаюсь: с этим клиентом будет не то что не просто, а сложно.

Очень сложно, потому что не могу отвязаться от навязчивой мысли, что настоящих желаний он не озвучивает.

То ли потому, что не доверяет мне – и это абсолютно нормально, пока я не доказала обратного. То ли потому, что и сам их пока не осознает.

Я так задумываюсь, что на какое-то время немного выпадаю из этой реальности и чуть вздрагиваю от голоса генерального.

– Что? – Отвожу взгляд от окна, и, наверное, из-за светового контраста глаза генерального кажутся какими-то очень насыщенными, тягучими, как плывущие в небе тучи. – Что вы спросили?

Наверное, надо было соглашаться на чай, потому что от долгого разговора мой голос звучит неестественно глухо.

– Попросил, – поправляет мужчина. – Показать в вашей базе безобидных ботаников, чтобы оценить свои шансы.

И единственное, что я могу на это ответить… Да-да, знаю, это весьма принижает мой интеллект, но в таких обстоятельствах и с учетом, что именно я говорила ему о ботаниках, это действительно максимум:

– Ч-что?