Текст книги "В едином ритме. Три повести"

Глава 8

Сегодня она впервые увидит океан.

Как бы я хотел, чтобы океан познакомился с ней в моём присутствии: чтобы я стоял рядом, обнимал её и мы вместе наблюдали за бьющими в берег набегающими волнами.

Я хотел бы высыпать весь мир к её ногам, а в итоге не могу пообещать даже сад из роз. И океан увидел её уже – без меня.

Если бы я был свободен, сделал бы ей предложение через месяц после нашего знакомства. Мы бы уже открыто наслаждались друг другом. Но в реальности всё сложнее.

Я не могу спешить. Она понимает это. Жизнь не решается быстро. Ведь даже ей тяжело уйти от мужа, у них совместные планы на годы вперёд. А сколько таких планов у меня, связанных с женой, с тремя детьми!

Я хотел бы иметь достаточно решимости, чтобы предложить жене развестись. Наш брак давно перестал приносить нам счастье. Если бы жена встретила новую любовь, я отпустил бы её. Был бы счастлив сделать это: отойти в сторону и дать место другому, чтобы жена стала счастливее. Но одно дело давать пространство, а совсем другое – брать его, не уверен, что когда-то решусь на последнее.

Иногда я с ужасом думаю о том, что будет, когда мальчики выучатся, женятся, погрузятся в собственные семьи и мы останемся с женой вдвоём. Сейчас вся наша жизнь вертится вокруг детей: их проблемы, учёба младшего сына, музыкальные концерты среднего, поведение старшего. А что будет, когда мы останемся вдвоём? Нам будет неинтересно вместе. Мы стали единым целым, но изначально не подходили друг другу. Будучи юными, по неопытности, мы намеренно отказались от двух жизней и выбрали одну – общую. Развестись теперь – значит дать друг другу возможность стать счастливее, но одновременно это означает необходимость жестоко разрубить наши спины, сшитые за столько лет вместе. Мало кто решается на то, чтобы изменить жизнь. Стану ли я одним из таких храбрецов?

С ней, я уверен, счастливой будет даже старость. Нам интересно вместе, она всегда будет источником вдохновения для меня. Мы во многом разные, но мы близки. Наши взгляды могут не совпадать, но мы идём навстречу друг другу.

Но в то же время старость – это то, что пугает меня в отношениях с ней. Я стану стариком уже лет через двадцать, а она будет ещё в рассвете сил. Если у меня в 44 возникло чувство, способное перевернуть всю мою устоявшуюся жизнь с ног на голову, то она – красивая, умная, особенная – наверняка, встретит кого-то ещё. Сказал ей об этом, она уверяет, что будет любить всегда только меня, но жизнь непредсказуема. С ужасом думаю об этом. Если она полюбит другого, я отпущу её, но с её уходом умрёт лучшая часть меня.

Глава 9

Сижу на полу и заливаю горе бокалом вина. Из практически нетронутой бутылки. Должны были выпить вино вместе, за романтическим ужином. За приятным разговором – может быть, о совместных планах и счастливом будущем. За теми разговорами, которые обычно ведут влюблённые парочки. За ужином, предваряющим ночь, наполненную нежностью и страстью.

В итоге, бутылка красного вина почти полная. Хотя бутылка эта – с деревянной пробкой, как я люблю. Долго искала в супермаркете вино с пробкой, а не с откручивающейся крышкой. Расстроилась, потому что бутылки, закупоренные пробками, дороже. Взяла наугад, а когда он открыл её у меня дома, оказалось, что там всё-таки пробка! Но на этом радость этого дня и закончилась.

Мы целый год мечтали о вечере, перетекающем в ночь. А времени у него хватило только на скорый ужин. Он не сумел соврать жене, что едет в командировку, и должен был вернуться домой. Не выпив вина. Не попробовав десерт. Не затронув планы на будущее. Наспех занявшись сексом со своей «любимой девочкой».

Разочарована. Жутко больно, как будто он оторвал у меня кусок сердца и забрал его с собой. Презираю себя за то, что привела его в свой дом, стоило мужу уехать в командировку. Низко и подло, до чего же я дошла ради этой безумной любви.

Я попросила его не писать мне и не звонить. Сгоряча обвинила в том, что он подкаблучник и пожелала счастья с женой. Наверное, он никогда не уйдёт из семьи. Если не сумел сделать так, чтобы побыть со мной хотя бы одну ночь, то кардинально менять свою жизнь ради меня он точно не станет.

Да он и не обещает, что уйдёт. Но зачем тогда постоянно говорит, что мы будем вместе, что он будет любить меня всегда, что мечтает состариться со мной? Я знаю, он действительно всего этого хочет. Но не готов и привык к тому, что я сильная и понимающая. Я для него друг, советчик, жилетка, в которую можно выплакаться, а заботится он о детях и о больной жене.

Может быть, ну её вообще эту любовь? Да, я счастлива в те редкие минуты, когда он рядом. Но это максимум час в день и только в будни. А остальные 23 часа суток – переживания, неопределённость, нестабильность, неуверенность в будущем.

Нужно попробовать держать дистанцию. Может, чувства пройдут. И тогда не придётся лгать мужу.

Глава 10

Плохие дни, когда мы не разговариваем. Знаю, она переживает и ей тоже не хватает нашего общения. Но она права: так нужно.

Стоит нам хотя бы приблизиться друг к другу, мы моментально захотим большего. Нам не по силам контролировать это притяжение.

Мы рискуем каждый день. Мало того, что коллеги уже всё знают, после обеда мы гуляем по городу – везде могут встретиться знакомые, я же вырос здесь. В здании, где расположен офис, работает племянница жены. И даже сама жена как-то обедала в том кафе, где нас застали за жаркими поцелуями.

Больше всего я боюсь, как бы нас ни увидели мои дети. Каким же я буду примером, если они заметят как я, подобно безответственному подростку, зажимаю на улице хорошенькую девушку. Старшие сыновья говорили нам с женой (за просмотром какого-то фильма), что не простят, если узнают об измене. Угрожали тем, что не будут даже разговаривать с изменником. Конечно, это эгоизм с их стороны. Но я знаю: так и будет. Если узнают, перестанут считать меня отцом. Поэтому боюсь рисковать.

Устал от двойной жизни.

Ещё и проблемы со здоровьем у жены. Обнаружилось хроническое заболевание. Сегодня утром возил её на ежеквартальный осмотр. Болезнь неизлечима. Врачи могут только отдалять неизбежное (следят за её состоянием, чтобы отсрочить пик). Переживаю за жену сильно. Но всё, что я могу сделать – помогать ей в быту. Я даже любить её как женщину уже не в состоянии. Полюбил другую и ничего с собой поделать не могу. Если бы я мог разлюбить мою девочку и снова начать любить жену так, как раньше, то уже сделал бы это.

Чувствую себя виноватым перед всеми. Перед женой. Перед детьми. Перед ней.

Сегодня не общались весь день, как и условились. Хорошо, что мы хотя бы работаем вместе и можем видеть друг друга каждый будний день. Под вечер я настоял на том, чтобы переговоры с клиентом проходили в комнате напротив её рабочего стола. Сел так, чтобы любимая была в поле зрения и наблюдал за ней все четыре часа встречи. Один раз мы переглянулись: я смотрел на неё, она повернулась и посмотрела на меня. Наши взгляды встретились. От смущения она улыбнулась. Этой лёгкой и простой улыбки было достаточно, чтобы заставить меня вновь светиться от любви.

Глава 11

Ломка, как у наркозависимых без дозы. Даже губы сохнут, хотя я не забываю смазывать их бальзамом. Может сохнут без его поцелуев? Руки тянутся, чтобы обнять его, прижаться к нему. Голова жаждет склониться на его плечо. Кожа нуждается в его прикосновениях.

Мы не виделись неделю (сейчас праздничные дни). Не говорили две недели – с тех пор как я прекратила наше общение. Не отвечаю на его редкие сообщения. Игнорирую письма.

Но тоскую по нему. Глаза не просыхают. Даже нет сил жаловаться подругам. Это настолько моё, настолько личное, настолько важное и сокровенное для меня переживание, что я не хочу никому об этом рассказывать. Посторонний человек будет винить его – говорить, что он не уйдёт из семьи, что у нас нет будущего. Я и сама знаю, что будущее наше сомнительно. Мне не нужны советы – я никогда не сделаю то, что могло бы навредить ему или его близким. Да, он несильный, да, подкаблучник, да, боится перемен, но я люблю его.

Может быть, пройдёт какое-то время и я переболею? Время, говорят, лечит. Пока же я не могу ни смеяться, ни радоваться, ни от души улыбаться. Мучаюсь. Хочу увидеть его, поговорить с ним. Но он не скажет мне ничего нового. А значит, говорить сейчас – опять всё начинать и отдалять неизбежный момент окончания этих бесполезных отношений.

Нужно держаться, не общаться с ним. Прятки в Макдоналдсе и на лестнице унизительны для нас обоих. Страсть разгорается от малейшего прикосновения – мы уже не раз из последних сил сдерживали себя на ступеньках возле запасного выхода. А ведь мы даже не можем снять номер в гостинице, потому что ни у меня, ни у него нет самостоятельного бюджета.

Вчера вечером было страшно жалко себя. Хотела посвятить вечер книгам, а муж настоял на том, чтобы я срочно меняла темплейт своего резюме, по найденному им образцу (хотя у меня и так есть работа). Раздражает привычка мужа вечно указывать мне, что делать. От попыток надавить на меня, начинаю злиться, но отстоять свои права не могу. Я бегу от конфликтов – мне легче согласиться, чем спорить. В итоге, проревела весь вечер украдкой, а стоя под душем – в полный голос. Обидно от того, что муж не понимает меня и даже не старается понять, он только диктует свои условия.

Так хотелось пожаловаться своему любимому мужчине. Мечтала, чтобы он приласкал, крепко обнял, нежно поцеловал – всё как он умеет. Но он не рядом и мы решили остановиться.

Глава 12

Без общения с ней я сам не свой. Большая часть меня теперь навсегда в её маленьких руках – даже когда она не рядом и даже когда я не получаю от неё ни строчки.

Дома всё стало по-другому. Поставил пароль на айфон. Хотя знаю, что, когда я с семьёй, она не напишет (а последние недели она вообще не пишет). Но я теперь постоянно боюсь быть пойманным. Надеюсь, родные не замечают изменения во мне. Хорошо, что у нас есть дети. Не знаю, как скрывал бы свои мечты о другой женщине, если бы мы были с женой вдвоём.

Значит, ей тяжелее: она наедине с мужем, от которого хочет сбежать. И в чужой стране. Помню, когда мы только начинали общаться, я спросил у неё, как она чувствует себя здесь. Она ответила: «У меня такое ощущение, будто земля ушла из-под ног». Плохо, что я больше об этом не спрашивал. На разговоры у нас максимум час в день и обычно я заполняю этот час своими жалобами, в перерывах между поцелуями. Рассказываю ей о болезни жены, о проблемах детей, о трудностях на работе. Часто ей даже слово вставить некуда. А ведь в моей стране у неё нет больше никого, с кем она могла бы поделиться своими переживаниями.

Кроме меня, у неё здесь только муж. Они дороги друг другу, а ей приходится ему лгать. Муж заботится о ней, но он слишком требовательный и категоричный, не жалеет её совсем. А ведь она и сама требовательна к себе. Ей необходима нежность и ласка. Хочется даже иногда поговорить с её мужем, посоветовать быть нежнее с ней.

Мне нужно проявлять к ней больше участия, хотя бы в разговорах. Она это делает: переживает за моих родных, даже за жену, вдохновляет меня писать книгу, старается не говорить о будущем – такие разговоры неприятны для меня, так как я не принял пока решение.

Я ни разу ничего ей не подарил. В мой день рождения она вручила мне три дорогие книги, одну из которых я давно хотел купить (говорил как-то, а она запомнила). Был поражён. Книги – лучший подарок для меня, она знает.

В её день рождения я не купил даже цветы. А хотел бы дарить ей цветы каждый день, и не только цветы. Присмотрел нижнее бельё, которое мечтаю увидеть на её соблазнительном теле. Выбрал для неё летнее платье – приталенный струящийся сарафан в пол с изображением танцующих языков пламени (рисованный огонь меняет цвет, разгораясь всё сильнее от белого выше талии до оранжево-красного, ниспадающего до пят). Но я не могу делать ей подарки.

У нас с женой один банковский счёт, все операции сохраняются в истории. Мы видим траты друг друга, а наличными практически не пользуемся. Для утреннего кофе в Макдоналдсе мне приходится иногда доставать мелочь из сувенирной копилки, потому что, если каждый день в истории счёта будут появляться операции из Макдоналдса, жене это покажется подозрительным (я никогда не был любителем этого заведения). Жена задаст вопрос и поймёт, что я вру в ответ, потому что убедительно лгать не умею.

У них с мужем тоже единый счёт и он также видит все операции по карте. Как ей удалось купить мне подарок, непонятно.

Я должен быть с ней. Но не хочу терять близких.

Боюсь, как бы не разочаровались дети. И женой дорожу – я люблю её, хотя это скорее любовь к сестре, а не к желанной женщине.

Глава 13

Весь день намеренно не включала скайп, старалась не пересекаться с ним в офисе. Но так получилось, что в конце рабочего дня мы встретились у выхода.

Еле дождавшись пока закроется дверь лифта, стремительно бросились в объятия друг друга.

На улице, как подростки, целовались под окнами чужих квартир. Не могли разойтись, хотелось почувствовать друг друга интенсивнее. Пошли на парковку, сели в его машину на заднее сиденье. Парковка под открытым небом, слабо освещена. Это было самое безопасное место из всех доступных нам. Никогда не думала, что буду заниматься сексом в машине, на открытой парковке, с чужим мужчиной. Но я также не думала, что полюблю как сумасшедшая.

Надеюсь, нас было не видно снаружи. Кто-то выгуливал возле парковки собаку, она постоянно гавкала, сбивая темп. Но это не могло нас остановить. В тот момент мы были настолько близки, что казалось, ничто не сможет нас разъединить. Мы были теми, кем должны были быть.

Так наша очередная пауза и завершилась.

Какой смысл не общаться, если мы всё равно думаем друг о друге постоянно? Во время наших попыток прекратить отношения, не хочется даже жить. Стоит ему написать что-нибудь нежное – настроение в ту же секунду улучшается. Если он хвалит меня, я становлюсь довольна собой и полна сил.

Когда вижу его проходящим по коридору, чувствую сильное желание подбежать к нему, обнять и расцеловать (но, чтобы сберечь психику коллег, сдерживаю себя). А когда он вздыхает, сидя рядом (вот как сейчас), хочется улыбнуться и позволить ему вздремнуть, положив голову на мои колени.

Мечтаю жить с ним: засыпать в его объятиях, целовать по утрам и среди ночи, ощущать его дыхание, слышать стук сердца. Я сделала бы его самым счастливым – чувствую в этом необходимость. И была бы счастлива сама.

Глава 14

Недолго продлилась наша пауза. Мы встретились у лифта и не смогли расстаться до тех пор, пока не почувствовали друг друга настолько глубоко, насколько придумала природа.

Я безумно хотел её. Мы целовались под окнами домов, а потом пошли на парковку в мою машину. Я знаю, что она достойна намного большего, чем секс на заднем сидении автомобиля, и что завтра мне будет стыдно смотреть ей в глаза. Но я не мог остановиться – целовал её всю. Моя девочка, которую я люблю так сильно, была в моих руках.

Эта наш третий раз за целый год, хотя, чтобы возбудиться, мне достаточно всего лишь услышать её голос. Она невероятно страстная и чувствительная. Удивительно, что я и сам весь пронизан страстью – если она рядом. Когда обнимаю её, моя малышка так крепко прижимается ко мне, будто готова впустить всего меня в себя – слиться со мной. Я постоянно переживаю – не слишком ли я крупный для неё. Но она наслаждается, я ощущаю это. И мне тоже безумно хорошо с ней.

Не могу описать боль, которую испытываю каждый вечер, когда позволяю ей возвращаться к мужу. Она уходит, поворачивается на ходу, с грустью улыбается мне, а я изо всех сил борюсь с желанием побежать вслед за ней, поднять её на руки и больше никогда не отпускать. Но я сам отправляюсь домой. Каждый из нас, простившись, идёт выполнять свои привычные роли: она надевает маску верной жены, а я примерного мужа и отца. Эти маски будут сняты вновь только в момент нашего следующего воссоединения – и всего лишь на очередные сладостные минуты.

Я люблю её и безумно хочу быть с ней. Засыпать, обняв её. Готовить для неё. Бродить с ней по пляжу. Согреваться глинтвейном во время зимних прогулок. Путешествовать. Рассказывать ей обо всём, что меня волнует. Делиться мечтами. Знать о чём думает она. Писать, сидя за соседними столами. Ждать выходных, вместе погрузившись в рабочую рутину – хотя я знаю, что с ней станет особенной и рутина. Даже привычные сто метров до супермаркета наполнятся необыкновенной радостью, если при этом держать её за руку. Потому что она особенная – моя от рождения.

Глава 15

Ездили с мужем на велосипедах в кино. Дорога – час в один конец, я могла быть в своих мыслях, а в моей голове всегда он. Даже если думаю о чём-то другом, он внутри меня – сидит на ступеньках возле запасного выхода или на красном диване в Макдоналдсе, улыбается и смотрит на меня, прильнувшую к нему в объятия, с нежностью и умилением.

Я люблю его. Люблю глаза, улыбку, морщинку на лбу, седину в волосах, бороду – даже в те дни, когда она слишком колючая. Люблю положить голову на его плечо и чувствовать недосягаемую для меня с другими мужчинами уверенность в том, что никто другой, кроме него, мне не нужен. Люблю наши с ним объятия – самые крепкие и, одновременно, самые нежные. Я люблю всё, что связано с ним.

Это не болезнь – мои чувства к нему не делают меня слабее. Наоборот, я становлюсь сильнее. Наша любовь, как влажный спасительный ветерок в жару, поддерживает меня изнутри, вселяет уверенность и даже совершает чудеса.

Сегодня я впервые увидела нашу дочь – по дороге из кинотеатра. На берегу реки, под деревом, я отчётливо увидела машину: на месте водителя сидел он, а рядом с ним – девочка лет трёх-четыре. В этом видении была и я сама – подходила к машине, наблюдала за ними со стороны и светилась от счастья. Они о чём-то беседовали, он улыбался нашей дочери, целовал её в лоб, а она смеялась.

Я пока совсем не хочу детей, а у него и так уже три сына. Но я ясно видела, как он ласково поцеловал нашу волшебную дочь. Может быть, это воспоминание из прошлой жизни. Но мне кажется, это скорее фрагмент будущего. Знаю, что если расскажу кому-то, решат, что мне пора лечиться. Но храню это в секрете не потому, что боюсь оказаться в лечебнице. Я не хочу, чтобы кто-то замарал моё чистое видение своей грязной критикой.

Никому не по силам объяснить природу увиденного мною. Но я знаю: это произойдёт.

Глава 16

Я не верю в чудеса, но её влияние на всего меня – это чудо. Достаточно вспомнить наши прикосновения друг к другу, увидеть её чувственные губы, – как я моментально воспламеняюсь. Стоит мне едва прикоснуться к ней или взять за руку, желание становится бешеным. Но даже просто сидеть рядом с ней, прислониться лбами, чувствовать её дыхание, гладить по мягким волосам, целовать шею – опьяняющее наслаждение для меня. Я уже не могу без неё. Моя жизнь никогда не будет прежней.

Сегодняшнее утро, как и утро каждого буднего дня, мы провели вместе. Пошёл уже второй год наших посиделок в Макдоналдсе. И если раньше я надеялся на то, что такие прятки продлятся пару месяцев, то сейчас мне начинает казаться, что это может длиться годами.

Сегодня она заплакала, сидя на красном диване в углу. Говорит, устала от двойной жизни, запуталась, не знает, как быть. Я думаю, знает. Она меньше, чем я, связана с семьёй и теперь понимает, что способна испытывать чувства в тысячу раз сильнее тех, которые вызывает в ней муж. Молода, красива, умна, она обязана быть счастливой в браке. Даже если не со мной.

Я не хочу, чтобы она тратила свои годы в ожидании моего решения. Мне больно это принимать, но я верю: она сможет полюбить другого мужчину (свободного, в отличие от меня) так же сильно, как полюбила меня. Надеюсь, он сделает её счастливой.

Она противится. Утверждает, что полюбить «по-настоящему» можно только однажды – верит в единственную любовь на всю жизнь. Но я не настолько категоричен. Да, любовь к ней – самое сильное чувство, которое я когда-либо испытывал. Да, она подходит мне больше, чем кто-либо другой. На сто процентов – да, она абсолютно мой человек. Но я любил и жену, даже заказывал именные обручальные кольца (в форме первых букв наших имён). Теперь я люблю жену как друга, мне даже хочется иногда рассказать ей о моей девочке (что, конечно, не умно, потому я не делаю этого).

Любовь бывает разной. Створки, которые сердце открывает для другого человека, могут давать просвет разной ширины. То, что испытываем мы с ней, быть может, и не повторится – это полная, исчерпывающая, таинственная связь. Если бы я был свободен, не отдал бы её никому. Но она страдает по моей вине, я не могу сделать её счастливой, а потому не имею права удерживать.