Текст книги "Помолвка по расчету. Яд и шоколад"

Глава 10

Из сна Лианон выплыла рывком. Полежала несколько секунд, выравнивая дыхание, осмотрелась. Что ее разбудило? Резкий звук или кошмар – она не помнила. В мансардное окошко заглядывала луна, словно намекая – все, я больше не дам тебе уснуть. Леди Дэрвогелл пошевелилась, раздумывая, не спуститься ли вниз, попить теплого чаю. И тут же сдавленно охнула – поясницу прошило острой болью.

– Варгов гамак, мне всего двадцать три!

Кое-как выбравшись, леди Дэрвогелл поправила Ритару одеяло и тихонечко вышла. Еще с лестницы Лианон услышала приглушенный разговор. Кель и дед? Нет, не дед.

– Вот такая история, – произнес Кель и добавил: – Доброй ночи, госпожа Лианон.

– Доброй, – вздохнула леди Дэрвогелл.

Она замерла в коридоре, сощурилась, решая, выходить ли в ночном платье или нет. Все ж таки целый герцог сидит на низком табурете. И жадно подъедает остатки нехитрого ужина.

– Решили разбудить ребенка? – спокойно спросила Лиа и вышла.

Осветительные гроздья не горели. Свет давала одинокая свеча. В блюдце натекло уже порядочно воска, отчего Лиа решила, что мужчины заседают порядочное количество времени.

– Это такая вежливая попытка уточнить, что я делаю в вашем доме среди ночи? – невесело усмехнулся Сагерт.

– Вы позволяете себе слишком много, милорд, – холодно произнесла Лианон.

– А вы стоите в тонкой ночной рубашке перед двумя мужчинами. – Сагерт пожал плечами. – Попрание морали.

– И обоих этих мужчин я в свой дом не приглашала! – задохнулась от обиды Лиа. – Герцог, вы забываетесь. Этот вечер, эта ночь – последняя, когда я занимаюсь с вашим сыном. Мало того, что ваши будущие родственники имеют наглость оскорблять меня, так и вы ничем не лучше!

– Сбавьте тон, госпожа кондитер, – холодно процедил Кэлтигерн.

Кель пытался раствориться в воздухе.

– Сбавить тон? – Лианон вскинула брови. – Извольте пойти вон, милорд Сагерт! Я, леди Дэрвогелл, отказываюсь принимать вас в своем доме.

– Ритар спит, – осмелился вступить в диалог Кель.

– Я соберу его вещи, а вы возьмете ребенка на руки. Донесете, не рассыплетесь.

Герцог вскочил на ноги. Он смотрел на маленькую грозную женщину и никак не мог понять, что и где пошло не так?

– Я так и не осмелился предложить леди Дэрвогелл договор, – негромко произнес Кель и положил руку на сгиб локтя Сагерта, – о чем и пытался тебе сказать.

– Предлагаю начать разговор сначала, – кротко произнес герцог. – Леди Дэрвогелл, примите мои извинения, прошу вас. И у меня есть к вам предложение.

– После которого вы будете обращаться со мной как с вещью? – с интересом спросила Лиа. – Вот как сейчас. Вы ведь считали, что я уже согласилась, верно?

Герцог жестом приказал Келю уйти. Лианон только склонила голову набок. Бояться незваного гостя в собственном доме? Вот уж нет.

– Не в ту сторону направился, Кель. Поднимись наверх и собери детские вещи.

– Попробуйте поговорить без эмоций, – фыркнул воин.

– Пошел вон! – рявкнул Сагерт.

– Брат или племянник, – прищурившись, произнесла Лианон. – Слишком молод и неопытен, чтобы быть другом и соратником, и слишком фамильярное обращение, чтобы быть просто наемником.

– Племянник. Простите меня, госпожа кондитер! – Герцог опустился на одно колено. – Дело не в том, что я посчитал вас своей вещью. Просто я думал, что вы уже согласились, а значит, поддерживаете меня. А вы…

– А я не поняла, когда мой дом успел превратиться в проходной двор, – вздохнула Лиа. – Сядьте и расскажите мне, что вы удумали и почему именно я? И я вас прощаю. Возможно, я была немного груба, но вы мужчина и лорд – значит, виноваты чуть больше.

– Вы Дэрвогелл, – обезоруживающе улыбнулся Сагерт. – Ваш род никогда не был замечен в интригах.

– По нынешним меркам это не добродетель, – грустно улыбнулась Лиа. – Продолжайте.

– Вы стоите вне интриг и по рождению и по характеру. По целям в жизни. Я втянул вас в гущу событий и не могу позволить себе… Вам… Варг. Позвольте ухаживать за вами, госпожа, как за невестой? Позвольте ухаживать за вами и заключить помолвку? Фиктивную, я не осмелюсь ограничивать вашу свободу. Это защитит вас и Ритара.

– Вашего ребенка пытались убить, – заметила Лианон, – когда вы женились в прошлый раз. Не смотрите так, один поход на рынок – и все слухи становятся известны. Теперь захотят убрать меня. Вы уверены, что я этого хочу?

– Грамотно составленный договор сделает вашу смерть невыгодной для всех. – Сагерт вскинулся. – Вы не подумайте, это не сиюминутный порыв! Я продумал все задолго до встречи с вами. Просто те дамы, кому я хотел предложить подобное, не прошли проверку.

– В чем подвох?

– Только вы сможете разорвать помолвку, – серьезно произнес герцог. – А если вы погибнете, я не смогу ни с кем заключить брак. И наследование перейдет к сыну моего брата, а он, кстати, этого не хочет…

– А брат?

– Брат погиб на войне, – вздохнул Кэлтигерн.

– Ох, простите… Но тем не менее я должна подумать.

– Лианон, – вкрадчиво произнес герцог, – здесь не о чем думать. Я не мог предположить, что мои попытки облегчить жизнь сыну обойдутся вам так дорого. Тот, кто приходил вечером, – дурак. Старый напыщенный индюк, над которым потешается весь свет. Другие придут более подготовленными. И даже если мы сейчас уйдем – увы, вас не оставят в покое.

– Почему?! Что такого? У вас женщины разучились ладить с детьми?!

– Мой сын скатывался в истерику при виде чужих людей, – скупо бросил Сагерт. – Выл, зажмурившись. Он когда-то был очень озорным, но не злым. Проказничал в меру. Слуги его очень любили, баловали. И после того как… После того как он выжил, моему отцу не пришло в голову ничего лучше, чем устроить праздник. Пригласить кучу гостей.

– Все узнали, – тихо предположила Лианон. – И слухи дошли до короля?

Герцог коротко кивнул.

– Меня призвали ко двору, прополоскали при малом совете, а после наедине. Есть определенные причины, прописанные в кодексе рода, по которым наследник не должен иметь каких-либо увечий или болезней. Мы хранители единственной Военной академии в королевстве. Вся наша династия – военные, никто не позволит хворому стать герцогом.

– Тогда нужно как можно скорее жениться на девушке, которая понравится именно вам.

– Но Ритар здоров! Я не понимаю, что с ним, но он здоров. Полностью. Это признал даже король, только поэтому я могу немного сопротивляться брачным играм.

– Что мешает жениться и оставить жену здесь, а самому уехать?

– Такой опыт у меня уже имеется. Чтобы в салонах обсуждали длину и вес моих рогов? – горько усмехнулся Сагерт. – Спасибо, они и так велики.

Тут Лианон сильнее сжала челюсть – задавать вопросы становилось опасно. Но удержать язык было неимоверно сложно.

– Значит, вы настолько мне доверяете, – наконец произнесла леди Дэрвогелл. – Готовы рискнуть? А если я меркантильна?

– Вы уже могли получить все и немного больше.

– Тем не менее. – Лиа смутилась, но храбро продолжила: – Оплатите пристройку к дому.

– Ха, ее оплатит мой племянник, – радостно отозвался герцог. – Мы поспорили, как быстро вам разонравится спать в гамаке. Я поставил на то, что, как умная женщина, вы поймете это с первой же ночи.

– Вы еще и пари заключать успеваете, – покачала головой Лианон.

– Я жертвую свой выигрыш на вашу пристройку, – наигранно возмутился герцог.

– И тем самым для вашего сына найдется место.

– Могу ли я спросить, отчего ваш дом находится в списке возможного имущества?

– Там есть имя?

– Нет, только адрес и характеристика строения. Так почему?

– У меня все под контролем, милорд.

– Просто я богат, – бесхитростно произнес Кэлтигерн.

– Я рада за вас, – кротко ответила Лиа. – Я пойду, еще немного понаслаждаюсь гамаком.

– Удобная вещь, просто спать в нем с непривычки тяжело. Так вы согласились?

– Пока да. Ухаживайте, герцог, – вздохнула Лианон, – ухаживайте.

Кель тихой мышкой проскользнул с лестницы. В руках у него была охапка детских вещичек. Едва услышав, что ему нужно вернуть все назад, он смог выразить одновременно и радость и обиду:

– А вы не могли как-то сразу это все решить?

– Как тебя на самом деле-то зовут, охранничек?

– Так и зовут – Кель, – фыркнул боец. – У нас вся семья на это имя отзывается.

– Я приду завтра. – Сагерт встал и коротко поклонился. – Какие цветы вы любите?

– Угадывайте, милорд, – вздохнула Лиа.

Она медленно поднималась по скрипучей лестнице, скользила кончиками пальцев по темным деревянным панелям и думала. Могла ли она отказаться? Могла. Возникла бы реальная угроза? Может, да, а может быть и нет. Так отчего же она согласилась? Неужели ей хочется посмотреть, как ухаживает герцог? Так ведь это все вранье. Или она хочет бросить пыль в глаза столичному люду?

Лианон остановилась и подавила желание побиться затылком о стену. Ведь в ее согласии было больше эмоций. Она хотела бросить им всем в лицо – кухарка, ставшая невестой завидного жениха, герцога. Господи, какая глупость.

Войдя в мансарду, Лиа не сдержала улыбки – маленький герцог свернулся в калачик, из которого торчал хвост игрушки-коняшки.

– Значит, во сне ты прекрасно управляешь ручками и ножками. – Леди Дэрвогелл прикусила губу и вздохнула. – Знаешь, не буду обещать, но я постараюсь понять, откуда все твои беды. Просто так. Просто потому, что твоя семья, малыш, попросив попить, залезает в душу.

Старая поговорка госпожи Крэгны заставила Лианон вспомнить про Шэдду. Конечно, глупо думать, что Сагерт не перетаскал в дом целителей всех рас, но у воинов сильное предубеждение перед орками.

Кое-как устроившись в гамаке, Лиа укрылась одеялом до самого носа. Предстоящее утро и ухаживания герцога начали ее беспокоить. Ведь если Сагерт окажется слишком галантен, им будет легко увлечься.

Проснулась леди от робкого поглаживания по ладони. Ритар подполз к ее гамаку, но дотянуться смог только до свесившейся вниз руки.

– Доброе утро, – пробормотала Лиа. – Сейчас будем завтракать.

Чудом не наступив на ребенка, она выпуталась из гамака. Вид мальчишки, самого обычного – встрепанные вихры, любопытный взгляд – поражал леди Дэрвогелл. Что-то было не так. Герцогские отпрыски и знатные дети вообще должны быть другими. Совсем другими. Ведь, к примеру, ее младший брат был совсем другим.

Лиа быстро умылась, сполоснула рот травяным настоем и переплела косу. Помогла умыться Ритару и подала мальчику свежую одежду. Ее принес Кель-младший.

Дедушка приготовил молочную кашу. Сразу после завтрака Кель и Ритар были отправлены в песочницу с заданием налепить не меньше десяти фигурок.

– Мальчонка-то странный, заметила? Чуть оживет и по сторонам – зырк! Будто ждет чего-то. – Дед Слав облизал ложку и поискал взглядом, куда ее положить.

Лианон подставила блюдце – она уже смирилась с некоторыми дедовыми привычками.

– Я не видела.

– Ты вокруг стола суетилась. Что тоже странно.

– Я с детства либо при кухне, либо у тетушки, – улыбнулась Лиа. – Кровь дает силу, но не воспитание. Если верить моей матушке, я худший отпрыск рода Дэрвогелл. Позор. Но мне это не мешает.

– Даже не обидно?

– Мы нищие, – серьезно произнесла Лиа. – Можно было продать старый дом в центре Нэй-Оксли и купить домик поменьше, но с большим куском земли. Хоть овощи и ягоды были бы. Но нет, этот бездушный камень – величайшее достояние рода. Место, где зародилась семья.

– Такие вещи важны.

– Наверное. Только наша семья зародилась совсем в другом месте, там сейчас развалины, правда, мать об этом не вспоминает, – пожала плечами Лианон. – Мать таскала меня и брата на все приемы, и это было ужасно.

– Вас звали?

– Конечно, дед. Нечасто, но если у тех, кто устраивал прием, не было иных развлечений, то да. Дэрвогелл те самые – гордые и нищие. Матери даже пару раз предлагали помолвку между мной и несколькими молодыми людьми. Чтобы посмеяться – знали, что откажет.

– Жалеешь? – с интересом спросил дед.

– Я работала за городом. Травы собирала. – Лиа горько усмехнулась. – И там же работала еще одна девушка. Женщина. Она вышла замуж за того, кого прочили мне в женихи и кому отказала моя мать. И знаешь, дед, отличить след от удара кулака и от обычного падения легко. Так что, жалею я… А ведь ни о чем не жалею!

Последнее удивило саму Лианон. Она действительно не жалела о том, что доверилась Киру. Уж слишком хорошо она ужилась с дедушкой. Да и пользы от старика было немерено.

– Иди, слышу, как звенит твоя сигнальная нить.

– Ты же не маг?

– Но и не простой человек, – хитро подмигнул дед. – Другие в той войне не выжили.

Лианон только вздохнула – дедушка скрывал многое. И вечером она хотела как следует его расспросить. О нежданном пожаре в Аптекарском переулке и о том, как он умудрился продать дом вместе с собой. Хотя, тут Лиа отдавала себе отчет, его вполне могли обмануть.

За крыльцом леди Дэрвогелл ждала просто невероятная картина. Герцог в парадном мундире, с огромным букетом цветов. Тетушка Дэрвогелл, как и Лианон впоследствии, называла такие вещи вениками.

– Миледи, позвольте поблагодарить вас за непревзойденную заботу о моем сыне, – с легкой опаской произнес герцог и добавил шепотом: – в руки не бери, эта дрянь колется.

– А зачем вы ее купили тогда? – так же тихо спросила Лиа.

– Так я попросил букет цветов, чтобы поразить девушку наповал, – вздохнул Сагерт. – Кто ж знал, что цветочник слово «наповал» воспримет всерьез?

– Пройдете?

– Нет, очень много дел. Но я был бы рад встретиться с вами позднее. – Эту фразу герцог сказал громко.

– Как вам будет угодно, милорд.

«Дрянь» и правда кололась. Большой и тяжелый «веник» исколол Лиа руки. В ответ она мстительно разрезала упаковку и отделила нежные ирисы от колючих зеленых листьев. Причем эти самые листья были не природного происхождения – цветочник изменил их силой своей магии.

– А красиво вышло, – заметил подошедший Слав.

– Я не люблю ирисы, – грустно сказала Лианон.

Кир был первой, несчастной любовью. Но на место любви пришла крепкая дружба. А вот второй юноша… Вот он оставил небольшой шрам на сердце леди Дэрвогелл. И смотреть на любимейшие синие ирисы не было никаких сил, хоть цветы и не виноваты ни в чем.

– И потому так гладишь? – усомнился дед.

– Просто воспоминания, – неловко пожала плечами Лиа.

– Из-за простых воспоминаний не задвигают красивые цветы на дальнюю полку.

Лианон грустно улыбнулась и поставила ирисы в центре стола.

– На самом деле, – фыркнула она, – дело не стоит и шоколадной крошки. Просто одним погожим днем юноша, в которого я была влюблена, позвал меня на свидание. И когда я пришла, демонстративно подарил огромную охапку ирисов другой девушке. – Лиа немного помолчала и добавила: – Тогда я вернулась домой и поблагодарила маму за науку.

– Ты его прокляла?

– Нет, я просто сделала вид, что все в порядке. Этому я научилась на многочисленных приемах, куда матушка вытаскивала меня в старых платьях. Когда на тебя смотрят, как на… – Лиа щелкнула пальцами, подбирая слово, – как на мишень, да, мишень для злых шуток, многие вещи меркнут. Мне было обидно, я проплакала всю ночь. А потом ничего, прошло.

– А почему так получилось-то?

– Сложно сказать. Он пришел извиняться, снова с ирисами, где-то через месяц. Лепетал о том, что ему кто-то что-то сказал. – Леди Дэрвогелл тряхнула головой. – Да можно подумать, я слушать стала? Кто-то что-то сказал? Я бы пришла и спросила. Но не стала бы делать выводы и уж тем более так мстить.

– Вот и оставь цветы в покое.

– Для меня ирисы – предвестники предательства или неприятностей. Хотя они как раз таки идеальные цветы для ненастоящих ухаживаний. – Лианон встряхнулась и добавила: – Давай сменим тему? Сейчас позавтракаем, и я по магазинам. Пора забирать униформу.

– Уни… чего?

– Универсальную форму, у нас так одежда для лабораторий называлась. У меня это будет белая блузка, бордовый плотный корсет и длинный фартук с запа́хом. Чтобы казалось, будто это юбка.

– А косынка?

– У меня есть, – отмахнулась Лиа и начала собирать на стол. – Не в цвет, но зато удобная. Мы с ней с первого курса вместе. Она тетушке принадлежала.

Колотый шоколад, горячий ароматный чай, остатки сладких сухариков. Осмотрев все это великолепие, леди Дэрвогелл до дрожи захотелось чего-нибудь соленого. Или перченого. Несладкого, в общем.

– Ты, дедушка, лучше вот о чем расскажи, – вспомнила Лианон. – Что за дом сгорел?

– Ты ведь и сама поняла. – Старик нервно потер ладони. – Не знаю я, что и сказать. Торад всегда был жестоким человеком, хоть и не убивал зазря. А вот за подлость мстил. Я после смерти жены не в себе был. Наподписывал кучу бумаг.

– А дети?

– Не было у нас детей. Я воевать ушел, не женившись. Пришел, а она замужем. Не по своей воле, родители заставили. Он ее смертным боем бил. Вот и отбил все, что можно было. Я его на дуэли, как полагается, порешил. И замуж Лирусю мою взял. Она всю жизнь переживала, что детей мне родить не может. Сбегать пыталась. Да разве от меня убежишь?

Слав сердито смахнул выступившие слезы.

– Племяшку ее в нашем доме как родную привечали. Лируся умерла, они ко мне переехали. Я-то и рад был. А потом перестал радоваться.

Старик помолчал и продолжил:

– Тор своими делами похваляется, а я о том думаю, что у Кветки, племяшки Лирусиной, двое мальчишек. И не в пример матери – порядочные. Вот что с детьми будет? Ей-то, может, и по заслугам, а дети-то за что по помойкам мыкаться будут?

– Мастер Торад слишком много на себя взял, – медленно произнесла Лиа. – Вот пусть он за детей и отвечает теперь. Сколько мальчишкам?

– Погодки, десять да одиннадцать. Ты чай-то пей, а то с моими откровениями совсем остынет.

– Все у нас наладится, дедушка. Даст бог – хорошо, а не даст – так сами возьмем. Завтра магазин откроем.

– Тогда сегодня я с корзинкой сладостей по рынку пройдусь. Карточки у тебя готовы?

– Да, я их даже немножко заколдовала. Для девочек бабочки крылышками взмахивают, для мальчиков рыцарь на солнце блестит.

Замечательную идею подал Торад через Слава. Когда мастер меча открыл свою таверну, он из-под полы к пиву подавал картинки фривольного содержания. Лиа сначала посмеялась, а потом крепко призадумалась – отчего бы и ей так не поступить? Из имевшихся запасов бумаги получилось всего сто карточек. Пятьдесят бабочек и сорок восемь рыцарей. Две мальчишеские карточки были испорчены – рисовать Лианон все же не умела. Пришлось покупать балладу о рыцарях и кропотливо срисовывать.

– Хотя мне все равно это кажется не слишком разумным, – вздохнула леди Дэрвогелл.

– Детворе понравится, – хмыкнул Слав.

Закончив со сладким завтраком, Лианон поднялась в мансарду. Достала светлое хлопковое платье с простым орнаментом по подолу. Светлые туфельки и плотный, широкий пояс. На пояс она повесила увесистый кошель.

Небо затянуло тучами. Лианон, подобрав подол, торопилась, мысленно прикидывая, не стоит ли разориться на кеб.

Лавка портнихи встретила ее тишиной и отчетливым запахом подкисшего вина. Темное, неопрятное помещение. Длинный стол, на котором притулилась старая касса. И позади стола – темный дверной провал.

– Есть здесь кто живой? – громко позвала леди Дэрвогелл и хлопнула ладонью по столу.

– Иду, иду. Кого там принесло?

– Я Лианон, мы договаривались на два комплекта одежды.

Лиа оглядывалась и не понимала, что могло произойти в лавке всего за несколько дней.

– А, белое с бордовым? Это успела хозяюшка сделать. Это молодец.

Обладательница сочного баса проявилась в дверном проеме и бросила на стол два увесистых тючка.

– Проверяйте, госпожа клиентка! – Неряшливая дама покачнулась в дверях, икнула и сползла на пол.

Лианон вскрыла каждый тюк, тщательно проверила одежду, швы, чистоту ткани и наличие непоправимых дефектов.

– Все в порядке. Ваша плата.

Леди Дэрвогелл положила на стол обрывок бумаги, на котором был нацарапан карандашом номер заказа. Сверху легли два золотых.

– Прибавить бы, – протянула дама, – здоровьице-то хозяюшка на вашем заказе как потратила. Глазки-то ее бедные при свете свечи как плакали.

– А если я тебя от пьянства отвращу? Раз и навсегда? – сощурилась Лиа. – Будешь хозяюшке помогать, вот и здоровья ей прибавится.

Тетка исчезла – будто в воздухе растворилась. Лианон только фыркнула и собрала вещи. А выглянув из лавки, поняла – она рискует попасть под дождь до того, как доберется до дома.

И действительно, первые тяжелые капли настигли Лиа на полпути. Удивительно ли, что домой она пришла вымокшей и усталой? Но при этом – довольной и счастливой. Подавив в себе порыв побежать, Лианон прошлась под теплым дождем и даже успела рассмотреть кусочек радуги. И загадать желание.

Желание сбылось сразу, правда, каким-то странным образом. Лиа всего лишь загадала: «Хочу, чтоб все мои «хочу» сбылись». И, открыв калитку, увидела Шэдду, сидящую на крылечке. Вокруг гостьи мыльным пузырем горел слабый щит. В левой руке орчиха неловко держала чашку, правая висела плетью.