Текст книги "Королевская Академия Магии. Четвертый факультет"

– Вы со скандалом поступили в КАМ, стремились учиться, а сейчас смеете игнорировать меня?! – хлесткий женский голос заставил меня вздрогнуть и оторвать взгляд от столешницы.

Столешницы? Когда я успела выбрать себе место?

– А? Ох, простите, пожалуйста, я…

– Профессор Лейтиш, ее к аудитории Каулен доставил,– раздался негромкий, вежливый голос. – Она сама не своя была.

– Каулен,– скривилась профессор и отрывисто произнесла,– не ходи одна. Не каждый родовой дар полезен. Хорошо, я повторю специально для тебя. Открывай тетрадь и записывай!

Я схватилась за свою перетянутую ремнем стопку, та чуть не упала, но профессор подхватила ее магией. Одно движение узкой брови и все мои учебные причиндалы раскладываются по парте.

– Успокойся, дитя,– чуть мягче произнесла профессор. – Твое сознание скоро справится с последствиями. Видимо, Каулену было интересно твое выступление перед Комиссией. Не стоит бояться, скорее всего он больше не подойдет к тебе. Этот студент держится в стороне от других.

Склонив голову, я взяла в руки карандаш и приготовилась внимать.

– Auxilium! Да, вот так, молодец. Подчеркни ударение, хорошо. Это заклинание убирает любую грязь с той вещи, на которую направлено внимание колдующего. Весьма полезное волшебство. Записала? Теперь постарайся меня услышать.

Профессор говорила со мной как с человеком, чей диагноз не оставляет надежд на золотую медаль отличника. Но почему? Проблема в выражении моего лица или это оборотная сторона дара Каулена? Все, столкнувшиеся с его любопытством, стремительно теряли мыслительные способности?

"Каулена боятся из-за того, что он не только читает мысли, но еще и оставляет после себя эффект умственного расстройства", пронеслось у меня в голове.

Значит, если я не припоминаю за собой эпичной тупости, то он не читал меня?

– Auxilium! Повторяйте за мной! Auxilium! Дитя, попытайся сосредоточится и повтори.

– Auxilium! – послушно произнесла я.

И, к своему удивлению, почувствовала какое-то призрачное шевеление внутри себя. Как будто тот теплый и обычно неощутимый шарик магии чуть встрепенулся, потянулся и передумал выползать наружу. Как будто его недостаточно хорошо попросили.

– Хорошо, но ударение на последнюю гласную букву,– улыбнулась профессор. – Повторяем! Auxilium!

В аудитории загудел нестройный гул голосов.

И я, встряхнувшись, принялась старательно «распеваться». Впереди самостоятельная жизнь и пусть у меня есть Ссерша, это еще не повод отказываться от лишних знаний!

Хотя я, пусть и не отдавала себе в этом отчет, рассчитывала на что-то более интересное.

«Впрочем, мы тут на год», подумала я, повторяя заклинание следом за профессором, «Нас научат пачке полезных заклинаний и, выдав свиток, отправят куда подальше. То есть, в светлое будущее».

– Хорошо, закончили. Перерыв пять минут, затем практика. Соберите вещи. Нет-нет, дитя, я помогу тебе.

Профессор произнесла несколько слов и мой тонкий ремешок превратился в бесформенный кожаный кошель, куда нырнули взлетевшие книжки и тетради.

– Каждое утро наполняй его силой и он прослужит не меньше года,– сдержанно произнесла профессор.

– С-спасибо.

– Молодец,– умилилась профессор Лейтиш,– так, глядишь, и попрактиковаться сможешь.

«Хм, вот всегда знала, что истинное мастерство это вовремя прикинуться дурой», подумала я, глядя в спину профессору.

Глядя на студентов, которые собрали вещи и взяли сумки в руки, я тоже схватилась за свой новый кошель. И с трудом сдержала понимающий хмык – на ощупь кожа была тонкой как шелк. Видимо, тут нельзя создать что-то из ничего. Или требуется какой-то запредельный уровень колдовской силы.

– Строимся и выходим,– приказала профессор Лейтиш и грозно сверкнула взглядом,– за шум и неподобающее поведение вы отправитесь на кухню. Будете помогать ши-тари мыть посуду.

Порядка стало больше. Едва слышный шепоток, сопровождавший построение, погиб в страшных муках, а мы замерли, боясь лишний раз вдохнуть.

– За мной.

Двери распахнулись и наш запуганный отряд отправился на практику. Сильно подозреваю, что эта практика будет совмещена с уборкой Академии. Ну а что? Так-то мы могли в аудитории попрактиковаться. Налить на парту что-нибудь, удалить это самое что-нибудь. И так далее.

Я оказалась права. Профессор привела нас в холл, через который в Академию вливался основной поток студентов. И, разумеется, на полу были грязевые разводы.

– Пробуйте,– профессор обвела рукой пространство. – И помните, что вы должны сосредоточиться на мешающем вам загрязнении. Только в этом случае заклинание может сработать.

– Auxilium! – негромко произнесла я, сверля взглядом кучку чего-то неприятно-бурого.

Кучка проигнорировала и меня, и мою магию, которая крайне лениво и неохотно плеснула теплом с кончиков пальцев.

– Auxilium!

Кучка немного деформировалась, став еще омерзительней.

– Auxilium!

– Ссерша может помочь,– страшным шепотом известила меня моя змейка.

– Откуда ты здесь? – оторопела я.

– Сопровождаю госпожу,– спокойно сказала ши-тари. – Госпожа хочет, чтобы холл стал чистым?

– Госпожа хочет научиться очищать пол сама.

– Госпожа больше не хочет Ссершу? – ужаснулась змейка.

– Госпожа хочет Ссерш… Тьфу! Все в порядке, я никогда и никуда тебя не прогоню,– тут около моей руки появилась золотая искорка. – Я просто хочу научиться уничтожать грязь. Это полезно для контроля над силой.

– Попробуйте захотеть убрать грязь, а не научиться это делать,– посоветовала змейка. – Такой красивый пол, разве грязи здесь место?

Я всмотрелась в плиты пола. Нежно голубой цвет с приятными малахитовыми прожилками. Выглядит как очень дорогой натуральный мрамор. Ох, местами еще и золотые искорки-всполохи присутствуют!

И на этом великолепии нахально разлеглась эта мерзкая приплющенная кучка… бесит!

– Auxilium!

Ой.

– Неплохо,– произнесла профессор Лейтиш,– но где же теперь будет практиковаться остальная часть вашей группы?

Я покаянно опустила голову, а профессор рассмеялась:

– Ваша ши-тари дала вам действенный совет. Но старайтесь дозировать, гм, эмоции. Вы, люди, колдуете с чувством и из-за этого вам сложнее управлять силой. Оборотни и драконы, чтобы подчинить себе свой дар, должны в первую очередь подчинить свои эмоции, заковать их в цепи самоконтроля и… И это тема совершенно другого занятия. А вот и опоздавшие! Чудесно, сейчас они натопчут!

Вот только ввалившаяся группка студентов, узревшая сверкающий чистотой пол, тут же повзлетала над ним.

– Доброго денечка, профессор,– поздоровался один из летунов. – Вы не гневайтесь, мы грязи ни-ни, не оставим ни капельки.

– От меня вы это вряд ли когда-то слышали,– кашлянув, произнесла Лейтиш,– но нам сейчас не помешала бы парочка грязных следов.

Летуны замерли, а потом, все как один, бухнулись на пол

– Эт мы запросто,– фыркнул один из студентов.

И группа опоздавших, радостно гомоня, отправились по своим делам. Последнее, что я услышала, было:

– И ведь никто не поверит, что сама мегера разрешила наследить в холле!

Мегера? Я посмотрела на высокую и худую женщину. Не очень-то похожа.

– Студентка Лагрант, вы можете быть свободны,– сказала мне профессор Лейтиш.

– Благодарю,– я склонила голову. – Ссерша?

Змейка с готовностью протянула мне лапки и мы вернулись в нашу гостиную.

– Подать чай? – предложила змейка.

– Нет, спасибо,– я села в кресло. – Ты знаешь, что такое индекс Хортма?

– Это уровень силы мага,– Ссерша посмотрела на меня,– в Академии есть артефакт, который измеряет индекс. Госпожа желает попробовать?

– Да,– кивнула я. – Это платно?

– Нет,– покачала головой змейка. – Есть артефакты, которыми могут пользоваться все.

Я вновь взялась за тонкие прохладные пальчики Ссерши и она перенесла нас в затененный коридор.

– Дальше надо идти без магии. Запрещено колдовать вблизи комнаты. Говорят, сбиваются настройки,– пояснила ши-тари.

Мы пошли вперед, и у самой двери я столкнулась с Берлевеном.

– Артефакт Хортма бесполезен для искры рода,– сухо произнес дракон, сверля меня осуждающим взглядом.

– Отчего же?

– На его шкале недостаточно отметок.

– Хороший повод добавить пару лишних черточек,– прищурилась я.

– Вы сбежали с урока?

– Раньше закончила. Так фонтанирую эмоциями, что освоила заклятье практически с первого раза,– светски улыбнулась я.

«Преувеличение это ведь не ложь, верно?».

– Декан Теирту послал меня за вами, студентка Ла… Лагрант.

А, видимо, пора вильнуть хвостом и протащить в кураторы Арта. Но… Стоит ли?

Глава 6

Насладиться прогулкой по Академии мне не было позволено – Артиэнн просто открыл портал и указал на него:

– Прошу.

– Ты выглядишь сердитым,– я прищурилась,– почему? Когда мы встретились в первый раз, ты был настроен равнодушно-благожелательно.

Драконьи глаза сверкнули золотом:

– Ты отреклась от своей крови. Это… Это обескураживает.

– Ты намекаешь, что сейчас целый факультет, как ты выражаешься, обескуражен? – уточнила я.

– Нет,– усмехнулся дракон,– полтора. Ты забываешь о драконах-сиротах, которые отдали бы свои крылья ради того, чтобы иметь семью. Прошу в портал, госпожа Лагр-р-рант.

Передернув плечами, я затаила дыхание и шагнула вперед. Как и в прошлый раз, ощущения были омерзительно-неоднозначные. Вроде как и терпимо, а вроде как и повторять не хочется.

– Это коридор,– удивилась я. – пустой.

– Повернись,– хмыкнул Берлевен.

– Оу.

Дверь в кабинет декана Первого факультета была… Впечатляющей. Вообще, вся стены была невероятной – талантливый резчик изобразил весьма реалистичную фигуру двух драконьих тел, сплетенных в попытке не то сожрать друг друга, не то сделать еще одного дракона.

– Пожалуй, свои мысли я оставлю при себе.

– Это Деон и Теон, два великих героя,– строго произнес Берлевен.

– Оба мальчики?

– Разумеется,– фыркнул дракон. – Это генералы, сделавшие мир возможным.

– Кроме них в этом никто не участвовал?

– У каждого факультета свои герои,– отрезал Артиэнн и коснулся рукой крыла одного из драконов.

В этот же момент они пришли в движение, расцепили свои страстные дружеские объятия и обнажили небольшую дверь. Однако, я переоценила эго господина Теирту.

– Драконы вперед,– мило улыбнулась я.

– Боишься?

– Вроде того. Мы перешли на более неформальное общение?

– Прошу прощения, госпожа Лагр-р-рант,– тут же заледенел дракон и практически впихнул меня в кабинет.

Пурпур, черное дерево и обилие белых мелких статуэток. И насыщенный шоколадный запах. Хм? Откуда этот пленительный аромат?

В стороне от «рабочей зоны» расположилась «зона отдыха», которая включала в себя круглый столик на витой ножке и три резных стула. И три больших коричневых чашки, от которых и исходил шоколадный дух.

– Прошу за стол, Доркас.

– Ой!

Ректор, как выяснилось, стоял сбоку от двери и я, шарахнувшись от него, ударилось спиной о грудь Берлевена. Дракон зашипел от боли – но я же не могла так сильно его ударить?

А, я наступила ему на ногу. Ну, что ж, пусть дракон благодарит этот мир за то, что шпильку еще не изобрели.

– Наш разговор будет довольно неуютным,– улыбнулся декан первого факультета, подхватывая меня под локоть,– так что я счел возможным немного подсластить атмосферу.

– Не уверена, что люблю этот напиток,– уклончиво отозвалась я.

В этот момент я судорожно соображала, тот ли это момент, когда декан должен дать мне ритуальный отказ?

– Отчего же?

– Не пробовала его раньше,– я пожала плечами.

Декан в этот же момент бросил быстрый взгляд на белоснежные фигурки, которые так и остались белоснежными. Я ведь действительно никогда не пробовала иномирное какао. Вот кофе да, кофе я уже успела оценить.

– Возможно, это повод попробовать,– без особого запала произнес декан.

Артиэнн же, сев слева от меня, предпочел промолчать.

– Возможно,– согласилась я.

– Доркас, ваше распределение на четвертый факультет породило смуту,– декан откинулся на спинку стула и чуть улыбнулся,– я опасаюсь, что недовольство студентов может оказаться слишком… Громким.

Что ж, намек более чем простой. Господин Теирту прямо указывает на то, что мне грозят неприятности. И будь я пугливей, не будь у меня Ссерши – я бы задумалась.

– Не понимаю,– улыбнулась я. – Комиссия, как не кажется, весьма и весьма компетентный орган.

– Вне всяких сомнений,– согласился декан. – Но где комиссия, а где мы. Они приняли решение, а нам с ним жить.

– Мне,– поспешила уточнить я. – Мне жить с этим решением.

– Вы открыли путь, по которому до вас никто не ходил,– подал голос Берлевен.

– Тогда я не открыла его, а прокладываю,– уточнила я. – Намечаю тропку.

– По которой могут пойти другие!

– А что плохого?

– Дракон, отказывающийся от своего статуса – позор,– четко произнес Берлевен.

Вот только был в его голосе намек на то, что ситуацию он воспринимает близко к сердцу. Для него в этом всем есть что-то личное.

– К тому же, драконы получают полное образование, а не довольствуются жалким годичным огрызком,– подхватил декан.

– У меня нет денег,– прямо сказала я.

– Это решаемо,– тонко усмехнулся господин Теирту. – Вы не коснулись чашки.

– Берегу руки,– нервно ответила.

А не собираются ли меня сейчас принудить к подписанию чего-нибудь мерзкого? Предоставят выбор: короткий росчерк пера или внезапная и очень естественная смерть. И придется прогибаться. А прогнувшись один раз, я останусь скрюченной на всю жизнь. Черт, что же делать?

От внезапного треска и легкого запаха гари вздрогнули все мы. И, судя по ошеломленному взгляду декана, это незапланированное происшествие.

Дверь резко распахнулась и внутрь шагнул Каулен.

– Ничему не помешал? – с интересом спросил он и стряхнул с рук остатки колдовских искр.

– Кстати, хорошо что ты пришел,– оскалилась я. – Господин декан, вот мой куратор. Вы, видимо забыли, что Комиссия повелела назначить мне присмотрщика.

И декан, и Берлевен оказались на ногах за считанные секунды. И ладно бы они сами подскочили, так ведь нет! Не усела я толком договорить, как господин Теирту вздернул меня за шкирку и забросил себе за спину. Похоже, Каулен склонен к театральным появлениям!

«А драконы нереально быстры», восхитилась я, глядя на потеки какао, пятнающие плотный ворс ковра. Так же пострадал и столик, на чьей крышке появилось несколько глубоких царапин. Да и стулья отлетели далеко в стороны.

– Скажи честно, Арт,– с нервным смешком поинтересовалась я, выглядывая из-за плеча декана,– скольких несчастных ты зверски замучил? Я просто хочу знать, на будущее, как именно добиваются такого эффекта.

Дракон развел руками:

– Не считал. Боюсь, чтобы качественно впечатлять общественность, нужно быть мной.

Декан, кашлянув, повел рукой и всё, как по волшебству, вернулось на свои места. Встали упавшие стулья, разлитое какао собралось обратно в чашки. И даже трещинки, появившиеся на поверхности столешницы, срослись самым что ни на есть колдовским способом.

– Ты не можешь быть куратором,– сощурился Артиэнн. – И ты это понимаешь. По меньшей мере, не в этом случае.

«О, я уже не искра рода, а этот случай?», хмыкнула я про себя и подошла к своему кожаному мешку. Он, отлетевший вместе со стулом, обратно к столу не вернулся.

Наклонившись за своей вещью, я продолжала краем уха прислушиваться к беседе.

– Почему не могу? – прикинулся дурачком Каулен. – Дорри, милая…

Я не успела подумать, как мои книги, всунутые в наколдованный профессором мешок, уже летели дракону в голову.

– Я. Не. Дорри! – выпалила я и гордо вскинула подбородок.

Каулен, поймавший снаряд на подлете, тут же повинился:

– Прости, но я ужасно люблю сокращать имена.

– Ты тоже прости, я не должна была кидать в тебя свои учебники,– я склонила голову. – Но я не Дорри.

Ужаснулась я только сейчас. Господи, о чем я вообще думала?! Каулен, дракон, которого боится практически вся эта долбанная Академия! И я, со своими психами. Не Дорри, подумать только!

«Улыбайся, Доркас, и благодари дракона за то, что он еще не выпотрошил твои мозги», рыкнула я сама на себя.

А потом задумалась, вдруг мне повезло? Вдруг он не может читать мои мысли?

– Могу,– улыбнулся Каулен. – Я любые мысли могу прочесть. И… Кто ящерица с крыльями?! Я?!

Думай о небе, Доркас. О прекрасном небе, о лодках и…

– Спасибо, в таком виде я себя еще не представлял,– суховато произнес дракон,– и я еще хотел быть твоим куратором!

Он огорченно покачал головой и изобразил крайнюю степень обиды.

– Знаешь первое правило телепата? – прищурилась я,– невысказанное вслух за оскорбление не считается. Ты сам полез в мой разум, сам нашел на что обидеться и, как результат, сам виноват.

– Мы вам не мешаем? – светски осведомился декан. – А то мало ли, стоим тут, отвлекаем от важного.

– Так это,– я развела руками,– все молчат, вот мы и разговорились.

– Вы давно знакомы? – прищурился декан,– выглядите сдружившимися.

– Она упала на меня,– тут же сдал меня Артаганн. – В лабиринте ужасов. Разве я мог пройти мимо?

Каулен изображал из себя веселого и дружелюбного студента, но… Но выглядело это скорее устрашающе, чем мило. Злой прищур глаз, скрытая уголках губ неприятная усмешка – дракон смотрел на декана, как на врага. И декан это понимал. Не мог не понимать.

– Вам запрещено посещать места высокой эмоциональной активности,– тут же насторожился декан.

– Места высокой эмоциональной активности? – недоуменно переспросила я, пытаясь разрядить обстановку. – Это в каком смысле?

– В простом,– повернулся ко мне декан. – Что вы почувствовали в лабиринте?

– Ужас,– я наморщила нос,– признаться, с непривычки это место произвело на меня очень сильное впечатление. Арт спас меня – я выпала ему в руки в невменяемом состоянии.

– Это и есть высокая эмоциональная активность,– кивнул декан.

– Иными словами, господин Теирту опасается, что я, ухватив чужих эмоций, слечу с катушек и натворю дел,– с милой улыбкой произнес Артаганн.

Вокруг Каулена появилась дымка, такая же, какая появлялась вокруг декана и вокруг Фойртелерна. Вот только у Арта она была более насыщенная и… Резкая? Острая? Казалось, что тонкие завитки способны не только подчинить сознание, но и причинить боль.

Глядя на эти черно-серые завихрения, я отчетливо понимала, что Арт может уничтожить чужое сознание. Просто разорвать его на клочки и развеять. Достаточно одного лишь прикосновения. Прикосновения и желания. Если Арт захочет, то его никто и ничто не остановит.

И декан, и Берлевен замерли. Оба дракона были… Напуганы? Да, напуганы. И злы.

В пальцах Артиэнна потрескивали ало-зеленые искры, он готовился защищаться. А вот декан был чуть спокойнее, он куда лучше прятал свой страх.

– И у нас есть причины так думать, не так ли? Ты ведь знаешь, как умер твой отец.

– Он был убит,– процедил Артаганн.

– Из-за твоего отца больше двух десятков драконов лишилось крыльев и разума,– ровным, дружелюбным тоном произнес декан.

– И вы все только и ждете, пока я сойду с ума,– усмехнулся Арт.

– Мы ждем, пока ты возьмешь свой дар под контроль. И раз тебе так хочется развлечься с искрой,– декан кивнул на меня,– то пожалуйста. С сегодняшнего дня ты куратор Доркас Лагрант, а Артиэнн Берлевен будет отвечать за то, что ты заиграешь искру не слишком быстро.

– Я вырос из подобного рода игр,– усмехнулся Арт и подал мне руку,– насколько мне известно, куратору и его подопечной выделяется время для, так скажем, принятия друг друга. Не так ли?

Декан щелкнул пальцами и к нему в руки спланировал свернутый в трубочку пергамент.

– Имя в документе сменишь сам,– коротко бросил господин Теирту. – Не смею задерживать.

Мы были уже у дверей, когда декан отрывисто произнес:

– Теперь вам уже ничего не поможет, госпожа Лагрант. Никто не будет воевать с последним из Кауленов. Даже за право обладать искрой. Вы не уникальны, Доркас.

– Хвала всем богам,– я полуобернулась на декана и повторила,– хвала всем богам, что я не уникальна.

И пусть я до сих пор могу лишь предполагать, от чего именно бежала Бри… Уверена, будь я чем-то особенным, чем-то, как выразился ректор, уникальным – у меня бы ничего не вышло. Еще на стадии побега из дому. Госпожа Лаган просто подняла бы над особняком те щиты, что были на комнате Брианны. Те самые, что скрывали окна и двери, те самые, что не позволили Ссерше почуять меня и мою силу раньше. И на этом бы все и закончилось, не успев начаться. Какая разница, из кого вытягивать силу? Из родной дочери или из занявшей ее тело попаданки? Из последней даже проще – можно оправдать себя. Хотя вряд ли госпоже Лаган требовалось самооправдание.

За этими неприятными размышлениями, я абсолютно не обратила внимания на то, куда меня ведет Арт.

– Как так получилось, что вы братья? – спросила я. – В том смысле, почему вы учитесь на одном курсе?

Тут в голову начали лезть мысли о собаках, и о том, что порой щенки из одного помета похожи на нескольких кобелей разом. Судя по тому, что Каулен никак не прореагировал, он это не расслышал.

– Это не должно тебя волновать,– холодно бросил Артиэнн Берлевен.

– По счастью, вы, студент Берлевен, куратор моего куратора,– хмыкнула я. – Ну и если перефразировать старую поговорку, а точнее, обратить ее смысл, то сюзерен моего сюзерена – не мой сюзерен.

Вид у Берлевена стал очень глупым. Ох, с чего я взяла, что здесь существует подобное понятие?

«Но ведь «господа» есть, бродят вон, вполне себе довольные жизнью», подумала я сердито.

На мое счастье, об этом знал Каулен:

– Это устаревшее понятие, оно не пережило войну. Но мне нравится эта идея. Тиэнн, я бы предпочел, чтобы ты оставил нас с Доркас наедине.

В голосе Арта была какая-то снисходительная нежность по отношению к брату. Какой-то внутренний надлом, как будто он хотел быть ближе и не мог.

«Не драконьи обычаи, а Санта-Барбара», вздохнула я про себя.

– Я буду следить за тем, чтобы ты не причинил вреда госпоже Лагрант.

Теперь мое имя лишилось раскатистого «р-р-р». Но грустить не приходилось – Артиэнну удавалось прошипеть его! Хотя я бы не смогла. Нет, ну правда, в моей новой фамилии ни одной шипящей!

– Что ж, тогда добро пожаловать в мое убежище. Этот закуток зачаровал еще мой прадед,– Каулен коснулся рукой стены и перед нами возникла небольшая арка, за которой… За которой все было размыто.

– Не богато,– хмыкнул Артиэнн, когда вошел внутрь.

Я проследовала за ним и пожала плечами – в тайной комнате было все необходимое. Массивный диван – для посиделок с друзьями, стол и стул, несколько книжных полок и несколько источников света.

– Мы никогда не стремились к бессмысленной роскоши,– пожал плечами Арт. – Смысл в удобстве и комфорте, а не в количестве позолоты.

Повинуясь взмаху руки Каулена, диван приподнялся в воздух, налился собственным светом и превратился в три низких кресла.

– Ты, Артиэнн , выбрал для себя роль молчаливого наблюдателя,– с невеселой ухмылкой произнес Каулен,– так садись и наблюдай.

И только в этот момент я заметила, что два кресла стоят близко друг другу, а третье, последнее, в значительном отдалении.

– Тонко,– хмыкнула я и, сбросив туфли, забралась в кресло с ногами.

Нет, ну а что? Каулен сможет без напряга вытащить из моей головы все, от первого крика и до какого-нибудь вздоха. Так что не вижу смысла пытаться изобразить благовоспитанную девушку с прямой спиной и перекрещенными лодыжками.

Дракон, к слову, и сам развалился в кресле как самый что ни на есть разбойник.

– Подать господам кофе? – Ссерша появилась с хорошим чувством момента.

Я посмотрела на Каулена, тот согласно кивнул.

– Да,– сказала я.

– Господин наблюдатель тоже будет?

– Нет,– холодно бросил Артиэнн.

Ссерша исчезла, чтобы через полминуты сервировать стол.

– Я задолжал тебе объяснение,– Арт взял в руки простую глиняную чашку и сделал глоток. – Знаешь, я даже не удивлен, что ты не знаешь кто ты есть. Подобная подлость свойственная всем высокородным. Ты, Доркас, искра рода. Бескрылая драконица с впечатляющим запасом личной колдовской силы. Силы, которая должна была пойти на формирование твоего второго облика, но…

Тут Арт развел руками и с сожалением продолжил:

– Но что-то пошло не так и твой дракон не пробудился. Более того, он даже не родился. Достаточное количество драконов не имеют сил, чтобы пробудить своего дракона. Но! Второй облик формируется в первые три года жизни ребенка. Формируется, забирая всю положенную магию. И дальше только от дракона зависит, станет ли он драконом в полном смысле этого слова.

Я молча внимала словам Арта и радовалась, что лицо Берлевена находится в тени. Надеюсь, он не будет вмешиваться в разговор, хотя его стиснутые кулаки говорят об обратном.

И действительно, стоило мне только подумать о том, как было бы хорошо, если бы Артиэнн остался бессловесной тенью, как он поспешил вмешаться:

– Промолчи! Ты не должен говорить об этом.

«А вот сейчас очень жаль, что лицо Берлевена сокрыто в густой тени», пожалела я. Артиэнн говорил так, будто переживал за своего единоутробного брата. Почему? Он не считает его чудовищем и хочет изменить его незавидное будущее?

– Почему? – с искренним интересом спросил Артаганн,– почему промолчать? Доркас почти смогла вырваться. И я вижу некоторое удовольствие в том, чтобы ей помочь.

– Но себе ты этим не поможешь,– процедил Берлевен.

«Хм, на переживания это не похоже», отметила я. Но что тогда? Выгода? А какая? Хотя… С менталиста можно многое поиметь.

Арт поймал мой взгляд, ухмыльнулся и кивнул:

– Ага. Только не каждому я позволю. Так вот, пользуйся и запоминай, пока у меня есть настроение делиться информацией – искра рода это запредельно выгодно. Почет и прочее уже идет бонусом и мало кого волнует. Тебя держали в подвале?

Я пожала плечами и отвела глаза. Меня – нет, Бри – да. Надеюсь, Арт не каждую секунду шарит у меня в сознании. Но еще больше я надеюсь, что он правильно поймет мой жест.

– Что ж, я в очередной раз не ошибся,– криво улыбнулся Каулен. – Видишь ли, Великое Драконье Уложение немного, совсем чуть-чуть, но все же, защищает искр. Служить роду вы можете лишь по достижении тридцати лет. То есть, после того, как организм полностью сформируется. А вот реальность такова, что большая часть искр обладает дурным нравом. И, мало того, что у них дурной нрав, так их еще и преследует череда случайностей!

Дракон шутовски развел руками и продолжил:

– Их наказывают путем запирания в подвале. Исключительно ради того, чтобы вразумить. А там бац!

Он резко хлопнул в ладоши:

– И у искры случается магический выброс. Случайность? Конечно. Магия не уходит вникуда, Доркас. При обычных обстоятельствах, часть выброшенной организмом магии возвращается обратно. Но если неподалеку начерчена особая фигура, поглощающая магию… То искра остается опустошенной. И, вот удивительно, всякий раз, как таких вот капризных и непослушных недо-драконов запирают в подвале, то, во-первых, у них случается выброс, а во-вторых, рядом обязательно находится главный ритуальный зал дома. Точнее, комната, где запирают искру, всегда находится неподалеку от зала. Невероятные случайности, не правда ли?

– Откуда ты все это знаешь? – тихо спросила я.

– Я живу в окружении множества библиотек и некоторые попросту умоляют о том, чтобы я их прочел,– хмыкнул Каулен. – Я слышу чужие мысли, перенимаю чужой опыт. В моей голове тысячи тысяч секретов и тайн. Я мог бы быть великим сплетником, но, увы, мне это совершенно не интересно.

Мне оставалось только кивнуть. Действительно, глупо думать, что Каулен не будет пользоваться своим преимуществом. Тем более, что хорошее поведение не принесет ему абсолютно никакой пользы.

– Именно,– кивнул Артаганн. – Осужденные на каторжный труд преступники могут получить дополнительную пайку и один выходной в месяц, если хорошо себя вели и делали норму. Мне же даже молока не нальют.

От Артиэнна донесся тяжелый вздох:

– Ты знаешь, что не прав. Ты можешь…

– Ты мог бы помолчать? – с досадой посмотрел на него Каулен. – Хотя нет, не молчи. Скажи мне, как в неглупом драконе заводятся такие глупые мысли? С тобой ими кто-то делиться? Отец или мать?

– Прекрати читать меня,– вспылил Берлевен.

– Прекрати лезть в мой разговор с подопечной,– Арт хмыкнул,– надо же, теперь и у меня есть подопечная. Раньше все меня опекали. Так что, не-драконица, есть вопросы?

– Целый рой.

– Выбери самый жужжливый,– посоветовал дракон.

– Для чего им столько магии?

– Надеешься, что искры рода необходимы для чего-то возвышенного? – понимающе спросил Арт,– жаль тебя разочаровывать, но нет. Кто-то должен питать родовой дом. Знаешь, защитные чары, освещение, тепло, особая влажность воздуха – на все это требуется прорва магии. А еще сохранность продуктов в кладовых, подпитка оранжереи, подкормка ши-тари и… И меня никто никому в жены не готовил, потому я не назову тебе все те штуки, которые необходимы в настоящем большом особняке. У маленьких семей таких проблем нет – они покупают артефакты и подпитывают их сами. А вот большие дома это огромная взаимосвязанная система. Колдовская система. И если нет искры рода, то старшие маги еженедельно делятся своей личной силой.

– И зачем нужен такой дом?

«Неужели только понты? Ради них, родимых, матери готовы уничтожать своих детей?», пронеслось у меня в голове.

– Статус, Доркас. Ста-тус. Ну и если начнется война, то драконы, живущие в таких особняках, умрут первыми. Видишь ли, маленьким семьям проще еще и тем, что их дома тянут энергию отовсюду. В том числе и свободную магию, что разлита в окружающем нас пространстве. А вот родовой дом это мощь, пафос и надежность,– Арт покачал головой,– от мира питается только внешний защитный контур. Все остальное, абсолютно все, завязано на внутреннюю подпитку.

Он вдруг усмехнулся, поерзал, и тоном хорошего рассказчика произнес:

– Знаешь, сейчас ведь до сих пор есть бесхозные дома, чей внешний защитный контур не вскрыт. И там, за контуром, скрываются полуразвалившиеся особняки, внутри которых лежат иссохшие драконьи тела. Но, что хуже, в истории описаны примеры, как от голода умирали маленькие драконы – они не могли управлять системой дома, а старшие были уже мертвы. И эти дети сидели у границы барьера и смотрели наружу, плакали. Их никто не спас, потому что никто не мог войти. Сейчас их скелеты уже вросли в землю, но на Сиреневой улице, в ее тупичке, стоит закрытый с войны особняк и вот там еще можно рассмотреть скелет. Просто потому что драконий подросток перевоплотился и пытался собой пробить внешний защитный купол, чтобы, хоть и умереть, а выпустить на свободу младших братьев. Их скелеты, к слову, уже давно вросли в землю. Или даже стали землей. Тут я путаюсь. Никто из моих «библиотек» не интересовался подобной информацией. Сколько времени разлагаются кости?

– Понятия не имею,– я поежилась.

Арт говорил буднично, как будто это ничего не значит. А я представляла послевоенную разруху и детей, детей которых могли бы спасти, если бы…