Текст книги "Желание жить"

Наталья Савицкая
Желание жить

Выражаю благодарность своей подруге Валентине за помощь и поддержку. Спасибо за то, что ты всегда со мной.

Автор

Пролог

Молоденькая девушка стояла на небольшом горбатом мосту, облокотившись на перила, и с грустью смотрела на рябистую поверхность городской реки. Лучи закатного солнца отражались в воде и окрашивали все вокруг в теплые красноватые цвета.

«Как кровь», – печально подумала она и провела рукой по коротко остриженным волосам. Еще один день позади, а у нее их осталось крайне мало. Всего месяц…

Девушка обернулась и взглянула на современное, из стекла и бетона, здание института, резко выделяющееся среди мелких магазинов. На площади перед ним гордо возвышался исторический памятник. История. Она всегда любила историю. Все ответы будущего можно найти в прошлом. Ради истории она пошла учиться на юриста, благо знакомые имелись и обещали устроить. Правда, с огорчением поняла, что хоть на выбранном месте истории и много, но все же не на том уровне, на каком хотелось бы. Конечно, можно было сразу пойти на исторический факультет, но в приемной комиссии почти прямым текстом сказали, что бюджетного места ей не видать как своих ушей, а учиться на платной основе не позволял доход семьи. А ведь она так мечтала стать историком…

Горькая усмешка искривила тонкие губы. Взгляд потемневших глаз вновь обратился к воде. Что сейчас говорить о несбывшихся желаниях? Будущего, как такового, у нее нет. С детства отличавшаяся слабым здоровьем, она не обратила внимания на возникшую полгода назад слабость. Редкие обмороки списывались на истощение организма, в то время как мозг усиленно заучивал все права и обязанности граждан Российской Федерации, подготавливаясь к надвигающейся сессии.

Через какое-то время обмороки участились. Родители забеспокоились и начали откармливать ребенка, укладывать ее спать раньше положенного и отбирать все любимые книжки, чтобы не напрягалась и накапливала потраченные силы. Все прекратилось. Она уже было вздохнула с облегчением, когда за целый месяц ни разу не потеряла сознание. Но затем произошел всплеск головной боли, настолько мучительной, что откладывать визит к врачу уже не хватало сил и терпения. Врач – молодой мужчина, недавно закончивший медицинский, – только развел руками и отправил девушку в платную клинику, где сделали снимки и выявили причину всех бед.

Девушка грустно усмехнулась и вытерла скатившуюся по щеке слезинку, вспомнив, как мялись родители в ответ на ее вопросы, как они прятали все медицинские документы и справки, заверяя, что все в порядке, это просто утомление. Дурочкой она не была, поэтому самостоятельно, втайне от всех, пришла к врачу, чтобы выяснить свое положение. Рак. Опухоль в головном мозге. Уже неизлечимая стадия. Месяц – все что ей осталось.

Она поговорила с родителями, с трудом сдерживая слезы. Мать рыдала, глядя на свою дочь, но ничего не могла с собой поделать. Отец крепился, старался не показывать своего страха, поддерживая жену и ребенка. Он обзвонил все возможные клиники, но ответ был один – лечения нет. Были закуплены многочисленные пузырьки с лекарствами, облегчающими боль, но не избавляющими от нее. Девушка постоянно глотала таблетки, однако понимала, что это только кратковременная отсрочка.

Она забросила институт, стараясь проводить все время с семьей и младшим братишкой. Данька был удивлен подобной переменой в их отношениях. Мальчик всегда не ладил с сестрой, стараясь досадить по поводу и без оного. О болезни сестры ему не сообщили по ее же просьбе. Девушка не хотела, чтобы брат страдал и жалел ее при каждом взгляде на бледное лицо.

Настроение в семье портилось с каждым прожитым днем. Заходя в комнату, где были родные, она всегда встречала доброе отношение, ласковые слова и улыбки родителей, но видела их боль и чувствовала натянутость фраз. И едва выходила за порог, как слышала бурные рыдания матери.

Это постоянное, пусть и неявное, неосознанное напоминание родителей о скорой смерти заставило ее искать спокойные и безлюдные места. Только в одиночестве девушка отдыхала и только самой себе сознавалась, насколько она боится смерти и как сильно желает жить. Пусть многие назовут ее трусихой, слабохарактерной, но желание жить не оставляло ее ни на минуту. За что? Почему именно она? Почему болезнь проявилась у нее? Ответов не было. Да и не помогли бы они ничем.

Часы проходили за часами, дни пролетали в одно мгновение. Обмороки не прекращались, застигая девушку в совершенно неподходящих местах. Страх сжимал сердце, но какая-то часть сознания, которая не погрузилась в отчаяние, продолжала верить в чудо. Верить и надеяться, что придет избавление, или она проснется и осознает, что все это лишь кошмарный сон.

Но дни проходили, а ситуация не менялась. В чем-то девушка смирилась, но душа продолжала гореть жаждой жизни. И этот огонь привлек внимание тех, о ком она никогда не знала…

Отойдя от моста, девушка прошла по выложенной плитами дорожке и достигла парка. Прохладные тени деревьев приняли ее и спрятали от людских глаз. Сев на траву, она задумалась.

В тот день, когда она увидела Его, она поругалась с тетей, которая упрекала племянницу в постоянных походах по улице. Девушка как раз вернулась с очередной прогулки и сразу поспешила в свою комнату, но была перехвачена по пути сестрой своей матери.

– Побыла бы с родителями, – укоризненно говорила та, ведя девушку за руку в гостиную. – Они так хотят видеть тебя.

Но она не могла терпеть сочувствие, жалость и боль, исходящие от них, поэтому скрывалась на светлых, просторных улицах. Этот раз не стал исключением. Выйдя из дому после непродолжительного разговора с родителями, она направилась к парку, полюбившемуся ей за последние две недели. Люди спешили, проскальзывали мимо нее, занятые своими повседневными проблемами, и совершенно не обращали внимания на одинокую девушку, плавно огибающую людской поток. Впрочем, их внимание ей было не нужно. Пройдя в парк, она устроилась на скамье и просто стала наблюдать за мелькавшими фигурами, за прогуливавшимися парочками, делая быстрые зарисовки в своем блокноте. У нее был талант к рисованию. Окончила художественную школу как-никак, но вопреки желанию родителей не стала дальше развивать себя в этом направлении. Она грезила историей.

На скамью рядом с ней опустился мужчина. Ни неземной красоты, ни совершенной фигуры – обычный мужчина с незапоминающейся внешностью. Единственное, чем он привлекал внимание, – это легкая, бесшумная походка и какая-то смазанность движений. Впрочем, подобному впечатлению способствовала свободная темная одежда.

– Хорошо рисуешь, – заметил он, заглянув в блокнот поверх руки художницы. Она только пожала плечами, не отрываясь от дела. – Ты ведь больна, – внезапно серьезно произнес незнакомец. Девушка выронила карандаш и с изумлением перевела на него взгляд. – И скоро умрешь… – Он поднял руку, предупреждая готовые вырваться у нее слова. – Я знаю. Но могу помочь.

– Как? – только и спросила она, глядя в сторону. Вера все же теплилась в душе, готовая перерасти в новую надежду. Только бы это была правда…

– Мы заключим договор, – начал мужчина, но девушка чуть насмешливо взглянула на него и спросила:

– Вы дьявол? – но ни капли шутливости не было в ее голосе.

– Нет, – покачал он головой. – Но и не Бог. Я не один такой. Мне не нужна твоя душа в том плане, в котором ты думаешь. От душ нет проку. Просто со временем ты могла бы стать одной из нас…

– А именно? – вопросительно подняла брови девушка. Несмотря на необычную ситуацию, сомнение в правдивости слов мужчины так и не посетило ее. Так же как не было и удивления. Словно она уже разучилась удивляться.

– Нас можно считать богами, но это не так. Мы были людьми, эльфами и другими существами, пока не погибли по той или иной причине. И только желание жить помогло нам спасти свою душу от распада.

– А она распадается?

– Со смертью душа отделяется от тела, – вздохнул рассказчик и передернул плечами. – Довольно неприятное ощущение, если честно. Душа не попадает ни в рай, ни в ад. Она распадается и растворяется во всем сущем, давая жизнь новой душе, составленной из осколков многих. И только некоторые при смерти не желают заканчивать на этом свой жизненный путь. И это желание горит словно огонь, связывая части души вместе, не давая ей распасться. В тебе есть этот огонь.

– Получается, что моя душа не распадется?

– Возможно, – уклонился от ответа мужчина. Но наткнулся на непреклонный вопрошающий взгляд девушки и сдался: – Существовать без тела душа не может. По крайней мере, долго и в этом мире. Только в определенном месте, которое мы называем Пустотой и где мы живем. Только там душа сохраняется до нового нашего возрождения.

– Вы возрождаетесь?

– Думаю, о нас ты узнаешь потом, если захочешь, а пока у тебя есть выбор. – Мужчина умолк и посмотрел на небо.

– И какой же?

– Ты можешь остаться на Земле и умереть. Твоя душа самостоятельно не найдет отсюда выход и погибнет. А можешь встать на наш путь. Я помогу твоей душе преодолеть притяжение средоточия Земли…

– А что за средоточие? – перебила девушка, желающая узнать как можно больше.

– Каждый мир по-своему автономен. Цикл распада души и рождение новой происходит не где-то, а именно в центре планеты. Не в физическом плане, разумеется. После смерти душа притягивается этим центром, где и происходит процесс распада.

– А как насчет огня? – недоуменно спросила она.

– Такие души, как твоя, попадая в средоточие мира, не распадаются, только остаются на Земле, не в силах покинуть ее. Затем, когда надежда вырваться угасает, средоточие вновь притягивает душу, и она уже не хочет сопротивляться.

– Понятно, – задумчиво проговорила девушка. – Так что там про выбор?

– Я помогу тебе, – терпеливо продолжил мужчина, – вырваться с Земли. Тогда ты сможешь оказаться в Пустоте. А оттуда, если пожелаешь, возродиться в любом из миров, кроме Земли.

– А почему нельзя на Земле?

– Твоя душа отсюда. Если во второй раз попадешь в этот мир, то вряд ли сможешь вырваться самостоятельно. И тогда твоя душа действительно будет обречена. Таков закон, и он не может быть нарушен нами.

– Я смогу возродиться, но буду ли я помнить о своей личности или так и забуду все?

– Ты вспомнишь. Память о прошлом возвращается в день совершеннолетия, уж не знаю почему.

– А что будет, если я там умру?

– Тогда твоя душа вновь вернется в Пустоту. Притяжение того мира не будет действовать на тебя.

– То есть, получается, я стану бессмертной?

– Можно сказать и так.

– А я могу подумать?

– Да. Если что, позови меня.

– А как?

– Я Ридель.

– Эвелина.

– Я знаю.

Он исчез так же незаметно, как и появился. А Эля задумалась.

Покинуть родителей… Нет, это ее не беспокоило. Ведь она в любом случае их покинет. Только одно настораживало: ничто не дается просто так. Практически бессмертие – неужели они готовы помочь задаром? Ведь Он говорил про договор… Но как хочется жить! Принять или не принять предложение? Бросить абсолютно все, начать новую жизнь без всех родственников, к которым привыкла и которых полюбила. Сможет ли она жить без них, не скучать каждое мгновение? И кроме того, несмотря ни на что, ей страшно. Может, посмертный покой – это лучше, чем то, что ей предстоит? Знать бы еще, что именно произойдет после помощи Риделя… Нет, если она и дальше будет так размышлять, то ни на что не решится. Она хотела получить надежду? Просила шанса? Тогда к чему сомнения?! Выбор небогат! Либо смерть, либо попытка выжить. Ей нечего терять…

– Ридель! – тихо, едва слышно позвала она. Мягкая трава щекотала голые ноги.

– Решилась? – Он появился рядом с ней и присел на землю.

– Да. А что за договор?

– Его нет. Просто это должно быть твое желание – покинуть этот мир.

– Хорошо, я готова.

– Тогда идем. – Мужчина встал, протянул руку, и Эвелина без колебаний приняла ее.

Ближе к вечеру выгуливающая собаку женщина нашла тело девушки и подняла крик. Наблюдавшие девушку врачи только развели руками, сообщив на вопросы родни, что немного не рассчитали время прогрессирования болезни. Безутешные родители прощались со своей дочерью, душа которой в это время стремилась прочь из этого мира.

1

Солнечный луч упрямо светил в неприкрытый подушкой глаз, напрочь прогоняя приятный сон. Сердито взглянув в сторону окна, я перевернулась на спину и уставилась в красивый резной потолок, после чего сладко зевнула. Эх, в кои-то веки выспалась… Со вкусом потянувшись, я вдруг замерла, резко села на мягкой кровати и зажала в зубах край одеяла, сдерживая жуткий крик, рвущийся наружу. В голове образовалась такая каша из двух личностей, что мне приходилось сейчас не только бороться за первенство в этом теле, но и сохранять свою психику в здоровом состоянии. Отрывки воспоминаний носились в голове, пока я методично пыталась их отловить и устроить в нужном порядке. Так, вроде получилось, хоть какая-то система образовалась… Новый крик едва не прорвался, когда я осознала, в каком теле нахожусь.

Когда Ридель прикоснулся ко мне, заставляя душу оторваться от физической оболочки, я ощутила адскую боль. Казалось, что меня просто выдирают из кожи, из тела. По сути так оно и было, но непрекращающееся ощущение противоестественности происходящего заставило меня желать поскорее прекратить эту муку. Ведь помимо боли я чувствовала холод. Страшный холод, который не отпускал все время, пока душа покидала тело. Ужас! Я едва не передумала в тот момент. Но вот боль прошла, и я стала невесомой, оказавшись в воздухе над своим телом. Видеть себя, безжизненно лежащую в траве, жутко, но в то же время мне невероятно легко. Так хорошо я себя уже давно не чувствовала. Никакой головной боли, никакого помутнения сознания, ничего…

Рядом был Ридель, видимый в этом состоянии как сгусток чистой энергии, если так можно сказать. Он, отметив мое замешательство, приобрел человекообразную форму и снова протянул руку. В этот раз я уже не торопилась ее принять, помня, какую боль мне принесло прошлое прикосновение. Ридель нахмурился и хотел что-то сказать, как внезапно я почувствовала странное притяжение от земли. Что-то тянуло меня к себе как будто магнитом. В панике я дернулась вверх, но была остановлена тихим окриком:

– Не убегай!

Я замерла на месте.

– Не бойся, это центр мира, – мягко произнес Ридель. – Как я и говорил, он действует на тебя, так что нам лучше поторопиться, пока притяжение не стало сильнее.

Я согласно кивнула и с обреченным видом сжала его руку… точнее, попыталась сжать. Я чувствовала, что держусь за него, но рук как таковых у меня не было.

– Потом ты научишься спокойно менять форму, – успокоил меня Ридель, без лишних слов понимая все, что меня тревожило. – А теперь держись.

Я напряглась, стараясь удерживать это ощущение привязанности. Потеряться в возникшем нечто сильно не хотелось. Вокруг была пустота… нет, Пустота. Не черное пространство, не космос или что там еще, а именно Пустота. Нет ни верха, ни низа, ни цвета, ни размера. Безграничное нечто…

– Из которого можно создавать все, – мягко вмешался в мои мысли Ридель.

– Это как?

– В этом месте нет времени, нет пространства. Здесь нет ничего, и в то же время здесь есть все.

– Что за загадки? – Мысленно я помотала головой, которой теперь была лишена. И чем невозможно огорчена.

– Представь свое тело, – посоветовал мужчина, «отпуская» меня.

Я послушалась и вскоре могла любоваться на свои родные руки, на коротко и аккуратно подстриженные ногти и маленькую татуировку на предплечье – черную пантеру. Но как это возможно? Я же помню то ощущение и точно уверена, что больше не связана со своим телом.

– Это не та физическая оболочка, что ты оставила на Земле. Просто в этом месте мы можем материализовать все что пожелаем. Поэтому многие из нас предпочитают не покидать Пустоту.

– Ты все время говоришь «нас», «мы». Но кто вы? – Признаться, я была крайне заинтригована. Тем более что теперь это напрямую касалось меня. Надеюсь, в этот раз Ридель расскажет подробнее и не будет увиливать?

– Мы называем себя рихтами. Но во многих мирах нас почитают как богов.

– А вы можете появляться там без физического тела?

Внимательно слушая своего спасителя, я параллельно с этим тщательно рисовала в воображении уютную комнату с ярким пламенем в камине, мягкими креслами и письменным столом, на котором стоял хрустальный графин с вином. Если слова Риделя верны, то все это сейчас появится… Опа! Вот и оно! То бишь она – комната.

– Можем, но ненадолго.

Я ступила на мягкий ковер с длинным ворсом и прошлась по комнате. Приятно снова все ощущать, смотреть на огонь и не чувствовать рези в глазах и вспышки головной боли, следующей за этим. Я здорова! Я жива! Радостно рассмеявшись, я закружилась в безумном танце. Это прекрасно. В мыслях и чувствах теперь такая мешанина, что я долго не смогу в этом разобраться. Однако легко угадывались облегчение, ликование, предвкушение и любопытство. Переведя взгляд на Риделя, с поощряющей улыбкой наблюдающего за мной, я решила утолить хотя бы последнее.

– Но как это все возможно? – Я обвела рукой пространство перед собой. Стены покрывал темно-коричневый бархат. Даже не касаясь его, возникала уверенность в мягкости покрытия. Окна я принципиально не стала воображать. Видеть за стеклом Пустоту – удовольствие ниже среднего. – Неужели все это реально?

– Забудь обо всех законах реального мира. Пока ты в Пустоте, ты можешь все.

– То есть на самом деле всего этого не существует?

– Кто знает? – пожал плечами Ридель и провел рукой по гладкой столешнице. – Пустота не раскрывает свои секреты.

– А как насчет питания?

– Ты душа, – рассмеялся Ридель. – Не забывай об этом. А душе не нужна материальная пища. Все физические потребности, что ты можешь сейчас ощущать, – это просто иллюзия и работа твоей памяти, привыкшей к другому состоянию. Изгони это из нее, и не будет никаких неудобств.

– И что мне дальше делать? – поинтересовалась я, взяв на заметку замечание об ощущениях. – Сидеть все время в этой комнате?

– Ну почему. Многие из нас создают свои иллюзорные миры и живут в них. В Пустоте это возможно. Некоторые заселяются в реальные миры и перерождаются…

– Как это? – жадно спросила я, с ногами забираясь в кресло и разливая рубиновое вино по высоким бокалам.

Предложив один Риделю, я с удовольствием отпила из своего и поразилась. Тот же знакомый, приятный вкус. Вино, которое мне часто покупали на день рождения. Понимаю, что все это – лишь мое воображение, память, но так странно. И вино – оно ведь на самом деле здесь и сейчас не присутствует… хотя какое здесь и сейчас? В Пустоте нет времени и места. Но что-то я отвлеклась.

– Ты можешь выбрать любой мир и возродиться в нем.

– Любой, какой пожелаю? – уточнила я.

– Любой из существующих, – поправил рихт, присаживаясь на соседнее место и ставя пустой бокал на стол. – Создавать реальные миры ты еще долго не сможешь. Для этого нужны и практика, и умение, и сила.

– Но это возможно?

– В теории – да. Но на деле еще никто не смог создать мир. Только ускоряли естественные события. Когда мир зарождается, мы помогаем ему стать благоприятным для живых существ всего за сотню-две лет.

– Всего? – пораженно раскрыла глаза я. – Даже если это сгусток раскаленного газа?

– Забудь об этом, – в который раз напомнил Ридель и, видимо вспомнив о чем-то своем, улыбнулся. – Поверь, миры рождаются далеко не так… Они просто возникают из ниоткуда. Сперва центр будущего мира, а затем и он сам.

– А как насчет настоящих богов?

Пить вино больше не хотелось. Не оставляя желания выяснить границы возможного, я быстро прикрыла глаза и вскоре уплетала пышные эклеры со сливками, запивая все это соком. Мм, вкуснятина. Все же в смерти куча плюсов.

Ридель только покачал головой, удивляясь моему аппетиту… ладно, ладно, воспоминанию об аппетите, если уж ему так хочется. Лучше бы на вопрос ответил. Мой проводник в «загробной жизни» правильно понял укоризненный взгляд, поэтому продолжил рассказ:

– Может, они и есть, да только не показываются. Впрочем, мы не бываем нигде, кроме Пустоты или миров, в которых возрождаемся.

– А как возродиться? – Это волновало меня больше всего. Может, остальные и находят удовольствие жить в иллюзорном мире, а я хочу в настоящий. Хочу быть живой.

– Просто пожелай, но сперва выбери мир.

Я задумалась. Признаюсь, мне страшно захотелось пожить в мире, который так часто описывается в книгах. В мире, где есть магия.

– Это не сложно. – Он все-таки читает мои мысли. Впрочем, я не в обиде. – Хочешь, я покажу тебе несколько вариантов?

Я кивнула, и передо мной на столе появилась карта. Над ней в объеме плавали миры. Надо же. Голография. Хотя кто знает, в каких мирах был сам Ридель и сколько жизней он прожил. Вдруг и в суперсовременном возрождался.

– Вот мир Каллес. – И Ридель указал на красивую маленькую планетку с ровными полосами водной поверхности. Я поморщилась. Слишком ненатурально выглядит. – А что поделаешь? Ее развитием занимался один из молодых рихтов. Вот она и несколько стандартная. Эльфы и прочие там есть, можешь не волноваться.

– А как насчет выбора тела?

Я просматривала следующий вариант. Он был кукольно красив, но в том-то и дело, что мне не хотелось стандартизированного мира. На самой карте, сбоку, пробегала лента информации о мире, о его «покровителе», участвующем в развитии, о расах и прочем.

– Ты можешь выбрать любую расу из тех, что там существуют. Но выбирай тщательней, – предупредил мой собеседник.

– Брр. То есть я просто влезу в любое тело и все? – Я передернула плечами, разглядывая картинки населявших планету существ.

– Ты меня неправильно поняла, – со своей уже привычной мягкостью возразил Ридель. Я восхищаюсь его терпением, честно. – Ты выберешь расу, если хочешь – даже семью, где и родишься. Там до определенного возраста, у каждого он свой, ты будешь жить привычной этому миру жизнью, а затем все вспомнишь…

– А как насчет души того, кто должен родиться? – Не хотелось бы стать убийцей даже в таком смысле.

– Две души не смогут долго прожить в одном теле. В тот момент, когда ты все вспомнишь, та душа просто растворится в твоей, отдав свою память, – вздохнул рихт.

– Ну ни черта себе! – Я была ошарашена, поэтому не сдержала ругательства. – То есть я просто загублю душу?

– Она все равно, когда умрет тело, растворится в центре, – резонно возразил Ридель, сидя напротив меня и закинув ногу на ногу. – А ты даешь ей шанс обрести бессмертие, пусть и в качестве части тебя самой. И главное – постарайся не вселяться в те тела, где такая же сильная, как у тебя, душа. В лучшем случае тебя просто выбросит в Пустоту.

– А в худшем?

– Это ты растворишься в той душе.

Я вздрогнула и потерла плечи, словно замерзла. Потом заметила укоряющий взгляд Риделя. Он недовольно произнес:

– В тебе слишком сильны человеческие привычки. Скоро это пройдет само собой, но на твоем месте я бы ускорил процесс.

– Угу. – Я машинально кивнула, думая о своем. Уничтожить чужую душу, которая в принципе и так обречена на смерть? А, ладно, зато я буду жить. Жестоко? Да. Это будет мучить меня? Какое-то время – несомненно. Но поздно сожалеть о своем выборе, тем более что это не так. Люди эгоисты по своей сути, и я ничем не лучше. Кстати… – А что будет, если я там умру?

– Ты сможешь тогда вернуться в Пустоту. И снова возродиться.

– Душа ведь бессмертна?

– Ага. – Похоже, рихт развеселился. – Только постарайся не попадаться хорошо обученным некромантам. Если они убьют тебя, то, возможно, смогут заточить твою душу в специальные камни.

– Только возможно? Или наверняка? – Мне стало жутко. Быть заточенной в кусок минерала и провести там неизвестно сколько времени, без тела, без возможности вот так просто катать по столу вишенку, чувствуя при этом себя невероятно живой… Брр.

– Да, пока ты не обучена, тебя можно поймать… и то не наверняка, – успокоил меня Ридель. – Я же говорю, что твоя душа горит ярко. Она может и сжечь некроманта, а может и сдаться. Все зависит от твоего желания жить и быть свободной.

Мы поговорили еще некоторое время, я задала почти все интересующие меня вопросы, а затем рихт исчез, предоставив меня самой себе.

Я посмотрела на то место, где только что сидел Ридель, и вздохнула. Он отправился в свой «наблюдательный пункт». Обещал приглядывать за мной. Это хорошо. Может, и не особо приятно быть под присмотром, но, с другой стороны, пока я новичок, мне будет безопаснее с помощью Риделя.

Проведя рукой по гладкой обивке кресла, я пожалела, что придется постоянно восстанавливать это место. Уходя из Пустоты, ты теряешь все свои «придумки». Хотя Ридель говорил, что кое-что сохраняется, правда, по каким признакам это что-то отбирается – неизвестно. Впрочем, фантазия работает и ладно, без стен и дивана не останусь.

Так, что там с миром? Я с отвращением посмотрела на карту, где по-прежнему крутились шесть миров, неприятного мне вида. Нет, не хочу в них. Я за естественность. Так что будем работать. Осмотрев карту, я посетовала на ее неудобство и задумалась, как это исправить. Как говорил Ридель: здесь возможно все? Проверим.

Я представила широкий экран наподобие плазменного телевизора, мгновенно появившийся на стене. На нем отражались все эти шесть миров в 3D-варианте, а также информация о них. Просто смотреть – это долго, а вот если подключить к этому делу кого-то другого… Только вот получится ли?

– Впрочем, почему нет? – хмыкнула я и начала активно воображать компьютер, а точнее, все мои требования к нему. Пусть Пустота сама разбирается, как его создать. Ага, экран чуть увеличился, по бокам появились синие огоньки. Я это не заказывала, но будем надеяться, что так и должно быть. А теперь проведем тестирование. – Так, компьютер?

– Слушаю, – откликнулся мягкий голос, похожий на мурлыканье кошки.

– Отлично, контакт есть, – довольно потерла руки я и ухмыльнулась, вспомнив Риделя. Действительно, от человеческих жестов не так легко избавиться. Все-таки еще не привыкла к тому, что сейчас я нематериальна. Да и зачем, если уже совсем скоро буду в новом теле. – Как бы тебя назвать?

– Могу предложить полный словарь имен, – тут же заявил экран. Откуда появлялся звук – для меня осталось загадкой. Но вот наличие словарей меня приятно удивило. Я такую функцию не заказывала.

– Да ладно, я как-нибудь сама. – Угу, легко сказать. Вот только трудно сделать. Как можно назвать компьютер? Не Петей же, честное слово, да и другое человеческое имя ему как-то не подходит. – Может, Барон?

– Барон?

Мне показалось, или компьютер действительно был удивлен? Но ведь этого же не может быть, верно? Хотя в последнее время границам моего восприятия пришлось срочно расшириться и принимать много нового.

– Ну да. Так звали моего кота.

– Согласен. – Теперь я явственно услышала вздох.

– Слушай, ты как живой! – не выдержала и воскликнула я. Пусть сочтут сумасшедшей, но он в самом деле обреченно вздохнул!

– Можно и так сказать. – Если бы у Барона были плечи, то он точно бы ими пожал. По крайней мере, мне именно так и показалось. – Ты создала меня по своему подобию. Ничего удивительного, что я обладаю эмоциями.

– Но не думаю, что я знаю всю эту информацию. – Я кивнула на шесть планет на экране, стараясь принимать эмоциональный компьютер как нечто само собой разумеющееся. Пока получалось не очень, но время есть, вернее, тут его совсем нет, так что и терять нечего.

– Зато ее знала карта. А ты сделала ее моей частью.

Действительно, на столе карты не обнаружилось, что только сейчас было мною замечено. Я создала сок в бокале и нервно пригубила. После чего мгновенно успокоилась. Это было моей чертой. Друзья всегда говорили, что у меня стальные нервы, хотя, естественно, это не так, просто я быстро беру себя в руки… если не в сильной ярости, конечно. Но тут, думаю, меня многие поймут.

– Барон, ты можешь показать те миры, которые развивались без присмотра рихтов?

– В той же тематике? – уточнил компьютер все тем же мягким голосом. Дождавшись утвердительного мычания, он сообщил: – Секундочку, и будет готово. – Огоньки замигали, и на экране действительно показались три мира. А почему так мало? – Я не стал вываливать сразу все, – словно прочитав мои мысли, добавил искусственный интеллект. – Смотри по три. Их немало.

– Значит, рихты не настолько могущественны, – промолвила я, машинально подбирая с тарелки, где была вишня, черенки и вертя их в руках.

– Скорее, это миров огромное количество, – поправил Барон, терпеливо ожидая дальнейших указаний и решений. – К тому же то, что они не участвовали в развитии этих миров, не значит, что они вообще не вмешивались в них.

– То есть там бывали?

– И неоднократно.

– Ладно. Показывай что есть, – махнула рукой я, выронив при этом скомканные и изломанные черенки.

Миры по одному увеличивались в размерах и представали перед моими глазами, пока Барон рассказывал самую важную информацию о них. То есть о населении, о самых интересных местах, о том, насколько часто посещаем мир, и другое. Наконец, просмотрев около трех десятков планет, я остановила свой выбор на довольно большом мире, похожем на Землю.

– Это Гелия, – сообщил компьютер, не дожидаясь вопроса.

– Туда, значит, – решила я, понимая, что чем больше буду смотреть миров, тем труднее мне будет определиться. – Слушай, Барон, а я никак не смогу с тобой связаться оттуда?

– Ну ты даешь! И каким образом? – Он бы и пальцем покрутил у виска, если бы обладал и тем и другим.

– Ну мало ли, – смутилась я, понимая всю нелепость вопроса, но почему-то оставаться одной в незнакомом мире было страшно. Хотя это и глупо. – Может, ты знаешь…

– В принципе это возможно, – задумался Барон. Во всяком случае, именно так я интерпретировала изменившийся голос компьютера. – Я ведь составлен и из части тебя… Можно попробовать, но не гарантирую.

Рядом со мной, на столе, появился широкий металлический браслет с экраном. Я взяла его и повертела в руках, рассматривая со всех сторон, после чего устроила на запястье. Браслет сам сжался на руке, так что можно было не опасаться, что спадет и потеряется. Вот только толку…

– М-да. Не забывай, что это не тело. Возродившись, я не перенесу браслет.

– Вот именно, что не тело, – буркнул Барон, видимо обидевшись на мой скептицизм. – Сейчас браслет на твоей душе, если так можно выразиться. Естественно, на теле его не будет, но, возможно, повторяю – воз-мож-но! – ты сможешь вызвать его в материальном мире.

– А ты здесь сохранишься? – Я беспокоилась за своего нового друга.

– Учитывая, что я часть тебя, то да.

– Отличненько. – Я приступила к перечню рас, стремясь выбрать, что больше понравится. – Так. Эльфы есть, но отпадают. Не хочу быть этаким неземным существом с огромными ушами… тоже мне чебурашки нашлись.