Текст книги "Долина Розовых водопадов"

Катя вышла из-за стола, потянулась и потёрла холодными пальцами покрасневшие глаза.

– Да, просто роман приключенческий. И что мы имеем? Один исчезнувший труп и трое живых людей, пропавших без вести, так?

Фёдор молчал. Он вышел на кухню и закурил. Катя последовала за ним.

– Ложись спать, Котёнок, – тихо произнёс он. – Скоро рассвет.

У Кати не нашлось сил возмущаться. Она хотела, конечно, напомнить, что Колька исчез, что, возможно, его пытают, режут и жгут огнём, что мир в опасности, и только от них с Федькой зависит судьба человечества, но сил уже не хватило. Бессонная ночь брала верх над чувством ответственности. Единственное, на что осталось способна Катя – жалобно посмотреть на Фёдора.

– Запомни, Голицына! – Фёдор строго посмотрел на девушку из-под нахмуренных бровей. – Народу нужны герои, но умеющие трезво мыслить и сопоставлять факты. А таковыми мы с тобой будем часов эдак через пять здорового крепкого сна.

Он загасил недокуренную сигарету в консервной банке и увлёк девушку в комнату на единственный старенький диван.

– Ты ложись тут, а я устроюсь… – Фёдор осмотрел комнату, но других мест, где можно организовать ночлег, не обнаружил, – а я устроюсь рядом. Ты не против?

Катя устало покачала головой:

– А приставать ко мне не будешь?

– Буду, – честно признался Фёдор, – но в другой раз.

Глава 7

Катерина проснулась от яркого света, бьющего в глаза. Она взглянула на часы и простонала. Какой кошмар! Вместо отведённых пяти часов на сон она провела в царстве Морфея целых семь. Голицына выпрыгнула из-под пуховика, служившего одеялом, и позвала Фёдора. Ответа не последовало. Девушка в панике начала метаться по квартире. Тщетно. Стрельцова нигде не обнаружилось: ни на кухне, ни в ванной комнате, ни в туалете. Фёдор пропал.

Катя села на стул и обхватила голову руками. Ну, что ей теперь делать? Сначала Колька, теперь Федя… Тут в дверях щёлкнул замок. Катя напряглась. Неужели настал её черед? Она не испугалась, просто встала, гордо подняла голову и закрыла глаза – так, на всякий случай. Именно такой, несломленной и сильной, её должны увидеть неведомые враги. Но вместо жутких похитителей людей в дверях появился взъерошенный Фёдор. Он втащил в квартиру два пакета и удивлённо уставился на вытянутую по струнке Катерину.

– Личный состав, вольно! – пробасил он. – Офигеть, как меня встречают.

Катька покраснела и забилась в угол кухни, обиженно шмыгая носом:

– Знаешь, Феденька, я думала, что и тебя уже того…

– Чего – того? – переспросил Фёдор, вытаскивая из пакетов продукты.

– Ну, того, похитили.

– И ты, – продолжил Фёдор, – услышав шаги, решила, что они пришли за тобой?

Катя покраснела ещё больше.

– Нет, милая, не дождёшься. Фёдора Стрельцова так просто не пленить. А пока я с тобой, то и тебе ничего не угрожает.

Катька вскочила со стула, подбежала к Фёдору и крепко обняла его.

Стрельцов нежно погладил девушку по голове и попытался вырваться из цепких объятий. Но девушка, несмотря на свой тщедушный вид, так сильно в него вцепилась, что с первой попытки сделать это у Фёдора не получилось. Впрочем, как и со второй.

– Так, Катерина! Возьми себя в руки и накрой на стол. А я расскажу тебе кое-что интересное.

Катька всхлипнула последний раз, отстранилась от Фёдора и принялась деловито кромсать колбасу тупым ножом. Через пару минут на столе, который Фёдор предусмотрительно застелил газетой, красовались бутерброды, копчёная курица, яблоки и пирожки с малиной – шедевры местной кулинарии. А ещё через пять минут кухню наполнил аромат свежесваренного кофе. Набив полный рот пирожками, Фёдор начал рассказ.

Глава 8

Заснуть Фёдору так и не удалось. То ли диван был слишком узким, то ли Катькин свитер из натуральной козьей шерсти кололся как стадо ежей, но, промучившись минут тридцать, он вышел на кухню и попытался осмыслить ситуацию. Итак, Колясик пропал сутки назад, отправившись в магазин. Следовательно, его поиски нужно начинать именно оттуда.

Он посмотрел на часы. Жизнь в Техногорске возобновится не ранее десяти. Значит, у него в запасе целых два часа. Фёдор знал, как провести их с пользой. Он тихонько оделся и обшарил прихожку в поисках запасных ключей. Искать долго не пришлось. В тумбочке у входа, в бесформенной груде вязаных шапок, перчаток и шарфов красовалась новенькая сахарница, где и пряталась запасная связка. Стрельцов мысленно поблагодарил благоразумного одноклассника, что тот не заставил его осматривать каждый сантиметр квартиры, и на цыпочках вышел на лестничную клетку, тихонько замкнув дверь.

На улице сыпал лёгкий снежок. Фёдор вдохнул полной грудью свежий морозный воздух и подошёл к автобусной остановке. Он решил поймать попутку, и – о чудо! – через мгновение перед ним возникла легковушка с шашечками. Фёдор приоткрыл дверцу:

– Проспект Курчатова, тридцать. Подбросишь?

Водитель весело подмигнул. Утро начиналось великолепно.

Такси быстро мчалось по узким улочкам, а Фёдор всматривался в знакомые с детства места. Он любил свой город, своих родителей, смешного Кольку и строгую недоступную Катю. Он скучал, и не реже двух раз в месяц обещал себе бросить шумную суетливую столицу и вернуться на малую родину. Ему так хотел провести несколько дней с родителями, но Катькин звонок изменил все планы. Поэтому, бросив дома чемодан, обняв мать и пожав руку отцу, кинулся искать её, строгую, своенравную и такую родную Голицыну. Когда-то давно, в школе, танцуя с Катериной вальс на выпускном вечере, он пообещал ей, что закончит в Москве институт, вернётся и обязательно женится на ней. Но московская жизнь закружила, завертела, он и «мяу» сказать не успел, как оказался женатым на москвичке. Брак был коротким, развод громким, а Катька обиделась. «Она гордая, эта Голицына, и глупая, – думал Фёдор, – но я докажу, что люблю её!»

– Приехали!

Весёлый водитель взял с Фёдора пятьдесят рублей, смешную для столичного жителя сумму, и, раскланявшись, исчез так же быстро, как и появился.

Фёдор оказался в старом районе города. Сталинские трехэтажки, большие дворы – тут жил его двоюродный брат, Степан. Степан старше Фёдора на год, но похожи братья, словно близнецы. Фамилию Степа носил такую же, и, по счастливому стечению обстоятельств, работал в отделе по борьбе с организованной преступностью в Техногородской полиции.

Фёдор вошёл в просторный подъезд, поднялся на второй этаж и позвонил. Через секунду дверь распахнулась, и на пороге возник его полный двойник.

Степан обнял брата и втащил в квартиру.

– Ну, ты и жук! Мог бы позвонить, я бы встретил.

Фёдор пожал плечами:

– После нашей последней встречи я хотел застрелиться. Сколько мы тогда выпили?

Степан усмехнулся:

– А разве это важно? Важно, что тогда нам было плохо.

– А утром ещё хуже. Я отсыпался сутки. И знаешь, что мне снилось?

– Что?

– То, что я капитан дальнего плавания, корабль попал в шторм, а у меня морская болезнь.

Степан расхохотался:

– Ты мне не рассказывал об этом. А всё из-за женщин. Кстати, ты уже видел свою Голицыну?

Фёдор кивнул.

– Ну, и как она?

– Ты, брат, у меня спрашиваешь? Я только сутки в Техногорске. А ты тут вроде бы живёшь.

Степан подошёл к окну и закурил:

– Сумасшедшая тётка эта твоя Голицына. Из газеты её турнули. Я еле-еле сумел замять уголовное дело.

Фёдор побагровел:

– Во что она вляпалась?

– Да что-то с мэром не поделила. Написала убойную статью, этакий анализ деятельности отца города. Мэр взбеленился, обвинил её в клевете, подал иск о защите чести и достоинства. Город гудел просто. В результате Катьку уволили, а Тимофей Иванович ещё крепче прилип к своему креслу.

– Кто есть Тимофей Иванович?

– Господин Слепцов Тимофей Иванович, наш мэр и отец родной.

Фёдор ухмыльнулся:

– Ты как-то неуважительно говоришь о родителе.

– Родителей, Федя, не выбирают. А должность отца города – выборная. Только Слепцов занял мягкое кресло, минуя народное голосование. Говорят, у него в Москве влиятельные покровители. Знаешь, брат, мне кажется, что наш мэр проворачивает какие-то тёмные делишки.

– Ну, если так, то почему бы тебе не провести расследование?

– Ты совсем отупел там, в Москве, Федя, – вскипел Степан, – да всё моё начальство кормится у него с руки. Катька вон рыпнулась, а что толку? Объявили её дурой сумасшедшей. Хорошо хоть жива осталась, – он махнул рукой. – Ладно, может, по сто грамм за встречу?

Фёдор отрицательно покачал головой:

– Не сейчас. У Катьки опять проблемы.

Степан развёл руками:

– Кто бы сомневался! Она их просто за уши притягивает. Ладно, рассказывай.

Стрельцов-младший подробно, стараясь ничего не упустить, изложил суть дела. Степан слушал внимательно, то изредка кивая, то пожимая плечами. Фёдор понял по реакции старшего, что вся эта фантастическая история вовсе и не казалась брату какой-то нереальной выдумкой.

Степан долго молчал, уставясь в одну точку, а потом, наконец, заговорил:

– Знаешь, Феденька, твоя Катерина впуталась в очень неприятную историю, где, вероятнее всего, замешаны очень крутые дяди. Но в этой истории есть одна связующая ниточка. Сначала я сам всё проверю, а потом поделюсь с тобой и своими соображениями, и фактами. Только сделай одолжение, заставь Катьку отказаться от участия в мероприятиях по поиску Коляна и загадочного Майкла Доусона. Этим займёмся мы с тобой. И ещё одного человечка можно подтянуть, моего армейского друга.

– Это ты про кого?

– Мой ротный, Димка Соколов. Мировой парень. В нём я уверен, как в себе.

Фёдор кивнул.

– Давай встретимся вечерком, часов в девять и перетрём всё, – предложил Степан, – но запомни, никакой самодеятельности! Сначала думаем, согласовываем и только потом действуем. Запомнил?

Братья распрощались до вечера, и Фёдор поспешил назад, к дому, где на седьмом этаже мирно спала Катерина.

Магазин, куда, по словам Катьки, пошёл Колясик, находился в той же каменной башне, где и его квартира. Вывеска над дверями гласила, что именно здесь любой желающий может купить самый лучший товар за самую низкую цену. Стрельцов усмехнулся: «Неужели в двадцать первом веке покупатели ещё клюют на такие слоганы?»

Он открыл скрипучую дверь и оказался в на редкость чистом и уютном помещении. Тут так вкусно пахло сдобой и ванилью, что Стрельцов услышал, как предательски громко заурчал живот. За прилавком стояла румяная пышная продавщица лет пятидесяти, в кипельно-белом накрахмаленном колпаке и кокетливом халатике с рюшечками и оборочками. Она приветливо улыбнулась и подошла ближе к посетителю:

– Доброе утречко! Чего желаете?

– Всего!

У Фёдора действительно разбежались глаза. Такого мясного, рыбного и кондитерского изобилия он не встречал даже на столичных прилавках.

Продавщица улыбнулась:

– У нас всё свеженькое, вкусненькое. Дети организовали своё производство – и рыбку коптят, и колбаску с кореечкой делают, а пеку я сама.

Фёдор замешкался, а сдобная продавщица неправильно истолковала его замешательство:

– Да Вы не волнуйтесь, у нас всё официально – и лицензии в наличии, и сертификаты и разрешения. Хотите, покажу?

Она направилась к шкафу и вынула из него объёмную красную папку.

Фёдор спохватился:

– Ну что Вы, не надо. Просто у меня глаза разбежались.

Продавщица приосанилась и хитро улыбнулась:

– Меня Зинаидой звать.

– А по батюшке? – спросил Фёдор.

– Просто Зинаида. А ты, голубь, не местный? Я в этой башне всех знаю. Живу тут, на седьмом. А ты в гости к кому?

– Я из Москвы. Приехал к однокласснику, Николаю Артюхову. Знаете его?

– Кольку-баламута из двадцать восьмой? Да кто ж его не знает!

– Почему же баламута?

Зинаида склонилась над прилавком, подпёрла все три своих подбородка пухлой ручкой и выдала всю нужную информацию на одном дыхании.

Николая Артюхова она уважала. Сын видного учёного, без пяти минут кандидат наук. Коля практически не пил, курил мало, не бегал на танцульки и не таскал к себе девиц. Соседом был тихим, приветливым, но слегка рассеянным – то ключи в замке забудет, то сумку с ноутбуком на лестничной клетке оставит. Кроме всего прочего, Зинаида испытывала к Николаю материнские чувства. Высокий и неимоверно худой, он казался ей вечно голодным и измождённым наукой. Два её сына выросли и переехали жить в Мурманск, дочь ушла жить к мужу, а своего Зина выгнала лет двадцать назад, не выдержав хронических запоев и рукоприкладства. Словом, всю свою нерастраченную любовь Зинаида обратила на Николая. Он часто забегал в магазин, и добрая женщина старалась подсунуть ему кусочки пожирнее и повкуснее, а от себя, совершенно бесплатно, подкладывала в пакет несколько пирожков с малиной. Их Николай просто обожал. Вот и вчера Зина скучала в пустом магазине, читала свежую прессу и попивала чаек. Когда в дверях показался Артюхов, продавщица оживилась.

– Плохо выглядишь, Коленька, – печально вздохнула она, – совсем худой стал. Так и до гастрита недалеко.

Коля объяснил, что, как патологоанатом, знает о гастрите всё изнутри, и не допустит такого кошмара. Так, с шутками и прибаутками, Зинаида наполнила объёмистый пакет, не забыв про любимое лакомство молодого учёного. Тот рассчитался и собрался уходить, как вдруг заметил газету, лежащую на прилавке. Что-то привлекло его внимание. Он достал из кармана салфетки, протёр очки и опять уставился на первую страницу. Зинаида готова была поклясться, что парень на глазах начал бледнеть, потом зеленеть, а потом бросился к выходу, забыв закрыть входную дверь. Морозный воздух клубами начал вползать в тёплое помещение. Зинаида вышла из-за прилавка, чтобы исправить ситуацию, и увидела, что Коля буквально кинулся под колеса проезжавшей маршрутки.

– А номер маршрутки Вы случайно не запомнили? – спросил Фёдор.

– Да что его запоминать. Это же такси Вадима Петровича.

Фёдор не мог поверить в удачу:

– Так Вы знаете водителя?

Женщина приосанилась и пропела:

– А то! Уже который год он увивается вокруг меня.

Фёдор взял пакет с местными вкусностями, прихватил координаты водителя и поспешил к Катерине. Впервые за всё утро он подумал, что, возможно, она уже проснулась и волнуется за него.

Уже на пороге он остановился:

– Скажите, Зинаида! А газетка вчерашняя у Вас осталась? Ну, та, что Кольку так впечатлила…

Хозяйка порылась под прилавком и достала «Вестник Техногорска». Фёдор бегло просмотрел первую страницу. Ничего особенного. Центральную полосу занимала статья под названием «Открытие состоится в любую погоду». Фёдор быстро пробежал статью глазами: «Мэр Техногорска Т. И. Слепцов встречает мэра Китайской провинции Ку Сан. Техногорск возрождается, как научный центр. Помощь русской науке идёт из Китая. Открытие памятника, посвящённого российско-китайской дружбе состоится в любую погоду в 14.00» Ниже была напечатана огромная фотография встречи в аэропорту двух мужчин – мэры улыбались, приветствуя друг друга. На этом же развороте Фёдор увидел ещё две статьи. Одна гласила об успехах местного симфонического оркестра, а другая об открытии теплицы в какой-то средней школе. Стрельцов так и не понял, зачем школьникам подарили зимой теплицу, но, сунув газету в один из пакетов, вышел на улицу.

– Вот такие дела, Катюша, – закончил Фёдор свой рассказ.

– А где же газета? – Катя в упор посмотрела на одноклассника.

– Газета?

Фёдора прошиб холодный пот. Он с ужасом уставился на импровизированную скатерть, покрытую жирными пятнами и крошками. Как мог он, опытный следак, так распорядиться важной уликой!

Стрельцов быстро сорвал газету с обшарпанного стола, потряс ею в воздухе и протянул Катерине:

– Вот, изучай.

Фёдор готов был поклясться, что лицо девушки стало бледнеть на глазах.

– Смотри! – она ткнула пальцем в фотографию.

– А что тут интересного? Ну, два мужика, два мэра, встречаются, хлопают друг друга по плечам, улыбаются…

– Смотри внимательно! – не унималась Катя.

– Черт! – прошептал Фёдор. – И как я сам раньше не заметил!..

На среднем пальце левой руки китайского руководителя красовался огромный перстень с эмблемой Чёрного Братства. Левую руку Техногорского мэра тоже украшал перстень, но что на нём изображено, оставалось догадываться.

– Теперь понятно, куда отправился Коля, – прошептала Катя, – он решил проверить, что изображено на кольце Слепцова.

Фёдор закурил:

– Но как он это собирался сделать? Не решил же, в конце концов, попросту подойти к мэру и сказать: «Покажи мне, любезный, своё колечко!»

– Не знаю, но, думаю, мы скоро это выясним.

Фёдор сурово посмотрел на подругу:

– Не мы, а я. Сейчас я отвезу тебя домой, где ты будешь сидеть тихо, как мышка. Понятно?

– Ещё чего! Если хочешь, чтобы я была в целости и сохранности, ты должен взять меня с собой. Подумай, кого после Кольки должны убрать?

Фёдор потёр переносицу.

– Сообразил? Меня. А куда за мной явятся? Правильно, ко мне домой. Так что самое безопасное для меня на сегодняшний день – находиться рядом с тобой.

Фёдор минуту подумал и согласился. Он очень хорошо знал свою подругу. Природное любопытство всё равно взяло бы верх над здравым смыслом. Рано или поздно, но Катька начала бы собственное расследование. И неизвестно, чем бы оно закончилось.

– Ладно, Котёнок, – миролюбиво улыбнулся Фёдор. Но давай договоримся…

– Сначала сто раз подумать, двести раз взвесить, а уже потом лезть в пасть к дракону, – закончила за него Катерина.

Глава 9

Искать Вадима Петровича долго не пришлось. В таксопарке, где он работал, сообщили, что у водителя выходной, и, видимо, тот находится дома – отсыпается. Также предупредили, что звонить бесполезно: все телефоны Вадим Петрович выключал. Поэтому Фёдор и Катерина решили нагрянуть в гости без предварительного соглашения.

Жил Вадим Петрович в соседней башне, на втором этаже. Так что, сделав круг по городу, сладкая парочка опять вернулась к исходной точке. Фёдор долго звонил в дверь, пока на пороге не появился заспанный мужчина в спортивных брюках и майке-алкоголичке. Он сурово оглядел сначала Стрельцова, потом Голицыну, и мрачно выдохнул:

– Ну….

Фёдор показал ксиву и попытался войти, но суровый мужик и не думал впускать незваных гостей.

– Если что надо – вызывайте повесткой. А в дом ментов не впущу без санкции. Мой дом – моя крепость!

Фёдор растерянно хлопал глазами, явно не ожидая такого приёма, зато Катерина тяжело вздохнула и сказала:

– Ах, Вадим Петрович! А Зинаида сказала, что только Вы можете нам помочь!

Простое русское имя подействовало на неприветливого хозяина самым магическим образом. Он приосанился, втянул живот и освободил проход в квартиру:

– Зинуля! А что ж вы мне сразу не сказали? Я завсегда готов помочь. А то, что вы из полиции, это даже ничего. Там тоже иногда нормальные мужики работают.

– Чем же вам так полиция не угодила? – не удержался Фёдор.

– А Вы из какого отдела будете? – осторожно поинтересовался водитель.

– Да мы не местные, из Москвы.

Услышав это, Вадим Петрович воодушевился:

– Это хорошо, что из Москвы. Может, порядок тут наведёте. А то наш начальник совсем оборзел. Прикинь, – мужичок незаметно перешёл на «ты», – за то, что я пашу с утра до ночи, должен ему лично десять штук отстегнуть.

– Лично Вы? – влезла в мужскую беседу Катька.

– Да все водилы, все, кто работает в местном таксопарке. А у кого частные маршруты – платят двадцатник.

– За что? – изумился Фёдор.

– За то, что нам дают спокойно работать. Один Толька Ремезов попытался интеллигентно опротестовать данный указ, и уже второй месяц в больнице койку протирает. Так отделали его – будь здоров.

– Что, лично сам начальник полиции? – опять подала голос Катерина.

– Зачем? Быки его. Тут всё схвачено. А ты ведь не мент, ты журналистка местная, – подозрительно прищурил глазки Вадим Петрович, – та самая, что попёрла против мэра!

Катя кивнула.

– Уважаю! Только ты, девка, будь осторожнее. Пока там, в Москве, все борются с коррупцией, тут, в Техногорске, коррупция борется с нами.

Фёдор внимательно посмотрел на Катерину. Ничего, у него ещё будет время всё разузнать. А Катька вжала голову в плечи, показывая всем видом, что сказанное не имеет к ней никакого отношения.

– Ладно, чего пришли-то? – деловито спросил Вадим Петрович.

– Мы ищем человека. Очень хорошего человека, Николая Артюхова, – торжественно начал Фёдор.

– Кольку? – Вадим Петрович потёр блестящую лысинку. – А что его искать? Он либо в ментовке, либо в дурдоме.

– Где? – хором переспросили Стрельцов и Голицына.

– Скорее всего, в дурке. А дело было так. Еду я вчера по маршруту, никого не трогаю, машина битком набита. Тут, откуда ни возьмись, выбегает юное дарование и бросается мне под колеса. Еле успел затормозить. Ну, обматерил я его как следует. А он: «Не ругайся, Петрович, вопрос жизни или смерти. Срочно на площадь надо». А я ему говорю, что, мол, всем туда надо, полная маршрутка – и все туда. Но это не значит, что нужно под колеса к добрым людям кидаться.

– А что там, на площади, было?

– Да памятник открывали, посвящённый российско-китайской дружбе. Концерт был, гулянья. За ночь такие фигуры из снега налепили, аж дух захватывает: и тигров и медведей, и терема всякие. А вечером салют обещали. Какие у нас тут развлечения? Вот все мужики трезвые, с бабами, с детишками, и рванули на площадь.

– Ну, а Колька что учудил?

– Ох, что Колька учудил! Подъехали мы к площади. Высадил я всех пассажиров, думаю: была не была, взгляну одним глазком на снежные чудеса, а заодно и подожду, когда всё закончится. К чему порожняком гонять машину, когда все потенциальные клиенты тут! Смотрю, Колян бегом кинулся к памятнику. Как раз в то место, где наш мэр с китайским мэром стояли. Пронёсся Колька мимо охраны и хвать нашего Слепцова за руку. Я не слышал, что он сказал мэру, что мэр ему ответил, да только скрутили нашего Николая, заломили белы рученьки и увезли в неизвестном направлении.

– Не понимаю, – стукнул кулаком по столу Фёдор, – разве можно вот так просто увозить людей в неизвестном направлении посреди бела дня?

– У нас можно всё, – вздохнула Катерина.

– А куда смотрела полиция?

Вадим Петрович подмигнул Катьке:

– Вот чудак-человек! Да его же сам начальник полиции, Помогаев, и сопровождал. Только вот куда? Думайте, ребята. И координаты свои оставьте. Мы тут с Зинулей посоветуемся. Если что ещё вспомним – сообщим.