Текст книги "Песок"

Глава 2

Леонов стоял на трибуне и смотрел в микрофон, направленный ему прямо в лицо. В новом костюме было неуютно, казалось, тело везде колет щетинками, от которых всё чесалось. Он поднял глаза и увидел перед собой снующих туда-сюда людей: кто-то протискивался к своему месту, кто-то теребил галстук, кто-то что-то кричал. Было очень шумно и как-то неспокойно. Леонов оттянул галстук, который давил шею, сделал глубокий вдох. Тёплый, спёртый воздух ворвался в его лёгкие, не принеся облегчения. На какое-то мгновение он ощутил, что всё это ему кажется, что он смотрит сам на себя и на всю обстановку как будто со стороны. Ученый тряхнул головой, чтобы прогнать наваждение. Ощущение нереальности происходящего медленно покидало его. Наконец мужчина увидел перед собой человека с выпученными глазами и каплями пота на лбу, одна из которых скатилась по его щеке. Наушники с микрофоном съехали на затылок, открыв взору сверкающую лысину. Человек открывал рот, но звуков не было слышно.

В голове Леонова прояснилось, он вспомнил, что стоит на трибуне в ООН и сейчас, через какую-то минуту, будет делать доклад в рамках всемирной конференции по климату, принявшей в 2018 году статус «emergency». Он услышал слова человека, который объяснял ему, стараясь перекричать шум, что до начала его выступления осталось две минуты. Леонов посмотрел в его выпученные глаза и кивнул, человек спешно удалился по другим делам. Все основные докладчики уже выступили, осталось только несколько человек, и перед тем как заслушать их, был устроен перерыв. Делегаты и члены ООН подкрепились скудным обедом: даже высокопоставленные чиновники с недавних пор были сильно ограничены в питании.

Скоро в громадном зале всё успокоилось, и он перестал походить на гигантский улей с кишащими внутри него насекомыми. Сотни глаз были устремлены на него. Глаз, в которых сквозило чувство страха и безысходности. Его представили и попросили начать доклад.

Леонов открыл рот и внезапно почувствовал, что в горле пересохло. Он мельком посмотрел на стакан с водой, стоявший рядом, но отпить не решился, он знал, сколько стоит такой стакан воды.

– Господа и дамы, – неуверенно начал он, пытаясь вспомнить, что говорили на инструктаже перед выступлением, – сегодня я хотел бы представить вашему вниманию результаты поисков и исследований, на которые ушло пятнадцать лет… Как вы знаете, – продолжил он, сказав мысленно самому себе не тянуть и переходить к самой сути, – в последние годы климатическая обстановка на нашей планете нестабильна, и нестабильность эта имеет серьёзные для всех нас последствия. Эрозия почв, опустынивание, катастрофическое затопление территорий, а кроме этого ураганы, наводнения, засухи и следующие за ними пожары привели к тому, что продовольствия стало крайне мало, а в некоторых районах его нет совсем. – И всё-таки он протянул руку к стакану и сделал небольшой глоток, говорить стало намного легче, – за последнее десятилетие мы сталкиваемся с настолько катастрофической обстановкой, что это стало проблемой мирового масштаба. Все мы прекрасно знаем об этом. Однако в жизненном цикле нашей планеты такое происходит не впервые, и я могу представить доказательства этого.

В зале погас свет, и за его спиной выехал большой экран, на котором тут же высветилась картинка. Это был снимок иероглифического текста, высеченного на гладком металле.

– Здесь вы видите первую из наших находок, которая была обнаружена нами на территории Восточной Сибири. Этот памятник древности… И я хочу заметить, что по этому поводу происходили долгие научные споры на международном уровне, так вот этот фрагмент датируется одиннадцатью тысячами лет до нашей эры и содержит запись о древнем инструменте, с помощью которого древние люди… Развитые древние люди, – он не знал, какую реакцию вызовет его заявление, но был готов к худшему. Он вобрал в грудь воздух, – управляли климатом на Земле.

Он сказал это.

В ответ не раздалось ни звука. Опять на него стало накатывать ощущение нереальности, отрыва от тела, но Леонов заставил себя вернуться в реальный мир, застывший в ожидании продолжения.

– Это не единственное свидетельство правдивости моих слов, и мои уважаемые коллеги подтвердят это, – продолжил он, – такие же фрагменты мы обнаружили в совершенно разных частях света: в Северной и Южной Америках, на Тибете, в Африке и в Австралии. Проанализировав место находки и сопоставив эти данные с уже известными, мы смогли отыскать остальные части механизма. Нам удалось обнаружить все шесть частей, после чего они были подвергнуты тщательному анализу, который подтвердил, что все они подлинные и одного возраста, как я уже сказал им примерно одиннадцать тысяч лет. Тексты были зашифрованы, однако, нам удалось разгадать шифр… И на основе расшифровки дальнейшая работа была проделана с помощью наших коллег-физиков, которые нашли в этом открытии для себя немало ценных данных. И сейчас, на основе этих данных, мы можем говорить о высочайшем уровне технического развития предшествующей нам цивилизации, – в зале зашептались. Леонов перешёл в наступление, – сейчас вы можете понять огромную роль наших поисков в связи с катастрофическими природными катаклизмами, сотрясающими нашу планету особенно последние три года… Мы могли бы, используя древние знания, сконструировать подобный механизм и попробовать изменить климатическую ситуацию к лучшему.

– Я и мои коллеги понимаем удивительность данного открытия, однако… – он чувствовал, как трясутся его руки, – дамы и господа, у нас почти не осталось выбора…

От прежней тишины не осталось и следа, Леонову показалось, что во время перерыва шум в зале был меньше. Он знал, что доклад вызвал бурю негативных реплик, вроде «да он сумасшедший!» или «что это за бред?». Он знал, что ничего хорошего из этого не выйдет, но команда, с которой они вместе работали все эти пятнадцать лет, голосованием большинства, кроме него, поддержала идею выступить на климатической ассамблее. Он был единственным, кто проголосовал против. Также, голосованием большинства, докладчиком был выбран именно он.

Леонов не стал сопротивляться решению коллег, однако он знал, насколько люди могут быть пессимистичны и злы. Скептики, которым нет дела до каких-то там открытий, просто разорвут их на части.

Однако процесс был запущен. Они год добивались разрешения на участие в сессии, искали людей, которые могли бы в этом помочь, и, когда человечеству пришлось совсем худо, им, наконец, разрешили выступить и изложить свою теорию. И сейчас, сидя за длинным столом рядом с другими делегатами, которые косились на него и только что пальцем у виска не крутили, он понимал, насколько опрометчивым был этот шаг. Он прокручивал в голове всю свою жизнь и пытался вспомнить, когда он хоть что-то сделал так, как надо.

«Похоже, судьба ошиблась с выбором спасителя человечества», – грустно подумал он.

Вскоре люди успокоились и были готовы к обсуждению этого странного заявления. Со своего места поднялся японец, и заговорил на своём родном языке. Леонов через специальный наушник слушал перевод того, что говорил маленький смуглый человек.

«Наверное, они корректируют перевод», – подумал ученый и представил, что на самом деле мог говорить японец. Ничего хорошего в голову не пришло.

«Мы здесь собрались», – раздался голос из наушников, – «чтобы решить, как нам всем не умереть с голоду и не погибнуть в очередном катаклизме, и выступление археолога на ассамблее, посвящённой климату, мне странно наблюдать. Однако сейчас мы не можем пренебрегать любым вариантом изменения ситуации, даже абсурдным», – Леонов заметил, что многие закивали, – «Не могли бы уважаемые докладчики объяснить техническую суть открытия и его важность для нас?», – заключил японец.

Теперь эстафета перешла к физикам. Со своего места медленно поднялся почтенный седой профессор и неторопливо прошёл к трибуне. Он чувствовал, что атмосфера напряжена, все ждут его разъяснений, но, тем не менее, продолжал двигаться медленно и невозмутимо.

Подойдя к микрофону, он также неторопливо разложил перед собой бумаги и поправил очки.

– Уважаемые дамы и господа, позвольте представиться, я Ковалёв Николай Иванович, доктор физико-математических наук, профессор, являюсь научным сотрудником НИИ физики энергий. Нашими коллегами археологами была проделана огромная работа, которая вовлекла в процесс представителей различных наук. Это, несомненно, величайшее открытие нашего века. Дело в том, что находка дала нам теоретическую основу для создания аппарата, работающего с самой тонкой субстанцией, какая только есть в мире, – он сделал паузу и поправил очки, – энергией. Как выяснилось, у древних цивилизаций были подобные машины, и они использовали их. На основе этих данных мы построили современные модели и провели исследования, каждый раз увеличивая объект испытания. Прошу обратить внимание на результаты наших экспериментов, – свет снова погасили, и на экране появилась фотография абсолютно голой и мёртвой земли, – это поле находится в Ростовской области Российской Федерации. Как вы можете наблюдать, земля непригодна для ведения на ней сельскохозяйственных работ из-за засух и пожаров, терзающих этот регион каждый летний период вот уже на протяжении нескольких лет. В этом районе уже практически никто не живёт, поэтому нам была предоставлена полнейшая свобода действий.

На экране появилась другая фотография. В зале раздались удивлённые возгласы и громкий шёпот.

– По прошествии полугода вы видите то же поле: оно дало урожай, который теперь кормит жителей близлежащих областей на протяжении всего этого года, – все взгляды были устремлены на цветущее злаковое поле, – мы добились соответствующего эффекта с помощью наших разработок, основанных на древних данных, обнаруженных моим коллегой, археологом Александром Леоновым, – профессор чуть обернулся к коллегам, и все увидели его блестящие умные, с прыгающими задорными искорками, глаза, – если говорить, не вдаваясь в подробные описания, мы изменили энергетическую структуру породы и превратили бесплодную землю в плодородную. Это лишь один наш эксперимент, мы решили использовать его для наглядности. Нами также были проведены испытания в различных уголках земного шара, и, надо сказать, результаты не менее впечатляющи.

Профессор умолк и снова поправил очки в тонкой оправе. Он ожидал вопросов, которые должны были посыпаться, но в зале слышался лишь громкий шёпот на множестве иностранных языков.

Наконец, один из делегатов прервал молчание.

– То есть, вы, уважаемый профессор, – обратился к докладчику представитель Франции, – хотите сказать, что существует механизм, способный глобально влиять на планету и на её климат, делая его таким, какой нужен человечеству? Но это же… – Он нервно пригладил волосы, – невероятно…

Человек, сидевший рядом с ним, представитель США, скептически усмехнулся. Он вообще считал эту затею бредовой. Это был мужчина с землистого цвета лицом, выглядевший нездоровым. Не так давно ему поставили диагноз: рак желудка в начальной стадии. Врачи делают всё, чтобы отсрочить неизбежное, но в глубине души он знал, что никакие деньги в мире не смогут спасти от болезни, поедавшей его изнутри.

Он тяжело откашлялся и проговорил:

– Это просто абсурд, дамы и господа. Какие-то псевдонаучные бредни. Нашими учёными давно разработан проект, который сможет обеспечить население земли продуктами питания. Это сделают наши химики и микробиологи. Первые образцы искусственно выращенных и клонированных овощей и других продуктов уже прошли первые испытания, и результаты превосходны. Мы можем начать поставку наших продуктов уже сейчас. А сколько времени потребуется вам?

Зал одобрительно загудел.

Ковалёв улыбнулся.

– На свете есть много невероятного, и сейчас мы стали свидетелями того, что невероятное становится реальностью – прорывом в науке, – сказал профессор, – уверяю вас, что всё это чистая правда, абсолютно доказанная. Мы уже начали эксперименты в этой области, как вы можете понять, времени зря терять не стоит, и первые результаты наших опытов подтвердили теоретические данные. То, что нашли господин Леонов и его коллеги поистине феноменально, и это может работать на пользу всему человечеству.

– Вы не ответили на мой вопрос, господин профессор. И не убедили меня, – не унимался американец, – я слышу лишь сплошные уверения. Почему все мы должны верить вам?

Леонов нервничал.

«Они не понимают», – безрадостно подумал он.

Слева от него с резким звуком отодвинулся стул. Его институтский товарищ, который с самого начала помогал осуществлять эту невероятную затею, Игорь Иванов, встал со своего места и уверенно одёрнул свой пиджак.

Иванов оказался самым первым, кто искренне поверил в Леонова и стал помогать ему. Сомнения, конечно, оставались, были они и у самого Леонова, да и время тогда было не очень спокойное, но, не смотря на свой природный скептицизм и язвительность, он не бросил друга с его затеей. И не зря.

Игорь проделал огромную работу по поиску людей, которые вошли в команду. Он обзвонил всех друзей и знакомых и знакомых знакомых, стараясь убедить их участвовать в экспедиции. Он направлял заявки в зарубежные университеты, сутками сидел у телефона и ноутбука, постоянно проверяя электронную почту, и, наконец, усилия увенчались успехом: они сформировали команду блестящих учёных. С этого началась большая работа.

Игорь стремительно подошёл к смущённому профессору.

– Меня зовут Игорь Иванов, я ученый-археолог как и мой коллега Леонов, – представился он. – Мы слышали доклад американских учёных, – сказал Иванов, – но позвольте спросить, уважаемый посол, насколько доступна ваша технология? Сколько людей смогут получить доступ к этим продуктам? Наконец, насколько полно она решает проблему выживания человека в условиях климатического кризиса? – Американец молчал, но лицо его говорило красноречивее любых слов. Будь его воля, он прямо сейчас раздавил бы эту надоедливую русскую букашку. Игорь продолжал, – уже в ближайшем будущем на планете, сотрясаемой катаклизмами, может не остаться никого, кто мог бы наслаждаться воспроизводимой пищей. Но вы ведь всё предусмотрели: вы построили несколько подземных бункеров с полным циклом жизнеобеспечения. Но для кого они? Даже в критические для всей планеты времена вы думаете только о том, как спасти несколько избранных, которые и так имеют всё! – Игорь яростно отпил воды.

– Это провокация! – вскрикнул американец, вскочив с места, – ваши обвинения беспочвенны!

Зал внимательно следил за перепалкой, не вмешиваясь. Сердце Иванова от злости бешено стучало в груди. Леонов тревожно наблюдал за происходящим. Профессор Ковалёв отступил от трибуны, полностью отдав её во власть рассвирепевшего Игоря.

– Это слишком неудобные вопросы, которые выставляют напоказ тщательно замаскированные недостатки ваших исследований, не так ли, посол? – Тихим голосом произнёс Игорь. Он оторвал испепеляющий взгляд от багрового американца и обвёл взглядом всех собравшихся, – да, наш метод требует времени. Да, он тоже недёшев, но он ничего не будет стоить простым людям. Он способен решить проблему в корне, а не только замаскировать последствия. И, да, я буду называть вещи своими именами – наш метод не позволит кому-то в очередной раз обогатиться за счёт всех остальных, как бы на это ни рассчитывали. Наше устройство со временем сможет восстановить земной климат, вернув времена, когда поля цвели, леса были зелены, а вода была чиста и пригодна для питья. И никто от этого не пострадает.

Больше вопросов не последовало. Игорь выдохнул и сошёл с трибуны. Профессор поправил очки и, вслед за Ивановым, занял своё место.

Теперь в зале воцарилась абсолютная тишина, никто даже не шептался. После долгой паузы слово взял представитель Германии.

В наушнике снова зазвучал голос:

«Если у вас есть план действий и готовая смета, мы просим выступить».

По спине забегали мурашки, внезапно стало жарко, Леонов и не мог подумать, что речь зайдёт о возможном осуществлении проекта и даже о его примерной стоимости. Он даже и помыслить не мог, чтобы… В этот момент со своего места встал доктор Андерсон, еще один физик в команде Леонова, и решительным шагом прошёл к трибуне.

– Не волнуйся, – раздался чуть сорванный голос Игоря.

Он улыбался.

Чувство благодарности ребятам, как маленький росток, начало пробиваться откуда-то изнутри, в мозгу первый раз за весь день мелькнула мысль, что всё будет хорошо. Он расслабился и перевёл взгляд на Майкла, который уже начал свою речь, и, судя по удивлённо-заинтересованным лицам членов ООН, их проект имел успех.

– Таким образом, этот международный проект потребует больших вложений, это факт, – говорил Андерсон, стоя перед взором множества изумлённых глаз, – мы подготовили план финансирования в рамках специального фонда под руководством пяти держав, согласившихся создать основной фонд. Помимо России, Китая, Бразилии, Британии и Германии согласие принять участие в проекте дали Япония, Индия, Аргентина, и Австралия, – он откашлялся в кулак, – мы также будем приветствовать любых спонсоров и вообще каждого, кто пожелает внести любые средства в этот проект, поскольку речь сейчас идёт о, не побоюсь сказать, спасении мира.

Леонов сидел в нагретой печкой машине, свободно откинувшись на сидение. Шофёр в фирменной фуражке уверенно крутил баранку автомобиля. Он совершенно не обращал внимания на пассажира. Шофёров, обслуживающих подобного рода мероприятия наверняка готовили в специальных школах. Их учили быть невидимками, чтобы пассажиру было максимально комфортно ехать в автомобиле. Леонов вспомнил московских таксистов, матёрых мужиков с папиросами, крепко стиснутыми между зубов, иногда матерившихся, когда какой-нибудь лихач подрезал машину. Он вспомнил шум пробок, шум города, который он увидит ещё очень не скоро.

Сейчас он сидел в роскошном, по меркам простого русского человека, автомобиле и думал. Мысли в голове текли, неторопливо переливаясь, как разогретое на сковороде масло. Иногда на поверхности показывались то одни детали жизни, то другие.

Он вспомнил, как сын, будучи маленьким, неудачно наступил на игрушку и подвернул ножку. Сын не плакал, повёл себя как настоящий мужчина, хотя ему было всего три года, и дал врачу осмотреть больное место. Сейчас ему уже восемнадцать.

Автомобиль доставил его к отелю, шофёр открыл дверь и, сдержанно улыбнувшись, пожелал хорошего вечера.

Леонов добрался до номера, бросил ключ на комод в прихожей и, не раздеваясь, рухнул на постель, закрыл глаза и глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.

Он не стал звонить ребятам и обсуждать сегодняшнее выступление, ему сейчас хотелось просто побыть одному.

Леонов сорвал с шеи галстук. Он ненавидел галстуки, просто не понимал, для чего они нужны. Для него они олицетворяли перевёрнутую петлю, ему всегда было жаль людей, которые стремились купить этот атрибут светской жизни подороже. Чем дороже петля, тем престижнее вгонять себя в братскую могилу мира бизнеса, всё одно, считал он. Оторвав себя от мягкой кровати, Леонов побрёл в ванную, чтобы ополоснуть лицо, пока не отключили воду, а когда вышел, услышал, что звонит телефон. Он колебался, поднимать ли трубку. Это могли быть назойливые портье, звонящие узнать, нужно ли ему что-нибудь. С другой стороны, это могли быть ребята с какими-нибудь важными новостями.

Нерешительно он протянул руку к трубке и поднял её.

– Ну наконец-то! – Раздался голос Майкла, он был подозрительно весел, – Саша, я тебе звоню уже целую вечность, ты собираешься отметить удачу или нет? По-моему мы взорвали огромную бомбу, – в трубке раздался смешок и другие знакомые голоса, – мы тут неподалёку на набережной, это в двух минутах пешком, мы тебя ждём.

Леонов грустно улыбнулся. Ребята радовались, а он совершенно не разделял их чувства.

– Майкл, я чертовски устал, перенервничал. Празднуйте без меня. Я нас от всей души поздравляю, – тихо проговорил Леонов.

– Не говори ерунды, русский! – прокричал в трубку Майкл, – ты просто обязан выпить, иначе твоя славянская задница потом будет жалеть об этом.

– Не все русские – пьяницы, Майкл, – ответил Леонов, и переложил трубку из одной руки в другую, – вы, европейцы, никогда не избавитесь от глупых предубеждений. Веселитесь без меня, уверяю, моя славянская задница переживёт вечерок без алкоголя.

– Ну, как знаешь, – проворчал голос в трубке, – и не говори потом, что я не предлагал. До завтра.

В трубке раздались гудки.

Леонов усмехнулся, ребята были так счастливы. Понимают ли они ответственность, которая ложится на их плечи? Он вздохнул, его не интересовали ни вечеринки, ни празднования, ни премии, ничего.

Леонов забрался в постель и постарался заснуть. Это ему удалось не скоро, и сны были беспокойные.

Под утро, когда блёклое европейское солнце показалось на горизонте, учёный наконец смог заснуть крепко.