Текст книги "У мести горький привкус"

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

После того, как Алексис пропал еще на одну ночь, Шинед решила проследить, когда он явится домой и серьезно поговорить с ним. Своими похождениями он навлекал беду, прежде всего, на свою девушку, а потом и на самого себя. Что, если обо всем узнает отец? Валентин и Алексис и так находились в прескверных отношениях, а если отцу будет донесено, с кем встречается его нелюбимый сын, будет совсем ужасно. Отцу нужен лишь повод. Не задумываясь, он сотрет сына с лица земли.

Терзаясь подобными мыслями, Шинед с нетерпением ждала, когда ее непутевый, но такой обожаемый брат вернется с ночного свидания. Пропустив сквозь себя самые мрачные и ужасные помыслы, какие только можно себе вообразить, она уже не знала, куда податься и что делать, а Алексис все не возвращался. Шинед измерила шагами свою комнату вдоль и поперек, пока старалась сохранять присущую ей невозмутимость.

Когда брат переступил порог дома, Шинед почувствовала это на интуитивном уровне. Быстрее пули она выскочила из своих покоев, миновала многочисленные комнаты, залы, коридоры, стараясь не попадаться на глаза домочадцам, и буквально влетела в комнату брата, застав его сидящим за столом со счастливым видом. Заперев за собою дверь на засов, девушка повернулась к брату, который изумленно смотрел на нее, не понимая, что происходит. Шинед приблизилась к Алексису на расстояние вытянутой руки.

– Мне все известно! – выпалила она, не вдаваясь в подробности.

Изумленное выражение лица Алексиса не изменилось.

– Что тебе известно? О чем ты, Шин?

– Я видела тебя и ее… Ты понимаешь, что подвергаешь риску не столько себя, сколько эту девушку?

Кажется, теперь Алексис понял все. Он опустил голову и сидел так продолжительное время, пока Шинед не позвала его:

– Братец, как ты познакомился с этой девушкой? Как ее зовут?

– Ее имя Стелла. – Когда Алексис произнес имя своей подруги, взгляд его потеплел, губы тронула едва заметная улыбка. Им явно овладели приятные воспоминания. – Я встретил ее на улице. Она сидела прямо на голой земле и рыдала. Когда я спросил ее, что случилось, она ответила мне, что ее только что ограбили и избили двое незнакомцев. Я проводил ее до дома, успокаивал всю дорогу, как ребенка. Она была такой беззащитной и трогательной… Шин, когда ты узнала о Стелле?

Во взгляде Алексиса неожиданно появился неприкрытый страх.

– Я видела вас в баре со смешным названием.

– «Белый кот, черная собака». Мы захаживали туда пару раз. Кто, кроме тебя, знает обо мне и Стелле?

– Думаю, никто.

Алексис даже обрадовался. Он прекрасно сознавал, что нарушил не одно правило, и знал, какое наказание за это полагается. Важно было сохранить все свои встречи со Стеллой в тайне.

– Она нравится тебе?

– Очень, – кивнул Алексис.

– Может быть, ты даже любишь ее?

– Вероятно.

Шинед начала бродить по комнате брата, заламывая руки, в надежде собраться с мыслями.

– Это неправильно, Алексис, – проговорила она, внезапно остановившись перед портретом одного из предков Аростидов, висящим на стене в окружении точно таких же старинных портретов, как в картинной галерее. – Мы и люди… Мы не должны вступать с ними в связь!

– Знаю, – печально произнес Алексис.

Шинед пожала плечами.

– Не ожидала от тебя, мой брат, что ты поступишься своими привычками и влюбишься в женщину, да еще и из человеческого рода.

– По правде говоря, я и сам от себя такого не ожидал, – признался Алексис, чуть улыбнувшись.

Шинед обняла младшего брата с особой теплотой, будто он был ее несмышленым ребенком, а не братом. Она и жалела его, и завидовала тому, что он нашел свою любовь, а это считалось такой редкостью среди всего семейства Аростидов. По крайней мере, сама Шинед не встретила еще того, кого могла бы полюбить. Если вообще была способна на это чувство. Скоро она выйдет замуж за мужчину, которого ни разу не встречала в своей жизни и с которым придется делить не только ужин, но и постель.

Алексис же – настоящий везунчик. У него есть тот человек, с которым он ощущал себя счастливым. Как тут не позавидуешь?

– Ты признался Стелле, кто ты? – спросила Шинед, внимательно глядя брату в глаза.

– Нет, я не смогу, – покачал головою Алексис.

– Но тебе придется! – возразила сестра. – Не думаешь же ты, что сможешь долго скрывать свою истинную натуру? А если тебе вдруг захочется отведать ее крови?

– Нет!

Алексис тряс головой, отказываясь признавать, что такая ситуация вполне возможна. Схватив его за подбородок, Шинед заглянула тому в глаза. В васильковых глазах, глубоких, как два озера, отражался невообразимый страх. Таким она брата еще не видела. Вот что сделала с Алексисом любовь – он стал уязвимым.

– Ты не сможешь долго пудрить мозги этой девушке, брат, – произнесла Шинед сурово.

– Стелла ни о чем не догадывается. Она просто милая девушка. К тому же она обожает ночные приключения, и у нас не возникает проблем, чтобы встретиться ночью. Она как-то призналась, что плохо засыпает. – Алексис улыбнулся.

– Это, конечно, замечательно, – Шинед оставалась непреклонной, – но что ты будешь делать, если она пригласит тебя на прогулку днем? Станешь придумывать байки о том, что у тебя боязнь солнечного света?

Разумеется, она была права, права на сто процентов, но Алексис упрямо не желал соглашаться с сестрой. Кажется, он даже не осознавал, в какой опасности может оказаться вместе со своею возлюбленной.

– Я что-нибудь придумаю, – ответил он на провокационный вопрос Шинед.

В его взгляде мелькнула опасная мысль. Он явно думал, что если возникнет безвыходная ситуация, то существует вариант обратить свою возлюбленную в вампирскую сущность.

– Нет, не вздумай, Алексис! – опередила его Шинед. – Это далеко не лучшая идея!

– От тебя ничего не утаишь, – уныло признался младший брат, мысленно восхищаясь проницательностью старшей сестры. – Если бы я мог… Я люблю Стеллу, хочу быть с нею днем и ночью… но не могу…

– Если о твоей связи станет известно отцу…

– А что он мне сделает? Не запрет же навечно в темнице.

Кажется, он совсем не понимал, что творил, какие законы вампиров нарушал. Его проступок – связь с женщиной из рода людей – считался серьезным преступлением и карался по всей строгости закона, вплоть до смертной казни. То, что некоторые вампиры позволяли себе преступные связи с представителями человеческого рода, сходило им с рук, они откупались или же успевали обращать своих возлюбленных в себе подобных существ. Некоторые из них выживали, сумев сохранить тайну своего происхождения, с другими же жестоко расправлялись. Вампира, который посмел обратить человеческое существо в себе подобного, зачастую ждала незавидная участь – всеобщее презрение и изгнание или же вовсе смерть.

В случае с Алексисом верховный повелитель, их отец, точно не простит сыну такого проступка и покарает с максимальной мерой наказания.

– Как бы там ни было, я завидую тебе, брат, – призналась Шинед с грустью, усаживаясь рядом с ним. – Ты встретил свою любовь, пусть она и преступна. Ты счастлив. Я же… На днях у меня помолвка с мужчиной, которого я никогда не видела и, по правде говоря, никогда не хотела бы видеть.

Алексис нежно сжал ее ладонь.

– Может, Гардикаунт понравится тебе, и ты тоже будешь счастливой.

– Нет, – возразила девушка и опустила голову на плечо брата. – Считай это заскоком, но у меня есть предчувствие, что этот столь хваленный нашим отцом Гардикаунт редкостный мерзавец. Почему он не прислал ни одного своего рисованного портрета? У него наверняка есть секрет, и он не самый приятный. Как мне избавиться от замужества, которое мне противно?

– Ты преувеличиваешь, Шин.

– Нисколько. Ты же знаешь, что моя интуиция меня еще ни разу не подводила. В этом браке, если он случится, я потеряю саму себя. А он обязательно случится, наш отец уж точно постарается, как сможет, на максимальный балл. Высшие силы, помогите мне! – взмолилась девушка, закрыв глаза.

– Твоя помолвка… Уже так скоро…

– Да, скоро, через две ночи, будь она проклята.

– Сочувствую тебе, сестренка, если бы я мог тебе чем-нибудь помочь…

Разбередив свежую рану, девушка впала в уныние. Как же Шинед не желала этой помолвки и тем более этого брака! Она становилась безвольной марионеткой в руках собственного отца. Он абсолютно все решил за свою дочь, написав сценарий ее жизни на многие годы вперед, не прибегнув к ее личным пожеланиям, не прислушавшись к ее мнению. Конечно, Валентин привык к тому, чтобы все ему беспрекословно подчинялись. Теперь он решил приструнить и дочь, которую считал единственным умным существом среди своих отпрысков, по уровню интеллекта наиболее близко стоящей к нему самому. Может, он просто опасался, что Шинед однажды превзойдет его?

Невзирая на мрачные мысли и глубокое отчаяние, нужно было взять себя в руки. На фоне своей будущности Шинед позабыла для чего пришла к брату, сосредоточившись исключительно на своей персоне. Девушке стало стыдно, что она начала жалеть себя, а надо было пожалеть брата.

– Алексис, тебе необходимо забыть о Стелле, – произнесла она строго, полностью переключившись на мысли о младшем брате.

– Ты хоть сама сознаешь, о чем меня просишь?

– Я как раз думаю о твоем благополучии. Не хочу, чтобы ты пострадал.

– Я никогда не оставлю Стеллу.

– Если желаешь ей добра, то оставишь. Подумай, какой опасности ты подвергаешь невинную девушку.

– Думаешь, наш отец…

Шинед кивнула.

– Я не позволю ему причинить Стелле боль! – громко выкрикнул Алексис. – В противном случае он будет иметь дело со мной.

Глаза молодого вампира грозно сверкнули. В них вспыхнул красный огонек. Из-под приоткрытых губ показались отросшие клыки.

Неужели Алексис серьезно решил противопоставить свою силу силе их отца? Валентин являлся древним вампиром и обладал просто чудовищной мощью. Для того чтобы одолеть его, понадобится не один Алексис, а целая армия.

– Я тебя предупредила, брат. Указывать тебе, как поступать, я не смею. Но помни, что, связавшись с женщиной из человеческого рода, ты можешь погубить, прежде всего, свою жизнь.

– Я знаю это, но я справлюсь, – уверенно проговорил Алексис.

Шинед же могла добавить, что слишком уж он был уверенным, а вернее, самоуверенным. Любовь реально слепа. Чтобы позлить их отца, Алексис мог нарочно действовать необдуманно и даже глупо. Но не мог же он, однако, не понимать, что своими поступками также подставлял под удар и Стеллу.

– Будь осторожен, братец. – Шинед поднялась и направилась в двери. Затем она обернулась. – Обещаю сохранить твое чувство в тайне. Однако ты подумай над всем, что я тебе говорила. Лучше оставь девушку в покое. Так ты дашь ей шанс уцелеть.

– Я непременно подумаю, Шин, – поспешил заверить ее брат, но было понятно, что он так сказал лишь бы успокоить ее. – Ступай! Добрых тебе сновидений!

Шинед отперла дверь и тихо выскользнула за нее.

Сильно ударив по столу кулаком так, что подпрыгнул стоящий на нем пустой стеклянный графин, Алексис разозлился на сестру, которая сунула нос не в свои дела. Откуда она вообще взялась в том самом баре, где он прекрасно проводил время в компании Стеллы? Странно, что он не заметил ее. Может, и за нею водятся грешки? Она встречалась там с парнем? Или выслеживала его, как полицейская ищейка?

Гнев распирал его грудь, вырываясь наружу. Он не собирался отказываться от свиданий со Стеллой, как бы сестра, разумеется, из лучших побуждений, не уговаривала его. Он влюбился в столь нежное существо всем своим холодным сердцем, и уже не представлял себе жизни без нее. Обычно мертвенно бледное лицо Алексиса словно ожило, на нем даже проступило что-то похожее на румянец. В конце концов, появился новый стимул для дальнейшей борьбы с отцом за право быть свободным от его тяжелой воли. Даже смысл самого существования Алексиса в корне изменился. Ради Стеллы он был готов измениться и сам.

Когда он увидел ее, одиноко сидящей прямо на тротуаре и заливающейся горючими слезами, в его небьющемся сердце что-то кольнуло, и ему вдруг стало безумно жаль девушку. Короткая юбка едва прикрывала ее худые поцарапанные колени. Цветастая блуза была порвана в нескольких местах, особенно рукава. Длинные волосы висели безжизненными прядями. На ее лице, с правой стороны, имелся большой кровоподтек, видимо, кто-то жестоко ударил ее.

Никто из редких прохожих не останавливался, чтобы узнать, что с нею произошло. Алексис был первым, кто заинтересовался ее судьбой.

Из сбивчивого рассказа девушки, а говорила она взахлеб, продолжая лить слезы, он понял, что ее избили и ограбили двое мужчин. Они отобрали у нее сумку и мобильный телефон. Девушка яростно защищала свое имущество, но мужчины оказались физически сильнее. На помощь хрупкой девушке никто не пришел, и теперь она оплакивала то, чего лишилась.

Стелла казалась такой худой, такой беззащитной, такой одинокой. Родственников она не имела, жила одна в большом доме, доставшемся ей в наследство от погибшего отца. Алексис растаял перед ее обаянием, сдался перед ее ангельским характером и невинной сущностью, поклявшись себе оберегать ее от любых жизненных невзгод. Разве мог он бросить ее на произвол судьбы, как о том просила Шинед?

Да, он подвергал себя и Стеллу определенному риску. Да, за это по голове его точно не погладят. Однако, что сможет сделать им обоим Валентин? Алексис не думал, что отец так уж сильно разгневается. Как бы Принц Темного Собора не любил его, все-таки Алексис являлся его сыном, плотью и кровью. Не станет же он причинять зло частичке самого себя. Это все равно, что отрубить себе руку.

О существовании Стеллы никто не должен узнать. Тем более никто не должен видеть их вместе. Сестре Алексис доверял, как самому себе. Важно, чтобы об его связи не стало известно отцу и другим родственникам, которые также не питали особых теплых чувств к нерадивому юноше. Поддержку Алексис встретит только у Шинед. Остальная родня останется к нему, в лучшем случае, равнодушно. Они думали только о себе, и с радостью воспримут известие о фиаско младшего отпрыска рода Аростидов. Избавиться от ненавистного раздражителя главы семейства, не дававшего ему покоя, причем имея достаточный для этого повод, – не лучший ли это способ сохранить честь и добропорядочность всей семьи?

А что, великолепная идея!.. Однако Алексис не хотел мириться с ситуацией.

Может, Стеллу спрятать куда-нибудь на время? Алексис мог бы попытаться создать хотя бы тень неплохих отношений с отцом, пока его возлюбленная скрывается от возможной опасности. Когда ему удаться усыпить бдительность верховного повелителя вампиров, создав видимость доверительных отношений между отцом и сыном, можно будет встречаться со Стеллой без оглядки, без ощущения того, что за ними повсюду следят.

В таком случае, куда же спрятать девушку? Алексис подумал о лесном доме, о существовании которого было никому не известно, кроме него и Шинед, разумеется. Место являлось идеальным для временного пристанища Стеллы.

Правда, оставался один-единственный вопрос: не будет ли возражать по этому поводу сестра? Шинед также имела на загородный дом полное право, это была и ее собственность, ее частное владение. Вдруг ей не понравится, что в их уединенном гнездышке появится новый обитатель, пусть и на время?

С другой стороны, сестра обладала добрым и мягким нравом, она, несомненно, поймет, почему Алексис захотел поселить в их общем доме свою возлюбленную. Тем более он сначала приведет Стеллу в это жилище, надежно укроет ее там, а уже потом расскажет об этом сестре, поставив ее перед свершившимся фактом, чтобы у нее не возникли по этому поводу слишком бурные возражения. Да, такой вариант, пожалуй, самый лучший. Оставалось лишь уговорить Стеллу, чтобы она покинула родной дом. Но дело это казалось непростым. В особняк покойного отца, директора небольшой строительной фирмы, она вросла корнями, и будет крайне нелегко убедить девушку оставить дом хотя бы на какое-то время.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Зря Шинед столь сильно волновалась накануне помолвки, до дрожи в конечностях переживая о том, как правильно следует себя вести на этом торжественном событии, – все прошло обыденно и даже скучно. Сторону жениха представлял лорд Дэрем, одевшийся по этому случаю чуть роскошнее, чем обычно, – сменил свой серый невзрачный костюм на парадное одеяние с золотистым шитьем. После произнесенной клятвы любви и верности он надел на безымянный палец Шинед золотое кольцо с большим голубоватым алмазом. На этом церемония помолвки завершилась.

А ведь она реально очень переживала перед церемонией, даже не спала целый день, представляя себе, как пройдет торжество, устроенное в ее честь. Подруги долго помогали ей наряжаться в красивое до пола платье, сшитое специально к этому событию, укладывали ее волосы, вплетая в пряди тонкие жемчужные нити, надевали драгоценные украшения, чтобы она блистала на празднике, словно звезда. И вот торжественная часть миновала, а Шинед толком и не успела понять, что теперь обещана в жены мужчине, с которым не была знакома и которому заочно принесла клятву верности.

Для нее все произошло как будто во сне. Словно погрузившись в гипнотический транс, она стояла перед главой рода, Валентином, в окружении родственников, как со своей стороны, так и со стороны жениха, и безвольно повторяла за отцом слова клятвы. Будто в тот момент ею управляли неведомые силы. Когда Шинед пришла в сознание, на ее пальце уже красовалось обручальное кольцо.

О своем будущем муже ей и сейчас было известно так же мало, как и ранее. Портрета Гардикаунта она так и не увидела. От прямого вопроса, почему внешность жениха тщательно скрывается, лорд Дэрем, его отец, уклонился. Когда Шинед начала настаивать на том, что поведение ее будущего супруга кажется ей весьма странным, в дело вмешался Валентин, которого стала изрядно раздражать мнительность дочери. Свое недовольство он выразил тем, что велел дочери усмирить гордыню и поверить ему, что ей достанется самый лучший муж, на которого можно во всем смело положиться. Затевать споры с отцом не имело смысла, и Шинед вынуждено смирилась. Больше она вопросов представителю жениха не задавала.

После мимолетной торжественной части обряда помолвки был объявлен небольшой фуршет – гостям подали свежую кровь в фамильных золотых кубках, украшенных драгоценными камнями. Шинед лишь слегка пригубила из своего кубка, поскольку совсем не ощущала голода, к тому же имела прескверное настроение. Если бы не моральная поддержка младшего брата, находившегося рядом на протяжении всех торжественных моментов помолвки, она впала бы в серьезное уныние.

Кислое выражение лица невесты не могло остаться незамеченным со стороны отца, и Валентин счел необходимостью побеседовать с дочерью, пока и остальные гости, тем более приглашенные из рода Сириянн, не начали догадываться, что она не слишком-то рада своему скорому замужеству.

Оттеснив от дочери ее младшего брата Алексиса, Валентин отвел ее в сторону. Он смотрел на дочь сурово, без единой нотки сочувствия, как строгий учитель.

– Ты хотя бы сделала вид, что тебя интересует эта помолвка и последующий за нею брак, – съязвил он, недовольно покачав головой.

Шинед уставила на отца свои умные проницательные глаза.

– Тебе известна моя позиция, отец. Зачем мне изображать то, чего нет? Чтобы окружающие думали, что я безумно счастлива?

Валентин сложил ладони с длинными ногтями в умоляющем жесте.

– Опять ты за свое, Шинед! Ну, почему ты столь болезненно относишься к будущему браку? Я говорил же тебе, что Гардикаунт – отличный малый, он устраивает меня во всем, он будет тебе хорошим мужем, а мне – добрым, послушным сыном.

– Вот именно, отец! Вот именно! Он устраивает во всем тебя! – выкрикнула Шинед, и стоявшие неподалеку родственники со стороны жениха обернулись.

Грозно взглянув на нее, Валентин прошипел:

– Думай, о чем, а главное, каким тоном ты говоришь, дочь моя. Желаешь скандала? Я сказал, что ты будешь женой сына Дэрема, так оно и будет. И не смей перечить мне!

Шинед проглотила слезы обиды, но ничего не ответила отцу.

– Мне известно, кто тебя настраивает против этого брака. Конечно же, это Алексис, только он способен так влиять на тебя.

– Он тут ни причем, – возразила Шинед, и это было правдой. Алексис, наоборот, даже уговаривал ее на брак, уверяя, что ничего ужасного с нею не произойдет, если она свяжет себя родственными узами с другим кланом вампиров.

Однако отец, кажется, ей не поверил. Он стоял с невозмутимым, немного задумчивым видом и смотрел в сторону младшего сына, который в одиночку сидел в роскошном кресле, вдалеке от всех, и, не торопясь, потягивал кровь из золотого кубка.

– Еще как он причем, – негромко проговорил Валентин. – Он только кажется простаком. Чтобы все думали, что он ни во что не вмешивается, ничем не интересуется, ничто его не трогает. У этого парня есть мозги, хотя иногда он их тщательно прячет. Да… Твой брат, Шинед, истинный интриган. Я по глазам его вижу, что он что-то замыслил.

Надо срочно спасать Алексиса. Шинед едва не кинулась отцу в ноги. Ее удержал от этого порыва строгий взгляд, каким ее наградил отец, когда она уже была готова решиться на столь отчаянный шаг.

– Повелитель, – обратилась она к отцу как к главе рода, как к Принцу Темного Собора, как к верховному владыке вампиров, – я смиренно склоняю перед тобою голову, как верная служанка, а не как дочь. Прошу поверить мне. Твой младший сын не замышляет ничего дурного, в его мыслях нет ни одной темной идеи. Как наиболее близкий к нему член нашей семьи, я знаю это наверняка.

Валентин отмахнулся от нее, как от назойливой мухи, даже не стараясь внять ее словам.

– Ты всегда его защищаешь. Это не новость.

– Отец…

– Хорошо, – сдался Валентин, и взгляд его, наконец-то, заметно потеплел. Он взял дочь под руку и повел ее к гостям. – Не будем портить праздник, хотя ты и не рада ему. Постарайся улыбаться. Твоя судьба, так или иначе, предопределена.

Естественно, Шинед понимала, что за нее все уже решено, и любые возражения бессмысленны. Однако внутри нее не утихала буря протеста. Идти как жертва на заклание добровольно или вешать себе петлю на шею – разве осознание этих действий делало приводящий к гибели процесс менее болезненным? Как ни крути, обратной дороги уже не было.

Точную дату свадьбы пока не выбрали, однако было решено провести церемонию в конце июня, либо в начале июля. Иными словами, у Шинед оставалось чуть более двух месяцев на то, чтобы насладиться свободой, а потом навечно связать себя брачными узами. У вампиров разводы не приняты. Если они женились или выходили замуж, то навсегда. Лишь скоропостижная смерть одного из супругов могла освободить другого от священных уз брака и от клятвы верности.

Сразу после помолвки, когда гости разъехались по своим резиденциям, Шинед с отвращением сняла обручальное кольцо и запрятала в нижний ящик комода, дав себе обещание надеть его непосредственно в день свадьбы, никак не раньше. Она собиралась насладиться отпущенными ночами свободы на полную катушку, развлечься от души, и никакой предмет не должен напоминать ей о ненавистном браке.

Несколько раз она, в окружении подруг, посетила ночной клуб «Рай и ад», где танцевала до упаду, пока силы совсем не оставляли ее. Однажды ее сопровождал в клуб Алексис. После того, как он влюбился в девушку из человеческого рода, он не располагал достаточным временем, чтобы проводить его в компании сестры.

Другие свои ночи Шинед тратила на прогулки по крышам или по улицам ночного мегаполиса, изучая жизнь людей, которые, казалось, тоже, как и вампиры, не спали. Ночью город также бурлил, искрился, кипел и вертелся, словно никогда не отдыхал от разгульной жизни и суеты. Она с любопытством взирала на проносящиеся мимо автомобили, на огромные экраны, стоявшие вдоль транспортных развязок, где мельтешили рекламные ролики, быстро сменяющие друг друга. Смотрела на информационные щиты, изучала вывески, разглядывала разномастных прохожих, громко ссорящихся, разговаривавших по мобильному телефону, просто идущих по улице в одиночку или парами, иногда группами по несколько человек. Когда испытывала сильный голод, она убивала прохожего, чаще мужчину, который пребывал в одиночестве, причем делала это в глухом безлюдном месте, чтобы не привлекать к себе внимания. Свидетели Шинед были ни к чему.

Однажды она стала очевидицей разборки между четырьмя мужчинами. Видимо, не сумев прийти к общему мнению, они достали оружие, и друг друга безжалостно перестреляли. В живых остался лишь один человек, да и то он вскоре скончался от большой потери крови, когда Шинед из любопытства приблизилась к месту побоища.

Она не понимала людей в стремлении уничтожать друг друга. Просмотрев множество художественных фильмов, становясь свидетельницей криминальных разборок с непременным смертельным исходом или убийств на улице с целью ограбления, девушка не приблизилась ни на шаг в своем понимании, ради чего люди пускали в ход смертельное оружие. Она убивала, чтобы выжить, потому что хотела есть. С ее точки зрения убийство было оправданно желанием утолить голод, чтобы не умереть. Все элементарно. Почему это делали люди, Шинед понять не могла. В ее сознании они выглядели странными существами, поведение которых трудно было предугадать. Сколько бы по времени она не изучала мир людей, для нее он оставался нерешенной загадкой. Наверное, понадобится еще много лет, чтобы хоть немного начать понимать этих таинственных существ, столь уязвимых и столь непостижимых.

Когда она уставала от ночных прогулок и от жизни в родовом особняке, то отправлялась в загородный дом, где они с Алексисом устроили себе уютное гнездышко.

Как же она разозлилась, застав однажды в доме неожиданного постояльца – девицу, в которую был влюблен ее брат! Ярость ее не знала границ. Если бы Алексис оказался рядом, то сполна почувствовал бы на себе ее гнев. Но так как брат отсутствовал, порция гнева досталась его возлюбленной. Нет, Шинед не пыталась выставить девицу вон или разбить об ее голову фарфоровую вазу. Она лишь обрушила на нее потоки бессвязной злобной речи, которые должны были достаться младшему брату. Потом она едва ли не укусила незнакомку, удержавшись от этого шага лишь потому, что впоследствии придется иметь дело с Алексисом. Состязаться с ним в силе из-за какой-то девицы в ее планы не входило.

Терпеливо дождавшись появления брата в одной из комнат, Шинед ураганом обрушилась на него, едва он переступил порог их тайного жилища. Она схватила брата за горло, с легкостью подняла как тряпичную куклу и впечатала его в стену. Во взгляде Алексиса возник животный страх, так как демонический облик сестры сильно напугал его. Возможно, она была сильнее в несколько раз. Вполне возможно. Силу Шинед на себе ему еще проверять не доводилось. Теперь же он четко сознавал, что ее следует опасаться.

Глаза сестры превратились в два шара пламени, которое стало всепоглощающим. В ярости она могла, не заметив, уничтожить его, как врага. Несчастный Алексис уже начал хрипеть.

– Шинед, отпусти меня, – чуть слышно пролепетал он, пытаясь вырваться из железной хватки.

Потеряв над собою контроль, девушка никак не могла остановиться. Она сжимала шею брата все сильнее и сильнее, пока не услышала хруст костей. Возникло нестерпимое желание вонзить клыки ему в горло, чтобы напиться его крови.

Гнев управлял Шинед, точно марионеткой, не позволяя ей действовать рационально. Сделав движение к горлу брата, она вдруг остановилась на полпути, осознав, что совершает непоправимую ошибку. Пить родную кровь в среде вампиров было строго-настрого запрещено. Ярость неожиданно отступила, затуманенный мозг очистился, и Шинед тотчас разжала пальцы. Обмякшее тело брата мешком свалилось на пол. Она с жалостью смотрела на него, постепенно осознавая, что могла совершить что-то непоправимое. Вдруг позади нее раздался сдавленный крик. Обернувшись, Шинед увидела в дверях комнаты подругу Алексиса, застывшую как изваяние, в глазах которой читался сильнейший испуг. Интересно, как долго девушка здесь находилась? Видела ли она сцену целиком или только завершающую часть действия?

Шинед в один прыжок очутилась рядом с незнакомкой. Демоническое выражение сошло с ее лица, однако глаза по-прежнему пылали дьявольским огнем. Занеся руку с длинными ногтями над головою тощей девицы, у Шинед возникло желание сотворить с нею что-нибудь, но, сумев сдержаться, она ее просто оттолкнула и прошла мимо. Пусть влюбленная парочка, в конце концов, разбирается сама.

Уже в своей комнате Шинед уселась прямо на пол, под наглухо закрытым окном, продолжая злиться на безрассудного брата и его подругу. То, что с нею случилось, немного пугало. В слепой ярости она едва не сломала Алексису шейные позвонки. В тот миг она совсем не понимала, что творит, и абсолютно не контролировала свои действия. Будто кто-то нажимал на кнопки, управляя всеми ее жестами и мыслями, точно кукловод.

До Шинед вдруг дошло, что она боялась себя, точнее, боялась силы, которой обладала, и про существование которой даже не догадывалась. Как оказалось, в нее могла вселяться самая настоящая разъяренная фурия.

«Я же могла убить Алексиса, – подумала она в страхе, но тут же договорилась со своею совестью. – Он сам виноват. Зачем привел в наш дом свою девицу? Вот уж не думала, что он на это пойдет. Оказывается, Алексис более безумен, чем я всегда знала».

Просидев на полу несколько минут в статичной позе статуи, она решилась, наконец, пойти к брату и его подруге. Она застала обоих в гостиной, где еще недавно пыталась расправиться с Алексисом. Пара влюбленных сидела, обнявшись, на пушистом диване, как ни в чем не бывало. Будничность сцены, этой семейной идиллии, вызвала у Шинед едва ли не отвращение. Естественно, она не до конца простила брата и уж совсем не желала видеть гостью из рода людей в их общем доме. У нее возникла сногсшибательная идея – показать человеческому смертному существу постель, в которой спит ее возлюбленный. От вида черного гроба та наверняка впадет в истерику. Пусть знает, с кем имеет дело.

Шинед по-хозяйски расположилась напротив пары в мягком кресле, забросила ноги на журнальный столик и без стеснения уставилась на брата и его подругу, изучая их, как живописную картину.

Незнакомка крепче прижалась к Алексису, словно ища у него защиты. В обтягивающих худые ноги джинсах и белой майке она выглядела еще более хрупкой и беззащитной, чем тогда в платье в баре, когда Шинед впервые увидела ее. Алексис, прижимая одной рукою к себе девушку, испуганно смотрел на сестру, ожидая то ли подвоха, то ли очередного всплеска неукротимой ярости. Шинед, напротив, вовсе не желала рассориться с любимым братом раз и навсегда, начав сожалеть, что еще недавно в нее вселился ужасный демон, и она едва не растерзала брата.