Текст книги "Дракон для семейного счастья"

Я не знала точно ни размеров, ни количества детей. Так что не требовала от служанки ничего особенного: простейшие платьица и костюмы. Лишь бы теплые и крепкие. Только для той худенькой девочки платье я подготовила сама. Сама же и вручила. И надеть помогла: белое, с меховой пушистой оторочкой, оно напоминало наряд снежинки. Малышка была в восторге.

– Спокойнее! Всем достанется! – важно напутствовал Тойс, тоже щеголявший в новом плаще. – Это одёжа, чтоб богам хвалы петь. По буеракам скакать в родной холстине будете!

– А как мы будем богам петь? – спросил кто-то.

– Песни знаете?

– А как же! Знаем! – полетело со всех сторон.

– Какая самая любимая? – поинтересовалась я.

Вариантов ожидаемо оказалось несколько, но, в конце концов, детишки сообща выбрали одну-единственную, такую, которая всем пришлась по душе.

– Вот её и будете петь. Хором.

– Как бабы на сенокосе?

Я понятия не имела, как поют бабы на сенокосе, но на всякий случай кивнула:

– Примерно.

– Но для богов так не делают, – с сомнением вставил незнакомый веснушчатый мальчуган.

– Вы будете первыми.

Взрослые суетились на площади, а моя малолетняя гвардия сгрудилась на пригорке, где остановилась карета. Это получилось очень удачно. В назначенный час с площади понесся такой гвалт, что заглушил бы даже ансамбль песни и пляски вооружённых сил. Но тут, на горке, дети были предоставлены сами себе.

И они запели. Сначала вразнобой, но постепенно голоса выровнялись и слились в единую мелодию – звучную и витиеватую, с легкими вкраплениями речитатива. Солировала, к моему удивлению, как раз та худенькая девочка-снежинка. То ли она и так была местной запевалой, то ли новый костюм придал ей смелости, но именно её звонкий голос плыл над долиной, увлекая за собой все остальные.

Домой мы возвращались ближе к полуночи. Вот где я добрым словом вспомнила заботливость Эйнара: дремать было куда удобнее в карете, чем сидя поперёк седла. Мне даже короткий сон приснился, как мы с Эйнаром встречаем Новогодие, но уж в окружении наших собственных детей. Мальчишка, такой же серьёзный и сдержанный, как мой дракон, и девочка с густой гривой платиновых волос.

Карета подскочила на каком-то ухабе, меня тряхнуло, и я проснулась, чувствуя тепло на сердце: из Эйнара получился бы замечательный отец.

Как странно всё сложилось… Нищая и некрасивая повариха вдруг получила счастливую жизнь буквально на блюдечке: внешность, богатство, мужа и даже любовь. Единственное, чего не хватало, чтобы ощутить полное и всеобъемлющее счастье, – это малыш. Наш общий с Эйнаром ребёнок мог бы стать тем чудом, после которого я лично воспевала бы хвалы богам каждый праздник.

Глава 13

Следующие дни потонули в делах.

Кто бы знал, что быть хозяйкой огромного поместья и толпы слуг – такая морока! В фэнтезийных романах об этом не пишут. Но я не жаловалась, напротив, в ежедневных заботах мы с Эйнаром становились всё ближе друг к другу.

Ночевал он с того памятного вечера исключительно в моей спальне, завтракали мы тоже вдвоём. А после или отправлялись в кабинет разбираться с запущенными делами северного поместья, или ехали в посёлок, чтобы увидеть что-либо, так сказать, по факту. И нам было хорошо.

Но и в этой бочке мёда имелась своя ложка дёгтя. Даже две: во-первых, я так и не нашла способа повернуть вспять ритуал на бесплодие, а во-вторых, по дому шатался Олаф! Он использовал любую возможность, чтобы с улыбочкой выдать двусмысленную фразу и уколоть побольнее. Ему не по вкусу пришлась весть, что брат впервые в жизни категорически отказался решать чужие проблемы.

Речь шла о какой-то девушке, с которой Олаф обошёлся со свойственной ему беспардонностью, а жертва неожиданно оказалась хоть и бедной, но аристократкой, и обратилась за защитой к самому императору. В результате горе-ловелас постоянно появлялся у нас дома, то уговаривая вмешаться Эйнара, а то выпрашивая у меня какой-нибудь ритуал, чтобы «ей память отшибло». Ясное дело, понимания он не находил ни с какой стороны. Тем более девушка и не хотела ничего из ряда вон выходящего – всего лишь публичных извинений. Но заносчивость и гордыня не позволяли Олафу с этим смириться.

В общем, жизнь катилась своим чередом, пока однажды утром я, проснувшись, не увидела, что за окном светло, хотя на часах ещё относительно рано.

– Рассвело? – с удивлением протянула я.

– Да пора бы уж, – хмыкнул Эйнар, потягиваясь. – Уже больше месяца после Новогодия прошло – ночь на убыль идёт.

– Да, конечно…

Только сейчас поняла, что живу в новом мире почти два месяца и даже не заметила, как пролетело время.

– С добрым утром, – муж поцеловал меня в губы и ушёл к себе, одеваться.

Я быстро привела себя в порядок и спустилась в малую столовую. Эйнар уже сидел за столом и коротал время с каким-то письмом.

– Новости? – мимоходом поинтересовалась я, намазывая поджаренный тост рыбным паштетом и поливая сверху мёдом. – Что пишут?

– Писали, – хмыкнул муж, откладывая свиток и тоже берясь за нож. – Полсотни лет назад. Это договор на владение землёй и права поселян. Вот послушайте, какая нелепость…

Дверь с треском распахнулась, и на пороге с широкой улыбкой возник Олаф.

– А вот и я! Соскучились?

– Безмерно, – непередаваемым тоном протянул Эйнар, откладывая письмо.

– Ещё как, – в один голос с мужем процедила я.

– Чудно, когда в семье царит единодушие, – кивнул Олаф и уселся за стол.

Сервировать ему прибор, естественно, никто и не подумал, но родственничка это не смутило. Он спокойно пододвинул к себе главное блюдо и принялся за еду. Бокал отобрал у Эйнара, а у меня стащил пиалу с мёдом, негодяй!

Тосты мгновенно потеряли всю свою прелесть. Вот ведь суперсила у человека – мгновенно портить аппетит. Его надо диетологам всяким в аренду сдавать. Жаль, что тут таких нет.

– И что привело вас к нашему столу на этот раз? – проворчала я, смакуя единственный оставшийся в моём распоряжении кусок.

– Как всегда, дела семейные, дорогая сестра, – отозвался Олаф. – Но не забивайте свою хорошенькую головку, вам это вряд ли будет интересно. Хитроумные девицы, норовящие поправить своё положение за счёт лордов-драконов, просто в традиции нашей семьи.

– Я уже сказал, что нахожу требования этой девушки совершенно справедливыми и вмешиваться не буду, – ледяным тоном отрезал Эйнар. – Набедокурил – имей смелость извиниться.

– А честь нашей семьи тебе побоку?! – возмутился братец.

– Раньше надо было о чести думать, когда к леди под юбку лез.

– Да кто бы догадался, что она – леди! Обычная оборванка-приживалка, каких сотни на любом приёме.

– Вот и не болтался бы по приёмам, раз благородную даму от прислуги отличить не можешь! Не говоря уже о том, что и с прислугой так себя вести недостойно.

– О-о-о… Как мне надоело это слушать, – закатил глаза Олаф.

– Если надоело, то можешь здесь больше не появляться. Ничего другого ты от меня не услышишь, – рявкнул Эйнар, бросив салфетку поперёк тарелки. – Миледи, я буду ждать вас в кабинете.

Противно скрипнули по паркету ножки отодвигаемого кресла, и минуту спустя я осталась с самозваным родственничком наедине.

«Вот спасибо за компанию, дорогой супруг, – буркнула я про себя. – Всю жизнь мечтала позавтракать в обществе твоего хамоватого братца».

– Ну хоть аппетит не будет портить. Ханжа! – выдал Олаф. – Как ваши ритуалы, Фрейа?

– Никак. Мне сейчас не до ритуалов. Очень много дел, – я поспешно сняла салфетку с колен и поднялась. – И если вы меня извините…

Он крепко ухватил за локоть.

– Почему избегаешь меня, Фрейа? Я ведь и обидеться на такое отношение могу.

– А по-моему, я вполне нормально отношусь к брату мужа, – огрызнулась я, выдернув руку из захвата. – Если вас это обижает, ничем не могу помочь.

Не дожидаясь, что ещё придумает эта ходячая ложка дёгтя, я вышла из столовой.

К счастью, в коридоре Хенрика надзирала за служанкой, протирающей рамы многочисленных картин, поэтому Олаф за мной не последовал, поостерегся сплетен.

Но зато весь день ловила на себе его злые взгляды.

А на следующее утро проснулась с жуткой тошнотой и резями в желудке. Забыв обо всём, скатилась с кровати и бросилась в ванную.

– Фрейа, что-то случилось? – позвал из-за двери Эйнар.

– Всё нормально…

Полегчало только через четверть часа. Измученный желудок немного угомонился, и я без сил привалилась к стене, тяжело дыша.

В чём дело? Неужели съела что-то испорченное? Но ведь Хенрика следит за качеством пищи… Да и я сама недавно проверяла кладовую и ледник.

С трудом поднявшись на ноги и придерживаясь за стену, подошла к умывальнику. В зеркале отражалось форменное привидение: бледное, с тёмными кругами вокруг глаз и ярко-алыми губами. Растрёпанные локоны только дополняли картину.

– Ну, красавица, – пробормотала я, умываясь. – Это же надо было так не вовремя отравиться.

Прохладная вода немного взбодрила. Настолько, что даже рискнула выйти обратно в комнату.

Неда уже поджидала возле шкафа.

– Доброе утро, миледи, – привычно поклонилась она, а, распрямившись, отшатнулась. – Ой! С вами всё в порядке, госпожа?

«Ну вот… – окончательно расстроилась я. – Даже горничная заметила мою неземную красоту… Нет, показываться Эйнару на глаза в таком виде точно не стоит».

– Всё хорошо. Сходи к лорду и передай, что я сегодня не поеду с ним в посёлок. Пусть отправляется один. Мне слегка нездоровится, – при одной мысли о столовой и царящих там ароматах желудок снова сжался, и я поспешно добавила: – И к завтраку не выйду. Лучше посплю подольше.

– Да, миледи. А с вами точно всё в порядке?

– Всё хорошо.

Оставшись в одиночестве, я безвольно опустилась в кресло. Сумасшедшее утро только началось, а уже вытянуло из меня все силы. Что же будет дальше?

Вернувшуюся Неду отослала обратно слабым взмахом руки. Вставать не хотелось, что уж говорить о ежедневном ритуале одевания, укладки и прочих утренних телодвижениях.

Несколько раз в коридоре слышались шаги, но потревожить больше никто не рискнул. Вскоре со двора донеслись приглушённые возгласы и лошадиное ржание, пересилив слабость, я поднялась и подошла к окну. Эйнар на своём чёрном жеребце как раз выезжал за ворота.

Желудок вроде бы угомонился и даже тихонько урчал, напоминая, что неплохо было бы позавтракать, но напуганная кошмарным пробуждением, о еде старалась не думать.

– Чем же всё-таки отравилась? – пробормотала я себе под нос, надевая лежавший в кресле тёплый халат и завязывая поплотнее пояс. – Надо бы разобраться, а то ещё кто-нибудь отравится. Хотя, если это будет Олаф, только порадуюсь.

Я дёрнула шнур звонка, вызывая прислугу.

Нашли же, как вызвать целителя, когда экономка пострадала, значит, и для меня смогут врача организовать. Посмотрим, что он скажет.

Неда постучала в дверь минут через пять. Но пришла она не одна, а вместе с Хенрикой.

– Доброе утро, – кивнула ей я.

– Доброе, пресветлая леди, доброе! – заулыбалась пожилая женщина. – А уж милорд как обрадуется!

– Чему? Моей преждевременной кончине?

– Что ты такое говорите, госпожа?! – всплеснула руками Хенрика. – Благословили, светлые боги! Теперь всё хорошо будет!

– Конечно, будет, как только вы вызовете целителя. Сегодня мне стало дурно.

– Целителя – это можно, – кивнула экономка. – Обычно их попозже зовут, но если вам так будет спокойнее, то…

– Попозже? – перестав понимать, о чём речь, я нахмурилась. – Почему попозже, и что так обрадует моего мужа? То, что я отравилась и меня всё утро тошнило?

– С утренней тошнотой мы и сами справимся, пресветлая леди, – мягко улыбнулась Хенрика. – Не впервой. Неда, сбегай-ка на кухню, принеси тот отвар для госпожи, что я сделала. Как раз уже должен был подстыть. Эти травы в моей семье испокон веков заваривают, госпожа. И матушка лорда Эйнара их пила, и бабка… Как рукой снимает. Я как заприметила, что у вас вкусы поменялись, так и достала их.

– Вкусы поменялись?

– А то как же. Кто ж просто так рыбу мёдом поливает?

– Фу, – протянула я, представив такое странное блюдо, и осеклась.

Да быть того не может…

Ошарашенная внезапными открытиями, даже не заметила, как в руках оказалась большая кружка.

– Пейте, миледи, – сказала Хенрика. – Всё как рукой снимет. Вечером ещё кружечку принесу, и утром к завтраку подам. Нутро и уймётся.

Я машинально отпила из кружки. Отвар был вполне сносным на вкус, не сладкий, конечно, но терпимый. Пряный, чуть терпкий, он явно пошёл на пользу моему измученному желудку.

– Я беременна.

– Ну конечно, – радостно закивала экономка.

– Но как же… Это же…

«Невозможно», – я договорила уже про себя, вовремя сообразив, что посвящать кого-то в подробности устроенной ведьмой гадости не стоит. Хенрика, ясное дело, желает любимому хозяину, да и мне заодно, только добра. Но ей ведь не объяснишь, что мерзкий ритуал провела другая Фрейа.

Экономка поняла меня по-своему:

– А вы меньше всяких столичных колдунов слушайте, госпожа. Я и милорду говорила и вам скажу, уж простите за прямоту, гонору у них много, одёжки золочёные, а ума – пшик! Не было у нашего лорда никакого бесплодия! Где это видано – лорд-дракон и бесплодный. Чушь! Просто светлые боги вам время дали, чтобы понять, кто есть кто, – назидательно пояснила Хенрика. – Дети должны приходить в этот мир по любви.

Я нервно хихикнула.

– Не смейтесь, миледи, – строго сказала старая экономка. – Боги вас любят.

– Да… Да, наверное…

Меня переполняло чистое, незамутнённое счастье: я стану мамой! И у моего ребёнка будет самый лучший отец в мире. Во всех мирах!

* * *

Весь день я летала словно на крыльях. Отвар Хенрики творил чудеса – от утреннего недомогания не осталось и следа.

В сотый раз осматривала комнаты, решая в какую переселиться, чтобы хватило места для нашей с Эйнаром супружеской постели и детской кроватки. Очень хотела отыскать самое теплое и солнечное помещение.

В конце концов я пришла к выводу, что разумнее всего будет убрать кабинет Фрейи и снести тонкую перегородку, которая отделяла его от спальни. Что-то подсказывало, что Эйнар оценит такой поступок.

Лишь обед доставил небольшой дискомфорт. Но заставила себя выпить наваристый куриный бульон с мелкими булочками и съесть две большие ложки салата.

Даже появившийся ближе к вечеру Олаф не сумел испортить настроение. Я только улыбнулась в ответ на его привычно-кислую мину и упорхнула к себе. Стучать в дверь спальни зловредный родственник уже давно отучился. С тем же успехом он мог бы ломиться в дверь конюшни. Лошади были так же глухи к его воззваниям, как и я.

Заслышав за окном конское ржание и приветственные возгласы слуг, я бросилась в коридор, но на полдороги притормозила: лестниц в доме было немного, но свалиться с одной из них благодаря дурной поспешности ни к чему. Увы, пока я степенно дошла до холла, Эйнар уже успел уйти к себе.

Ничего… Потерплю до ужина, осталось каких-то полчаса. Именно терпение должно теперь стать моим девизом. Сначала думать, потом ещё раз думать, и только после этого делать. Сейчас от моих действий зависит чужая жизнь. Улыбнувшись, я провела ладонью по пока ещё совершенно плоскому животу и отправилась в столовую.

Эйнар появился с первым ударом часов, а следом за ним в столовую вошёл Олаф.

Я слегка поморщилась. Не заметив братца, когда встречала супруга, грешным делом понадеялась, что он умотал обратно в столицу, и была крайне разочарована, увидев его вновь.

Дракон приветствовал меня улыбкой, в которой сквозила забота:

– Добрый вечер, Фрейа. Вам стало лучше?

– Да, спасибо, всё просто замечательно.

– Утром вы плохо себя чувствовали, – заметил Эйнар.

– Это прошло. И если верить Хенрике, больше не повторится. Её отвар творит чудеса.

– Какой отвар?

– Травяной. Она говорила, что ваша матушка тоже пила его. В определённые моменты жизни.

– В определённые моменты? Простите, кажется, я не понимаю.

– Какой непонятливый, – я рассмеялась. – Я беременна. У нас будет ребёнок, Эйнар!

– Но как же так?.. – проговорил мужчина. – Я же… не могу…

– Целители ошиблись.

Я смотрела, как недоверие на любимом лице сменяется радостью, и чувствовала, что ком счастья, распирающий грудь, становится ещё больше, хотя, казалось бы, больше уже невозможно. Про Олафа, сидящего тут же, начисто забыла. И, как оказалось, зря. Совершенно зря.

Потом уже я тысячу раз обругала поспешность и нетерпение, не позволившие мне дождаться, пока мы с мужем останемся наедине. Но тогда, глядя в любимые, синие как небо глаза, просто не могла сдержаться и не поделиться переполнявшей радостью, прекрасно понимая, что это и его радость тоже. Наша общая радость.

– У меня будет сын или дочь, – вполголоса проговорил Эйнар, словно смакуя эти слова.

– Я бы не был так уверен, – внезапно протянул Олаф.

– Что вы имеете в виду? – я резко обернулась к неприятелю.

– Объяснись, брат! – в один голос со мной рявкнул дракон, и в его тоне прозвучали раскаты отдалённого грома.

– Ну вы же понимаете, что целители не могут ошибаться, – напряжённо процедил Олаф. – В такую чушь способна поверить только необразованная чернь. И ладно бы ошибся один целитель, но тебя, брат, осматривали трое. Или четверо? Я уже не помню. И все они сказали то же самое. Уверен, это означает, что нас ждут неприятные сюрпризы, связанные с отцовством.

Гробовую тишину, повисшую после этих слов в столовой, можно было бы резать ножом. Я онемела от ужаса, а от радости на лице Эйнара не осталось и следа. Он нахмурился. Губы сжались в тонкую линию, а костяшки на стиснутых кулаках побелели. Зато Олаф явно наслаждался созданным кошмаром.

Он мило улыбнулся и отвесил мне шутовской поклон.

– Ничего личного, дорогая, я всего лишь стараюсь быть реалистом. Столько целителей разом не могут ошибаться, а значит… А значит, отца ребёнка может знать только женщина.

Пока он говорил, я смотрела на мерзавца, как кролик на удава – не в силах отвести взгляд. В голове метались тысячи мыслей и чувств от вселенской обиды до слепого бешенства. И эта гремучая смесь буквально пригвоздила меня к креслу, сковав мышцы каменным спазмом, приклеив одеревеневший язык к нёбу.

Грохот на противоположном конце стола прозвучал слишком яростно. На Эйнара было страшно смотреть. Он вскочил так резко, что кресло отлетело в сторону. Синие глаза на бледном лице казались почти чёрными. Не глядя в мою сторону, он в два шага пересёк комнату и схватил Олафа чуть выше локтя:

– Пойдём, братец, поговорим наедине.

Минуту спустя я осталась в столовой одна. И тут же слёзы хлынули из глаз, словно кто-то открыл невидимые краны. Поглощённая собственным счастьем, даже не подумала, как буду объяснять мужу внезапную беременность.

Для меня всё стало ясно в тот самый момент, когда поняла, отчего тошнит, даже мимолётно удивилась, как не догадалась о таком исходе раньше. Ведь всё было предельно просто… Фрейа не желала рожать, но и собой любимой рисковать тоже не захотела, завязав ритуальную контрацепцию на восприятие души. Именно её душу муж не воспринимал как человека. Об этом прямым текстом говорилось в записях! Но душа-то поменялась. Теперь в теле Фрейи из рода Среброликих обитала я, и для нормальной физиологии больше не существовало никаких препятствий.

Но не могла же я рассказать всё это Эйнару!

Глава 14

Я просидела в столовой до поздней ночи, то рыдая, а то бездумно глядя на оплывшие свечи.

Меня так никто и не потревожил. Эйнар с Олафом заперлись в кабинете, а слуги словно нюхом чуяли бушующую где-то поблизости бурю и скользили по коридорам бесшумными призраками, и то исключительно в случае крайней необходимости. Пару раз слышались за стеной подозрительные шорохи, но быстро исчезали.

Хенрика, единственная, у кого достало бы смелости поинтересоваться, с чего это хозяйка вдруг застряла в обществе заветревшегося жаркого и вялых салатов, зачем-то отпросилась в посёлок. Неда всё ещё меня побаивалась, а Маду я сама отпустила пораньше, давая ей возможность провести вечер с сыном.

Я вздохнула. Что ж так не везёт?

Почему Эйнар не послал Олафа в бездну со всеми его грязными инсинуациями? Почему не задумался, что со дня Новогодия мы и дни, и ночи проводили вместе, и у меня не было даже физической возможности сотворить то, на что намекал мерзавец?

Может… Может, Эйнар просто не любит меня? Ведь любимого человека всегда оправдываешь до последнего, что бы ни случилось.

В какой-то момент слёзы просто кончились. В глазах жгло, словно туда насыпали раскалённого песка, но на ресницах не показывалось ни одной слезинки. Камин потух, но никто не осмелился сунуться в комнату, чтобы разжечь его заново. Почувствовав, как по ногам тянет холодом, я постаралась взять себя в руки.

Муж не пожелал разделить со мной счастье… Что ж, ему же хуже. Я положила руку на живот и подумала, что на одном упрямом драконе свет клином не сошёлся, и без него обойдусь. Мне есть о ком побеспокоиться и без беспочвенных подозрений Эйнара.

Ледяную иглу тоски, кольнувшую сердце при одной мысли о супруге, предпочла проигнорировать. Может, он опомнится. Может, ему просто нужно время, чтобы понять и принять.

Той ночью в мою спальню Эйнар так и не пришёл.

Хотя я и не ждала. Наплакавшись в столовой, нашла в себе силы только раздеться, выдрать из волос бесчисленные шпильки и выпить приготовленный чьей-то заботливой рукой волшебный отвар. Как донесла голову до подушки, уже не запомнила, сразу провалившись в вязкий тяжёлый сон без сновидений.

Отсутствие в спальне грозного хозяина развязало прислуге руки и в какой-то мере пошло мне на пользу. Когда проснулась, чувствуя отголоски вчерашнего утреннего кошмара, кружка с травяным отваром Хенрики уже ждала на ночном столике подле кровати. Я поспешно выпила терпкую жидкость, а потом долго лежала, поджидая, когда неприятные ощущения сойдут на нет.

Соседняя подушка навевала мрачные мысли, но, как показывал жизненный опыт, утро вечера мудренее. У Эйнара была вся ночь, чтобы включить логику. Да и для меня эта ночь не прошла даром. Я осознала, что, сходя с ума и погружаясь в депрессию, вполне способна навредить не только себе, но и не рождённому ребёнку. Недаром ещё в той, прошлой жизни врачи только и твердили о важности положительных эмоций и хорошего настроения для беременных. Вряд ли здесь с этим дело обстояло как-то иначе.

С такими мыслями я позволила Неде привести себя в порядок и спустилась в столовую.

На минуту задержалась перед дверью, расправляя несуществующие складки на юбке, а потом, решившись, вошла.

Первое, что сразу бросилось в глаза – Олафа за столом не было. Я с облегчением перевела дух. Одна хорошая новость за утро уже есть.

К сожалению, она же оказалась и единственной.

– Доброе утро, леди, – не поднимая головы от тарелки с наполовину съеденным завтраком, проговорила Эйнар.

На меня буквально повело первыми днями в этом мире, такое усталое равнодушие прозвучало в его голосе.

Я расправила плечи и так же ровно ответила:

– Доброе утро, милорд.

На противоположном конце стола что-то звякнуло, но я даже не подняла головы, меланхолично кромсая столовым ножом подвернувшийся под руку тост. Несколько секунд спустя хлопнула входная дверь.

– Вот, значит, как, милорд, – пробормотала я, не отрывая взгляда от покорёженного куска хлеба. – Ну что же, я тоже могу быть Ледяной принцессой. Еще посмотрим, кто сдастся первым.

Дверь вновь скрипнула, но, увы, это был не супруг…

– Рад видеть, что мелкие неприятности не испортили вам аппетит, дорогая сестра, – на пороге возник до отвращения довольный Олаф.

– Нужно что-то посерьёзнее, чем вы, чтобы испортить мне аппетит, недорогой брат, – съязвила я. Отношения с мужем и так капитально испорчены, чего мне теперь бояться?

– Во всяком случае, ваш знаменитый острый язычок снова с вами, – ухмыльнулся мерзавец, ничуть не обидевшись.

Плюхнулся на соседний стул и принялся осматривать тарелки, выбирая что-то, что не противоречит его аристократическому вкусу.

– Не только язычок, но и всё остальное. Как спалось, дорогой брат? Дурные сны не мучили? А то это недолго исправить.

– Что исправить?

– Наслать кошмары, – мило улыбнулась я, – все-таки я мастер ритуалистики, запамятовали?

На лице Олафа отразилась напряжённая работа мысли, и он слегка отодвинулся вместе со стулом.

– Вы неподражаемы, Фрейа, – натянуто улыбнулся он. – Есть в вас что-то пугающее и в то же время безумно притягательное. Вы как глубокая пропасть: и смотреть страшно, и глаз отвести невозможно. Никогда себе не прощу, что упустил вас.

– Правда? – я постаралась как можно более наивно похлопать длинными ресницами.

– Правда.

– Тогда дайте знать, когда соберетесь повеситься с горя. Здесь так мало поводов для праздника.

Олаф в удивлении изогнул бровь и вдруг расхохотался.

– Вы невероятная женщина, Фрейа!

– Спасибо, знаю. И если больше ничего нового сказать не желаете, то мне пора, – с достоинством кивнула я и отложила салфетку.

– Ну почему же… Желаю! Я собирался предложить вам перебраться в столицу.

– В столицу?

– А почему нет? Вас-то никто не изгонял. Пусть Эйнар сидит здесь в одиночестве. Дикие волки, тупые крестьяне и снег – самая подходящая компания для злющего идиота.

– Не вы ли позаботились о том, чтобы он разозлился?! – вспыхнула я.

– Но-но-но! – вскинул руки в защитном жесте Олаф. – Я не сказал ничего плохого! Лишь повторил вердикт целителей, вам прекрасно известный, кстати. Послушайте, дорогая, ну зачем вам гнить в этом забытом богами крае? Ваш столичный особняк до сих пор в полной неприкосновенности. И, кстати, некоторые друзья интересовались, куда так скоропалительно исчезла прекрасная Фрейа и почему не отвечает на письма. Не могу же я рассказать, что звезда магической науки увлеклась хозяйством и деторождением!

– А почему бы нет? Я действительно увлеклась.

– О нет! – всплеснул руками он. – Вы не можете всерьёз рассчитывать, что Эйнар поверит, будто это, – Олаф с мерзкой ухмылкой посмотрел мне в район живота, – от него!

– И тем не менее это – правда, – отрезала я и, решительно поднявшись, вышла из столовой.

Первый попавшийся слуга сообщил мне, что Эйнар уже уехал в посёлок, впервые за последнее время не только не дождавшись меня, но даже не поставив в известность.

Подёргав за шнурок звонка, я вызвала Хенрику. Впереди куча дел, появление на свет малыша – важное событие, и следовало побеспокоиться обо всём заранее.

Экономку не удивило невежество хозяйки в области детской мебели и прочего приданого. Дам высшего света здесь не особо знакомили с такими вопросами, пока у них не появлялись собственные дети. А Фрейа к тому же была единственным ребенком в семье, так что даже на братьев и сестёр посмотреть не могла.

Мы всласть обсудили всё, что необходимо заказать и сделать для будущего малыша. Начиная от кроватки и заканчивая всевозможной одеждой.

Хенрика настаивала, что необходимо уже сейчас подыскивать кормилицу, но тут я была неумолима – кормить малыша буду сама! Но в конце концов скрепя сердце согласилась на компромисс. Кормилицу приглашаем, но пользуемся её услугами только, если не будет хватать молока. Такое, к сожалению, случается в любом мире, и этот – не исключение.

Незаметно наступил вечер. Отправив экономку восвояси, плотно поужинала и, узнав у Неды, что Эйнар давно вернулся и сидит у себя в кабинете, направилась прямиком туда. Вчера он не дал возможности объясниться, и я намеревалась сделать это сегодня вне зависимости от его желания.

По мере того, как я приближалась к кабинету мужа, решимость таяла, как снег на солнце. Воображение рисовало страшные картинки, как Эйнар бросает мне в лицо записи с ритуалами Фрейи, кричит и гонит прочь. Спина холодела от ужаса, и я никак не могла заставить себя постучать. Ведь нечто подобное вполне могло случиться – Олаф прекрасно знал о проведённых Фрейей ритуалах. Где гарантия, что не рассказал о них брату?

За стеной царила тишина, но я прекрасно знала, какая хорошая звукоизоляция в этом доме, только очень громкие звуки могли пробиться в коридор, и то не всегда. Мне представлялось, что Эйнар не один, и весь кошмар, подкинутый бушующими гормонами, происходит на глазах злорадно ухмыляющегося Олафа. От этого делалось ещё хуже.

В конце концов, вместо того, чтобы напрямую идти к супругу, я захотела убедиться в каком он настроении, поэтому сдвинула в сторону панель и проскользнула в коридор для прислуги.

Эйнар сидел за столом, уронив голову на руки. На столешнице были разбросаны какие-то документы, но я сомневалась, что он их сегодня трогал. Всё лежало так же, как и в тот день, когда мы в последний раз работали вместе. Мало того, предчувствия меня не обманули – в кабинете находился не только мой муж…

Прямо напротив большого письменного стола стояла Хенрика и, сложив руки на груди, неодобрительно смотрела на хозяина.

– Ты не понимаешь, о чём говоришь, Хенрика, – глухо проговорил Эйнар, и я вся превратилась в слух.

– Я старая дура, милорд, но сейчас и то понимаю поболе вашего, – отозвалась экономка. – Все слуги понимают, уж простите мою дерзость.

Про дерзость она упомянула таким тоном, что сразу стало понятно, дерзостью она свои слова совершенно не считает.

– Супруга ваша опомнилась, со злыми силами заигрывать перестала, вот светлые боги её и наградили и вас вместе с ней. А вы, простите великодушно, нос воротите! Боги ведь ревнивые, неблагодарных не любят. Как дали, так и обратно заберут.

– Да хватит о богах! – прихлопнул ладонью по столу Эйнар. – При чём тут боги. Это всё моя вина!

– Да в чём же вы себя вините-то, милорд, – всплеснула руками пожилая женщина. – Целители бестолковые языком наляпали, а вы и рады слушать. Гнать их со двора поганой метлой!

– И о целителях знаешь, – невесело усмехнулся Эйнар. – В этом доме вообще есть хоть что-то, чего ты не знаешь?

– Есть. Не знаю я, милорд, с чего вдруг мой добрый хозяин, которого я вот этими вот руками вынянчила, вдруг дурить вздумал! Я помню, как вы чернее беды ходили, когда вам целители эти голову морочили. И как на жену побитой собакой смотрели, тоже помню! Так что же теперь, когда такая радость в доме, жену холодом поливаете?