Текст книги "Дракон для семейного счастья"

Я едва сдержалась, чтобы ничем не выдать шока… Неужели Фрейа изменяла супругу с Олафом?

В наступившей тишине скрип приоткрывшейся двери прозвучал как гром среди ясного неба. В проёме мелькнуло лицо служанки, и створка снова закрылась. Но происшествие сбило Олафа с мысли, и продолжать он не стал. А я не настаивала.

«Сегодня же! Хоть ночью! Хоть когда! Переберу архив Фрейи! – клялась я себе, судорожно стискивая под столом кулаки. – Ритуалы какие-то, интриги! Теперь ещё и любовники! Срочно разобраться! А то сама себя по незнанию так подставлю, что о нормальных отношениях с мужем можно будет сразу забыть!»

– Ваши слуги не умеют себя вести, – проворчал Олаф, не подозревая о моих мыслях.

– Они учатся, – кое-как совладав с дрожью, ровно ответила я и встала. – Хотите посмотреть дом сейчас? Или сначала отдохнёте после завтрака?

Олаф надежд не оправдал и отдыхать не захотел. Вместо этого он тоже поднялся и галантно подставил локоть.

– Конечно же, сейчас, дорогая. Дом – часть хозяйки. А вы столь прекрасны, что даже это мрачное место не могло не заиграть новыми красками.

«Ну вот. Опять „вы“, – отметила я, краем глаза наблюдая, как молоденькая служанка, опасливо косясь в мою сторону, убирает со стола. – И ведёт себя вроде нормально… Может, и не было ничего? Просто показалось?»

Мы чинно прошли по первому этажу. Осмотрели несколько гостиных, большую столовую, совершенно пустую курительную комнату и огромный бальный зал, из которого, к счастью, уже успели убрать все ящики и остатки мебели.

– Жаль, что это великолепие обречено погибнуть под толщей пыли, – вздохнул Олаф, рассматривая паркет. – Кто потащится в такую даль на бал к ссыльному аристократу? А жаль. Без шикарных приёмов Фрейи Среброликой столица осиротела.

– Время покажет, – обтекаемо отозвалась я, снова не зная, как реагировать. С одной стороны, приятно, что прекрасный зал оценил даже Олаф, пусть и в своей обычной уничижительной манере. С другой… Бал? Кошмар какой! Я же понятия не имею, как организовывают приёмы, не говоря уже о том, что совершенно не знаю, как это делала Фрейа.

Вот ещё одна возможность опростоволоситься. Мда… Придётся немного подучиться… Еще один повод перебрать все записи и бумаги. Может, не только о ритуалах писала, но и о балах? Должна же она была что-то планировать. Настоящий приём – это не день рожденья подружке устроить. Тут всё в голове не удержишь.

– Скучаете по тем временам? – вкрадчиво протянул Олаф, заглядывая мне в глаза. – Понимаю. Здесь свободы у вас куда меньше. Всё на виду, слуги подсматривают. Ещё и Эйнар вздумал таскать вас на встречи с грязными поселянами.

– Поселяне не грязные, – поморщилась я.

– Ах, ваше великодушие не знает границ.

– Возможно, со стороны виднее. Кстати, мы закончили осмотр. Как вам дом? Переменили мнение о его несуразности?

– Так быстро?

– Мы ходим уже несколько часов.

– Хм… Хотите сказать, смотреть больше нечего?

– Ну почему же, под крышей имеются дополнительные помещения для слуг. Желаете взглянуть?

– Слуги мне точно неинтересны, – хмыкнул Олаф. – Им достаточно выполнять свои обязанности и не попадаться лишний раз на глаза. Но вы лукавите, милая Фрейа, кое-что я так и не увидел.

– Что же?

– Сердце этого дома и, без сомнения, самое красивое помещение, – мило улыбнулся он. – Я про твою спальню, дорогая.

– Мою спальню?.. – растерялась я.

На какую-то секунду показалось, что Олаф сейчас меня поцелует. Или хотя бы обнимет. Слишком уж красноречиво он подался вперёд. А мне и отступить было некуда – за спиной широкие перила…

Но тут во дворе что-то глухо стукнуло, кто-то вскрикнул, и наваждение рассеялось как дым. Олаф всего лишь с любопытством смотрел по сторонам и покушаться на мою добродетель не собирался.

«Это уже паранойя, миледи, – с облегчением усмехнулась я. – Ты, конечно, теперь красотка, каких поискать, но это не значит, что на тебя будет набрасываться каждый встречный-поперечный».

– Слуги шумят, – презрительно выдал Олаф. – Думаю, спальню мы посмотрим как-нибудь в другой раз, без свидетелей. А как обустроился братец? Его логово я тоже пока не видел.

«Какое совпадение, – усмехнулась я про себя. – Я тоже не видела его логово».

Покои Эйнара находились неподалёку, но мне было немного страшно туда заходить. Сначала опасалась, что воспримет мое появление как приглашение к определённым действиям, а позже просто предлог выдумать не смогла.

– Хорошо, идёмте, – решительно кивнула я.

Удивительно, но в опочивальне супруга не оказалось ничего особенного.

Широкая кровать без балдахина, как у меня, зато с большой тумбой в изголовье, заваленной старинными книгами. Тяжёлые тёмные портьеры. Огромная звериная шкура на полу вместо ковра.

Зато у камина стояло уютное кресло, в котором я с удивлением увидела одну из сшитых мной лично подушек. Неужели сам принёс? Маленькая, но такая приятная мелочь, разлилась по душе сладкой патокой.

– Как всё… типично, – недовольно произнёс Олаф. – Никакого комфорта, ноль изящества. Есть куда лечь и куда сесть, и ладно.

– Мы ещё не закончили с обустройством, – принялась оправдываться я, почувствовав себя виноватой. И в самом деле, за столько времени не удосужилась позаботиться о такой ерунде, как удобный столик у камина или красивый канделябр в изголовье.

– Сомневаюсь, что тут что-то изменится, даже когда закончите, – Олаф усмехнулся. – Вкуса у Эйнара никогда не было. Вся его жизнь – работа, заботы и дела. Раньше это были дела императора, теперь вот – поселян, – он бросил на меня какой-то странный взгляд и вышел в коридор. – Лучше осмотреть кабинет! Он сможет рассказать о моём братце намного больше.

Уже не дожидаясь мнимого экскурсовода в моём лице, Олаф прошёл вперёд и распахнул соседнюю дверь.

Чувствуя себя так, будто вдруг оказалась гостем в собственном доме, я последовала за ним, но не успела сделать и двух шагов, как услышала вскрик и какой-то грохот. Олаф громко выругался. А в следующую секунду панель, скрывавшая коридор для слуг, распахнулась, и мне в бок врезалась девица со шваброй в руках.

– Ох! – от удара я отлетела к противоположной стене.

– Ай! – горничная тоже не удержалась на ногах, неуклюже приземлившись на задницу.

Под непрекращающуюся и всё более замысловатую ругань Олафа мы уставились друг на друга в немом удивлении.

– Та-а-ак… – протянула я, лихорадочно пытаясь вернуть не место задравшуюся юбку и впервые в жизни чувствуя желание кого-нибудь убить. – Опять ты…

– Мама! – пискнула та самая дурочка, что однажды уже попадалась мне на пути в точно такой же ситуации.

– Фрейа! Что у вас там? – Олаф наконец прекратил ругаться.

Девица от испуга окончательно потеряла связь с реальностью и попросту улеглась на пол, имитируя обморок. Швабру при этом из рук не выпустила, вцепившись в черенок, как утопающий в соломинку.

– Вы в порядке? – из комнаты донеслись какие-то странные брякающие шаги.

Представив, что скажет столичный хлыщ, полюбовавшись на такую картину, я рывком захлопнула панель, скрывая девчонку, вскочила на ноги и судорожно оправила платье.

– Всё хорошо! Я… Я оступилась.

– Я вот тоже… оступился, – проворчал Олаф, появляясь на пороге. – Ну и прислуга у вас. И ведь ничего не сделал. Только вошёл!

Я вздохнула. На ноге у красавчика намертво застряло помятое жестяное ведро, в которое он, похоже, с размаху вступил, так решительно входя в чужой кабинет.

– О боги, Олаф! – я постаралась добавить в голос как можно больше сочувствия, хотя совершенно его не испытывала. – Вы целы?

– Я да, но мои сапоги точно пришли в негодность. Отвратительно! Надо же было поставить проклятое ведро прямо перед дверью! Вы должны найти эту дуру и вышвырнуть её вон!

– Какую дуру? – округлила глаза я, надеясь, что девица полежит в обмороке ещё хотя бы четверть часа.

– Ту, которая оставила это ведро, разумеется. При всей своей любви к черни мой брат не настолько эксцентричен, чтобы самому мыть полы в кабинете.

– Ах, эту… – закивала я. – Обязательно выясню. У нас не так много поломоек, и Хенрика наверняка знает, кто из них был сегодня тут.

– Выгоните всех, и дело с концом, – буркнул Олаф.

Трогать грязное ведро ему не хотелось, но и снять его по-другому не получалось. Брякая жестяной обновкой, он вернулся в комнату. Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.

Глава 9

Олаф плюхнулся на стоявший у окна диванчик и, вцепившись в диванные подушки, попытался одной ногой столкнуть застрявшее ведро. Выглядел лощёный аристократ забавно, но я едва замечала его потуги, не в силах оторвать взгляд от большой картины над камином, как раз напротив заваленного бумагами и письмами рабочего стола.

Увы, в этом мире до фотографии ещё не додумались. А ведь она столько может рассказать внимательному зрителю. Да что там, первое, что я бы искала среди книг пропавшей предшественницы – это именно альбом с фотографиями. Но увы.

Зато художники явно проживали расцвет профессии. По стенам особняка висело множество картин, как простых портретов, так и всевозможных батальных сцен и пейзажей. Все они наверняка остались от прежних хозяев, настолько потемневшими были полотна. Нечто новое мне до сих пор попадалось только в покоях Фрейи – её многочисленные изображения. И вот теперь здесь, в рабочем кабинете моего подаренного магией супруга.

Неизвестный художник постарался на славу: изображение было словно живое – семейный портрет в лучших романтических традициях.

Казалось, что наивно распахнувшая глаза Фрейа вот-вот моргнёт, а склонившийся к ней Эйнар наконец поцелует тонкие пальцы, лежащие в его ладони. Но, разумеется, ничего этого не происходило. Просто картина, просто холст. Мужчина, который ещё полон надежд на счастливую семейную жизнь, и женщина, осознающая, что она прекрасна.

Судя по отсутствию пыли на раме, картина висела здесь относительно недавно, понять, появилась она до или после моего вселения, я не могла (не так уж много пара прожила в этом особняке), а понять, так ли выглядел кабинет Эйнара в столице, и подавно не способна. Не спрашивать же у Хенрики. Такой внезапный склероз у взбалмошной хозяйки легко её насторожит.

В груди шевельнулась чёрная змея ревности. Мне отчаянно захотелось, чтобы Эйнар вспомнил о портрете уже здесь и исключительно после моего появления. Хотя понимала, что, скорее всего, это не так.

Слабую надежду внушал лишь кусок странного полотна, неопрятной кучей валявшийся на каминной полке. Слишком простой и пыльный для шторы или драпировки и слишком большой для забытой прислугой тряпки, он лежал так, словно его сдёрнули с портрета, да так и забыли за ненадобностью. А необученная и пугливая прислуга, вроде глупой девчонки, не рискнула тронуть хозяйскую вещь.

– Ты и сейчас прекрасно выглядишь, – Олаф по-своему истолковал мой ступор и пристальный взгляд. Он уже избавился от дурацкого ведра и внимательно рассматривал интерьер. – Иногда я даже жалею, что мы затеяли всю эту историю. Особенно когда ты так неожиданно стала холодна.

Я сморгнула и усилием воли заставила себя повернуться к портрету спиной.

– О чём вы, Олаф?

– Мне не нравится, когда ты разговариваешь со мной так, словно мы едва знакомы, – пожаловался тот.

«Да мы вообще не знакомы!» – взвыла я про себя, не зная, что отвечать, и теряясь в противоречивых догадках.

К счастью, именно в этот момент за тонкой перегородкой что-то стукнуло, и раздался тихий возглас. Видимо, девице надоело имитировать обморок и она попыталась выбраться. Надо признать, очень вовремя!

– Прислуга! – скривился Олаф. – Только и знают, что подслушивать!

Он резко встал с дивана и направился к двери.

– Желаете отдохнуть перед обедом? – спросила я, посторонившись.

Хотелось ещё немного побыть в комнате, буквально пропитавшейся лёгким ароматом сандала и незримым отпечатком личности Эйнара. Заглянуть в книги на столе, посидеть в его кресле…

– Успею ещё отдохнуть, – хмыкнул мужчина, беря меня под локоть. – Сначала я хочу найти укромное местечко и поговорить с вами без лишних ушей, дорогая сестра. Дела семейные, знаете ли, не терпят свидетелей.

– Ну же, ведите, Фрейа, – поторопил он. – Где нам поговорить?

– Вы уверены, что это обязательно?

– Естественно. Сами понимаете, нам нужно обсудить ту историю.

Странные намёки Олафа раздражали. А незнание ситуации возводило это раздражение почти до уровня паники. Какую историю он имел в виду? Чего я должна бояться? От чего защищаться? А самое главное, что это за дела такие семейные, на обсуждение которых Эйнара не приглашают?

Мне совершенно не хотелось оставаться наедине с Олафом.

– Быстрее, Фрейа.

– Хорошо, пойдёмте к окну. Там нам не помешает, – вздохнула я.

– К окну… – поморщился Олаф. – Ладно, пусть будет окно. В этом доме и правда не найти спокойного места.

Он устроился в оконной нише и щелчком смахнул невидимую пылинку с широкого подоконника из полированного мрамора.

– Присядьте.

– Спасибо, постою, – резко отказалась я. – Мрамор слишком холодный, а прохлады в этом краю и так в достатке.

– Увы, душа моя, – хмыкнул он. – Удивлён, что ты так хорошо держишься. Ты же всегда терпеть не могла холод.

– Хорошая компания с лихвой компенсирует неудобства.

– Как же двояко это прозвучало… Впрочем, это то, что мне в тебе больше всего нравится, и то, за что я тебя порой мечтаю придушить. Никогда не называешь вещи своими именами, да?

– Почему же, – слегка растерялась я. – Я вполне искренна.

– Ну, разумеется. И кто же здесь выступает в роли хорошей компании? Тупые крестьяне? Или муж, который тебя ещё до свадьбы раздражал до зубовного скрежета?

Конечно, отношение настоящей Фрейи к Эйнару сюрпризом не стало, но вот то, что Олаф упоминает это как нечто само собой разумеющееся, заставило сжать зубы.

– А, я понял! – вдруг воскликнул он. – Хорошая компания – это местная волчья стая! Наверняка с ними ты можешь всласть поболтать о своих проклятых ритуалах. Уверен, звери оценили кровавые подробности по достоинству.

– Кровавые подробности? – я приподняла бровь.

– Ну вот, опять Ледяная леди. Шучу, я шучу! – всплеснул руками Олаф, откинувшись спиной на частый оконный переплёт. – Помню, что обещал не напоминать тебе тот случай, но он такой забавный, что не удержался… Кстати, о ритуалах, – в голосе мужчины прорезался металл. – Я потратил почти неделю на дорогу сюда и, мягко говоря, разочарован результатом.

– А что не так?

– Всё, моя дорогая, – сказал он и крепко обхватил обручальное кольцо на моём пальце. – Братец доволен жизнью, отсюда вывод – у тебя ничего не получилось. Как так? Ты обещала, что накладок не будет, что провал возможен, только если боги лично вмешаются в ритуал. Но это даже обсуждать смешно: где боги, и где дела наши грешные? Но результата по-прежнему нет… В чём дело, Фрейа? Ты выбрала не слишком морозную ночь для задуманного? Или кто-то помешал?

Я молчала. Однако в голове кипел настоящий ведьмин котёл из разношёрстных мыслей, и ни одна мне не нравилась.

– В чём дело, милая? Требуется помощь? Если что-то нужно из столицы, ты только скажи, – мягко и, как мне показалось, вкрадчиво проговорил Олаф. – Мы не боги, нам свойственно ошибаться. А ритуалы твои – экспериментальные. Неудивительно, что чего-то не учла.

– Я многого не учла, – медленно, словно ступая по тонкому льду, заговорила я. Странные фантазии родственничка следовало давить в зародыше. Ни к чему дарить пустые надежды, хоть я и с каждым часом все меньше понимала, на что он надеется. Но и подозрения, неизбежные при резких поворотах, мне тоже без надобности. – И столица тут не поможет.

– В этом доме ничего не поможет, только если всё сжечь подчистую. Ты знала, что о твоей внеурочной прогулке в лесу мне сообщали почти сразу?

– Кто?

– О, позволь не раскрывать всех источников, – самодовольно улыбнулся мужчина. – Ты же не делишься своими.

– Справедливо, – буркнула я. А что ещё оставалось? Поделиться источниками Фрейи я не могла при всём желании – сама их не знала. Но наличие где-то рядом шпиона, каким-то образом докладывающего о моих делах аж в столицу, не радовало.

– В то, что тебя внезапно обуяла любовь к природе и снегу, я, уж прости, не верю, – продолжал он тем же заносчивым тоном. – Но в лес ты всё же отправилась. Отсюда вывод: не нашла покоя в доме и решила поискать его под ёлками. Судя по отсутствию результата – безуспешно. Так что же тебе помешало? Или лучше спросить: кто? Говорили, что Эйнар тебя искал тем вечером. Он что-то успел увидеть?

– Нет…

Вдруг Олаф резко развернулся к окну.

– Что это?

Я тоже внимательно вгляделась на творящуюся во дворе суету. В ворота закатывалась угловатая телега, запряжённая низкорослой крестьянской лошадкой, а рядом на своём могучем жеребце ехал мой муж.

– Эйнар вернулся, – озвучила очевидное я. – Наверняка что-то случилось!

Избавившись от навязчивого гостя, стрелой пролетела по коридорам к парадной лестнице. Мельком подумала, что платье слишком лёгкое для зимы, и тут же забыла об этом. В голове метались мысли поважнее. Почему Эйнар вернулся так рано? Зачем притащил с собой страшную телегу? Что вообще случилось?

К счастью, на улицу выбегать не потребовалось. Когда я оказалась в холле, муж уже снимал плащ. Чуть дальше у самой двери стояла смутно знакомая женщина, а из-за её спины выглядывал худой мальчишка. Вот по его тонкой цыплячьей шее я их и узнала.

«Вдова из посёлка! – сообразила я. – Что они тут делают? И почему у мальчишки опять голая шея?»

– Милорд, – всё ещё задыхаясь от быстрого бега, сказала я. – Что-то случилось?

– Всё хорошо, просто закончил раньше, чем ожидал, – вроде бы равнодушно пожал широкими плечами Эйнар. Но я заметила странный, будто испытывающий взгляд, который он бросил в мою сторону, прежде чем отвернуться к Хенрике.

– Приказать подавать обед?

– Да, – едва заметно улыбнулся он. – Кстати… Вы жаловались, что пришлось оставить в столице кастеляншу. Мада показалась мне подходящей. Но если вам не понравится – отправьте её вниз, Хенрика найдёт ей работу.

– Мада?

– Она, – Эйнар указал на вдову.

– О… Спасибо, – улыбнулась я, гадая, чем в этом мире занимаются кастелянши. Печати на подушки они явно не ставили и постельное бельё под подпись не выдавали.

– А парнишка сможет помогать мне на кухне, – одобрительно кивнула Хенрика, прислушиваясь к разговору. – Там всегда свободных рук не хватает.

Я посмотрела на тщедушного пацанёнка, вспомнила огромные кухонные казаны и покачала головой:

– Нет. Мальчика я тоже заберу. Иногда надо кого-нибудь найти или что-то передать, пусть послужит у меня посыльным.

– Ничего не имею против. Пажа он, конечно, не заменит, но…

– А чем не паж? – невольно рассмеялась я, вспомнив старый фильм о Золушке и маленького волшебника, который только учился. – Сошьём костюм, и будет самый лучший в мире паж.

– Что такое? Опять подбираешь сирых и убогих? – на лестнице появился Олаф и с долей брезгливости окинул нашу весёлую компанию.

– А ты опять норовишь отравить всё плохими шутками? – Эйнар говорил спокойно, но я успела заметить, как сильно посуровел его взгляд.

– Ну что ты, братец, мне совсем не до шуток. Или полагаешь, я приехал в такую даль ради смеха?

– Буду рад, наконец, тебя выслушать.

– Снизошёл-таки… Слава всем богам!

– Прекращай, Олаф, иногда ты переходишь границы, – поморщился Эйнар и обернулся ко мне. – Вы разберётесь с прислугой, леди? Мы будем ждать вас в столовой.

– Конечно, – кивнула я. С одной стороны, очень хотелось узнать, что за дело такое у Олафа, которым он уже второй день нам головы морочит. С другой – вмешиваться в назревающую ссору не было никакого желания.

* * *

Чинно выступая рядом с экономкой, вдруг сообразила, что понятия не имею, как тут положено «разбираться с прислугой» и чего от меня ждёт дракон. К счастью, заподозрить хозяйку в такой безграмотности не сумела даже Хенрика. Она и дорогу незаметно для себя показала, и в общих чертах рассказала, что нам предстоит. Правда, рассказывала она тихо, и не мне, а Маде. Но слушать же никто не запрещал, верно?

Оказывается, сразу тащить свежеприобретённую кастеляншу в свои комнаты не полагалось. Вначале она должна подписать магический контракт и за себя, и за сына, не говоря уж о выдаче униформы и такой куче мелочей, которые я, наверное, и через пять лет все знать не буду.

Зато пока я разбиралась с местной бюрократией, выяснила, как, собственно говоря, Мада с сыном очутились тут. Оказывается, стоило нам с Эйнаром выйти из их дома, как мой шарф у мальца тут же отобрала племянница старосты.

– Убрала в сундук, сказала, что так сохраннее будет, – вполголоса рассказывала вдова Хенрике, пока я с умным видом читала длинный свиток с контрактом. – Будто не знаю её сохранность. Сама же вырядится на Новогодие да перед мужиками красоваться начнёт… Я ей прям так и сказала, мол, нечего на чужие вещи рот разевать. В общем, слово за слово – из моего дома меня же гнать начали, староста прибежал за кровиночку заступаться… Уж думала, ночевать нам с сыном придётся в птичнике, но повезло, светлые боги милорда Эйнара прислали.

Я искоса глянула на Маду. Вот, значит, как… Перед мужиками покрасоваться в моём шарфе захотела девка… Прав был Эйнар, шустрая племяшка не менее шустрого старосты! А я ещё хотела мужа уговорить, чтобы детям с одеждой помочь. Какое там помочь – половина тут же во всякие «сундуки» приземлится, и не пожалуешься ведь…

– А кому жаловаться? – словно услышав мои мысли, проговорила в этот момент Мада. – Последние полсотни лет у нас староста и за судью, и за палача. Выше только император и сборщик налогов. Но до первого далеко, а второму можно в карман сунуть, когда явится.

– Да что у вас совать? – поморщилась Хенрика. – Вся деревня дырка на дырке!

– А потому и дырка, что кое у кого карманы больно глубокие, – покачала головой вдова. – Спасибо, лорд Эйнар приехал. Дракона так просто не обманешь, да и добрая госпожа ему голову задурить не даст. Ой!

Они, словно только сейчас вспомнив о присутствии хозяйки, дружно посмотрели в мою сторону. Но я сделала вид, что предельно увлечена контрактом.

– Всё в порядке, – с самым деловым видом отодвинула бумаги. – Никаких нареканий.

– Да, госпожа, – Хенрика с достоинством кивнула. – Я за этим слежу.

– Замечательно. К обеду уже накрыли?

– Что вы! – картинно ужаснулась экономка. – Без вашего приказа? Как можно?

– Тогда накрывайте сейчас, – сказала я, улыбнувшись. – А я пока приглашу к столу милорда Эйнара и нашего гостя.

– Да, госпожа, – склонила голову Хенрика.

Мада в это время постаралась встать в самом углу и слиться со стеной.

Вот так. Госпожа хоть и добрая, но всё равно страшная!

Я покачала головой и отправилась искать супруга. В столовой, как и следовало ожидать, никого не оказалось. В гостиной тоже. С минуту подумав, куда могли запрятаться братья, пошла обратно к личным покоям. Кабинет Эйнара показался самым подходящим местом для деловых разговоров.

И не ошиблась. Из-за толстой резной двери доносились приглушённые голоса. Я уже занесла руку, чтобы постучать, но успела вовремя отдернуть, заслышав гневный возглас Эйнара:

– Ты в своём уме, брат?!

Уж не знаю, о чем рассказал Олаф, но искренне наделась, что это не глупые россказни о тёмных делишках Фрейи. Иначе могу в одночасье лишиться супруга… Оглядевшись, я осторожно сдвинула панель и стараясь ступать как можно тише, вошла в тёмный узкий коридорчик.

Подслушивать, конечно, плохо, но иногда это единственный способ побороться за собственное счастье.

Щель, в которую полагалось смотреть прислуге, чтобы не потревожить уважаемых хозяев, манила тусклым лучиком света. Располагалась она очень неудобно. Видимо, подглядывать за господами полагалось исключительно в коленопреклонённой позе. Но мне было не до удобств.

Согнувшись в три погибели, я прильнула к глазку.

– И какие же у тебя сложности? – холодно усмехнулся Эйнар, он сидел за столом, опираясь подбородком на сцепленные в замок руки. – Ну, кроме тех, что ты вознамерился переложить на мои плечи.

Олаф хмыкнул, ничуть не впечатлённый ледяным тоном брата.

– Именно сейчас мне подыскивают достойную супругу. Поверь, выбор очень сложный. С тех пор, как целители огласили вердикт касательно тебя, к этому подходят со всей серьёзностью.

Я сделала мысленную отметку выяснить, что же за вердикт такой вынесли целители в отношении супруга. Судя по очередной болезненной гримасе, спрашивать об этом самого Эйнара явно не стоило. Да и настоящая Фрейа наверняка была в курсе, и прямой вопрос только добавил бы проблем.

Ничего, наверняка есть какие-то бумаги. В крайнем случае снова вытащу сюда Рене, пусть объясняет. Вон как дракоша столетние дубы ворочает, значит, это точно не что-то смертельное, а всё остальное лечится. Тем более в магическом мире.

– Супругу тебе подыскивают… А что в это время делаешь ты? – между тем поинтересовался Эйнар.

– А я оцениваю, – ухмыльнулся Олаф.

– Отвратительное определение по отношению к будущей спутнице жизни.

– Не придирайся к словам. Ты же знаешь, сколько охотниц на наше имя и состояние.

– И откуда же тогда взялась… – Эйнар брезгливо двумя пальцами приподнял со стола лист бумаги, скользнул глазами по строчкам и снова посмотрел на брата. – Откуда взялась госпожа Бенуар, если ты так занят поиском невесты, что света белого не видишь?

– А она не прошла оценку, то есть, извини, смотрины она не прошла. Провалила проверочную работу, – фыркнул Олаф, лениво рассматривая свои ногти.

– Ты безумец! – смяв листок, Эйнар откинулся в кресле.

– К счастью, моё душевное состояние ныне почти не имеет значения. Кто, если не я?

– Только поэтому я до сих пор тебя слушаю, а не вышвырнул прочь из дома!

– И именно поэтому ты мне поможешь, – самодовольно усмехнулся Олаф. – Порычишь, покричишь, но поможешь. Как помог с этой идиотской историей с портретами миленьких шлюшек. Между нами говоря, император слишком сурово с тобой обошёлся, подумаешь, выпил немного, решил сравнить принцесс с весёлыми девицами, а потом ящичек перепутал. Тоже мне…

– Замолчи! – Эйнар с такой силой грохнул кулаком по столу, что по столешнице пошла трещина. – Не выпил немного, а набрался, как животное! Не решил сравнить, а полез в дипломатическую почту! И не я, а ты, бездна тебя забери!

Я зажала рот ладонью, чтобы тяжёлое дыхание не выдало с головой. Так вот за чьи грехи наказали моего дракона!

– Ну да, напился, полез, что там ещё?.. И меня бы не в ссылку отправили, а сразу на плаху. Что бы тогда стало с нашим семейством? С нашим родовым именем, над которым ты так трясёшься? Неудивительно, что ты как старший, умный и ответственный брат пришёл на помощь. И всегда будешь приходить. Я ведь пока не глава рода, я только учусь, – Олаф развёл руками с такой издевательской ухмылкой, что даже мне захотелось его придушить.

– С таким подходом ты так никогда и не научишься, – холодно уронил Эйнар. Гневная гримаса, исказившая его точёные черты, мгновенно пропала, и на брата он смотрел скорее с усталым равнодушием, чем со злостью. – Быть главой рода – это значит ставить род превыше всего. В том числе собственных желаний. И пока ты не научишься этому…

– Я буду жить в своё удовольствие, – перебил Олаф. – И стану главой рода, раз уж больше некому. Что поделать, если идеальный Эйнар оказался неспособен исполнить главное предназначение мужчины.

– Ты передёргиваешь. Речь сейчас о тебе.

– Вот именно что обо мне! – зло скривился он. – И я учусь на твоих ошибках. Честь, традиции, благородство… И куда это всё тебя завело? Сидишь в дыре! А всё почему? Потому что, видите ли, в нашей семье принято любить один раз, а значит, брак должен быть нерасторжимым. И что теперь? Выбрал бы обычное бракосочетание и развёлся бы без проблем. Но нет. Ты на всю жизнь связан с девицей, которую… Как там сказал императорский целитель? Отторгает твоя душа? Так, кажется?

– Оставь мою душу в покое и позаботься о своей!

– Только это и делаю! Напоминаю тебе, Эйнар, что благодаря нерасторжимому браку и тонкой душевной организации, ты бесплоден и главой рода быть не можешь. А значит, эта тяжёлая ноша и большая ответственность падают на мои плечи. Так что изволь…

Остатки яда, которым брызгал Олаф, я пропустила мимо ушей, оглушённая очередной новостью. Вот, значит, как… А Фрейа… Фрейа наверняка в лесу что-то магичила именно на эту тему. Какая женщина захочет навсегда остаться без детей?

Легко было ругать предшественницу и планировать, как навсегда занять её место, пока на виду только её злая сторона. Теперь же я искренне растерялась.

Олаф упомянул душу… Что, если она так, на свой манер, пыталась помочь и себе, и мужу? Подменить душу в своём теле и обмануть богов? Хотя… Всё, что я уже успела о ней узнать, говорит, что если Фрейа из рода Среброликих и пыталась кому-то помочь, то только себе.

Раздираемая противоречивыми чувствами и мыслями, я пропустила конец разговора мимо ушей. Только громко хлопнувшая в соседней комнате дверь заставила вернуться в реальный мир.

Вновь заглянув в щель, убедилась, что мужчины отправились в столовую… Хотя нет, ушёл только Олаф. Мой муж так и сидел в кресле, мрачно уставившись в пространство невидящим взглядом.

– Вот, пожалуйста, – прошептала себе под нос. – Фрейа ещё не вернулась, а настроение уже испортили.

Я постояла еще минутку, а потом осторожно вышла обратно в коридор. И только успела поставить на место панель, как из-за угла появилась Хенрика.

– Госпожа Фрейа, – поклонилась она. – Его светлость Олаф уже в столовой. Ждёт вас.

– Подавайте горячее. Мы с милордом скоро спустимся. Или не спустимся. В любом случае гость, – я подчеркнула голосом это слово, давая понять место хозяйского братца в этом доме, – голодным оставаться не должен.

– Не извольте беспокоиться, леди Фрейа, приветим «гостя» со всем прилежанием, – с улыбкой поклонилась Хенрика.

Прислуге напористый брат господина тоже не больно-то пришёлся по душе.

Дождавшись, пока женщина скроется за поворотом, я коротко стукнула в дверь кабинета и тут же вошла, чтобы Эйнар, если у него возникнет такое желание, не успел этого запретить.

– Фрейа? – он слегка приподнялся, а потом бессильно откинулся в кресле. – Значит, Олаф всё рассказал? Знал, что вы не одобрите моё решение. Возможно, даже попытаетесь помешать, поэтому ничего не стал говорить. Но поймите, у меня не было выбора… У нашего рода всего два наследника. Один, как вы знаете, бесплоден. И если бы второй благодаря своему идиотизму отправился на плаху…

– Ах, вы об этом, – я улыбнулась. – Поверьте, это не новость.

– Простите? – заметно опешил Эйнар. – Но откуда вы узнали?! О скандале с портретами знал только узкий круг. А имя виновника – только мы двое.

– В этот узкий круг входили и наши слуги, – вовремя вспомнив, от кого впервые услышала дурацкую историю с портретами, ответила я. – А уж догадаться, что вы не станете заниматься такой ерундой, мне и собственного ума хватило. Вы же не считаете, что женились на глупой женщине?