Текст книги "Дракон для семейного счастья"

– На глупой? И в мыслях не было.

– Тогда чему удивляетесь?

– Вашему спокойствию.

– А я не вижу причин нервничать, что случилось, то случилось. И мне кажется, это пошло нам на пользу.

– Вам на пользу? – искренне удивился Эйнар.

– Нам. Помнится, мы это уже обсуждали.

– Обсуждали, да… – эхом отозвался он, вглядываясь в моё лицо уже знакомым внимательным взглядом.

Точно так же он смотрел в тот раз, когда мы чуть не поцеловались.

Я прошла к супругу и, обойдя со спины, принялась разминать его напряжённые плечи.

– Всё меняется, мой лорд. И обстоятельства, и отношение к ним. То, что ещё вчера было проигрышем, может в итоге обернуться победой, и наоборот. Всё зависит от точки зрения. Если я о чём и жалею, так это о том, что не оказалась здесь раньше, клянусь вам.

Я сказала это совершенно искренне. Даже мурашки по коже прокатились. И Эйнар это почувствовал. Он обернулся и прижался губами к моим пальцам, лежащим у него на плече.

Темные пряди скользнули по коже, даря ощущение ласки, а сердце забилось быстрее. Эйнар был идеальным… Умным, верным, заботливым. Он был той самой каменной стеной, о которой мечтает большинство женщин. Готовый на всё ради семьи.

Знала ли Фрейа о его решении взять на себя вину брата? Вряд ли. Закатила бы скандал, узнав? Без сомнения. А супругу сейчас нужны не скандалы, а спокойствие и поддержка. И их я ему обеспечу, чего бы мне это ни стоило.

Обедали мы в тот день прямо в кабинете Эйнара.

Попросили накрыть на маленьком столике у камина. Олаф на глаза не показывался, и вечер проходил спокойно, без язвительного тона младшего братца. Правда, до поцелуя всё равно не дошло, хотя, видят боги, я его очень ждала.

Насытившись, мы долго сидели рядом, обсуждали погоду, изменения в посёлке, хитрого старосту и мелкие домашние дела.

Эйнар был необычайно предупредителен. Впрочем, он всегда отличался так подкупавшей вежливостью. Но сегодня к ней добавилось тепло. Я не смогла бы объяснить, в чём разница, но чувствовала её всеми фибрами души. И мне это нравилось.

Нравилось, как приподнимаются уголки его губ, обозначая мимолётную улыбку. Нравилось, как подбрасывает дрова в камин: без просьбы, просто заметив, что я немного замёрзла. Нравились прикосновения и то, как он чуть дольше задерживает мою руку в своей.

Неудивительно, что в свои комнаты тем вечером я вошла с мечтательной улыбкой, почти позабыв о планах перебрать оставшиеся от прежней Фрейи записи. Но мысль, что если она вернётся, то в клочья разлетятся все мечты о прекрасном будущем, заставила стряхнуть розовый туман.

Переодевшись в ночную сорочку и отослав горничную, я поплотнее закрыла дверь, приставила тяжёлое кресло к панели, скрывающей проход для слуг, и впервые за всё время вернулась в тайный кабинет Фрейи. Но не успела я взять в руки отброшенную некогда тетрадь, как в дверь едва заметно постучали.

«Неужели Эйнар!» – мысль обожгла одновременно и радостью, и смущением. Но больше всего было предвкушения незабываемой ночи, в конце концов, я взрослая женщина…

Отбросив тетрадь, выскочила обратно в спальню, прикрыла вход в кабинет и, щелчком расправив кружева ночной сорочки, распахнула дверь.

– О… Как всегда, прекрасна, дорогая, – протянул Олаф, окинув меня пылким взглядом. – Я скучал…

– Вы с ума сошли! – опомнилась я, одновременно пытаясь прикрыться руками в стратегических местах и захлопнуть дверь. Не тут-то было. Незваный визитёр поставил ногу, мешая створке сдвинуться с места.

– Сошёл… От одиночества и тоски по тебе. Моя ледяная мечта… Моё прекрасное наваждение… Моя волшебная…

Что там волшебное померещилось Олафу, не дослушала. Вовремя вспомнила, что я не только изнеженная леди, но и в некотором смысле закалённая детдомовка, и банально врезала нахалу носком туфли по голени. Тот коротко взвыл, а у меня наконец появилась возможность закрыть дверь. Что я и сделала со всей доступной поспешностью.

Велеречивые комплименты за дверью сменились приглушённой руганью, но меня это не смутило. Сама ругалась так же, разве что гораздо тише: «Проклятый Олаф! Идиотская Фрейа! Она всё-таки с ним спала! О, чтоб ей в столовку три проверки за раз пригнали! Она променяла мужа на этого… этого… на идиота!»

Что делать, я не понимала. Олаф меня не привлекал совершенно. Изменять мужу, пусть и обретённому таким странным способом, не возникало ни малейшего желания. Но и как объяснить настойчивому родственничку резкую смену предпочтений, тоже не знала.

Вот где бы пригодились Фрейины ритуалы! Наверняка среди них есть что-нибудь качественно отшибающее память.

Я нервно расхаживала из угла в угол. Сосредоточится не получалось, а вот злиться выходило очень хорошо, причем сразу на всё. И на Фрейю с её, мягко говоря, легкомысленным отношением к супружеству. И на Олафа, так некстати вздумавшего возобновить отношения. И на мужа, ни черта не заметившего у себя под носом. И даже на себя за то, что в кои-то веки умудрилась поймать удачу за хвост, но никак не могу извернуться, чтобы ухватиться понадёжнее, а не остаться в итоге с бесполезным пучком перьев.

Ритуальные обряды казались сущей белибердой. Побившись над попавшимся под руки свитком с полчаса и не добившись ничего, кроме рвотных позывов от кровавых ингредиентов, коими нужно рисовать пентаграмму, я отправилась спать.

Утро встретило метелью и тёмными окнами. Разбудили меня на сей раз вовремя, хоть и зря. После вчерашнего ночного бдения, да ещё в такую погоду, я бы предпочла поспать подольше.

Но покорно выбралась из-под одеяла и отправилась в ванную.

Увы, ни горячая вода, ни умелые руки Неды с усталым видом ничего сделать не смогли.

– Вам опять нездоровится? – обеспокоенно спросил Эйнар, провожая меня к столу.

– Беспокойно спала. Не стоит внимания.

– Что же такое не даёт красавицам спать по ночам? – влез в разговор Олаф, как всегда, не вовремя появляясь на пороге. – Наверное, толпы поклонников снились?

– Нет, – огрызнулась я. – Всего один неказистый, но очень назойливый преследователь.

– А вы бы его избили, – посоветовал он, занимая место. – Прикосновение вашей прекрасной ручки или даже ножки – величайший дар. Так и вижу эту точёную лодыжку в облаке кремовых кружев из мягких веронских нитей. Как она взлетает вверх, открывая нескромному взору куда больше, чем допускается приличиями, а высокая грудь вздрагивает под полупрозрачной тканью… Эйнар, тебе обязательно надо купить жене новые кружева. Уверен, ей пойдёт.

Эйнар медленно поднял взгляд на брата.

Глава 10

Тишина висела в столовой от силы с полминуты, но мне они показались вечностью. Я успела увидеть, как хмурит брови мой дракон, подбирая слова. Как мерзко улыбается Олаф. Даже как едва заметно колеблется воздух над свечами, зажжёнными по случаю непогоды.

Наконец, Эйнар перевёл взгляд на меня, решив проигнорировать неуместную шутку брата.

– Вашу карету установили на полозья, моя леди, но, учитывая погоду и неспокойную ночь, я не знаю, согласитесь ли вы посетить посёлок. Вчера я так и не успел разобраться со старостой, и ваш свежий взгляд был бы не лишним.

– В карете мне точно ничего не угрожает, – возразила я, опускаясь на чуть скрипнувший стул. – А благодаря свежему воздуху эту ночь я наверняка проведу спокойнее, так что буду рада отправиться с вами.

– Замечательно, – скупо, одними уголками губ, как умел только он, улыбнулся Эйнар.

Краем глаза я заметила, как на лице Олафа мелькнула досада.

– Замечательно! – скривился Олаф. – У вас всё замечательно! А мне что делать в этой лачуге прикажете?

– Можешь отправиться с нами.

– Вот ещё!

– Тогда могу открыть портал в столицу, – с куда большим энтузиазмом сказал Эйнар. – Специально для тебя.

– Нет уж. Мы ещё не нашли выхода из нашей проблемы.

– Твоей проблемы.

– Нашей.

– Давай не будем утомлять спорами слух моей супруги, – попросил Эйнар.

Ох, что-то мне подсказывало, что в конечном итоге пресловутый долг перед семьёй возьмёт верх, и проблемы Олафа снова станут проблемами моего мужа. А значит, и моими.

Очень бы не хотелось такого исходы… Может, удастся объяснить мужу, что драконьему роду будет куда больше пользы, если его будущий глава научится решать свои проблемы самостоятельно?

– Неужели вы и правда покинете меня? Оставите в одиночестве? – Олаф нахмурился. – Я гость, в конце концов, и требую к себе уважительного отношения! Сестрица Фрейа, как же я буду без вашего общества? Эйнар вечно ставит дела превыше родственных отношений, но вы… Вы же не дадите мне помереть от скуки?

– Так может, вам всё же отправиться в столицу, дорогой брат? Там тоже нет моего общества, зато дом больше соответствует вашему вкусу. Отдохнёте от нашей мрачности, развеетесь. Надумаете вернуться, мы вам откроем портал. Ну как только погода позволит. А то все эти метели, помехи… Даже магия сбоит, – пожала плечами я.

Олаф лишь поморщился.

– Я не могу так рисковать. Проблемы не ждут, и мне не хочется ехать сюда целую неделю, когда портал снова не сработает.

– Так и не ехали бы. Зачем терять время, которое можно потратить на решение упомянутых проблем? – как можно более наивно захлопала ресничками я. – Визит вежливости можно отложить на потом. Мы не обидимся. Верно, мой лорд?

– Верно, моя леди. Ничуть, – явственно ухмыльнулся Эйнар.

– Всегда знал, что расстояния портят братскую любовь, – кисло протянул Олаф. – Однако с решением упомянутой проблемы мне одному не справиться… Но это мужские дела, вам непонятные, так что не забивайте свою хорошенькую головку.

Я уже открыла рот, чтобы возмутиться, но на помощь неожиданно пришёл супруг:

– В таком случае хорошенькая головка моей жены будет занята нашими делами, а ты воспользуйся случаем и попытайся хоть раз в жизни задействовать собственную голову вместо чужой. Пойдёмте, Фрейа.

Я не заставила просить себя дважды. В посёлке явно будет лучше, чем наедине с приставучим родственником.

* * *

Вернувшись в комнату, я наткнулась на Маду. Она аккуратно развешивала платья, часть из которых до сих пор лежала в сундуках.

– Леди Фрейа, – бросив всё, она отвесила низкий поклон. – Большое спасибо, что приютили нас с Тойсом. Сын очень рад оказаться в тепле и…

– Ах, перестань, – отмахнулась я, – лучше помоги выбрать платье. Надо что-нибудь потеплее, мы едем в посёлок, а погода – сама видишь.

Женщина часто закивала и как по волшебству выудила из вороха шёлка и кружев теплую накидку.

– И кликни Неду! Пусть причешет получше.

Горничная пришла по первому зову и пригладила волосы так, что капюшон, заменявший в этом мире шапку, не торчал колом у меня над головой.

– Спасибо, девочки, – поблагодарила я.

– Всегда рады услужить, миледи.

Неда ушла, а Мада вернулась к платьям, сноровисто развешивая всё, что находилось в сундуках.

– А где твой сын? – задумчиво спросила я, наблюдая, как бережно вдова относится к вещам, и тут же пояснила: – Хочу взять его с собой. Мало ли, вдруг послать куда-нибудь придётся.

– Тойс на кухне, леди Фрейа. Позвать?

– Не надо, я сама. Всё равно туда иду.

Я спустилась по чёрной лестнице к служебным помещениям и действительно за кухонным столом нашла мальчишку. Завидев меня, он вскочил и поклонился так же низко, как мать.

– Ешь спокойно, – сказала я. – Мне ещё с Хенрикой надо поговорить. А потом одевайся теплее, поедешь со мной в посёлок.

Отвернулась к экономке, чтобы не смущать парнишку, но краем глаза успела заметить, как он бережно заворачивает в чистую тряпицу кусок белого хлеба и прячет за пазуху.

– Это что такое? Хенрика, ты его нормально не кормишь, что ли?

– Как можно, госпожа? – возмутилась женщина. – У него дружок в посёлке остался. Ему тащит. Тряпицу вот у меня выпросил, но коли нельзя, так я…

– Можно. Ты вот что… Сколько детей в посёлке, знаешь?

– Дюжины две наберётся, – осторожно отозвалась Хенрика. Судя по всему, она снова перестала понимать взбалмошную хозяйку, но мне это было безразлично. – Но это если с младенцами.

– Отлично, – я нашла глазами большую корзину. – Вот сюда положи побольше хлеба и запечённого мяса. И яблок ещё, чтобы на две дюжины голодных ртов хватило.

– Так то с младенцами же две дюжины, – попятилась экономка. – Они такое есть не смогут.

– Хенрика, я не собираюсь кормить младенцев яблоками. Но лучше положить с запасом, чтобы точно всем хватило.

– Будет исполнено, хозяюшка.

* * *

Карета оказалась выше всяких похвал!

Мини-домик на полозьях, с поправкой на условное средневековье, конечно же. Однако отопление в виде жаровни присутствовало, и мягкие диваны-сиденья, и стёклышки в окнах, пусть и маленькие, но прозрачные как слеза. А вот щелей для сквозняков не было. Я даже отказалась от мехового покрывала, которым Неда попыталась заботливо укутать мои ноги.

– Вам удобно, моя леди? – подошёл Эйнар. – Чего-нибудь не хватает?

– Всё прекрасно, милорд.

Он поцеловал мне руку и вскочил на коня. А я проводила его грустным взглядом.

Если чего и не хватало в этом уютном гнёздышке, так это моего дракона. Но, увы, свободное место в карете было занято Тойсом.

Мальчишку я успела поймать как раз в тот момент, когда он забирался на крышу. В латаном полушубке и с неизменно голой шеей, больше похожий на замёрзшего воробушка, чем на пацанёнка.

– Тойс! Слезай, немедленно! Поедешь рядом со мной.

– Как можно, госпожа хорошая?!

– Всё можно, если велю.

На это мальчонке возразить было нечего, и он, заметно робея, присел на самый краешек бархатного диванчика. Впрочем, робости надолго не хватило – бойкий характер быстро взял верх, и уже черед десять минут Тойс вертелся на сиденье, пытаясь смотреть во все стороны сразу и пощупать даже то, что явно находилось вне пределов его досягаемости.

В деревне царила суматоха, и наш приезд заметили не сразу.

– В чём дело? – рявкнул Эйнар, буквально за шиворот вытащив щуплого мужичонку, едва не влетевшего под копыта лошадям. – Что тут творится?

– Так… Это… Лёд рубим, как вы приказали.

– Я приказал?

– А разве не приказывали? – насторожился мужик.

Дракон глухо ругнулся и, выпустив потёртый воротник, позвал старосту.

Оказалось, что Эйнар вчера лишь упомянул, что хочет взглянуть на реку, а староста, стремясь загладить вину в истории со своей племянницей и бедной вдовой, решил угодить господину. Вот со вчерашнего вечера лёд и рубят.

– И ночью рубили? – холодно спросил Эйнар вертлявого толстяка.

– А как же, ваша светлость. Факелы запалили и…

– А если бы кто-то под лёд ушёл в темноте?

– Так мужички верёвками обвязались, ваша светлость, – изогнулся в угодливом поклоне староста.

– А ты почему не обвязался?

Предостережения в голосе хозяина мужик не уловил, а потому с охотой ответил:

– А мне зачем? Я отсюда смотрел, с бережка.

– С бережка, значит… – мрачно повторил Эйнар, глядя на узкую щель во льду, которую уже успели проколупать. До воды народ пока не добрался, но трещин вокруг хватало. И ухнуть в невидимую бездну можно было в любой момент.

– Там и дети носятся, – вставила я, указав на мелькающие то тут, то там спины вездесущих мальчишек. – Может, без рыбы обойдёмся? Такими темпами лишь к весне прорубят.

– До весны ждать не будем. Староста! Всех со льда долой, чтоб ни души там через пять минут не было. А лучше и на берегу всех разгоните. Нечего глазеть. Ещё посечёт кого искрами или горячим паром.

Я почувствовала, как меня осторожно тянут за рукав, и опустила взгляд. Рядом стоял Тойс.

– М-м-м… Госпожа… Простите, госпожа… Но можно мне… сказать?

– Говори.

– Простите, госпожа… – он явно смущался, но всё же довёл свою мысль до конца. – Но наши пролезут.

– Пролезут?

– Ага. Не удержат их мужики. Да и держать не станут. На кой им? Простите, госпожа.

– Ах, вот оно что, – сообразила я, вспомнив собственное детство. Нас тоже удержать мало что могло. – Молодец, что сказал. А как насчёт гостинцев? – Я указала на привязанную к карете корзину. – Гостинцы удержат?

– Гостинцы удержат, – просиял мальчишка и рванул прочь.

– Только сам никуда не влезь! – крикнула я ему вслед.

Он только закивал на бегу. А мне на плечо вдруг легла тяжёлая рука. Я вздрогнула и оглянулась.

– Спасибо, – Эйнар не смотрел на меня, но чувствовалось, что обращается он только ко мне. – О детях я не подумал. Эти сорванцы действительно заберутся в любую щель.

– Это не я. Это Тойс подсказал.

– И с гостинцами тоже Тойс подсказал? Удивительно, но с каждым днём вы всё сильнее превращаетесь в любимую госпожу, – он махнул рукой в сторону поселян. – Они вам верят.

– А вы? – не сумела сдержаться я. – Вы мне верите?

– Я? – Эйнар помолчал немного, но всё-таки ответил искренне. – Я очень хочу верить.

Хочет, но пока не верит или не решается поверить… Эйнар коснулся губами кончиков моих пальцев в привычном поцелуе и направился к берегу. А я вернулась к карете.

Там уже собралась стайка детей, с любопытством вытягивающая шеи в сторону реки. Пришлось срочно раздавать яблоки, хлеб и мясо. Я так увлеклась, что лишь дружный изумленный возглас подсказал, что Эйнар превратился в дракона.

На этот раз муж не стал ворочать тяжести. Вместо этого он развернулся к воде, снеся хвостом какой-то несчастный заборчик, и несколько раз выдохнул яркое жаркое пламя. От берега почти до середины реки протянулась широкая полынья. Дети взвизгнули.

Дракон ещё несколько раз полыхнул огнём, словно заглаживая края, и вновь превратился в человека.

– Тот, кто полезет к воде, гостинцев больше не получит, – строго напомнила я, перекрикивая детский гвалт. – Как и подарков на Новогодие.

– Подарков? Каких подарков? – река оказалась мгновенно забыта, и на меня уставились десятки глаз.

– На праздник. Как у вас начало нового года празднуют?

Ребятня смотрела с недоумением.

– А вы… вы сами разве не знаете? – тихонько спросил кто-то.

И тут же получил подзатыльник от Тойса.

– Эх, ты! – с долей превосходства заявил он. – Госпожа милость оказывает – спрашивает! А вы пялитесь, как бараны! Или думаете, что лорды так же, как мы, снежками друг другу в лоб забубонят и спать идут?!

– А! Ну да! Простите, госпожа хорошая! – зазвучало со всех сторон.

Представив, что сказал бы Эйнар, вздумай милая супруга запустить ему в лицо комком снега, я невольно усмехнулась – бедолага дракон полинял бы на месте.

– Так как у вас празднуют? – повторила я. – Неужели только снегом бросаются?

– Сейчас я всё обскажу, миледи, – с достоинством выступил вперёд Тойс. – По первости – верхнее солнце встречают. Как оно заберётся на самый верх, так всяк в самое красивое нарядится и на площадь идёт, оттуда богам люд лучше всего видать. Там плошать нельзя: веселись, пляши, песни пой, глядишь, заметят светлые боги, одарят чем. А как солнце на убыль пойдёт, значит, боги спать ложатся, можно расходиться. Но мы-то хитрые! Когда боги спят, и взрослые по домам отправились, мы проверять начинаем, кого одарили, а кого нет: сходимся на снежный бой! Кто к первой звезде с целой мордой останется, тот и главный до летнего солнцестояния. Значит, любят его светлые боги – подсобили.

– Понятно, – протянула я. На краю сознания мелькали какие-то смутные, но пока не оформившиеся идеи. – И что, каждый поёт, кто во что горазд?

– А то как же! – важно кивнул Тойс. – Всяк до бога докричаться хочет.

– Только не слышат нас боги, – шмыгнула носом какая-то тощая девчонка с тремя смешными косичками.

– А может, слышат, только разобрать не могут, если каждый своё орёт. Вот вы тут гомонили – сами себя не слышали, не то что друг друга.

Дети переглянулись.

– А как иначе? – неуверенно спросил кто-то.

– А все вместе, хором, – улыбнулась я. – Боги всех услышат и всех заметят.

– Но мы так не умеем.

– Научу. Хотите?

– По-господски?

– Ну, пусть будет по-господски, – не стала спорить я.

– Даже если боги услышат, всё равно не заметят, – опять вмешалась худенькая девочка. – Там вся деревня соберётся. Откуда у нас столько обновок?

– Ничего. Мы постараемся, чтобы заметили.

– У меня мясник всё заберёт, – буркнула она.

– Это мы ещё посмотрим.

– Госпожа Фрейа, – из-под локтя вывернулся Тойс. – Вас господин зовёт!

Я оглянулась. Эйнар и правда уже стоял у кареты, держа под уздцы коня. «Надо же, как быстро время пролетело», – удивилась я, заметив склонившееся к закату солнце. Словно испугавшись упоминания грозного господина, детишки разбежались, а я медленно направилась к карете.

Всю дорогу домой вспоминала многочисленные школьные утренники и прикидывала, во что одеть ребятню так, чтобы боги их точно заметили. А если мясник всё же протянет к чужому свои загребущие лапки… Что ж, заставлю его и впрямь надеть костюм снежинки. Пусть покрасуется: это ему точно не поможет – боги со смеху забудут, зачем вниз посмотрели.

В таких розовых мечтах я даже не заметила, как карета доехала до особняка.

Но стоило войти в свою комнату, как локоть тут же сжали сильные мужские пальцы.

– Хватит увёрток, – Олаф задвинул засов на двери, перекрывая путь к побегу. – Пора всё обсудить.