Текст книги "Трудный выбор"

Трудный выбор
Наташа Царева

© Наташа Царева, 2023

ISBN 978-5-0056-6878-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

День, когда я узнала, что жду ребенка, был одним из самых долгожданных и счастливых. Ребенок – это всегда счастье, а когда он желанный, особенно. Дочери к тому времени было девять лет. Но со вторым дитем как-то не очень получалось и вот, наконец!

Протекали вроде бы рутинные, но приятные дни беременности. Это похоже на школу в некотором роде. Ты ходишь по расписанию в женскую консультацию, выполняешь рекомендации врачей, иногда позволяя себе небольшие вольности. В один из таких дней я, как обычно, поехала на прием в приписанное мне медицинское учреждение. Гинеколог, врач со стажем, лет сто на этом месте, осматривая меня, обратила внимание на слишком объемный живот для моего срока беременности. Она велела лечь на кушетку и принялась прослушивать сердцебиение плода каким-то доисторическим прибором. Затем вынесла вердикт, что это все очень похоже на двойню… Чтоб подтвердить свою догадку, тут же отправила меня на УЗИ в соседний кабинет. Я на ватных ногах побрела туда. Новость о двойне была сродни какому-то стихийному явлению. У меня уже была дочь, второй ребенок был планируемым, но никак не два сразу. Мы с мужем работали, получая сущие копейки… Но заключение УЗИ было неутешительным: да, два плода. Мир, казалось у меня ушел из под ног. Я вышла из кабинета, ожидая когда распечатают бумажки, фактически сползла по стенке. Слезы градом хлынули из глаз и лились не переставая. Напугала я жутко будущих мамочек, сидящих в очереди, это точно. Ехала я домой в трамвае, глотая соленые слезы распугивая пассажиров. Что они там думали… мне не было до них никакого дела. Дома муж встретил с легким шоком, рассказала ему что и как. Что делать я не понимала. Был какой-то тупик. Отказаться сразу от обоих? но забеременеть итак удалось с трудом, риск был велик. Муж не вмешивался, он принимал любое мое решение.

Дальше потянулись мучительные дни раздумий и всевозможных вариантов. Я стала названивать в разные центры с вопросом, можно ли оставить одного только ребенка еще при беременности. Ответ отовсюду был отрицательным. Мы, хотя точнее будет сказать, я, очень долго думали, ища единственно правильное решение. В конце концов, мною было предложено родить двоих, но от одного из детей отказаться. Муж мне не перечил, он во всем со мной соглашался. Я занялась поиском роддома, чтоб платно провести эту операцию. Надо заметить, что в семье никто, кроме нас с мужем об этом не знал. И сам факт о том, что будет двойня, тоже. Мы все держали в секрете.

Роддом вскоре я нашла, небольшой, так и лучше. Мы встретились с заведующей, обо всем договорились. Вспоминать о тех муках и терзаниях, что творились в моей душе, зная, что придется расстаться с одним из детей, мучительно и сейчас. Вместо радостных дней материнства я с ужасом ждала приближения ссудного дня. Когда стал приближаться срок, муж меня отвез в роддом, планировалось кесарево сечение. Естественно, как и договаривались, меня положили в платную палату, но до родов двухместную. Помню прелестную Леру, такую чудесную и светлую, благодаря которой я немного абстрагировалась от постоянных дум, просто выносящих меня из реальности. Она вечно щебетала, учила чему-то, рассказывала о себе, о своем первом ребенке. Я жадно поглощала любую информацию, даже если бы это были рассказы про червяков. Все, что угодно, лишь бы отвлечься. Вместе с Лерой мы провели пару дней.

К вечеру второго дня моего пребывания в роддоме у меня стали отходить воды и я позвала медсестру. Стало ясно, что скоро все случится. Помню меня водили коридорами в разные кабинеты, что делали точно не помню. Последний был тем самым кабинетом, операционным блоком. Заведя меня в «предбанник» велено было полностью раздеться и потом шлепать к столу. Зачем так? Была зима, плюс волнение неистово колошматили меня. Ну ладно, разделась, захожу в огромную, как мне казалось, операционную. На меня в упор смотрит совершенно чудный молодой анестезиолог. Я готова была провалиться со стыда, хоть бы бинтами какими прикрыться… Понимаю, что врач, но как же неловко. Уж раздели бы прямо на столе, а тут я дефелирую голая, ужас! Ладно, водрузилась на стол. Красавец анастезиолог ласково объясняет про наркоз, не надо, дорогой, я и так все знаю, бывалая уж… Пошел наркоз, засыпаю.

Как шла сама операция мне не ведомо, однозначно не очень гладко. Я выпала из жизни дня на три-четыре совсем. Находилась в реанимации под чутким присмотром этого молодого анестезиолога. В те минуты, когда сознание лучиком пробивалось ко мне ненадолго, я видела только его. Своего тела я не ощущала совсем. Из меня торчали какие-то трубки, как выяснилось позже катетер. На пальцах рук был надет прибор, измеряющий пульс, я его постоянно снимала, но мне его снова крепили, объясняли, что так надо, но я снова от него избавлялась. Мой разум не дружил с телом, был рассинхрон какой-то. Еще помню лицо мужа, который каким-то чудом пробрался ко мне прямиком в реанимацию. Он что-то шептал, это мне так казалось, но смысла его слов я не понимала. Снова проваливалась в небытие. Может сознание меня так оберегало, прятало там за облаками.

Физическое послеродовое состояние мое было критичным. Это муж уже после рассказывал мне. Он интересовался у врачей как я? Ему ответили пятьдесят на пятьдесят, куда кривая выведет, как говорится. Почему-то его гоняли мне за кровью в соседние больницы, хотя у меня самая распространенная первая положительная группа. Он возил какие-то мои пробирки на срочные анализы Это нужно было сделать безотлагательно, бегом, не ждет. Что кровопотеря большая было ясно. К прочему у меня почти отказали почки, нижняя часть туловища отекала так, что вмятина от простого прикосновения пальцев держалась невероятно долго. Еще и была пневмония до родов, как оказалось. Дома в последние месяцы беременности я почти всегда лежала, ходить, даже до туалета, было крайне тяжело. Больше месяца держалась температура, правда невысокая. Я старалась держаться стойко как могла. Не люблю жаловаться и ныть, такова натура, что была уже одной ногой Там, это я лишь потом узнала.

Спустя несколько дней меня перевели из реанимации в палату, одноместную. Нахождение в ней было похоже на пребывание в одиночной камере, только с удобствами. Палата была маленькая, в каком-то закутке роддома, может туда селили за какую-то провинность… Все необходимое там было, по минимуму, но все же. Холодильник огромный двухметровый, стоял в углу и, кажется, занимал полкомнаты. Он был напичкан продуктами, которые я периодически меняла, выбрасывая и вновь обновляя содержимое гиганта. Есть не могла и не хотела. Запомнилось огромное красное яблоко, которое я грызла не один день. Все, больше практически не ела. Потеря в весе на момент поступления и выписки из роддома была почти двадцать килограмм.

На стене в палате был прикреплен телевизор. Периодически я его включала пультом. Что там творилось в мире, мне было до лампочки. У меня свой внутренний мир кипел, бушевал, устраивал революции. Включала я телевизор скорее с целью, дать знать персоналу что я еще жива тут.

Я пребывала словно в дурном сне. Общаться было не с кем. Я разговаривала лишь со своими чокнутыми тараканами. А они т

...

конец ознакомительного фрагмента