Текст книги "Вселенная в тебе"

8

Близился день переселения. А мне даже и не верилось, что совсем недавно я с нетерпением ждала этого момента. Сейчас грусть выворачивала меня буквально наизнанку от мысли о скором расставании с Тором. И я решила, что пора…

Никому ничего не сказав, я отправилась ко дворцу Верховных Богов, к Перуну, нашему Богу Куратору.

Огромный дворец в виде белого яйца со светящейся макушкой висел в воздухе посреди бескрайнего разноцветного поля. Вокруг его вершины гуляли стада пушистых, словно ватные кучи, облаков, а у подножия толпилось множество сфер и коконов различных размеров. Вход располагался в дне этого яйца, и подняться нужно было на платформе-облачке, предварительно пообщавшись с администратором. Я заглянула в небольшой кокон, висящий возле облачка.

– Привет, Надя! – улыбнулась мне администратор.

– Привет, – сказала ей я, – могу я попасть к Перуну? Мне очень нужна его помощь…

– Конечно, – сказала администратор. – Всходи на платформу, я подниму тебя к нему. Пока будешь подниматься, я ему сообщу.

Я плавно и медленно поднималась к самой вершине «яйца», минуя множество этажей. Туда-сюда по этажам передвигались серьёзные, погруженные в свои дела Души, работающие во Дворце. Кто-то, завидя меня, моментом отбрасывал свою деловитость, махал мне рукой и улыбался. Я махала и улыбалась в ответ.

Наконец, облачко остановилось на верхнем этаже. Я оказалась в огромном куполообразном зале. Этот купол был полностью прозрачным и, казалось, будто через него видна вся Вселенная. В зале было много облачков-сидений разных размеров. Они сгруппировались в одной из частей зала вокруг невероятно большого полупрозрачного белёсого шара, наполненного миллиардами маленьких светящихся сфер.

Я была здесь одна. Я выбрала себе облачко средних размеров и уселась на него. В ожидании Перуна я стала передвигаться на своём сидении по залу и вокруг шара, раздвигая и расталкивая другие облачка. Я то разгонялась, то притормаживала, совершая опасные маневры по всему залу. Потихоньку рычала и повизгивала себе под нос и комментировала действия, воображая, будто я на соревнованиях по гонкам на скоростных облачках. Я так увлеклась, что не заметила того, что Верховный Бог давно пришел, потихоньку устроился в своём кресле-облаке и, наблюдая за мной, смеялся в свою пышную бороду. Увидев его, я жутко стушевалась, вскочила со своего сиденья и поздоровалась.

Перун уже крупно трясся от приглушённого смеха, жестом показал мне сесть и «подъехать» ближе. Я заулыбалась, и разогнавшись, подрулила на облаке к нему.

– Здравствуй, душа моя! – немного успокоив свой смех, сказал мне Перун. – Ооой, давно я так не смеялся! Порадовала ты меня, Наденька! Я уже привык к тому, что здесь собираются одни серьёзные и деловые Души… А Верховные Боги так и подавно все как один сама строгость! Ооох… Надо предложить им устроить гонки!

И он снова мелко затрясся в тихом смехе, видимо представляя всех Верховных Богов верхом на облачках, обгоняющих друг друга. Смахнув навернувшиеся слёзы, Перун снова успокоился и обратился ко мне.

– Но ты ведь ко мне не за тем пришла, чтоб покататься на облаке, правда?

Я кивнула. Но молчала. Я то вздыхала, то открывала рот, то снова его закрывала…

– Что-то я даже не знаю, как начать… – наконец произнесла я.

– Хорошо, – сказал Перун, улыбаясь. – Я знаю, с чем ты ко мне пришла.

Я облегчённо выдохнула. Ну конечно, он всё знает, он же Верховный Бог…

– Был у меня твой Тёмный…

У меня отвисла челюсть от неожиданности.

– Как был?

Перун, улыбаясь в свои пышные усы, смотрел на меня, и в глазах его светились лукавые искорки.

– А… как он сюда прошёл? Как его пропустили? И никто не задержал?.. Впрочем, не важно…

Я махнула рукой. Это были глупые и совершенно не нужные вопросы. Я на самом деле удивилась тому, что Тор не побоялся, не пустил всё на самотёк и пришёл сюда… А зачем он сюда приходил?

– А вы мне оч-чень нравитесь! – сказал Перун, сделав акцент на слове «очень». – Оба! Несмотря на то, что вы две противоположности, вы смогли найти друг в друге то, что важно для вас обоих, для вашего совместного прогресса. Вы мне нравитесь. Вы не побоялись. А не бояться тьмы внутри себя и не бояться тьмы внутри другого – это уже достойный прорыв и достижение для молодой души.

Я придвинулась на своём облачке ближе к Перуну.

– А скажи, – тихо, будто боясь, что меня может кто-то услышать, я спросила: – Мне всё не даёт покоя эта мысль… Зачем Вселенная создала и хорошее, и плохое? Зачем она создала Тёмных? Для чего?

Перун шумно вздохнул.

– Душа моя, Наденька, Вселенная не создавала Тёмных. Видишь ли, изначально всем первым Душам был дан одинаковый импульс, равное количество первичной энергии. Всем был дан равный старт и равные условия. Но часть Душ активно начала развиваться и прогрессировать, а часть развивалась очень медленно и неохотно. Когда все идут вперёд, а ты ленишься и стоишь на месте, что происходит?

– Я остаюсь далеко позади всех…

– Верно, Надя. Вот так и произошло с некоторыми первыми Душами. Поэтому сейчас Тёмные пытаются скачками нагнать всех остальных, перепрыгивают через ступеньки, идут по головам, не зная, как сделать всё правильно… В итоге у них раскол, проблемы между собой, с другими Душами и энергиями во Вселенной. Тем из них, кто ищет правильные пути развития, теперь приходится прилагать немалые усилия, чтоб развиваться гармонично. Но я рад, что они всё же есть! Есть такие Души! И Вселенная радуется…

Перун улыбался, и казалось, что в зале от этого становилось гораздо светлее.

– А зачем приходил Тор? – спросила я.

В глазах у Перуна снова засверкали добрые лукавые искорки.

– Он приходил просить, чтобы его отпустили вместе с тобой на Землю. Он рассказал обо всём, что ты с ним и для него сделала. Он сказал, что все преподаватели вместе взятые, которые приходят в поселения Серых, не стоят тебя одной.

– Да? – я засмущалась и опустила глаза.

– Он хочет стать частью твоего Рода.

Эта новость меня удивила, я снова вскинула глаза на Перуна и спросила:

– А это разве возможно?

– Возможно.

– Серьёзно?! – я была поражена и не могла поверить. – Как?

– Я дам распоряжение вашим Старейшинам. Его возьмут под строгий контроль, каждый его поступок будет тщательно разбираться и анализироваться. Ему будет не просто. И если Старейшины вашего Рода решат, что он действительно достоин быть в вашем Роду, то так и будет…

Перун внимательно смотрел на меня.

– Он согласен, – сказал Перун. – И он молодец, этот Тёмный… Он сказал мне, что с тобой он понял одну важную вещь: чтобы стать счастливым – нужно сделать кого-то счастливым, чтобы радоваться жизни – нужно самому нести радость, и чтобы много получить – нужно отдать. Не каждая светлая Душа способна сразу осознать этот простой принцип. Надо дать ему шанс, помочь ему в его развитии. Если хотя бы одна Тёмная душа действительно прониклась этой идеей, то это уже большая победа для всей Вселенной.

Губы мои невольно расплылись в улыбке. Я не смогла её сдержать. Да, наверное, даже если б и смогла, она бы всё равно светилась сквозь меня тем самым маленьким солнцем.

Я ещё долго не могла избавиться от счастливого выражения лица, и дома Леля буквально замучила меня вопросами. Но я не стала ей рассказывать о своём визите во Дворец.

Уже под вечер мы сидели с ней под деревьями возле нашего дома, Леля беззаботно щебетала о новостях прошедшего дня, о посиделках на поляне, о разговорах про переселение. Я слушала её в пол-уха, а у самой не выходил из головы Тор. Я в задумчивости водила веточкой дерева по песчаным проплешинам среди редкой травки, бессознательно вырисовывая образ Тора. Как только я видела, что он проявлялся, я тут же быстро перечёркивала рисунок, боясь, что кто-то может это увидеть. Но, задумавшись и окунаясь в свои видения, выводила всё вновь. Закрывала глаза и видела его лицо, открывала и снова спешно перечёркивала рисунок, проявленный моим воображением. Мои мысли в голове водили дружный хоровод, опьянённые странным счастьем, и нашептывали мне то, чего бы я никогда не решилась произнести…

 
       Я закрою глаза…. И в придуманном мире
я возьму со стола свои старые кисти…
Как осенние листья
Закружатся в эфире
разноцветные мысли ненаписанных истин
 

Эти самые мысли были совершенно в другом месте. Далеко от Лели и её рассказов. Даже находясь в моей голове, они были далеко от меня и словно жили своей жизнью и творили свою собственную реальность…

 
       Краски лягут на лист. Алой каплей улыбка
и румянец весны на щеках декабря…
Я рисую тебя. Все вокруг станет зыбким…
Правда только одна: я рисую тебя
 

Мысли мои носились по берегу реки, лазали по деревьям и валялись в сочной шелковой траве… И всё это рядом с Тором. И только рядом с ним…

 
Я рисую глаза, цвета раннего лета.
И лихою стрелой твой пронзительный взгляд
все подряд,
без разбора, раскроет секреты:
я пропала, и мне нет дороги назад.
 

Я блуждала в своих мыслях. Я потерялась в своих чувствах. И не было совершенно никакого желания возвращаться к реальности или одуматься, потому что…

 
Я рисую тебя. Волос цвета пшеницы…
Утонут мои пальцы в твоих волосах.
Вся в слезах,
улыбаюсь, гляжу сквозь ресницы…
Все смешалось в палитре: и счастье, и страх…
 

И мне нравилось это состояние! Мне нравилось то, что происходило в моей голове, когда я видела Тора, думала о нем, вспоминала наши разговоры.

 
Я закрою глаза… Будет сладко и больно.
И накроет меня сумасшедшей волной
с головой…
Так, запреты, нарушив невольно,
я рисую тебя, чтоб ты был только мой.
И в безумьи цветном моё счастье танцует…
И ковром под ногами лежит белый лист…
Этот лист,
на котором тебя я рисую,
будет так же… по-прежнему… девственно чист…
 

Это моё. И он мне нужен. Я так решила.

9

Леля была в шоке, когда для погрузки в Капсулу Перемещения прибыл Тёмный в сопровождении двух охранников. Она в недоумении уставилась на меня.

– Это ОН?

– Он, – ответила я.

– А что он здесь делает? – она внутренне напряглась.

– Он будет проходить практику перерождения на Земле. Вместе с нами.

Леля переменилась в лице. Опять её сознание заметно затуманилось страхом. Она сделала шаг назад.

– Я не полечу, – сказала она твердо, будто приняла решение.

– Лель, не глупи, – мягко сказала ей я. – Всё хорошо. Всё обсудилось и обдумалось нашими Старейшинами. Тор не опасен. И он сам был у Перуна! Он разговаривал с ним. Представляешь? И Перун решил, что Тор должен попробовать пройти этот путь. Перун в него поверил. И если уж сам Верховный Бог поверил в то, что Темная Душа способна на такой качественный прогресс, то как мы можем не доверять Богу?!

Леля стояла нахмурившись, и я чувствовала, какая психологическая борьба идет сейчас внутри неё. Леля сделала глубокий выдох, словно мысленно взяла себя в руки и поджала губы. И всё же помолчав, она сказала:

– Я надеюсь, что ТЫ хорошо подумала обо всём…

Я обняла её. Я чувствовала, как ей тяжело даются эти принятия, и была благодарна ей за то, что она это делает ради меня.

– Я люблю тебя, моя маленькая, – сказала ей я.

– И я тебя. Очень, – ответила она. – И вот поэтому я никому не дам тебя в обиду.

Подошла группа наших товарищей. Когда они увидели, что среди переселенцев есть Тёмный, они очень заволновались и тревожно загудели. Пришедшие учителя объяснили всё и успокоили их, но даже несмотря на это, напряжение не пропало. Ребята с опаской оглядывались на него и держались подальше.

Я видела, что Тор чувствует себя неуютно. Несколько раз я подходила к нему, чтобы подбодрить и успокоить.

Мы с Лелей стояли в сторонке. Неожиданно от ребят отделился Алекс и подошёл к нам.

– Надя, – обратился он ко мне. – В чём дело? Почему ты подходишь к нему? Ты его знаешь?

Мне совсем не понравилось то, как со мной разговаривает Алекс. Мне совсем не понятна была его претензия и мне совсем не понятно было выражение его лица.

– Он мой друг, – честно ответила я.

– Друг?! – воскликнул Алекс и в глазах его вспыхнул…

Нет! Не страх и не волнение. И вовсе не переживание за меня. В них вспыхнула ревность. Самая откровенная ревность. И меня это резануло. Словно он вероломно посягнул на мои границы.

– Друг, – снова повторила я. – Тебя что-то смущает?

– Конечно! С каких это пор ты водишь дружбу с Тёмными? Он не должен здесь находиться!

– Алекс, – перебила его я. – Где ему находиться, решил Перун и Совет Старейшин. Или ты ставишь под сомнение решения Богов?

Алекс нахмурился. Он метнул в Тёмного полный ненависти взгляд и сказал:

– Если он собирается стать одним из нас, то у него ничего не выйдет.

– И это ты ему помешаешь? – спросила я и поразилась тому, насколько сильно и явно проявилось тёмное чувство в светлой Душе.

Алекс ничего не ответил. В глубине его глаз засветился странный огонёк, ноздри раздулись и губы сжались. Он круто развернулся и отошёл.

Он даже не попытался справиться с тем, что темным маслянистым пятном разлилось внутри него.

Капсула летела в открытом Космосе к далёкой галактике с красивым названием Млечный путь. Тёмный с охранниками держались обособленно ото всех переселенцев. И только я сидела рядом с ним на мерцающем полу, положив свою голову на его плечо. Тор держал мою руку в своей большой и сильной ладони и иногда прикасался губами к моим волосам. Два наших мира были такими разными, но такими знакомыми. Это как чёрный Космос с миллиардами сверкающих галактик. В нём много света, несмотря на темноту. Тор не поглощал меня, но позволял мне быть в его Тьме и наполнять его всем лучшим, что у меня было, одновременно дополняя меня саму, придавая мне сил и уверенности в себе.

Мы не знали, что нас ждет в наших будущих жизнях. Но я была уверена, что он всегда вот так будет крепко держать меня за руку.

Глава II. Леля

1

К вечеру всё село гудело, как улей! На порогах и подоконниках каждого дома была разложена крапива и травы, отгоняющие злых духов. Матери и отцы обливали из деревянных ведер своих маленьких и верещащих от восторга детей речной водой. Те визжали и топали ногами по образовывавшимся под ними лужицам и счастью их не было предела. Считалось, что вода в это время обладает большой целительной и обережной силой.

Молодежь собиралась галдящими стайками и кочевала от дома к дому. Семьи собирали корзинки с едой и питьем и весёлыми, шумными толпами потихоньку стекались к берегу реки, где почти вплотную к воде подходил лес. Здесь, возле села, речка протекала спокойно и плавно, её берега были относительно ровными и пологими. Но уже дальше, вдоль леса, река становилась порожистой и сопровождалась крутыми обрывистыми берегами. Она становилась бурливой и своенравной, словно вдали от людей проявлялся её истинный характер.

Это был канун одного из самых загадочных и любимых всеми праздников – ночь на Ивана Купала. Всё село семьями сходилось на берег речки. Расстилали скатерти, расставляли еду и питьё, пели песни, купались, рассказывали разные истории. А когда опускались сумерки, жгли костры и собирали заговорённые травы.

Взошла огромная, будто специально для этой ночи увеличенная в несколько раз луна. Словно бы и она хотела принять участие в праздновании, но не могла, и поэтому приблизила своё одинокое око к Земле, чтобы получше всё рассмотреть.

Девушки и парни развели свой костёр, чуть подальше от взрослых и маленьких детей. Ведь у них свои разговоры и гадания. Не хотелось, чтоб родители наблюдали за ними, за их тайными переглядываниями и улыбками, предназначенными для избранников. Это ведь всего одна ночь для тайны и сказки, которые будоражили молодую кровь и смущали сознание своей смелостью.

Он ей очень нравился. Уже давно, ведь они с самого детства вместе. А его светлые чистые глаза отвечали ей, что её тайные чувства взаимны. Но она никогда не позволяла себе проявлять их, будто сомневалась в чём-то, будто каждый раз проверяла, так ли думает голова, как чувствует сердце. Но в эту ночь можно смело оставить голову дома и послушать голос сердца. И оно радостно колотилось в груди, будто наконец почувствовало свободу от оков разума. Оно пело вместе с девушками-подружками, оно сладко сжималось, когда он оказывался рядом, а когда он касался её руки, то оно начинало быстро-быстро биться где-то у самого горла. Ей хотелось запустить свои ладони в его кудрявые шелковистые волосы. А его лёгкая улыбка так и звала прикоснуться своими губами к его мягким и горячим губам.

Но всё это потом, потом. Она старательно прятала всё это от себя, будто единственную сладкую конфету до лучшего момента, который ещё не настал.

Молодёжь пела песни, смеялась, шумно перекликалась. По кругу передавали огромный ковш с целебным отваром из трав и каждый делал глоток этого сладкого с горчинкой питья. Плеснули немного в огонь, чтобы задобрить Богов, и Боги ответили вспыхнувшими искрами, будто благословили честную компанию, вызвав всеобщее ликование собравшихся возле костра.

– Айда купаться! – крикнул кто-то, и все с радостными возгласами повскакивали со своих мест.

Полетела в стороны одежда, оставляя тела прикрытыми только сорочками из лёгкой тонкой материи.

Визг, шум и радостные крики наполнили воды реки и разнеслись эхом в ночном воздухе по округе. Вода, теплая, будто парное молоко, нежно принимала в себя разгорячённые дневным солнцем и вечерним огнём тела. Брызги с искорками отраженной в них луны взмывали вверх и затем блестели на щеках и волосах яркими звёздочками, пока не перемешивались с миллионами других капель. Пьянящий восторг накрыл молодую компанию своим тончайшим пологом.

Сорочка прилипла к телу и стала совсем прозрачной и не ощутимой, не скрывая ничего под собой. Кто-то поймал её тело в свои руки и прижал к себе. Она взвизгнула и обернулась. Его волосы мокрыми кудрями спадали на лоб, но не скрывали горящих глаз, а пунцовые губы были совсем-совсем близко. Она со смехом хлопнула его по голым мокрым плечам и оттолкнула. «Нет. Не сейчас». И, развернувшись, поплыла к берегу.

Чуть позже и вся остальная весёлая толпа вернулась на берег и пользуясь тем, что все они мокрые и под защитой воды, стали прыгать через костёр. Многие заранее об этом договаривались и, взявшись за руки, прыгали парами, а все остальные смотрели, кто прыгнет выше, смеялись и кричали, одобряя и подбадривая. Если пара, перемахнувшая через костер, не расцепила рук, значит они будут вместе.

Он взял её за руку и потянул к костру. Все одобрительно закричали и захлопали в ладоши. Поддавшись кипящему в крови адреналину и эмоциям друзей, она крепко сжала его горячую ладонь и вскочила с места. Он посмотрел ей в глаза и будто спрашивал, готова ли она прыгнуть с ним. Она засмеялась в ответ, но когда посмотрела на костёр, то как будто вернулась в реальность. Цветок костра своими огненными лепестками, казалось, вырос до самых небес и угрожающе лизал кромку лунного диска. Нет, ей ни за что не перепрыгнуть его! Она отрицательно помотала головой и, выдернув свою руку из его ладони, отступила. Кто-то из друзей разочарованно загудел, кто-то ободряюще закричал, и веселье продолжилось с заменившей их парой.

Постепенно праздник переходил в свою спокойную фазу. Девушки затянули песни. А чуть позже кто-то предложил пойти в лес, где, якобы, недавно видел растущий папоротник. Все дружно согласились. Ведь в этот праздник каждый мечтал найти его цветущим. Все двинулись в лес и скрылись за деревьями.

Странные они, эти славянские праздники.

Он бродил по лесу в поисках какой-нибудь дичи, когда уже к вечеру услышал шум голосов, доносившийся со стороны реки за лесом. Это заинтересовало его. Он приблизился к кромке леса, чтобы, скрытый зарослями, он мог понаблюдать за всем, что там происходило.

Ему показалось, будто всё село собралось у речки. Зачем они здесь, да ещё в таком количестве? Все их действия были странными, но интересными. Люди излучали радость и казались счастливыми. Над ними витал дух мистицизма и веры. Красивы и мелодичны были их голоса, когда они напевали свои песни. Красивы были славянские девушки. А когда они все выбегали из воды, то он чуть не зажмурился от смущения, потому что мокрые сорочки совсем не скрывали их наготы. С распущенными длинными волосами девушки напоминали собой сказочных русалок.

Когда все стали прыгать через костёр, то он уже совсем испугался, подумав, что они совершенно дикие, ведь это опасно. Но потом и сам втянулся в эту игру и даже мысленно болел за то, чтобы прыгали повыше. И чуть сам разочарованно не загудел, когда одна пара отказалась прыгать. Ему даже из своего укрытия было видно, что девушка испугалась. Он вглядывался в неё, и издалека в чарующем свете костра она казалась ему загадочной и очень красивой.

Потом компания молодёжи вдруг засобиралась, и они двинулись в его сторону. От неожиданности он не сразу сообразил, что ему делать и, сорвавшись с места, неслышно побежал в глубь леса. Но отбежав не далеко, решил, что в темноте леса он может просто спрятаться и его не заметят. Он притаился у ствола дерева, вплотную к которому рос куст шиповника. Тихие голоса и шорох шагов приближались. Огоньки свечей плясали между деревьев. Они что-то искали, перекликаясь между собой, смеялись и шутили. Всё ближе и ближе.

Она прошла совсем рядом с ним. Ему даже показалось, что она сейчас его заметит. Он замер. Движение воздуха донесло до него свежий запах полевых цветов, горячего солнца и парного молока. Так пахла она. И это было до боли ему знакомо. Он прикрыл глаза, чтобы вдохнуть в себя этот запах и вспомнить. Вспомнить… Что вспомнить?

Она остановилась. Повернулась на месте и огляделась, будто что-то почувствовала. Она вертела головой из стороны в сторону, вглядываясь и прислушиваясь. Вот здесь, вот на этом месте, что-то заставило её остановиться. Что-то как магнитом притягивало её к себе. Это было странно и совершенно непонятно. Сердце мягко сжималось и разжималось. Что это? Может она нашла место, где растет этот сказочный папоротник, и почувствовала, как он её призывает? Да нет же, глупости…

Она вглядывалась в темноту. Вот оно…

Она почувствовала, что кто-то внимательно наблюдает за ней.

Да. Из темноты на неё, не мигая, смотрела пара глаз. Она уставилась в эти глаза, словно её заворожил неведомый колдун. Их взгляды переплелись невидимыми путами и невозможно было расцепиться. Потревоженный Космос древней памяти закряхтел и нехотя заворочался в глубинах их Душ, не желая выдавать своих тайн. Казалось, что это длится вечно.

Она моргнула.

И очнулась.

Что это было? Мистика волшебного праздника? На неё навели чары злые духи? И сколько прошло времени, пока она была зачарована?

Она повернулась и побежала к друзьям, которые уже вышли из леса и снова собрались у костра. Девушки пели песни и плели венки. Она присоединилась к ним. Из трав, цветов и гибких берёзовых веточек она сплела свой венок, вплетая в него свои мечты и желания.

Девушки зашли по колено в воду и каждая, вставив в серединку своего венка зажженную свечку, пускала его в плавание по речке. Течение мягко подхватило нарядные кораблики, груженые девичьими мечтами, и красивой светящейся вереницей понесло прочь. Девушки, провожая веночки, наблюдали каждый за своим. Некоторые венки тонули, сопровождаемые вздохом и стоном разочарования. Но большая часть, вселяя надежды и прощально мерцая светом свечей, уплывала всё дальше.

Звонкий голос кого-то из девушек восторженно воскликнул и в предрассветной тишине отозвался гулким эхом:

– Смотри, Настасья! Твой плывет самым первым! Значит быть тебе и самой счастливой!