Текст книги "Январи. Стихотворения"

Январи
стихотворения
Наташа Денисова

© Наташа Денисова, 2015

© Наташа Денисова, дизайн обложки, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

надым

уехать на край света,

где только дым

идет по твоим следам,

где за окном водами шелестит надым,

или в такой город,

где все окна выходят на храм;

где падает смородиновое солнце,

не упадет…

куда угодно… лишь бы не этот ад,

лишь бы голоса в трубке – не твои голоса,

и дождь – не тот самый, что провожал.

мне снился сон – полупустая комната, образа,

и я смотрю: человек, вместо сердца его звезда,

и он идет навстречу – не убежать.

так забери меня отсюда.

так забери.

ведь мы все смертны,

и, постарев,

растаем без следа в морской раковине миров.

мне иногда кажется: наши души вплавь

добираются к этому состоянию небытия.

некоторые тонут. я без тебя

так далеко от любых остановочных пунктов,

любых дорог.

я часто просыпаюсь ночью. мне страшно.

я чувствую: глядит на меня бог.

молча глядит и из под его век

яблоневый летит снег.

16. 05. 14

громко

здесь нет никакого моря

повсюду нет никакого моря

ты говоришь о нем и тебе не верят

как так города по воде

и вот идет человек ведом

как корабль

как корабль

и волны воздуха прикасаются

к веслам-ребрам

а мимо плывут все плывут рыбы

садов бесконечных чужих садов

в один из дней он падает на асфальт

о господи я не готов

я с самого начала был не готов

зачем

звучат

ты слышишь как громко теперь звучат

эти слова.

01. 03. 13

от вечера и до вечера

тепло ли тебе

в городской толпе,

под светом звенящего электричества?

от вечера и до вечера

ты только молчишь и смотришь

как любой язык превращается в идиш,

как голубка несет свою ветвь.

никто никому не нужен,

сколько бы ни приходилось лгать

рекламным плакатам, музыке и стихам.

нет человека, который способен теперь искать,

так долго искать под цветной мишурой

взгляд беспокойный, чужой, живой.

и только север знает, что прочность свай,

на которых стоишь ты, одет ветрами,

легко испытывается

беспощадным временем.

временем.

02. 01. 13

фарфор

только глаза выдают.

и если ты уходишь на север,

то я ухожу на юг.

как зверь тоскует двадцатый век

по всем покинувшим и покинутым.

он мчится к каждой открытой комнате,

подолгу смотрит в одно окно.

но разве мог бы теперь иным

он завершиться?

железнодорожных станций

скупой узор

лежит на карте,

и как фарфор,

разбитый кем-то в тяжелом небе

накроет город мой снег твой.

03. 01. 13

романс

кто украл мою звезду?

он уходит, лишь задев

краем сердца листопад.

будем вместе,

будем петь.

станем ждать.

там, в неведомой стране,

где хранят ее тепло…

там, в невидимой стране

под стеклом

высыхают все моря,

остаются корабли.

и земля белей, белей.

соль как снег.

кто украл мою звезду?

он не помнит обо мне.

да, не помнит обо мне.

06. 01. 13

мой друг

мой друг, погибший на самой жестокой войне…

иногда я слышу, как он в тишине

сумрачных подъездов поет о том,

как невыносим совершенно

и невесом

глобус.

кто-то осторожно проносит его над пропастью,

мимо фонарей, что покажутся нам звездами,

мимо окон чужих – северного сияния

и, как будто бы в утешение,

мимо серых твоих глаз.

некоторые говорят – это бог,

он даже ночью глядит на нас.

он видит все: как мы в отчаянии бьем стекло,

как не находим выхода за углом,

не различаем цвета.

назавтра

и ты ничего не вспомнишь.

мой друг… наверное он зовет на помощь,

он написал уже сотню писем

арабскими цифрами в календаре.

ведь оставлять кого-то – это словно бросать курить,

засыпать под музыку из старого кинофильма.

ты этого не видишь, но каждый в форме,

военной форме и знает марш.

знакомые улицы рассыпаются, как витраж,

и каждый раз, когда ты говоришь, —

мне кажется ты тоже умрешь на этой войне,

войне с самим собой

за право из глубины

сознания

доставать новые мироздания,

и бросать их в пропасть,

в надежде, что-то бродит

мимо фонарей и чужих окон.

07. 01. 13

оттенки белого

и где-то там за полярным кругом ты

называешь ночь старинными именами.

если бы из всего, что на свете есть,

мне оставили только память,

только память и тишину…

я бы точно знала дорогу,

с которой уже не свернуть.

я бы выбрала ее из тысячи,

из любых, из любых дорог.

январский ветер полощет флаг,

и словно ангельский плывет флот

по небу облако.

эта долгая зима как медленный земли обморок.

иногда мне кажется, что это я составляю слова

из кусков льда.

все, что с нами происходит, учит нас никогда никого

не ждать,

учит нас не смотреть в глаза, притворяться.

изменения незаметны как солнечная радиация,

как воздух,

слышишь? один на всех нас воздух.

очень часто мне хочется открыть глаза и проснуться,

но только каждая песня теперь колыбельная.

я живу в таком городе, где только оттенки белого.

впрочем, мир бесцветен без твоих слов.

26. 01. 13

темные вечера

эти ангелы говорят на суахили.

высоко так летят над краями глухими,

смотрят на землю как будто бы здесь родились.

ты набираешь воду в чайник, включаешь газ.

и у меня для тебя лишь грусть

из всех звезд

из всех слов.

я, наверно, что-то расскажу,

в колени голову уронив,

но лучше так молчать.

так молчать.

послушай: по проводам стучат

ветвями яблони.

и дождь идет,

и как будто иглами

он вышивает все на свете:

улицы и дома.

у вечеров недостаточно синевы.

так кто же раскрашивал твои глаза?

07. 02. 13

антон

вот таким стал наш двор, антон.

выросли деревья, прошли дожди.

и когда кто-то смотрит на мир из твоих окон —

кажется ты ушел за хлебом, ты здесь, ты жив.

четвертый подъезд (ты, должно быть, помнишь)

покрасили в синий цвет.

и когда поднимаешься вверх – все тонет

в дыме от сигарет.

за углом теперь школа.

дети, точно как мы с тобой,

все бегут, не оглядываясь назад.

и дворник, что часовой,

зимой охраняет снег, а осенью листопад.

твоя любимая песня, та самая,

«а знаешь, все еще будет»

никогда теперь здесь не звучит.

никто не роняет из окон на счастье посуду,

никто не бросает в мой ящик в конвертах ключи.

на самом деле мы все уезжаем

в разные города.

и вот я стою на площади трех вокзалов,

ни один из которых

не будет тебя ждать.

12. 02. 13

метро

март достает из ножен самурайский меч,

срывает жемчуг с тонкой шеи улиц.

никто не сможет так, как он, сберечь.

никто как он не поцелует

холодным ветром.

весенний воздух украшает порты.

нет расстояния от любви до смерти,

нет имени у них.

ты помнишь долго падал снег,

так долго падал снег?

и побелели вдруг глаза

людей, что были живы в зиму ту.

а мы стояли у метро, как у святынь,

и знали, что наступит март.

16. 02. 13

спектакль

а что если не случится большой любви?

не станет офелия горевать.

когда ты глядишь на людей с трибун —

так сложно, так боязно выбирать.

и гамлет мертв и огонь в глазах

погас, как свеча в ночи.

но только кто-то все время приходит в зал

и так кричит!

играть офелию сложнее, чем ею быть:

тридцать чужих смертей за всего полгода.

и вот в один обычный холодный март

ты начинаешь верить, что это правда.

ты начинаешь видеть в прохожих уильяма…

ах, уилям, уильям, какой финал.

если бы над твоими ушами смерть застучала

крыльями —

ты бы не так писал.

ты б не топил офелию ни в одной реке,

и по ее следам…

в тонкой линии на ее руке

гамлет нашел свой дом.

17. 02. 13

колыбельная северо-запада

как цветы из гранитных плит

смотрят звезды на нас с тобой.

здесь, наверное, край

света.

на небе никто не узнает тебя по земным приметам.

а, значит, спи, закрывай глаза.

такой тут воздух – не избежать грозы.

и по всей комнате движений твоих узор

и запах дыма.

я каждый раз, когда вижу тебя, —

будто снова стою у дома.

и мне восемь, колени разбиты в кровь.

а вокруг дышит лето тишиною своих трав,

шумом рек.

спи. всему ведь отмерен срок

от вечера и до вечности.

но только пусть для тебя звучит

мой голос.

05. 03. 13

сон

через тернии в космос этих сумрачных улиц

как в зрачки возвращаюсь твои.

когда умолкнут звезды, язык мой высохнет

от молитв,

когда не увижу тебя я с большой земли,

не разгляжу, прищурясь, что там, внутри…

ты тоже сюда приди.

вот самолет в тишину летит,

вот поезд мчится на небеса.

и ты, от весен устав,

молчишь.

сколько прошло времени?

сколько?

мы поднимаемся на чужой этаж.

знаешь, бывает такое чувство,

словно все время спишь,

и снится тебе не твой сон.

07. 03. 13

пустота

ты проходишь как снег или дождь.

природа всего – пустота.

ровно в полночь этого века

мы встретимся на мосту.

как уставшие звери в бреду погони

мы посмотрим в зрачки. я тебя не вспомню.

как же бел и прозрачен воздух.

представь, во всех миллиардах азий

мы вот так же стоим на мосту.

14. 03. 13

тоска атома

тоска атома по виску,

где он смог рассказать о своей тоске;

плыть по лимфе, оставаться на берегу,

видеть сердце издалека.

тоска атома по зиме,

по возможности захлебнуться белым.

но вокруг словно каземат,

за стеной которого вечер спеет.

тоска атома по тебе,

каждого атома на земле.

невозможность разрешить ее,

завершить.

и звук, обрывающий этажи,

разрушающий города,

заставляющий ждать.

ждать.

26. 03. 13

неравенство

но обнимая воздух

каждый раз ты обнимаешь шепот

ушедших до, пришедших после.

ты думаешь, что человек,

на самом деле остров

и океан вокруг, наполненный словами.

и ты идешь туда, где целовали,

любили где, до обморока, жадно.

на улице темно, прохладно.

надень-ка свитер чтобы не простыть.

я никогда не буду как они любить,

то, что во мне, сильнее, беспощадней.

и я стою как мир в твоей парадной,

далекий неизвестный мир.

28. 03. 13

о простоте и сложности

да, мой друг, жизнь оказалась проще,

как сочинение во втором классе.

здесь нет обжигающей вечной любви,

только цветение риса…

и все как долгий бессмысленный праздник.

да, мой друг, жизнь оказалась сложнее,

как лучший роман кафки.

яблоневый сад или снег белеет

за окном —

все пройдет. ничего не жалко.

08. 04. 13

присутствие

что есть медленная наша земля?

она вертится, превращаясь в золу.

засыпают, воздух запахом серебря,

деревья цветущие. так утрат

не сосчитаешь.

только открыв глаза,

ты видишь, как самолет поднимает трап,

как он летит, раздваивает крылами время.

я не знаю, как называют это —

неизбежность, судьба, карма…

только я возвращаюсь к тебе,

все время я возвращаюсь к тебе.

бывает идешь по шумной глухой москве,

смотришь под ноги,

вспоминаешь что-то из прошлого,

поднимаешь взгляд – вот он ты,

в каждом слове неосторожно брошенном,

в каждом движении быстром…

во всех языках, нотах, числах.

20. 11. 13

маленькое стихотворение
о большой войне

бывает идешь мимо башенок и подъездов,

и все так тихо, и все так ладно.

закрываешь глаза – видишь кресло,

а на нем дед максим, и в руке ладан.

что он разглядел за чертой, в синей дали?

как мы не умели ждать его и не ждали,

как мы не умели помнить его и не помним…

кто мы, не узнавшие войны,

не глотавшие сырой земли комья?

кто же мы, идущие как чума по свету,

и найдем ли мы того, кто ответит?

08. 04. 13

небесным полем

и вот мы были.

не знали боли.

в автомобиле

небесным полем

летели к свету.

теперь нас нет и

мы все сказали.

там, на вокзале,

в жутчайшей давке,

когда так громко,

что перепонки

звенят.

но кто услышал?

но кто запомнил?

ответа нет.

03. 09. 13

притча

и я знаю, что высшая добродетель —

любить, не требуя ничего взамен.

но помнишь в детстве

нам рассказывали притчу о сеятеле?

что с ним стало, когда мир постарел?

что с ним стало, когда никто не верил,

не прорастали зерна,

когда каждый брал в руки плевел

и убегал с восторгом?

16. 04. 13

полки

ни дыма, ни огня —

такие здесь края.

ни веры, ни тоски.

идут, идут полки.

шуршит, поет листва.

– скажи мне в двух словах,

что видели они

на том конце земли?

кто плакал, кто рыдал,

когда их провожал?

– мне руку не разжать,

и сложно объяснить.

мне с ними уходить.

06. 05. 13

не упоминай

какая тихая большая ночь,

как складывается в нее пространство.

и я иду, за мною дождь

неслышно, будто бы боится.

и я иду.

за мною ты

и сотни километров.

я знаю все. я помню все:

как спящий в юрте

расскажет наизусть снега,

как ждут влюбленные звонка

и ненавидят время,

как вышивают ружья армий

родные имена…

но только не упоминай,

вовеки не упоминай

о том, как я хочу забыть.

07. 05. 13

поколение

станешь ходить в одиночку,

не доверять снам.

только ведь небо лучше,

чем твоих глаз синь.

только ведь небо – аэроэкспресс,

он довезет всех нас

к тем, кто давно исчез.

станешь ходить в одиночку,

смотреть в упор,

как человек,

которого выбросили за борт,

отрешенный от бессмысленных праздников,

находок, потерь,

как человек «из тех».

станешь ходить по тропам,

по которым никто не ступал,

новой планетой называть вокзал,

где люди лишь только путники,

пылинки в ночных огнях,

и ты среди них продрог.

дом, работа, работа, дом.

рыба в озере, озеро затянуто льдом.

космос дышит и без тебя, космонавт,

а ты, просыпаясь, приходишь в земной анклав,

где грустные балерины сидят на ступеньках,

пьют чай,

и самое лучшее – промолчать.

15. 05. 13

все на свете пройдет

помнишь тех самых людей, которые говорили

«мы с тобой навсегда.

все на свете пройдет – камни сотрет вода,

солнце погаснет, луна умрет,

высохнет клен под твоим окном.

мы с тобой навсегда:

длинной полярной ночью,

коротким полярным днем.

августы, сентябри —

времени больше нет.

этот огонь горит

во веки веков,

миллионы лет

ничего для него не значат»?

и вот ты идешь по улице теплой ночью,

смотришь, как деревья вонзаются в небо

ветками расписными.

где эти люди?

они забыли твое имя.

17. 05. 13

вокзалы

ну вот мы остались с тобой одни,

как ангелы, брошенные на снег.

здесь так бело,

и куда ни гляди —

будешь смотреть вверх.

здесь так бело и

мерно стучит

пульс.

а помнишь ты говорил

«я никогда сюда не вернусь.

этот город пропах сургучом, смолой,

он пропитан насквозь дождем.

и как бы ни было тяжело —

я забуду о нем».

но только вокзалы гудят, брат,

но только вокзалы

всегда позовут назад.

18. 05. 13

ничего кроме

ты говоришь, что любовь – это зависимость,

она делает человека слабым.

мы стоим на краю ноября,

мир затоплен листьями,

и твой взгляд – корабль.

если выйти из моего дома —

слева можно увидеть круглосуточный магазин,

такие бывают в любом спальном районе.

и вот там всегда стоят люди,

каждый из них один.

солнце в многоэтажках тонет.

кто-то хочет купить сигареты,

кто-то – дешевый алкоголь.

хоть что-нибудь, хоть за сколько-нибудь…

стоят и не поднимают головы.

они надеются: это поможет забыть,

что на свете существует любовь,

и ничего, кроме любви.

09. 11. 13

не умри

я знаю, ты помнишь меня одну,

грустную, занавешивающую окно.

это не наша война —

брось оружие, уходи ко сну,

смотри, пропавшим без вести не темно.

пропавшим без вести не холодно в безызвестности,

их белые глаза похожи на льды арктики.

они не заражены нашими песнями,

не ходят маршрутами наших карт, и

никак не найдут выход.

я знаю, здесь ведь нельзя

ни смеяться, ни плакать:

ничего лишнего, ничего искреннего.

город из воздуха соткан,

дрожит телевизионными вышками.

и только слова мои, что снега вешние

тают в равнодушном пространстве аллей парковых.

и люди плывут, как планеты внешние,

и каждый из них с осажденными портами

внутри.

не умри здесь,

только не здесь.

прошу тебя, не умри.

26. 11. 13

лиля брик

ну давай, лиля брик,

спасай, как спасала раньше.

я понимаю, что мы с каждым годом дальше,

струна века тоньше,

но только так приучил владимир —

искать утешение в твоем имени.

здесь магистрали гудят, снег летит.

любовь как и прежде яд —

во всех нас зашит.

и хрупкая стеклянная ампула

однажды разрывается под яркими лампами

солнца ли, луны ли…

все равно мы одни в этом мире.

18. 09. 13

очищение

(стихотворение о фильме

«очищение» антти йокинена)

алиида в дальнем углу комнаты

прячет патронные гильзы.

как в доме холодно.

декабрь? февраль?

закончился снег, дождь перестал

идти.

за каждую на земле любовь платил

не ты ли?

яблоки в деревнях созрели, затем остыли

от солнца.

так и я: мне теперь не вернуться

к себе.

20. 03. 13

система

кто же знал, что от звука нашего голоса

больше сердце не задрожит,

что мы обрежем наши длинные волосы

и научимся правильно жить?

по утрам вставать на работу,

крепкий кофе пить, крепкий чай;

не мечтать о путешествиях на край света

и друг друга так редко встречать.

кто же знал, что мы станем теми,

одинаковыми и чужими

грустными людьми из системы,

у которой нет даже имени.

02. 02. 13

вслух

все как прежде: цветет на окне герань,

кинофильмы заканчиваются

в двадцать два ноль ноль.

только помнишь соседского мальчика?

он перестал

оглядываться, когда причиняет боль.

только помнишь девочку,

что жила у большого дерева?

ее больше нет.

и на месте ее дома растет сад.

все как прежде,

как десять удивительных лет назад.

в воздухе до сих пор

мечется ветер того листопада.

перед тем, как мы станем людьми

с потерянным взглядом,

перед тем, как погасят внутри фонари,

давай просто постоим рядом,

будем смотреть друг на друга, курить.

будем смотреть друг на друга и помнить,

как в заснеженном девяносто седьмом

мы приходили в большую комнату,

и нам казалось, что за стеклом

трудные сражения, в которых мы победим,

путь, который завершается на небесах.

знаешь, если ты останешься невредим,

больше никогда не произноси этого вслух.

21. 05. 13

это они разбудили нас

и мы стали солдатами этой войны.

пока вы плачете над золотом,

выходите из окна,

пока вы наслаждаетесь глупостью, пошлостью,

разбиваете святыни в прах —

мы просыпаемся,

мы идем со свечей в этот вечный мрак.

мы открываем наши сердца,

как вы открываете двери в своих домах.

и ни один плачущий у метро человек,

и ни один отчаянный,

летящий в горячий снег,

ни один несчастный, брошенный, одинокий

не останется без тепла.

только не в этом веке.

только не в этом мире,

разъединенном вами,

обескровленном войнами, равнодушием,

неискренними словами,

только не в этом мире,

где вы проходите мимо больных и бедных.

мы победим, ведь нам страх неведом.

мы победим,

ведь нас научили сражаться

цветущие деревья,

в городах, отравленных радиацией,

солнце, всходящее над развалинами дамаска,

шумящие горные реки, молчаливые фрески;

девочка, играющая шопена в разрушенном доме,

влюбленный юноша,

что помнит наизусть лишь один номер,

старик в лохмотьях, подающий милостыню

сидящим на паперти.

мы победим, ведь на нас глядят

наши и ваши матери.

где-то там на небе они шьют

белоснежные рубашки с длинными рукавами,

где-то там на небе они произносят

молитвы дрожащими губами…

и не останавливаются. ни на день, ни на час.

мы их слышим. это они разбудили нас.

02. 12. 13

небесное войско

с неба все льет вода, лечит земли рубцы.

спящие под медалями, не увидевшие красоты,

белокурые войны в плену глубоких болот

ждут, когда гавриил придет.

ждут, когда он снимет фуражку,

звездную пыль отряхнет с сапог,

поправит шинель, закурит пахучую самокрутку…

– однажды я видел ад. но здесь у вас жутко так.

и холодно. господи, как же холодно здесь.

мне все говорят: «труби, гавриил, труби,

у каждого свой крест.

лети, гавриил, лети

подальше от наших мест»…

а я все смотрю в окно,

мимо плывут облака из воска.

вставайте, ребята,

таких не хватает в небесном войске.

13. 10. 13

по-настоящему

небесные незабудки

роняет весна на шпалы.

и ты в потертой джинсовой куртке

ждешь поезда. опоздал он.

ты ходишь как сомнамбула по перрону,

перебираешь в кармане мелочь,

а где-то в душном узком вагоне

все думают, что ты с ними едешь.

все думают, что ты вышел в тамбур,

пройдет немного времени – и вернешься.

девушка, приносящая телеграммы,

греет дыханьем на правой кольца.

она-то знает, что накануне

бросала в почтовый ящик:

«приезжайте, он, кажется, умер.

я не могу поверить, что это по-настоящему».

26. 05. 13

мир одинок

падает лунный свет в моря, касается дна.

мир одинок, как человек,

которого выгнали из его страны.

мир одинок, как ты

несколько дней назад.

помнишь тот самый вечер,

когда поезд не приходил,

а ты долго ждал?

вглядывался в темноту

как летучая мышь,

и все казалось,

что в открытом космосе ты стоишь.

и все казалось – нет ничего,

каждый лишь позолота,

трепещущая душа,

запертая на земле

как в клетке.

рядом бездомная женщина

двигала по асфальту

пластиковую тарелку.

так грустный бог,

чьи глаза ослепли прошедшим летом,

поворачивает планету.

29. 05. 13

не шути вот так

всю ночь, не смыкая глаз,

вглядываться в темноту.

бежать, даже если огонь погас,

дышать, даже если повсюду ртуть.

но нет, не шути со мной,

не шути вот так.

два ангела идут из кино

и их засыпает снег.

как поздно. горят в окне

лампочки прошлого века.

остался один лишь подвиг, иного нет.

в мире рекламных плакатов и быстрого ветра

сложнее всего любить человека.

13. 11. 13

прощай

прощай. здесь помнят друг друга всегда.

не так, как в твоей стране, где земные носят тела.

не так, как в твоей душе, где яблони отцвели,

и падает белый дым, касаясь едва земли.

прощай. все в мире в итоге умножено на нули.

30. 06. 13