Текст книги "Охота на принца"

Глава 16

Слишком затянулось это молчание. Вот уже скоро и закрываться надо, а за выручкой никто не приезжает, и вообще Амир молчит. Он же как-то должен наказать ее за вчерашние нарушения? Самовольно закрыла ларек почти что в самое прибыльное время, не перезвонила боссу, а когда он сам напомнил о себе, не очень вежливо прекратила разговор.

Конечно, должен. Такой важный, суровый босс… А он молчит. И вчера вечером не позвонил в общежитие, не приехал, и сегодня весь день – ни звука, наверное, хочет, чтобы она тряслась от страха, а потом уже стала готова прямо на все. Она и готова, но только не с Амиром. Да, нервничает, но это не страх, а просто какое-то неприятное чувство, когда неизвестно, что ей скажут и как она отреагирует на это. Амир может сказать и то и это, а она может ответить и так и эдак. А что потом выйдет? Надо же к чему-то готовиться, а ничего не ясно…

Вот это-то и злит.

Вчера девки подняли ее на смех. Стали спрашивать о знаменитом журналисте Антоне, а она сказала, что он уехал в командировку на целую неделю. Зинка показала ей газету, где было написано, что Антон второй день ведет репортажи с концертов какой-то зарубежной певицы, два дня она выступает в Москве, вчера и сегодня… Ну что было сказать в ответ?

Ничего не сказала, легла спать, но злые языки ее не щадили. И даже вмешательство Алки не остановило их. Понятно, девки ж не видели близко Марину Булочкину и других звезд, тем более не выпивали с ними, а она… Ну вот теперь и расплачивалась за свое недол–гое превосходство. За что ее сильно уважали, за то и презирать стали.

Она ничего не говорила в ответ, пусть болтают. Но больно и обидно было. Что ж он, скотина, так поступил с ней? Хоть бы сказал что, хоть бы объяснил! Да разве ж это так сложно?

Наверное, каждый день мимо ездил, но ни разу не остановился, видимо, даже пиво теперь покупает в других ларьках, хоть оно там и дороже, и хуже.

Амир приехал уже в десятом часу вечера. Сперва вошел его огромный и мрачный телохранитель, выгреб все деньги из кассы и удалился, не сказав ни слова. Потом в вагончик на колесах вошел сам Амир. Остановился напротив Ани, сурово уставился на нее. Маленькие черные глазки прямо-таки дырки сверлили в ее голове, груди и обнаженном животе.

– Что ты себе позволяешь, дорогая? – спросил наконец босс.

– Я работаю…

– Ты закрыла точку, отсутствовала долго! Слушай, зачем такая продавщица, а? Думаешь, я всегда буду не видеть твоего отношения к делу?

– Извините, это было в первый… и последний раз, – прошептала Аня.

– Но ты оставила рабочее место! Закрыла!

– Так надо было.

– Надо?! Кому это надо было, мне, мне? Кто тебе деньги платит, слушай?!

– Мне… – еле слышно прошептала Аня.

– Ты не перезвонила, я попросил! Если возникли проблемы – позвони, объясни, совсем не позвонила!

Аня смотрела на босса и с ужасом думала о том, что Алка в Турции спала с ним. Да лучше застрелиться и не жить…

– Извините, тогда народу совсем не было, а потом сразу много, я старалась… наверстать упущенное время. И почти наверстала… Выручка же хорошая получилась.

– Я тебе сам звонил! – заорал Амир. – Что ты сказала? Почему не стала говорить?!

– Извините, покупатели… Некогда было, – увереннее сказала Аня.

Ну а что она теряла тут? В квартире девки издеваются над ее странной связью с известным журналистом, языки у всех острые, не хотелось и возвращаться туда. А тут… Ну если он хочет уволить ее – да ради Бога!

– Какие покупатели?! Я тебе звоню, понимаешь. Сам!

– Ради вашей же выгоды и старалась.

– Ты совсем ведешь себя… непонятно. Зачем такая продавщица? Я увольняю тебя. Завтра можешь искать другую работу, я так решил.

Как ни странно, после этих слов Аня вздохнула с облегчением. Наконец-то все стало понятно. Конечно, тоскливо было на душе, прямо выть хотелось, но хоть понятно.

– Ладно, – тихо сказала она. – Раз такое дело, я не буду работать. Уеду в Чебоксары.

– Завтра получишь в офисе окончательный расчет, – важно сказал Амир. – Но если передумаешь и возьмешься за ум, зайди ко мне. Я могу и передумать, понимаешь, да?

Она отлично понимала его, да что ж тут непонятного было? Но точно знала, что не зайдет в его кабинет. Перебьется! Если Алка соблазнилась на Турцию, то ей такие «заходы» совсем ни к чему. Перебьется!

– Я все поняла, Амир, спасибо вам за все. Мне сейчас уйти или после десяти?

– Доработаешь. Если что-то сделаешь не так – и в Чебоксарах найду. Но лучше не дури, подумай хорошо, да?

Вот теперь Аня смогла разозлиться. Все ясно, ну и чего ей опасаться? Верзилу-телохранителя? Да пусть попробует тронуть ее! Тут народу много, люди и возле ларька стоят…

– Доработайте сами, ладно?! – резко сказала она. – Постойте тут час, поймете, как это! А если в туалет захочется – вон горшок стоит, в него, понятно?! Работайте, а я ухожу!

Босс был ошарашен столь яростным напором девушки, не ожидал такого. Да и как ожидать? Кто она такая вообще? Никто, и совсем не такая, а кричит!..

– Что себе позволяешь, Аня? – растерянно сказал он. – Почему так разговариваешь?

– Да потому! – крикнула Аня и выскочила из вагончика на колесиках.

Амир остался у окошка, глядя на уходящую продавщицу.

– Слушай, командир, достали уже ваши дела, – сказал крепкий парень снаружи. – Ты теперь тут начальник? Дай мне полбатона черного круглого и банку…

– Какой круглый?! – яростно завопил Амир.

– Ты чё, мужик, совсем тупой, да? – спросил покупатель. – А какого хрена там торчишь? Я тут десять минут уже стою, очередь ждет, уступи место девушке, если сам не можешь торговать!

– Закрываем, всё, закрываем! – скрипнув зубами, объявил Амир. – По техническим причинам.

Он позвал телохранителя, велел ему запереть ларек, а сам побежал к своей «вольво», плюхнулся на заднее сиденье. С покупателями надо разговаривать вежливо, он это всегда знал, но глупая девка совсем все испортила. Как можно разговаривать, слушай? Совсем дура, ну! Народ в очереди заметил его бегство и, когда убедился, что зря стоял, не поленился подойти к серебристой иномарке и сказать все, что думает о нем.

Хорошего никто не сказал…

После всех проблем этого дня Борисов, конечно же, поехал к родителям. Хотелось просто отдохнуть, собраться с мыслями, а это можно было только в домашней обстановке. Такая для него – только в квартире родителей.

Они жили на «Кунцевской», вдоль Рублевки выросли три современные бело-красные башни, в средней из них Борисов и купил родителям двухкомнатную квартиру в сто квадратных метров общей площади. Уговорил переехать, обставил квартиру самой современной мебелью, снабдил самой совершенной бытовой техникой, жить бы им да радоваться чудесам прогресса, но почему-то не хотели. Он не мог объяснить пожилым людям, что старая квартира со старой бытовой техникой нужна ему для игры, а они не могли объяснить сыну… что зачали его в маленькой смежной комнате, когда в большой спал в кроватке старший сын Владимир, и были они счастливы и уверены в будущем. Купили видеомагнитофон, скопили денег, первым делом купили детям диснеевские мультфильмы. Переделали телевизор «Рекорд», вставили декодер, чтобы сы–новья могли смотреть мультики в цвете, да и самим интересно было увидеть настоящее американское чудо в своей квартире. Ждали новую квартиру, трехкомнатную, обещали – вот-вот… Но потом все рухнуло, и наступили страшные времена.

Но как-то пережили и их, не голодали, детей ни в чем не ограничивали, какие-то запасы имелись, хотя в очередях настоялись… Потом дети встали на ноги, помогали, вначале Владимир присылал деньги из Америки, потом и Стас занялся бизнесом. Пришло невероятное благополучие…

Но не об этом же мечтали Петр Иванович и Маргарита Васильевна! Дети должны помогать родителям, но сами-то… Уверенно поднимались вверх, планировали на годы вперед, ждали новую квартиру, ждали новых должностей, и вдруг все рухнуло! Стиснув зубы, долгие годы выкарабкивались из нищеты, вроде получилось, оба по-прежнему работают, но о большем уже не мечтают. Гордые московские интеллигенты, подобно послереволюционным дворянам, не горели желанием, задрав штаны, бежать за нынешним рыжим «комсомолом». Более того, презирали теперешний вещественный рай, мощные побеги которого подрезали их в самый важный момент жизни.

Ну да, согласились с младшим, переехали в эту огромную квартиру в престижном районе, но жили в ней как в гостях. Зачем столько квадратных метров, если двое только живут тут? Зачем плазменные телевизоры, красивая сантехника, кофемашины и микроволновки, разве без них нельзя прожить?

Конечно, об этом они не говорили. Борисов с удовольствием поужинал, съел кусок жареной курицы с макаронами, по сто грамм с родителями пропустили, потом выпили кофе, сваренный, как всегда, в турке. Он рассказал, как проводил брата в Питер. Володя был доволен тем, что Москва понравилась его Джуди.

– Стасик, мне, честно говоря, не очень нравится эта история с разбитым окном, – сказала Маргарита Васильевна. – Может, расскажешь, что там стряслось на самом деле?

– Ну, мам… Какой-то пьяный дурак стал палить из ружья во дворе, вот и попал случайно…

– Странный случай, – сказал Петр Иванович. – Именно в тот вечер, когда приехали ребята из Америки. Именно когда они находились в нашем доме.

Похоже, они так и не поверили в то, что сыновья и американская невестка рассказывали, когда были в гостях. Кстати, и родители не ударили в грязь лицом перед американской невесткой, такой русский стол накрыли, даже посмотреть было приятно. Джуди, правда, поначалу пыталась высчитывать калории и количество холестерина, но потом с удовольствием отдалась застолью.

Да и как иначе, если Маргарита Васильевна с улыбкой спросила:

– Джуди, дочка, посмотри на нашего отца. Он разве толстый?

– О-о, ноу, ошн элегант мужчина, – без тени сомнения сказала Джуди.

– А ведь мы никогда не считали калории. А у вас считают, ну и чего добились?

И Джуди бросила это занятие.

– Вы подозреваете вражеское нападение? – с улыбкой спросил родителей Борисов. – Нет, все нормально. Полетите осенью в Калифорнию?

– Подумаем, туда лететь столько мороки! – решительно сказала Маргарита Васильевна. – Не хочешь говорить, не надо. Но сам-то когда за ум возьмешься? Пора уже, хватит дурить девчонок в нашем доме!

– Мам, ты точно знаешь, что я их там дурю?

– Стас, хватит хитрить. Кое-что понимаем в этой жизни, – с усмешкой сказал отец. – Моя «Ока» – необходимый антураж. Так?

– Телевизор нужно заменить, – сказала Маргарита Васильевна. – Я, когда окна ставили, посмотрела – там на кинескопе уже цветов не разглядеть. Да они сейчас недорогие, тысяч пять стоит нормальный телевизор. Я бы давно уже заменила.

– Видеомагнитофон не подключите к современному телевизору, – сказал Борисов. – Сейчас таких разъемов нет в новых аппаратах.

– Видик и вправду уже анахронизм, – сказала мать. – DVD куда удобней.

По этому поводу у родителей вышли разногласия, поскольку отец не сомневался, что к новому телевизору, через нужный переходник можно подключить «ВМ-12». Борисов слушал их с улыбкой. Нет, родители не стали лучше относиться к «вещественному раю», просто соизмеряли свои потребности с возможностями, а теперь они запросто могли себе позволить и новый телевизор, и проигрыватель DVD, даже с караоке, отец занимался репетиторством с будущими абитуриентами весной и в начале лета, мать занималась с детьми состоятельных родителей по особой программе – неплохо зарабатывали по средним меркам.

Они ничего не просили, квартиру он сам купил и обставил по своему усмотрению. Но родители восприняли ее как временное благо и продолжали соизмерять свои желания со своими возможностями. Но он, конечно, помогал им. Правда, делал это неназойливо: «Путевка горящая, а у меня срочные дела, собирайтесь… Выбрасывать ее, что ли? Выброшу в окно или порву!..» «Килограмм „мраморной“ говядины купил, бешеные деньги стоит, а как ее готовить – понятия не имею. Мам, сообрази что-нибудь, я и виски под нее взял…» Или: «Мам, прикинь, лобстера подарили! Смотри, какой огромный, ну и что с ним делать?»

Да они понимали все, его самые любимые люди, но делали вид… Наверное, так и надо, наверное, потому у них до сих пор крепкая, замечательная семья. Как-то сумели сохранить ту счастливую атмосферу, в которой прошли его и брата детство и юность, несмотря ни на что, сохранили.

Борисов обнял родителей:

– Мам, пап, вы самые замечательные, я вас люблю. Мам, все было вкусно, спасибо тебе. Пап, возьму твою «Оку», поеду девчонок дурить, как думает мама. Если хочешь, поехали вместе… – дурашливо сказал он.

– Пусть только попробует! – сказала Маргарита Васильевна.

– Да у меня есть уже девчонка, – с улыбкой сказал Петр Иванович, глядя на супругу. – Буду ее дурить.

И все засмеялись.

Нет, семья – это самое главное, вот что стоит хранить как зеницу ока. Не зря же Вовка прослезился, когда поднимал тост за родителей. Он тоже член семьи, хоть и живет в Америке, и Джуди тоже – его семья. Здорово, что есть семья!

Глава 17

Борисов ехал на «Оке» вниз, на развязку, ведущую к Рублевке. Куда ехал? Домой, понятное дело. Куда домой? Ну, это уж как получится. Можно, конечно, пригласить Сюзанну, наверное, не откажется приехать к нему в квартиру на Можайке, но сдержал себя. Девушка засланная, хоть и приятная в постели, лучше держаться подальше от таких.

Он выехал на Рублевку, рядом с метро заметил плачущую девчонку, показалась ему симпатичной. В джинсиках, с голым пупком, стройная фигурка. Он ехал в правом ряду, близко к бордюру, не составило особого труда остановиться.

– Девушка, может, я могу вам чем-то помочь? – спросил Борисов, распахнув дверцу.

– Отвяжись, – всхлипывая, сказала девчонка.

Ну что тут скажешь? На нет, как говорится, и суда нет. Но девчонка вдруг посмотрела на его машину и… улыбнулась, старательно вытирая слезы со щек.

– Как ты помещаешься в такой коробке? – спросила она.

– Тесновато, конечно, зато есть много других преимуществ. Садись, подвезу, куда скажешь.

– Хочешь меня подвезти?

– Хочу тебя… подвезти, – серьезно сказал Борисов. – Садись, я люблю помогать плачущим девчонкам.

– А, ладно, – как-то отчаянно сказала она и села на переднее сиденье «Оки».

Борисов внимательно посмотрел на нее. Странная девушка, не проститутка, те пытаются играть, хорошо или плохо – это другое дело, но она ничуть не пыталась казаться лучше, чем есть, достала из сумочки носовой платок, высморкалась. Дешевым дезодорантом пахло от нее чересчур сильно.

– Куда тебя отвезти, говори, не бойся. Сделаю все, что в моих силах. Кстати, я – Стас.

– А я Аня…

– Очень приятно. Ну так что, Ань?

– Даже и не знаю… – пожала плечами Аня. – Я странная, да? Поехали…

– А что, если мы поедем ко мне? Приглашаю тебя в гости, Аннушка, у меня, правда, скромная квартира, я вообще-то сантехник, но не запойный, и тебя не обижу.

– Поехали, – грустно согласилась Аня.

Борисов уверенно включил скорость, и «Ока» по–мчалась к Можайскому шоссе. Иногда он «снимал» девушек в местах для этого предназначенных, но тогда хорошо знал, с кем имеет дело. Теперь же – совсем другой случай. Девчонка выглядела совсем обреченной, готова ехать куда угодно… Проблемы? Это по меньшей мере…

– Ты думаешь, что я проститутка? Нет, понимаешь, меня сегодня выгнали с работы, – с тяжелым вздохом призналась Аня.

– Расскажи, – резко сказал Борисов.

Сказал как солидный бизнесмен, привыкший распоряжаться, как человек, для которого проблемы незнакомки важны. Прежде в своих разговорах с девушками он выдерживал линию игры – простой парень, сантехник, правда, не дурак, может и о литературе поговорить, но без особых затей и сложных сентенций. Поймал себя на том, что чуть ли не впервые забыл об игре.

Но Аня этого не заметила, она простодушно рассказала ему о причине своего увольнения:

– Понимаешь, он хочет, чтобы я пришла к нему, извинилась и… Ну, все такое. Да я лучше застрелюсь!

– Понимаю, – серьезно сказал Борисов. – И не ходи. А знакомый журналист… он что?

– Да ничего. На презентации этого Примуса к нему подскочила какая-то важная дама, вся из себя богатая, и он… Прямо как подменили мужчину.

Чем дольше слушал Борисов, тем меньше ему хотелось везти девушку в квартиру на Можайке. Чувствовал, не очень прилично играть с простой, искренней девушкой. Да совсем неприлично. Наверное, правильнее было бы привезти ее в свою настоящую квартиру на Кутузовском. Но теперь это невозможно, он ведь уже сказал, что сантехник, живет в скромной квартирке. Она испугается, оказавшись в жилище миллионера.

Ну что ж, игра началась, и… пусть продолжается. Тем более очень интересная игра! С презентации Примуса начались проблемы у Ани, и с этой же презентацией связаны его не самые приятные воспоминания. Готовился, как никогда, к очередной встрече с Сюзанной, и постельное белье купил новое, и шашлыки замариновал, но Сюзанна предпочла пойти на презентацию.

Вот интересное совпадение!

Она вошла в скромную квартирку, шагнула в комнату и радостно улыбнулась:

– Ой, слушай! Ну прямо все, как у нас в Чебоксарах! Только видика не было, а телевизор такой же. Стенка, правда, другая, а диван – ну точь-в-точь! И все так же стояло. И кресла, наверное, вместе с диваном покупал, гарнитур, да? У нас такой же был… Да и есть.

Борисов помнил разные реакции девушек, переступавших порог этой квартиры. От плохо скрываемого презрения до откровенного замешательства. Пожалуй, только Сюзанна отреагировала спокойно, похоже, ничуть не сомневалась, что человек, летающий в Америку, не может жить в таком доме. Но чтобы восхищались квартирой и почти антикварной мебелью – такого еще не было, чувство благодарности к гостье шевельнулось в душе Борисова. Да ведь он тут вырос, это его родимый дом, и впервые гостья с такой искренней радостью воспринимает его. Из Чебоксар… Ну да, в советские времена в разных городах люди копили деньги и покупали одну и ту же мебель.

– Ань, чувствуй себя как дома. Есть хочешь? А может, выпить? У меня есть джин с тоником, хочешь?

– Давай, – просто сказала девушка.

На кухне Борисов впервые почувствовал замешательство. Остались закуски, икра, семга после встречи брата, и он выставил их на стол. Не смог предложить Ане сосиски.

– Нет, ну замечательно живут сантехники в Моск–ве, – сказала Аня, садясь на стул.

– Понимаешь, у меня брат живет в Америке. Недавно приезжал, привез все это…

– Из Америки? – уточнила Аня.

– Ну да.

– Тогда ладно, будем есть, Америка богатая, не обеднеет от того, что съедим ее продукты.

Борисов сделал ей джин-тоник, добавил лед, лимон, себе плеснул в стакан водки. Все это было странно и совсем не похоже на прежние свидания с дамами в этой квартире. Аня с удовольствием пила и доедала икру и семгу.

– Ань, оставайся, – сказал он. – В комнате родителей, смежная комната, есть кровать, там чистое постельное белье…

Она задумалась, потом с грустной улыбкой пожала плечами:

– Ну что ж… я тебе скажу… если поеду на квартиру, ну, в общежитие наше, там опять надо мной все девки смеяться станут. Они считают, что я все придумала, понимаешь? Может, Амир приказал и не пускать уже меня… А можно, я потом душ приму?

– Конечно.

– Знаешь, когда собирались на презентацию, Антон привез меня в свою квартиру, прямо-таки затащил в ванную. Ну, там же, на презентации, много всяких звезд было…

– И вы там занялись любовью? – с улыбкой спросил Борисов, чувствуя легкую ревность.

– Ну ты даешь! Нет, конечно, я просто приняла душ. А ты где будешь спать?

– А я в большой комнате, там диван есть. Но ты не должна бояться, я не стану заглядывать к тебе.

– Да ладно, Стас, можешь и заглянуть. А лучше я сразу лягу с тобой. Когда-то же надо начинать.

– Что значит – начинать? – насторожился Борисов. – Ты что, еще… извини… не начала?

– Дура, да? Нет, ну ты прикинь, Антон хотел меня завалить прямо в парке, но я не разрешила. Амир прямо-таки достал и в Турцию приглашал, но я не захотела. Да и зачем мне этот толстый мужик? Даже вместе с Турцией? У него же трое детей, жена. И сегодня… Но я уже решила – поеду домой, в Чебоксары.

И все так просто и понятно. Никаких притворных вздохов, лживых проклятий этого страшного мира. Он, московский мир, и вправду был к девчонке жесток донельзя, но она не стремилась проклинать его. Решила стать женщиной с ним, а потом уехать в свой город Чебоксары.

– Анюта, я… Даже и не знаю, что сказать…

– Хочешь прогнать меня?

– Нет-нет, ну что ты? Я сейчас разложу диван, застелю новое постельное белье… Налить тебе еще джина… с тоником?

– Налей, но потом выпью. Стасик, ты диван раздвинь, а постельное белье я сама застелю, ладно? Ну слушай, все-таки это женщина должна делать, верно?

– Но ты же еще не женщина, – не удержался от иронии Борисов. – Значит, свободна от обязательств… Я сам все сделаю.

– Ну так скоро стану… – смущенно сказала девушка.

Борисов понял, что ей хочется чем-то занять себя, волнуется, действительно, для нее это серьезное событие. А для него… Да и сам чувствовал себя не очень уверенно. Вправе ли он, сильный, богатый, уверенный в себе мужчина, воспользоваться временными проблемами беззащитной девушки?

– Слушай, Ань, ты меня, конечно, извини, но почему ты решилась… Со мной?

Она снова пожала плечами:

– Ты мне просто нравишься, и всё. Ну хоть что-то приятное будет вспомнить о Москве. Антон тоже нравился, но он другой, понимаешь? Из другого мира, я бы пошла туда, но… А с тобой все просто и хорошо. Ты же такой почти, как и я… мои родители, папа строитель в Чебоксарах… Так мне со своим человеком просто приятно, понимаешь?

Она ничуть не притворялась. И вправду – да вот же он, настоящий принц! Квартирка обычная, не навороченная, а много ли ей нужно, чтобы быть счастливой с любимым человеком? Да за глаза хватит! Машинка – совсем не «мерседес», но поместятся вдвоем и поедут… хоть купаться, хоть за продуктами в магазин вместе… Вот же какой парень ей нужен!

Борисов сосредоточенно чесал затылок. Более естественного и понятного ответа трудно было себе представить. А ведь они даже ни разу еще не поцеловались! Он наклонился к ней, прикоснулся губами к губам девушки.

– Нет, – сказала Аня. – Давай сперва диван разложим, постель застелим, потом джин допьем, а потом и целоваться будем.

Он расправил аварийный диван, отец много раз его ремонтировал, стягивал расшатавшиеся деревянные стойки металлическими уголками. Положил на край дивана постельное белье, одеяло и подушку. Аня уверенно стала заправлять одеяло в пододеяльник, а он смотрел на это как зачарованный. Когда она наклонялась к дивану, хотелось наброситься на девчонку, настолько красива была ее фигура и так аппетитно выглядела попка, обтянутая джинсами.

Да ведь очень красивая девушка. И честная… Такое вообще может быть? И правильно понимает свои обязанности… Девушка, девственница! Ну прямо – инопланетянка. Постель застелила уверенно, быстро, с улыбкой повернулась к нему:

– Все готово.

– Ань, у тебя замечательно все получилось, – сказал Борисов. – Может, и бухнемся в постель?

– Ну можешь потерпеть немного? Пошли пить, Стасик. Я хочу напиться сегодня, прямо аж не знаю как. Ну, чтобы решиться…

– Дурочка ты, Анюта, – сказал Борисов. – Ну ладно, пойдем выпьем, я и сам хочу… Ты красивая девушка…

– В том-то все и дело, – глубокомысленно сказала Аня.

Борисов обнял ее, повел на кухню, там, усадив на стул, первым делом жадно припал к ее губам. Она мягко отстранила его:

– После ванной, ладно, Стасик? Я хочу быть совсем чистой и приятно пахнуть…

Она говорила все как есть, святая простота! Ну сумасшедшая девушка, по правде сказать, он таких еще не встречал в своей жизни. Она хочет расстаться с невинностью, так естественно этого боится, и хочет, и говорит…

– Хорошо, я тебе дам халат, красивый женский халат, потом наденешь его, можешь даже не вытираться, он впитывает влагу.

– У тебя есть специальный халат для приходящих девушек? – спросила Аня.

Поймала его! Халат-то он купил для Сюзанны, потом предложил его Джуди, она не отказалась.

– Понимаешь, американка, жена брата, оставила, они одну ночь провели у меня, Джуди хотела понять, как жили советские люди. Потом оставила халат, они привыкли выбрасывать вещи, богатые… Но я постирал его.

Она допила свой джин-тоник, встала со стула и пошла к двери. Борисов показал ей ванную, да, собственно, ее трудно было не найти. Распахнул дверь, пропуская Аню, сам побежал в комнату, вернулся с белым махровым халатом, огромным полотенцем – на всякий случай. Если она захочет вытереться, не пользоваться же теми полотенцами, что висят на пластиковой вешалке.

– Держи, Ань. Тут есть гель для душа, шампунь… Правда, не очень престижных марок, но уж извини…

Аня взяла полотенце и халат, посмотрела на стеклянную полочку, улыбнулась.

– Ой, Стасик… Да все тут просто замечательно.

Борисов развел руками, закрыл за ней дверь.

– Там задвижка есть, можешь закрыться, – сказал он из-за двери.

И пошел в комнату. Там плеснул себе чистого джина, глотнул, покачал головой, чувствуя растущее желание.

Она вышла из ванной, с влажными волосами, без косметики, в белом махровом халате, босая…

– Ань, обалденно выглядишь… – пробормотал Борисов, зачарованно глядя на девушку.

Он встал из-за стола, обнял ее, жадно стал целовать влажные, теплые губы. Доверчивые и сладкие. А потом они легли на пол, паркет был еще теплым после дневной жары. Борисов торопливо развязал поясок, распахнул полы халата. Аня закинула голову назад и закрыла глаза, предоставляя ему полную свободу действий. Он хотел целовать и ласкать красивое женское тело, но уже не мог сдерживать растущее с каждым мгновением желание. Торопливо расстегнул «молнию» на джинсах, стащил их и решительно навалился на девушку.

Она тихо застонала, дрогнули ресницы, вспыхнули глаза, полные боли и отчаяния. Огромные глаза, их блеск затмил очертания предметов. Борисов сбавил свой напор, двигал бедрами медленно, лаская груди и целуя разом ставшие сухими губы. Она сдержанно стонала, но уже ее бедра выгибались навстречу ему, уже пальцы тискали кожу на его спине. Но он уже мог себя сдерживать…

– Все… – пробормотал Борисов. – Ты была прекрасна, Аня, а я не очень, извини… Ты не успела?

Аня лежала с закрытыми глазами, ни слова, ни движения. Борисов лежал рядом, с восторгом глядя на обнаженное женское тело, красивое, юное… И самое главное – оно принадлежало только ему, и никому больше!

– Ань?

– Ох, Стасик… – Она села на полу, посмотрела на халат, испачканный кровью. – Ну вот, испортили красивую вещь… Стасик, ну ты же умнее меня, мог бы как-то сдвинуть… А теперь…

– Ань, я только об этом и думал, да? Да плевать нам на халат, купим другой, десять таких халатов!

Он уже не играл, говорил искренно.

– Стасик, ты же не миллионер. Такой красивый халат, что ж его, выбрасывать теперь? Ох… Я опять побежала в ванную, ладно?

Она вскочила на ноги – длинные ноги, ослепительно белые, невероятно красивые. Борисов тут же обнял их, поцеловал коленку. Аня схватила халат и, сверкнув белыми ягодицами, убежала в ванную. Они и вправду ослепили его, снова возникло желание, захотелось ласкать это красивое тело. Он с тяжелым вздохом встал на ноги, снял джинсы, бросил их на пол, вместе с трусами, снял и футболку, голый пошел в ванную.

Аня не закрылась на задвижку. Он распахнул дверь, увидел ее, стоящую под душем в ванне. Красные струйки воды текли по ванне к стоку, на глазах теряя свой цвет.

– Стасик, ты просто нахал… – сказала Аня. – Ворвался прямо сюда… Хоть бы спросил разрешения.

Какое разрешение? Он чувствовал себя виноватым перед девушкой, которой было больно, наверное, не очень приятно, но она все же решилась. Хотелось исправиться…

– Аня… Извини, но что ты прячешь тут? Я уже все видел и хочу…

Он встал в ванну, опустился на колени, прижался губами к ее животу.

– Стасик, все было хорошо… – тихо сказала Аня.

– Ничего еще не было, Аннушка, все только начинается, – пробормотал Борисов, жадно целуя ее белый плоский живот и опускаясь губами все ниже и ниже.

Аня испуганно ахнула:

– Стасик?..

– Потерпи, Анюта…

Он страстно целовал ее, ласкал осторожно, понимая, что может причинить боль девушке, но умело. Аня, откинувшись на кафельную стенку, стиснула зубы, тихонько стонала, напряженно ожидая нового приступа боли. Но вскоре в ее глазах вспыхнули искры нарождающейся страсти, она положила ладони на голову Борисова, не позволяя ей подняться, страстно задвигала бедрами, застонала, уже нахально заталкивала его голову с такими сладостными губами себе между ног.

И вдруг вскрикнула, гортанно захрипела, вжалась плечами в проходную плитку стены, медленно опустилась на дно ванны, качала головой, стонала, а сверху лились струи воды из душа, а Борисов яростно целовал ее губы.

Аня оттолкнула его, Борисов лежал на спине, и она придвинулась губами к его животу.

– Стасик… раз ты так… то и я тоже… – прошептала она.

– Не обязательно, – расслабленно ответил Борисов.

– Я хочу…

И она сделала то, что хотела. Теперь уже Борисов застонал, выгнулся в ванне.

А сверху из душа на них лились струи воды. Они сглаживали, но не заглушали сосредоточенное сопение девушки и тонкие всхлипы Борисова.