Текст книги "Охота на принца"

Глава 18

Сквозь плотно задернутые шторы окна в комнату рвался солнечный свет. Он уже развеял сумрак комнаты, разбавил его оранжевым свечением, которое смешалось с ночным сумраком и превратилось в загадочный полумрак. Борисов открыл глаза, поморщился, качнул головой. Немало выпил вчера, много потрудился на ниве ублажения женщины, пожалуй, больше, чем когда бы то ни было. Но ведь и женщина стоила того.

Он посмотрел на лежащую рядом Аню. Девушка спала крепко, не собиралась просыпаться. Как это описывается в литературе? Спала, как ребенок. Спала, не чувствуя мук совести. Спала, как счастливая женщина. Последнее больше нравилось бывшему дипломированному филологу Борисову. Если она счастлива, значит, и он был… ничего. Во всяком случае, стыдиться не следовало.

Борисов осторожно встал с дивана, хотелось поцеловать девушку, но уж слишком сладко она спала, не нужно тревожить ее сон. Он пошел в ванную, принял душ, потом на кухне поставил в турке кофе. Сел на стул, глядя на огонь газовой горелки. Позвонил Максиму, велел быть с машиной через час, но в дверь не звонить, ждать во дворе.

На кухню вошла Аня, она надела его футболку и выглядела в ней красивее любой модели на подиуме. Выходит, все же не так крепко спала, проснулась!

– Стасик, ты собираешься на работу, давай я тебе хоть какой-то завтрак приготовлю, – сказала она. – Я, правда, не знаю, что у тебя есть, но кажется, в холодильнике были яйца. Сварю тебе, ладно? Ну, напоследок…

Яйца в холодильнике и вправду были, купил десяток к приезду брата. Но… Она утром казалась еще красивее, чем днем. Он вскочил со стула, обнял девушку, прижался губами к ее губам.

– Классно выглядишь, Анюта… Я не стал тебя будить, хотя… очень хотелось.

Она мягко отстранила его, открыла дверцу холодильника, достала два яйца, положила на стол, посмотрела на Борисова. Он достал из сушилки ковшик, Аня налила в него воды, положила яйца, поставила на конфорку, включила огонь. Борисов задумчиво наблюдал за ее действиями.

– Ань, хочешь уехать в Чебоксары? – спросил он.

– Да, я уже решила.

Эта ее уверенность разозлила Борисова.

– Нет, ты решила! А я тут ни при чем, выходит? Короче, так. Я уезжаю на работу, а ты остаешься на хозяйстве. Живи тут как дома, пожалуйста. Приготовь мне ужин, когда вернусь. Хочу видеть в своем доме настоящую хозяйку.

– Ладно, – пожала плечами Аня. – А из чего?

– Ну… я куплю. Нет, дам деньги, ты сама сгоняешь в супермаркет и купишь все, что хочешь… Готовить-то умеешь?

– Это проверка, что ли?

– Да перестань… – Борисов наклонился, поцеловал девушку в губы. – Если не умеешь, я напишу тебе список, вечером вместе разберемся…

– Я что, совсем дура, по-твоему, да? Или ты боишься, что возьму деньги и сбегу? Да у меня самой есть, могу купить…

– Аня, перестань…

– И паспорт тебе оставлю, если боишься…

– Перестань, я сказал! Ничего не боюсь, хочу, чтобы ты ждала меня дома… Можешь считать эту квартиру домом?

– Ну, не знаю… Мы же с тобой…

– Да к черту все это! Ты будешь меня ждать дома?!

– Да, Стасик…

Яйца булькали в ковшике, но Борисов не думал о завтраке, он подхватил Аню на руки, понес ее в комнату, на диван. Она дрыгала ногами, противилась внезапному насилию, но Борисов был неумолим. Принес ее в комнату, уложил на диван, задрал футболку, прикрывавшую ее красоту. А она, зажмурившись, уже не сопротивлялась, а просто лежала и ждала его…

И он пришел, вначале губами, жадными, горячими и ласковыми, а потом и всем своим возбуждением и напряжением. Этот утренний секс был даже приятнее, чем все вечерние приключения. Он мог бы многое сказать об этом, но почему-то на ум приходило дебильное выражение – полный отпад!

– Позавтракаем? – спросил он, целуя ее вспотевшее лицо, слизывая капли пота на лбу Ани.

– Ну давай, – сказала она. – А потом я спать завалюсь… Ты прямо-таки ухайдакал меня.

– Кто кого ухайдакал… Ты была просто обалденной девушкой, не мог устоять…

Они съели по вареному яйцу, выпили по чашке кофе. Аня пошла спать, а Борисов оставил на тумбочке рядом с диваном пять тысяч рублей в новеньких купюрах и поехал на работу, как назло, сегодня до черта проб–лем нужно было решать.

С удовольствием бы остался, лег бы на диван рядом с красивой девушкой, но, как назло, сегодня нужно работать! Люди из ФСБ должны позвонить, сказать о встрече на верхнем уровне, если это случится – надо озадачить Гавриленко, пусть по новой собирает программу. А если не случится – надо думать, как жить дальше…

Да, ситуация сложная…

Но, спасибо неизвестной девчонке, он готов был действовать и решать все свои проблемы.

Даже зная, что Аня спит, он не стал рисковать, велел Максиму ждать его за углом, туда и направился. Опасно было садиться в «мерседес» у подъезда, а вдруг она проснется, выглянет в окно и все увидит? Но и ехать в офис на «Оке» не хотелось. Потому и осторожничал. Звонок из ФСБ прозвучал, когда они уже подъезжали к офису. Борисов после короткого разговора приказал Максиму изменить маршрут движения.

К офису они подъехали через два часа, Борисов решительно поднялся в свой кабинет, где уже сидели озадаченные Гавриленко и Столбовский – из машины приказал им ждать его в кабинете, они и ждали. Борисов сел в свое кресло, положил руки на столешницу, оглядел соратников по бизнесу.

– Извини, Илья, что потревожил тебя.

– Да какие дела? Я… заживаю потихоньку, в общем-то дееспособный. Что у тебя за новости, Стас, выкладывай, не томи.

– Короче, так, мужики. Дело становится опасным, и мы «под колпаком», как я и подозревал. Только что встречался с солидными дядьками с большими звездами на погонах.

– ФСБ? – хмуро спросил Гавриленко.

– Не важно. Мы закончили программу? – И, не дожидаясь ответа соратников, сам ответил: – Закончили. Заработали свои бабки? Ну так все, отдаем ее Володе со всеми параметрами.

– Нет, погоди, – сказал Столбовский. – Со всеми… в том числе и с…

– Тем, что уничтожили? – дополнил его вопрос Гавриленко.

– Именно. Восстанови все данные, Илья, я точно знаю, для тебя это не проблема. Мы отдаем заказчику то, что он хотел, и получаем то, что записано в контракте.

– Они всадили в нее «крота», потому и намекнули, что можно продавать, – сообразил Гавриленко. – Значит, у нас работает их человек! Кто же эта сука?!

Борисов пожал плечами. Какая разница? Если даже они не заметили подвоха, значит, это классный программист. Что тут плохого? Ну сообщит он своему начальству, что делает нечто опасное, товарищи поправят, они уже умеют говорить вежливо, интеллигентно, полковники научились ходить в джинсах и футболках, и ничего страшного. Так даже спокойнее и надежнее.

Так думал он, дипломированный филолог, но оба математика разозлились.

– Нет, я найду эту тварь, вычислю! – яростно сказал Гавриленко. – Мы не будем работать на органы! Мне плевать на их указания, я свободный человек!

– Не ты ли предупреждал меня об опасности этой программы?

– Я, но… Хозяин же ты!

– Перестань. Бабки тебя соблазнили. Более того, халява, Вадик. Получаем классный аванс и ничего нужного им не даем. Те, кто заказывал это, дураки, что ли? Думаешь, они тебе простят невыполнение договора, хоть и составлен он хитро? А тебе, Илюша? Ну и на хрена же нам мучиться, если «добро» на выполнение контракта я получил? От наших, они сказали – бери свои бабки и работай?!

Тяжелое молчание воцарилось за столом. Соратники понимали правоту его слов, но инстинктивно противились им, хотя и догадывались, что вряд ли что можно изменить. А лишние десять миллионов баксов кому же помешают?

– А как же Володя? – первым нарушил молчание Столбовский. – Ты ставишь родного брата…

– Куда? – резко спросил Борисов. – Он сам испугался, страдал, думая, как объясняться с заказчиком. Если они здесь пытались напугать его жену, ты же сам про это толковал, Илья…

– А это они? – спросил Столбовский.

– Да. Там ему могут грозить более серьезные проб–лемы. Я не хочу этого. Заказывали – нате, получите. Он чист перед ними, а я – перед братом. Все мы – чисты.

Гавриленко встал со своего стула, ходил возле стола, мрачно усмехаясь.

– Ты веришь, что ЦРУ разгуливает по Москве с дробовиками и палит в окна в красивых американок? – спросил он.

Тут Столбовский впервые за последние дни не согласился с ним.

– Вадик, если есть бабки, не надо самим гулять по Москве с дробовиками, наших таких гуляк найти несложно. Стас, но как мы Володе все объясним, чтобы он был уверен… Про погоны ему говорить, как я понимаю…

– Не надо, – решительно сказал Борисов. – Криминал угрожает нашим родственникам. А это не шуточки, если принять во внимание, что даже обратиться за помощью официально нам трудно. Детали же разглашать нельзя. И мы решили – отдаем все как есть заказчику. Пусть сам разбирается.

Гавриленко плюхнулся на стул, презрительно хмыкнул.

– А если допрут, в чем фишка, кого отстреливать начнут?

– Вадик, фишка тут может быть только в одном. Выход на важные серверы фиксируется, информация в случае прорыва идет серьезная, но нужная только одной стороне. Которая подверглась атаке, – усмехнулся Столбовский. – Ну и кого это интересует? Мы мирные люди. Полез – получи. А понять, правда это или деза, очень сложно.

– Чекисты хреновы… – усмехнулся Гавриленко.

Еще полчаса они решали, как говорить с Владимиром, чтобы он не заподозрил ничего странного. Пришли к выводу, что все они затерроризированы звонками криминала, но были и странные звонки, с акцентом. И решили – да хватит хитрить, в конце концов, они создали охранную программу, а то, что ее можно использовать в прямо противоположном смысле, – так их это не интересует.

Столбовский и Гавриленко ушли восстанавливать программу. Столбовский, несмотря на ранение, готов был работать, уже проникся идеей, которая сулила большие деньги. Раз тут нет проблем для его страны, так работаем! Чего ж тут еще думать? Гавриленко еще хмурился, но уже согласен был с жаркими доводами товарища.

Борисов долго сидел в своем кресле, размышляя, как бы убить время до вечера. В офисе все было ясно, друзья-соратники работали, домой возвращаться рано, ведь он просил Анюту приготовить ему ужин, а до ужина было еще несколько часов. Ну и что тут делать? Уж если сказал, к ужину, так надо стараться приехать во–время. Что она приготовит ему?

Очень хотелось сорваться с места, помчаться домой и… Да черт с ним, с ужином, могут ведь поехать в какой угодно ресторан, но это было против правил его игры. Позвонить ей?

Борисов взял мобильник и позвонил… брату.

– Привет, Володя, как вы там, в Питере?

– Я тебе звонил ночью, но твой мобильник не отвечал.

– Извини, иногда и у меня ночью бывают важные дела. Ну так что там у вас?

– Нормально, подходим к Эрмитажу. Уже были в Александро-Невской лавре, Русском музее, Казан–ском соборе. Джуди все очень нравится, гостиница оказалась вполне приличной… Да мы спали там часов пять всего. После Эрмитажа завалимся спать. Что у тебя?

– Все отлично, Володя. Программа готова, со всеми параметрами, которые интересовали заказчика. Мы можем ее переслать в твою фирму в ближайшее время.

– Погоди, братишка! Ты меня пугаешь. Что значит – со всеми параметрами?

– То и значит. Я понимаю, что в телефонном разговоре не объяснишь, как мы смогли быстро выполнить сложный заказ, так что приезжай.

– Стас, ты хочешь испортить мне поездку в Питер?

– Дела, Володя. Ну как знаешь. У тебя пролонгированный билет, можешь зарегистрировать его на сегодняшний рейс, можешь через неделю. Но советую тебе не откладывать, а сегодня же сесть на поезд. Пробежитесь по Эрмитажу, рекомендую еще Кунсткамеру посетить.

– Слушай, братишка, Джуди тебе этого не простит! Она просто очарована Питером!

– Извинись перед ней. Слушай, не я же заказывал эту программу, верно? И не я виноват, что с ней вышли накладки. Но это не телефонный разговор. Так я тебя жду завтра.

– Понял… конспиратор хренов! Ладно, пока!

Борисов выключил мобильник, усмехнулся. Брат все правильно понял, и это уже хорошо. Приедет. А что Джуди останется недовольной, так это его проблема. В поезде успокоит жену. Теперь он думал о красавице жене брата не столь досадливо, уже спокойно. У него была своя красавица…

Надо было только убить как-то пару часов до возвращения в старую квартиру. Интересно, что она ему приготовит на ужин? Не очень это важно для него, но важно для игры.

Борисов встал из-за стола, потянулся и пошел к двери. Покатается по Москве пока что, здесь ему делать нечего. Гавриленко и Столбовский сейчас колдуют над программой, он им не помощник. Брат в Питере напряженно морщит лоб, думая, что бы все это значило? А его красивая жена с восторгом разглядывает экспонаты Эрмитажа. Почему-то думалось, что они сейчас в зале, где представлено творчество Родена. Эротические мраморные скульптуры там были просто прелесть. Если и вправду окажутся в этом зале, до Кунсткамеры точно не дойдут, помчатся в свою гостиницу, отдыхать с виски и хорошей закуской в номер…

Ну и правильно сделают.

Глава 19

Аня нашла старенький пылесос, вначале пропылесосила всю квартиру. Не то чтобы она хотела угодить таким образом Стасу, хотя и угодить немного хотелось, но уж если он разрешил ей жить в его квартире, так она должна быть чистой. А тут пыли накопилось везде – Боже мой! Да ничего, квартира маленькая, с пылесосом быстро управилась. Потом нашла в прихожей какие-то тряпки, одну намочила, простирала с мылом в ванной, потом ею протерла пыль на телевизоре, видеомагнитофоне, на всех полочках, подоконниках. Ну что значит одинокий мужчина! Запустил квартиру. Да ничего, всего-то две комнаты, она запросто убралась.

А и вправду замечательная квартирка! С одной стороны – Москва, за окном громоздятся высокие дома, Можайское шоссе, совсем неподалеку уже и Кутузовский проспект начинается, а это почти что центр. А с другой… внутри все так тепло и уютно, ну точно как в родительской квартире в Чебоксарах. Там она была в серой пятиэтажке, и за окном не наблюдалось высоких домов, но можно ведь и не смотреть в окно и запросто представлять себя дома. Но без строгих родителей, а с замечательным мужчиной Стасом. Он сантехник, совсем не принц? Да самый настоящий принц! О чем еще можно мечтать девушке из Чебоксар?! Телевизор, конечно, можно другой купить, да и этот худо-бедно работает. А она в Москву приехала, чтобы телевизор смотреть, да? Счастье свое искала. И кажется, нашла.

Смешной такой парень, ездит на маленькой машинке, но хороший… Что это значит? А все! Красивый, умный, не нахал, а как в постели себя ведет! Аня улыбалась, думая о своем новом знакомом. Иногда, правда, вспоминала, что они знакомы-то всего ничего, но верила, что любовь с первого взгляда существует.

Правда, время от времени в глубине души вспыхивали сомнения. А вдруг он вернется домой и скажет, мол, извини, у меня тут проблемы возникли, нам нужно расстаться?.. Или просто возьмет и выгонит ее? Конечно, могло быть и такое, вот Антон тоже был таким вежливым, обходительным… Успокаивала себя тем, что сравнивала двух московских мужчин – они были совсем непохожими. Антон крутился возле всяких там «шведских львиц», как она называла пустопорожних девок, и жил по законам их мира, а Стас был простым сантехником, обычным парнем. Поэтому им и было так хорошо вдвоем.

Закончив с уборкой квартиры, Аня оделась и пошла в магазин. Нужно было подумать об ужине, ведь Стас хотел, чтобы его дома ждала хозяйка. Ну вот она и будет его ждать со вкусным блюдом. Конечно, всякие там «шедевры кулинарии» вроде пустой тарелки, расписанной кетчупом, на которой лежат одинокая куриная грудка и пара оливок, она вряд ли сможет приготовить, да и не нужны эти глупости, а вот азу по-татарски сделает. Матери часто помогала дома делать это блюдо.

В ближайшем супермаркете Аня накупила продуктов, с двумя пластиковыми пакетами вернулась в квартиру, вроде бы все купила, что нужно.

На кухне она сначала поставила на газ чайник с водой, чайник обычный, со свистком, давно уже не пользовалась таким. Потом отрезала кусок мяса, судя по розовому виду, это и вправду была телятина, но слишком большой кусок купила, куда им столько на двоих? Полкилограмма вполне хватит, столько и отрезала не очень острым ножом, остальное мясо положила в морозилку. Помыла телятину, порезала соломкой, поставила на другую конфорку плиты сковородку, плеснула подсолнечное масло. Поджарила мясо, причем строго следила, чтобы кусочки лежали один возле другого, а не внавал, да еще и переворачивала их до тех пор, пока не подрумянятся со всех сторон.

Жареное мясо сложила в эмалированную кастрюльку, потом залила его вскипевшей водой из чайника.

Самое главное сделано, остальное уже просто. Посолила, поперчила, добавила жаренный с мукой лук, две ложки томат-пасты, лавровый лист, соленые огурцы, порезанные полукруглыми дольками, и оставила тушиться на малом огне. Рядом поставила другую кастрюльку с водой, для гречки.

Вот это она и могла приготовить. Не какие-то заморские деликатесы, простая русская еда, хоть и татарское блюдо. Да русские все эти национальные блюда, уже давно русские, и шашлыки, и лобио, и салат оливье, и манты. Только название осталось национальное, наверное, и правильно. Но трудно представить себе самую дальнюю российскую деревню, где бы не готовили шашлыки, азу или манты.

Когда гречка сварилась, Аня слила воду, на сковородку положила мелкие кубики сала, не пожалела сала, много положила, а когда оно превратилось в шкварки, плавающие в лужице жира, Аня вывалила на сковородку гречку, тщательно перемешала, посолила, перца добавила, а еще – приправ, которых много купила в супермаркете, немного потомила и выключила огонь. На вкус получилось то, что и хотелось, – гречка со шкварками. Азу тушилось уже около часа. Аня положила в кастрюльку мелко порезанную зелень – кинзу и укроп, накрыла крышкой и оставила на малом огне.

Через пять минут все будет готово. Наверное, скоро и Стас вернется, надо его встретить… Ну не совсем же клушей должна выглядеть! Аня взяла свою сумочку, а там всегда лежал набор косметики, и пошла в ванную. Приняла душ, надела высохшее белье, до этого обходилась без него, просто натянула джинсы на голое тело, ведь в квартире все равно никого не было, да и в магазин так ходила – кто там присматриваться будет? Но теперь надела. Потом старательно накрасила ресницы черной тушью, губы ярко-красной помадой, потом в ход пошли крем-пудра и румяна.

Покончив с макияжем, Аня долго смотрела в зеркало на свое отражение и осталась довольна. Уж теперь-то она выглядит прямо как голливудская кинозвезда.

Стас вернулся в половине пятого. Она с улыбкой открыла ему дверь.

– Как вкусно у нас тут пахнет, – сказал он, обнял Аню, поцеловал ее в щеку, посмотрел в глаза, качнул головой. – Анюта, но это уже лишнее, честное слово.

– Я тебе не нравлюсь? – со страхом спросила она.

– Ты красивая девушка, Аня. А что это значит? У тебя огромные глаза, длинные ресницы, сочные розовые губки, которые так и хочется целовать. А ты что сделала?

– А что я сделала, Стасик?

– Ладно, прибегнем к образной системе, на примере мужчины. Вот Арнольд Шварценеггер, американский артист и губернатор в Калифорнии. У него развиты грудные мышцы, брюшной пресс – брусками, помнишь, да?

Аня согласно кивнула.

– Роскошная мужская фигура. А если продолжать ее совершенствовать? Получится Арнольд с грудями старой негритянки и с полуметровым животом, хоть и с брусками пресса.

Аня не выдержала, фыркнула. Такого Шварценеггера она уже видела, по части живота, но тогда он играл беременного мужика и совсем не казался суперменом.

– Ладно, я все поняла, – с улыбкой сказала она и пошла в ванную.

Там смыла всю косметику, стерла губную помаду. Потом вытерла лицо полотенцем, задумалась. Поняла вдруг, что этот сантехник разговаривает с ней даже умнее, чем известный журналист Антон, и уж куда умнее пьяных звезд эстрады. А как здорово он ей объяснил, в чем дело! Не ругал, даже не укорил в том, что так сильно накрасилась, просто привел пример… Нет, ну он какой-то странный сантехник!

Когда она вернулась на кухню, Борисов сидел на стуле, а на столе виднелась красивая бутылка с яркой этикеткой.

– Текила, – сказал Борисов. – Очень дорогой мексиканский напиток. Попробуем, – и, предупреждая возможный вопрос, пояснил: – Ремонтировал ванну одному богатею, протечка случилась за стеной, за кафелем, пришлось потрудиться… Ну он и презентовал за хорошую работу.

– Ладно, – сказала Аня, – попробуем. Как я тебе сейчас?

Борисов встал со стула, обнял ее, нежно поцеловал в губы.

– Обалденно, Анюта. Ты просто красавица. Ну давай, корми меня, тут такие запахи… И что у нас там есть?

– Садись, увидишь и попробуешь, – с улыбкой сказала Аня. Она взяла тарелку, положила на один край несколько ложек гречки со шкварками, на другой – азу с солеными огурцами и аппетитной томатной подливой. Поставила перед Борисовым.

– Если хочешь, перемешай, тоже вкусно получится, – сказала она. – А можешь не перемешивать.

Она и себе положила на тарелку то же самое, села рядом с Борисовым. Он уже наполнил хрустальные рюмки текилой, Аня понюхала, брезгливо поморщилась. А Борисов тем временем уже орудовал вилкой, пробуя по отдельности гречку и азу, и довольно кивал, ему все очень нравилось.

– Ань, обалденно вкусно все получилось. Слушай, ты это сама приготовила?

– Нет, кремлевского повара пригласила. Стасик, а что за гадость ты притащил? Это же какая-то самогонка…

– Ее нужно пить особенным способом. Смотри. – Он насыпал соли из солонки на тыльную сторону левой ладони между указательным и большим пальцами. – Сделай то же самое, правильно. А теперь слизни соль и сразу пей.

Аня посмотрела, как это сделал Борисов, и сделала то же самое. Все равно не понравилось, хотя сивушный запах напитка стал менее заметным. Уж лучше б ему подарили бутылку ликера «Бейлиз», вот он ей нравился. Хотела купить в супермаркете, и денег хватало, но не решилась.

Борисов старательно поедал азу с гречкой, Аня с улыбкой смотрела на то, как его тарелка пустеет прямо на глазах. Ну это прямо настоящее двойное удовольствие. Во-первых, накормила своего мужчину, во-вторых, ему понравилось то, что она приготовила.

– Анюта, а можно попросить добавки? – спросил Борисов, протягивая ей пустую тарелку.

– Конечно, Стасик, – с улыбкой сказала она.

Сама и половину своей порции не съела, а он быстро управился, это приятно. По новой наполнила его тарелку, поставила перед Борисовым, он в это время наполнил рюмки.

– Еще текилы?

– Ох, Стасик… такая гадость… Ну ладно, ради тебя выпью рюмку, – сказала Аня.

– Извини, что подарили… Но завтра я куплю тебе какой-нибудь ликер. За такую еду готов и потратиться… Очень вкусно все, честное слово.

Они снова выпили, соблюдая соляной ритуал, и Аня принялась за еду. Вдруг ей стало грустно. Вдруг стала думать – а что же дальше? Сегодня она угадала, приготовила то, что ему нравится. А если завтра не угадает, что будет? Прогонит ее? Да нет, он такой вежливый, но даже если просто отвернется, что же ей делать в тесноватой квартире? Просить прощения? Или уйти, чтобы не досаждать хозяину?

Борисов заметил ее погрустневшие глаза.

– Анюта, в чем дело?

– Стасик, я подумала… а что дальше? Ну, я согласна жить здесь с тобой, мне все нравится…

– И живи.

– Но это же несерьезно.

– Понимаю, тебе хочется замуж. Но ведь люди живут в гражданском браке по двадцать и больше лет. Мы живем, все нормально, а если что…

– Прогонишь меня, да?

– Да при чем тут это? Ну ты же видишь, я не очень богат. Живу пока что нормально, а вдруг полечу с работы? А вдруг безденежье наступит? И ты, моя жена, мать моих детей, станешь смотреть на меня с презрением, кричать: дурак, не можешь заработать… А потом уйдешь с детьми к какому-то богатею. Такое возможно, Анюта, все в этом мире возможно.

– Я не уйду, не брошу тебя, – твердо сказала Аня.

– Ты не знаешь, что такое жить в бедности.

Борисов много думал об этом после первой своей, неудачной женитьбы. Хорошо, что не было детей, да и особого имущества совместного не было, развелись быстро. А если бы жена привыкла к роскоши, а потом случился крах, он оказался без денег, разве она помогла бы в трудную минуту? Нет. А если бы дети появились, что бы им говорила мать? С того времени он стал бояться слишком долгих связей с женщинами, искал ту, которой мог бы довериться как самому себе. И увяз в исканиях…

– Я знаю, что такое жить в бедности, – сказала Аня. – Я в ней и жила. Но я знаю, что такое семья. Это значит, люди живут друг ради друга, помогают. Если ты работаешь, я могу сидеть дома, готовить, убираться, с детьми… А если у тебя трудности – я пойду работать, буду сидеть в каком-то ларьке, а ты – с детьми дома.

Борисов тяжело вздохнул, плеснул себе текилы, залпом выпил без всякой соли. Она ударила в самую точку. Семья – вот что главное для него, союз двух любящих людей, как у матери с отцом, и тогда дети растут любимыми, уверенными в себе, и все знают – им помогут в трудную минуту. Если у брата будет крепкая семья, у него, так вместе – они целый непобедимый клан! Главное, найти девушку, которая не подведет его… Аня сказала о семье так, как он сам думал.

Она? Как-то все просто получается, а если учесть, какие проблемы у него сейчас, так не поймешь, кому верить…

Сюзанна еще раз посмотрела на свое отражение в большом зеркале, повернулась направо, встала задом к зеркалу. Все отлично, попка симпатичная, джинсы не виснут, не морщатся, строго подчеркивают линии ее тела. Дорогие вещи должны служить для дорогих уловок, это закон. А иначе зачем тратить деньги? Кому как не хозяйке модного салона красоты знать про это?

Убедившись, что она выглядит отлично, Сюзанна второй раз за двое суток вышла из квартиры с надеждой обрести своего мужчину или на худой конец поставить точки над i.

А то что же получается? Он не звонит, имеет право, сама отказалась от свидания, но она хочет все же понять, что он на самом деле думает о ней. Без всяких дурацких игр, когда она знает, кто он, а он знает, кто она.

Сюзанна вышла из квартиры, села в свою «хонду». На сей раз путь ее лежал на Можайское шоссе, в скверный девятиэтажный дом, где находилась дурацкая квартира для игр миллионера. Может быть, там окажется какая-то шлюха, она переживет это и даже останется в странной квартире со Стасом, если он этого захочет. Да конечно, останется!

Почему-то верилось, что он захочет. Да не почему-то, а исходя из того, что было. А было у них много приятного в той задрипанной квартирке.

«Хонда» мчалась по вечерним улицам Москвы, за рулем ее сидела красивая девушка, нервно покусывая губы.