Текст книги "Охота на принца"

Глава 24

Дом он и есть дом. Приехала вчера, родители встретили ее с радостью, хоть и вернулась без подарков. Сказали – отдыхай, дочка, а осенью восстановишься в училище, получишь настоящую профессию, будешь работать как все нормальные люди. Мы во всем поможем. А Москва – это не для нас. Не стоит дурью маяться, у тебя есть дом, живи, дочка, дома.

Хорошо здесь, все знакомо, но и… тяжело было видеть. Как будто снова оказалась в той старой квартире на Можайском шоссе. Правда, здесь телевизор был современный, российский новый «Рубин», и простенький DVD-плейер родители купили, но в остальном…

Он приводил туда девушек, дурачился так… Но ведь с ним ей было хорошо, красиво, просто и понятно. Никакого хамства, никакой грубости, он был таким красивым, таким ласковым и нежным… Цветы для нее заказал…

Аня тоскливо усмехнулась. Надо же как! И вправду встретила своего принца, прямо-таки сказочного. А потом приперлась какая-то московская фифа и все испортила…

А как она еще могла реагировать на такую ложь, дурацкое притворство? Самое дорогое ему отдала, поверила… сантехнику! И хотела жить рядом с ним в той квартирке, пусть со старым телевизором, и вообще… никакого миллионера ей и даром не нужно было!

А он… игру затеял! Вот же дурак!

Аня сидела в своей комнате, родители ушли на работу, выходить из дому не хотелось. Алка не звонила, наверное, наслаждается со своим Карстеном. Вот же повезло подруге! Ночью в поезде два раза Алка будила ее, извинялась, мол, постой в коридоре. И она выходила из купе. А что поделаешь? Карстен договорился с проводницами, дал им денег, похоже, проводницы решили, что у них там групповуха будет, но не особо возражали, оно и понятно, вагон «СВ», в таких богатые люди ездят, а у них свои причуды.

Потом Алка выскакивала вся вспотевшая, тяжело дыша, махала рукой, мол, давай, иди в купе. Ну и ладно, чего уж там… Молодцы ребята, все у них замечательно, и пусть будет. Хоть бы позвонила Алка, сказала, как там родители их встретили? Все ж таки немец, настоящий. Не так уж часто приезжают настоящие немцы в простую рабочую семью.

Аня усмехнулась, представив себе, как бы смотрели на нее родители, если бы она привезла домой Стаса. Ну, ему бы понравилась эта малогабаритная квартирка, а вот родители…

Ну да что про это думать? Она приехала одна… Насовсем. Звонок в дверь отвлек Аню от грустных мыслей. Ничуть не сомневаясь, что это подруга со своим немцем заявились в гости, побежала в прихожую, распахнула дверь… и замерла.

– Нет, ну ты прямо как привидение… – пробормотала Аня. – Никак не отвяжешься…

Хоть незваная гостья была в темных очках, Аня сразу узнала в ней подругу Антона, подругу Стасика, вот уж чего никак не ожидала, так увидеть ее на пороге своей квартиры! Но она – вот, стоит на пороге! Прямо кошмар какой-то.

– Есть разговор, может, пригласишь войти? – спросила Сюзанна.

– Ну заходи. – Аня отступила от двери, пропуская в тесную прихожую московскую барышню.

А что оставалось делать? Прогнать, накричать, за–хлопнуть дверь перед носом? Теперь-то какой от этого толк?

– Я – Сюзанна, ты Аня, это мне известно. Будем считать, что познакомились.

– Ну а как же ты еще можешь называться? – усмехнулась Аня. – Не Таней же… Ладно, Сюзанна, проходи в мою комнату.

Сюзанна огляделась, потом пошла вслед за Аней.

– Кажется, я понимаю, что ты говорила ему в той дурацкой квартирке, – сказала она.

– Что говорила, то и говорила, – сказала Аня. – Это не твое дело.

– Пожалуйста, не злись.

Они зашли в маленькую смежную комнатушку, где только и поместились старая деревянная кровать, гардероб, тумбочка и письменный стол со стулом. Аня села на кровать, Сюзанна села на стул у стола.

– Аня, понимаешь… Все это очень серьезно. Я уже год встречаюсь со Стасом…

– Ну и что?

– Я не знала, кто он на самом деле, но догадывалась, что притворяется.

– А я тут при чем?

– Послушай меня внимательно. Когда случилось… Я беременна от него, еще не заметно, второй месяц, я навела справки…

– Врешь! – крикнула Аня.

– Нет. Вот справка от гинеколога, посмотри сама.

Аня не взяла протянутую бумажку, неуверенно пожала плечами:

– Ну и что?

– У нас будет ребенок, понимаешь? И я хочу, чтобы у него был нормальный отец. Стас любит меня, просто… на него нашло какое-то помутнение, он и раньше таскал в эту квартиру девушек, я прощала ему, но теперь… Я выяснила, кто он на самом деле, приехала…

– А я здесь при чем?

– Ань, пожалуйста, не злись. Я хочу, чтобы ты отказалась от него, сама, по доброй воле. Полгода назад он уже сходил с ума по одной актрисе, но быстро охладел к ней. Так и с тобой будет. Я заплачу.

Сюзанна вытащила из сумочки пачку американских купюр в банковской упаковке, положила на стол.

– Ты хочешь купить меня? – ужаснулась Аня.

– Десять тысяч баксов. Я не миллионерша, чтобы разбрасываться такими деньгами, но будущее ребенка… Да и твое собственное… Все эти игры плохо заканчиваются. Он и сюда приедет, сейчас у него только ты на уме. Через месяц будет другая, и где ты окажешься?

Аня неуверенно передернула плечами. А что она могла сказать? Десять тысяч долларов – огромные деньги, эта московская дама, Сюзанна, беременна от Стасика, вот и справку привезла. Она права, хочет, чтобы у ребенка был отец… Да и вообще, как можно быть счастливой за счет несчастья другой?

– А почему ты думаешь, что он будет искать меня?

– Я слишком хорошо знаю его. Он не звонит, не отвечает на мои звонки, такое уже бывало. Раньше я бы и внимания не обратила, но теперь… Ради нашего ребенка я решилась приехать сюда, чтобы рассказать тебе всю правду.

Она говорила уверенно, выглядела ужасно расстроенной, и Аня поверила. Как не верить, если миллионер развлекался, это ж и сама прекрасно знала. Не только ее, но и Сюзанну приводил в старую квартиру, не случайно же она именно там его надеялась увидеть и увидела? А там, куда две девушки приходили, уж точно и других немало было, а сколько еще будет? Да не ее это дело, пусть живет как хочет!

– Ладно, – после недолгого колебания сказала Аня. – Я все поняла.

– Не подведи меня, пожалуйста, – сказала Сюзанна. – Ты хорошая девушка, умная, понимаешь, что к чему… Я надеюсь, что он быстро одумается. Спасибо тебе, Аня.

– Ты нормально себя чувствуешь? – спросила Аня.

– Тошнит немного, да ничего, до аэропорта доберусь. Когда будешь в моем положении – поймешь. Значит, договорились?

– Да…

– Пойду… Прощай, Аня, надеюсь, мы больше не встретимся.

– Я тоже надеюсь, – сказала Аня, она все больше проникалась проблемами московской гостьи. – Может, тебя проводить до аэропорта?

– Нет, спасибо, меня такси ждет.

Сюзанна встала со стула, поморщилась, приложив ладонь к животу, пошла к двери. Аня вскочила с кровати, проводила гостью до двери, даже помахала вслед рукой.

Аня не могла видеть, как Сюзанна злорадно усмехалась в кабине лифта, а сев в такси, даже промурлыкала:

– Попробуй м-ма-а, на-а…

– Не понял? – сказал таксист, обернувшись к ней.

– Тебе ничего и не нужно понимать, дорогой! – с холодным презрением сказала Сюзанна. – Двигай в аэропорт!

Она была очень довольна собой. Получилось самое главное – успела! Опередила Стаса! Лишь в этом были сомнения, ведь не знала, когда Стас поедет в Чебоксары, не одним ли рейсом с ней? Но он, видимо, решил лететь днем и опоздал. Вот и замечательно. Ну а в том, что шустрая телка согласится взять деньги, никаких сомнений не было. Не поскупилась, дала по максимуму, для заштатного городишки такие деньги – целое состояние.

Отъезжая от дома, Сюзанна внимательно смотрела в окно машины. Хотелось, чтобы в это время приехал бы Стас и побежал бы в подъезд. То-то она посмеялась бы! Но нет, киношного сюжета не случилось.

Борисов лишние три часа просидел в аэропорту Домодедово. Рейс на Чебоксары, как назло, дважды откладывался, что-то там с самолетом не в порядке было. Ох уж эти наши самолеты! Даже если вовремя вылетают, и то страшно летать на них, а уж если задерживают вылет «по техническим причинам», хочется взять машину и рвануть обратно в Москву. Домой!

Но в том-то и дело, что дома, по сути, не было. Квартиры – да, целых две, одна настоящая, другая декоративная, но ни та ни другая не казалась Борисову домом. Что-то похожее он почувствовал совсем недавно, и вовсе не там, где хотелось это чувствовать, но было, было! Примитивная квартирка, куда приятно было приезжать с очередной красоткой, но где жить он бы уже не смог, вдруг стала настоящим теплым домом. Куда стремился поскорее вернуться и остаться, ведь там его ждали вкусный домашний ужин и красивая девушка, его девушка – и больше ничья.

Как-то быстро и неожиданно это закончилось, но чувство осталось. Он летел в чужой, незнакомый город, чтобы вернуть Аню. А рейс все задерживают и задерживают!

И без того голова забита всякими вариантами встречи с Аней, одно дело – Москва, где он был уверен в себе и в любой момент мог рассчитывать на помощь и свои деньги, и совсем другое – Чебоксары, там он никого не знал, помощи было ждать неоткуда, и даже деньги не имели той власти, что в Москве.

Брат советовал взять с собой Максима, да и Гоша, узнав о его намерении, настойчиво предлагал двух своих людей для сопровождения босса. Он отказался. Это частная поездка, личная проблема, и решать ее нужно было самому.

Думал о том, как встретится с Аней, да и встретится ли? У нее тут могут быть друзья, подруги, вернулась домой сильно разочарованная, обиженная… все может быть. А тут еще дурацкий самолет, который все никак взлететь не может!

Вчера вечером долго катались по Замоскворечью, Джуди очень понравилась летняя Москва, еще сохранившая свой купеческий облик, восторженно глазела в окно машины, дергала мужа за рукав, что-то торопливо говоря по-английски. Он в общем-то понимал анг–лийский, но не тот, на котором говорила Джуди. По интонации улавливал, что ей нравится старый город, совсем не похожий на Париж или Рим. Потом поехали в ресторан «Плотва», где, несмотря на дурацкое название, готовили вполне приличные рыбные блюда. И там устроили настоящее пиршество. Владимир вспомнил, что он и российский гражданин тоже, решил удивить жену-американку исконно русскими блюдами, и на столе замелькали тарелки с закусками из раков, стерляжья уха, осетрина по-царски, семга боярская, настоящие озерные караси в сметане. Ну водочка в запотевшем графине. Пилось под царские-боярские блюда легко и приятно, Джуди ахала, закатывала глаза, переживала по поводу съеденных калорий, но ела и пила, поскольку вкусно было. И чем больше пила, тем громче смеялась, болтала с мужем по-английски, с Борисовым на корявом русском. Она привлекла внимание посетителей-мужчин, состоятельных людей, иных в этом ресторане не было, они уже стали приглашать за свой стол или посылать бутылки с шампанским. Любая такая попытка решительно пресекалась Максимом, который сидел за отдельным столиком, ел стерляжью уху и осетрину, но запивал все квасом. И когда очередной подвыпивший посетитель пытался оказать знаки внимания симпатичной американке, вставал со стула и вежливо объяснял, что не стоит мешать людям отдыхать.

Скандалов не возникало. Наверное, многие приехали со своей охраной, это и останавливало. Понимали, что, если станут качать права, неизвестно, на какой ответ могут нарваться. Да и в ресторан скандалисту будет заказан путь. Нет так нет, но посматривали на возбужденную американку с интересом.

Борисову нравилось, что Джуди с восторгом воспринимает Москву и уже забыла о дурацком недоразумении в старой квартире, но уже стал беспокоиться, не много ли она пьет сегодня? Все же в ее положении…

Но Владимир относился к этому совершенно спокойно. Он выглядел задумчивым, каким-то отстраненным. Борисов понимал, в чем тут дело. Два резких разворота, вначале странное «нет», потом еще более странное «да» насторожили покупателя. Но брат был для него гением бизнеса, если уж в Америке, совсем чужой среде передовых технологий, выходец из России стал солидным бизнесменом, как-то разрулит и эту ситуацию.

Джуди была в полном восторге от ресторана, от поездки, вообще от всего, что она увидела в громадном городе, и не европейском, и не азиатском, ни на какой другой город мира не похожем. Вернулись в квартиру на Кутузовском и, пока Джуди принимала душ, поговорили на кухне с братом под рюмку водки с соленым огурчиком.

– Володя, скажи честно, ты соблазнился на предложение ЦРУ? – спросил Борисов.

– Нет, это солидная фирма, не первый раз работает с нами.

– И тебя не насторожили ее пожелания?

– Нет. Программа чисто защитная. Ее, конечно, можно использовать в разных махинациях… Но для этого нужна мощная структура.

– А у ЦРУ ее нет? – усмехнулся Борисов.

– Лучше ты скажи мне, это КГБ все организовало?

– Нет у нас КГБ, Володя, я давно уже тебе говорил.

– Извини, никак не запомню теперешнее название. Когда уезжал, было, кажется… ФСК?

– Я не знаю, кто стоит за угрозами мне, родителям… Не хочу рисковать, понимаешь? Да у меня других проблем до черта! Я сделал, продал – пусть они угрожают твоему покупателю. А не нам, вот и все, что я думаю.

– Понятно… Завтра летишь? Ну-ну, если меро–приятие будет удачным, интересно посмотреть на эту красавицу.

Джуди выскочила из ванной румяная, красивая и еще более пьяная. В халате с развевающимися полами, обнажавшими красивые ноги, бросилась на шею мужу, что-то задорно прощебетала по-английски.

– Пойду быстро душ приму, – сказал Владимир, допил свою рюмку и вышел с кухни.

– Ба-ай, Стейси! – кокетливо помахала пальчиками Джуди и убежала в спальню.

Борисов усмехнулся, глядя ей вслед. Вот же практичная американская девушка! Хочешь красивого секса, дорогой муж, – прими душ перед тем, как лечь в постель. Все просто и понятно у них, и правильно. А у нас как-то по-другому… Могла ли Аня попросить его принять душ, намекая на обалденный секс ночью? Да нет, конечно. Потому ему нужна Аня, а не американская девушка, потому мы и не они и никогда не станем ими.

Поздним утром, после завтрака, приготовленного Джуди (тосты с кофе и овсяные хлопья), он проводил супругов в поездку в Коломенское, где Джуди еще не была. Предупредил Гошу, что головой отвечает за брата и его жену, а сам стал собираться в аэропорт.

Наконец-то объявили посадку на его рейс. Борисов прошел в «накопитель», с собой у него была лишь сумка, которую можно было взять в салон, поскольку ничего противозаконного там не было. Две футболки и чистая рубашка, свежие носки и трусы. Вдруг придется задержаться… Да плоская фляжка с виски, четвертинка, для того чтобы нормально перенести полет. Слава Богу, в наши самолеты еще не запретили проносить жидкости!

Автобус доставил Борисова к самолету Ту-154, он с тяжелым вздохом пошел по трапу вверх. Потом занял свое место, не выдержал, достал из сумки фляжку с виски, торопливо хлебнул из горлышка.

– Как вы думаете, мы не упадем? – спросила толстая женщина, сидящая рядом.

– Я надеюсь… – с улыбкой ответил Борисов.

– Не очень-то вы надеетесь, – сказала женщина. – Да и я тоже. – Она достала из сумки жестяную баночку с джин-тоником, сделала пару солидных глотков, торопливо достала платочек, принялась вытирать навернувшиеся слезы.

Самолет вырулил на взлетную полосу, моторы взревели, и машина стремительно помчалась вперед. Борисов неторопливо прихлебывал виски, и с каждым глотком чувствовал себя все увереннее и спокойнее. Толстая соседка громко икнула, поправила ремень безопасности и уверенно огляделась, не выпуская из руки спасительную баночку.

Самолет с ревом взмыл в синее московское небо.

Глава 25

Вечер скоро, надо что-то делать: или пойти прогуляться, или остаться дома, у телевизора… Аня так и не решила, чем ей заняться этим теплым вечером. Да и как решить, если столько посторонних мыслей в голове!

Ну во-первых, эта гостья, Сюзанна… Она беременна от Стасика, огромные деньги дала, просила… Ну что ж тут поделаешь? И без денег бы помогла ей, у нее же ребенок будет от Стасика… Но такие деньги! А что с ними делать теперь? Сказать родителям или нет? Да и как их тратить, если не говорить? Спросят же, откуда деньги такие? И почему она не хочет что-то для дома купить? Да нет, она согласна и для дома, что надо… Но как об этом сказать родителям? Она ведь продала свою любовь. А что ж тут странного? Продала, если честно говорить. Но – свою. А что касается Стасика – подарила ему ребенка, женщину, которая под стать миллионеру. Ну если может отдать десять тысяч баксов за свое счастье, своего ребенка, чтоб он не был сиротой, то, конечно, она ему пара. Но как же родителям все это объяснить? У них теперь есть деньги… откуда? Отец сразу подумает, что она в Москве торговала собой направо и налево…

Аня никак не могла сообразить, что тут делать. Телефонный звонок отвлек ее от этих мыслей.

– Да? Я слушаю, – сказала Аня, взяв трубку телефона.

– Анька, привет, это Алла! Ну как ты сама?

– Я нормально… А ты? Куда-то потерялась, балдеешь со своим немцем?

– Балдею. Слушай, мы с Карстеном едем к тебе. Есть предложение!

– Ну ты даешь… А чем же мне вас встретить? Ну, чай заварю, конечно…

– Не надо ничего делать, мы заскочим на пять минут, уже подъезжаем. Потом все скажу. Ты жди!

Аня положила трубку, сунула упаковку с деньгами в ящик стола – потом решит, что делать с этими деньгами. Или отдать часть родителям, чтобы купили все, что нужно, или потратить на себя… А ради чего? Потом пошла на кухню, заварила свежий чай в чайничке, все же немец приедет, негоже встречать гостя без ничего. Ну хоть чаем угостит. Правда, никаких тортов нет, ну ладно, предложит Алке и Карстену бутерброды с вареной колбасой к чаю.

Алла вошла в квартиру, держа своего немца под руку, она вся прямо-таки сияла, ну счастливая баба, что тут скажешь? А немец, похоже, освоился в Чебоксарах, чувствовал себя вполне уверенно.

– Ань, значит, такое дело, – с порога заявила Алла. – Мы сегодня собираемся у нас, что-то вроде прощального ужина. Так что приехали за тобой, специально. Обязана присутствовать. Все ж таки вместе с тобой не один фунт… собачьего мяса сожрали.

– Ты хочешь, чтобы я прямо так вот… поехала?

– Прямо так, Анька! Скажи, Карстен!

– О, я! Аня хотет… видет… аллес. Все, та-а. Вир с Алка… фарен нах… ехат Германия, – пробормотал Карстен.

– Завтра улетаем в Москву, а потом – в Мюнхен. Ты прикинь, да? Я – в Мюнхене!

– Обалдеть, Алка! Я рада за тебя, правда. Ну, пойдем на кухню, чаем вас напою.

– Да на хрена нам твой чай нужен, подружка? Собирайся, поехали. Там предки уже стол накрыли, гостей ждут. Ну и ты… главная. Отметим мой отъезд. Кстати, специально для тебя пригласила Борю.

– Какого Борю? – настороженно спросила Аня.

– Савельева, он еще в школе бегал за тобой. А теперь стал бизнесменом, хозяин магазина…

– Ты думаешь, мне это нужно?

– А это решай сама. Ну что, поехали?

Аня растерялась, не знала, что сказать. Столько новостей… Ну конечно, она должна присутствовать на прощальном ужине подруги, в Германию уезжает, не в Турцию с Амиром! Совсем уезжает, с женихом-немцем! А это ж такое серьезное дело…

– Ладно, подожди, я переоденусь… – сказала Аня. – Ты пока напои Карстена чаем на кухне, можешь бутерброды сделать…

– Да нужен ему твой чай! – уверенно сказала Алла. – Он с утра уже с отцом выпил и чаю, и водки, тут главное, чтобы не развезло его, он же с нашими правилами не знаком… Так что я контролирую. А ты давай одевайся.

– Я, я, – с улыбкой сказал Карстен. – Аня – лучши гост, та-а… мы ехат цузаммен… вместе…

– Хорошо, я сейчас, – сказала Аня.

Она сидела дома в тренировочном костюме, побежала в свою комнату, сбросила просторные штаны, торопливо натянула джинсы, свежий лифчик надела, голубую футболку. Ну а что? Не в ресторан все же идет, к подруге в гости, так и оденется просто. Одернула джинсы, футболку, посмотрела на свое отражение в зеркале на стене – вроде как ничего, ну и ладно. Боря Савельев там будет… Да нужен ей этот Боря!

Но все ж таки – стал бизнесменом, значит, нужно показаться ему в форме. Просто потому, что она была в Москве, жила там и запросто может поставить этого Борю на место рассказом о вечеринке с участием знаменитых артистов, где и сама была и запросто общалась со всякими там звездами.

Потом помчалась в ванную с сумочкой в руке – надо ж было накраситься.

– Аня, гу-ут! – протянул Карстен, глядя на нее.

– Не совсем, – отрезала Аня. – Извините, ребята, еще пару минут…

Она забежала в ванную, торопливо подвела брови, начинила ресницы английской тушью, размазала по щекам крем-пудру, добавила и румян. Когда все растерла основательно, вроде как ничего получилось. И с этим ощущением она вышла из ванной.

– Отлично выглядишь, – сказала Алла. – Все, поехали, а то там уже водка стынет…

– Как водка стыт? – недоуменно спросил Карстен. – Стыт – холод, так, а водка холод – гут…

– Это непереводимое русское выражение, – уверенно сказала Алла. – Я потом, в Мюнхене, тебе все объясню. А сейчас – поехали. Ань, пошли, нас там машина ждет.

– Погоди, я же должна записку родителям оставить. Придут с работы, а меня нет, волноваться будут.

– Так и напиши, что ты у меня. Они все сразу поймут. Да и адрес мой знают, пиши – и поехали.

Аня побежала в свою комнату, достала из ящика стола блокнот для эскизов, вырвала лист, торопливо написала, что она в гостях у Аллы, волноваться не стоит, все хорошо. Потом с листком помчалась на кухню, положила листок на стол, вернулась в при–хожую.

– Ну, я готова.

– Едем! – решительно сказала Алла.

Аня закрыла железную дверь квартиры на ключ, пошла по лестнице вниз, следом за подругой и ее немецким женихом. А они вовсю обнимались и целовались, шагая по грязным ступенькам. Веселенькая семейка у них будет в чересчур правильной Германии!

Толстая соседка по салону самолета решительно тряхнула Борисова за плечо:

– Просыпайтесь, уже прилетели.

– На земле стоим? – с трудом открывая глаза, уточнил Борисов.

– Да уже народ выходит. – Она добродушно усмехнулась. – Вы поспешите, а то отправитесь обратно в Москву.

Борисов огляделся: и вправду народу в салоне почти не было, впереди виднелись последние выходящие.

– Спасибо. По правде сказать, я чувствую себя замечательно. По-моему, нормально долетели.

– Да не то слово. Отлично, я бы сказала. Ни разу даже не тряхнуло.

В здании аэропорта Борисов зашел в платный туалет, умылся, тщательно прополоскал рот специальным раствором, уничтожающим неприятный запах. Уже вечер, не исключено, что придется разговаривать с родителями Ани, а он ведь выпил двести пятьдесят граммов виски, после чего благополучно уснул. Негоже, если от него перегаром будет нести. Потом сменил рубашку на свежую, такую же белую, и почувствовал себя вполне готовым к важной встрече с девушкой.

Найти такси не составило труда. Борисов сел в машину, показал водителю листок с адресом:

– Поедем вначале туда.

Водитель, невысокий курносый мужчина лет три–дцати пяти в бейсболке, растянутой на шее футболке и черных джинсах, с усмешкой оглядел его дорогой костюм, белоснежную рубашку, покачал головой:

– Там район пролетарский… В таком костюме не советую вечером разгуливать. Разденут.

– Я не буду разгуливать. Вы подождете меня, потом отвезете на вокзал. Возможно, куда-то нужно будет заехать…

– Сколько?

«Волга» уже катилась по шоссе в сторону города.

– Двести долларов.

– Триста, – тут же сказал водитель.

– За триста я буду час кататься по Москве на лимузине.

– Вы же сами сказали, может, еще куда… Ну так… за все про все… До полуночи я в вашем распоряжении.

Борисов подумал и согласился. Время близилось к восьми вечера, до полуночи оставалось четыре часа с минутами, если все это время в его распоряжении будет машина – совсем неплохо. Город чужой, незнакомый, всякий раз ловить такси, договариваться, да еще и в районе, где могут раздеть, накладно.

– В гости или домой? – поинтересовался водитель.

Судя по всему, мужик был слишком коммуникабельный.

– Тещу хочу навестить, – нехотя сказал Борисов.

– Ну, теща – это святое, – сказал водитель.

И весь час, пока ехали до нужного дома, опровергал свои слова. Борисов понял, что мужика сильно достала его собственная теща, и высказать мнение о том, какие они монстры, все тещи на свете, было для него важнее, чем получить гонорар за свои водительские труды.

Борисов слушал молча, иногда кивал. Уже вечер, не исключено, что он сегодня встретится со своей тещей, будущей, как-то она примет московского гостя? В конце концов болтовня водителя перестала его раздражать, Борисов воспринимал ее как информацию к сведению, которая поможет избежать каких-то недоразумений в ближайшем будущем.

Машина остановилась у подъезда обычной серой пятиэтажки.

– Пожалуйста, подождите, – сказал Борисов, выходя из машины. – Я ненадолго.

– Ну так это… хоть сто долларов, а то… сами знаете… – взмолился водитель.

Борисов достал из кармана брюк триста долларов, ровно столько там лежало, остальные были во внутреннем кармане пиджака, в бумажнике, и в другом бумажнике, на дне сумки. Протянул одну купюру словоохотливому водителю и пошел в подъезд.

Квартира располагалась на третьем этаже, металлическая дверь с обивкой из синего дерматина, глазок… «Интересно, есть в городах России обычные деревянные двери или уже нет?» – подумал Борисов и нажал кнопку звонка. За дверью послышались шаги, мягкий женской голос спросил:

– Кто там?

– Добрый вечер, извините за беспокойство, – сказал Борисов. – Могу я видеть Аню?

– Ее нет дома!

– Еще раз извините, я прилетел из Москвы, прямо из аэропорта – к вам… Скажите, где ее можно найти?

Видимо, любопытство матери Ани было так велико, что она отважилась приоткрыть дверь на длину толстой цепочки. Хотелось посмотреть, с кем же там знакомилась ее дочь? Увидела симпатичного, ухоженного мужчину в дорогом костюме, в ослепительно белой рубашке… Видела мужчин в таких костюмах, сплошь – большое начальство.

– А зачем тебе нужна Аня?

– Я Станислав Борисов. Мы познакомились с Аней в Москве, когда ее уволили с работы… Очень глупо расстались…

– Уволили? А она… – Женщина машинально вытерла ладони о фартук, но протянуть руку побоялась. – Татьяна Васильевна, мать Ани. Извините, Станислав, ее и вправду нет дома.

Судя по взгляду, возможная теща ничего не имела против такого зятя, да и Борисов, глядя на невысокую, полноватую женщину с округлым миловидным лицом, не возражал против такой тещи. Аня была похожа на свою мать.

– Я, наверное, лишнее сказал… Извините, не хотел вас огорчить.

– Это вы меня извините, Станислав. Уж не могу вас впустить, муж задержался на работе, а я тут одна…

– Я понимаю, и правильно делаете, Татьяна Васильевна. А где я могу найти Аню?

Женщина тоскливо усмехнулась, с сожалением качнула головой. Но это не относилось к ее дочери, это была досада на саму себя. Человек с дороги, приехал, вежливый, культурный москвич, а она не может его впустить, предложить чашку чаю… И это русское гостеприимство?! Но как впустишь, если в районе только за два дня пять ограблений, одно с убийством? Вот же чертово время!

– Она записку оставила, поехала к Алле, подружке своей. Та вроде как замуж выходит, за немца…

– Можете дать мне адрес?

– Да конечно. Улица Ольги Громовой, дом два–дцать три, квартира семнадцать. Запомните?

– Да, спасибо… И еще. Татьяна Васильевна, пожалуйста, передайте Ане мою визитку. Если не встретимся, пусть позвонит. И вы можете позвонить, если у Ани возникнут проблемы. Всего вам доброго!

Борисов протянул женщине свою визитную карточку. Татьяна Васильевна даже об осторожности забыла, никогда не видела таких визитных карточек – с золотыми выпуклыми буквами, золотыми вензелями… И вправду – Станислав Борисов, фирма «Звезда». Уж было решилась впустить его, чаем напоить, но гость уже бежал вниз по лестнице. Нехорошее предчувствие кольнуло сердце Татьяны Васильевны. Не иначе как Алка виновата в том, что дочь вернулась из Москвы ни с чем. Разбитная девка, все про это знают, нашла себе какого-то немца и Анюте пообещала, а та, дура, и поверила! Да зачем же ей, матери, немец, если такой парень, москвич, вежливый, поговорить и то приятно, а главное – наш! Чего ж дочке еще искать-то?

Что греха таить? Хотелось матери, чтобы дочка нашла в Москве жениха, умного, непьющего, с деньгами, и была бы счастлива, и внучат бы родила… И в мечтах своих видела, как ни странно, именно такого парня, какой только что приходил к ней. Так чего же она думает?

Татьяна Васильевна сунула визитку в карман фартука, но тут же выхватила обратно. ТАКУЮ визитную карточку нельзя класть в карман фартука, вдруг испачкается! Она отнесла ее в большую комнату, положила в ящик буфета, где хранились домашние документы.