Текст книги "Последний рубеж. Роковая ошибка"

– Что он делает? – вопросил мистер Харкнесс. – С кем это он? Что он им говорит?

– Врача вызывает, – пояснила Джулия. – И карету «Скорой помощи».

– А ветеринара? – требовательно спросил мистер Харкнесс. – Ветеринара вызвал? Боба Блэкера? Она ногу, наверное, сломала, усыпить придется. Об этом вы не подумали? Она лежит там в таком ужасном виде. Кому-нибудь глаза ей закрыть надо. Я сам не могу, но кто-то же должен.

Рики, к своему ужасу, ощутил, как в горле поднимается крик. Мистер Харкнесс все продолжал бормотать и всхлипывать. Почти невозможно было определить, когда он говорит о племяннице, а когда о лошади.

– А другие лошади что? – причитал он. – Их расседлать надо, помыть, накормить. Она согрешила. Перед Богом согрешила! За такое в ад попадают. Скорее всего. Так что с лошадьми?

– Бруно, – сказала Джулия. – Займешься?

Бруно с явным облегчением направился в ближайший денник. Оттуда почти сразу донеслись успокаивающе-обыденные звуки конюшни: фыркнула лошадь, переступая копытами, упало на землю переброшенное через дверцу седло, что-то железное ударилось о дерево.

Сам мистер Харкнесс нырнул в соседний денник так неожиданно, что там раздался топот копыт.

– Спокойно, девочка, – успокаивал он серую лошадку, прерывая свои слова всхлипами. – Стой спокойно.

– Как ужасно, – вздохнула Джулия. – Что же делать?

– Ничего, – ответила Карлотта.

– Может, принести ему выпить? – спросил Рики. – Бренди или еще что-нибудь?

– Он, должно быть, не пьет – страшится геенны огненной, – предположила Джулия. – А если выпьет, вдруг его совсем развезет?

– Наверное, стоит попытаться. – Зайдя в дом с черного хода, Рики пошел на голос Джаспера и обнаружил его у телефона в кабинете, где мистер Харкнесс, очевидно, вел бухгалтерию.

– Да, благодарю вас. Сразу, как только сможете, пожалуйста. – Джаспер положил трубку. – Что теперь делать? Как он?

– Бормочет, будто не в себе. Но сейчас в конюшне, занялся лошадьми. Дамы решили предложить ему глоток чего-нибудь крепкого.

– Вряд ли мы что-нибудь найдем.

– Поищем?

– Не знаю. А надо ли? Вдруг он совсем от этого голову потеряет?

– Да, мы тоже подумали, что такое может случиться, – кивнул Рики.

Джаспер оглядел комнату и направился к маленькому угловому буфету. Чуть поколебавшись, он открыл дверцу и тут же наткнулся на листок бумаги с нарисованным на нем красными чернилами черепом с костями. Рисунок сопровождала следующая надпись:

ОСТЕРЕГИСЬ! Не то попадешь прямиком в ад!!!

Все это было прикреплено к бутылке виски.

– И что нам теперь делать?

– Понятия не имею. Но я знаю, что делать мне, – мрачно усмехнулся Джаспер. Он открутил крышечку и приложился к бутылке. – Как раз то, что нужно, – выдохнул он и предложил бутылку Рики.

– Нет, спасибо. И так мутит.

– Кто как реагирует, – ответил Джаспер, вытирая рот и ставя бутылку обратно в буфет. – Врач едет. Ветеринар тоже. – Он показал список номеров на листке над телефоном. – И карета «Скорой помощи». И каждый из них сказал, что ее нельзя трогать.

– Понятно.

– Ветеринар имел в виду лошадь, конечно.

– Разумеется.

– Боже мой. Как это ужасно!

– Ужасно.

– Пойдем к остальным?

– Да.

Они вернулись в конюшню. Бруно и мистер Харкнесс все еще были в денниках, откуда слышалось лошадиное чавканье и фырканье.

Джаспер обнял жену за плечи.

– Ты как?

– Ничего. Ты выпил.

– Хочешь?

– Нет.

– Где Бруно?

Джулия кивнула в сторону денников.

– Идите-ка сюда, – сказала она и подвела Джаспера и Рики к автомобилю.

На водительском месте сидела Карлотта и курила.

– Послушайте, – сказала Джулия. – Я насчет Бруно. Вы, конечно, понимаете, что он думает?

– Что?

– Что это его вина. Он прыгнул первым, и она решила, что тоже сможет.

– Даже если так, он не виноват.

– Я говорю то же самое, – вставила Карлотта.

– Постарайтесь его убедить! Ему не велели прыгать, а он не послушался, и вот что из этого вышло. Так думает Бруно.

– Вот дуралей.

– Да она еще до нас собиралась прыгнуть! – напомнил Рики. – И прыгнула бы.

– Вот именно, Рики, – с жаром поддержала его Джулия. – Именно так. Этой линии поведения мы и должны придерживаться с Бруно.

– Конечно, будет расследование, и этот факт всплывет, – заметил Джаспер.

– Черт, – выругалась Карлотта.

К дому подъехал автомобиль. Из него вышел мужчина в твидовом костюме и с чемоданчиком в руке.

– Доктор Кэри? – спросил Джаспер.

– Блэкер. Я ветеринар. Где Кас? И что вообще случилось?

– Я сейчас все объясню, – сказал Джаспер.

Пока он рассказывал о происшествии, прибыл второй автомобиль, откуда тоже вышел мужчина в твидовом костюме и с чемоданчиком в руке. Это был доктор Кэри. Джаспер повторил все, что случилось.

– Где она? – спросил доктор Кэри, когда Джаспер закончил, и сразу направился к выгону.

– Когда приедет «скорая», проводите их к месту, – бросил доктор через плечо. – Харкнессом я займусь позже.

– Наверное, мне надо поговорить с Касом, – сказал ветеринар. – Ужасная трагедия. Где он?

Будто отвечая на вопрос, над дверью денника неожиданно возник мистер Харкнесс.

– Боб… Боб, она совсем охромела. Рыжуха наша, Боб. Охромела и убила Дульси.

Наконец прибыла карета «Скорой помощи».

Рики стоял в углу двора, и все происходящее казалось ему нереальным. Ветеринар куда-то отошел, и мистер Харкнесс, что-то громко ему говоря, сначала порывался последовать за ним, затем вдруг остановился и вытер рот, растерянно глядя то на одну, то на другую удаляющуюся фигуру в твидовом костюме и с чемоданчиком, как будто они – часть какого-то сюрреалистического пейзажа. Потом мистер Харкнесс побежал к санитарам, которые вытаскивали из автомобиля носилки и брезентовый чехол, и попытался их остановить, отчаянно причитая. Санитары, похоже, как-то его успокоили и выслушали Джаспера, который показал им, куда идти. Мистер Харкнесс все время его перебивал и давал собственные указания.

– Там мимо не пройдешь. Сразу там прямо. Где прогал в изгороди. Я покажу. Мимо не пройдешь.

– Мы все поняли, сэр, спасибо, – ответили санитары. – Не беспокойтесь, мы найдем. – И зашагали прочь с носилками.

Мистер Харкнесс смотрел им вслед, оттягивая пальцами губу и что-то бормоча. К нему подошла Джулия, по-прежнему очень бледная.

– Мистер Харкнесс, пойдемте в дом, я сварю вам кофе покрепче, – заговорила она, как обычно, быстро и решительно. – Не ходите туда, теперь уже ничем помочь нельзя. Пойдемте. – Она взяла его под локоть, продолжая говорить, и он позволил увести себя в дом.

Карлотта осталась в машине. Джаспер пошел к ней. Бруно нигде не было видно.

Рики вдруг сообразил: что делать в такой ситуации прекрасно знает его отец. Он, как всегда, прибыл бы на полицейской машине и вновь имел бы дело со смертью, теперь настигшей мисс Харкнесс, и размышлял бы над зрелищем, от воспоминаний о котором Рики сразу становилось дурно. Аллейн не обсуждал работу с семьей, однако Рики, который очень любил отца, в душе часто удивлялся, как такой утонченный человек мог выбрать такую профессию. «Нет, я, наверное, спятил, – сказал он себе. – Думаю о произошедшем так, будто это не чертов несчастный случай, а преступление».

Джулия вышла из дома.

– Сидит в гостиной, – сообщила она. – Пьет растворимый кофе, в который я влила изрядное количество шотландского виски. Не знаю, учуял ли он спиртное и делает вид, что нет, или просто находится в таком состоянии, что ничего не замечает.

Послышался шорох шин по гравию, и из-за дома показался полицейский на велосипеде.

– Всем добрый вечер, – прокряхтел он, слезая с велосипеда. – Что тут у вас случилось?

Джулия поспешила к нему, протягивая руку.

– Вы это сказали! – вскричала она. – Вы правда это сказали! Это же просто чудесно!

– Простите, мадам? – переспросил полицейский, оглядывая ее с ног до головы.

– Я думала, это только в анекдоте полицейский приезжает и спрашивает: «Что тут у вас случилось» – и еще говорит: «Всем добрый вечер».

– А почему бы и не сказать? – удивился полицейский.

– Нет, можно, конечно, – кивнула Джулия.

– У моей жены сильный шок, – вмешался Джаспер. – Она нашла тело.

– Да, верно, – произнесла Джулия дрожащим голосом. – Меня зовут Джулия Фарамонд, я обнаружила труп и поэтому немного не в себе.

Полицейский расправил брюки и, достав из кармана блокнот, что-то быстро записал.

– Да, очень-очень прискорбно. Значит, вы миссис Джулия Фарамонд из Л’Эсперанс… Это вы звонили в участок, сэр? – обратился он к Джасперу.

– Нет, полагаю, вам звонил доктор Кэри. А я позвонил ему. Или, возможно, из «Скорой помощи» сообщили.

– Ясно, сэр. Я так понимаю, мы имеем дело с летальным исходом. Падение с лошади?

Все дружно кивнули.

– Прискорбно, – повторил сержант. – Мне следует приступить к осмотру места происшествия.

Джаспер снова показал, куда идти. Вслед за предшественниками сержант направился в сторону выгона и изгороди.

– Ты бы тоже выпила кофе с виски, дорогая, – сказал Джаспер.

– Я глотнула немножко между делом. Сама не пойму, почему я так с сержантом себя повела. Так неучтиво! Пожалуй, ты прав, это из-за того, что я видела. – Джулия разразилась то ли рыданиями, то ли смехом.

Джаспер обнял ее.

– Надо увести ее отсюда, – он посмотрел на Рики, потом на Карлотту.

– Почему бы нам всем просто не уйти? Какой от нас тут толк?

– Мы не можем оставить мистера Харкнесса, – всхлипывала Джулия мужу в куртку. – Кто знает, что взбредет ему в голову. Кроме того, сержант захочет, чтобы я дала показания, и Рики тоже, наверное. Это очень важно, так ведь, Рики? Взять показания на месте преступления.

– Какого преступления?! – воскликнула Карлотта. – Ты что, с ума сошла, Джулия?

– А где Бруно? – спросил Джаспер.

– Ушел в сторонку, его тошнит, – сказала Карлотта. – Сейчас вернется.

Джаспер усадил Джулию на заднее сиденье автомобиля и какое-то время стоял с ней рядом. Вернувшийся Бруно, на котором лица не было, не проронил ни слова. Безлюдный пейзаж перед ними наконец стал оживать. Сначала на дороге у дальней стороны изгороди показался ветеринар, ведущий под уздцы рыжую лошадь; ее голова и твидовая кепка ветеринара то появлялись, то исчезали за изгородью. Потом сквозь прогал, частично скрытый кустами терна, стало видно, что из оврага что-то подняли, вернее, вытянули на берег. Это были носилки с мисс Харкнесс.

Глава 4
Смена обстановки

Мисс Харкнесс в брезентовом чехле лежала в машине «Скорой помощи», ее дядя был у себя в конторе с врачом, а Карлотта повезла домой Джулию и Бруно. Рики с Джаспером все еще ждали во дворе конюшни, потому что им не хотелось уезжать. Рики рассеянно бродил по двору, почти не обращая внимания на происходящее и в мыслях постоянно возвращаясь к мертвой Дульси Харкнесс. Он забрел в старый сарай. Рядом с автомобилем, сломанной двуколкой, обрывками снаряжения и кучей мешков с гвоздями на стене свисал моток старой проволоки. Рики рассеянно потрогал ее и обнаружил на конце свежий срез.

В деннике стояла рыжая кобылка с перевязанной ногой. Время от времени, она отрывалась от еды и шумно вздыхала.

– Очень сильное растяжение передней ноги, – сообщил вышедший из ее денника ветеринар. – И порез глубокий, чуть не до малоберцовой кости. Не понимаю, откуда он. В овраге должно было быть что-то острое… Пойду посмотрю. Теперь, когда оттуда убрали, ну… э-э… туда можно идти.

– Там сейчас сержант, – сказал Рики. – Он вернулся после того, как мисс Харкнесс забрали.

– Старина Джоуи Планк? – спросил ветеринар. – Профессионал!.. Кстати, буду признателен, если вы пойдете со мной. Я бы хотел посмотреть, откуда именно юноша прыгнул. Не люблю загадки. Хотя, конечно, всякое случается. Дульси крупная девушка, и все же, не сомневаюсь, смогла бы перепрыгнуть через тот же овраг, что и тринадцатилетний паренек. Вряд ли она оплошала бы, если бы уж решилась прыгать. Пойдемте.

С одной стороны, идти с ветеринаром Рики хотелось меньше всего на свете, как, наверное, и Джасперу, но отказаться они не могли, да и так хотя бы будет предлог уйти со двора, где на передних сиденьях «Скорой помощи» сидят двое санитаров, а закрытые задние дверцы скрывают носилки с мисс Харкнесс. Джаспер пытался пояснить, что все стояли на другой стороне выгона, когда Бруно прыгнул, однако мистер Блэкер, не обращая внимания на его слова, пошагал вниз по склону.

Мягкая почва была испещрена следами копыт. На расстоянии нескольких футов от оврага ветеринар подал знак остановиться.

– Все, пришли. Здесь они оторвались от земли – вот следы задних копыт; первые – это прыгнул мальчик, а вторые поверх и поглубже – мисс Харкнесс. Лошадь очень сильно отталкивается задними ногами для прыжка. Видите разницу между следами от задних и передних копыт?

В прогале возник сержант Планк в рубашке с короткими рукавами; лицо его покраснело от усилий.

– Жуткое какое происшествие, Джоуи, – сказал ветеринар.

– А? Да. Очень. Еще и загадочное. Рад, что эти два джентльмена к нам спустились. Я заодно и показания у них по-быстрому возьму о том, как лежало тело. Раз уж таков порядок. Погодите чуток. – Вместо того чтобы подняться через прогал, он пошел с внутренней стороны изгороди – туда, где повесил пиджак на куст. Извлек из кармана пиджака блокнот с карандашом, вернулся и пристально посмотрел на Рики ярко-голубыми глазами.

– Я так понимаю, вы первым увидели погибшую, сэр…

По телу Рики прошла нервная дрожь.

– Миссис Фарамонд увидела первой труп, – сказал он. – Я – потом.

– Простите, понял. Назовите свое имя, пожалуйста, сэр.

– Родерик Аллейн.

За его словами последовала долгая пауза.

– А, да? – спросил сержант. – Продиктуйте по буквам, пожалуйста.

Рики продиктовал.

– Надо же! Вы точно не шутите, сэр? – голос сержанта стал строгим.

– Я? Зачем?.. О! – сказал Рики, краснея. – Нет, сержант. Я бы и не подумал. Я его сын.

– Я имел удовольствие, – помолчав, сказал сержант Планк, – работать под руководством старшего суперинтенданта во время расследования одного дела в западном графстве. Правда, я всего-навсего в карауле стоял. Он, конечно, меня не вспомнит.

– Я ему передам.

– Все равно не вспомнит. Но с ним действительно было здорово работать.

Еще одна долгая пауза была прервана мистером Блэкером.

– Вот так совпадение, – удивился он.

– Да уж, – покачал головой сержант Планк. Затем добавил, обращаясь к Рики: – Что ж, сэр, хоть и получилось весьма занятно, но, возможно, вы в состоянии как-то помочь расследованию.

– Конечно, мистер Планк, всем, чем только могу.

Рики рассказал, что он увидел, когда Джулия подозвала его к себе. Сержант аккуратно начинал каждую новую строчку около полей и дописывал строго до следующих. После он записал показания Джаспера, а потом предупредил, что порядок требует, чтобы он взял показания у Джулии и Бруно.

– Будет расследование, сэр, и как вы, конечно же, понимаете, вашу супругу обязательно вызовут в качестве свидетеля, поскольку тело обнаружила она. А вашего младшего брата попросят рассказать о его прыжке. Все это формальности, разумеется.

– Да, полагаю, что так, – кивнул Джаспер. – Хотя лучше бы, конечно, обойтись без этого. Мальчик очень расстроен. Похоже, вбил себе в голову, что мисс Харкнесс не прыгнула бы, если бы он не подал пример. Похоже, она была в восторге от его выходки.

– Правда? В восторге?

– Ну, конечно, – вмешался мистер Блэкер. – Насколько я понял из разговора с Касом Харкнессом, этот прыжок стал чем-то вроде яблока раздора. Он говорил ей, чтобы даже не пыталась прыгать, а она его не слушала. Это то, что я смог понять. Кас сейчас не в себе.

– У него шок, – сказал сержант, продолжая писать. – Не удивительно. Кто ему сообщил?

– Мы с женой, – ответил Джаспер.

– Он в полном смятении. Говорит то о кобыле, то о племяннице, причем, похоже, не всегда их различает, если вы понимаете, о чем я говорю.

– Да уж, понимаю.

Ветеринар отошел к изгороди, сквозь прогал окинул взглядом дно оврага и противоположный берег. Кое-где из-под кустов терна выступали остатки деревянной изгороди. Ветеринар наступил на нижнюю балку, проверяя, выдержит она его вес или нет.

– Я был бы признателен, мистер Блэкер, – сказал сержант Планк, поднимая ярко-голубые глаза от блокнота, – если бы вы этого не делали. Да, формальность, но ее надо соблюсти. Ничего личного.

– Что? О да, конечно, – опомнился Блэкер. – Простите.

– Ничего, сэр, – ответил сержант и вновь обратился к Рики: – А не могли бы вы показать, где именно вы и миссис Фарамонд стояли, когда заметили тело?

Рики никак не мог понять, почему это интересует сержанта, тем не менее рассказал, что Джулия подозвала его, он спешился, передал лошадь Бруно и подошел к Джулии. Она тоже спешилась, и Рики заглянул в прогал.

– Вот так, – пояснил он, раздвинув несколько ветвей.

Левый столб изгороди держался в земле некрепко. С внешней его стороны, под колючими ветками, на мшистой земле виднелась свежая полоса, уходящая в кусты. Столб по правую сторону от прогала скрывал терн. Рики перешел туда и увидел сломанные ветки и царапину на столбе.

– Не заметили ли вы чего-нибудь странного в прогале, сэр? – прозвучал за спиной голос сержанта.

Подпрыгнув от неожиданности, Рики повернулся и встретил взгляд голубых глаз.

– Я был слишком потрясен, чтобы разглядывать.

– Да, это совершенно естественно, – сказал Планк, делая пометки в блокноте, потом, не поднимая головы, указал карандашом на ветеринара. – А у вас, мистер Блэкер, есть мнение относительно того, как именно произошел несчастный случай? Как, по-вашему, все случилось на этой стороне во время прыжка? Или лошадь перепрыгнула овраг, но сорвалась с берега?

– Если бы вы позволили мне пойти туда и посмотреть, – ответил Блэкер несколько кислым тоном, – тогда я бы смог сказать, что я думаю.

– Совершенно верно, – сконфуженно признал сержант. – Полностью согласен. Посмотрите на тот берег – а его отсюда хорошо видно – колышками я отметил контуры тела (необычные, надо сказать, учитывая положение конечностей и так далее). Хотя следы на земле и так достаточно красноречивы. Я больше скажу: есть и другие признаки, причем они просто бросаются в глаза, согласны? Человек с таким опытом, как у вас, мистер Блэкер, прочитает все как открытую книгу.

– Я бы не стал пока заходить в предположениях так далеко, – примирительно произнес ветеринар. – Могу сказать, что лошадь приземлилась на том берегу – вон, виднеется след от стремян в грязи, – а затем, похоже, повалилась на Дульси. А вот перелетела ли Дульси через голову лошади или упала вместе с ней, не ясно.

– Вы прямо по полочкам все разложили. И с характером повреждений ваша версия совпадает. Вы ведь не видели тело, мистер Блэкер?

– Нет.

– Понятно. Голова размозжена копытом. Ужасное зрелище. Вы, несомненно, заметили, в каком виде было ее лицо, мистер Аллейн.

Рики кивнул. Во рту у него пересохло. Он не то что заметил, а рассмотрел.

– Что ж, я пойду переговорю с ее дядей, – сообщил мистер Планк.

– Это будет нелегко, – предупредил Джаспер.

Сержант Планк хмыкнул. Он не без труда облачился в пиджак, закрыл блокнот и направился к дому.

– Да уж, представляю, – бросил он через плечо. – Однако осталась еще одна маленькая формальность. Опознание. Нужен родственник.

– О, нет! – воскликнул Рики. – Вы же не заставите его проходить через такое?

– Постараемся смягчить насколько возможно.

– Смягчить?

– Сначала я с ним поговорю.

– Мы вам больше не нужны? – спросил Джаспер.

– Нет-нет, – ответил Планк. – Где вас искать в случае чего, мы знаем. Я заеду в Л’Эсперанс, если вы не возражаете, сэр, просто чтобы ваша супруга подписала показания, и, пожалуй, кратко побеседую с юным лихачом. Попозже вечером будет удобно?

– Это ведь риторический вопрос, сержант? Но честно признаюсь, – сказал Джаспер с очаровательной улыбкой, – я надеялся, что мои близкие будут избавлены от дальнейших потрясений хотя бы на сегодня.

– Понимаю, – сочувственно произнес сержант. – Да и вас бы от них не мешало избавить. Увы, таков порядок, сэр! А теперь извините, мне нужно сообщить обо всем суперинтенданту Кюри в Маунтджой. Мое почтение, мистер Аллейн. Надо же какое совпадение. À ce soir[9]9
  До вечера (фр.)


[Закрыть]! – Улыбнувшись им, он направился к карете «Скорой помощи», переговорил с санитарами, после чего один из них вышел из машины, открыл задние дверцы и исчез внутри. Дверцы захлопнулись. Сержант Планк ободряюще кивнул Джасперу и Рики и пошел к дому.

– Как считаете, много таких сержантов Планков в нашей полиции? – спросил Джаспер у Рики.

– Есть, но не в таком изобилии, как раньше, пожалуй.

– Что ж, дорогой Рики, полагаю, можно теперь совершить освежающую прогулку в Л’Эсперанс.

– А вам не кажется…

– Что?

– Что нам следует остаться, пока он… не посмотрит на нее.

– Врач ведь с ним?

– Да, с ним.

– Ну, тогда незачем…

И все же оба колебались, будто бы и «Скорая помощь», и ее пассажиры непостижимым образом влекли их к себе. Джаспер закурил сигарету. Рики достал трубку, но не стал ее разжигать.

– Тот еще денек выдался, – покачал головой Джаспер.

– Да уж.

Они пошли к воротам.

– Боюсь, вас все это ужасно расстроило. Как и бедняжку Джулию, и моего неугомонного братишку… его, правда, по другой причине.

– А вас разве нет?

Джаспер резко остановился.

– Расстроило? Ну, не так глубоко, как вас, наверное. Я ведь ее не видел. По моей теории, шок и ужас от смерти человека ощущаешь в полной мере, только если был ее свидетелем. Однако должен признаться, у меня возникло некое побуждение, за которое мне, пожалуй, стыдно. А может, и нет.

– Расскажете?

– Почему бы нет. Когда санитары внесли во двор закрытые носилки с мисс Харкнесс, я подумал: «Слава богу, что не я их нашел». Ну, останки, или как там правильно говорят. А затем санитары вдруг без предупреждения направились в мою сторону, и у меня вдруг возникло ужасное желание подойти и откинуть брезент. Думаю, что если бы все это можно было сделать мгновенно и одним движением, я бы так и поступил. Подобно тому, как Антоний явил Цезаря римлянам. Конечно, брезентовый чехол был застегнут, я бы провозился с застежкой, да никто и не позволил бы мне это сделать. Но почему вообще мне в голову пришла такая мысль? Плохо же мы знаем сами себя, согласны?

– Похоже, что так.

– Чистосердечное признание облегчает душу, – сказал Джаспер. – Но сам акт признания вызывает глубокое чувство стыда.

– Вон он идет.

Из дома вышел мистер Харкнесс с сопровождением, как и полагается родственнику жертвы несчастного случая. Его поддерживали под руки – с одной стороны доктор Кэри, с другой – сержант Планк. Водитель вышел из машины и открыл задние дверцы. Оттуда выглянул санитар.

– Это быстро, – пообещал доктор Кэри.

Повинуясь какому-то общему порыву, Джаспер и Рики отвернулись и зашагали прочь. В полном молчании они обогнули дом и вышли за ворота. Со стороны утеса с рокотом промчался мотоцикл и, почти не сбавляя скорости, повернул к воротам.

– Глядите-ка, кто едет, – удивился Джаспер.

Это был Сид Джонс. Сначала им показалось, что он их не заметил, но в последний момент Сид заглушил мотор и резко остановился.

– Здрасте, – произнес он мрачно, обращаясь только к Джасперу. – Как дела?

Рики и Джаспер переглянулись.

– Дульси не видели? – поинтересовался Сид.

II

У Рики в голове пронеслась целая вереница возможных ответов. На какое-то мгновение ему показалось, что Сид спрашивает, не видел ли он, Рики, погибшую Дульси с переломанными конечностями. Следующая его мысль была: «Надо ему сказать», а затем он подумал, что, возможно, ребенок покойной Дульси был от Сида, да и вообще впервые по-настоящему осознал, почему про Дульси говорили «в ее положении». Он не знал, как долго проносились в его голове все эти сбивчивые мысли, но, наверное, молчание или поведение его и Джаспера, показались Сиду странными.

– Что не так? – спросил художник, снова обращаясь к Джасперу и даже не глядя на Рики.

– Произошел несчастный случай, – ответил Джаспер. – Боюсь, новости плохие.

– Очень плохие, Сид, – подтвердил Рики.

Он чувствовал, что надо что-то сказать, и его вдруг захлестнуло сострадание к Сиду, поэтому он положил руку ему на плечо, но Сид ее стряхнул, даже не повернув головы.

– Несчастный случай с Дульси Харкнесс, – пояснил Джаспер.

– А что с ней? Что за несчастный случай? Ну-ка говорите! Что вы скрываете? Она что, умерла?

– Боюсь, что да, Сид, – вмешался Рики.

– Бедная старушка Дульси, – произнес после долгой паузы Сид. – И как это случилось? – обратился он снова к Джасперу.

Джаспер все ему рассказал. Рики знал, что Сид весьма неэмоциональный человек и что на это следует сделать скидку. Он выглядел мрачным, ошеломленным, даже возмущенным, однако совершенно не потрясенным. И по-прежнему не смотрел на Рики.

– Что-то не верится…

Какое-то время он, по всей видимости, обдумывал новость, потом спросил:

– А вы знали, что она была беременна?

– Да, – ответил Джаспер. – Знали.

– Это ведь обнаружится, да?

– Полагаю, что так.

– Очень плохо.

Джаспер покосился на Рики.

– А кто отец? – спросил он.

– Не знаю, – ответил Сид чуть ли не радостно. – Да она и сама, наверное, не была в курсе. Та еще была девица.

Кто-то уже о ней недавно так говорил. Рики вспомнил – Луи. Луи Фарамонд в «Приюте рыбака» в Бон-Аккорде.

– А старик где? – спросил Сид Джаспера.

– В доме. С врачами. И сержантом полиции.

– А ему-то что там понадобилось? – требовательно спросил Сид.

– Полиция обязана приезжать, если несчастный случай заканчивается летальным исходом, – пояснил Рики, но его снова проигнорировали.

– Он очень огорчен, – сказал Джаспер.

– Кто?

– Мистер Харкнесс.

– Он ее предупреждал, так ведь? Вы ведь тоже слышали?

– Конечно, предупреждал.

– Тогда у него совесть чиста. Ему не о чем волноваться.

– Боже мой! – не выдержал Джаспер, однако взял себя в руки. – Дорогой Джонс, – сказал он уже спокойно. – У него ужаснейший шок. Племянница погибла. Ему предстоит опознать тело. Он…

– А-а… Вы про это… ну да, – протянул Сид и внезапно побледнел. – Да, другое дело. Это противно, наверное. – Он постоял немного, уставившись на свои ботинки, затем пожал плечом, уселся на мотоцикл и завел мотор.

– Куда вы? – прокричал ему Джаспер.

– Обратно. Чего мне там делать? Я к ней ехал. – Сид оттолкнулся ногой от земли, повернул мотоцикл и с грохотом помчался туда, откуда приехал.

– Чудовище бесчувственное, а не человек, – пробормотал Джаспер.

– Может, и чудовище, – кивнул Рики. – Но хотя бы в одном можно быть уверенным.

– В чем? А ну да, понял. Полагаю, да.

Звук мотора затих вдали.

– Ужасно дорогой мотоцикл, – заметил Рики.

– Да?

– Новый.

– Правда? – спросил Джаспер равнодушно. – Ну что, пойдем?

Вечер переливался красками, будто бы на невыразительный пейзаж сквозь небесное сито просеяли золотую пыль. Даже игра света и тени изменилась; знакомые детали пейзажа теперь были подернуты золотистой дымкой. Л’Эсперанс словно вознесся над землей – у подножия особняка проплывали облака. Преображение пейзажа было бы необычайно прекрасным, если бы не его недолговечность. Все сияло в золотом свете, однако вскоре он померк, и наступил холодный вечер.

– Рики, пойдемте к нам, – предложил Джаспер. – Поужинаем и выпьем. Все будут рады, если вы зайдете.

Однако Рики предпочел отказаться, и у ворот они с Джаспером расстались. Усевшись на велосипед, Рики тотчас почувствовал, как болят мышцы после седла.

Новость о несчастном случае уже достигла Коува. Миссис Феррант ждала Рики в коридоре.

– Как ужасно, – объявила она без предисловий и впилась в лицо молодого человека проницательным взглядом черносливовых глаз.

Ему не хотелось обсуждать с ней произошедшее. Помня, как миссис Феррант всегда реагировала на упоминание о Дульси, Рики предчувствовал, что на него сейчас обрушится поток вопросов.

– Говорят, она с лошади упала, – продолжила миссис Феррант. – А еще говорят, что ссорилась с дядей, потому что прыгала уж очень рискованно. Вы правда видели, как все произошло? Это ведь вы ее нашли? Да, как бы она себя ни вела, а все же кара слишком суровая…

Рики пытался вежливо пресечь тему, но миссис Феррант подавала ему ужин – превосходно приготовленный омлет, – и каждое ее появление сопровождалось новой порцией вопросов. Рики явно проигрывал словесную битву. В конце концов ему пришлось рассказать, как все было.

Вдруг в коридоре послышался какой-то шум и шарканье.

– Это он, – пояснила миссис Феррант. – Как обычно, поедет утренним паромом в Сен-Пьер-де-Рош на выходные.

– Не знал, что есть такой паром.

– «Островная красавица» называется. Заходит сюда раз в неделю по пути из Маунтджоя.

– Неужели? – Рики обрадовался возможности направить мысли миссис Феррант в другое русло. – Надо будет прокатиться туда в один из дней.

– Очень рано отходит. В пять утра.

Откуда-то из коридора раздался требовательный голос:

– Эй, Мари!

– Иду, – тут же отозвалась миссис Феррант и вышла, закрыв за собой дверь.

Рики покончил с ужином и поднялся к себе, неожиданно почувствовав усталость. Да и мышцы болели так, что он не смог бы дойти до «Трески и бутылки», куда сначала собирался. К тому же там на него уж точно накинутся с расспросами. Писать тоже не было сил. Рики принял горячую ванну – он едва не охнул, когда в нее опустился, – не без труда наклеил пластырь на мозоли, лег в кровать и забылся тяжелым сном.

Проснулся он от бледного утреннего света, струившегося в окно. Внизу в коридоре слышались приглушенные голоса. На дорожке у черного хода раздались шаги.

Рики вылез из постели и подошел к окну.

Держа в каждой руке по чемодану, мистер Феррант направлялся к пристани, куда уже подходила «Островная красавица». В том, как она скользила по водной глади в рассветный час, было нечто удивительное, даже нереальное. Издалека доносились тихие голоса, шлепанье каната по мокрой пристани. На фоне тишины и умиротворения отчетливо выделялась одинокая фигура мистера Ферранта, решительно шагавшего с багажом к парому. Чемоданы у него были поистине великолепные! Не пластмассовые, а из мягкой кожи, наверняка купленные в очень дорогом магазине. Самого мистера Ферранта едва можно было узнать – пальто из верблюжьей шерсти, мягкая шляпа с загнутыми кверху полями, замшевые туфли, красивые перчатки. Он повернулся, и Рики увидел, что он в темных очках.

Мистер Феррант – единственный садящийся на паром пассажир, поднялся по сходням и исчез на борту. На берег сгрузили несколько посылок и почтовую сумку, а затем «Островная красавица» почти бесшумно отошла от пристани, поблескивая тусклыми огнями в занимающемся утреннем свете.

Рики вернулся в постель и снова уснул. Когда в девять утра он проснулся, то отъезд мистера Ферранта показался ему сном.

Через три дня в мэрии Коува провели коронерское дознание[10]10
  Коронерское дознание – процесс расследования фактических обстоятельств смерти; проводится, когда есть разумные основания подозревать, что покойный умер насильственной или неестественной смертью.


[Закрыть]. Коронер приехал из Маунтджоя. В присяжные позвали местных жителей – в некоторых из них Рики узнал постоянных посетителей «Трески и бутылки».

Джулию и Рики вызвали дать показания о том, как они обнаружили тело, а мистера Харкнесса – чтобы подтвердить личность погибшей. Харкнесс находился в подавленном состоянии, говорил тихим слабым голосом и дрожал; вид у него был крайне скорбный. Он пытался сказать, как предупреждал племянницу об опасности прыжка и как это привело к ссоре между ними.