Текст книги "Старые девы в опасности. Снести ему голову!"

– Куда?

– Если, следуя сценарию, они поедут в Сен-Селесту, то их остановит патруль, но я полагаю, они подумали о таком варианте и переменили планы. Значит, мальчика повезли не в Сен-Селесту.

– Согласен, – сказал Аллейн.

– Когда подбросят записку, а ее обязательно подбросят, мы должны суметь перехитрить их. Кроме того, в деле замешана мадемуазель Гарбель, которая у нас давно на примете и которая как-то связана с Химической компанией Приморских Альп. Впрочем, эту фабрику справедливее было бы именовать Героиновой Компанией. Несомненно, мадемуазель участвует в бизнесе, а вы о ней расспрашивали.

– О нем. Мы думали, что она – это он.

– Дорогая, ты хорошо помнишь ее письма? – спросил Аллейн.

– Нет, – устало ответила Трой, – как их можно было запомнить? Они были полны занудства об автобусах, дорогах, домах.

– Ты проверяла, действительно ли она приходится тебе родственницей?

– Нет. Он… она упоминала о дальней родне, о которой я слышала, но почти все они уже умерли.

– Она когда-либо упоминала о моей работе?

– Прямо – нет. Не припомню фраз вроде «как ужасно» или «как мило» быть женой детектива, инспектора уголовного розыска. Она иногда предлагала показывать письма моему «знаменитому мужу», которого наверняка заинтересует их содержание.

– А я, неисправимый идиот, не заинтересовался. Мой дорогой Дюпон, – сказал Аллейн, – я был удивительно туп. Видимо, эта дама пыталась предупредить меня об активности наркодельцов в Пэйиду.

– Но я полагала, – возразила Трой, – что по всем признакам именно она украла Рики. Разве цветы не были предлогом, чтобы зайти в наш номер, пока я обедала? А записку об отъезде разве не написали для отвода глаз? Все указывает на то, что она входит в банду, разве не так? Она знала, что мы приезжаем. Если она хотела рассказать о наркобизнесе, то почему уехала?

– И в самом деле, почему? Этого-то мы и не знаем.

– Рори, – взмолилась Трой, – я не хочу показаться стервой, но… Нет, лучше промолчу.

– Я скажу за тебя. Почему мы, черт побери, вместо того чтобы заняться Рики, сидим тут и сплетничаем о мисс Гарбель?

– Но, дорогая миссис Аллейн, – воскликнул Дюпон, – мы занимаемся Рики! Однако, – продолжал он, к счастью, приняв истерический смешок, вырвавшийся у Трой, за страдальческий всхлип, – лишь собрав воедино все факты, мы сможем прийти к разумному решению. Кроме того, если бандиты имитируют предыдущее похищение, то вскоре нам подбросят записку, и очень важно находиться здесь, когда ее подбросят. Тем временем все меры предосторожности приняты. Все до единой!

– Я знаю, – сказала Трой. – Прошу прощения, я погорячилась.

– Ведь ты захватила с собой последнее письмо мисс Гарбель, дорогая. Давай-ка взглянем на него.

– Сейчас принесу.

Трой была не слишком склонна к порядку. Ей пришлось перевернуть вверх дном свои чемодан и сумочку, прежде чем она отыскала письмо мисс Гарбель. С взволнованным видом она протянула его Аллейну. Письмо изрядно помялось, и Аллейн расправил его на ручке кресла.

– Итак, – произнес он и принялся читать вслух:

«Моя дорогая Агата Трой!

Надеюсь, вы получили мое предыдущее письмо от 17 декабря прошлого года, и в очень недалеком будущем я буду иметь удовольствие читать ваш ответ! Дела мои идут по-прежнему. Нередко выезжаю поразвлечься, большей частью в местность, лежащую к западу от Роквиля. Местность эта называется Пэйиду, что в буквальном переводе означает «страна неги», хотя при ближайшем знакомстве с некоторыми ее обитателями возникает желание переименовать ее в «страну дури»!!! (Прошу прощения за такое отступление, а также за плоскую и вульгарную шутку, но игра словами – моя слабость.)

– Позор на мою голову! – воскликнул Аллейн. – Прямо под нашим носом! «Страна дури», «дурь» – наркотики. «Страна наркотиков». – Он продолжил чтение:

«Поскольку приятели, которых я чаще всего навещаю, живут примерно в тридцати километрах (приблизительно семнадцать миль) от Приморского шоссе, я пользуюсь автобусом № 16, он отходит от площади Сарацинов каждые полчаса. Плата за проезд по нынешнему обменному курсу – около 1 шиллинга в один конец и 1 шиллинг 9 пенсов в оба конца. Я вложу в конверт билет, который вас, несомненно, заинтересует. Поездка проходит очень приятно: с левой стороны открывается великолепный вид на Средиземное море, а с правой можно любоваться старинными зданиями и кое-какими признаками прогресса. Если, конечно, можно назвать прогрессом огромный химический завод, к которому я, в силу моей профессии, имею некоторое отношение».

– О господи! – простонал Аллейн. – Почему я не прочел это до отъезда из Лондона! Мы мнили себя такими умниками по сравнению с этой, несомненно, потрясающей старой девой.

– Что вы говорите? – удивился мсье Дюпон.

– Послушайте, Дюпон. Предположим, мисс Гарбель, квалифицированный химик, попала в зависимость от наркодельцов. Предположим, она работает на них. Предположим, она решила уведомить какое-нибудь ответственное лицо в Англии о том, что здесь происходит. Хорошо. Можете ли вы объяснить, по какой причине она не написала все, что знает, напрямую этому лицу и не отправила письмо по почте?

– Причина лежит на поверхности. Видимо, она опасалась поступить так, инспектор, – подхватил Дюпон, решивший, что пришло время для более фамильярного обращения. – Поскольку она англичанка, ей, возможно, не до конца доверяют в банде. Не исключено, что ее корреспонденция просматривается. Нетрудно подкупить какого-нибудь почтового работника, умеющего читать по-английски. Хотя, возможно, никакого недоверия к ней не существует, и мисс Гарбель просто осторожничает. Бандиты – ребята ушлые, закидывают сети и на мелкую рыбешку.

– Итак, она пишет нудные письма и каждый раз вставляет замаскированный намек в надежде, что я прочту письмо. Замок Серебряной Козы находится в тридцати километрах к западу от Приморского шоссе. С помощью использованных билетов, скучных фраз и дурацких шуток она пытается донести до нас, что часто бывает в замке. Кому она адресовала письма, Агата?

– Агате Трой. Еще в первом письме она написала, что мне, по-видимому, больше нравится, когда ко мне обращаются по имени, под которым я известна в профессиональных кругах. Как если бы я была актрисой, хотя, конечно, «художник – это намного выше, почетнее» и все такое прочее. Не припомню, что бы она когда-либо упоминала твое имя. Ты всегда фигурировал в качестве моего «блестящего и знаменитого» мужа!

– Я краснею от стыда! – сказал Аллейн. Мсье Дюпон выглядел озадаченным. Аллейн снова принялся за письмо:

«Как было бы чудесно, если бы вы вместе с вашим знаменитым мужем посетили эти места! Вы могли бы тоже поехать на автобусе и увидеть массу интереснейших топографических особенностей, которые обычно проходят мимо внимания обычного туриста. Боюсь, мое убогое описание местных достопримечательностей грешит однобокостью, но думаю, человеку со свежим взглядом откроется намного больше! С наилучшими пожеланиями и т. п.»

– Вот уж действительно, – сказал Аллейн, отдавая письмо Трой, – она не могла бы выразиться яснее, даже если бы прислала телеграмму: «Наркобароны в действии. Приезжайте и схватите их».

– Но ты ведь не читал ее писем, только слышал от меня, да и то немного. Я должна была сообразить.

– Ну ладно, что пользы заниматься самобичеванием. Вернемся к делу. Положим, мы на правильном пути относительно мисс Гарбель. Положим, она – член банды, но по каким-то причинам решила открыть мне глаза и постаралась заманить нас сюда. Тогда почему, зная от Трой о нашем приезде, она уезжает без всяких объяснений?

– И зачем, – вставила Трой, – посылает цветы, которые используют при похищении Рики? И почему Рики оказывается в ее квартире?

– Открытка, вложенная в букет, написана не ее почерком.

– Она могла позвонить в цветочный магазин.

– Это можно проверить, – сказал мсье Дюпон. – Вы позволите? Речь идет об этом букете?

Он тщательно осмотрел туберозы.

– Так я и думал. «Цветочный горшочек». Я могу воспользоваться вашим телефоном, мадам?

Пока он звонил, Трой вышла на балкон. Аллейн, заметив, как она классическим жестом изнемогающей от тревоги женщины прижала пальцы к губам, подошел к ней и обнял за плечи.

– Я все смотрю на тот балкон, – сказала Трой. – Глупо, правда? Вдруг он снова там появится? С ума можно сойти…

Аллейн погладил ее по щеке.

– Тебе следовало бы быть со мной пожестче, – сказала Трой.

– Маленький негодник, – пробормотал Аллейн. – Держу пари, он сейчас вовсю практикуется во французском и через каждое слово вставляет «почему».

– А не могли они отвезти его в замок? Чтобы уж окончательно сбить нас с толку? – спросила Трой.

– Вряд ли. Подозреваю, что Рики находится намного ближе.

– Ближе к Роквилю? Но где, Рори, где?

– Это всего лишь догадка, и весьма смелая, но…

На балкон стремительно вышел мсье Дюпон.

– Итак, господа, – объявил он, – мы немного продвинулись вперед. В цветочном магазине мне сказали, что цветы купила молодая женщина, по виду служанка, не здешняя. Открытку она заполняла, списывая текст с листка бумаги. Прежде они ее никогда не видели. В наших силах выяснить, не служит ли она в замке.

– Так выясните же, – с отчаянием в голосе произнесла Трой.

– Но это еще не все, мадам. Наш друг Рауль Милано позвонил в гостиницу. Один из его приятелей, бездельник, живущий на западной окраине, в 2.30 видел машину, маленький голубой «ситроен», выезжавший из Роквиля по западному шоссе. В машине находились водитель, молодая женщина и маленький мальчик в желто-коричневой одежде. На мужчине был красный берет, женщина ехала с непокрытой головой. Машине пришлось притормозить, пропуская автобус, и приятель Милано услышал голос мальчика. Он говорил по-французски, но на уровне малыша и с некоторым трудом, словно этот язык был для него не родной. Кажется, он о чем-то спрашивал. Приятель слышал, как он несколько раз повторил слово «почему».

– Сомнений быть не может, – сказал Аллейн, глядя на жену.

– Он выглядел испуганным? – почти выкрикнула Трой.

– Нет, мадам. Рауль задал своему знакомому тот же вопрос, и тот ответил, что мальчик, похоже, проявлял нетерпение. Вот что сказал приятель Милано, – теперь Дюпон обращался к Аллейну, – дословно: «II semblait etre impatient de comprendre quelquechose»!

– Ему не терпелось что-то узнать! – воскликнула Трой. – Я правильно поняла?

– Mais oui, Madame[17]17
  Да, мадам (фр.).


[Закрыть], – подтвердил Дюпон и присовокупил галантный комплимент, сказав, что Трой, по-видимому, владеет французским так, словно родилась здесь. Из комплимента Трой не поняла ни слова. Дюпон перешел на английский:

– Между Роквилем и ближайшим постом на западном шоссе есть три дорожных ответвления, все они идут от моря. Два из них представляют собой проселочные дороги. Третье ведет к монастырю, а также… – Тут мсье Дюпон с хитрым видом поднял указательный палец.

– А также, – подхватил Аллейн, – к фабрике Химической компании Приморских Альп.

– Именно! – сказал мсье Дюпон.

– И вы думаете, что он там! – воскликнула Трой. – Но почему? Зачем увозить его туда?

– Я понимаю дело так, – сказал Аллейн, – хотя, бог свидетель, вовсе не претендую на истину в последней инстанции. Оберон и компания сильно заинтересованы в фабрике, но они пока не знают, что нам о ней известно. Баради и твой приятель, мазилка Гленд, изо всех сил прикидывались, что фабрика их раздражает, мол, она возвышается отвратительным наростом на чудесном ландшафте. Но мы подозреваем, что на фабрике развернуто, возможно, самое крупное в Европе производство синтетических наркотиков, и нам известно, что Оберон участвует в сбыте. Далее. Они знают, что мы видели Рики на балконе дома № 16 и вызвали полицию. Если Бланш удалось выбраться из предварительного заключения, то она им в подробностях все доложила. У них произошел сбой на старте. Они уже опасаются отправлять Рики в Сен-Селесту, как планировалось ранее. Что же им с ним делать? Самый простой выход – поместить мальчика в одном из кабинетов на фабрике и там приглядывать за ним. Заметьте, никто в замке не знает, что Рики немного понимает по-французски.

– Люди, которые его увезли, уже в курсе.

– А также о том, что знания Рики ограничиваются французским для малышей. Они могли сказать ему, что мы уехали навестить мисс Трубоди и попросили их присмотреть за ним. Видимо, они собирались держать его в доме № 16, пока мы, высунув языки, носились бы вокруг Сен-Селесты. Красотка Бланш, чтоб ей лопнуть, скорее всего, позвонила им и сказала, что мы заметили мальчика на балконе, тогда они в спешке придумали спрятать его на фабрике.

– Но как они могли быть уверены, что мы поедем в Сен-Селесту? Только на том основании, что мы, возможно, слышали о предыдущем похищении?

– Нет, – хором ответили Аллейн и Дюпон.

– Тогда… я не понимаю.

– Мадам, – сказал Дюпон, – вас, несомненно, направили бы если не в Сен-Селесту, то в какой-нибудь другой городок, расположенный по восточному шоссе. Главное, как можно дальше от настоящего места пребывания Рики.

– Направили бы?

– Прислали бы записочку или позвонили по телефону. Не забывайте, они подражают тем похитителям, ничего не зная об их утреннем аресте.

– Все это, увы, не более чем догадки, – сказала Трой, помолчав. – Ладно, что нам теперь делать?

– Тут возникает небольшая проблема, – произнес Дюпон. – С точки зрения нашего департамента, ситуация складывается деликатная. Мы пока не готовы предъявить официальное обвинение организации, орудующей на фабрике. Когда мы будем готовы, мадам, это будет очень крупное дело, и не только для нашего департамента, но и для полиции нескольких стран, для Интерпола и даже для Организации Объединенных Наций.

Трой вдруг представила себе жуткую картину: Рики в лимонно-желтой рубашке и коричневых шортах бродит один-одинешенек по лабиринту коридоров власти.

– Но ты не должна думать, – сказал Аллейн, наблюдавший за Трой, – что сейчас у нас есть какие-либо иные интересы, кроме Рики.

– У меня-то их уж точно нет, – заметила Трой.

– Ах, мадам, – воскликнул Дюпон, – я ведь тоже отец. – И к великому смущению Трой, поцеловал ей руку.

– Мне кажется, мой дорогой Дюпон, – сказал Аллейн, – самое лучшее, что сейчас может сделать ваш департамент, – устроить большое представление на восточном шоссе и в округе Сен-Селесты, нагнать туда полицейских, поставить кордоны и заслоны. А мы в свою очередь тоже устроим не менее захватывающий спектакль: станем разъезжать повсюду, якобы охваченные паникой, и расспрашивать о Рики. А не подтолкнуть ли мне события? Не позвонить ли мне в замок, чтобы зарегистрировать панику? Как вы думаете?

Дюпон поджал губы, сдвинул брови домиком, бросил на Аллейна проницательный взгляд, а затем легонько хлопнул в ладоши.

– И правда, почему бы и нет?

Аллейн направился к телефону.

– Обратимся к Баради, – задумчиво произнес он и добавил, поразмыслив: – Да, Баради подходит как никто другой.

Он набрал номер коммутатора гостиницы и попросил соединить его с замком. В ожидании ответа он подмигнул Трой:

– Знаменитый имитатор представляет! И заметьте, за щекой у меня ничего нет.

В трубке послышались длинные гудки.

– Алло! Алло! – на высокой ноте начал Аллейн, а затем разразился потоком французских слов: – Это замок Серебряной Козы? Можно поговорить с доктором Баради? Очень срочно.

Он назвал себя. Трой и Дюпон услышали, как в трубке прошелестело: «Секундочку, мсье». Аллейн улыбнулся Трой и прикрыл рукой трубку.

– Будем надеяться, что он сейчас спит, и его будят, – сказал он. – Дай мне сигарету, дорогая.

Но прежде чем он успел закурить, Баради уже был у телефона. Низкий голос Аллейна взвился на несколько регистров вверх и звучал так, словно его обладатель пребывал в совершенном смятении. Аллейн начал говорить по-французски, извинился и перешел на английский.

– Прошу прощения, что опять приходится вас беспокоить. Дело в том, что с нами приключилась беда. Я знаю, это глупо, но вдруг, по чистой случайности, наш сын забрел к вам? Да. Да, мы его потеряли. Мы подумали, что, может быть, случайно… говорят, к вам ходят автобусы… мы просто не знаем, где его искать. Нет, к сожалению, нет. Моя жена просто обезумела. Да. Да, я знаю. Нам рассказывали. Да, я обратился в полицию, но вы же знаете, каковы они. – Аллейн взглянул на Дюпона, тот немедленно принял геройский вид. – Всегда одно и то же, волокита и бездействие. Ни на что не годны. – Дюпон поклонился. – Да, если это те же самые негодяи, тогда мы скоро узнаем, что нам делать. Нет, нет, я отказываюсь рисковать подобным образом. Уж как-нибудь соберу нужную сумму, хотя из-за таможенных строгостей будет нелегко. – Аллейн нахмурился, его пальцы, сжимавшие трубку, побелели. – Неужели? Вы настаиваете? – произнес он. Робкая почтительная интонация столь резко контрастировала с жестким выражением лица, что Аллейн чем-то напоминал чревовещателя. – Неужели вы действительно хотите помочь? Огромное, огромное спасибо вам обоим. Я скажу жене. Ей сразу станет легче… Да, мне бы следовало осведомиться, но я в таком состоянии… Боюсь, мы не сможем позаботиться о мисс Трубоди, пока не найдем Рики. Мы поедем с женой в Сен-Селесту, если они там… Да, видимо, сегодня, если… Вряд ли мы вернемся назад, после того, что случилось, но, разумеется… Что с ней? О боже! Мне очень жаль… Замечательный человек… Мне очень жаль. Если вы не обидитесь… Боюсь, от меня сейчас мало толку. Спасибо. Да. До свидания.

Аллейн положил трубку. Лицо его было бледно.

– Он предлагает всяческую помощь, – сказал Аллейн, – финансовую и прочую, он уверен, что мистер Оберон невероятно расстроится. Сейчас они наверняка весело хохочут над нами. Нелегко сохранять самообладание, общаясь с такими господами, как Оберон и Баради.

– Верю, – отозвался Дюпон.

– Рори, теперь ты уже не сомневаешься, в душе ты уверен, да?

– Да. Он не проронил ни слова, которое шло бы вразрез с искренним сочувствием и озабоченностью, но я не сомневаюсь…

– Почему?

– Интуиция, наверное. К тому же он все-таки допустил маленький промах. Он сказал: «Конечно, вы не можете ничего предпринять, пока эти мерзавцы не позвонят вам».

– Ага! – воскликнул Дюпон.

– Но ведь ты именно это и сказал ему – возразила Трой, – что от похитителей мы узнаем, что нам дальше делать.

– Вот именно, узнаем! Тогда похитители передали инструкции в письменном виде. Почему Баради полагает, что на этот раз они позвонят?

Словно в ответ на его вопрос в спальне зазвонил телефон.

– А вот и они, – произнес Аллейн и поднял трубку.

Глава 7. Рики подает голос

Аллейну не раз приходилось иметь дело с анонимными звонками, и во всех он находил нечто общее. Вот и сейчас, хотя говорили по-французски, он уловил в голосе знакомую искусственность и нервозность. Аллейн кивнул Дюпону, тот пулей вылетел из комнаты.

– Мистер Аллейн? – спросил голос.

– Я слушаю.

– Хорошо. Слушайте внимательно. Завтра вечером, в семь часов, приходите один и пешком к охотничьему домику, который находится в семи километрах к югу от деревни Альпийская Сен-Селеста. Принесите сто тысяч франков в сотенных купюрах. Не обращайтесь в полицию, иначе у малыша будут неприятности. Понятно?

Аллейн повторил по-французски как можно медленнее, умеренно запинаясь и ошибаясь, дабы не вызвать подозрений. Он хотел выиграть время, чтобы Дюпон успел сделать все, что следовало. Голос нетерпеливо исправлял его. Аллейн тем не менее повторил инструкции три раза, а затем начал пересказывать их по-английски.

– Больше нам не о чем говорить, – перебили его и положили трубку.

Аллейн обернулся к Трой.

– Ты поняла? – спросил он.

– Не уверена. По-моему, да.

– В общем, как мы и предполагали, любимая, все в порядке. Завтра вечером я должен быть у деревушки под названием Альпийская Сен-Селеста с сотней штук в кармане. Деревня наверняка находится неподалеку от Сен-Селесты.

– Ты не узнал голос?

– Говорил не Баради и не Оберон. И не молодой Херрингтон. Не поручусь, что это не был Карбэри Гленд. Хотя поутру он и хрипел с похмелья, но к настоящему моменту мог уже оправиться. Я также не поручусь, что это не был слуга Баради, от него я слышал лишь полдюжины арабских фраз, но он наверняка говорит по-французски. Говорили с легким акцентом, несвойственным здешним обитателям.

Постучав, вошел Дюпон.

– Удалось? – спросил Аллейн.

– Частично. Я позвонил в центральную и нарвался на какую-то идиотку, но звонок все же сумели отследить. И откуда, как вы думаете, звонили?

– Из дома № 16 по улице Фиалок.

– Точно!

– Нетрудно было догадаться, – заметил Аллейн. – У них там, наверное, опорный пункт.

– Я также позвонил в префектуру. От патрулей не поступало никаких сообщений. Что именно вам сказали по телефону?

Аллейн по-французски пересказал разговор, облекая угрозы в адрес Рики в выражения, превосходившие словарный запас Трой.

– Все точно так же, как и в предыдущем похищении, – сказал Дюпон. – Мой дорогой инспектор, мадам, похоже, нам следует сделать то, что подсказывает интуиция.

– То есть отправиться на химический завод?

– Именно.

– Слава богу! – воскликнула Трой.

– Хорошо, но только это довольно рискованная затея, – сказал Аллейн. – Как только мы туда явимся, они поймут, что их раскусили. В замке, куда уже наверняка сообщили о телефонном звонке мнимых похитителей, рассчитывают на то, что мы поедем в Сен-Селесту. Когда мы вдруг окажемся на фабрике, оттуда немедленно позвонят в замок. Риск немалый! Сколько километров до Сен-Селесты?

– Около семидесяти.

– Возможно ли выехать по восточному шоссе, а затем кружным путем добраться до фабрики, обогнув Роквиль?

Мсье Дюпон нахмурился.

– В горах проложены тропы, – сказал он. – По ним гоняют скот, но они достаточно широки для того, чтобы по ним могла проехать машина.

– Думаю, Рауль проедет. Он, как я успел заметить, хороший водитель.

– По крайней мере, от него мы точно узнаем, проедет ли там автомобиль. Он ждет внизу.

– Отлично. – Аллейн повернулся к жене: – Послушай, дорогая, спустись, пожалуйста, вниз и попроси Рауля заполнить бак, а затем как можно скорее вернуться сюда. И еще скажи управляющему, что мы едем в Сен-Селесту, но хотели бы оставить здесь вещи и сохранить за собой номер. На всякий случай предложи ему плату за неделю вперед. Вот деньги. Жди нас в холле. Я возьму парочку чемоданов и скоро спущусь, ладно?

– Ладно. Voulez-vous, – озабоченно произнесла Трой, – faire plein d’essence et revenez ici[18]18
  Заполните, пожалуйста, бак и возвращайтесь сюда (фр.).


[Закрыть]. Так?

– Все правильно.

– Дюпон, – начал Аллейн, когда она вышла, – я хочу вам кое-что сказать. Вы, наверное, понимаете, в какую переделку я попал. Черт побери, я прекрасно сознаю важность расследования, которое нам поручено, и ни за что на свете не хотел бы загубить его на корню. Ясно как божий день, что преждевременный визит на фабрику может сорвать всю операцию. Я здесь на службе по поручению полиции вашей страны и моей собственной. Пожалуй, впервые мне поручено столь ответственное задание.

– Мне тоже.

– Но мальчик – мой сын, а его мать – моя жена. Я не видел ничего страшного в том, чтобы привезти их сюда, они могли бы послужить отличным прикрытием. Однако дело обернулось так, что лучше бы я их сюда не привозил. Если бы не эта несчастная мисс Трубоди, все бы обошлось.

– Однако она также послужила вам отличным прикрытием. Хотя бы для проникновения в замок…

– До поры до времени. Вот что я хочу сказать. Я придумал сценарий нашего визита на фабрику. Тревога за Рики не может сказываться положительно на моих умственных способностях, и потому буду рад выслушать ваше мнение: реален ли мой план с точки зрения опытного полицейского.

– Мсье старший инспектор, мне понятны трудности, с которыми вы столкнулись, и я высоко ценю вашу откровенность. Сочту за честь дать вам совет.

– Спасибо. Значит, так. Очень важно не вызвать ни малейших подозрений в том, что мы проявляем к фабрике профессиональный интерес. Вполне вероятно, что они уже сообщили своему человеку на фабрике, кто я такой. Конечно, Аннабелла Уэллс могла сдержать слово и не выдать меня, но слишком уповать на ее обещания не стоит. В конце концов, если они не знают, кто я, то зачем им было похищать Рики? Далее. Мы делаем вид, что уезжаем из гостиницы и направляемся по восточному шоссе в сторону Сен-Селесты. Если за нами наблюдают, то они увидят картину, которая их обрадует. Мы поднимаемся в горы и поворачиваем к фабрике. В это время вы с соответствующим полицейским эскортом также направляетесь туда. Я вхожу и спрашиваю о Рики. Я возбужден и вне себя. Мне говорят, что мальчика у них нет. Я настаиваю, заявляя, что располагаю неопровержимым доказательством: мальчик на фабрике. Требую встречи с управляющим. Выпускаю вперед Рауля, который говорит, что, катая свою подружку, видел, как машина с Рики свернула к воротам фабрики. Они упорно стоят на своем, я закатываю жуткий скандал, говорю, что вызвал полицию. Тут прибываете вы с отрядом полицейских. Отводите управляющего в сторонку и говорите ему, что я – О.В.П. на отдыхе.

– Как? О.В.П.?

– Очень важная персона. Ситуация, по вашему мнению, складывается весьма деликатная. У вас есть сведения, что мальчик был похищен, и один из рабочих за деньги согласился спрятать его на фабрике. Вы говорите, что я устрою всем большие неприятности, если вы не обыщете фабрику, и предъявляете ордер на обыск. Вам страшно неловко, от меня вас просто тошнит, но, увы, у вас нет другого выхода. Для проформы фабрику надо обыскать. Как же в таком случае поведет себя управляющий?

Брови Дюпона взвились вверх до предела, глаза округлились. Комиссар стоял неподвижно, сложив руки на груди и с отрешенным видом глядя прямо перед собой. Аллейн ждал.

– Полагаю, – наконец произнес Дюпон, – он пошлет секретаря разобраться. Секретарь вернется с мальчиком и миллионом извинений. Управляющий уверит меня, что проведет тщательное дознание и накажет виновных.

– И что вы ему на это скажете?

– О, – Дюпон вдруг нахмурился и опустил руки, – трудный вопрос.

– Думаю, у меня есть подсказка. Прижав сына к отеческой груди, я отведу его и жену в машину, таким образом предоставив управляющему возможность предложить вам приличную взятку. Обратно я не вернусь, сочтя само собой разумеющимся, что вы станете рьяно исполнять свой долг и не упустите столь благоприятного случая схватить похитителей.

Лицо Дюпона озарилось улыбкой.

– Неплохая идея, – одобрил он. – Вполне приемлемая.

– Итак, мой дорогой Дюпон, ответьте на самый главный вопрос: сможем ли мы не вызвать ни малейших подозрений в том, что нас интересуют не только поиски ребенка, если будем действовать строго по сценарию, разумеется, сообразуясь с обстоятельствами?

– Операция под кодовым названием «Гастроль». Я слышал ваш телефонный разговор, инспектор, и отныне нисколько не сомневаюсь в ваших выдающихся актерских способностях. Что до меня, – Дюпон постучал себя кулаком в грудь, погладил усики и с неописуемо лукавым видом глянул на Аллейна, – надеюсь, не подкачаю.