Текст книги "Чудо-женщина. Официальная новеллизация"

Глава 6

Битва закончилась, и выжившие амазонки собрались в тронном зале – пещерном гроте, который днём освещался лишь солнечными лучами, а ночью – лунным светом. К помосту, где Ипполита собрала подданных, вела золотая лестница. Сама царица стояла наверху; ступенькой ниже ожидала Диана. Невзирая на тяжёлые ранения, никто из воительниц не сидел на скамьях. На руках принцессы виднелся порез; сердце её болело, а голова беспрестанно кружилась. Ни одна история о злобе и коварстве Ареса не подготовила её к этому дню.

Как и была должна, мать Дианы, царица, отбросив печали, сосредоточилась на предотвращении дальнейшей трагедии. Она позвала пленника, и Диана заметила, что матери потребовалась каждая унция сдержанности, чтобы не убить его прямо на месте. Ипполита заставила мужчину опуститься на колени на полированный пол тронного зала, и Диана тотчас обратила внимание на кровавые раны. Стражницы, находясь в состоянии боевой готовности, набросили лассо Гестии, и конец петли приняла Меналиппа.

Диана, подняв подбородок, наблюдала, как он боролся: глаза зажмурились, лицо застыло в гримасе ужаса. Он не хотел говорить, но от сияющей верёвки не скрыть истину.

– Меня зовут капитан Стив Тревор, – сообщил он сквозь стиснутые зубы. – Лётчик… Американский экспедиционный корпус. Личный номер 814192. Это всё, что я имею право…

Капитан Стив Тревор.

«Капитан» – это титул; амазонки тоже его использовали. Итак, они выяснили, что мужчина был воином, но по взглядам царицы, членов правительственного кабинета и высокопоставленных воительниц было ясно, что никто не понял значение слова «лётчик» или «американский экспедиционный корпус». Да и номер казался загадкой. Диана изучала лица стражниц Ипполиты, воительниц Антиопы и сенаторов. Все они после битвы демонстрировали явное напряжение. Судьба человека пока не разрешилась.

Стив Тревор продолжил:

– Я… агент британской разведки. – Он взглянул на светящуюся верёвку. – Чёрт, что это за штука?

– Лассо Гестии. Заставляет говорить правду. – Диана властно оглядела мужчину.

– Сопротивление бесполезно и бессмысленно, – добавила Меналиппа.

– Зачем ты пришёл? – потребовала ответа Ипполита.

– Не знаю, кто вы, но вы в большой опасности.

Меналиппа сжала лассо, отчего Стив вздрогнул.

– Зачем ты пришёл? – повторила царица.

– Я… шпион. Я шпион. Шпион. Я шпион!

Заключённый в золотую верёвку и неспособный сопротивляться он вылил на волю поток истины:

– Я работал под прикрытием британской разведки, когда мне сообщили, что главнокомандующий немецкой армии, генерал Людендорф, посетит засекреченный объект в Османской империи…

Диана посмотрела на мать, ожидая объяснений, но царица сама не понимала, о чём шла речь.

– Я выдал себя за их лётчика…

* * *

Даже не представляю, как замолчать, – думал Стив, описывая массивный ангароподобный комплекс в Турции, охраняемый немецкими солдатами.

– Наша разведка докладывала, что у немцев не осталось ни людей, ни денег, ни боеприпасов…

* * *

Реальность оказалась далекой от ожиданий. Обнаруженное здание представляло собой огромный и очень сложный завод по производству боеприпасов. Место кишело конвейерными лентами, печами для ковки гильз, фрезерным оборудованием и прессами для загрузки боеголовок. Жара, масло, пыль, стружка… Бурлящий расплавленный металл, едкий запах шеллака, стеклянная крыша, пропускающая естественный свет… За станками трудились молчаливые пожилые мужчины, напуганные женщины и дети. Они еле держались на ногах, что говорило о голодании и постоянном недосыпе. Рабы, захваченные у местного населения либо импортированные из других городов Турции, массово производили оружие войны.

Повсеместно витал страх… и запах смерти.

– Но, к сожалению, разведчики ошиблись. Турки производили для немцев бомбы. И не только бомбы…

На территории фабрики находилась научная лаборатория, внутри которой располагалась страшная испытательная камера. Через окно Стив увидел, как генерал Людендорф приблизился к небольшой фигуре, одетой с головы до ног в защитный костюм – тёмно-зелёные одежды и резиновые перчатки до самых локтей. Когда фигура сняла маску и очки, Стив увидел, кто это был. Золотая жила Людендорфа.

Она что-то набросала в зелёный блокнот, а затем, источая уверенность, с уважением и удовольствием поприветствовала генерала. Людендорф выглядел весьма оживлённо и явно стремился увидеть новейшее творение. Генерал был настоящим разжигателем войны, который жил ради битв. Война являлась делом всей его жизни, и он уповал на неё, а та в свою очередь стала его хлебом. Сражения заменили ему всё – драгоценности, золото и близких людей. Он хранил любовь и верность лишь мировому господству и победам, одержанным под его личным командованием.

– Новое оружие, – продолжил Стив, – секретное оружие, изобретённое главной психопаткой Людендорфа, доктором Изабель Мару.

Как только учёная повернула голову, живот Стива сжался от ужаса. Бежевые металлические пластины покрывали нижнюю половину носа, две трети её рта с правой стороны и три четверти подбородка, скрывая раны, полученные в предыдущих экспериментах. И хотя Стива проинформировали о протезе, подобного зрелища не ожидал даже он.

– Ребята в окопах прозвали её «Доктор Яд». И не безосновательно, – рассказал он амазонкам, не зная, поняли они или нет.

Стив задумался.

Где вообще мужчины? Неужели немцы высадились здесь и истребили всех до одного? Почему у этих женщин нет настоящего оружия?»

Женщина, которая держала лассо, резко дёрнула. В одночасье тело Стива пронзила горячая боль, и он продолжил историю.

Через окно он наблюдал, как доктор Мару проводила генерала в лабораторию, сама же встала перед закрытой камерой со смотровым окошком из закалённого стекла, обрамлённым черной, воздухонепроницаемой прокладкой. Внизу под окошком располагались циферблаты и рычаги.

Внутри испытательной камеры сидел заключённый. Его перепуганное лицо было покрыто чем-то наподобие британского противогаза. Резина закрывала щёки, подбородок и лоб, а так же располагала круглым фильтром, двумя стеклянными линзами и ремешком, удерживающим на голове всю эту конструкцию. Его запястья и лодыжки были прикованы цепями. В верхней части противогаза имелось металлическое кольцо, от которого к самому потолку тянулась цепь. Зная историю Мару в области химического оружия, было нетрудно догадаться, чего ожидать бедной душе. Приглушённым тоном Мару принялась объяснять суть эксперимента и химические формулы, но Стив стоял слишком далеко, чтобы расслышать детали. Почти касаясь головами, Мару и Людендорф разглядывали блокнот.

Пока Стив боролся с желанием подслушать, одно стало ясно: генерал не покинул бы родину без уважительной причины. Зная историю доктора Мару, совершенно очевидно, что речь шла о чём-то важном и ужасном. Заключенный в камере стал невинной пешкой, которую Стив не мог защитить.

Мару закрыла блокнот и положила его на стол, после чего отвернулась к генералу. В ту же секунду Стив решил, что должен постараться протянуть руку через полуоткрытую дверь и забрать записи Мару. Однако для столь точного манёвра ему предстояло рассчитать время – слишком рано, и она поймет, что блокнот украден; слишком поздно…

Стив медленно приблизился.

Улыбаясь половиной лица, Мару открыла клапан, и герметичная камера начала заполняться светящимся газом. Глаза заключенного расширились; через маску и стеклянное окно слышались приглушённые крики о помощи.

Людендорф внимательно наблюдал за происходящим, иногда поворачивая голову, чтобы переговорить с учёной. Как только газ заполнил камеру, Стив заметил, что маска на подопытном начала распадаться. В стеклянных линзах появились тонкие трещины, а ремешки начали истончаться и обесцвечиваться. Металлические части медленно разъедались газом. Сквозь дым было сложно разглядеть происходящее.

И Стив подкрался ближе.

Приблизив лицо к стеклу, доктор пристально наблюдала за мужчиной. Глаза её настойчиво ожидали результата.

Но процесс так и не пришёл к завершению.

Заключённый, казалось, расслабился – противогаз защищал его от газа.

Доктор Мару отвернулась от стекла. Выражение лица, видимое из-под металлических пластин, сменилось от радости и триумфа на сомнение и гнев.

Людендорф раздражённо фыркнул, откинул манжету офицерского пальто и проверил часы. Посыл его не вызывал сомнений: «Ты тратишь моё время».

Но вместо того, чтобы извиняться или объяснять, разъяренная доктор Мару протянула руку и нажала рычаг возле клапана. В потолке что-то загремело, и цепь, соединённая с верхней частью противогаза, дёрнулась вверх. Не успел заключённый опомниться, как маски на лице уже не оказалось.

Стив услышал крики…

– Из того, что я увидел, – продолжил Стив, по сию пору обёрнутый лассо, – я понял, что если доктору Мару удастся завершить работу, погибнут миллионы людей. Война не закончится никогда. Я должен был что-то сделать… чёрт возьми.

– Мне нужно время, – просила Мару генерала.

– К сожалению, доктор, времени у нас нет.

Зелёный блокнот. Стиву был нужен блокнот – в нём излагалось всё, что требовалось знать британцам и их союзникам.

И тогда настало время действовать: собравшись с силами, Стив схватил блокнот, развернулся и быстро зашагал прочь, стараясь сохранять спокойствие.

– Моя работа, – продолжала Мару, – она должна…

Учёная заметила пропажу.

– Держите его!

За спиной Стива раздались сердитые крики и топот тяжёлых ботинок. Он выбежал из здания фабрики и помчался через двор, направляясь к турецкой взлётно-посадочной полосе, где, громко жужжа пропеллерами, томился один из «Фоккеров». Лётчик как раз собирался подняться на борт.

Позади гремели выстрелы, и пули со свистом разлетались во все стороны. Нырнув под крыло, Стив схватил лётчика и столкнул с дороги.

Когда появились немцы, Стив уже забрался в одноместную кабину самолёта. Подняв рычаг и выжав педали, он резко повернул влево. Пули рикошетили от самолёта, пробивали дыры в кожухе из листового металла. На гогглы времени уже не оставалось.

И снова в опасной близости просвистели пули.

Моноплан взревел на встречном ветру. Стив поднял рычаг, и самолёт стремительно взмыл в небеса.

Снизу загремели выстрелы, эти пули пробили боковую часть фюзеляжа. Однако Стив сумел выполнить желаемый манёвр: сделав петлю, он вновь опустился к аэродрому. Путь до Уайтхолла предстоял долгий, и последнее, что ему было нужно – воздушное преследование эскадрильи истребителей. Нырнув в сторону, он потянулся к рычагу и выстрелил из пулемёта в ряд припаркованных самолётов. Множество пуль, что градом осыпали землю и самолёты, подняли поток пыли, а взрывы вынудили немецких солдат бежать в укрытие.

Отпустив курок, Стив потянул рычаг и сделал вторую восьмерку. Когда здание попало в поле зрение, он увидел две фигуры, бегущие за припаркованной командирской машиной. Ошибки быть не могло. Одна из фигур принадлежала генералу Людендорфу, другая – доктору Мару. Пользуясь возможностью одним махом покончить с немецкой оружейной программой, Стив решил обстрелять машину. Но, должно быть, водитель уже ждал, поскольку машина тотчас тронулась с места и стремительно унеслась за ворота. Стена кирпичного комплекса мешала выстрелам, поэтому Стиву пришлось прерваться – он не хотел тратить драгоценные пули.

Облетев фабрику, он наблюдал за эвакуацией рабочей силы. Рабы и хозяева бросились во все стороны, стараясь убраться как можно дальше от страшного места.

Спустившись к основному зданию фабрики, Стив выстрелил в стеклянную крышу, после чего, сделав крутой поворот, выровнялся. Держа рычаг между колен, он вытащил 15-фунтовую ручную бомбу, прикреплённую к внутренней части кабины. Стив наклонил моноплан, чтобы набрать высоту и избежать резкого взрыва, зная, что немецкие бомбы такого размера способны пропахать кратер в пятнадцать футов. Взглянув на бомбу, он свесил её за кабину и сбросил на разрушенную крышу. В одно мгновение он резко накренился влево и стремительно набрал высоту.

Внизу вспыхнул огромный огненный шар, и Стив ощутил взрывную волну, что сбила «Фоккер» с курса. Мимо летели обломки, врезаясь в корпус самолёта и вызывая сильнейшую тряску. Он повернул на запад и решил лететь настолько далеко, насколько позволит топливо.

Стив Тревор напрягся, пытаясь побороть силу лассо, но вновь потерпел неудачу.

– Я возвращался в Лондон, когда немцы меня подбили, – сообщил он, уставившись на сумку у ног Ипполиты.

Диана открыла её, полезла внутрь и вытащила блокнот в зелёной обложке.

– Если я успею доставить записи в британскую разведку… – Стив тяжело сглотнул – лассо заставляло раскрывать не только факты, но и свои чувства. – Это спасёт миллионы людей от смерти… И остановит войну…

– Войну? Какую войну? – изумилась Диана.

– Войну, которая положит конец всем войнам. Войну, которая идёт уже четыре года. Двадцать семь стран, двадцать пять миллионов погибших – военных и гражданских… – Он снова сглотнул. Лассо заставляло раскрывать глубокие, мучительные истины. – Невинных детей и женщин забивают как скот! Их дома, города и деревни грабят и жгут! Новое оружие намного страшнее, чем вы можете представить. Я не видел ничего подобного. Весь мир… погибнет.

Его голос был хриплым, и он с трудом выговаривал слова. Каждым кусочком души он желал остановить ту страшную войну. Он должен был убедить амазонок, что у него имелся долг перед всем миром. Они обязаны освободить его.

Стоявшая за женщиной по имени Диана – той, которая спасла ему жизнь, – царица демонстрировала такое отчаяние, что Стив поверил, что она наконец-то сдалась.

Да, да, ты должна меня отпустить, – молча просил он.

Но царица молча склонила голову, оставив Стива в полной растерянности.

* * *

Должно быть, это промыслы Ареса, – думала Диана, чувствуя прилив страха.

Она видела боль в глазах Стива. Боль, которая откликалась в их, амазонок, сердцах. Он был воином, как и они. Он пытался остановить бога, как это сделала мать. Этот мужчина больше напоминал амазонок, нежели человека.

Ипполита позвала Диану сопроводить её и круг встревоженных подданных во двор. Диана последовала за ними.

– Может быть, отпустим его? – предложила Филиппус.

Взгляд Ипполиты ожесточился.

– И он приведёт к нам на остров других людей?

– Мама! – Диана хотела вмешаться, но мать её проигнорировала.

– Мы не можем оставить его, царица, – возразила Филиппус.

– Мама! – обратилась Диана более решительно. – Судя по рассказу, это всё затеял Арес.

Все остановились и посмотрели на Диану.

– О чём ты говоришь, дитя? – спросила Аканта.

– Простите, сенатор, но этот человек назвал войну бесконечной. Миллионы погибших по всему свету. Ничего подобного раньше не было. Только Арес мог сотворить такое. Мы не можем его отпустить. Мы должны идти с ним.

В толпе начался ропот. Конечно, она ведь не единственная, кто об этом подумал.

– Наша армия будет защищать Темискиру. Мы не ввяжемся в их войну, – отрезала мать.

– Это не их война, – возразила Диана и повторила урок истории, которому мать учила её из вечера в вечер, показывая триптих и расчесывая волосы.

– Это же легенда, Диана! – отпиралась Ипполита. – Ты многого не знаешь. Люди не противятся злу и легко встают на его сторону. – Она говорила так, как будто разговор окончен. Но Диана не сдавалась.

– Да, но ведь источник зла – Арес! – напомнила ей Диана. – Это он заставляет немцев воевать! А наше предназначение – остановить бога войны! Мы же амазонки! Это наш долг! – Она обратилась к остальным за согласием, но все глаза были прикованы к Ипполите.

– Но ты не амазонка, как все мы, Диана!

Слова пронзили её до глубины души – не только потому, что были несправедливы, но и потому, что мать использовала их как оправдание. Это ведь единственная причина, по которой Зевс создал амазонок?

Или не единственная?

– Ты никуда не пойдёшь. Я тебе запрещаю, – наказала Ипполита.

Она вела себя так, будто тема закрыта.

Нет. Это только начало.

Глава 7

Диана сидела на низком столе в лазарете, в то время как Эпиона, умелая целительница, собиралась зашивать на руке рану. Но как только амазонка продела нитку в иглу, она вдруг остановилась.

– Странно, – сказала она. – Ты быстро исцелилась.

Диана посмотрела на плечо. Эпиона оказалась права: рана зажила сама по себе. Очень странно. Хотя, может быть, она была не такой уж глубокой? В любом случае на повестке дня стояли более насущные вопросы.

– Так ты спасла ему жизнь? – спросила Эпиона.

Диана переключила внимание.

– Кто тебе рассказал?

– Он сам.

Значит, царица отправила его к целительнице? Хороший знак. Диана покинула лазарет с мыслью, что тоже должна его проведать…

* * *

Водопады струились с потолка пещеры, где Стив Тревор принимал одну из четырёх купелей, полной светящейся голубой воды. Он двигал ногой по воде, отчего её цвет тут же менялся, приводя мужчину в полный восторг. Но как только совершенно раздетый Стив вылез из воды, на пороге появилась Диана.

* * *

Отлично. Теперь я смогу разглядеть его более внимательно.

На раненом плече виднелась повязка, но остальные части тела были покрыты порезами и ушибами, а также старыми шрамами от прежних сражений. Сколько же там было шрамов! А что касается остального…

– Насколько ты типичен для представителя своего пола? – спросила Диана, подходя к купелям.

Стив поднял бровь.

– Пожалуй, больше среднего, – заявил он.

Взгляд Дианы опустился ниже талии.

– Что это? – озадаченно спросила она.

Стив, краснея, последовал за её взглядом, но вдруг осознал, что она спрашивала о предмете, лежащем на краю бассейна поверх одежды.

– Это часы, – с явным облегчением ответил мужчина и схватил часы, прикрывая достоинство.

– Часы? – переспросила Диана.

– Да, наручные часы. Время показывают. Отец прошёл с ними огонь и воду, а теперь они мои и всё ещё тикают!

Диана, взяв из его рук необычный предмет, прислушалась к ритму.

– Зачем они?

– Показывать время. Когда просыпаться, работать, есть, спать.

Диана усмехнулась.

– Эта побрякушка указывает тебе, что делать?

Стив взял у неё часы и прикрылся.

– Можно тебя спросить?

Она пожала плечами, слегка удивляясь его скромности.

– Где мы находимся?

– На Темискире.

Ничего страшного, если она расскажет. Тем более, она уже и так говорила.

Стив нахмурился.

– Это я уже слышал. Я хочу понять, где мы. Что это за место? Кто вы такие? Почему у вас вода какая-то странная? Почему вы свободно говорите на моём языке? Почему не знаете, что такое часы?

– Мы говорим на многих языках.

Неужели ему ничего не известно об амазонках?

– Мы были созданы для того, чтобы вернуть людям взаимопонимание.

Стив склонил голову, глядя на неё.

– Ясно, – без единой эмоции ответил он. – До сих пор не было возможности поблагодарить тебя за то, что вытащила меня из воды.

– Спасибо за то, что сделал на пляже.

Великий момент – один воин признал храбрость другого. Это… и кое-что ещё.

– Освободишь меня?

По его тону она поняла серьёзность ситуации…

И пожала плечами.

– Я пыталась, но… Не всё в моих силах. Я даже просила отпустить меня с тобой.

Стив удивлённо посмотрел на амазонку, и Диана сходу добавила:

– Или кого-то из амазонок. Всех амазонок.

– Всех амазонок?

Тогда она поняла, что Стив никогда о них не слышал. Но как это возможно?

– Наш священный долг – защищать мир, и я хочу пойти с тобой. Но мать мне не позволит. – Диана старалась скрыть разочарование.

– Её легко понять. Я такого насмотрелся на этой войне, что никому бы не пожелал.

– Тогда зачем ты хочешь вернуться?

Стив начал одеваться.

– «Хочешь» – не подходящее слово. Я должен хоть что-то сделать. – Он взял паузу, после чего добавил: – Мой отец сказал мне однажды: «Когда в мире что-то идёт не так, ты можешь либо ничего не делать, либо сделать хоть что-нибудь». Первое я уже пробовал.

Диану тронули его слова.

* * *

И она перешла к действию.

Я почту Антиопу и выполню свой долг.

Решение было трудным, но оно было принято.

В свете луны, точно страж амазонок, над зданиями деревни возвышалась арсенальная башня. С близлежащего холма Диана осмотрела крепость на предмет наличия стражниц. Внешняя гладкая поверхность необъятного строения заканчивалась единственным уступом, а внизу простиралась бездонная пропасть. Целью Дианы стало окно.

Пока, довольно пережёвывая траву, неподалёку бродила корова, Диана прошла мимо и остановилась на достаточном расстоянии от пропасти, чтобы иметь место для разбега. Собравшись с силами, она бросилась вперёд и за пять шагов разогналась до нужной скорости… но остановилась.

Невзирая на сомнения, принцесса Темискиры вернулась к стартовой точке. Сделав пару быстрых вдохов, она секунду помедлила, а затем со всех ног устремилась вперёд. На этот раз Диана прыгнула.

Волосы развевались на прохладном ветру, пока лунная сторона здания стремительно приближалась. Наконец она коснулась уступа на каменной стене…

…правда, только одной рукой. Диана отчаянно раскачивалась, болтаясь над бездной, но, собравшись с силами, ухватилась-таки за край двумя руками.

Вот только под тяжестью тела, уступ обвалился.

И она стремительно полетела вниз. Других выступов перед ней не виднелось – не было шансов за что-то зацепиться. Тем не менее, не теряя надежды, она вытянула руку…

…и пробила каменную стену. Кулак сломал кирпичную кладку; осколки повалилась вниз. Изумлённая Диана висела над пропастью, держась за созданный поручень. Она качнулась взад-вперёд, а затем вонзила вторую руку в скалу, точно в медовый пирог. Ещё один поручень!

Всунув пальцы, Диана пробила очередное отверстие. Затем ещё одно. Методично работая руками, она поднималась по башне и, наконец, добралась до окна.

Диана забралась на узкий край, откуда ловко и тихо спрыгнула в арсенальную. Как только глаза привыкли к тусклому свету, сокровища оружейной показались во всей красе. Первым делом Диана схватила тяжёлый и изысканный щит – такой способен отразить снаряды людей. Пули.

И тогда она приблизилась к «Убийце богов», который стоял на острие в самом центре зала, окутанный мистическим сиянием. Там, затаив дыхание, Диана остановилась. Сердце в груди безудержно колотилось.

«Убийца богов». Единственное оружие, способное уничтожить Ареса.

Возьму его в руки – получу шанс убить бога войны.

Её судьба находилась в пределах досягаемости руки. Она стояла перед выбором – повернуть назад или воспользоваться манящей возможностью. Диана понимала важность момента и места: оружейная превратилась в святую землю, которая предложила ей исполнить священный долг.

Сама Антиопа с последним дыханием велела взять меч. Наставница, учитель, спаситель. Диана с благоговением глядела на оружие. Пусть будет так.

Да будет так.

Она потянула руку в богато украшенную оружейную колыбель и схватила «Убийцу богов». Как только рукоять оказалась в ладони, Диана испытала то необычное чувство, которое впервые ощутила ещё в детстве, когда мать показала ей меч.

Кто будет им сражаться?

Я.

Она подняла «Убийцу богов», и лунный свет, проникающий через высокое окно, отразил от лезвия яркие, головокружительные вспышки. Меч казался невесомым, будто был создан именно для неё.

Я поступаю верно.

Кожа от волнения покрылась мурашками.

Я отправляюсь на поиски, чтобы спасти мир.

Слева от неё сияли доспехи. Доспехи воина. И вместе с ними лежало лассо Гестии, которое через Стива Тревора открыло ей новый мир.

Диана покинула арсенальную. Держась подальше от стражниц, вместе со всеми сокровищами она спускалась по склону холма. Диана переоделась, подготовилась и оседлала лошадей, готовясь вступить в историю.

Как было предназначено судьбой.

* * *

Одетая в тяжёлый шерстяной плащ, Диана вошла в комнату Стива и обнаружила его изучающим карту. Мужчина поднял глаза, не выпуская из рук компас.

– Славный наряд.

– Спасибо. Я помогу тебе выбраться с острова, а ты отведёшь меня к Аресу.

Стив пристально посмотрел на неё, будто не веря ушам. Должно быть, он почувствовал её решимость, поскольку тут же ответил:

– Идёт.

Стив поднялся на ноги и убрал вещи в сумку – в том числе и зелёный блокнот. Он выглядел сосредоточенно, но при этом весьма спокойно. Диана знала, что, уводя его от смерти, могла накликать свою собственную.

Принцесса вывела его из лазарета и привела к деревьям, где уже ждали два боевых коня. Стив с такой уверенностью и грацией оседлал лошадь, что на лице Дианы невольно появилась улыбка. Очевидно, он был таким же хорошим всадником, как и лётчиком или шпионом. Универсальный компаньон.

Бесшумно они ехали по тёмному густому лесу. Диана двигалась по протоптанной дорожке между высокими деревьями, то и дело убеждая лошадь шагать быстрее. Невзирая на отсутствие дневного света, животные были послушны. Стив не отставал.

Вскоре они выбрались из леса и подошли к маленькой гавани, где на неспокойной воде танцевал лунный свет. Диана махнула рукой, и они оба направились вперёд по песчаному берегу. Совсем скоро Диана остановилась у парусника, такого непохожего на немецкий корабль. Внешне судно напоминало лодки, которые немцы использовали для высадки на пляж, но с парусами и замысловатой резьбой.

– Я поплыву на этом?

– Мы.

– Мы поплывём на этом?

– Не умеешь ходить под парусом? – спросила Диана, спеша к судну.

– Конечно, умею, – заверил Стив. – С чего бы мне не уметь? – Неожиданно он замешкался, и глаза его расширились.

– Что?

Стив указал на долину позади, и Диана тотчас услышала стук лошадиных копыт. С поднятыми факелами в их сторону двигались Ипполита и стражницы. С такого расстояния Диана не могла разглядеть выражения лица матери. И хотя она всегда уважала царицу, принцесса намеревалась стоять до последнего. Тем временем Стив внимательно наблюдал. Неужели он разрабатывает план побега? У него есть пистолет? Способен ли он застрелить амазонок ради освобождения? Подобный сценарий Диана не предвидела и очень пожалела, что не обыскала мужчину.

Подойдя ближе, Ипполита подняла руку, и стражницы остановились. Царица спрыгнула с лошади и одна приблизилась к дочери.

Диана вздохнула. Она посмотрела в глаза матери и призналась:

– Я ухожу, мама. Не могу стоять в стороне, пока гибнут невинные люди. Раз никто не намерен защитить мир от Ареса, это сделаю я. Я должна.

– Я знаю, – согласилась Ипполита.

На лице матери не было ярости. Одна только грусть. Глубокая печаль.

– И понимаю, что мне тебя не остановить, – добавила царица. – Ты очень много ещё не понимаешь, Диана.

– Я понимаю достаточно. Я готова сражаться за тех, кто не в силах защитить себя сам. Как ты когда-то.

Она надеялась, что мать признает правоту дочери, однако, глядя на своего ребёнка, царица оставалась печальной.

– Если решишь уйти, то не сможешь вернуться. – Её голос охрип.

Горло Дианы сжалось от желания плакать. Никогда – это вечность для амазонки.

– Кем я буду, если останусь? – спросила она, разглядывая лицо матери.

Ипполита смотрела с глубокой любовью, а затем потянулась к лошади и вытащила из седельной сумки что-то блестящее. У Дианы перехватило дыхание. То был обод Антиопы с перевернутым треугольником и солнечными лучами.

– Её носила величайшая воительница всех времён. Постарайся стать достойной, – хриплым от переполняющих эмоций голосом велела царица.

– Я стану, – обещала Диана.

Это было прощание. Всё, что она когда-либо знала… любимая мать, Антиопа, Орана. Созвездия, ориентиры. Нежный ветер, лунный свет… Расставания… Как это сложно. Но верно…

Ипполита глубоко вздохнула, посмотрела на дочь и впервые увидела её. Помимо нежности в её глазах появилось уважение. Гордость. Диана получила благословение царицы. И любовь своей матери.

– Будь осторожна в мире людей, Диана. Они тебя не заслуживают.

Диана вспомнила те вечера, когда, плетя дочери косы, Ипполита рассказывала истории амазонок. Она познала настоящую любовь, которую дарил народ её матери и ей самой… В муках расставания Диана стремилась спрятать сокровища детства поглубже в своё сердце.

– Ты была моей самой большой любовью. Ты принесла мне столько счастья. – Глаза матери наполнились слезами, и она взяла лицо Дианы в ладони. – Но сегодня ты принесла великую скорбь.

Это лицо… она не увидит никогда. Руки… не ощутит их тепло….

Бросив на мать последний взгляд, Диана развернулась и ушла прочь от единственного дома и единственной семьи. Навстречу Стиву, кораблю и её будущему. С тяжёлым сердцем она отбросила шварты и вместе со Стивом подняла паруса. Судно, гонимое ветром, устремилось вперёд. Диана оглянулась и долго смотрела на крошечные точки-факелы, которые становились всё меньше и меньше. Туман окутал Темискиру, её родину и барьер, защищающий остров от людских глаз.

И теперь от её глаз тоже.

* * *

Меналиппа приблизилась к царице, которая неподвижно стояла, не сводя глаз с крошечной точки в море. Если бы судно качалось на волнах лет сто, Ипполита камнем осталась бы на пляже. Невозможно было передать словами чудовищность её печали, необъятность страха и глубину гордости за свою дочь.

– Почему ты ей не сказала? – спросила Меналиппа.

Ипполита обдумала вопрос.

– Чем больше она знает, тем скорее он её найдёт.