Текст книги "Курт Сеит и Шура"

– Хотите выпить что-нибудь, кофе, чаю?

– Нет, спасибо, – сказал Мехмет. – У нас мало времени. Мы просто заехали поздороваться.

Детский плач из соседней комнаты заставил Мехмета пораженно обернуться. Молодая женщина, все еще стоявшая на пороге, покраснела, теребя руки, опустила голову и принялась кусать губы. Исподлобья она смотрела на мужчину и мальчика. Мехмет встал и прошел в соседнюю комнату, Сеит последовал за ним. Они вошли в маленькую спальню, уставленную самодельными кроватями из досок, между которыми оставался лишь небольшой проход шириной в шаг. На одной из кроватей лежал плачущий ребенок, вертевший крохотной головой из стороны в сторону. Его лицо было красным. Он пытался поднять голову, упираясь крохотными ручками, но, не имея сил, падал на жесткую мятую постель, упав, он на мгновение перестал плакать. Верочка тут же подбежала к ребенку и взяла его на руки. Он выглядел у нее на руках как маленький комочек. На его лысой головке торчало несколько светлых волосков. Она виновато посмотрела на Мехмета испуганными глазами и почти неслышно сказала:

– Ох!.. Поверьте, полковник Эминов… Это не то, что вы думаете…

Мехмет подошел к ней и, погладив ножку младенца, который теперь весело улыбался, сказал:

– Откуда ты знаешь, что я думаю? В любом случае какое кому дело до моих мыслей? Главный вопрос, сможешь ли ты заботиться о нем или нет?

Женщина, стесняясь говорить с Мехметом, повернула робкий взгляд к Сеиту, который пораженно следил за ними. Мехмет подмигнул ему и сказал ей:

– Не беспокойся, можешь говорить свободно, он не очень хорошо говорит по-русски и не поймет тебя.

Чтобы успокоить ее, Сеит сделал вид, что не понимает, и вышел в другую комнату, но не мог удержаться, чтобы не прислушиваться. Комнаты были такими маленькими и стены такими тонкими, что все сказанное в одной было хорошо слышно в соседней.

– Я боюсь, что вы не поймете, полковник Эминов, – сказала она, почти плача. – Но моих заработков не хватает, чтобы прокормить детей… Я давно знала его. Он был так приветлив с моими детьми… Он работает поваром на Путиловском заводе… вы знаете… он приносит еду с кухни и кормит нас… Вы понимаете меня?

– Конечно, понимаю. Перестань плакать. Я что, когда-то наказывал тебя? Кто я, чтобы управлять твоей жизнью? Все, что я могу делать, – это помогать тебе в знак уважения к памяти Евгения, вот и все!

– Я знаю, господин Эминов. Благодаря вам трудные дни позади.

– Еще не совсем, Верочка.

Она теперь говорила громче, успокоившись.

– Я знаю, господин Эминов, я знаю. Мы живем не в достатке, но, клянусь, я обеспечу моим детям жизнь лучше, чем у меня. Все, что вы даете мне, каждую копейку я откладываю на их учебу. Может быть, они пойдут не в лучшую школу, но в школу они так или иначе пойдут. Евгений хотел, чтобы его дети получили хорошее образование… поверьте мне, господин, я все еще люблю его… и я очень скучаю по нему…

Она вновь заплакала и продолжала говорить сквозь слезы: – Меня ведь нельзя считать падшей, правда? Пожалуйста, скажите мне… Вы не думаете, что я плохая, да?

Сеит пожалел о тех несправедливых мыслях об этой женщине и своем отце. Теперь он знал, как ошибался. Ему на глаза навернулись слезы. Он слышал, как отец говорил, утешая бедняжку:

– Не плачь, Верочка. Пожалуйста, не плачь. Поверь мне, я не думаю о тебе ничего плохого. Я хорошо тебя знаю и понимаю тебя. Просто плач ребенка удивил меня. Но ты не обязана передо мной отчитываться, особенно в том, что касается твоей личной жизни. Мне очень нравится твое намерение дать детям образование. Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь тебе, поверь мне.

Она положила ребенка, уже заснувшего, на кроватку и, запинаясь, произнесла:

– Ох… он хочет жениться на мне.

Мехмет уже собирался выйти из комнаты, но остановился, повернулся и спросил:

– Ты хочешь выйти за него?

– Я не знаю. У него нет дома. Он живет на фабрике, иногда подрабатывает ночным сторожем. Если мы поженимся, у него будет куда приходить.

– Он хорошо с тобой обращается?

Она заговорила еще громче, словно бы защищая будущего мужа:

– О, полковник Эминов! Вы не поверите, какой хороший он человек. Он относится к детям Евгения, будто к своим собственным. Конечно, никто не может заменить Евгения, но, поверьте, он хороший человек.

Бедная женщина говорила так виновато, как будто Мехмет был близким родственником ее покойного мужа.

Мехмет вышел в соседнюю комнату и похлопал Сеита по плечу, а затем сказал:

– Верочка, никто не требует от тебя похоронить себя с Евгением. Ты молодая женщина и должна вырастить детей. У тебя достаточно здравого смысла, чтобы судить, что лучше для тебя. Я беспокоюсь только о тебе и твоих детях. Но если он будет хорошо заботиться о них и о тебе, то не теряй ни минуты, выходи замуж.

Женщина улыбнулась, и Сеиту от этого стало легче. Глядя на нее более пристально, он увидел, как привлекательна она была. Да, она обладала красотой, которую не смогли стереть ни бедность, ни одиночество, ни тяжелая жизнь, ни перенесенные страдания. Ее робость сменилась уверенностью. Ободряющие слова Мехмета сотворили чудо. Теперь перед отцом и сыном стоял новый человек, новая женщина, совсем не похожая на ту, которая встретила их недавно. Ее покрытые мозолями руки в то же время были тонкими и изящными, с красивыми нежными пальцами и белыми запястьями. Жизнь сурово обошлась с ней, подумалось отцу и сыну.

Верочка схватила Мехмета за руку:

– Спасибо, полковник Эминов! Спасибо за то, что поняли меня! За все спасибо!

Она благодарила его вновь и вновь. Мехмет высвободил руку, достал из внутреннего кармана пухлый сверток и вложил в руки женщины:

– Будет, будет! Вставай, Верочка.

Сеит был уверен, что в пакете деньги. Так вот в чем крылась причина ее жарких объяснений. Значит, отец помогал ей деньгами, поэтому она искала его одобрения. Не зная, что делать с пакетом, она заплакала:

– Господи благослови вас, полковник Эминов! Пусть никогда Он не пошлет горестей вашим детям.

Она снова схватила его за руку, скороговоркой повторяя слова благодарности.

Мехмет сделал шаг к выходу и попытался успокоить ее:

– Пожалуйста, не благодари меня больше. Обещай мне не отказываться от решения дать образование мальчикам. Я буду навещать вас время от времени, чтобы узнать, нуждаешься ли ты в чем-то? Ты не против?

Открывая дверь, она произнесла:

– Я обещаю вам, полковник. Они выучатся и станут важными людьми.

Затем она вспомнила что-то и сказала:

– Я каждый день молюсь, чтобы вы вернулись. Я молюсь и за вашу семью.

Когда отец и сын спускались по лестнице, она, набравшись смелости, крикнула им вслед:

– Может быть, в следующий раз он тоже будет здесь, чтобы познакомиться с вами!

Мехмет помахал ей рукой и, подталкивая сына, уселся с ним в коляску. Верочка и дети Евгения простились с ними весело. Сеит был поражен, увидев, как могут соседствовать бедность и веселье. Уже темнело, лошади зашагали по узким улочкам бедного района в направлении пышных проспектов центра Петербурга. Сеит рассматривал лицо отца. Он видел тихого, мягкого, но в то же время сильного и уверенного в себе мужчину. Каждый день он узнавал отца лучше, и чем больше он узнавал отца, тем больше гордился им. Он кинул последний взгляд на удалявшийся старый маленький дом.

«Бедный Евгений, – подумал он про себя, – бедная Верочка… и бедные дети».

Некоторое время отец с сыном не разговаривали. Мехмет первым нарушил тягостное молчание, назвав кучеру адрес, а затем, чувствуя любопытство сына, объяснил:

– Теперь мы едем к Моисеевым. Он был моим однокашником в юнкерском училище. Мы выросли вместе. Затем он поступил на флот и дослужился до капитана 2-го ранга. Его эскадра первой вступила в бой в японскую войну. Они был среди тех, кого японцы атаковали 8 февраля. За несколько дней до того, как я уехал домой в Крым на твое обрезание, он был ранен.

– Тяжело ранен?

– Думаю, что он никогда не сможет больше служить во флоте.

– Скажи мне, кто прав был в той войне, отец? Мы или японцы?

– Когда идет война, что бы ни было причиной, обе стороны должны быть уверены, что они правы. Только история скажет, кто был прав, а кто ошибался.

– Ты тоже пойдешь на войну?

– Солдат идет, куда ему приказывают. Ни один солдат не знает, куда его пошлет приказ.

– Где живут Моисеевы?

– У них хороший дом на одной из улиц неподалеку от Невского проспекта. Он из богатой семьи. Может позволить себе жить вольготно, не служа и не работая. Его отец и дед владели большей частью земли в промышленных районах города. Сергей был искателем приключений, поэтому решил пойти на военную службу. Его отец все еще жив. Когда здоровяк Сергей вернулся по ранению, отец чуть его не выпорол.

– За что?

– За то, что бросил счастье и роскошь городской жизни, для того чтобы рисковать жизнью в море.

– Почему ты называешь его «здоровяк Сергей»?

– Ты увидишь сам, какой он большой, но это не мешает его отцу время от времени устраивать ему взбучку.

Сеиту уже нравился Сергей Моисеев. Он не удержался от смеха, представив, как огромного человека наказывает его старик-отец.

– Не хихикай так, когда приедешь туда, а то будет неловко, – предупредил Мехмет сына и расхохотался сам. Затем предупредил еще раз: – Ты должен обращаться к нему – капитан Моисеев.

Он подмигнул и добавил:

– Ты знаешь, что военные любят, когда к ним обращаются по званию.

Сеит добавил:

– Как и аристократы.

Мехмет снова расхохотался в ответ на замечание сына. Затем спросил:

– Где ты это услышал?

– Ты как-то мне сказал, – парировал Сеит.

Мехмет улыбнулся, пытаясь вспомнить, когда же он так удачно выразился.

Увидев Моисеева, Сеит с трудом подавил улыбку, но послушно исполнил долг вежливости. Человек этот был невероятно велик ростом, так что отец Сеита, тоже высокий, рядом со своим другом казался карликом. Пышные усы Моисеева сливались с бородой, обрамлявшей его щеки. Черные глаза искрились. Сеит чувствовал доброту в его строгом взгляде. Он словно бы прилагал усилия, чтобы не выглядеть строгим, этот капитан Моисеев. Особенное легкомыслие, едва ли не ребячество, чувствовалось в том, как они с Мехметом пожали друг другу руки, и в том, как Моисеев подхватил Сеита на руки и подбросил в воздух. Сеит вообразил сцену, когда этот большой нарядный человек в форме бывал наказан своим низкорослым отцом, и захихикал. Низким, грудным голосом Моисеев сказал:

– Кажется, твой сын боится щекотки. – И поставил Сеита на землю. Сеит, оказавшись на полу, еле устоял на ногах. Внезапно он увидел удивленно поднятые брови своего отца. Мехмет слишком хорошо знал, что щекотки сын не боится и хихикает не из-за нее.

«Ладно, он еще ребенок», – подумал Мехмет. Он почувствовал, что не хочет, чтобы его сын внезапно стал взрослым.

– Вы двое так и собираетесь здесь торчать? – поинтересовался Моисеев.

Они прошли через стеклянные двери в гостиную. Большая гостиная за стеклянными дверями выходила на веранду и прекрасный сад. Обставлена она была диванами и креслами, покрытыми шелком и гобеленами. Красный был основным цветом в обивке, красивых коврах, обоях и тяжелых шторах. Мягкое дыхание вечера, доносившееся из открытых дверей, слегка шевелило эти бархатные шторы и легкий тюль. Большой концертный рояль стоял почти у самого выхода на веранду. На его яркой лакированной поверхности стояли семейные фото в серебряных рамках. Газовые лампы и вазы отражали все оттенки красного.

– Тут многое изменилось, с тех пор как я в последний раз здесь был! В самом деле, очень красиво! – воскликнул Мехмет.

Моисеев взял хрустальный графин с серебряного подноса на инкрустированной подставке. Наливая ликер в хрустальные рюмки, он сказал:

– Ты знаешь Ольгу, если она проживет год, не меняя обстановку, то умрет от тоски. Я уже сдался. Она делает все, как ей нравится. Ей это нравится, а мне…

Тут он махнул рукой. Передавая рюмку Мехмету, он продолжил:

– Добро пожаловать, друзья! За твое здоровье, дорогой друг!

– И за твое! – Мехмет поднял свою рюмку, сделал большой глоток и заметил: – Слава богу, у твоей жены хороший вкус. Так что тебе не на что жаловаться.

Капитан Моисеев отвел своего друга в угол, украшенный гобеленами:

– Я уже свыкся с тем, что мебель все время меняется, Эминов, а вот с тратами жены свыкнуться не могу.

Моисеев подозвал дворецкого, стоявшего наготове в дверях: – Скажи-ка, Фрол, чем мы можем угостить юношу?

Седой Фрол с непроницаемым лицом был слугой опытным и знал, что, если звучит такой вопрос, это приказ.

– Как прикажете, сударь! – с поклоном произнес он и скрылся.

– Можешь выйти в сад, если хочешь, сынок, – сказал Мехмет. Сеиту предложение понравилось. Поблагодарив отца, он вышел.

– Мне очень нравится твой сын, Эминов, – сказал Моисеев, гляда на Сеита через стекло веранды. – Он выглядит старше своего возраста.

– Он сильно вырос за последнее время, Сергей. Хотя как взрослый он ведет себя с детских лет.

Глаза Моисеева затуманились, он вздохнул и произнес:

– Хотел бы я иметь сына, похожего на твоего. Я завидую тебе, ты счастливчик.

Мехмет знал, как тоскует его друг по сыну, ведь у Моисеевых на протяжении долгих лет брака, несмотря на все усилия, не было детей. Он попытался сменить тему:

– Но, Сергей, когда ты женился на самой красивой девушке Москвы, ты думаешь, мы не завидовали?

Сергей Моисеев тут же позабыл о грусти, улыбнулся, похлопал друга по плечу.

– Конечно, завидовали! – сказал он. – Нет, что, правда завидовали?

– Да еще как.

Мехмет с любовью посмотрел на своего друга, который взял себя в руки и снова хохотал, как мальчишка. Он привык к частым сменам настроения этого большого человека. Сергей в душе всегда оставался ребенком.

Они повспоминали о старых добрых днях, о женитьбе Сергея на Ольге Чичериной, о годах, проведенных вместе. Они с восторгом повторяли друг другу истории, а затем вместе хохотали над ними. Из сада, гуляя под фонарями со стаканом лимонада, который принес ему дворецкий, Сеит с изумлением следил за этими двумя закадычными друзьями. Будет ли у него такой же близкий друг, которого он будет так же любить и так же рад видеть даже спустя много лет?

Бутылка ликера опустела наполовину и разговор погрубел, когда дверь в гостиную внезапно открылась. Когда Ольга Чичерина-Моисеева вошла, всё в комнате: вся дорогая обстановка, картины, цветы в высоких китайских вазах – все поблекло по сравнению с ней. Сеит как раз возвращался в гостиную, когда увидел женщину, и замер. Ее черные волосы, уложенные на голове, спускались волнами к шее. Чуть раскосые глаза были цвета волос. Изумрудно-зеленое шелковое платье с открытыми плечами было отделано кремовыми кружевами у шеи и запястий. Большое колье и сережки с изумрудами, обрамленными бриллиантами, оттеняли белизну ее кожи. Она на мгновение остановилась в дверях и смотрела на гостей с легкой улыбкой, чтобы дать им заметить, как она удивлена видеть их. Затем быстрыми шагами, элегантно протягивая руки, направилась к Мехмету, который бросился к ней. Он поцеловал ее протянутую руку, и она сказала:

– Эминов! Добро пожаловать! Почему вы так давно не приезжали?

Она подставила ему щеку для поцелуя.

– Ты великолепно выглядишь, Ольга! Великолепно как всегда, – ответил он и легко поцеловал ее в щеку. В его голосе слышались извиняющиеся нотки.

Внезапно Ольга заметила Сеита. Радостно вскрикнув, она бросилась к нему. Она остановилась перед мальчиком и опустилась на колени, чтобы обнять его и поцеловать в щеку. Затем встала, не выпуская его рук, и, заглянув ему прямо в глаза, сказала:

– Боже! Какой прекрасный сын у Эминова! Какой милый! Ему, должно быть, сейчас столько же, сколько было всем нам, когда мы только познакомились! Да?

– Ему двенадцать, – отозвался отец, гордый за сына.

Сеит смутился, оттого что незнакомая женщина уделяет ему столько внимания, а особенно оттого, как пристально она смотрит ему прямо в глаза. Он покраснел.

– Мы были в том же возрасте, а годом позже встретили тебя! Нам было тринадцать, моя дорогая Ольга, – сказал ее муж. Ольгу нельзя было назвать очень красивой женщиной, но у нее был скрытый талант согревать все и всех, привлекать к себе внимание и своей оживленностью затмевать остальных. Несмотря на свой возраст, Сеит поддался чарам этой женщины с колдовскими глазами, чьи изящные белые руки не оставались в покое ни на минуту, словно в прекрасном танце, пока она говорила. Он заметил, что и отец смотрит на нее с восхищением и что ее муж все еще влюблен в нее. Между супругами почти не было разницы в возрасте, но из-за своих размеров он выглядел лет на десять старше. Она изящно опустилась в одно из кресел рядом с мужчинами. Небрежно поглаживая своими длинными, словно вырезанными из слоновой кости, пальцами колье, она спросила Мехмета:

– Скажи мне, Эминов, как прошла ваша с сыном поездка? Как твоя семья? Как новорожденный? Расскажи мне все. Умираю от желания услышать.

Ее голос звучал столь пылко, что Сеит был уверен – ей действительно хочется знать ответы на эти вопросы. Мехмет тоже знал, что интерес ее искренен, и рассказал обо всем подробно.

– Захиде шлет вам обоим любовь и свое почтение.

Когда Мехмет женился, Ольга и Сергей поехали в Алушту на свадьбу, а затем пригласили молодоженов в свою семейную летнюю резиденцию в Ливадии. В огромном прекрасном крымском особняке обе пары провели десять дней медового месяца, чудесные дни, которые им предстояло помнить всегда. Каждый раз, когда они встречались, разговор неизбежно переходил к воспоминаниям.

– Вы, такие большие и важные господа, даже не смогли нам, женщинам, вновь встречу устроить! Как же вам не совестно? – весело поддразнила Ольга мужчин.

– Не беспокойся, Ольга, моя дорогая, – сказал ее муж притворно обиженным тоном, – так как это большое неуклюжее тело теперь не годится для флота, я могу провести остаток дней в путешествиях. Обещаю отвезти тебя туда, куда ты хочешь. Если пожелаешь, вообще проведем в дороге всю жизнь и никогда не будем возвращаться в Санкт-Петербург.

Ольга вдруг почувствовала грусть в словах мужа. Она встала и направилась к нему. Обвила его руками и поцеловала в лоб.

– Сергей, милый, не грусти. Ты сделал все, что мог. Бог был милостив, и ты вернулся ко мне. Что бы я делала, если бы с тобой что-то случилось?

Взгляд Сергея вновь наполнился обычной веселостью. Он погладил ее руки большими ладонями.

– Не обращай на меня внимания! Когда мои раны заживут и швы снимут, я забуду обо всем, – сказал он, затем добавил: – Мое предложение в силе.

Их ужин, начавшийся довольно поздно, превратился в маленький праздник новой встречи и длился до раннего утра. Они предавались воспоминаниям и смеялись. Ольга смешно изображала жен нуворишей, недавно ставших членами высшего общества Санкт-Петербурга. Хотя Сеит не все понимал, он присоединился к общему веселью. Как этой женщине удается быть такой красивой, очаровательной и веселой одновременно? Его мать также была красива, но он никогда не слышал от нее смешных историй. После ужина они переместились из столовой в гостиную, и, пока мужчины опять наполняли рюмки ликером, Ольга прошла к роялю. Она подобрала юбку и села на мягкий бархатный табурет. Муж принес ей рюмку ликера. Она произнесла: «Спасибо, дорогой», сделала большой глоток и поставила бокал на серебряный поднос рядом с большим подсвечником. Ее оживление внезапно унялось. Теперь она стихла. Положив руки на колени, она ждала какое-то время, а затем подняла голову и закрыла глаза. Сеит увидел, что мужчины пристально смотрят на нее. Несмотря на свой возраст, он чувствовал, насколько эта женщина необычна. Даже легкие ее жесты привлекали внимание. Казалось, она собирается молиться. Ее спокойное лицо, освещенное только светом свечей, теперь выглядело гордым и уверенным. Пальцы ее коснулись клавиш, и она заиграла. Сергей и Мехмет стояли по обе стороны рояля с рюмками в руках. Сеит забился в большое кресло, внезапно почувствовав тоску по дому.

«Сколько времени пройдет, прежде чем я увижу маму? Как они сейчас там?» – спросил он себя. Хотя отец был рядом, Сеит вдруг почувствовал себя совершенно одиноким. Ему очень захотелось, чтобы на месте Ольги сейчас оказалась его мать. Но это было невозможно. Он с трудом сдерживал слезы. К счастью, в комнате царил полумрак и никто не обращал на него внимания. Ольга казалась единственным живым существом в этой комнате. Дрожавший свет свечей, пока она играла, навевал грусть. Сеит закрыл глаза, чтобы не заплакать, и вскоре заснул.

Когда пьеса закончилась, мужчины было зааплодировали, но Ольга прервала их, поднеся указательный палец к губам и указывая глазами на спящего мальчика. Хотя Ольга и находилась обычно в центре внимания, она всегда умела быть очень внимательна к другим. Она прошептала:

– Бедный, он, должно быть, очень устал. Как мы не подумали об этом? Как я невнимательна.

– Я уверен, мой сын очень рад, что провел эту ночь с нами, – возразил Мехмет.

Он протянул было руку, чтобы разбудить Сеита, но Ольга остановила его:

– Не буди! Я сейчас прикажу отнести его в постель.

– Не стоит этого делать, дорогая Ольга. Он теперь взрослый человек, может сам встать, пойти в свою комнату и заснуть там.

Голос Ольги был нежным, но властным:

– Что же это такое, Эминов? Разве ты не был ребенком? Разве ты не помнишь, как сладко спится в этом возрасте?

Сергей позвал слуг помочь отнести мальчика в спальню, затем улыбнулся и прошептал:

– Куда ему, Ольга! Мехмет эти годы давно позабыл.

– А ты сам? – спросил Мехмет, дразня друга.

На этот вопрос ответила Ольга, гладя мужа по щеке маленькой белой ручкой:

– О, он никогда не повзрослеет! Правда же, муж мой?

Капитан Моисеев искренне рассмеялся:

– Как замечательно, что мой отец и моя жена говорят обо мне одно и то же.

Появились дворецкий со слугой, и по знаку полковника они подняли мальчика и вынесли. Ольга тихо сказала им:

– Уложите его в постель, переодев в пижаму, но осторожно, смотрите не разбудите его.

Мехмет хлопнул ладонью по лбу:

– Господи, Ольга! Ты приказываешь отнести взрослого мальчика в постель. Никто не будет носить его в постель в школе. Как этот мальчик станет солдатом, если так его баловать?

Сергей громко рассмеялся, выливая остатки ликера из хрустального графина в рюмку.

– Теперь ты видишь, почему я плохой солдат, Эминов?

Его жена с другом запротестовали, хотя и засмеялись вместе с ним.

– Что ж такое, этот графин никогда не бывает полным! – возмутился Сергей. – Фрол! Фрол!..

Жена мягко остановила его. Она забрала графин и поставила на столик.

– Хватит, дорогой. Нам всем пора отдыхать. Наш гость слишком любезен, но мы не можем требовать от него просидеть с нами всю ночь.

Полковник смотрел на Мехмета, прося поддержки, словно маленький мальчик в поисках сообщника. Мехмет пришел к нему на помощь, сказав:

– Может, и можно выпить еще по рюмочке напоследок… – но, заметив недовольный взгляд Ольги, продолжил: – Но лучше пойти спать.

Сергей Моисеев смешно наморщился, показывая, что сдается:

– А! Я вижу, что моя дорогая Ольга сумела приручить и тебя тоже. Ладно! Что нам остается? Только повиноваться и отправиться в постель.

Затем добавил мягко, чтобы не обидеть ее:

– Ради всех святых, Эминов, иногда я задаюсь вопросом, что требует больше дисциплины – воевать в Порт-Артуре с адмиралом Алексеевым или быть здесь с моим адмиралом Чичериной-Моисеевой.

Ольга сказала кокетливо:

– Надеюсь, это не единственное различие между Алексеевым и мной.

Все трое вышли из гостиной, все еще смеясь. Ольга шла посередине, между двумя старыми друзьями. Они вместе поднялись по лестнице и разошлись по своим комнатам. Эту ночь они провели чудесно.

Когда Сеит проснулся на пахнущих розами белых льняных простынях и подушках, он в первый миг решил, что снова дома в Алуште. Он совершенно не мог вспомнить, как оказался в этой комнате в постели. Выспался он великолепно. Он сел и осмотрелся. Вспомнить хоть что-то о комнате, в которой он находился, все равно не получалось. Последнее, что он помнил, – как задремал в огромном бархатном кресле. Остальное было покрыто тьмой. Внезапно он испугался, что отец уехал, выскочил из постели и принялся искать свой чемодан. Когда он наконец нашел его, то увидел, что тот пуст. Его одежда висела в шкафу, ботинки были начищены. Он спешно оделся, торопясь отыскать отца. Когда он причесывался, раздался стук в дверь, и он услышал шепот Ольги:

– Сеит, ты проснулся?

Его имя, произнесенное по-русски, звучало иначе, но было приятно для слуха. Подбежав к двери, он ответил:

– Да, госпожа Ольга.

Он открыл дверь, за дверью стояла улыбающаяся Ольга. Она была одета в простое утреннее бледно-розовое платье. Шея и уши были украшены жемчугом.

– Доброе утро, Сеит! Я рада, что ты проснулся. Сегодня прекрасная погода, и я не хочу, чтобы ты пропустил завтрак в саду.

Ольга излучала такую красоту и энергию, что Сеит покорно взял ее за руку и последовал за ней вниз по лестнице.

– Ты хорошо отдохнул? – спросила она.

– Да, сударыня, – ответил он слегка смущенно.

– Ты вчера так устал, что заснул прямо в кресле?

Сеит, стыдясь, что заснул в доме, где оказался впервые, спросил:

– Наверх меня отец отнес?

– Нет, наши слуги помогли тебе.

Как добра была Ольга! Так добра, что не сказала ему, что его отнесли наверх как ребенка. Сеит чувствовал, что уже очень привязан к этой теплой энергичной женщине, крепко сжимавшей его руку. Он почувствовал себя спокойнее и спросил:

– Госпожа Ольга…

Ольга остановилась и перебила его:

– Не госпожа Ольга, Сеит. Я хотела бы, чтобы ты звал меня тетя Оля. Мы очень давние друзья с твоими родителями. Сергей и Мехмет как братья с тех пор, как познакомились в двенадцать лет.

Тут она рассмеялась:

– Знаешь, какие секреты скрывают эти двое? Секреты, которых не знаю ни я, ни Захиде.

Сеит понял, что она говорила о его матери.

Они вышли на веранду. Сеит увидел отца, беседовавшего с полковником.

– Так о чем ты спрашивал?

– Ни о чем, госпожа Ольга… – он осекся, увидев поднятые брови Ольги, и поправился: – То есть… тетя Оля.

Ольга погладила его по голове:

– Не забывай, что здесь, в Санкт-Петербурге, дядя Сергей и я самые близкие тебе люди после отца. Мы – твоя вторая семья, и здесь твой дом. Договорились, Сеит?

Мальчик был очень рад ее словам. Глаза его заблестели, он кивнул и сказал:

– Спасибо, тетя Оля.

– Похоже, моя жена покорила сердце еще одного мужчины, – улыбнулся Моисеев.

– Мне жаль тебя, – парировал Мехмет. – Всю свою жизнь ты проводишь в ревности.

Ольга спросила, подходя:

– Над чем это вы оба смеетесь?

– Мы говорим о том, что твоя красота способна увлечь мужчину в любом возрасте, – ответил ее муж.

Ольга указала Сеиту на место рядом с собой. Разливая чай из фарфорового чайника, она продолжала говорить, не отрывая взгляда от чашек:

– Подожди всего несколько лет, Мехмет, и ты удивишься, скольких женщин покорит этот красивый юноша.

Комплимент заставил Сеита смутиться и покраснеть. Он сжал губы и посмотрел на отца. Сергей повернулся к жене:

– Моя дорогая, твои слова смущают молодого Эминова.

Ольга поставила чашку на стол и сказала Сеиту:

– Сеит, нет ничего постыдного в том, чтобы быть красивым и покорять сердца девушек.

Затем она с сарказмом, показывая на двух мужчин, добавила: – Если, быть может, ты не веришь в то, что я говорю, потому что я женщина, спроси этих двух красавцев.

– О, спасибо, меня наконец тоже назвали красавцем.

Все рассмеялись шутке Сергея. Некоторых шуток Сеит упорно не понимал, поскольку у них в доме так не разговаривали, но он чувствовал себя все спокойнее. Все эти разговоры, должно быть, были нужны для его взросления, думал он. Более того, если бы в них было что-то стыдное или недостойное, отец их не позволил бы.

Общаться с Моисеевыми было так приятно, что Сеит совершенно позабыл о времени. Муж и жена рассказывали забавные истории или анекдоты, заставляя его смеяться. В их доме не чувствовалось той всепоглощающей грусти, которая бывает в бездетных домах, наоборот, он был полон жизни и смеха.

На второй вечер после их приезда Сеит узнал, что на следующий день он отправится на учебу.

– Теперь я там останусь, отец? – спросил он.

– Нет, сынок, – ответил Мехмет. – Завтра – формальности. Тебя осмотрит врач.

– Я совершенно здоров.

– Да, я знаю. Но этого не знают в твоей школе.

Капитан Моисеев, сидя, как всегда, с бокалом, улыбнулся: – Чем ты здоровее, тем лучше служишь.

– А что, если я заболею?

– Тогда тебя отчислят. Отправят домой, как только начнешь болеть.

Тут вмешалась Ольга:

– Ну что вы рассказываете ребенку, который еще даже кадетскую форму не надел! Будущий генерал, никто тебя не отчислит! Сам сможешь выйти в отставку, когда пожелаешь.

Капитан вновь помрачнел. И вздохнул:

– Какая разница, велят тебе уйти или сам уходишь по своей воле? Половина моих ребер осталась в Порт-Артуре.

Он рассмеялся, будто сказал что-то смешное:

– Ну да ладно: голова на месте, ноги носят, руки работают. Ольга права, Господь благословил меня.

Супруга подошла к нему, и, чтобы успокоить, поцеловала в щеку, и прошептала:

– Я тоже, Сергей, благословлена Богом, потому что Он вернул тебя мне.

Она попыталась развеять повисшую в воздухе грусть:

– Хватит уже вздыхать! Лучше расскажите мальчику о ярких сторонах военной службы.

Она повернулась к Сеиту и, решив, что он напуган, попробовала успокоить его:

– Не слушай их, Сеит, все военные одинаковы. Они хотят, чтобы все думали, будто их дело самое трудное на земле. Ты видел, как прошлое забавляет их. Дядя Сергей рассказывает это, чтобы проверить тебя, поверь мне.

Сеит был уверен, что капитан говорит правду, но мягкий шутливый голос Ольги отвлек его от мыслей о том, что чувствуешь, когда твое тело разрывает шрапнель. Тем временем беседа перешла на тему невест Москвы и Петербурга.

– На выходных, в увольнительной, будешь приезжать к нам. Пообещай мне, – сказала Ольга. – Тебе не нужно будет все время бывать дома в Коломне. Знай, мы здесь и всегда ждем тебя. Хорошо, дорогой мой?

Сеит посмотрел на отца, не зная, что ответить. Мехмет сказал:

– Спасибо, дорогая Ольга. Мы в долгу перед тобой. Конечно, здесь тоже его дом, но ему нужно время от времени бывать и у себя. Он пробудет в Петербурге не один год. Так что времени хватит на все.

Сергей, улыбнувшись, кивнул:

– Конечно. Достаточно времени, чтобы побывать везде.

Сеит не понял, почему они улыбаются. Ожидание завтрашнего дня волновало его.

– Я правда увижу царя? – спросил он.

– Для начала нам надо подготовить тебе форму. Затем, когда он вызовет меня, я возьму тебя с собой.

Той ночью Сеит не сомкнул глаз. С первыми лучами солнца отец вошел в комнату, чтобы разбудить его, Сеиту показалось, что он только лег спать, глаза горели, голова болела.