Текст книги "Отель Фламинго"

Андрюха

Уже второй день подряд два субъекта в чёрном наведывались в отель на Хайлэнд-авеню, и уже во второй раз их беседа с менеджером принимала один и тот же характер. Сначала они полчаса дожидались, пока мужчина в кепке закончит на кухне свой кофе. Потом один из субъектов не выдерживал и, подойдя к кухне, многозначительно опирался на деревянные ставни. “Мистер Баркер!” – терял терпение второй. Мистер Баркер громко кашлял, мямлил вялое “минуточку” и с обречённым видом выходил в лобби к своему рабочему месту. Так было и сегодня.

– Мистер Баркер! – строго начал первый субъект. – Наша инспекция была у Вас в начале месяца. К сожалению, результаты оставляют желать лучшего. У здания наблюдаются проблемы с фундаментом. Некоторые стены серьёзно повреждены. Мы опасаемся, что…

– И мы опасаемся, – вежливо перебил мужчина в кепке, – опасаемся и чиним потихоньку – и всё починим, вы не сомневайтесь! Восемьдесят лет стояло, и ещё сто простоит.

– Дело не в Ваших прогнозах, мистер Баркер! – раздражённо ответил второй субъект в чёрном. – Дело в том, что при таких условиях Вы подвергаете опасности всех, кто живёт под этой крышей. Если Вы не примете соответствующие меры, то этот отель будет занесён в список подлежащих сносу!

– Да, конечно… Но знаете, – замельтешил Баркер, – все эти вопросы не ко мне, а к владельцу…

– Владельцу мы уже звонили. Никто не берёт трубку и не отвечает на наши сообщения. Может, Вы попробуете позвонить сейчас?

– Ох, я и сам-то к ним пробиться не могу, – ответил Баркер упавшим голосом и махнул рукой в сторону телефона.

– Мистер Б… Баркер! – второй субъект в чёрном явно терял своё терпение. – Вы должны, нет, Вы обязаны с нами сотрудничать в этом вопросе, иначе будут приняты меры! Понимаете?

– Тшш, тшш! Клиенты же услышат! – судорожно зашептал менеджер, одной рукой делая жест, будто он нажимал на невидимую педаль, а другой указывая на двух молодых людей, направляющихся к выходу через лобби…

– Я так и думал, что где-то видел тебя! – смеялся Игорь, хлопая по плечу своего первого русского приятеля в Голливуде – того самого автора “О, бля! Русский приехал!”, которого звали Андрюха Попов.

– А я знал, – отозвался Андрюха сиплым, грубоватым баритоном. – Ты вчера в наше “Свежая мясо” зашёл и сразу растерялся, когда Лариска на тебя напирать начала.

– Ага, кто бы говорил! – ухмыльнулся Игорь. – Слышал я, как она тобой погоняла: нарежь то да сё, не так режешь!

– Э-э, даже не напоминай! “Королева” кассы… – криво улыбнулся Андрюха и добавил пару ласковых.

– А мы куда сейчас идём? – вдруг опомнился Игорь.

– Дешёвую пиццу есть идём, – важно ответил Андрюха. – Здесь супермаркет через дорогу. Там забегаловка внутри небольшая. Фабьен там пиццу раскатывает.

– Ну-ка, расскажи мне побольше о наших соседях по комнате! – начал любопытствовать Игорь, как только оба приятеля уселись за столики из пластмассы и принялись разбирать куски горячей пиццы, будто пришитые друг к другу нитками тягучего сыра.

– Соседи как соседи, – Андрюха сделал важное лицо. – Вот Фабьен. Ты его уже встретил. Он вообще-то мужик неплохой – тоже приехал ловить удачу голливудскую. Как и все тут. Хочет актёром стать – ходит каждый вечер после работы на Голливудский бульвар, встает в позу и начинает какие-то речи разводить, пока его оттуда не выгонят. Смешной мужик!

– Ну-ну, кто ещё? – не унимался Игорь.

– Малик ещё.

– Какой малёк?

– Да не малёк, а Малик! – хрипло засмеялся Андрюха. – Это имя такое. Он на верхней койке у двери спит. Сам он из Сирии, но не беженец. Английский отлично знает, поэтому работает на ночной смене сержем.

– Ты имеешь в виду “консьержем”?

– Да, да… как-то так…

– Интересные у нас с тобой соседи!

– Н-е-ет, интересные соседи у нас в смежной комнате, – ухмыльнулся Андрюха. – Наши “смежники” в самом отеле работают – дерьмо чищут. За это им жильё бесплатное полагается. Я тоже пытался здесь в чистильщики записаться, да мне отказали. Говорят, что язык плохо знаю. А я ведь и “сэнк ю” и “фэнк ю” могу. Чего ещё нужно, чтобы с туалетами разговаривать! Кстати, ты можешь попробовать. Платить за койку не надо будет!

– Так что же про наших “смежников”?

– Что-что, соседи как соседи, – говорил Андрюха, немного растягивая каждое слово. По его размеренному говору с небольшим ударением на “о” можно было догадаться, что этот парень был явно не из столицы. – Вот, например, один из них – длинный, то ли индеец, то ли чернокожий, весь важный такой. А зовут Исаак, представляешь! Я про себя его зову “чёрный еврей”. Когда он к нам в комнату заходит, сразу начинает речи какие-то толкать: встанет в позу со своей шваброй и разводит, и разводит… Я ничего не понимаю, но видно, что говорит он что-то очень важное о жизни и смерти и постоянно чем-то недоволен. Лучше бы пол подраил и ушёл, чес-слово, а он балабонит да балабонит…

– Философ, одним словом, – добавил Игорь.

– Ага. А вот ещё этот… Педро, сантехник который! – просипел Андрюха, явно увлёкшись собственным рассказом. – Он то ли мексиканец, то ли кубинец… Я даже не знаю. Их всех здесь латиносами зовут. Он, кстати, как и ты, тоже музыкант.

– Это хорошо!

– Но он не рок-музыкант, – с видом знатока продолжал Андрюха. – Он этим, как его, фламенком увлекается. У него на гитаре струны нейлоновые. Этот Педро парень ничего, но мне кажется, что он петух. Ты понял, о чём я… – Андрюха засмеялся неожиданно высоким голосом и широко раскрыл рот, откуда чуть не вывалился кусок пиццы.

– А ещё у нас есть свой сумасшедший… – продолжил он, справившись с неподатливой едой.

– Сумасшедший! Отлично!

– Ага. А как же без сумасшедших-то в голливудском отеле! Ох уж этот Элвис!

– Элвис? – переспросил Игорь. – Как Элвис Пресли что ли?

– Он самый! – Андрюха нарочно выпучил глаза и снова засмеялся. – Он, правда, единственный так думает. Раньше этот Элвис вообще был бездомным, всё время здесь по улицам слонялся… У него даже бумажника нет, зато есть машинка караоке. Как врубит он её под вечер и затянет “Баба Луба! Баба Люба!”, так хоть уши затыкай, и то не поможет! А ему и затыкать нечего: ему же на них медведь наступил.

– Чувствую, что будет здесь интересно, – бодро подытожил Игорь и даже потёр ладони.

– Чес-слово, ничего интересного… – тихо заключил Андрюха.

– Слушай! – вдруг встрепенулся Гордов, когда два приятеля уже закончили с пиццей и направились обратно в отель. – Я про себя тебе уже всё рассказал. Про соседей мы тоже знаем. Теперь твоя очередь. Ты-то как в Голливуде очутился?

– Ох, уж больно ты любопытный какой-то! – замялся Андрюха. – Ладно, ладно, расскажу. История как история. У меня всё просто было. Я же человек деревенский.

Двое приятелей прошли на крыльцо отеля и уселись за маленькие столики, усыпанные свежими лепестками красных бугенвиллей. Андрюха важно положил ногу на ногу, что в его исполнении смотрелось скорее комично, чем важно, и, наконец, начал свой рассказ.

История о том,

как я, Андрюха Попов, в Голливуде очутился

Ну вот… значит… Когда я был пацаном, я фильмы очень любил смотреть. Разные всякие. Вестерны и боевики мне больше всего нравились: Чак Норрис, Шварц Неггер, Клин Исвуд! Просто жесть! Подрос я и тоже стал всякие сюжетики в голове изобретать. Сначала всё боевики да боевики, а потом у меня даже любовный треугольник был – страсти настоящие! Мамка меня ругала, говорила, что зря бумагу и время перевожу. А друг Костян всё время трындел: “Ты гений, ты самородок! Тебе в Голливуд надо с таким сценарием!” Ну вот… значит… А Голливуд-то от нас далеко будет. Я по карте проверял. Мы-то ведь под Белозерском живём. Город такой есть старый, исторический. Озёра у нас красивые. Вишь, как я фильмами увлёкся – даже забыл рассказать, откуда я сам родом. Живём мы в деревянном доме в деревне Михайловская. Мы – это мамка, брат Сашка, бабушка и я. Отец от нас давно ушёл. Дед умер. Когда он был жив, мы курей и свиней держали. Очень любили мы с Сашком, когда к нам поросят приведут. Они маленькие такие, розовые, чистенькие. Я особенно помню тех двоих – даже имена им дал: Чарли и Маруся. Дед принёс их домой и сразу на гладкий деревянный пол поставил. Они тут же стали скользить и ёрзать по доскам, как по катку, своими копытцами мелкими. Мы с Сашком от смеха просто угорали! А Чарли с Марусей по полу разъезжаются, друг за друга рыльцами держутся, как будто целуются, и с визгом падают! Ха-ха! Эх… Ладно, что-то я опять отвлёкся. Ну вот… значит… Голливуд! Я тогда поразмыслил. Думаю, на автобусе туда никак, и на поезде тоже нельзя – только если на пароходе плыть или в самолёте лететь, и то из Москвы одной. Школу сельскую закончил я хорошистом и пошёл работать грузчиком, чтобы деньги на билет до Москвы накопить. Платили мало. Но через пару лет на столицу я всё-таки накопил и сценариков крутых много понаписывал – один даже специально для Спилберга! А Костян мне говорит: “Ты лучше в Питер езжай! Там, говорят, академия есть морская и кафедра военная. Заодно и от армии отбояришься!” Я подумал: “Хорошая идея! Молоток, Костян!” Пожал другу руку, обнял Шурика, мамку с бабкой поцеловал и рванул в Питер. Самым сложным из экзаменов в академии (называется она Академия Макарова) была медкомиссия. После неё половину у нас отсеяли. Но я, слава Богу, здоровый и крепкий с детства. Приняли они меня, в общежитии поселили, и стал я на моряка учиться, сценарики свои тихонько пописывать и за английский тоже сел… только до сих пор никак с ним не подружусь. Ну вот… значит… Дождался я преддипломной практики и поступил в одну израильскую компанию на торговое судно. Вот тогда-то и началось самое интересное – жизнь моряка, так сказать! Наша компания определяла маршрут, и мы по нему ходили. До сих пор помню: Шанхай – Бусан – Иокогама – Осака. Потом двадцать один день плыли через Тихий океан, проходили через Панамский канал и стояли там в порту Колон. Там, как мне морячки опытные рассказали, есть бордель “Хот Палас”, замаскированный под ночной клуб, и девочки колумбийские работу свою там делают с удовольствием. Ну я, сам понимаешь, туда тоже заглянул: моряк же! Только про сценарики свои я не забывал. Они у меня после таких морских впечатлений ещё живее стали – не хуже Спилберга! Жизнь моряка мне нравится, но сердце-то всё равно к кинематографу лежит. Так уж у меня с детства. После Колона был порт Кингстон (это на Ямайке, где Боб Марлин родился), а потом была она сама – Америка! Сначала мы прибыли в Тампу, потом в Мобиле, а за ней был Хьюстон. Вот там-то в Хьюстоне я… (об этом надо шёпотом), там-то я и сбежал… Все свои пожитки, документики и сценарики взял и сбежал. До сих пор помню, как ехал я поздней ночью из Техаса в Калифорнию на каком-то автобусе. На нём борзая была нарисована. Мест не было. Сидел на полу, яблоко грыз. Прибыл я в Голливуд на следующий день. Погода стояла хорошая, жаркая, солнечная: дело-то этим июлем было. Я весь день бегал по Аллее Звёзд, на знак Голливудский пялился, а прохожие пялились на меня: я ведь даже тельняшку свою снять забыл! К вечеру опомнился и жильё искать пошёл. Вот так я и очутился в голливудском отеле на Хайлэнде. Здесь тогда койка была свободная и дешёвая. На следующее утро принял я душ и решил себе работу искать. Просто шёл вниз по Хайлэнду и к речи людей прислушивался: вдруг да и русские слова где уловлю или нашего в толпе замечу… и действительно заметил! Мы от иностранцев взглядом отличаемся. У нас какая-то влажная искорка в глазах, задоринка какая-то. Я даже не знаю, как это объяснить, но я русского сразу в любой толпе узнаю. Звали его Боря. Я ему, мол, привет, так и так, помоги советом, куда податься, где работать мне по-чёрному дадут, документы у меня никакие, виза для буратин! Боря дельный оказался и сразу мне всё объяснил. Грит: “Ты в русскую комьюнити иди. Там есть квартал такой на перекрёстке бульвара Санты Моники и Феи Факса. Найдёшь там кучу русских магазинов и ресторанов, и много всего такого. Где-нибудь да и пригодишься, и наличными под столом платить будут – на жизнь хватит”. Поблагодарил я Борю этого и пошёл искать ту самую комьюнити. Нашёл я её на удивление быстро, да и как пройдёшь мимо такого! Всё кругом русскими буквами написано, а по улицам одни старушки шастают, дряхлые и крашеные, как куклы. Помыкался я, помыкался и нашёл себе работёнку в одном русско-армянском продуктовом магазинчике, том самом “Свежая мясо”. Сейчас я там и работаю каждый день: колбасу нарезаю, фрукты на витрине расставляю, разгружать помогаю и всякое такое… Работа, конечно, так себе и кассирша Лариска злая, как собака. Но у меня же здесь миссия! Я свои сценарики в порядок сейчас привожу, переводчика ищу. Не будет же Спилберг их у меня на русском читать! Ну вот… значит… Так я и живу.

– Да… Нехило, нехило! – отозвался Игорь. – Ты, я вижу, тоже лихой! А сам прибеднялся, говорил, что история у него не интересная…

– О! – вдруг встрепенулся Андрюха и взглянул куда-то мимо Игоря.

– Чего “О”? – Гордов невольно обернулся.

Мимо двух приятелей пропорхнула невысокая, аккуратно сложенная блондиночка с корзиной, полной свежих полотенец. Своими маленькими, серо-голубыми глазками она насмешливо и даже немного высокомерно оглядывала всё вокруг, как будто говорила постояльцам: “Только попробуйте намусорить здесь, я всё менеджеру расскажу!” Увидев Андрюху и Игоря, она ещё больше приосанилась и, слегка улыбнувшись напоследок, сбежала с крыльца и шмыгнула в прачечную, находившуюся сбоку в главном здании.

– Это Ксюша. Она из Москвы, – прокомментировал Андрюха, почему-то шёпотом.

– Здесь работает? – спросил Игорь.

– Ага, здесь…

– Теперь ясно, почему ты сказал “О!”, – Гордов широко улыбнулся. – А Ксюша про это “О!” знает?

– Наверное… – замялся Андрюха и вдруг покраснел. Тут же осознав, что он только что покраснел, матрос заговорил ещё более важным и хриплым голосом.

– У нас, понимаешь ли, графики работы не совпадают. Я пару раз заговаривал с ней, но этого, понимаешь ли, мало…

– Эй, да ты же моряк! Ты через огонь, воду и “Хот Палас” уже прошёл! Чего же ты трусишь? – засмеялся Игорь.

– Не трушу я! – завёлся Андрюха. – Говорю же, графики у нас не совпадают! А ты, кстати, устройся тоже сюда работать! Тебя возьмут. У тебя английский получше моего будет.

– Ты на что это тут намекаешь? – всё так же подтрунивал Игорь. – Чтобы я от твоего имени с ней флиртовал, тебя рекламировал?

– Да нет, ты что! Хотя идея-то неплохая. Ты молоток! – со смехом отпарировал Андрюха и двинул Игоря в плечо.

Room service!

Hollywood Hotel. Room # 802. 10pm

A young beautiful brunette is sitting down on a queen size bed. The bed is made. The beautiful brunette is dressed in a tight black dress and red fishnet stockings. She’s got a tense expression on her face, as if she is staring at something in the corner by the TV set. Everything is dark and quiet, except for the thin strip of light and the fuzzy noise of running shower coming from behind the bathroom door. The brunette puts on lip gloss and licks her lips frantically – all per her agent's instructions. It seems like she is whispering, T wish this noise would never stop…’ Time passes. The noise stops. The bathroom door opens. A tall skinny woman of middle age appears in the doorway. All she is wearing, is a tiny black night gown… The brunette jerks away and moves up on the bed, trying to make up some kind of a smile. She seems surprised. The tall woman grins at the brunette in a manner that can only be described as “celebration of power meets lust”. ‘Stunning!’, She whispers, ‘Just the way I want them. Now, slowly push that dress up! Show me the tease!’ The beautiful brunette stops smiling and slowly puts her hand on the dress. She pushes its corner up to her thighs and suddenly stops right where the stockings end, giving way to her smooth, white skin.

‘What’s wrong?’, The tall woman growls impatiently, ‘C’mon, c’mon! Do it!’ The brunette doesn’t move a bit. Her face turns pale. Her eyes become hard emerald, that’s about to break. She finally squeezes out, ‘No… No… I can’t… I thought this was just an audition… I’m sorry, Sara…’ ‘What do you mean you can’t?! I’ve already paid! I paid cash for this, damn it!’, screams the tall woman, waving her hard, bony fist in the air. The beautiful brunette suddenly jumps off the bed, grabs her purse and a few clothes, and runs out of the hotel suite without saying a single word… ^(*)

___________

– Добро пожаловать в каменное царство!

– Не слушай его! Он – дураг. Подай мне лучше вакуум!

– Вакуум? – не понял Игорь.

– Вакуум-клинер! Ты что, по-русски не понимаешь? – возмутилась Ксюша и грозно покосилась на Гордова.

– A-а, понял! – догадался Игорь и протянул пылесос маленькой белокурой Ксюше, которая, как всегда, недовольно сновала по номеру и наскоро подбирала с ковра грязные полотенца.

– Чем этот дураг там опять полчаса занимается? – этим “дурагом” Ксюша называла долговязого Исаака, того самого философа-индейца со шваброй, о котором Игорю рассказывал Андрюха Попов.

– Он, наверное, в ванной зеркало полчаса драит, – ухмыльнулся Игорь.

– Гат ленивый, мазефакер хреноф! – фыркнула Ксюша и, усевшись на заправленную кровать, принялась перелистывать только что найденный в тумбочке порножурнал, принадлежавший одному из постояльцев.

Прошло две недели с тех пор, как Игорь Гордов последовал совету Андрюхи и устроился работать в голливудском отеле на позицию обслуживающего персонала. Он заменил сумасшедшего Элвиса, которого в очередной раз выгнали из отеля за громкие “вечера караоке”. Теперь в компании маленькой Ксюши и долговязого Исаака он разносил по номерам отеля свежие полотенца, пылесосил ковры и чистил туалеты. Взамен Игорь получил бесплатное жильё или, как здесь выражались, свободную койку, чем был сейчас вполне доволен. Однако денег за работу не платили, и Игорю постоянно приходилось перебиваться случайными заработками. Чего он только не делал: и клеил марки, и помогал разгружать машины, и даже работал на одного русского бездомного бизнесмена, которому срочно понадобились переводы на английский. Но главным делом Игоря по-прежнему оставалась его гитара. Он бережно хранил её в чехле у койки и следил за её сохранностью больше, чем за собственным паспортом. Педро, его случайный коллега по шестиструнной, скоро узнал про своего музыкального соседа и взял за привычку заносить в его комнату свежий номер “LA Weekly”[18]18
  англ. – название газеты новостей и объявлений в Лос-Анджелесе.


[Закрыть], где каждую неделю перечислялись все вечера свободного микрофона, наполнявшие собою этот город, как грибы после невидимого дождя.

– Оттуда можно и в клуб пробиться, и тогда всё будет оки-доки! Там и до заработка недалеко, – умно размышлял маленький, тоненький Педро и с видом знатока просил у Игоря “потискать” его инструмент.

Андрюха Попов уже по праву стал закадычным приятелем Гордова и сейчас был несказанно рад его новой работе.

– Обещай сегодня рассказать ей про меня что-нибудь хорошее! – каждое утро перед тем, как уйти в магазин, умолял он Игоря. Игорь каждый раз давал обещание, но, увидев сердитые, маленькие глазки Ксюши и услышав из её пухленьких губ гремучую смесь наглого новояза и корявого рунглиша, запинался и проглатывал язык. Вот и сейчас, стоя у окна и вытирая пыль с грязных жалюзи, он пытался подобрать в уме фразы, которыми мог бы начать раскрутку своего друга, но в голову, как назло, лезли совсем другие мысли. “Странно… Куда же подевались Мэтью и Джессика? Забыли про меня, наверное… У них таких приятелей целый Голливуд, – думал Игорь, выглядывая из окна в сторону голливудского знака, над которым пылало утреннее солнце. – А кто же она, эта официантка с Сансэт-стрип? Она так по-детски зажмурилась тогда…” Игорь невольно улыбнулся и дважды протёр одну и ту же полоску жалюзи.

– Дамы и господа! Думаете, вы снова смогли очистить это логово от смрада? Ха-ха-ха! Ошибаетесь! Добро пожаловать в каменное царство! – гордо заявил Исаак, выйдя из ванной.

– Заткнись, дураг! Ух, убраться бы от вас всех и… и… актрисой стать! – Ксюша недовольно захлопнула порножурнал. – Эй, Ига-арёк! Мы сейчас в каком номере?

– 802, – нехотя откликнулся Игорь. Его явно раздражало это “Ига-арёк” на притворно-московский манер.

– Погляди-ка, что я нашла! – вдруг вспыхнула Ксюша и вытащила из-под кровати длинный, сетчатый, красный чулок. – Ух, ты! Зачётный стокинг! Просто крассафчег!

– Это голливудская куртизанка впопыхах оставила, – важно заключил Исаак. – Тут в ванной целая уйма всякой парфюмерной мелочи. Поверьте, господа! Так живут только сутенёры… Логово смрада!

Игорю чулок вдруг показался знакомым.

– Дай-ка сюда! – он не без битвы отобрал у Ксюши её находку.

– Пора девчонку тебе заводить… или ты вообще педик? – фыркнула маленькая москвичка и громко засмеялась.

Игорь “пожевал” чулок пальцами и вдруг невольно представил его на стройной ноге зеленоглазой танцовщицы из “барабанного круга”.

– Странно… – прошептал он и тут же швырнул чулок обратно Ксюше. Та быстро сунула его себе в карман.

Каждый день наша тройка, начиная свой доблестный “Room service” с верхних этажей отеля, спускалась вниз зигзагами по его террасам, коридорам и лестницам и оставшееся рабочее время проводила за чисткой лобби и кухни. Ксюша и Исаак работали в отеле уже целый год и привыкли ко многим причудам его постояльцев. Игоря же, которого назвали “новенький рашен”, ожидало здесь немало открытий. В номере #800 гостей со свежими полотенцами встречал сам Иисус: огромный африканский мулат, начинающий сорокалетний актер, который произносил своё имя на ямайский манер: “Джизас”. Он каждое утро желал “троице” благословенного дня и крестил их водой из-под крана. Но в 505-й комнате уже поджидал коренастый, краснолицый Кен со стеклянными, голубыми линзами вместо глаз. Кен считал себя главой огромной компании, название которой держал в секрете, и… ниндзей, чего совсем не скрывал. Он часто выпивал и важно расхаживал по коридорам отеля с рюмкой скотча, рассказывая туристам о том, как нелегко скрываться здесь от папарацци и представляться женщинам под разными именами.

Иногда после нескольких рюмок он начинал метать в стены коридоров настоящие японские звёздочки “Hira Shuriken”, которые доставал неизвестно где, как и деньги, которыми проплачивал своё проживание на два месяца вперёд. Исаак дал ему ёмкое прозвище: Мистер Бул щит[19]19
  Bullshit, англ. руг. – чушь собачья.


[Закрыть]. Номер #302 часто держал открытым господин Леопольд или Человек-ящерица, как его здесь прозвали. Это был высокий лысый мужчина с непомерно густой растительностью на груди. С ним в номере жила огромная игуана по имени Зевс, которую господин Леопольд, как гласили слухи, считал своей женой. В пасмурную погоду он натягивал на свою подругу маленькую, цветную футболку и выгуливал её на ступеньках отеля. Бедный Зевс до смерти пугал новых гостей и при этом пугался сам ещё больше. Из 205-й комнаты, словно из трубы, клубился густой дым, запах и свойства которого привели бы в восторг любого наркомана. В номере жили две костлявые женщины с короткими стрижками и человек неопределённого пола в инвалидном кресле. Это был трансвестит, который когда-то стал жертвой неудачной операции по обратной смене пола. Женщины звали его Биг Мама. Все, даже бедный Зевс, боялись Биг Мамы, носившей старое платье поверх своего грузного, бесформенного тела и время от времени исторгавшей из себя звуки, походившие на пьяный шаляпинский бас. Не боялся Биг Мамы только красноносый Кен. Он часто воровал у неё инвалидное кресло и катался на нём по “просторам” лобби, расплёскивая кругом свой горький скотч. “Room service!”[20]20
  англ. – обслуживание номеров.


[Закрыть] – Игорь постучался в комнату номер #201. Ксюша и Исаак задержались в предыдущем номере и миссию принесения свежих полотенец он исполнял сейчас один. На стук Игоря никто не ответил. Дверь оказалась не заперта. Гордов медленно вошёл в комнату. В двух шагах от него на незаправленной кровати лежала голая старуха лет шестидесяти. Увидев молодого человека, она широко раскорячила свои дряблые ноги и поманила его к себе пальцем. “Come to my meat tulips!”[21]21
  англ, слэнг. – иди к моей вагине!


[Закрыть] – прохрипела старуха. Игорь выронил полотенца из рук и в ужасе выбежал из комнаты… Room service на сегодня был закончен.

– Гады! – хрипел Андрюха, сердито расхаживая из одного угла комнаты в другой, и даже не заметил, как в дверях показалось бледное лицо Игоря.

– Гады! – снова повторил матрос.

– Кто гады? – не выдержал Гордов.

– A-а… Неважно… – Андрюха махнул рукой. – Ну их, охрану эту! Секьюритешники, универсальные солдаты… Не понимают ничего они, гады в мундирах!

– Да ты про что хоть сейчас говоришь?

– Я… это… – Андрюха собрался с духом, исподлобья взглянул на Игоря и выпалил:

– Я к Спилбергу сегодня ходил.

– Ты? К Спилбергу? Ходил??! – Игорь прикусил губу, пытаясь не рассмеяться в полный голос.

– Да, ходил, – ответил Андрюха со своей прежней наивной важностью. – Я же знаю, что он в студии Юнивёрсал работает. Сел на метро и поехал туда со своими сценариями, теми самыми, которые ты мне помогал переводить. Меня даже пропустили сначала. Спросили только про какой-то “аудишен”…

– Это прослушивание, – добавил Игорь, всё ещё усиленно кусая губу.

– Ну, ну… А я им: “Ес оф коз!” Вот и пропустили.

– Молоток! – Игорь уже не мог удержаться от смеха, окончательно забыв о своём утреннем кошмаре в 201-й комнате.

– Не молоток, – закричал Андрюха, – а топор с дубиною! Застукали они меня. Вахтёрша там была мерзкая: вся такая расфуфыренная, на лице порошок белый. Смотрит на меня подозрительно, а потом как начала вопросы гнать, и всё так быстро, так быстро! А я ей: “Ес, ес, оф коз!” и улыбаюсь в полный рот. А она – бац! – кнопочку нажала, и эти гады, как черти из табакерки… чес-слово!

– А ты что?

– Я сценарий свой блокбастерский сразу достал – трясу им в воздухе и кричу: “Итс фо Спилберг! Верн гуд! Вери гуд!” Эти гады в мундирах меня не слушают – схватили за локти да поволокли оттудова!

– Ну ты герой! – заключил Игорь, пытаясь сделать серьёзное лицо.

– Да какой там герой! – Андрюха был явно расстроен. – Эх, быть может, в следующий раз получится.

– Будь осторожнее! У тебя же с документами…

– Плохо. Знаю. Виза для буратин, – Андрюха почему-то похлопал по карманам своих старых джинсов и тут же решил сменить тему разговора:

– Слушай, а ты Ксюхе про меня сегодня рассказывал?

– Сегодня реклама не удалась, – Игорь шутливо покачал головой. – Но если честно, то бесполезно это всё. Мне кажется, что она совсем не то, за что ты её принимаешь…

– А это уже мне решать! – важно отрезал Андрюха.

– Тогда давай, матрос, набирай храбрости полные штаны и вали к ней сам! – с улыбкой отпарировал в ответ Игорь.

– Я-то повалю! А ты бы хоть почву обработал: картошка на ботве не растёт!

– Ладно, картошка, не обижайся! – засмеялся Гордов. – Ксюха со Спилбергом от тебя не убегут, а вот мне пора. Я хотел сегодня Мэтью позвонить, узнать, как дела. Он куда-то пропал…

– Забыл про тебя этот мажор голливудский! Не нравится он мне, – пробурчал в ответ Игорю хмурый Андрюха и важно уселся на свой любимый стул у окна.