Текст книги "Прерывистый шепот"

Я вздыхаю и качаю головой.

Бьянка

Я протягиваю руку, проводя ею по заросшей щетиной щеке Михаила. Он не брился уже пять дней. Странно видеть его таким. Его шрамы гораздо менее заметны из-за растительности на лице. Он выглядит по-другому. Я поднимаю глаза и вижу, что он наблюдает за мной.

– Тебе нравится? – спрашивает он.

Я улыбаюсь и снова провожу ладонью по его лицу.

– Хочешь, чтобы я оставил ее?

Он спрашивает об этом так небрежно, но внимательно следит за моей реакцией. Я знаю, что он имеет в виду. Ему не нравится, когда на лице растут волосы, он сам говорил мне как-то об этом. Но если я скажу «да», он оставит бороду, потому что подумает, что я предпочту скрыть его шрамы. Он так ничего и не понял. Я думаю, что он самый красивый мужчина, которого я когда-либо встречала.

– Мне нравится. – Я показываю пальцами, и он кивает, опуская бритву в раковину. – Но больше мне нравится, когда ты гладко выбрит.

Его рука, держащая бритву, застывает.

– Уверена? – спрашивает он, в его глазах сомнение.

Я обхватываю его лицо ладонями, наклоняю его голову и целую.

– Я уверена, Михаил, – шепчу я ему в губы.

– Хорошо, детка.

– Хочешь, чтобы я это сделала? – Я никогда раньше не брила мужчину, но его правая рука перевязана в плече, и я не уверена, что он сможет справиться с этим только левой рукой. – Я буду осторожна. Ты, наверное, можешь порезать себя.

Михаил несколько секунд просто наблюдает за мной, а затем смеется:

– Не то чтобы для меня это имело значение, детка.

Я прищуриваюсь, смотрю на него, беру его подбородок пальцами и слегка сжимаю.

– Для меня это имеет значение.

– Ладно, ладно. – Он улыбается, опускает крышку унитаза и медленно садится на нее. – Я весь твой.

– Вот именно. – Я киваю, беру с раковины бритву и крем для бритья, а затем возвращаю мужу его прежний привлекательный вид.

Закончив, я поворачиваюсь, чтобы положить на место бритвенные принадлежности, и слышу, как позади меня закрывается дверь ванной. Я поворачиваюсь и вижу усмешку Михаила.

– Нет, – говорю я одними губами.

– Да.

– В тебя стреляли всего пять дней назад. Дважды. Мы не будем делать ничего такого, для чего нужно запирать дверь.

– Иди сюда.

– Нет.

Он протягивает руку, цепляясь пальцем за пояс моих джинсов, и притягивает меня к себе, пока я не оказываюсь между его ног.

– Повернись.

Я вздыхаю и подчиняюсь.

– Мне нравится, когда ты притворяешься послушной, – шепчет он мне в ухо и начинает расстегивать мои джинсы.

Я открываю рот, чтобы сказать ему, что думаю о его словах, поскольку не могу показать, будучи прижата спиной к его груди, но, когда его рука скользит мне в джинсы, слова замирают на моих губах.

– Уже намокла? – спрашивает он, и я чувствую, как его палец входит в меня. – Мне нравится это. Мне это очень нравится, Бьянка.

Он кусает меня за плечо и добавляет еще один палец, заставляя меня ахнуть.

– Как ты думаешь, сколько времени мне понадобится, чтобы заставить тебя кончить, а? – Он совершает медленные круговые движения вокруг моего клитора. – Минут пять?

Я закрываю глаза и киваю головой.

– Я сомневаюсь в этом, детка, – шепчет он, а затем слегка щиплет мой клитор. – Ты и больше двух минут не протянешь.

Я откидываюсь назад, плотно прижимаясь к его груди и чуть шире раздвигаю ноги. То, что этот человек может вытворять своей рукой… просто безумие.

– Глаза, Бьянка.

Я открываю глаза и смотрю на наше отражение в зеркале над раковиной: рука Михаила между моих ног, а на его лице хищная улыбка. Он убирает палец, и мне хочется закричать, но затем он засовывает его обратно до упора и нажимает большим пальцем на мой клитор, я мгновенно кончаю.

– Всего полторы минуты, детка. – Он целует меня в плечо. – Мы попробуем еще раз, позже. Посмотрим, сможем ли мы управиться меньше чем за минуту.

Негодяй!

Эпилог

6 недель спустя

Бьянка

– Я приготовила для тебя сюрприз. – Я показываю пальцами и кладу руки Михаилу на грудь.

– О? И что же это? – Я позволяю своим губам растянуться в самодовольной улыбке, беру его за галстук и делаю шаг назад, притягивая мужа к себе. Михаил приподнимает бровь, но следует за мной, делая один шаг вперед на каждые два моих, позволяя мне провести его через гостиную в спортзал. Не отпуская его галстука, я поворачиваю ручку и втаскиваю Михаила внутрь, ожидая его реакции, когда он увидит, что я ему приготовила. Он останавливается на пороге, чтобы посмотреть на жалюзи, которые я полностью опустила на окнах от пола до потолка. Единственный свет в комнате исходит от двух ламп, которые я перенесла из гостиной и расставила в противоположных углах. Уголки его губ приподнимаются, когда он замечает стул, который я поставила посреди комнаты, но он никак это не комментирует. Поманив мужа пальцем, я завлекаю его в свой импровизированный театр и веду, пока мы не доходим до стула.

– Садись, – указываю я и слегка толкаю его в грудь.

Михаил опускается на стул и наклоняет голову набок, поджимая губы, словно пытаясь прочитать мои намерения.

– Закрой глаза. И не подглядывай.

– Хорошо. – Он улыбается и откидывается на спинку стула.

Я целую его в губы, затем бросаюсь в угол, где оставила свою тюлевую юбку и балетки, спрятанные под полотенцем. Мне требуется меньше двух минут, чтобы снять платье и надеть тапочки, укороченный топ и юбку. Сначала я планировала надеть леотард[2]2
  Гимнастическое трико, род плотного, прилегающего к телу комбинезона, состоящего из майки на бретелях и колготок или легинсов.


[Закрыть], но потом он бы помешал. После нескольких секунд раздумий я снимаю трусики и бросаю их поверх снятого платья. Кинув взгляд через плечо на Михаила, я улыбаюсь в предвкушении и настраиваю звуковую систему на максимальную громкость. Во время паузы перед началом моего плейлиста я принимаю открытую четвертую позицию, вытянув одну руку в мягкую дугу.

Первые звуки «Ноктюрна № 9» Шопена наполняют комнату, и Михаил резко открывает глаза. Я улыбаюсь, посылаю ему воздушный поцелуй и начинаю. Я делаю пируэт, медленно вытягиваю ногу в позе приостановленного девелопе́ – это моя вступительная сцена из «Лебединого озера», затем продолжаю танцевать различные элементы хореографии. Михаил наблюдает за каждым движением. Я уже привыкла к тому, что на меня смотрят мужчины как на сцене, так и за ее пределами, но никто никогда не смотрел на меня так, как Михаил. Как будто я какая-то драгоценность и он боится, что, если отведет от меня взгляд, я могу исчезнуть. Глупый. Никто не заставит меня уйти от него. Ни за что. Я исполняю арабеску и еще несколько мелких па и оказываюсь прямо перед ним. Затем делаю фуэте, просто чтобы убедиться, что он заметил, что на мне нет трусиков, и останавливаюсь в тот момент, когда пьеса заканчивается.

На несколько секунд наступает тишина, в течение которой Михаил просто наблюдает за мной с легкой улыбкой на губах. Он, вероятно, думает, что это все, что я приготовила, и когда звуки песни Джона Ледженда «All of Me» наполняют комнату, он вскидывает бровь. Я улыбаюсь и делаю шаг вперед, становясь между его ног. Первый куплет заканчивается, пока мы, не касаясь, смотрим друг на друга, но, когда вступает хор, я кладу левую ладонь на его правую щеку и, не разрывая зрительного контакта, свободной рукой снимаю повязку с его глаза.

– Вся твоя, – шепчу я и целую его в губы, – а ты весь мой… малыш.

Он смотрит на меня, его рука скользит по моей шее, пропуская сквозь пальцы мои волосы и крепко сжимая их. Я снимаю с него галстук и расстегиваю рубашку. Михаил не произносит ни слова, только наблюдает за мной, удерживая мою голову за волосы. Как будто хочет, чтобы мое лицо все время оставалось в поле его зрения.

Когда припев начинается снова, я снимаю с него рубашку, наклоняюсь и прижимаюсь губами к его покрытому шрамами правому веку.

– Все твои… несовершенства.

Михаил глубоко вздыхает и обхватывает мое лицо своими огромными грубыми ладонями, но его прикосновения невероятно нежны. Я улыбаюсь и пальцем вырисовываю сердечко на его груди.

Не могу поверить, что чуть не потеряла его. Кошмары того дня все еще мучают меня, и я просыпаюсь посреди ночи, чувствуя, как паника сжимает мне грудь. Наклонившись вперед, я прижимаюсь к его губам, одновременно скользя руками по его обнаженной спине, не обращая внимания на его старые шрамы. Но когда я чувствую выпуклую круглую отметину под пальцами, я вздрагиваю и крепче прижимаю мужа к себе.

Михаил

В комнате не так много света, но даже с моим слегка затуманенным зрением я вижу слезы, навернувшиеся на глаза Бьянки.

– Малыш? В чем дело?

Она поджимает губы и касается своим лбом моего, в то время как ее палец очерчивает узор вокруг уже зажившей огнестрельной раны на моей спине.

– Бьянка, посмотри на меня, детка.

Она поднимает голову, и я беру ее пальцами за подбородок.

– Я в порядке. Ты можешь, пожалуйста, попытаться забыть об этом?

Ее рука ложится мне на затылок, и она кивает, но я знаю, что она лжет, потому что слеза скатывается по ее щеке. Я не выдерживаю. Долгие годы я верил, что нет ничего, чего бы я не смог вынести, но видеть, как Бьянка плачет из-за меня… Я не могу это вытерпеть.

– Хочешь, я тебя успокою, мой маленький ягненок? – спрашиваю я, провожу рукой по ее груди и животу, затем забираюсь под ее фатиновую юбку и прикасаюсь пальцами к ее киске.

Бьянка делает глубокий вдох и кивает, и я провожу пальцем внутри нее. Встав со стула, я начинаю расстегивать брюки правой рукой, не вынимая левую из ее киски. Когда мне удается освободиться от штанов, я берусь за пояс ее юбки и стягиваю ее через голову, затем поворачиваю Бьянку и прижимаю спиной к себе, обхватив свободной рукой ее талию.

– Готова? – спрашиваю я и утыкаюсь носом в ее шею.

Она кивает, и я крепче обнимаю ее, затем поднимаю и направляюсь к выходу из спортзала. Бьянка сжимает мое предплечье и сводит ноги вместе, тяжело дыша, пока я несу ее. Я стараюсь двигаться медленно, дразня ее изнутри всю дорогу до спальни, и к тому времени, как мы доходим до кровати, она уже близка к тому, чтобы кончить.

– Еще рано, детка. – Я сажаю ее рядом с кроватью и медленно вынимаю из нее свой палец, но вместо того, чтобы лечь, она забирается на край кровати и прижимает ладони к моей груди.

– Я хочу… – шепчет она, – так много… рассказать тебе.

– Ты не обязана ничего говорить, Бьянка. – Я прижимаюсь губами к ее губам, затем провожу ладонями по ее спине и подхватываю под попку. Я планировал насладиться Бьянкой в постели, но передумал, поэтому приподнимаю ее вверх, пока ее ноги не обхватывают мою талию, и поворачиваюсь, чтобы прислонить ее спиной к стене. Я медленно опускаю ее на свой твердый, как камень, член, наслаждаясь тем, как у нее перехватывает дыхание, когда я вхожу в нее.

– Даже наполовину ослепнув, я все вижу, детка. – Я выскальзываю из нее и снова вхожу. – Каждую. – Шлепок. – Простую. – Еще один. – Вещь.

Бьянка всхлипывает, сжимая руки вокруг моей шеи и вдыхая в такт моим толчкам. Обычно она закрывает глаза, когда кончает, но на этот раз она держит их широко открытыми, глядя на меня, пока дрожит, тяжело дыша. Я вхожу в нее, как никогда раньше, затем прижимаюсь к ее губам, прижимая ее тело к себе и удерживая еще долго после того, как мы оба получаем удовольствие.

Бьянка

Дерьмо. Что-то пошло не так.

Я пытаюсь еще немного вымесить тесто, но оно все еще липнет к пальцам. Вытерев руки о фартук, я достаю телефон из заднего кармана джинсов и открываю вкладку сообщений. Я обещала Лене пирожки на ужин, и мне нужно как следует замесить, блин, это тесто.

19:22, Бьянка: Я где-то напортачила, тесто похоже на жвачку. Можешь уточнить у Игоря, правильно ли он измерил пропорции?

19:24, Нина: Попробуй добавить больше муки. Каждый раз, когда я спрашиваю, он дает мне разные пропорции, и я начинаю задаваться вопросом, не делает ли он это специально. Наверное, не хочет, чтобы кто-нибудь получил рецепт его пирожков. Я скажу Роману, чтобы он его немного напугал, может быть, тогда он уступит.

19:25, Бьянка: Пожалуйста, не надо. Ржу не могу. Попробую добавить еще муки. Есть что-нибудь новенькое?

19:26, Нина: Роман только что вернулся от Сергея. Он сказал, что дом выглядит так, будто по нему прошелся ураган. Сергей все расколошматил.

19:27, Бьянка: Почему? Я никогда не встречалась с этим парнем, но, судя по тому, что я слышал от Михаила, он немного… поехавший.

19:29, Нина: Это еще мягко сказано, дорогая. Похоже, девушка, которая была у него дома, исчезла, и он взбесился. Хочешь зайти?

Я как раз печатаю ответ, когда чувствую легкое прикосновение у основания шеи, за которым следует поцелуй.

– Душа моя…

Я улыбаюсь и оборачиваюсь, но Михаил обнимает меня за талию, прижимая мою спину к своей груди. Он утыкается носом в мою шею, а его правая рука, в которой он держит одну желтую розу, ложится на столешницу передо мной. У меня перехватывает дыхание, когда я смотрю на нежный цветок, стебель которого обернут широкой желтой шелковой лентой, расшитой золотом.

– Я никогда не говорил тебе, – шепчет он мне на ухо, – что я всегда был твоим самым большим поклонником. И остаюсь им до сих пор.

– Михаил? – произношу я, все еще глядя на цветок.

– Однажды вечером, почти год назад, я увидел плакат – кажется, он висел в витрине магазина. Я помню, как прошел мимо него, а затем вернулся назад, чтобы получше рассмотреть изображение. На нем была группа танцоров. Все, кроме одной балерины, были одеты в желтые костюмы, и, разглядывая их, я задавался вопросом, почему одна танцовщица, одетая в черный костюм, сияла ярче остальных. – Он целует меня в шею. – Как солнце.

Затем он разворачивает меня к себе, обхватывает мое лицо руками и нежно целует в губы.

– После этого я не пропустил ни одного твоего выступления. Я люблю тебя, мое маленькое солнышко.

Я обнимаю его за талию и прячу лицо у него на груди.

– Я тоже тебя люблю… мой Михаил.

Бонусная глава
Папочка Михаил

Бьянка

– Но мама… – Лена ноет, дергая себя за волосы. – Он мне все испортит. Снова!

– Не волнуйся. Я разговаривала с твоим отцом, и он пообещал, что на этот раз будет хорошо себя вести, – я показываю это руками и глажу ее по щеке.

– О, правда? Так же, как он вел себя с Ноем?

Ай. Это было ужасно. Парень упомянул задницу Лены при Михаиле.

– Я убрала с кухни все ножи, – говорю я. – А его оружие спрятано за чистящими средствами в шкафу в ванной. Тебе не о чем беспокоиться.

– Мне очень нравится этот парень, мама. Ты можешь что-нибудь сделать, например запереть папу в спальне, пока мы не уйдем?

– Не думаю, что это сработает, милая.

– А! Я не знаю, почему он бесится каждый раз, когда я хочу пойти на свидание.

– Ты же знаешь своего отца. Он боится, что ты можешь пострадать, поэтому хочет лично встретиться с этим парнем только для того, чтобы убедиться, что он будет хорошо к тебе относиться. Помнишь, как он тогда расстроился, когда ты плакала на протяжении нескольких дней из-за того, что мальчик выбросил твою любовную записку?

– Мне было семь!

– Я знаю. Но он не может этого забыть.

Лена падает на кровать и закрывает глазаруками.

– Ты знаешь, что мальчики из моей школы перестали приглашать меня на свидания? Они даже практически не разговаривают со мной, потому что боятся, что кто-нибудь их увидит и расскажет папе. – Она качает головой, затем смотрит на меня с раздражением. – У меня никогда не будет парня.

– Конечно будет. Твой отец просто хочет убедиться, что мальчики будут относиться к тебе так, как ты того заслуживаешь. – Я сажусь рядом с ней. – Они просто немного поговорят, а затем вы сможете отправиться на свидание. Все будет отлично…

Катастрофа!

Лена поднимает голову:

– Что это было?

Топот бегущих ног, сопровождаемый хлопаньем входной двери, эхом отражается по стенам.

– Я убью его! – кричит Лена и спрыгивает с кровати, пробегая по комнате. Она распахивает дверь и мчится в гостиную, я следую за ней.

Михаил сидит на диване и пьет кофе. Лампа рядом с креслом валяется на полу, повсюду осколки стекла. Лена останавливается перед Михаилом, глядя на него сверху вниз.

– Папа, где Джефф?

– Он вдруг вспомнил, что ему нужно что-то сделать, и ушел, – говорит мой муж.

– Правда? – Лена упирает руки в бока. – И ты ничего ему не сделал?

– Я его и пальцем не тронул, зайка. Осторожно.

Михаил встает и обнимает Лену за талию, поднимая ее. Затем он поворачивается ко мне, подхватывает другой рукой и несет нас обеих по усыпанному стеклом ковру.

– Малыш, что случилось с лампой? – спрашиваю я, используя жесты, когда он нас опускает.

– Джефф опрокинул ее, когда уходил. Он спешил.

– Интересно почему! – огрызается Лена. – Ты угрожал вырвать ему позвоночник через рот? Или на этот раз было что-то другое?

– Конечно нет, Леночка. – Михаил улыбается. – Мы всего лишь поговорили. Вот и все.

– Просто поговорили? – Она смотрит на отца прищуренными глазами. – И о чем же?

– О хобби.

– У тебя нет хобби, папа.

– Нет есть.

Я хватаю мужа за руку и сжимаю ее. Мы точно не будем говорить об этом!

– Оу, правда? – Лена ухмыляется. – И что же это?

Михаил смотрит на меня сверху вниз и улыбается.

– Гольф.

Михаил

10 минутами раньше

– Присаживайся, Джефф. – Я киваю в сторону кресла и опускаюсь на диван напротив нашего гостя.

Парень бросает мимолетный взгляд на входную дверь, а затем медленно садится.

– Лена готова?

– Ей нужно еще пять минут, – говорю я и тянусь за кофе. – Скажи мне, Джефф, сколько тебе лет?

– Семнадцать.

– Семнадцать? Ты намного старше моей дочери.

– Но… Лене шестнадцать.

– Именно. – Я осматриваю его, замечая его джинсы и клетчатую рубашку. На первый взгляд он показался хорошим парнем. Но цветов он не принес. – Чем ты увлекаешься, Джефф?

– Ммм… Хожу в школу.

– У тебя хорошие оценки?

– Ну… думаю, с ними все в порядке. – Он ерзает на своем месте, изо всех сил стараясь сфокусировать взгляд на моей груди, но его взгляд продолжает скользить по моей повязке на глазу и шрамам на лице. – А чем вы занимаетесь, господин Орлов?

– Я работаю с людьми.

– С людьми? Круто. Что-то вроде… обслуживания клиентов?

– Вообще-то… похоронные услуги.

Его глаза расширяются:

– Вы гробовщик?

– Не совсем, Джефф. Скажем так, я слежу за тем, чтобы похоронные бюро постоянно имели приток… клиентов. Мне нравится поддерживать малый бизнес.

– Ой! Вы находите для них мертвецов? Эмм… Как это работает?

Я ставлю чашку на кофейный столик и облокачиваюсь на спинку дивана, раскинув руки.

– Хочешь узнать подробности?

– Ну да.

– Ну, на последнем задании я ударил мужчину ножом в живот, задев селезенку. Раны желудка не так смертельны, как думают люди, но, учитывая, что он уже три часа истекал кровью, этого хватило. Если ты хочешь убить кого-то быстро, мой совет: целься в основание черепа или горло. Бедренная артерия также отлично подойдет.

Парень дважды моргнул, а затем выпрыгнул из кресла, задев локтем торшер. Лампа несколько раз покачнулась, но в конце концов сила тяжести побеждает. Джефф уже был на полпути к выходу, когда лампа разлетелась на куски. Через две секунды за ним с грохотом захлопывается входная дверь.

Я беру чашку кофе и делаю глоток.

Никто не смеет приглашать мою дочь на свидание без цветов.

Дорогой читатель!

Спасибо за прочтение! Я надеюсь, что ты, возможно, оставишь отзыв и поделишься с другими читателями тем, что ты думаешь о книге «Прерывистый шепот». Даже если это всего одно короткое предложение, оно имеет огромное значение. Рецензии помогают авторам находить новых читателей, а другим читателям – новые книги, которые им понравятся!

Далее в серии

Следующая книга серии – «Скрытые истины» (история Ангелины и Сергея).

Тропы: разница в возрасте, сломленный герой, только она может его успокоить, кто это сделал с тобой.

Сергей

Дом.

Братва – мой дом.

Мое убежище от прошлого.

Единственное место, где можно спрятатьсятакой машине для убийств, как я.

Иногда мои демоны возвращаются,

и я утрачиваю контроль, полон ярости,

близок к тому, чтобы полностью потерять себя.

Пока я не встретил на своем пути сломленную, раненую женщину, способную пробудить во мне мои защитные инстинкты и усыпить моих демонов.

Держать ее в плену – мой единственный выход.

Если она уйдет, тьма во мне выйдет на поверхность,

и на этот раз от нее будет никуда не деться.

Ангелина

Побег.

Это все, что я могу сделать, и только для того, чтобы оказаться в руках безумного убийцы.

Теперь я сражаюсь, чтобы держаться подальше от своих врагов, и пытаюсь не влюбиться в мужчину, которого мне не следует хотеть.

Но что произойдет, когда мы оба высвободим наши скрытые истины?

Об авторе

Нева Алтай пишет яркие современные мафиозные романы о сломленных антигероях и сильных героинях, которые влюбляются в них. У нее есть слабость к безумно ревнивым собственникам: альфа-самцам, которые готовы сжечь мир дотла ради своей женщины. Ее истории полны тепла и неожиданных сюжетных поворотов, и каждый раз вам гарантировано «и жили они долго и счастливо».