Текст книги "Становление личности в психоанализе"

Часть III
Роль опыта, полученного при лечении психопатов и пациентов с умственной отсталостью

Введение

Разве тот, кто совсем потерял себя в темноте, жалуется на свежий воздух и дневной свет? Можно смотреть на нашу ежедневную жизнь как на избавление, и чем ближе тихое возвращение скорби и вечера, тем сильнее звездное сияние чувства товарищества, щедрое стремление к которому разбивает нашу внутреннюю темноту, становится спасением, примиряет нас с трудностями.

(Eliot, 1976, p. 866)

Психоаналитик формируется благодаря собственному опыту пребывания в анализе, своему опыту анализа других и посредством размышления над полученными переживаниями и саморефлексии. Я уже говорил о том влиянии, которое оказали на меня мой анализ у Джона Клаубера и мой опыт анализа психотической пациентки. Три мои работы «Акт свободы аналитика как фактор терапевтического изменения», «Фантазия действует в соответствии с тем, что она репрезентирует» и «Зрелость и интерпретация как совмещенные терапевтические факторы» были попытками извлечения уроков из полученного опыта. Следующие три работы дают отчет о последующем опыте, оказавшемся существенным. Внутри психоаналитического движения огромное значение придается обдумыванию и рефлексии в связи с полученным опытом, но, на мой взгляд, о самом опыте говорится и пишется недостаточно. Я думаю, что экстремальные испытания хоть и пугают, однако оказывают живительное действие, потому что открывают новые стороны в личности. Эти стороны, ранее незадействованные, вовлекаются в жизнь и наделяют личность новой жизненной силой. Мои первые два опыта работы с психопатами и умственно отсталыми пациентами были проведены в Лондоне.

Проходя свою психоаналитическую подготовку, я работал психотерапевтом в тюрьме Грендон в Бакингемшире. Это была психиатрическая тюрьма, которой руководил психиатр. Соответственно, я проводил там время, пытаясь понять особенности мышления психопатов. Я прочел «Корни преступности» Эдварда Гловера, «Преступники с точки зрения вины» Фрейда и некоторые цитаты из произведений Мелани Кляйн на эту тему. Несмотря на то, что эта литература оказалась для меня полезной, я чувствовал, что ни одному из авторов не удалось постичь суть проблемы. После этого я впервые прочел роман Эмилии Бронте «Грозовой Перевал». Эта книга поразила меня, показав, что Эмилия поняла душу психопата лучше любого психоаналитика, работы которого я читал. Так сложились обстоятельства, что вскоре меня попросили выступить на однодневной конференции под названием «Психика преступника», проходившей в Институте психоанализа в Лондоне. Я выступил на этой конференции со своей работой «Отклик, вызываемый психопатом». Это было в 1979 году. Двумя другими участниками были д-р Хайатт Уильямс и д-р Мэрвин Глассер, а председательствовала в тот день миссис Эдна О’Шонесси. Поздней я отправил эту работу в «International Review of Psychoanalysis», и она была опубликована в 1980 году. На эту статью неоднократно ссылались судебные психиатры, она была переиздана в книге «Каинова Печать» (Moloy, 2001).

Спустя много лет я принимал участие в однодневной конференции в Австралии, посвященной психологическим аспектам противоправного поведения, и представил там еще одну свою работу по теме преступности, носящую название «Источники ярости и агрессии» (Symington, 1996а), и, поскольку она близка по содержанию к работе о психопатии, я включил ее в эту книгу.

Опыт работы с психопатами на ранней стадии моего становления как аналитика помогла мне лучше понять природу беспощадного поведения людей с психопатическим расстройством. Люди часто бывают озадачены, когда видят, что во время вынесения жестокому убийце судебного приговора он не демонстрирует никаких признаков раскаяния за содеянное. Если бы человек был способен на раскаяние, то, вероятно, он не совершил бы преступления. Здесь отсутствует рефлексивность, являющаяся основным элементом раскаяния. Психопат действует на моторном, а не на эмоциональном уровне, а раскаяние находится в эмоциональной области. Это также можно выразить, используя бионовскую формулировку: психопат находится под доминирующим воздействием бета-элементов, от которых он освобождается, его альфа-функция сильно недоразвита, а бета-элементы соединены в агломератную смесь. Они представляют собой то, что Ферро назвал бальфа-элементами (Ferro, 2005, p. 3). Думаю, что одна из причин, по которым психопату так трудно раскрывать свои эмоции, состоит в том, что ему пришлось бы столкнуться с огромным чувством вины за тот вред, который он причинил себе и другим в прошлом. Это объясняет, насколько трудно устранить психопатическое состояние после того, как оно установилось, но не объясняет, каким образом оно изначально возникло. Я полагаю, что все патологические состояния представляют собой застывшие в неизменном виде эмоции. Психопатия, на мой взгляд, представляет собой интенсивную печаль, которая выкристаллизовалась в жесткую ригидность личности. Психопат набрасывается на окружающих его людей, вызывая у них сильнейшие страдания и печаль. Это отличительный признак того «вещества», из которого формируется психопатическое состояние. Итак, тесное взаимодействие с психопатами было первым из двух опытов; вторым стало лечение человека с умственной отсталостью. После увольнения из тюрьмы Грендон я устроился на работу психотерапевтом в Частном центре психотерапии (позже переименованном в Психотерапевтическую секцию Кэмдена), расположенном недалеко от Рассел-сквер. После годичного испытательного срока меня назначили руководителем секции. Помимо индивидуальной клинической работы, мы занимались также консультированием проектов социального обслуживания населения в лондонском районе Кэмден. Одним из проектов была мастерская для умственно отсталых инвалидов. Младший персонал этого центра выражал озабоченность тем, что некоторые из постоянных участников мастерской обладали большими умственными возможностями, чем предполагали их рабочие задачи. Среди них был один мужчина, который подходил под эту категорию. Я решил принять его в психотерапию с частотой один раз в неделю. Я подумал, что узнаю больше об умственной отсталости. После двух лет лечения я выступил с докладом, посвященным этому опыту, на практической секции Института психоанализа в Лондоне. Тема доклада вызвала интерес в некоторых учреждениях. После этого я выступал с докладом на эту тему в Портманской клинике, в больнице Кэссел, в Центре обучения работе с трудными детьми, в Тэвистокской клинике и в Британской ассоциации психотерапии. Затем я отправил данную статью в «British Journal of Medical Psychology», и она была издана в 1981 году. Я не получал столько просьб о переиздании ни одной другой моей статьи, сколько получил по этой. Многие из этих просьб приходили из-за железного занавеса.

Глава шестая
Реакция на поведение психопата

Как я могу быть самодостаточным, если я не отбрасываю тени? Я должен иметь и темную сторону, если я хочу обрести целостность; и поскольку я осознаю свою тень, я также помню, что я такой же человек, как все остальные.

(Jung, 1984, p. 40)

Что мы имеем в виду под «психопатом»? Необходимо знать это, прежде чем мы сможем понять ту ответную реакцию, которую он вызывает. Термин «психопат», или «психопатический», охватывает большой спектр наблюдаемых феноменов, хотя для них существует один общий показатель: всеобъемлющая решимость добиться определенных целей, растоптав при этом те ценности, которые общество считает священными. Это кратко сформулировано Эдвардом Гловером (Glover, 1960): «Моральная неразборчивость – отличительный признак психопатов, привлекающих к себе внимание судов».

Например, в Великобритании всегда считалось достоинством приобретать богатство упорным трудом и экономией и, соответственно, запрещалось добиваться его грабежом и мошенничеством. Само по себе это значит, что все революционеры могут считаться психопатами, поэтому существует еще один важный диагностический критерий: психопат, преступающий закон, всегда действует в одиночестве. Поэтому Карл Маркс относил преступников к реакционным, а не к революционным силам.

Общая психиатрическая и психологическая литература не дает достаточной информации по теме психопатии. Более полезны психоаналитические труды, в особенности произведения Фрейда, Мелани Кляйн, Гловера и Хайатта Уильямса, но, хотя они и уделяют внимание важной проблеме психопатии, этого явно недостаточно. Мне кажется, что этот пробел заполнила Эмили Бронте, написав роман «Грозовой Перевал». Главный герой этой книги, Хитклиф, – психопат. Романы полны героями такого типа: законченный негодяй – хорошо известный стереотип. Кстати, о таком же герое пишет сестра Эмилии Энн – это Лорд Хантингтон из «Незнакомки из Уайлдфелл-Холла». Как это обычно бывает, негодяй описывается «со стороны», и цель писательницы состоит в том, чтобы вызвать в нас отвращение и осуждение. В «Грозовом Перевале» у читателя не остается никаких иллюзий в отношении Хитклифа, однако Эмили видит цель в том, чтобы рассказать о нем читателю, а не в том, чтобы вызвать наше осуждение или одобрение. Приведу краткое содержание этой истории для тех, кто забыл или не знает ее.

Действие происходит в двух поместьях, расположенных среди Йоркширских болот – Грозовом Перевале и Мызе Дроздов, которые разделяют три мили. Грозовой Перевал – поместье, принадлежащее семье Эрншо в течение нескольких поколений, Мыза Дроздов принадлежит семье Линтонов. Однажды старый господин Эрншо едет в Ливерпуль, где подбирает бездомного оборвыша-цыганенка. Вместе с женой они усыновляют его, к большому неудовольствию последней. Его происхождение, прошлое и имя остаются неизвестными, и его называют просто «Хитклиф». Он растет вместе с двумя детьми Эрншо – Хиндли и Кэтрин. Старый Эрншо по-особому привязывается к Хитлифу, и тот использует свое положение. С помощью шантажа он заставляет Хиндли выполнять все свои желания. Однажды старый Эрншо привозит домой двух жеребят, одного из которых он отдает Хиндли, а другого – Хитклифу. Спустя несколько дней жеребенок Хитклифа охромел, и тогда Хитклиф заставляет Хиндли поменяться жеребятами, угрожая в противном случае показать отцу свои синяки, которые он получил от Хиндли. Хиндли сдается. Дети вырастают, и мы узнаем, что Хитклиф любит Кэтрин, но когда она достигает совершеннолетия, то решает выйти замуж за Эдгара Линтона. К этому времени старый Эрншо умирает, и домом управляет Хиндли, который всячески унижает Хитклифа и низводит его до роли слуги. Кэтрин рассказывает Эллен Дин, старой семейной экономке, которой она доверяет, о своем решении выйти замуж за Эдгара Линтона, но Хитклиф подслушивает их разговор и исчезает на три года. Тем временем жена Хиндли рожает сына Гэртона и умирает, а Кэтрин выходит замуж за Эдгара Линтона. Через три года Хитклиф, нежданный и незваный, оказывается на пороге Мызы Дроздов, найдя перед этим приют на Грозовом Перевале. Несмотря на то, что Хиндли ненавидит Хитклифа, его страсть к деньгам побеждает естественные чувства. Хитклиф – специалист в игре на человеческих слабостях. У него есть собственные деньги, и он теперь вполне взрослый мужчина. Он становится постоянным гостем на Мызе Дроздов, и Эдгар позволяет это ради Кэтрин. Вскоре после этого Хитклиф начинает флиртовать с сестрой Эдгара Изабеллой, которая влюбляется в него без памяти. Кэтрин видит, как они целуются в саду, и это вызывает ссору между Хитклифом и Кэтрин, в которой первый обвиняет последнюю. Эллен Дин убегает, чтобы позвать Эдгара, который набрасывается на Хитклифа, но Кэтрин вместо того, чтобы защищать своего мужа, встает на защиту Хитклифа. Наконец, с помощью двух работников, удается выдворить Хитклифа из дома, и теперь его сюда не пускают. Кэтрин, которая ждет ребенка, заявляет, что если она не сможет обладать и Эдгаром, и Хитклифом, она сделает все, чтобы никто из них не обладал ею. Она решает умереть и начинает морить себя голодом, в результате чего у нее начинается бред. Хитклиф сбегает с Изабеллой и женится на ней, а затем возвращается с ней на Грозовой Перевал. С помощью Эллен Дин Хитклифу удается прокрасться к умирающей Кэтрин, и они признаются друг другу в любви. Кэтрин умирает, но только после того, как рожает девочку, и новорожденную также называют Кэтрин.

Теперь Хитклиф одержим одной страстью – завладеть всем, что принадлежало Кэтрин, и оттеснить всех своих соперников. Он решает стать владельцем и Грозового Перевала, и Мызы Дроздов. Когда Хиндли Эрншо умирает от пьянства, Хитклиф становится владельцем Грозового Перевала. По совету Хитклифа Хиндли заложил свое имущество, чтобы расплатиться по долгам, в которые он влез, играя в азартные игры, в чем его активно поддерживал Хитклиф. Кредитором по закладной оказывается, конечно, Хитклиф, поэтому он и становится владельцем имущества после смерти Хиндли. Изабелла сбегает от Хитклифа на юг Англии и там рожает мальчика, которому дает фамилию Линтон. Через двенадцать лет Изабелла умирает, и Эдгар Линтон едет за младшим Линтоном, чтобы забрать его и привезти на Мызу Дроздов, но едва он добирается до дома, как Хитклиф присылает за своим сыном, и младший Линтон едет к своему отцу на Грозовой Перевал. Нарушая строгие указания, полученные от Эдгара Линтона, Хитклифу уловками удается свести Кэтрин с Линтоном, когда они становятся совершеннолетними. Затем он застигает их врасплох и заставляет вступить в брак. Умирая, Эдгар Линтон осознает, что, если он не поменяет свое завещание, все его имущество перейдет к Кэтрин, и, таким образом, попадет в руки Хитклифу. Он шлет посыльных с сообщением, чтобы к нему прислали его стряпчих, но Хитклиф посылает противоположные инструкции, и Эдгар умирает до того, как к нему приезжают его поверенные. Так Хитклиф становится также хозяином Мызы Дроздов. Все, что было связано с его возлюбленной Кэтрин, теперь принадлежит ему. Его цель достигнута, но вместо удовлетворения он чувствует полное опустошение, и все, что он хочет, – умереть. Как и его любимая Кэтрин, он отказывается от пищи, но вначале он оскверняет могилу и готовит себе место рядом с Кэтрин. После этого он умирает, и его хоронят рядом с его обожаемой мучительницей – Кэтрин. Его сын Линтон умирает незадолго до него, и ирония этой истории состоит в том, что все состояние Хитклифа переходит к Кэтрин Линтон и Гэртону Эрншо, которые вступают в брак в конце повествования.

Отношение Хитклифа к Кэтрин является ключом к пониманию его характера и потому предложенную Эмили Бронте интерпретацию можно считать предвестницей теории объектных отношений. При объяснении этих отношений нельзя не принимать в расчет инстинкт смерти, чувство вины, душевное влечение и напряжение. Без всего этого невозможно описать психопатию, и Эмили Бронте хорошо понимала это. Намеренно опускается, откуда родом Хитклиф, кто его родители и даже кто он по национальности. Эмили учитывает биологические особенности его организма с определенной наследственностью, влечениями и инстинктами, но на этой основе она взращивает структуру характера, которая является результатом его взаимоотношений с Кэтрин. Отношения между Хитклифом и Кэтрин нужно рассматривать как символические, относящиеся как к внутрипсихическому конфликту, так и к ранним взаимоотношениям между ребенком и матерью. Бессознательные внутренние отношения могут стать предметом литературы только тогда, когда они переведены на язык взрослых любовных взаимоотношений. В этом смысле великие романы часто описывают внутрипсихический конфликт.

Хитклиф и Кэтрин становятся близкими друзьями, когда Хиндли на три года уезжает на учебу в колледж. Связь между ними усиливается, учитывая, что мать Кэтрин умерла за несколько лет до этого. Кэтрин как будто становится матерью для Хитклифа. Отношение Хитклифа к Кэтрин символизирует связь между ребенком и матерью на очень раннем этапе развития. Они еще не вышли из подросткового возраста, когда умирает старый Эрншо, и Хиндли возвращается с женой, с которой он тайно обвенчался. Теперь он хозяин Грозового Перевала и определяет для Хитклифа новое рабочее место на ферме. Он относится к Хитклифу как к слуге и всячески его унижает. Хитклиф клянется, что отомстит ему. Затем Хитклифу наносится самый большой удар: Кэтрин решает выйти замуж за Эдгара Линтона с Мызы Дроздов, и мы постигаем самое главное в психологии взаимоотношений между ней и Хитклифом. Эллен Дин, рассказчица, спрашивает Кэтрин, почему она собирается выйти замуж за Эдгара Линтона, и та отвечает, что у Эдгара есть положение в обществе и деньги. Эллен Дин спрашивает: «А как же Хитклиф?» Ответ Кэтрин потрясает:

Выйти сейчас замуж за Хитклифа значило бы опуститься до него. Он никогда и не узнает, как я его люблю! И люблю не потому, что он красив, Нелли, а потому, что он больше я, чем я сама. Из чего бы ни были сотворены наши души, его душа и моя – одно[15]15
  Здесь и далее перевод фрагментов из «Грозового Перевала» Н. Вольпина.


[Закрыть].

А еще через несколько минут она говорит:

Я не могу этого выразить, но, конечно, и у тебя и у каждого есть ощущение, что наше «я» существует – или должно существовать – не только в нас самих, но и где-то вовне. Что проку было бы создавать меня, если бы я вся целиком была только здесь? Моими большими горестями были горести Хитклифа: я их все наблюдала, все переживала с самого начала! Моя большая дума в жизни – он и он. Если все прочее сгинет, а он останется – я еще не исчезну из бытия; если же все прочее останется, но не станет его, вселенная для меня обратится в нечто огромное и чужое и я уже не буду больше ее частью. Моя любовь к Линтону, как листва в лесу: знаю, время изменит ее, как меняет зима деревья. Любовь моя к Хитклифу похожа на извечные каменные пласты в недрах земли. Она – источник, не дающий явного наслаждения, однако же необходимый. Нелли, я и есть Хитклиф! Он всегда, всегда в моих мыслях: не как радость и не как некто, за кого я радуюсь больше, чем за самое себя, – а как все мое существо. Так вот не говори ты больше, что мы расстанемся: это невозможно.

И потом, когда Кэтрин только что умерла, Хитклиф говорит о ней: «Я не могу жить без моей жизни. Я не могу жить без моей души».

Психопат Хитклиф психологически слит с первичным объектом своей любви, и отделение от этого объекта для него невыносимо. Он говорит, что любит Кэтрин в тысячу раз сильнее, чем Эдгар Линтон, но эта любовь способна вытерпеть любое поведение любимого просто потому, что он является его продолжением. Хитклиф говорит, что, если бы их с Эдгаром поменять местами, он бы никогда не поднял руку на Эдгара, несмотря на свою ненависть к нему, до той поры, пока тот нужен Кэтрин. Но тут же он говорит: «В тот час, когда он стал бы ей безразличен, я вырвал бы сердце из его груди и пил бы его кровь!»

Это может означать только то, что он разъярен вниманием Кэтрин к Эдгару Линтону, но всегда будет защищать ее от своих собственных мстительных чувств. Но как только Кэтрин умирает, он сразу решает добиться падения Эдгара Линтона и немедленно в бешенстве нападает на ее брата Хиндли, чего не стал бы делать, если бы она была жива. Мстительность психопата настолько сильна, что он боится применить ее по отношению к первичному объекту любви, с которым тесно связано его собственное выживание. Потребность выжить не позволяет ему нападать на первичный объект любви. Бион так говорит о выборе, стоящем перед ребенком: «Страх умереть от голода заставляет возобновить сосание. Появляется разрыв между физическим и психическим удовлетворением» (Bion, 1962, p. 10).

Таким образом, желание мести перемещается с первичного объекта любви на другие фигуры. Он защищает свой первичный объект любви со всей своей энергией, для чего разрушает все остальные фигуры. Мир видит именно те фигуры, которые он разрушает, но не ту, которую он защищает. В процессе лечения психопата аналитик часто становится этой защищаемой фигурой в переносе, и одна из причин, почему так трудно лечить психопатов, состоит, на мой взгляд, в том, что, если интерпретации начинают наносить ущерб этому защитному экрану, аналитик становится мишенью для параноидного гнева, который выражается не вербально, а отыгрывается либо по отношению к людям, находящимся вне ситуации лечения, либо по отношению к аналитику вполне конкретным способом: например, взломом его дома или нападением на него или на члена его семьи. Пока эта паранойя не обнаружена, я считаю, что возможно лишь поверхностное лечение психопатии пациента, и это создает трудную проблему. В тюрьме эта проблема наверняка может быть гарантированно решена. Но сколько людей могут позволить себе стать мишенями для целенаправленной вендетты, от которой может пострадать и семья аналитика? Никого не удивило, что группе Баадер-Майнхоф было передано оружие в тюрьму Штутгарта. Полицейские, охраняющие заключенных, прекрасно понимали, что их семьи и сами они находились под ударом со стороны единомышленников заключенных, находившихся на свободе. Я не предлагаю решения проблемы, но считаю более правильным признать, что очень часто мы вступаем в сговор с криминальным психопатом для своей собственной безопасности, и не стоит обманывать себя насчет этого или обвинять других за то, что они делают это. Роман «Грозовой Перевал» на всем его протяжении пронизывает идея обреченности, поскольку все, включая Эдгара Линтона, отступают перед постоянной решимостью Хитклифа.

Часто считают, что криминальный психопат аморален и не связывает себя какими-либо этическими принципами. Это допущение абсолютно неверно. В нем очень много нравственного, и, как правило, он широко использует пуританскую терминологию. Ненависть к первичному объекту любви смещается и отыгрывается во внешнем поведении, при этом чувство вины переносится на что-то крайне незначительное. Преступник как-то одолжил два фунта у судебного психиатра; несколько дней спустя он напал на пожилую женщину и чуть не убил ее. Спустя некоторое время он испытывал сильнейшее чувство вины за то, что не вернул долг психиатру, но не показывал при этом никакого раскаяния по отношению к пожилой женщине, которая стала его жертвой. Этическая система преступника выстраивается вокруг внутренней фигуры. Цель оправдывает любые средства, но цель есть всегда. В истории с Хитклифом мы видим это, когда он женится на сестре мужа Кэтрин, Изабелле, чтобы отомстить Эдгару Линтону. Его этическая цель имеет индивидуальную, сугубо личностную окраску и остается невидимой как для окружающих, так и для него самого. Кляйн высказала мнение, почему социальное окружение не замечает в нем ничего положительного:

Одна из самых больших проблем, касающихся преступников, по которой их поведение всегда выглядит необъяснимым для остального мира, состоит в отсутствии естественной человеческой доброжелательности; впрочем, это лишь кажущееся отсутствие. Когда в анализе становятся доступны глубинные конфликты, являющиеся источниками ненависти и тревоги, в них также обнаруживается любовь. Любовь не отсутствует в преступнике, а спрятана и похоронена так, что ничто, кроме анализа, не может извлечь ее на свет… (Klein, 1934, p. 260).

Я хочу еще задержаться на внутренних объектах и этических системах. В психической системе есть субъект, представленный Эго, и объекты, к которым он относится с чувством любви, ненависти или смеси того и другого. Понятия субъекта и объекта используются в грамматическом смысле как подлежащее и дополнение в предложении; объектами являются обычно фигуры людей, помещенные во внутренний мир человека. Это значимые заботящиеся фигуры детства, но видоизмененные в соответствии с ощущениями и чувствами ребенка, так что внутренняя мать может достаточно сильно отличаться от матери, воспринимаемой сознательно. Поэтому психопат сознательно может объявлять свою мать святой, но бессознательно ощущать ее как жестокую преследующую фигуру. Именно эти внутренние объекты, или внутренние фигуры, дают мощную энергетическую подпитку; в таком состоянии можно весь мир обойти в поисках любимого человека или же ненавистного врага. Мотивация произрастает из этих внутренних фигур, но у них есть осознанные представители во внешнем мире. Так, человек, посвятивший себя улучшению условий жизни какого-то национального меньшинства, например, мальтийцев или киприотов, имеет внутри любимую фигуру, о которой он хочет заботиться, и в процессе анализа можно проследить, как это меньшинство становится сознательным представителем бессознательной внутренней фигуры. Также и для человека, посвятившего свою жизнь борьбе с каким-либо злом, например расизмом, который он страстно ненавидит, его эмоциональная сила берет свое начало от преследующей внутренней фигуры. В приведенных примерах внутренний объект претерпевает процесс сублимации, но у психопатов этого не происходит в силу их неспособности к символизации. Психопат предан невидимой внутренней фигуре и в погоне за ней разрушает все объекты на своем пути. Как заметил Гловер (Glover, 1960), окружающие видят только то, что он ни в грош не ставит те ценности, которые большинство людей считает священными:

Для того чтобы получить точное представление о «криминальном психопате», важно постоянно помнить, что главная особенность криминальной психопатии – а именно моральная неразборчивость – является скорее социальным, чем клиническим параметром. Отсутствие «моральной устойчивости» измеряется тем пределом, до которого криминальный психопат игнорирует социальные установки или идет им наперекор.

Для Хитклифа внутренней мотивирующей фигурой является мертвая Кэтрин, которая для него остается все еще живой. Когда Кэтрин умирает, единственным способом удержать ее становится овладение всеми связанными с нею материальными объектами: Грозовым Перевалом и Мызой Дроздов. Но проблема в том, что поскольку именно он убил ее, то он чувствует такую вину, что вынужден сохранять ее живой. Пока она остается живой, он не чувствует вины за ее смерть. Когда, наконец, он получает все, что принадлежало Кэтрин, он чувствует, что оказался в полной пустоте, и говорит: «Будь со мной всегда – прими какой угодно образ – сведи меня с ума! Только не оставляй меня в этой бездне, где я не могу тебя найти! О боже! Этому нет слов!»

У него есть последнее желание: умереть и быть похороненным рядом с Кэтрин, поэтому он отказывается от пищи и делает все для того, чтобы быть наверняка уверенным, что его похоронят рядом с ней. То, что он преследует с такой безжалостностью, является потерянным объектом, который сам стал для него преследующим. Преследующая фигура имеет сходство с той, которую Фрейд описал в «Печали и меланхолии» (Freud, 1917a), но между ними существует два важных различия. Депрессивный тип преследует своей объект ментально внутри себя самого; все происходит в области психического. Депрессивный тип страдает от потери, произошедшей на более позднем этапе развития, когда уже была успешно достигнута стадия символизации. Потеря психопата произошла раньше, когда ребенок все еще тянется к своему объекту и тактильно льнет к нему, но до того, как он смог интернализовать его в бессознательное. Психопат пережил потерю, которая случилась, когда мать и ребенок были еще единым целым. Выражаясь кляйнианским языком, ребенок пережил потерю, находясь в параноидно-шизоидной позиции. Проективный и интроективный процессы, с помощью которых младенец сепарируется от матери, не завершили свою работу. Поэтому ребенок теряет не только свою мать, но и часть себя. Именно это с такой горечью описывает Хитклиф, когда умирает Кэтрин.

Зависть и разрушительные устремления по отношению к первичному объекту любви столь интенсивны, что их нужно отводить в сторону не только от себя, но и от объекта. Психопат не может сказать: «Я чувствую, что хочу убить свою мать», потому что бессознательно он уже убил ее, и это вызывает у него сильное чувство вины и тяжелую депрессию, которые энергично проецируются в значимых других в его окружении. Он и есть мать, и в припадке нахлынувшей депрессии он может убить себя, что и произошло на самом деле.

Как люди реагируют на психопата? Вначале посмотрим, как реагировало на Хитклифа его окружение.

Эллен Дин говорит о нем как о ребенке: «С момента своего появления в доме он принес с собой вражду».

Одним из наиболее очевидных признаков психопатии является ощущение путаницы и враждебности. Один выступает против другого, все пронизывает подозрительность. Но причину этого никак нельзя искоренить. В наше время, когда в научных кругах широко распространился подход к анализу групповых явлений с точки зрения теории систем, часто забывают о психопатии. Считается, что можно разрешить все трудности, если прояснить роли каждого, и, когда все «выговорятся», наступит гармония. Этот подход может оказаться эффективным, если в группе нет психопата, но не тогда, когда он там есть. Психопат с презрением относится к столь деликатным способам разрешения проблем. Он запутает ситуацию еще больше, так что «проговаривание вслух» уже не приведет к разрешению имеющихся трудностей.

В другом месте Эллен Дин говорит: «Я часто недоумевала, что могло так восхищать моего хозяина в этом угрюмом мальчике, который, насколько я помню, никогда не выказывал никакой благодарности за это великодушие».

Окружающие ожидают, что психопат ответит на доброжелательность и доброту и в конце концов проявит благодарность. Это благое желание; опыт людей, работающих с психопатами, свидетельствует об обратном. Опыт опровергает желания и стремления людей, воспитанных в соответствии с христианской этикой западного образца. После инцидента, когда Хитклиф шантажирует Хиндли, Эллен Дин говорит о нем: «Я без труда уговорила его, чтобы он позволил мне свалить на лошадь вину за его синяки: ему было все равно, что там ни выдумают, раз он получил, чего желал».

Ему было все равно, потому что он получил, чего желал. Материальная выгода побеждает все остальные соображения. Эллен Дин также замечает, что он как будто не возражал против того, чтобы Хиндли бил Хитклифа или унижал словами. Она говорит: «Он так редко жаловался в подобных случаях… что я и впрямь считала его незлопамятным. Я глубоко ошибалась, как вы увидите дальше».

Психопат чрезвычайно злопамятен, но не показывает этого ни словом, ни жестом в момент, когда ему наносится обида. Он хранит ее и позднее расплачивается за нее действием. Когда нормальные люди говорят неправду, это можно зарегистрировать по кожно-гальванической реакции, но у психопата она не регистрируется. Психопат не отвергает свои чувства. Окружающие люди не чувствуют, что он мстителен или рассержен. Однажды я отказал психопату в просьбе, и он любезно ответил: «О, ничего-ничего, все в порядке», бодро попрощался со мной и на следующий же день ограбил мою квартиру. Ярость и мстительность настолько отщеплены от его личности, что люди не верят в то, что он сделал, даже когда доказательства неопровержимы.