Текст книги "Diablo. Буря света"

Эту комнату явно не впервые использовали для подобных злодеяний. Джейкоб отшатнулся, в пересохшем горле стоял ком. Пятна застарелой крови, черной словно смола, покрывали стены и пол.

«Культисты, и похоже, на службе у ведьмы».

Он был уверен, что Ковен уничтожен или, по крайней мере, рассеян по миру после смерти Магды. Джейкоб стоял неподвижно, держа меч наготове, сердце его бешено колотилось. Ему вспомнились слова давно почившего отца: «Не бросайся в бой словно раненый бык, если не хочешь, чтобы это сражение стало последним». Он нарушил главное правило, которому раньше следовал неукоснительно. Он хотел развернуться и сбежать; Джейкоб не мог выступить против них, теперь уже не мог. Он больше не был воплощением Справедливости, с тех пор как Эл’друин исчез, лишив его силы.

Но если он сбежит, ни в чем не повинная женщина умрет. Он не мог допустить подобного исхода.

На мгновение в комнате воцарилась тишина, а затем все присутствующие как один повернули к нему скрытые капюшонами лица. Стул, на котором отчаянно извивалась женщина, скрипел так громко и жутко, что Джейкоб почти почувствовал, как холодные клинки культистов вонзаются в его собственную плоть, выпуская кровь, которая окрашивает пол в красный цвет.

Сзади послышался шум. Джейкоб обернулся и обнаружил, что толстяк неведомым образом обошел его сбоку и умудрился остаться незамеченным. Теперь трактирный болтун стоял у выхода, скрестив на груди мясистые руки.

Толстяк усмехнулся и покачал головой:

– Джейкоб из Стаальбрика.

– Откуда ты знаешь мое имя?

– Ты совсем расслабился на пенсии. Неужели ты думал, что отнять у меня добычу будет так просто? Ты думал, что я расскажу тебе все, что ты хочешь знать, без боя?

– Я… Мы раньше встречались?

Толстяк вновь усмехнулся:

– Не в этом воплощении.

От поднял руки и вцепился ногтями себе в лицо, проводя пальцами по пухлым щекам и срывая кожу длинными желтыми полосками, которые натягивались и рассыпались, словно глина на солнце. Под кожей оказалось чудовище, состоящее из влажно поблескивающих сухожилий, мускулов и костей с наростами. Глаза существа были красными, словно сквозь них выглядывала сама Преисподняя.

– Бар’агил, – прошептал Джейкоб. Он уже сталкивался с этим демоном много лет назад. Силы Преисподней были отброшены, но их приспешники все еще бродили по Санктуарию и жаждали крови невинных.

Мысли вернулись обратно в таверну, к случайному упоминанию Тираэля; вот так неуклюжий дурак безо всяких усилий втянул его в самый эпицентр бури. Ловушка была расставлена, и он угодил прямо в нее.

«А как же медальон?» Холод сковал Джейкоба снова. Было даже страшно представить, что это могло значить…

– Убийца! – прошипел демон, надвигаясь. Плоть бывшего рассказчика свисала с его пылающего лица, словно нелепая маска. – Лицемер! Чудовище! Ты столько лет охотился на нас. Пришло время платить по счетам.

– Магда мертва. А Белиала не видели уже многие годы.

– Теперь мы служим новому господину. – Демон резко метнулся вперед, а затем так же резко остановился прямо перед Джейкобом и склонил голову набок. – Ты удивлен, не так ли? Но ты все равно долго не протянешь. Знаешь, что мы сделаем с тобой, убийца? Знаешь, где ты окажешься, когда мы обглодаем твои кости?

Джейкоб размахивал мечом из стороны в сторону, стараясь прикрыть себя по всем фронтам. Культисты в капюшонах тоже приближались к нему, и он почувствовал, как его охватывает подступающая паника.

Когда один из них прыгнул, Джейкоб едва успел среагировать и повернуться. Противник повис у него на плечах, зловонное дыхание ударило прямо в лицо, смешиваясь с тяжелым и кислым запахом плоти.

Тяжесть тела нападавшего придавила Джейкоба к земле. Клинок вошел культисту точно под ребра. Падая, Джейкоб чуть дернулся и тут же почувствовал, как струйка горячей крови пропитывает его одежду. Они упали на пол. Противник хрюкнул и застонал, его ноги задергались в конвульсиях.

Прежде чем он успел сбросить с себя умирающего культиста, остальные схватили Джейкоба и поставили на ноги, грубо выкручивая руку с мечом до тех пор, пока он не выронил клинок. Двое самых крупных и сильных прижали его к стене, оторвав ноги от пола. Когда Бар’агил приблизился, с лица его стекала кровь вперемешку с жиром, а глаза светились в темноте. Демон протянул руку, и из кончиков толстых, как разварившиеся сосиски, пальцев показались когти с изогнутыми концами.

– Ты заплатишь за это! – прошипел монстр. Из того места, где находились губы личины рассказчика, капала кровавая слюна. – Твой драгоценный меч архангела не сможет защитить тебя. Тираэль мертв, и на Санктуарий обрушится мощь справедливого суда! Люди будут страдать. А мы восстанем из пепла и будем сильнее, чем когда-либо.

Руны на полу запульсировали красным. Демон схватил Джейкоба за горло. Когти впились в плоть, и воздух стал медленно покидать легкие. В глазах Джейкоба замерцали звезды, водоворот их огней становился все ярче, угрожая поглотить все, что он знал и любил…

Он не мог с уверенностью сказать, что же произошло дальше. Свет в голове вышел за пределы тела, и когда он полностью пришел в себя, то уже стоял на полу, а демон больше не удерживал его.

Он жадно хватал ртом воздух, наполняя легкие желанным кислородом.

Бар’агил вместе с остальными членами Ковена повернулись к фигуре, ранее привязанной к стулу. Она стояла прямо, руки ее были свободны, а остатки веревок валялись на полу. Между сложенными ладонями завис сверкающий шар пурпурного пламени. Но глаза Джейкоба были прикованы к прекрасному лицу женщины.

– Шанар?

– Пригнись, – велела чародейка и одним изящным движением запустила шар чистой магической энергии в сторону ближайшего культиста. Шар достиг своей цели и разорвал грудь человека на куски. Джейкоб бросился на пол, закрывая голову руками.

Когда он вновь посмотрел наверх, в ушах зазвенело, а рядом с Бар’агилом осталось лишь две фигуры в капюшонах. Демон в ярости зарычал и бросился вперед, выпуская когти, словно намереваясь сорвать голову чародейки с плеч одним мощным ударом.

Вокруг Шанар образовалась сияющая сфера света, которая окутала демона и оставила культистов с чародейкой один на один. Движения членов Ковена были сильно замедлены, в то время как женщина двигалась с ошеломительной скоростью. Она вызывала потрескивающие шипы чистой энергии и, танцуя вокруг беспомощных существ, разбрасывала эти шипы, словно копья.

А затем, спустя секунду после начала, все было кончено.

Сфера света исчезла. Останки толстяка, в котором обитал Бар’агил, лежали на полу, разорванные почти надвое и истекающие кровью. Их окружали мертвые культисты, являя собой жуткое зрелище.

Шанар стояла в центре этой бойни, плечи ее были расправлены, а красивая грудь, стянутая кожаным корсетом, часто вздымалась. Темные волосы чародейки теперь были острижены до плеч, но в остальном она ни единой морщинкой не отличалась от той женщины, которую двадцать лет назад так страстно желал Джейкоб.

Шанар встретила его взгляд тем же знакомым вызывающим выражением глаз, которое всегда сводило его с ума во всех смыслах этого слова.

– Ничего не меняется, – сказала она. – Спасение твоей шкуры уже вошло у меня в привычку, Джейкоб. Я, правда, ждала до последнего. Но через какое-то время девушке надоедает быть связанной.

– Могла бы и поторопиться, – сказал Джейкоб, осторожно поднимаясь на ноги и вытирая меч. Он прикоснулся к неглубокому порезу на шее, оставшемуся от когтей Бар’агила, и посмотрел на пальцы. Кровотечение прекратилось, а вот гордость его была уязвлена.

– Так было бы неинтересно. – С едва заметной улыбкой Шанар осторожно переступила через ближайшее тело. – Мне нужно было, чтобы ты явился сюда, так что пришлось ждать, пока демон явит себя, и убедиться, что настало время действовать. Конечно, предполагалось, что ты спасешь бедную девушку и свою собственную жалкую шкуру. Амбициозные планы… – она протянула руку. – А теперь, прежде чем нас захлестнет ностальгия, думаю, у тебя есть кое-что, принадлежащее мне.

Джейкоб порылся в складках своей туники и достал медальон ее отца – одну из немногих по-настоящему ценных для чародейки вещей. Знак алхимика. Когда-то Шанар рассказала ему историю о том, как сняла медальон с шеи покойного отца, прежде чем гроб с телом опустили в землю. Он ни разу не видел ее без него.

– Увидев его, я испугался. Ведь это значит, что ты… – Фраза так и повисла в воздухе. Даже после стольких лет, он так и не мог признаться в своих чувствах. Это была одна из многих причин, которые в конце концов разлучили их.

– Слухи о моей смерти сильно преувеличены, – сказала Шанар, пряча медальон. – Я позволила демону забрать его, чтобы достичь определенной цели. Знала, что проживу достаточно долго и сумею вернуть его. Однако ты… – она внимательно посмотрела на него, и ему показалось, что он почувствовал в ее взгляде нежность… наверное, просто показалось. – Ты выглядишь усталым.

– Это был трудный год. Что ты делаешь в этой части города?

– Не здесь, – сказала она, глядя на бойню. Руны исчезали, и тьма стала заполнять комнату. Шанар подняла зачарованный посох, который до этого момента был скрыт рунами в центре круга. – Снаружи.

* * *

В гостиной было даже темнее, чем ночью за окном. Шанар пробормотала несколько слов, и на конце посоха засиял шар голубого цвета. Он рассеял тьму, и Джейкоб последовал за чародейкой, когда та распахнула входную дверь. Ледяной ветер словно банши пронесся сквозь них, пронзая холодом до самых костей и принося с улицы жалящие песчинки.

– Подожди, – сказал Джейкоб. – Ты так и не объяснила, что здесь делаешь.

Шанар вздохнула, как будто делала ему одолжение.

– Помнишь, как ты нашел ту пещеру, в которой тебя дожидался Эл’друин? Я ожидала тебя там же, верно?

Он кивнул:

– Ты вырезала историю моей жизни на стенах.

– Я следила за изменениями Хрустальной Арки, – произнесла она. – Небеса привели меня тогда к тебе и мечу, и вот теперь, годы спустя, они привели меня сюда. Не знаю, зачем, но, учитывая обстоятельства, я решила, что стоит прислушаться к их знакам.

По его телу пробежал знакомый разряд.

– Я… Я думал, что больше никогда тебя не увижу.

– Так и было задумано. – Шанар вздрогнула, плечи ее поникли. – Но планы меняются, нравится нам это или нет. – Она развернулась и зашагала прочь от двери.

– Куда ты идешь? – крикнул он ей вслед.

– Забрать старого друга! – ответила чародейка, стараясь перекричать ветер. – Давай. Я объясню подробнее по дороге. Нам нельзя терять времени, сегодня ночью мы уезжаем…

Он схватил ее за руку.

– Подожди, Шанар. Неужели ты думаешь, что можешь вот так просто взять и вернуться в мою жизнь, ожидая, что я как ни в чем не бывало последую за тобой?

Чародейка стряхнула его руку.

– Послушай, я знаю, что у нас с тобой остались неразрешенные вопросы, но у тебя есть выбор: продолжать упиваться жалостью к себе и заливать свои печали выпивкой еще пару недель или отправиться со мной в новое приключение, как в старые добрые времена. Кто знает? Однажды я откликнулась на зов, и он привел меня к Эл’друину. Может, на этот раз меч снова зовет меня и хочет, чтобы я взяла тебя с собой?

С этими словами она вновь развернулась и исчезла в темноте.

Джейкоб замер на дороге, охваченный смятением. «Дешевый трюк», – подумал он. Шанар знала, как на нем отразилась потеря меча, знала, что он почувствует, если она хотя бы намекнет на возможность возвращения оружия.

И все-таки, ну что он теряет? Чародейка права: он слишком долго предавался жалости к себе. Здесь, в Калдее, ему нечего делать. Встреча с Шанар воскресила все прежние чувства. Он вновь желал увидеть ее лицо.

И может, есть шанс – всего лишь шанс – вместе с нею вновь обрести Эл’друин.

Джейкоб натянул капюшон пониже, защищая лицо от жгучего ветра, и двинулся следом за чародейкой.

Глава вторая
Тристрам, несколько недель спустя

Монах остановился на вершине холма, жестом приказав своим спутникам задержаться. Он обвел взглядом разрушенные окрестности в поисках опасности. В небольшой долине было тихо. Сумерки сменялись ночной темнотой, и из-за облаков показался полумесяц, очерчивая своим светом понурые, скелетообразные деревья, которые тянули свои костлявые пальцы к почерневшему небу.

На соседнем холме ясно виднелись руины старого собора.

Некогда величественное, сооружение было разрушено упавшим, подобно звезде с небес, архангелом. Боги послали монаху видение – длинная, похожая на реку полоса света в небе. Шпиль и стены собора почти не затронуло, а вот в земле зияла огромная дыра, подобно рваной пасти открывавшая верхние уровни тайных катакомб, лежащих глубоко внизу. Из-под обломков торчали сломанные арочные опоры, повсюду валялись груды камней и обломки деревьев. Огонь опустошил часть помещений, но в тусклом лунном свете Микулов разглядел несколько уцелевших рядов деревянных скамей, которые стояли нетронутыми, будто ожидая следующего визита прихожан.

Все это он часто видел в своих снах, но узреть во плоти, почувствовать запах обугленных останков и гнили, находясь в самом эпицентре – совсем другое дело.

Сейчас боги молчали. Монах не винил их за то, что они покинули это заброшенное место.

* * *

Двое мужчин из сопровождения Микулова дождались его сигнала, что все чисто, и поднялись на вершину холма. Тренировки поддерживали их в лучшей, чем у большинства обывателей, форме, но ни один из них не мог сравниться с легендарной подготовкой монаха из Ивгорода, а путешествие из Геа Кула в Кеджистан было долгим и утомительным. Тяжелые сумки, закинутые на плечи, лишь увеличивали нагрузку, но никто даже не думал о том, чтобы расстаться с ними. Мужчины были членами ордена хорадримов, и тексты, что они несли, были для них ценнее крови, что текла по их венам.

Каллен первым достиг вершины и посмотрел на руины. Невысокий мужчина поправил очки на переносице. Он много лет изучал работы Каина и всегда желал воочию увидеть Собор Тристрама, но лишь тот, кто хорошо его знал, мог почувствовать волнение, скрывающиеся за внешне спокойным поведением.

Томас бросил рюкзак на землю и коснулся руки Каллена. Глаза высокого мужчины сверкнули в сумерках.

– Здесь покоится история, – сказал он. – Если нам удастся получить доступ к нижним уровням…

– Это весьма неразумно. – Микулов обернулся к товарищам. – Там небезопасно. И мне еще предстоит разведать окрестности. Может, Санктуарий и очищен от Единого Зла, но низшие демоны продолжают бродить по этим землям. Мы должны быть очень осторожны.

– Тогда мы поищем место погребения, – ответил Томас. – Мы обязаны сложить гробницу, пусть даже и весьма скромную, если этого еще не сделали. Он заслужил хотя бы это.

Микулов внимательно посмотрел на лица друзей. У Каллена, исследователя, несмотря на лысую макушку, все еще были заметны мальчишеские черты, но за время долгого, изнуряющего путешествия щеки немного впали. Томас был на фут выше своего спутника и гораздо худее, но его глаза светились уверенностью воина. Мужчины сильно изменились с тех пор, как он оставил их в Геа Куле после поражения Тьмы и падения Черной Башни. Монаху было любопытно, каким они видят его самого.

– Оставайтесь здесь, – сказал он. – Боги молчат. И я должен выяснить, почему.

* * *

Оба хорадрима смотрели, как монах спускается с холма и, проскользнув между деревьев, исчезает во мраке. Как всегда, подумал Каллен, он двигается словно призрак; даже луна не в силах отыскать его. Каллен вспомнил, как испытал смесь тревоги и благоговения, впервые встретив Микулова больше десяти лет назад.

Ничего не изменилось и после возвращения монаха в Геа Кул, в новый храм хорадримов, несколько месяцев назад. Казалось, Микулов был весьма удивлен, обнаружив в Геа Куле процветающий центр научных исследований, созданный постоянно растущей группой хорадримов во главе с Томасом и Калленом. После падения Черной Башни Декард Каин стал легендой, и они поклялись исполнить его предсмертную просьбу. В конце концов, хорадримы беспрекословно следовали его учениям и писаниям.

Микулов присоединился к остальным в изучении древних текстов, но все же не нашел свое место. По его словам, боги многое открыли ему за последние десять лет странствий, но свое истинное предназначение ему еще предстояло узнать. Однажды вечером, исследуя развалины башни, где состоялась последняя битва с Тьмой, Микулов почти слился воедино со всем сущим и ему открылось новое видение. Он рассказал, что столкнулся с окутанным светом незнакомцем, воплощением самих богов, который и сообщил ему, что монах должен отправиться в Тристрам на поиски развалин собора.

По его словам, богам не свойственно являться в таком обличье, но кроме этого Микулов больше ничего не рассказал о видении. И все же каким бы ни было видение, оно встревожило монаха настолько, чтобы заставить хранить молчание. Микулов был полон решимости отыскать старый собор, и когда он попросил Томаса и Каллена сопровождать его – упомянув, что от этого зависит судьба самого Санктуария, – они с готовностью согласились.

«Наш друг провел годы, блуждая по Санктуарию в поисках истины и избегая на своем пути множества убийц из Ивгорода. Он заслуживает того, чтобы мы верили его слову. Если его боги призвали его в собор, мне этого достаточно».

Конечно, эта была не единственная причина, по которой они последовали за монахом.

– Я всегда представлял собор куда более… грандиозным, – сказал Томас. – Более впечатляющим.

– Мы провели годы, изучая то, что здесь произошло. Это имеет первостепенное значение для нашей конечной цели. И все это поглотил огонь.

Томас смотрел вниз на руины. Он долго молчал, а его взгляд блуждал по выжженным холмам. Каллен знал, что тот ищет.

– Декард покоится рядом с могильником, там, где его тело обратилось в пепел, в дыму и пламени огромного костра, – сказал он. – Сам архангел Тираэль был тому свидетелем. Записи об этом оставила нам Лия, прежде чем… прежде чем ее не стало. И у меня нет причин для сомнений.

Он бросил на землю сумку и принялся искать в ней карту, которую они собственноручно составили в храме, и максимально точно воссоздающую Тристрам. Каллен отвечал за старые и новые тексты, составлял каталог обширной библиотеки хорадримов и следил за переписыванием и переплетением тех томов, которые угрожали рассыпаться в пыль от одного прикосновения. Эта карта была одной из его лучших работ.

Бормоча под нос слова силы, он разложил карту на большом корне, торчащем из каменистой земли будто черная змея. Знаки мягко засветились, открывая грубые наброски собора и его окрестностей.

«Грубовато, но тщательно размечено». Это была копия подлинного свитка хорадримов, и он сам обновлял ее, получая свежие данные. Если верить карте, кладбище располагалось прямо за развалинами.

Когда свечение исчезло, Каллен убрал карту и вгляделся в слабый лунный свет. Его сердце сильно забилось.

– Может, нам следует немного прогуляться…

– Не двигаться.

Каллен почувствовал острие клинка у своей шеи.

Томас успел наполовину обнажить меч, но замер. Он наблюдал за кем-то, кто стоял прямо за правым плечом Каллена. Его взгляд скользнул вниз и налево. Каллен понял, что он хочет. Нападавший был левшой и одно верное движение могло освободить Каллена настолько, чтобы Томас сумел нанести удар.

Но клинок был крепко прижат к телу Каллена, так что это было слишком рискованно.

Каллен издал низкий гортанный звук, и человек позади него слегка дернулся. Лезвие вжалось в плоть быстрее, чем луна пролила на него свой свет.

– Некромант, – сказал Томас. Он медленно вернул меч на место и поднял руки. – Отпусти моего друга. Мы не ищем ссоры. Мы из ордена хорадримов и прибыли из Кеджистана. Какое дело привело сюда тебя?

Клинок остался на месте, и Каллен закрыл глаза, ожидая, когда его горло обагрится горячей кровью. Но в конце концов клинок исчез.

– Скорее всего, нищие и воры, – произнес другой голос. – На твоем месте я бы спал с одним отрытым глазом. Хотя особого выбора у меня нет. Я всего лишь следую за тобой.

Каллен обернулся, ожидая увидеть двух мужчин, но обнаружил только одного. Незнакомец был худым и бледным, словно сама смерть, а черная челка словно бы рассекала его серьезное бородатое лицо. Мужчина был одет в плащ с вышитыми по краю серебряными рунами; на его правой руке красовалась черная перчатка, в левой же был зажат костяной кинжал. Лезвие светилось жутким голубым светом. Но сильнее всего привлекали внимание его глаза – бледно-серые и светящиеся, словно две маленькие луны.

Этот человек был полон скрытой, но опасной силы. Его кожаные ботинки не издавали ни единого звука на гравийной дороге.

В свое время Каллену доводилось встречать парочку некромантов, и их практика темных искусств всегда нервировала людей. Адепты смерти редко проявляли эмоции и держались особняком, но конкретно этот вызывал еще большую тревогу, чем его собратья, и хорадрим не мог понять почему. Возможно, конечно, дело было в том, что некромант только что приставлял нож к горлу Каллена.

Ну и разумеется, второй голос.

– Твой напарник, – произнес Каллен. – Куда он делся?

Рука некроманта скользнула к толстому, размером с дыню, мешочку на поясе.

– Здесь больше никого нет.

– Просто прекрасное знакомство, – с негодованием произнес слегка приглушенный голос. – Сам-то я не могу пожать им руки. Стыдно, да? Я словно та горбатая тетка, которую семья держит взаперти в подвале, чтобы не пугать соседей.

– Тише, – сказал некромант и похлопал по мешочку.

– Я и так слишком долго молчал, – продолжал голос. – Здесь темно и тесно. Да и воняет, как в заднице мула, если позволите заметить.

Казалось, что некромант немного поколебался, прежде чем расстегнуть мешочек и извлечь на свет человеческий череп без нижней челюсти. Каллен отшатнулся, а Томас вскрикнул и выхватил меч, готовый в любой момент отразить удар.

Пустые глазницы белели в лунном свете.

– Рад знакомству, – произнес череп.