Текст книги "Танец стали в пустоте. Том 1. Огонь и отвага"

Глава шестая

Место и время – те же

Вильям сдерживал себя сколько мог. Всё время, которое он провёл в кабинете этого напыщенного ублюдка, выполняя роль безмозглого дуболома, ему хотелось взять эту мразь за горло и сдавить, наблюдая, как жизнь по капле будет покидать его. Лишь дисциплина, вбитая в него годами военной службы, позволила сохранять спокойствие, изредка посмеиваясь над шутками, которые казались хозяину кабинета невероятно смешными.

Когда встреча закончилась, Форсетти и Верль покинули офис, уверив представителя Союза Независимых Планет в вечной дружбе и своём уважении. После чего спустились на несколько этажей вниз, где на отдельном, поддерживаемом пилонами выступе здания была размещена посадочная площадка для флаеров. Длинная представительского класса машина ждала их с уже прогретыми двигателями. Стоило Вильяму сесть внутрь, как крышку с котла наконец сорвало. Он в злости швырнул фуражку в дальний конец салона.

– Паршивый ублюдок.

– Вам нужно быть поспокойнее, Вильям, – сказал его компаньон, садясь в машину следом и позволяя автоматике закрыть за собой дверь.

– Поспокойнее?! Вы видели, какое представление он устроил? Франциско не просто так перенёс нашу встречу на это время. Недомерок знал, что мы обязательно столкнёмся с верденцем. Он использует нас как чёртову палку, чтобы подтолкнуть верди в нужном ему направлении.

Его собеседник, одетый в строгий деловой костюм, расстегнул пиджак и достал из подлокотника планшет. Его серые глаза пробежали по поступившим сообщениям на экране, поднялись и остановились на молодом офицере.

– Капитан, сколь бы ни была неприятна эта ситуация, она вряд ли сможет повлиять на оперативную безопасность операции. Конечно, мне тоже не понравился трюк, который он провернул с нами, но в данном случае мы ничего не можем поделать.

– Их высокомерие бесит меня, – почти прошипел Форсетти. – И откуда уверенность в том, что оперативная безопасность не находится под угрозой?

– Потому, что я так сказал, капитан, – спокойно произнёс Луи Верль.

Его резкий тон прозвучал подобно опускающемуся на плаху лезвию гильотины. В салоне ненадолго повисла тишина, но гнев всё ещё полыхал в глазах молодого офицера. Вздохнув, его собеседник отложил планшет и, закинув ногу на ногу, откинулся в кресле.

– Вильям, как я уже сказал, вам нужно привыкнуть к отношению этих людей и не обращать внимания на их высокомерие. СНП был основан в эру колонизации, поэтому на представителей государств, которые образовались после её завершения, они смотрят свысока, считая нас кем-то вроде детей, которые только-только начинают вылезать из своих песочниц. Их пренебрежительное отношение – это та плата за общение с ними.

– Но то, что он провернул перед нашим приходом…

– Лишь досадная неудача, – быстро закончил за него Верль. – Должен признать, что мне следовало заподозрить его в желании сделать нечто подобное, но, к сожалению, я не смог. Это моя ошибка, и я её признаю. Тем не менее для всех на планете я остаюсь лишь акредитованным представителем торгового картеля Рейнского Протектората. Не более того. Вы же обычный служака флота, приставленный картелем к нам в качестве консультанта по безопасности грузоперевозок. Вся эта информация должным образом составлена и находится практически в свободном доступе, так что, если верди решат копать в этом направлении, они не обнаружат подвоха.

Лицо Вильяма скривилось, и он посмотрел на проносящийся за окном город.

– Закон Мёрфи, – через несколько секунд произнёс он.

Луи оторвался от сообщений на планшете и посмотрел на него.

– Что, простите?

– Старая поговорка… Если что-то может пойти не так, оно обязательно пойдёт не так.

Луи Верль проговорил фразу про себя, словно пробуя её на вкус, и кивнул капитану, признавая правдивость его слов.

– Весьма мудрые слова, капитан. Но всё же прошу вас мне поверить, что в данный момент опасности нет. По крайней мере на уровне проводимой нами операции. Я являюсь главой местной резидентуры уже четыре года и успел хорошо подготовиться к проведению нашей миссии. Кстати, как дела с ремонтом «Крестоносца»?

– Закончим в течение недели, плюс-минус пара дней. Практически все неполадки, которые можно было исправить здесь, люди Сергея отремонтируют. За исключением сенсорных систем. Нам нужна полная замена, и мы отправили курьера со списками необходимых запчастей. Должен сказать, что аспект материально-технического обеспечения меня… мягко говоря, разочаровывает. Нам обещали полное обеспечение и…

– К сожалению, наша местная база создавалась в спешке. Я понимаю ваше недовольство и то, что мы не способны обеспечить вас на должном уровне. Но прошу понять, что база «Турин» создавалась для поддержки разведывательных операций, а не боевых. До сих пор ей не приходилось принимать боевые корабли и заниматься их обслуживанием. Тем не менее я хочу заметить, что вы великолепно справились.

Форсетти фыркнул:

– Зато вы облажались. Вы гарантировали, что это будет корабль старого типа.

– Я думал, что капитаны флота должны быть готовы к неожиданностям. Разве нет? – в тон ему ответил Верль.

Вильям скрипнул от досады, но сдержался. Крыть ему было нечем. Как бы ему ни хотелось свалить вину на ошибку разведки, он не позволял себе это сделать, признавая свою вину. В конце концов, именно он является капитаном корабля и отвечает за принятые решения. Он должен был быть готовым к любым неожиданностям, но позволил разведывательной информации ввести себя в заблуждение. Из-за этой ошибки «Крестоносец» простоял в доке почти месяц. И во второй раз он такого не допустит.

Увидев перемену на лице его собеседника, Луи усмехнулся и чуть наклонился к нему:

– Послушайте, капитан. Я знаю, что наши ведомства не слишком ладят между собой, но тем не менее мы делаем здесь одно дело. Я понимаю, что в случившемся есть и наша вина и впредь постараюсь предоставлять вам более полные сведения. И когда мы продолжим рейды, вы будете получать настолько полные сведения, насколько мы сможем достать. А если же мы чего-то не будем знать, то так и скажем.

– Насчёт следующих рейдов… У меня по-прежнему есть вопрос касательно…

– Я знаю, но в данном вопросе контр-адмирал дал чёткие указания.

Форсетти сглотнул, что далось ему с трудом. Этот момент операции стоял у него костью в горле.

– Они сдались, Луи. Когда их корабль разваливался на части, они передали, что сдаются.

Верль лишь пожал плечами.

– В данном вопросе я согласен с контр-адмиралом Рабиновичем. Наша операция слишком важна, чтобы мы могли оставлять свидетелей. Его приказы были одобрены и не подлежат обсуждению. Я понимаю, что вам, возможно, было непросто их выполнить…

– Ни черта вы не понимаете! Спасательные капсулы, Луи. Одиннадцать спасательных капсул. Это больше сотни человек. Мы могли бы взять их на борт и доставить на «Турин».

Верль вздохнул.

– Поймите, капитан. Если о проводимой нами здесь акции станет известно, то это может стать поводом к началу войны между Протекторатом и Верденом. По крайней мере, к началу преждевременному. Да и прими вы их на борт, мы не смогли бы дать им статус военнопленных. Эти люди попросту бы исчезли, в лучшем случае попав в лагеря, из которых им бы уже не довелось выйти живыми. Как мне кажется, вы поступили более милосердно.

Милосердно… Это слово вызвало у Форсетти приступ отвращения, и он с трудом удержал себя, чтобы не высказаться в ответ. Он прекрасно помнил тот момент, когда стоял на мостике. Наблюдал за тем, как его ракеты рвали эсминец верди на части. А ещё он помнил сообщения с просьбами о прекращении огня, передаваемые по открытой частоте. Его офицерам РЭБ с лёгкостью удалось заглушить эти мольбы. Но тем не менее побеждённые продолжали передавать их, надеясь на то, что их услышат. Что их перестанут убивать. Они просили остановить бой даже тогда, когда с его корабля к каждой капсуле стартовали ракеты, снаряжённые термоядерными боеголовками. Одна за одной капсулы сгорали в пламени ядерных взрывов, пока не исчезли все до единой, а из динамиков продолжали звучать слова мертвецов. В тот момент Форсетти почти был готов пойти наперекор приказам и подобрать их. Но…

Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, и снова стал смотреть на проносящийся за окном городской пейзаж. Приказы не обсуждают…

Вдруг раздался голос пилота и по совместительству личного помощника Луи:

– Мистер Верль, сэр. Только что поступило зашифрованное сообщение, с пометкой «срочно».

Луи нажал на кнопку ответа и, протянув руку, взял свой планшет.

– Хорошо, Энтони. Загрузите его на мой терминал, а затем очистите банк данных машины и систем связи.

– Да, сэр. Начинаем передачу.

Начальник разведывательной резидентуры Рейнского Протектората задумчиво смотрел на экран, и лицо его морщилось от каждой прочитанной строчки. Форсетти старался не подавать виду, хотя содержание сообщения также представляло для него интерес. Но тем не менее он решил не проявлять любопытства. Если информация в сообщении будет касаться его, ему об этом сообщат.

– Ну что же, – произнёс Луи, отложив планшет в сторону. – Похоже, господин контр-адмирал решил взять операцию под более пристальный контроль.

Вильям с удивлением посмотрел на него:

– Что?

– Вам приказано вернуться на «Турин». Через десять дней туда прибудет Рабинович со своим штабом для форсирования операции. Согласно выкладкам его подчинённых, мы не создаём достаточного напряжения.

– Но ведь прошло всего четыре месяца с начала операции. Мы предполагали постепенное увеличение давления на СНП и торговые компании верди…

– Очевидно, контр-адмирал решил ускорить процесс. Так что, капитан, наслаждайтесь отдыхом. Через десять дней он закончится.

Глава седьмая

16 марта 784 года после эры колонизации.

Лёгкий крейсер «Фальшион»

Голос Тома был спокоен:

– Ракеты! Ракеты! Ракеты! Внимание, вижу двенадцать птичек. Расстояние пять и две десятых миллионов кликов. Идут к нам по пеленгу ноль-три-семь на ноль-один-два. Скорость двадцать две тысячи километров в секунду. Время подлёта двести тридцать секунд.

– Секциям ПРО готовность, – отрывисто скомандовал капитан «Фальшиона» Исаак Маккензи. – Райн, мне нужна отметка на цель.

– Выполняю, капитан.

Его пальцы скользили по клавишам. Сенсоры «Фальшиона» сканировали пространство, выискивая корабль, который выпустил в них ракеты.

– Передайте на грузовые суда, отходить от нас по противоположному вектору подхода ракет. «Сицилии» перестроиться на левый фланг транспортов и прикрыть их. А мы займёмся нашим бандитом.

Связисты отрапортовали и тут же начали передавать сообщение. Изображения на центральной голографической сфере пришли в движение. Группа из пяти тяжёлых транспортов начала грузно изменять вектор своего движения. Вместе с ними двинулся второй корабль, который вместе с «Фальшионом» занимался их сопровождением.

– Сэр, транспорты начали манёвр расхождения, «Сицилия» сопровождает их.

– Прекрасно… Райн?

– Ищу, капитан, – быстро ответил Том, не отрывая взгляда от экранов. – Он очень хорошо прячется. Время подлёта ракет противника сто восемьдесят секунд.

– ПРО, по готовности открывайте огонь.

– Есть, сэр.

На экране было видно, как ракеты приближаются к кораблю. Они отслеживались с помощью комплексов радиолокаторов и лазерных радаров систем наведения. С каждым мгновением ракеты сокращали расстояние, отделявшее их от лёгкого крейсера. «Фальшион» вырвался вперёд, прикрывая собой тихоходные транспорты, которые должен был охранять, изображая из себя мишень. Ведь всегда была возможность, что ракеты будут направлены на грузовики, а не на него. Поэтому ему нужно было выступить живым щитом для транспортов. К сожалению, если летящие к ним ракеты были прекрасно видны, то вот корабль, который их выпустил, всё ещё оставался невидимым. И как бы ни старался Том, засечь мерзавца ему не удавалось.

Основными системами наблюдения за кораблями в пассивном режиме являлись комплексы радиолокационных и лазерных радаров, а также датчики частиц Черенкова, которые излучал двигатель любого корабля. Эти частицы были единственным известным видом вещества, которое распространялось быстрее скорости света, и датчики, которые считывали их показания, позволяли в реальном времени следить за кораблём, который излучал эти частицы. Но тут была и обратная сторона монеты. Если двигатель не работал или же находился ниже определённого порога мощности, то, соответственно, и не выпускал в пространство эти частицы, а значит, засечь его этими датчиками было невозможно.

Ещё одной особенностью было то, что со временем частицы Черенкова рассеивались в пространстве, что ограничивало радиус действия датчиков. Расстояние, с которого можно было следить за кораблём, используя датчики Черенкова, варьировалось в зависимости от мощности системы и уровня излучения частиц, но в среднем максимальной дистанцией обнаружения было расстояние от девяти до двенадцати световых минут. И сейчас противник, заглушив все свои системы и держа двигатель на минимальной мощности, превратился в огромный кусок металла, который не так-то просто обнаружить в космическом пространстве. У экипажа «Фальшиона» было лишь примерное местоположение противника благодаря вектору подхода выпущенных им ракет, навстречу которым с борта крейсера начали одна за другой стартовать противоракеты.

Внезапно Тома осенило. Его пальцы заметались, вводя курсы и векторы для ракет. На голографической сфере стало формироваться огневое решение.

– Райн? – обратился к нему командир.

Однако тактик был так поглощен своей задачей, что не ответил. Его пальцы вбили последние переменные и отдали команду на запуск. Пусковые левого борта дали залп в казавшееся пустым пространство. Десять ракет вырвались в пустоту, выброшенные мощными магнитными ускорителями. Отдалившись по инерции на расстояние в пятьсот километров, они запустили свои мощные маршевые двигатели и с постоянно возрастающим ускорением устремились к цели.

– Сэр, этот мерзавец ведёт себя очень скрытно, – быстро ответил Том, продолжая следить за телеметрией выпущенных ракет. – Нам нужно спугнуть его.

– Он может быть где угодно, – весьма резко возразил капитан Маккензи, который тем не менее смотрел на своего нового тактика с интересом.

– Нет, сэр! Если его целью являются транспорты, а я думаю, что это так, то ему нужно будет постепенно сокращать расстояние между ними. Вы приказали им и «Сицилии» сменить курс. Они будут уходить в сторону от предполагаемой угрозы, а значит, ему нужно будет двигаться за ними, чтобы не выпустить их из зоны эффективного действия ракет. Он пойдёт нам наперерез, по такому вектору, чтобы иметь возможность вести по нам огонь из своих бортовых установок и в то же время атаковать транспорты погонным вооружением.

Капитан кивнул, смотря, как на экране наступающие ракеты стали исчезать одна за другой, поражаемые ракетами-перехватчиками. В то же время ракеты, выпущенные «Фальшионом», всё ещё набирали ускорение и расходились неожиданно широким веером, нацеленные в то, что казалось пустым участком космоса.

– С чего ты взял, что он поступит именно так?

Райн прикусил губу, глядя на тактический экран. В нём боролись сомнения пополам с железной уверенностью, что он поступает правильно.

– Я бы так поступил, сэр, – наконец произнёс он.

Противоракеты сбили семь ракет, из которых пять прорвались через зону дальней ПРО. Когда они достигли дистанции в полмиллиона километров, в игру включились лазерные кластеры ближней обороны. На «Фальшионе» их было семь с каждого борта. Кластеры состояли из трёх излучателей со скорострельностью – один импульс в десять секунд. Именно столько времени требовалось для зарядки конденсаторов излучателя перед выстрелом. Дистанция максимального поражения излучателя составляла пятьсот тысяч километров, но дистанция прицельной стрельбы, когда обеспечивалась максимальная точность, была гораздо ниже и равнялась примерно трёмстам – трёмстам пятидесяти тысячам километров. Учитывая, что при подходе ракет их ускорение возросло до шестидесяти пяти тысяч километров в секунду, они должны были пересечь дистанцию зоны ближней ПРО «всего» за пятнадцать с половиной секунд, что означало всего по три выстрела для каждого излучателя в кластере.

Искусственный интеллект систем наведения постоянно сканировал пространство, и как только системы управления огнём захватили цели, компьютер открыл огонь в автоматическом режиме, без участия человека. Человеческий мозг просто был неспособен принимать решения в столь сжатые сроки. А вот перед искусственным интеллектом такой проблемы не стояло. Левый борт «Фальшиона» озарился пламенем, когда кластеры дали залп и на мостике раздались радостные возгласы. Которые, впрочем, тут же умолкли, едва по экранам промчались строчки полученных крейсером повреждений. Излучатели смогли сбить четыре ракеты, но пропустили одну. Пройдя через зону ПРО, она приблизилась на дистанцию в тридцать тысяч километров и сдетонировала свою боевую часть.

Боеголовка ракеты была неядерной, хотя в прошлом в военных конфликтах в космосе такой вид боеприпасов считался основным, наравне с ракетами с картечной боевой частью. Нынешние ракеты в большинстве своём были оснащены лазерными боеголовками, которые представляли собой рентгеновский лазер с ядерной накачкой и системой фокусирующих линз. При подрыве ядерного заряда его мощность фокусировалась через группу лазерных модулей и выстреливала в цель несколько энергетических импульсов. По сути, эти ракеты были похожи на древние зенитные ракеты, которые использовались на Старой Земле ещё до эры колонизации. Они атаковали цель, подрывая свою боевую часть при подлёте к ней, и поражали её конусом расходящихся осколков.

Несмотря на то что мощность энергетических излучателей, установленных на ракеты, была на порядок слабее, чем у корабельных энергетических орудий, они атаковали с куда более короткого расстояния, и этого было достаточно, чтобы пробить бортовые щиты корабля и нанести ему значительный урон. И сейчас произошло именно это. Из трёх импульсов два были отражены щитами левого борта, а третий пробил его и раскалённым копьём сияющего света вонзился в бок корабля.

– Капитан, пробита броня левого борта у тридцать четвёртого шпангоута! Мы потеряли первую пусковую и две батареи лазерных орудий.

– Поверните нас к нему правым бортом, – скомандовал Маккензи, который не отрываясь смотрел на ракеты, выпущенные «Фальшионом», что подходили к точке пространства, откуда по его кораблю открыли огонь.

А Райн молился про себя, чтобы оказаться правым.

– Контакт! Мы засекли его! Пеленг на цель ноль-три-восемь на ноль-один-три. Противник резко увеличил мощность двигателя и смещается в сторону конвоя, капитан.

Командир крейсера глянул на своего нового тактика и усмехнулся:

– Райн, захват цели! Беглый огонь. Надо отплатить поганцу.

– Да, капитан.

Том перевёл дух, обрадованный тем, что всё же оказался прав. Ему оставалось только подкорректировать уже готовое решение для стрельбы. Пусковые установки уже повёрнутого к врагу правого борта открыли огонь через специальные пробелы в энергетических щитах, которые были подобны амбразурам на древних боевых кораблях. Как только ракеты покинули их, выброшенные в космос магнитными ускорителями, по специальным трассам подачи боеприпасов из погребов корабля, расположенных в глубине его корпуса для большей защиты, стали поступать новые снаряды. Цикл перезарядки пусковых установок составлял двадцать четыре секунды, и по прошествии этого времени они дали новый залп.

– Сэр! Противник меняет курс и идёт на сближение с нами. Видим запуск новых ракет.

– Прекрасно, раз мы завладели его вниманием, не будем оставаться в долгу. Рулевой, коррекция курса. Сближаемся с противником.

– Да, капитан.

На экране ракеты, выпущенные «Фальшионом», приблизились к неопознанному кораблю противника. Навстречу им вылетела стая ракет-перехватчиков, и ракеты стали исчезать во вспышках небольших ядерных зарядов, но не все. Часть прорвалась, и их встретили огнём кластеры лазерных излучателей. Две ракеты, под прикрытием платформ РЭБ, которые заменили три ударные птички в пусковых, включились в чётко отсчитанный Райном-младшим момент, ослепив прицельные комплексы противоракетной обороны противника, и позволили двум ракетам подойти на дистанцию поражения.

– Есть попадание, капитан. Корабль противника теряет кислород. Видим обломки…

И правда, за Бандитом-1, словно кровавый след, тянулся шлейф из замерзающего в вакууме кислорода. Капитан вражеского корабля не был дураком и тут же развернул корабль другим бортом, чтобы встретить вторую волну ракет.

– Прекрасная работа, Том.

– Спасибо, сэр. Я…

Его прервал голос Майкла, второго тактического офицера «Фальшиона».

– О боже! Сэр, транспорты!

Все вахтенные обратили взоры к голографической сфере как раз в тот момент, когда взорвался первый грузовой корабль. Огромное судно, массой покоя почти в два миллиона тонн, исчезло во вспышке термоядерного взрыва.

За ним следом с экранов исчезла «Сицилия», поражённая ракетами, которые ударили ей «под юбку», в не перекрытую щитами область двигателей. С момента появления на экране ракет до их попадания прошло всего двадцать секунд, что означало, что корабль, запустивший их, находился на расстоянии меньше полутора миллионов километров.

– Проклятие!

Том смотрел, как невидимый по-прежнему корабль добивает конвой. Ему потребовалось всего полторы минуты, чтобы уничтожить оставшиеся корабли. Корабль, с которым «Фальшион» вёл бой, словно по сигналу, начал разворот и стал на максимальном ускорении отдаляться от них, выбросив в пространство автономные платформы РЭБ, которые залили сенсоры помехами и ложными целями. Он всё ещё находился в зоне огня «Фальшиона» и не выйдет из неё ещё как минимум двадцать минут из-за своего вектора движения, и у команды крейсера были реальные шансы уничтожить его. Но это в целом уже ничего бы не изменило.

Капитан крейсера откинулся на кресло и нажал несколько клавиш на своём терминале. Экраны погасли и вновь зажглись, и вместо разгромной картины прошедшего боя на них отобразилась реальная обстановка. «Фальшион», «Сицилия» и ещё три корабля их группы неслись через гиперпространство на скорости, в тысячу раз превышающей скорость света.

* * *

– Итак, господа, чем вы это объясните? – осведомился невысокий мужчина, катающий между пальцами сигару.

За столом в небольшой кают-компании крейсера собрались участники недавних учений для их разбора. Первым ответил старпом, невысокая и стройная женщина с почти наголо обритой головой.

– Тем, что у нашего босса плохое чувство юмора, – язвительно пробормотала она.

Кают-компания наполнилась невесёлыми смешками.

Капитан Исаак Маккензи улыбнулся и, зажав зубами сигару, раскурил ее от зажигалки. Тут же над его креслом включилась вентиляция, начав всасывать в себя дым, чем спасла остальных членов экипажа от зловония обожаемых Маккензи сигар.

– И всё же, Магда. Я бы хотел услышать более точный обзор произошедшего.

Магда Вальрен пожала плечами и махнула рукой в сторону голографической проекции, которая воспроизводила запись прошедших учений.

– Хорошо. Наша задача была крайне простой. Сопровождение каравана и его последующая защита от нападения «неизвестного противника». Как вы знаете, до определённого момента всё шло хорошо. Наш новенький… – она кивнула в сторону Тома, – довольно неплохо предсказал действия Бандита-1, и мы хорошенько его потрепали, но…

– Но похоже, что Лестер предвидел такой ход событий. Райн, что скажешь в своё оправдание?

Том немного стушевался. Он ещё не привык к той простой атмосфере, которая царила на кораблях наёмников. Отсутствие чёткой военной дисциплины всё ещё корежило его, и он пару раз оговаривался, переходя на «официальный» военный протокол, что несколько раз вызвало смутившее его веселье. Тем не менее он довольно быстро влился в общий коллектив и за три недели смог поладить почти со всеми своими новыми товарищами.

– Мне нет оправдания, капитан. Я должен был предвидеть такую возможность. Слишком явным был манёвр Бандита-1. Мы поступили как по учебнику и стали отводить суда конвоя в сторону, прикрывая их собой. Наши возможности ПРО куда сильнее, чем на корабле капитана Бельховской, и мы, что логично, выступили щитом для транспортов.

Маккензи затянулся и ткнул в его сторону тлеющей сигарой.

– Сейчас, зная, что произошло, что бы ты сделал?

– Капитан Маккензи, сэр, нетактично спрашивать меня, что бы я сделал, знай я о существовании Бандита-2. Я о нём не знал, а говорить о своих действиях на основании теперь уже известных действий противника будет неправильно.

– И всё же?

Том немного подумал и ответил, зная, что его ответ будет довольно «не тактичным»:

– Я бы отправил на перехват Бандита-1 «Сицилию» капитана Бельховской, в то время как «Фальшион» обеспечивал бы прикрытие судов конвоя.

Маккензи затянулся сигарой и выпустил вверх в направлении вытяжки облако сизого дыма.

– Согласно показаниям наших сенсоров, Бандит-1 являлся лёгким крейсером и почти на восемьдесят тысяч тонн превосходил тоннаж корабля Виолетты. Его наступательный потенциал превосходил бы её более чем на пятьдесят процентов. Скажите, Райн, вы понимаете, что, выполнив ваш приказ, она скорее всего погибла бы?

Его тёмно-зелёные глаза, чуть размытые дымкой от сигары, пристально смотрели на Райна, и от этого взгляда у того по спине пробежали мурашки, но тем не менее своё мнение он менять не собирался.

– Да, сэр.

– Объяснись.

– Хорошо, капитан. Вы правы, с большой долей вероятности, Бандит-1 уничтожил бы «Сицилию». Но также вероятно и то, что она смогла бы не только избежать этого, но и нанести Бандиту-1 довольно существенные повреждения. Мы же смогли бы более эффективно прикрыть суда конвоя за счёт глубины нашей ПРО и большего количества пусковых противоракет и лазерных кластеров.

Капитан «Фальшиона» ухмыльнулся:

– Весьма хороший анализ ситуации, Райн. Хотя я не уверен, что Виолетта обрадовалась бы, узнай она, что ты сделал из неё жертвенную овечку. Но ты прав. Наша задача охранять транспорты, а не собственные задницы. Нам за это платят. Молодец, Райн. Но запомни, в будущем я жду от тебя правильных действий, а не правильного анализа собственных ошибок.

– Я понял, капитан.

– Ну и славно. Ладно, ребятки, давайте разберём наши ошибки ещё раз. Магда, будь добра, подключи к нам Виолетту и наших «Бандитов», чтобы мы смогли все вместе обсудить прошедшие учения…

* * *

Том в последний раз поднял штангу и положил её обратно на предохранительные зацепы. По его телу градом стекал пот, пропитывая одежду, и он снял висящее на шее полотенце, чтобы вытереть им лицо. За время, которое прошло с момента трагедии на «Мастифе», он почти полностью лишил себя какой-либо тяжёлой физической нагрузки. Сначала долгий процесс восстановления, затем расследование и ещё несколько недель, которые он провёл во флотском госпитале, когда ему поставили протез вместо потерянной руки. За время вынужденного «отдыха» Райн немного потерял форму, которую старательно поддерживал во время службы на флоте. Сейчас, когда наконец он оправился полностью, пришло время вновь возвращать себя в форму. И несмотря на то что он ненавидел занятия с подниманием тяжестей, штанга как нельзя лучше подходила для этого.

Встав с тренажёра, Том бросил полотенце на один из снарядов, стоявших рядом, и подошёл к боксёрской груше. Во время обучения в академии он некоторое время занимался рукопашным боем, но со временем сосредоточился на стрельбе из лёгкого ручного оружия. Он даже вошёл в команду курса, которая смогла завоевать и удерживать первенство по стрельбе на протяжении трёх лет. Рукопашную он не очень любил, так как подобный вид схватки выглядел для него отталкивающим. Всё же, как цивилизованный офицер флота, он предпочитал разбираться со своими противниками на расстоянии, используя разнообразный арсенал, от десятимиллиметровых пистолетов, до корабельных ракет. Но вот что стало неожиданностью, оказалось, что рукопашный бой очень хорошо подходит для улучшения обращения с протезом, позволяя тренировать скорость реакции, точность и плавность движений. Поэтому вот уже вторую неделю Райн проводил «вечера» в корабельном тренажёрном зале, изматывая себя тренировками, пока не начинал валиться с ног от усталости.

Хотя была и ещё одна причина, в которой он не хотел себе признаваться. После такого выматывающего физического истощения, приходя к себе в каюту, которую он делил вместе с ещё одним членом экипажа, Том падал на кровать, засыпая мгновенно, и, что самое важное, спал без снов. Начал он с отработки простых комбинаций, попеременно чередуя удары правой и левой руками, при этом удары левой выходили на порядок сильнее, чем правой. Это обуславливалось тем, что искусственная рука была гораздо сильнее, чем его здоровая конечность.

Флот здесь не поскупился, да и чего греха таить, помогло влияние отца контр-адмирала, и Том получил лучшее из возможного. Учитывая, что при установке протеза хирурги приняли решение заменить весь плечевой сустав, то сила ударов левой руки выходила убойная. Это свойство искусственной руки стало источником проблем. Они проявились в самом начале, когда Том только привыкал к протезу и учился его использовать. Жертвой неосторожной хватки стали как минимум пять портативных терминалов, которые он по своей неосторожности раздавил, не рассчитав силу. Поэтому первые несколько недель он ходил с включёнными ограничителями, которые не давали использовать всю мощность искусственных мышц.

Постепенно наращивая скорость ударов, Райн наносил их всё быстрее, избивая грушу. Пот заливал глаза, а помещение зала наполнилось эхом от его ударов по покрытию снаряда. В процессе тренировки его отрешённость начала сходить на нет, и он стал вкладывать в каждый удар всю свою злость и ярость. На себя. На чёртов дефект в проклятом реакторе. На работников верфи, которые его прошляпили. Том накинулся с такой яростью на ни в чём не повинную грушу, будто именно она была причиной его несчастья. Но в глубине души он знал, что виноват только он сам.

При очередном ударе левое плечо, где был установлен искусственный плечевой сустав, срощенный вместе с его родными костями, прострелило болью. Настолько сильной, что у него подкосились колени, и он неловко схватился правой рукой за грушу, чтобы не упасть окончательно. Вспышка боли была настолько сильной, что на мгновение у него потемнело в глазах, а рука при перегрузке нервного узла повисла плетью. Райн тяжело дышал, раскрыв рот, а с лица на упругий прорезиненный пол падали капли пота.