Текст книги "Исцеление Перекрестка"

Грифон распахнул створки, вытащил когтем книгу и элегантным движением лапы стал перелистывать ее, склонив голову и устремив на страницу один золотой глаз.

– Вот, пожалуйста. Справочник профессора Саута по мифическим и сказочным животным. – Бережно держа книгу когтями, он с серьезностью начал читать вслух: – Вот описание грифона: «Это существо воинственное, хищное, бдительное. Если доверить ему охрану кого-либо, грифон заботлив и даже иногда нежен. Как мститель он безжалостен в своем преследовании врагов». – Грифон удовлетворенно кивнул. – Удивительно точная книга.

– Ну еще бы, – фыркнула Лори. – Автор становится таким объективным, стоит ему заговорить о грифонах…

– Можно взглянуть? – Бидж взяла у грифона книгу и стала ее просматривать. – Как интересно! «Говорят, коготь грифона, если сделать из него чашу, меняет цвет при соприкосновении с ядом».

– Это, несомненно, преувеличение, но вокруг знаменитых животных слагаются многочисленные мифы. Протера лукаво поднял бровь.

– «Средневековый немецкий трактат, – читала дальше Бидж, – предписывает даже поместить живого грифона на грудь женщины, чтобы излечить ее от бесплодия».

– Безотказное средство, – хихикнула Лори. Грифон несколько раз смущенно и обиженно щелкнул клювом. Бидж взглянула на Протеру; к ее удивлению, на его лице лукавую улыбку сменило задумчивое выражение.

– Думаю, этот немецкий автор был хорошим наблюдателем, но плохо умел интерпретировать увиденное. Что касается когтя грифона и яда… – Протера махнул рукой с безукоризненным маникюром. – Возможно, если автор попал туда, где мог видеть грифонов, то и ускоренное и легкое исцеление он видел там же.

Это заставило умолкнуть всех, особенно грифона.

– Боже мой, доктор, неужели вы думаете, что он посетил…

– Мне кажется, – твердо ответил Протера, – что свои наблюдения он сделал не в Германии. Похоже, он побывал в стране, где плодовитость – норма; там же он встретил и грифонов. – Протера слегка стукнул тростью по полу. – Думаю также, что нам пора за стол.

Лори приняла позу усталой официантки. – Добро пожаловать в «Клейнман и Грифон». Вам в зал для курящих или некурящих?

– Это не имеет значения, не правда ли, дорогая? – откликнулся Протера. – Ведь никто из нас не курит.

Лори просияла. Отказ от сигарет был ее величайшим достижением.

– Тогда почему бы вам не сесть во главе стола? По дороге в столовую Бидж сказала Лори:

– Пахнет изумительно.

– Конечно, – ответила та, погладив грифона по спине. – На самом деле это он готовил.

Грифон согнул переднюю лапу с когтями, которые, как знала Бидж, с легкостью рассекали камень.

– Я умею срезать шкурку, резать ломтиками и кубиками, а также, подозреваю, сумел бы сделать пюре.

В руке Протеры словно по волшебству появилась бутылка белого совиньона.

– И вытащить пробку из бутылки тоже. – Он бросил бутылку грифону.

Великолепное животное взвилось на дыбы, почти достав до потолка, и поймало бутылку, умудрившись ее не взболтать. Через секунду раздался громкий хлопок, и грифон помахал лапой с надетой на коготь пробкой. Все поспешно протянули ему свои бокалы.

Ни у кого и сомнения не возникло, что именно грифон произнесет тост. Он высоко поднял бокал, чуть заметно дрогнувший в его когтях.

– За Перекресток. Все повторили за ним:

– За Перекресток.

Молча пригубив вино, все подумали об этом месте – месте, ради которого каждый из них рисковал жизнью, но которое не всем было известно в равной мере. Лори бывала на Перекрестке только в чрезвычайных обстоятельствах, Протера в течение года занимался исследованиями, а Бидж как ветеринар нашла там своих первых пациентов. Грифон же был величайшим и отважнейшим защитником Перекрестка.

Протера поставил бокал на стол.

– Это вино из Мальской долины в Чили. – На секунду его акцент сделался более заметным. – Странно, чем дальше ты оказываешься от дома, тем легче напоминают о нем даже мелочи.

Бидж ничего не ответила, все еще погруженная в мысли о Перекрестке. Сегодня ей пришлось слишком близко соприкоснуться со своим родным домом и семьей, и она чувствовала себя значительно лучше на расстоянии от них.

– А как насчет жаркого? – мягко поинтересовался грифон. – Оно тоже напоминает тебе родные края, Эстебан?

Протера попробовал мясо.

– Великолепно, хотя, должен сказать, если бы готовил я, специи были бы совсем другие. Я предпочитаю шафран, тмин и кориандр.

Лори вмешалась прежде, чем грифон успел ответить:

– Не начинайте препираться. Бидж сказала только:

– Жаркое превосходное. – Так это и было на самом деле: обилие лука, сладкого перца, томатов и моркови в густом соусе прекрасно сочеталось с нашпигованным чесноком мясом. – Что собой представляет основной ингредиент?

– Оленина.

Бидж бросила на грифона внимательный взгляд, и тот смущенно кашлянул.

– Я нуждаюсь в гимнастике, и на самом деле некоторое прореживание идет на пользу местному стаду оленей. Надеюсь, ты не возражаешь…

– Конечно, нет. – Против чего же тут возражать, стала оправдывать себя в душе Бидж: действительно, у оленей в Западной Виргинии не было естественных врагов, кроме горных львов, редких настолько, что само их существование иногда подвергалось сомнению. Она отправила в рот еще один кусок мяса и виновато признала про себя: но ведь оно действительно такое вкусное…

Через несколько минут разговор за столом отвлек ее от этих мыслей, и Бидж смогла спокойно наслаждаться превосходным жарким. Лори, грифон и Протера говорили и спорили обо всем на свете, меняя темы с такой же легкостью, с какой передавали друг другу солонку: о последних фильмах, о телескопе «Хаббл», о возможном возрасте Вселенной… О том, как удается уловить мгновение на своих полотнах Ватто и Фрагонару… О том, влияет ли хоть чем-нибудь возраст Вселенной на изображенную на картине увлеченную легким флиртом красавицу на качелях… О лекарственных растениях и лечении запахами стресса – и имеет ли значение снятие стресса в борьбе с раком и СПИДом… О релятивистской и фундаменталистской этике (по мере того как опустошалась вторая бутылка) и о том, существует ли этика универсальная, пригодная для всех известных им миров: грифон утверждал, что существует, Протера отрицал это, Лори Клейнман выступала в роли рефери.

Бидж, по очереди испытывая восхищение, изумление, возмущение, говорила совсем мало; она чувствовала себя ребенком в компании взрослых. «Сколько, интересно, пройдет лет, – думала она, – прежде чем это чувство исчезнет?»

Постепенно разговор переключился на проблемы искусственного интеллекта и тест Тьюрингаnote 4Note4
  Тест Тьюринга – предложенный Аланом М. Тьюрингом, английским ученым, одним из основоположников компьютерной технологии, критерий для определения, является ли вычислительная машина мыслящейесли при общении человек никаким образом не может определить, является ли его собеседник другим человеком или машиной, машина может быть признана мыслящей.


[Закрыть], а потом угас. Грифон повернулся к Бидж.

– Как замечательно, что ты вернулась сюда. Ты шла пешком?

– Да, – кивнула Бидж. – В Вашингтоне я взяла напрокат автомобиль и, чтобы попасть сюда, проехала немного на попутной машине, но в основном шла пешком.

Лори, вытирая хлебом соус с тарелки, фыркнула.

– Только послушать, как вы двое играете в слова. Можно подумать, что, если назвать вещи своими именами, начнется забастовка летного состава.

Но грифон продолжал внимательно смотреть на Бидж.

– Так, значит, ты шла пешком. Как я понимаю, дорога повсюду была достаточно проходима?

– По большей части. Дорога достаточно широка для автомобиля или конного фургона. Ее поверхность была неодинаковой: то булыжник, то гравий или песок. – Бидж нахмурилась. – Местами даже она была вымощена панцирями омаров. Грифон посмотрел на нее с восхищением.

– Великолепно. Все дороги проходят через несколько разных миров. Бидж задумчиво смотрела на деревья за окном.

– А это значит, что на каждой дороге пришельцы могут появиться из нескольких мест. Грифон чуть поколебался.

– Но у них и столь же много шансов потерять дорогу. Только мыслящие существа способны ее проследить, да и то лишь те, кто умеет читать карту.

– Это палка о двух концах. – Бидж давно уже мучительно обдумывала проблему: любой вид, спасающийся по дороге из одного мира в другой, может ведь и не найти безопасного убежища. – Теперь очень трудно попасть на Перекресток.

Грифон стукнул лапой по столу так, что тарелки подпрыгнули.

– Ты не можешь одновременно защитить Перекресток и оставить его у всех на виду.

– Но Перекресток бесполезен, – напомнила ему Бидж, – если он не на виду. Я могла не выжить, – а следовало бы сказать: «Не осталась бы в живых наверняка», – если бы не Перекресток и Книга Странных Путей.

– Книга Странных Путей… – Протера, хмурясь, смотрел в свой бокал. – Собрание карт, позволяющее путешествовать между мирами. Дар богов. Как жаль, что все экземпляры, насколько нам известно, уничтожены. – Он быстро добавил, взглянув на Бидж: – Впрочем, в этом вопросе я доверяю твоему суждению.

– Теперь существует новая Книга Странных Путей, – сказала Бидж.

Она почувствовала странную гордость, когда все молча вытаращили на нее глаза. Не так легко было заставить умолкнуть сидящих за этим столом.

– Прошу прощения. – Она сбегала в гостиную и вернулась, неся свой рюкзак. Оттуда она вытащила несколько книг в тщательно прошитых переплетах из мраморной бумаги. На обрезе было заметно, из какой особой – содержащей много текстильных волокон – бумаги сделаны книги. Бидж долго искала по книжным ярмаркам и лавкам, прежде чем нашла достаточно искусного переплетчика; тот подробно расспросил ее, и на каждый экземпляр ушло очень много времени. Первую книгу Бидж вручила грифону, как и подобало.

Он положил книгу на стол, чтобы всем было видно, и стал осторожно переворачивать страницы.

– Карты изготовлены замечательно. Ты пользовалась перьевой ручкой?

– Вроде того. Я имею в виду, что ручка перьевая, но заряжается картриджами с чернилами. – Бидж была горда тем, как у нее получились карты. Ее мать вела дневник, посвященный их саду, и часто делала в нем зарисовки. Бидж постаралась начертить карты с той же тщательностью и вниманием к деталям.

Грифон рассматривал страницы книги, прослеживая извилистые линии, обозначающие дороги: через реки, горы, труднодоступные каньоны.

– И все эти дороги проложила ты? Бидж подумала о своем путешествии в Кендрик из Вашингтона.

– Другие тоже, но я стираю их за собой. – Она снова порылась в рюкзаке. – И я заказала еще пять книг – пока пустых. – Она выложила их на стол. – Клянусь, как только у меня будет время, я нарисую новые карты и в…

Ее голос прервался.

Лори, заглянув через ее плечо, только и сказала:

– Замечательно начерчено. – Грифон, потянувшись через стол, перекинул одну книгу Лори (она схватила ее, как неумелый игрок в регби – мяч) и две – Протере; тот, не сделав, казалось, ни малейшего движения, ловко поймал по одной в каждую руку. Все принялись листать книги, показывая друг другу искусно вычерченные карты без всяких комментариев. Бидж нарушила молчание:

– Я этого не делала. Понятия не имею, как такое получилось.

– Невежественная богиня, – проворчал грифон.

– Я не хотела бы, чтобы меня так называли.

– Тебе придется привыкнуть. – Грифон опустил клюв и искоса посмотрел на Бидж, словно нахмурившись. – Это признание твоих заслуг: создательницы дорог, хранительницы Перекрестка, наследницы и избранницы Бога-Отчима, благодаря которому так много видов живых существ нашли пристанище на Перекрестке. Тебе предстоит научиться смотреть на то, что тебя называют богиней, так же, как на обращение по фамилии или как когда тебя называют доктором. – Грифон ловко подцепил кусок мяса вилкой и отправил его в клюв. Бидж постаралась переменить тему разговора.

– Разве тебе не удобнее есть при помощи твоих… не прибегая к вилке?

– Безусловно – как и тебе было бы удобнее есть, опустив лицо в тарелку. Не ради этого нас учат правильно вести себя за столом.

– Как и многому другому, – добавил Протера, делая глоток вина. – Раньше я думал, что стремление к удобству – характерная черта физики; теперь я в этом не так уж уверен. Бидж, можно предложить тебе еще жаркого?

Она с благодарностью протянула тарелку.

– Спасибо. Да, и мне следовало поинтересоваться раньше…

– Тогда тебе пришлось бы перебить говорящего, – прокомментировала Лори.

– …в каком состоянии твоя нога.

– Постепенно заживает, спасибо. И я должен бы радоваться: впервые в жизни я обзавелся частью тела, которая предсказывает дождь или снег. Теперь уже я могу двигаться почти так же быстро, как и раньше. – Почти помимо воли он признался: – Правда, я ожидал, что она заживет быстрее.

– Мне известно место, где ты выздоровел бы быстрее, – сказала Бидж и прикусила губу. Там и грифон бы скорее поправился.

Лори поднялась из-за стола и встала спиной к ним, глядя в окно. Грифон, казалось, ничего не заметил.

– Ценю твое приглашение, – ровным голосом ответил Протера, – но у меня есть обязательства здесь я ведь преподаю. – Он лукаво взглянул на грифона. – Как и мой коллега.

Бидж пришла в замешательство. Она попыталась представить себе грифона в одном из университетских зданий, показывающего на исчерканную мелом доску и разделывающегося (словесно) с каким-нибудь несчастным студентом. Впрочем, лучшие профессора на последних курсах именно такими и были.

– Так ты преподаешь?

– Пока еще нет. – Однако в голосе грифона прозвучало самодовольство: как если бы он привел неопровержимый довод в споре с умным противником Он кашлянул – Если спрос на консультации профессора Протеры и более постоянен, то все же моя академическая карьера позволяет мне, несмотря на выход на пенсию .

– Не может быть! – расхохоталась Бидж. – Ты – удалившийся от дел преподаватель университета? – Впрочем, конечно. Грифон был никак не меньше чем профессором. – Как это тебе удалось? Боже мой, не вломился ли ты в университетский архив и не подделал ли там документы?

– Конечно, нет, – искренне обиделся грифон. – Да и это было бы немедленно обнаружено. Против подобного рода вторжений существуют предосторожности.

– К тому же, – добавил Протера, – это было бы бесполезно. На самом деле произошло вот что: несколько недель назад, в пятницу вечером, в компьютерном центре административного здания случился пожар. Все записи оказались уничтожены.

– Все? – Бидж, которая относилась к компьютерам с известным недоверием, вспомнила одного выпускника, у которого полетел твердый диск с единственным экземпляром его магистерской диссертации. – Там хранилась выписка из моего диплома.

– К счастью, имелись копии на дискетах, – не глядя на нее, продолжал Протера. – Они находились в другом помещении, их должны были вновь загрузить в центральный компьютер после выходных дней.

Бидж понадобилось несколько секунд, чтобы разобраться в случившемся.

– Так вы поработали с дискетами… Протера поклонился.

– Благодаря наличию дискет все утраченные записи удалось восстановить. Ну и вскоре после этого на имя почетного профессора А. Грифона в Кендрик стала поступать почта.

– Вы проделали все это только вдвоем? Протера был явно шокирован.

– Мы никогда бы такого не осилили Все необходимые программы написала Харриет Винтерфар с математического факультета Я только узнал необходимые коды, а наш друг, – он показал на грифона, – обрисовал стратегию в целом.

Бидж заинтересованно повернулась к грифону.

– Эта доктор Винтерфар… – У нее сохранились смутные воспоминания о написанной Харриет Винтерфар статье о Перекрестке и его нестабильности. – Она знает о тебе?

– Дорогая Харриет, – грифон приоткрыл клюв, что было удивительно похоже на улыбку, – так увлекательно рассказывает о своих исследованиях.

– Если бы я не доверяла твоей чести, – вмешалась Лори, – я бы прикончила ее.

– Не преувеличивай. Мы общаемся по электронной почте, и, по-моему, она подозревает, кто я на самом деле.

– Доктор Винтерфар – мой друг, – добавил Протера. – Мы оба изучаем Перекресток, мы разделяем любовь к Перу, хотя она бывала там только как туристка. – Он лукаво улыбнулся и кокетливо расправил платье. – Мне кажется, она немного в меня влюблена.

Лори хихикнула, но закашлялась, чтобы скрыть это.

– Что вполне понятно, – кивнул Протера. Бидж подумала: взгляд Лори на такие вещи стал более снисходительным – недаром у нее самой роман с грифоном.

Отодвинув тарелку, Бидж вздохнула:

– Как хотелось бы, чтобы и Мелина смогла прийти сегодня.

Лори покачала головой.

– Мы приглашали ее, но она не захотела оставить свою работу. Сейчас у нее напряженное время – она даже спит в поле, вместе со своим стадом. Со своим содружеством, – поправилась Лори, и никто не возразил. «Содружество» было правильным названием.

– Почему? – спросила Бидж, хотя тут же догадалась, каков будет ответ, и затаила дыхание.

Грифон наклонился вперед и произнес, подчеркивая каждое слово:

– Они наконец-то готовы принести потомство. Бидж не нужно было спрашивать, кого он имел в виду. У нее неожиданно возникло желание по-детски запрыгать – она была слишком взволнована, чтобы усидеть на месте.

– Не может быть! Это же должно произойти осенью.

– На этот раз они рано спаривались, – решительно заявил грифон. – Если помнишь, на Перекрестке тогда все шло не как обычно.

Бидж моргнула. Даже для грифона такое описание происшедшего – нашествия врагов, гибели полубога-хранителя, смерти короля и необходимости эвакуировать население целого мира – было уж очень сжатым.

– Похоже, – продолжал грифон, – что все те события несколько сбили их обычный ритм.

– И когда же это должно случиться?

– Мелина говорит, что ночью послезавтра – в первое летнее полнолуние. Бидж сглотнула.

– Я должна буду помогать.

Грифон поднял вверх когтистый палец.

– Обязательно. К тому же потребуется еще чья-нибудь помощь. Жаль, что Стефан еще не окончил колледж…

Лори нахмурила брови.

– Он же пастух. Если Мелина может помогать, то и он может, – Значит, он примет участие тоже. – Грифон постучал лапой по полу красного дерева, размышляя. Бидж заметила, что пол в столовой носит множество отпечатков его когтей. – Хорошо, но что еще можно предпринять? – Он пристально посмотрел на Бидж.

– Я могла бы обратиться к своим друзьям, окончившим колледж одновременно со мной, – медленно проговорила она, – но никто из них не успеет прибыть вовремя даже… ну, даже с моей помощью.

Бидж помолчала, ожидая, не предложит ли кто-нибудь еще чего-то. Никто ничего не сказал. Наконец она решила:

– Я повидаюсь с доктором Доббсом, – ей все еще трудно было называть его Конфеткой, – и узнаю, не сможет ли он помочь.

– Прекрасный выбор.

– Почему решение предоставлено мне? – поинтересовалась Бидж.

– Потому что ты лечишь животных и тех, кто животное лишь отчасти. Потому что ты знаешь, какие меры нужно принять. Наконец, потому, что у Перекрестка нет правителя и ты – его единственная предводительница.

Грифон, казалось, смотрел куда-то вдаль, и Лори ласково положила руку ему на спину. Король Перекрестка был самым близким другом грифона.

Бидж нарушила молчание.

– Но предводитель – ты. Ты же… – Она запнулась.

– Генеральный инспектор? Да. Наш непредсказуемый профессор Протера уже знает об этом, как, к сожалению, и многие другие. Я лучше всего выполняю свои обязанности, когда работаю один и втайне. Я не предводитель. – Он хотел сказать что-то еще, но внезапно умолк.

– Я поговорю с Конфеткой Доббсом. Его это не удивит: вы с Лори… – Бидж сделала резкий вдох. – Он как раз планировал проведение студенческой практики в это время. Поэтому-то ты и одобрил мое предложение.

Смех грифона прозвучал как приглушенный львиный рык.

– Тебя по-прежнему нелегко провести.

Бидж раздраженно поставила на стол свой бокал.

– Единственное, что мне не нравится, – это что все, касающееся Перекрестка, всегда имеет несколько скрытых сторон.

Грифон спокойно посмотрел на нее.

– Чем дольше ты будешь там жить, чем дороже станет тебе Перекресток, тем больше вероятность, что ты начнешь действовать так же.

Бидж энергично затрясла головой, так что темные волосы взметнулись вверх.

– Никогда. – Но она не могла долго сердиться на него. – Так или иначе, хорошо, что мы получим помощь. Не могу дождаться, когда же появятся жеребята… козлята… как бы их ни назвать.

Даже Лори казалась взволнованной, перья на шее грифона встали дыбом, а Протера, по какой-то непонятной Бидж причине, выглядел встревоженным.

Он покачал головой и улыбнулся сидящим за столом.

– Обед был превосходен, однако не следует позволять времени ускользать у нас между пальцами. – Он резко постучал по столу, чтобы привлечь внимание. – Пора переходить к боевым действиям.

Грифон напряженно кивнул.

– Охотники накормлены, но война ненасытна. Лори поморщилась.

– Мне, конечно, придется мыть посуду. Лентяи вы.

– На войне как на войне, мадам.

– Подумаешь, новости. – Лори обернулась к Бидж. – Поможешь мне? В конце концов готовил-то он.

– Я был бы рад… – неуверенно начал Протера.

– Ни в коем случае. Силы вам еще пригодятся. – Лори поднялась и решительно скомандовала: – Пошли, Бидж. – Домашняя работа явно действовала ей на нервы.

Бидж поспешно отнесла тарелки на кухню. Лори принялась тереть их с такой силой, что мускулы на руках стали рельефно выделяться.

– Что теперь будет? – поинтересовалась Бидж.

– Обычный послеобеденный ритуал. Сама увидишь. Когда половина посуды была перемыта, Бидж робко сказала:

– Знаешь, я ведь до сих пор видела тебя по большей части в операционной. Никогда не могла представить тебя в качестве домашней хозяйки.

– Я тоже не могла представить себе такого, – откровенно ответила Лори. – И никак не ожидала, что он окажется таким домовитым – спасибо богам.

Бидж глянула через плечо на грифона; тот разговаривал через дверь с переодевающимся в спальне Протерой.

– Как его раны? У меня не было времени для осмотра.

– Он поправляется, – ответила Лори, потом ворчливо добавила: – Но медленно. Кости срослись, а вот мышцы…

– Ox… – Бидж заморгала и перестала вытирать тарелки. – Поэтому он и охотится на оленей, правда?

– Надо сказать, это помогает.

– Но все равно дело идет медленно? На это Лори ничего не ответила.

– Удастся ли исправить весь причиненный ему урон, если он останется в Виргинии? – спросила Бидж. Лори снова промолчала, и наконец Бидж решила: – Ему нужно вернуться на Перекресток.

– Конечно, нужно, – согласилась Лори. Она мрачно посмотрела на посуду, не желая признаваться в своих чувствах, потом круто повернулась, так резко поставив стопку тарелок на кухонный стол, что одна из них разбилась. – А он ни за что не согласится, пока считает, что нужен мне больше, чем вашему проклятому Перекрестку.

Лори в гневе вышла из кухни, хлопнув дверью, а Бидж смела осколки, удивляясь тому, что Лори не высказывает этого грифону открыто.

В кухню заглянул Протера, одетый в фехтовальный пластрон, мешковатые штаны и сетчатую маску; в сочетании со всем этим трость, на которую он опирался, выглядела странно. Сломанная нога Протеры была все еще заключена в пластиковые шины.

– Не выйти ли нам во двор? Сходя с веранды, Протера споткнулся, и Лори поспешно схватила его за руку.

– Спасибо. – Несмотря на хромоту, передвигался Протера достаточно легко; он занял позицию между двумя растущими во дворе соснами. – Я готов. – Он стоял неподвижно, опираясь на трость, и только теплый ветер шевелил его волосы.

Лори кинула ему рапиру, клинок которой странно блеснул. Протера поймал ее свободной рукой.

– Острие покрыто пластиком, – объяснил он Бидж. Протера отсалютовал ей рапирой. – Я доверяю самообладанию грифона больше, чем своему собственному.

– Я это заметил и оценил. – Грифон присел, готовый к прыжку, потом помедлил и повернул голову к Бидж. – Когда-нибудь и тебе понадобится такая тренировка. – Он смотрел на нее одним глазом, и на секунду Бидж ощутила себя беззащитной добычей. – Скажи по правде, у кого из нас ты предпочла бы учиться сражаться?

– У профессора Протеры, – немедленно ответила Бидж: ей нужен был учитель-человек. Однако, чтобы не задеть чувств друга, она поспешно добавила: – Надеюсь, мне никогда не придется сражаться с грифоном.

Тот кивнул.

– Разумно. Однако от меня ты узнала бы больше.

– Ты вполне в этом уверен, сэр? – поднял бровь Протера.

– Конечно, уверен, но готов это продемонстрировать. – Он отсалютовал женщинам – движение было таким быстрым, что лапа мелькнула смазанным силуэтом. Бидж невольно поежилась: когти рассекли воздух с таким же свистом, как и стальная рапира.

– Что ж, начнем. – Протера поднял клинок, сместив его немного от центра, чтобы защитить свою искалеченную ногу.

Грифон припал к земле, его хвост хлестал по бокам. Протера, отведя трость для опоры назад, сделал выпад, держа рапиру без всякого напряжения, не теряя равновесия, готовый и к нападению, и к защите.

Грифон прыгнул; его львиные задние лапы распрямились, как пружины, и восемь футов, отделяющих его от Протеры, он преодолел в долю секунды. Протера упал на землю и перекатился влево. Рапира в его руке угрожающе покачивалась – подняв ее вертикально, он не давал грифону возможности напасть сверху. В тот момент, когда грифон приземлился на три лапы, подняв четвертую для удара, Протера поднялся на одно колено. Рапира рассекла воздух, целясь в то место, где на груди грифона орлиные перья мешались с шерстью льва.

Могучие когти грифона сделали такое быстрое движение, что Бидж не смогла уследить за ним, и отбили клинок. Рапира отклонилась в сторону, но Протера скользнул вперед, просунул лезвие под занесенной передней лапой и каким-то непонятным образом на одной ноге ринулся вперед, опершись в последний момент на трость, чтобы нанести удар.

Грифон с кряхтением перенес весь вес на задние лапы и парировал удар когтями. Протера едва не потерял равновесия, отчаянно взмахнул рапирой и заскакал, отступая, на здоровой ноге. Однако, прежде чем грифон успел напасть, трость взвилась в обманном движении и стукнула его по клюву. Грифон заморгал и попятился.

Противники снова оказались лицом к лицу. Грифон прыгнул, и Протера приготовился отразить атаку, как матадор, выбирающий момент для смертельного удара. У Лори вырвался жалобный писк.

С громким шелестом огромные крылья грифона развернулись в воздухе, и он внезапно взмыл вверх вместе с вечерним ветром. Грифон проплыл над Протерой – вне досягаемости рапиры, – потом сложил крылья так же молниеносно, как и распахнул их.

Протера не мог достаточно быстро повернуться и распластался по земле; огромные когти свистнули в воздухе там, где он только что был. Протера подтянулся, опираясь на трость, как пародия на циркового гимнаста на трапеции, и зажатой в другой руке рапирой отразил удар могучих когтей. Неожиданно он оказался на ногах и нанес удар по лапе прежде, чем грифон успел ее отдернуть. Тот поспешно отступил. Протера стал преследовать его, без зазрения совести нанося удары по голове и груди. Когти сомкнулись на клинке в последний момент, однако контратаковать грифон уже не мог. Грифон попятился, открыв свою покрытую шрамами грудь для удара, и Протера, ожидавший, что его выпад будет отражен, споткнулся. Когти тут же сомкнулись на рапире, и Протере еле-еле удалось высвободить клинок.

Грифон снова кинулся на него, а Бидж с чувством беспомощности подумала: «Протера уже бывал в такой ситуации и знает, что делать». Профессор был лучшим фехтовальщиком из всех ей известных, но мысль о том, что грифон может проиграть, оказалась нестерпимой.

Протера пригнулся, переместился влево, развернулся, опираясь на трость, чтобы оказаться лицом к грифону. На этот раз его готовность к защите, как и положение трости, была безупречной.

Однако перед ним был пустой двор и живая изгородь за ним.

Протеру решительно похлопали сзади по плечу, и он выронил рапиру, сокрушенно улыбаясь и качая головой.

– Как это тебе удалось?

– Ты ожидал, что я снова прыгну или взлечу над тобой, а я перекатился по земле, как раньше это сделал ты, и оказался сзади. – Грифон захлопал крыльями, вытряхивая из них травинки и пыль. – Вместо того чтобы обегать вокруг, я убедил тебя самого повернуться ко мне спиной – не очень, кстати, благоразумное действие.

– Великолепный маневр. – Протера поклонился и, опираясь на трость, поднял рапиру. – И превосходная тренировка. Ты не возражаешь, если мы немного отдохнем?

– Столько, сколько захочешь, доктор, – спокойно ответил грифон. – Мы начнем снова, как только ты будешь готов. – Однако клюв его был раскрыт, а рыжие бока тяжело вздымались, Лори отправилась в дом, и Бидж встретила ее на крыльце, чтобы помочь: та несла кувшин с водой, стакан и большую хрустальную чашу для грифона.

– Такие сражения нужны им для выздоровления, да? – тихо спросила Бидж.

– Надеюсь, – фыркнула Лори. – Он думает, что таким образом готовится к настоящим сражениям. – Тревога проложила морщины на ее лбу. – Все началось с месяц назад. Тогда схватки были короткими, и Протера каждый раз побеждал. Грифон никогда не жаловался, но, думаю, ему было нелегко с этим примириться. – Лори взглянула на тяжело дышащего грифона и тихо добавила: – Если тебе удастся уговорить его вернуться на Перекресток, я смогу это пережить.

Прежде чем Бидж успела что-нибудь сказать в ответ, Лори двинулась к грифону, сжимая в руке маленькую металлическую щетку.

– Надо вычесать траву из шерсти.

– Дорогая, – укоризненно сказал грифон, – я предпочитаю не заниматься своим туалетом при гостях.

– Они совсем как члены семьи. И потом, разве лучше, если ты будешь при них таким грязным? Ты слишком геральдическая фигура для этого. – Лори плавными движениями щетки стала вычесывать траву и сучки со спины и боков грифона, потом опустилась на колени и принялась за живот – чтобы грифону не пришлось переворачиваться на спину. Ее руки обнимали его, и грифон, на минуту позабыв о сдержанности и достоинстве, повернул свою огромную голову и принялся клювом гладить ее волосы. Протера и Бидж молча смотрели на них.

Закончив, Лори поднялась на ноги.

– А как насчет вас, Эстебан? Я понимаю, щетка не годится. Не принести ли вам полотенце или… – Она умолкла, когда он смущенно покачал головой. Невероятно, но на Протере не было ни пылинки.

Лори бросила взгляд на глубокие борозды, оставленные когтями в земле, траве и камне.

– Плохо от вас приходится газону. Грифон поднял пушистую бровь.

– Газон – атрибут цивилизации, а вовсе не ее цель.

– Да и к тому же вы получаете такое удовольствие, приводя газон в плачевное состояние.

– Работа должна быть удовольствием, потому что, когда стареешь, даже удовольствие становится работой. – Грифон встряхнулся и взъерошил перья. – Профессор Протера, готов ли ты для следующего раунда?

Бидж взглянула на часы и вздохнула.

– Мне ужасно не хочется уходить, но мне нужно еще забрать машину и доехать до общежития Стефана.

– Ну конечно, – ответила Лори. – Думаю, твои удовольствия еще не стали работой.

Бидж стала придумывать едкий ответ, обнаружила, что краснеет, и сказала только:

– Спасибо за чудесный обед.

Грифон и Протера поклонились ей, потом повернулись друг к другу, готовые К новой схватке. Лори улыбнулась и кивнула, не обращая внимания на. возобновившуюся дуэль.