Текст книги "Бог Кальмар"

С плохо сдерживаемой яростью Адольф оскалил зубы, и лицо его превратилось в хищную маску безумия.

– А вот теперь это дело личное! – прорычал Адольф, хватая профессора за грудки. Резко рванув рубашку – только пуговицы полетели, – он обнажил бледно-серебристую растительность на груди пленника.

Видя приближающееся к нему раскаленное железо, профессор мысленно попрощался с племянницей и приготовился встретить своего Создателя с достоинством и смелостью, какими обладал. Он подождет до последней секунды, а потом дернется вперед, насаживая себя на клинок, и пронзит себе сердце, закончив пытку задолго до того, как сломается его разум. Этим подлым ублюдкам никогда не узнать, где лорд Карстерс! Скорей умереть, чем предать собрата по клубу! О да, и, к тому же, спасти мир. Это тоже было довольно важно. Но клуб, естественно, стоял на первом месте.

– Надеюсь, вы никогда не выдадите нам местонахождение меча Александра! – с ненавистью добавил Адольф, снова хватая нож, чтобы раскалить его конец в потрескивающем пламени. Лезвие начало светиться тускло-оранжевым светом.

Но эти странные слова вызвали в уме Эйнштейна ледяную ясность.

– Местонахождение чего?– громко переспросил профессор, подаваясь вперед, насколько позволяли путы.

Захваченный такой реакцией врасплох, Адольф отступил на шаг от наморщившего лоб пленника.

– Меча Александра, – повторил он. – Вы похитили его из нью-йоркского музея «Метрополитен», и они хотят вернуть реликвию.

Сморгнув заливающий глаза пот, проф. Эйнштейн, прежде чем ответить, провел несколько раз языком по пересохшим губам.

– Так вот, значит, из-за чего вся эта заварушка? – разъярился он. – Из-за того проклятого чертова меча, который я выиграл в покер у немецкого Клуба исследователей? И вы вовсе не поклонник Бога Кальмара?

– Покер? – в замешательстве моргнул Адольф. – Заварушка? Бог Кальмар?

Расслабившись в кресле, профессор почувствовал, как по телу прошла волна облегчения.

– Неважно, старина. Значит, немцы похитили меч из музея «Метрополитен», и Нью-Йорк теперь хочет его вернуть? Прекрасно. Он ваш. Я передал его Королевскому военному музею Испании.

– Передал? – ошеломленно пискнул Адольф, выронив нож. Тот со стуком упал на пол и остался лежать там; от прожженного дерева поднималась тонкая струйка дыма.

– Ну, мне пришлось, – чуть пожал плечами проф. Эйнштейн. – Для моих исследований он был бесполезен. Меч этот оказался подделкой. Хорошая работа, но к Греции имеет такое же отношение, как лондонский чистильщик сапог.

В ярости Адольф сузил глаза в крохотные щелки.

– Ложь, – зарычал он, хватаясь за раскаленный штырь.

Раскаленное железо еще раз было приложено к голому телу, но на этот раз оставалось там намного дольше, и спальня наполнилась шипением и вонью горелого мяса. В конце концов проф. Эйнштейн не выдержал, и из его горла вырвался пронзительный крик боли, который, казалось, длился вечность.

– О, пожалуйста, кричите сколько угодно, не стесняйтесь, – жизнерадостно воскликнул Адольф, откладывая остывший нож и беря зазубренные ножницы. – Эта комната совершенно звуконепроницаема, и ваши крики слышно не дальше фута за этими окнами.

– В самом деле?

– Абсолютно, – усмехнулся Адольф, но затем задумался. Минуточку, ведь этот голос принадлежал вовсе не профессору.

Почти теряющий сознание от боли Эйнштейн пришел к тому же выводу и открыл глаза как раз вовремя, чтобы увидеть самое прекрасное зрелище в своей жизни. Из дыры в стене за платяным шкафом появился высокий темноволосый мужчина с густыми черными усами. Лицо его было зачернено древесным углем, а в руках он держал отполированный арбалет, заряженный стрелой с острыми как бритва гранями наконечника.

Пробормотав проклятие, Адольф запустил лапу под медицинский халат и извлек на свет старомодный «Ньюарк-66», но в этот самый момент незнакомец выстрелил из арбалета. Стрела угодила Адольфу в горло, и колючий наконечник пронзил шею насквозь, выйдя с другой стороны. Из раны с обеих сторон брызнула горячая кровь, оставляя расплывающиеся малиновые пятна на белом халате. Спотыкаясь и отчаянно хватая ртом воздух, Адольф сделал шаг назад, наткнулся на шкаф, и в его тело вонзились еще две стрелы.

Он пытался что-то произнести, но из горла вырывалось лишь неразборчивое клокотание; Адольф содрогнулся и обмяк, но не упал на пол, так как стальные стрелы накрепко пригвоздили его к тяжелому предмету меблировки.

– Знай мы, что комната звуконепроницаема, воспользовались бы пистолетами, а не тратили время, доставая это, – извиняющимся тоном сказал темноволосый мужчина, махнув арбалетом.

Все еще в тумане от боли, проф. Эйнштейн попытался заговорить:

– Кто... – но, не закончив вопроса, захлебнулся в приступе сухого кашля.

Повесив арбалет за плечо, усатый итальянец удивленно моргнул.

– Ma don[19]19
  Ma don – но, господин (итал.).


[Закрыть]! Неужто не помните? Вы несколько лет назад вступили в нашу организацию и заключили ометру с моим кузеном Нунцио.

Ометра, клятва братства, которую дают на крови. Эйнштейн быстро пролистал огромный каталог своего мозга. Ну конечно – бойцы итальянского сопротивления, борющиеся за политическую свободу против жестокого и деспотичного правительства Сардинии. Как он мог про них забыть?

Вытащив из сапога тонкий нож, итальянец стал резать веревки.

– О вас в последнее время много спрашивали, – поведал он, быстро и осторожно перерезая веревки. – И спрашивали самые неожиданные люди. Когда вы прибыли в Рим, даже не задержавшись, чтобы навестить нас, мы решили понаблюдать за вашими передвижениями.

– Кто вы? – произнес проф. Эйнштейн.

Спрятав нож, темноволосый улыбнулся с мягким укором.

– Можете звать меня Гвидо[20]20
  Упомянув Гвидо и его кузена Нунцио, авторы явно передают привет Роберту Асприну и его серии «Миф».


[Закрыть].

– G-grazie.

Пожав плечами, Гвидо отбросил в сторону веревки и начал смазывать ожоги на груди и ухе профессора болеутоляющей мазью.

– Сперва мы подумали, может, у вас какое-то тайное свидание, – продолжал он, в то время как из дыры в стене полезли новые молодцы, вооруженные арбалетами. – Вы, англичане, такие странные в сексуальных делах. Но когда стало ясно, что к чему, мы как можно быстрей поспешили на помощь.

– Крайне п-признателен, – слабо улыбнулся профессор, застегивая жилет, чтобы не оставлять рубашку распахнутой. Прикосновения к волдырям причиняли боль, но это был такой пустяк по сравнению с тем, от чего его только что спасли. Кроме того, итальянцы могли бы расценить жалобы как признак слабости, и Гвидо потерял бы лицо. А оскорбить так своего спасителя было бы немыслимо.

В этот момент распахнулась дверь, и в спальню вошел мускулистый великан, габаритами почти что с лорда Карстерса.

– Padrone?[21]21
  Padrone – патрон, хозяин (итал.).


[Закрыть] – прогромыхал он, словно отдаленный гром.

Гвидо, как можно мягче, помог Эйнштейну встать.

– Да, Анжело? – спросил он, не оборачиваясь.

Анжело, поджав губы, задумчиво посмотрел на профессора.

– Мы поймали женщину, – сказал Анжело по-итальянски. – Ту, что одурманила нашего собрата. Она пыталась ускакать верхом.

– Вы ее убили? – отозвался Гвидо по-английски. Несколько озадаченный вопросом Анжело пригладил ухоженные волосы, а затем сделал утвердительный жест.

– Ну да, конечно, – сказал он по-английски. – Переодеть их нищими и бросить в реку?

– Si[22]22
  Si – да (итал.).


[Закрыть].

– Нет, – возразил на безупречном итальянском профессор, сжимая и разжимая кулаки, чтобы унять дрожь в руках. – Для всех нас будет лучше, если эти тела вообще никогда не найдут.

– Никогда? – Потирая челюсть тыльной стороной ладони, Гвидо кивнул. – Анжело, то новое здание, что хотят построить рядом с масляной лавкой твоего брата, – там уже начали фундамент?

– Si, padrone. Да. Вот даже прямо сейчас работают.

– О, это очень увлекательный процесс. Быть может, signora и ее друг не откажутся взглянуть на него поближе. Как всегда – наш привет и наилучшие пожелания десятнику и его бригаде.

– Будет сделано.

– Виоп! Хорошо.

Гвидо внимательно осмотрел повязку на ухе профессора и, похоже, остался доволен. По его приказу вошли еще несколько человек. По длинным лестничным пролетам они вынесли ослабевшего Эйнштейна в маленький внутренний двор позади частного дома. Фиолетовые гроздья винограда на обвивающих беседку и шпалеры лозах уже налились соком, в многочисленных глиняных горшках благоухали цветы всех красок и оттенков. Это был самый прекрасный сад, какой когда-либо доводилось видеть проф. Эйнштейну, и он с жадностью впитывал все запахи, все открывшиеся ему виды.

Опустив профессора на землю, невысокий мужчина в полосатой рубашке протянул ему заткнутую пробкой бутылочку.

– Что это! – одурманенным голосом спросил проф. Эйнштейн, взвешивая на ладони сосуд. Тот оказался тяжелым и прохладным.

– Сильный стимулятор, – ответил Гвидо, подергивая себя за усы. – Действие его будет неприятным, но он избавит вас от дрожи и даст ясность ума. Боль для нас старый друг, и мы знаем, как управиться со многими ее аспектами.

Призвав на помощь всю свою смелость и зажав нос, профессор одним глотком осушил крошечный пузырек. Этот поступок, похоже, произвел впечатление на стоящих вокруг молодцов. Почему – проф. Эйнштейн понял через несколько секунд, когда его желудок взмыл к горлу. А потом хлопнулся обратно. А затем проделал и то, и другое. Лихорадочно заозиравшись, профессор заметил маленькую кирпичную будку с полумесяцем на двери – международным символом ватерклозета, – и рванул через сад со скоростью олимпионика.

Спустя очень долгое время проф. Эйнштейн, спотыкаясь, вышел из клозета бледный как воск, но его движения снова сделались сильными и уверенными.

Гвидо, который сидел на каменной скамье под оливой и перекусывал, отложил в сторону сыр, от которого отрезал куски, отправляя их в рот, и внимательно наблюдал за приближающимся профессором. Другие молодцы тоже еще были там – одни передавали по кругу бутылку «кьянти», в то время как другие затачивали об оселок наконечники арбалетных стрел.

– Ну как, лучше себя чувствуете? – спросил Гвидо, отодвигая сыр.

– Жить буду, – отвечал проф. Эйнштейн, вытирая рот рукавом. Запах сыра заставил его желудок затрепетать, но и только. – И подобное заявление мне никогда бы не сделать, если бы не ваше своевременное вмешательство.

– Grazie. Ваши вещи, – сказал Гвидо, передавая профессору бумажник, карманные часы, трость и револьверы. – У меня такое ощущение, что это дело не имеет никакого отношения к нашей контрабандной деятельности?

Разложив добро по карманам, Эйнштейн проверил, заряжен ли «Адамс», проявляя при этом максимум осторожности, чтобы случайно не коснуться пуль голым пальцем.

– Совершенно верно. Это связано с моей работой за пределами вашей страны.

С сицилийской элегантностью Гвидо продемонстрировал свою непричастность к этому делу, показав ладони Господу.

– Тогда я сожалею – мы можем защитить вас только здесь, в Риме. Организация у нас маленькая, и даже ginzo мы можем помочь лишь в определенной мере.

Феликс Эйнштейн с искренней благодарностью и от души пожал Гвидо руку.

– Вы и так уже сделали бесконечно больше, чем я имел основания ожидать. Еще раз спасибо вам, padrone.

Этот знак крайнего уважения не остался незамеченным, и ближайшая к ним группа вооруженных молодцов одобрительно зашепталась.

Медленно поднимаясь со скамьи, Гвидо никак не показал, что расслышал данное слово.

– Рад помочь, профессор. Права невинных должны быть защищены всегда.

Направляясь к кованым железным воротам сада, Гвидо, не оборачиваясь, кликнул:

– Andiamo, i miei amici[23]23
  Andiamo, i miei amici – Идем, друзья (итал.).


[Закрыть]!

Отсалютовав на древнеримский лад вытянутой рукой, итальянцы шагнули в тень пышных зарослей и исчезли.

Желая перевести дух и набраться сил, профессор Эйнштейн присел на скамью и вдохнул душистый воздух сада. А затем огляделся кругом, чтобы убедиться, что он один, и зашвырнул сыр как можно дальше.

Эйнштейн сознавал, что воспоминание о том, как Гвидо появился из того шкафа, останется с ним до конца жизни. Черт побери, это были храбрецы, и они боролись за правое дело. Он думал, эту группу уничтожили во время смуты Событий, и был очень рад видеть, что она уцелела. Но как ученый-историк, Эйнштейн надеялся, что, если они победят, победа над ненавистными королями Сардинии не приведет со временем к коррупции. Они были такими отличными парнями, и ему бы очень не хотелось увидеть, что мафия сбилась с пути истинного.

Внимание его привлекли удлинившиеся тени, и профессор сверился с часами. Вот те на! Ему надо возвращаться, пока не закрыли пьяццу. Выходя шаркающим шагом из сада, Эйнштейн на минуту задержался и начисто стер платком с засова все отпечатки пальцев, какие там могли остаться, а затем торопливо проследовал по вымощенному кирпичом переулку к выходу на главную улицу.

На углу профессор остановил коляску и вернулся к кафе. Коварный официант, по счастью, испарился. С усталым вздохом проф. Эйнштейн уселся за тот же столик, что и раньше. Вскоре появился новый официант и принял его заказ: запечатанную бутылку вина, бокала не нужно.

Потягивая кроваво-красное «кьянти», Эйнштейн смаковал звуки, зрелища и запахи живущего своей жизнью города. Но когда колокола соборов зазвонили к вечерней службе, профессор взглянул на карманные часы и встревоженно нахмурился. Лорд Карстерс занимался относительно простой задачей необыкновенно долго. Профессор очень надеялся, что юноша не попал в беду, как он сам.

8

Лорд Карстерс бодрым уверенным шагом поднялся по гранитной лестнице, ведущей в главное здание ватиканского комплекса. Повсюду толклись паломники, ахали туристы, перебирали четки монахини, а священники сновали туда-сюда с охапками книг.

Повернув у Сикстинской капеллы на север, Карстерс проследовал через всемирно известную Ватиканскую библиотеку. Помещение было таким просторным и тихим, что его шаги по истертому мраморному полу вызывали легкое эхо. Широкие стены и сводчатый потолок украшали потрясающие фрески, но лорд видел только довольно скучные коричневые шкафы, хранившие в своих недрах запертую там тысячелетнюю мудрость.

Свернув налево в главный зал, Карстерс нагнулся, проходя через облицованную изразцами арку, и вошел в Ватиканский музей. Каждый дюйм каждой стены украшали редкие картины, на многочисленных украшенных орнаментом пьедесталах возвышался лес бронзовых статуй, а миниатюрные мраморные статуи заполняли ниши над притолоками всех дверей. Нигде нельзя было даже почтовую марку положить, не накрыв при этом какое-нибудь бесценное произведение антикварного искусства.

Разинув рты, кучками стояли паломники; великолепие святого музея заставляло их искать успокоительного утешения в обществе друг друга. По всему музею во множестве стояли на страже солдаты, но лорд Карстерс беспрепятственно прошел через многочисленные галереи, пока не попал в небольшой боковой коридор, перекрытый бархатным шнуром. Далее виднелась железная дверь, по обе стороны которой стояли на часах двое из вездесущих швейцарских гвардейцев. Но это были не зеленые юнцы – помощники туристов, а крепкие, в боевых шрамах мужчины. Глаз сержанта закрывала повязка, а у того, что помоложе, рядового, через все лицо тянулся стягивающий кожу шрам. Оба явно принадлежали к числу бойцов-ветеранов, и в руках эти гвардейцы держали не древние алебарды, а самые современные магазинные 6,5-миллиметровые карабины «Веттерлис» с примкнутыми и зловеще поблескивающими длинными острыми штыками. Неприятные хлопушки, что и говорить.

Суровые часовые пристально и настороженно смотрели на приближающегося лорда Карстерса и скрестили карабины, преграждая ему путь.

– Стойте, signore,– приказал на ломаном английском сержант. – Этот отдел библиотеки закрыт для посетителей.

Дипломатично улыбаясь, Карстерс ответил на безупречном итальянском:

– О, я понимаю. Однако я – лорд Бенджамин Карстерс, член британского парламента и член лондонского Клуба исследователей. Я желаю поговорить с вашим куратором.

– Ученый? – спросил по-итальянски рядовой, начиная убирать карабин. – Тогда проходите, сэр.

– Извините, но мы обязаны попросить вас предъявить удостоверяющие документы, – вмешался сержант, единственным здоровым глазом строго и неодобрительно покосившись на рядового.

Выполняя необходимый ритуал, лорд Карстерс послушно достал бумажник и показал гвардейцам членский билет Клуба исследователей, сертификат покупателя из Королевского музея и британский заграничный паспорт со своим фамильным гербом. При виде последнего солдаты заметно потеплели к нему.

– Спасибо, сэр, – поблагодарил рядовой, убирая карабин. – Можете проходить.

– Один момент, – не унимался сержант, снова преграждая путь карабином. – Поскольку вы будете находиться очень близко к покоям Его Святейшества, я должен спросить, нет ли при вас какого-либо оружия. – Фразу эту сержант произнес так, словно повторял ее по десять раз на дню. Однако это не помешало ему смерить лорда Карстерса взглядом, каким сборщик налогов окидывает известного обманщика.

– Ничего, кроме вот этого, – ответил лорд, невинно выставляя вперед огромные ручищи. Как и предполагалось, гвардейцы рассмеялись.

– Неплохое оружие, – признал рядовой, и пересекавший его лицо шрам превратил улыбку гвардейца в оскал. – Не хотелось бы мне попытаться конфисковать его.

– Проходите, сэр, – посмеиваясь, разрешил сержант. – Кабинет куратора за этой дверью, прямо по коридору налево.

– Grazie.

– К вашим услугам, лорд Карстерс.

Следуя указаниям, Карстерс вскоре обнаружил приемную с восседавшей за резным столом «беруцци» сурового вида монахиней. Сняв шляпу, лорд Карстерс повторил свою просьбу о встрече с куратором. Внимательно изучив его документы, монахиня извинилась и куда-то вышла. Когда через несколько минут она вернулась, с ней был полноватый священник – человек неопределенного возраста, почти совершенно лысый, чисто выбритый, в простой коричневой сутане.

– Благослови вас бог, сын мой, – запинаясь, обратился священник по-английски к Карстерсу. – Я – отец Туллио. Рад с вами познакомиться. В нашей библиотеке есть несколько трудов как ваших, так и вашего уважаемого отца. Чем я могу вам помочь?

– Спасибо, святой отец, нельзя ли мне поговорить с вашим куратором? – снова ответил по-итальянски лорд Карстерс.

Отец Туллио слушал столь беглую речь на своем родном языке, благочестиво сложив ладони, и его лицо херувима излучало несказанное удовольствие.

– У нас несколько кураторов, – сказал он. – Какой сектор библиотеки вас интересует?

– Закрытый отдел, – деликатно объяснил лорд Карстерс.

– Но Библиотека Ватикана открыта для всех, – ответил с вопросительным выражением лица Туллио.

Карстерс заговорщицки понизил голос:

– Я желаю увидеть не что иное как оккультный музей.

– Не понимаю, – ответил отец Туллио, нервно перебирая четки. – Оккультный музей? Уверяю вас, в Ватикане нет такого отдела. Может быть, вы имеете в виду Секретные архивы? Как правило, для их посещения требуется санкция Его Святейшества Папы. Но я уверен, для вас может быть сделано исключение.

От природы не глупый, лорд Карстерс мог определить, когда получает вместо ясного ответа отговорки, и решил попробовать прямую фронтальную атаку.

– Святой отец, я знаю о существовании оккультной секции, потому что имел честь говорить с побывавшими там, – внушительно заявил он. – С джентльменами, слову которых я безоговорочно доверяю.

Священник весь как-то резко обмяк. Не говоря ни слова, он взял Карстерса под локоть и провел в соседний кабинет. Как только дверь кабинета закрылась, выражение его лица посуровело.

– Сын мой, вы уличили меня в совершении простительного греха, – признался Туллио, не выказывая большого стыда или раскаяния. – В библиотеке действительно есть оккультный отдел, но закрыт он вовсе не по чьей-то прихоти. Там хранятся еретические книги и мерзостные предметы, способные вызвать небывалые потрясения как внутри, так и вне церкви, если будут открыты широкой публике.

Лорд Карстерс кивнул, соглашаясь со священником.

– Вполне понимаю, святой отец, – сказал он. – Предмет, который я желаю изучить, нужен мне для моих личных исследований. Даю вам слово англичанина, что я не имею намерения обнародовать что-либо, способное заставить церковь пожалеть о предоставлении мне доступа.

Присев, отец Туллио побарабанил пальцами по подлокотнику кресла.

– Вы принадлежите к англиканской церкви? – спросил наконец он.

– Да, святой отец. Это будет проблемой?

– Не в этой жизни, сын мой, – кротко отозвался священник. – Отлично. – Протянув руку к переполненной полке, Туллио снял с нее книгу в кожаном переплете и открыл ее, подняв небольшое облачко пыли. С большой церемонностью святой отец надел очень современное пенсне, очинил заново кончик пера и поднял крышку маленькой хрустальной чернильницы.

Вслед за тем Туллио старательно записал на чистой странице фамилию, адрес и академические данные Карстерса. Покончив с этим, отец Туллио произнес:

– Рекомендации?

– Прошу прощения? – негромко переспросил Карстерс.

Священник снял очки и постучал ими по книге.

– Мне нужны ваши рекомендации, сын мой. Вы утверждаете, что говорили с кем-то из побывавших в оккультном отделе. Нам требуется фамилия этого лица, чей допуск мы проверим. Именно так мы гарантируем доступ в отдел только достойных ученых.

– О!

Застыв в позе ожидания, отец Туллио задумчиво держал перо над страницей. Через минуту святой отец отложил перо в сторону.

– Есть какое-то затруднение, сын мой?

Видя выражение лица священника, лорд Карстерс лихорадочно подыскивал подходящие слова.

– Не сомневайтесь, сэр, у меня есть серьезная рекомендация. Просто дело в том, что поручитель в данный момент не пользуется особым расположением церкви.

Лицо отца Туллио постепенно прояснилось.

– А, понимаю. Да, всегда бывали и такие, кто злоупотреблял оказанным нами доверием. Тот факт, что вам известно о неблагоразумии данного лица, смею надеяться, удержит вас от любых опрометчивых шагов, которые у вас может возникнуть искушение совершить.

– О, послушайте! – воскликнул с большим облегчением Карстерс. – Это чрезвычайно достойно с вашей стороны.

– Ну, нам ведь положено прощать, разве нет? – улыбнулся святой отец. И снова взялся за перо.

– Итак, скажите, пожалуйста, кто вас рекомендует?

– Ну... – лорд Карстерс сделал паузу и откашлялся. – Кхм... Профессор Феликс Эйнштейн.

– Стража! – завопил отец Туллио, выскакивая из-за стола и рывком распахивая дверь. – Стража!

– Погодите! – крикнул, раскидывая руки в стороны, Карстерс. – Я готов загладить вину профессора!

– Ха! – презрительно фыркнул священник. – Как это?

В коридоре нарастал топот бегущих людей, и внезапно в дверях появилось целое отделение вооруженных солдат и несколько монахинь с «пушками». Отец Туллио показал на онемевшего Карстерса.

– Арестовать его! В тюрьму его! Выслать! Расстрелять!

Угрожающе зарычав, солдаты двинулись вперед, щелкая затворами своих «Веттерлисов». Монахини выхватили гладкоствольные пистолеты и взвели массивные курки. Лорд Карстерс же с неистовой быстротой зашарил по карманам, извлек ювелирную коробочку и откинул крышку.

Все отшатнулись, словно ожидая взрыва. Но когда ничего не произошло, отец Туллио осторожно подался вперед и заглянул в коробочку. На синей бархатной подушечке лежала большая щепка темного дерева.

– И что же, по вашему утверждению, это такое? – крайне скептически спросил священник.

– Я ничего не утверждаю, святой отец, – заявил со всей искренностью лорд Карстерс. – И не прошу никаких милостей. Я по доброй воле отдаю вам это, ничего не требуя взамен.

Эти ритуальные слова произвели нужный эффект. Туллио снова низко наклонился, чтобы поближе рассмотреть содержимое коробочки, и теперь на лбу у него выступил холодный пот. С какой-то нерешительностью священник взял коробочку в руки и со щелчком захлопнул крышку, а затем, повернувшись кругом, передал реликвию ближайшей монахине. Засунув пистолет под апостольник, та преклонила колено и поспешно удалилась. Другие сестры тут же последовали за ней, окружая ее кольцом для защиты.

– Ваши люди тоже могут идти, капитан, – сказал, чуть ли не с сожалением, отец Туллио.

Перехватив карабин, офицер нахмурился при этих словах священника, но все же отсалютовал. Четко развернувшись, он широким шагом вышел из кабинета в сопровождении строя солдат.

– Сюда, лорд Карстерс, – указал священник, беря исследователя под локоть. – Оккультная библиотека располагается в катакомбах.

– Grazie, святой отец, – облегченно вздохнул лорд. – Спасибо.

Хотя отец Туллио согласно кивнул, душа его, похоже, к этому не лежала.

* * *

Переходя из рук в руки, из кармана в карман, коробочка проделала путь в* секретную часть Ватикана, не обозначенную ни на одной карте. Щепку из коробочки извлек и внимательнейшим образом осмотрел невидимый за тяжелой железной дверью человек. Внезапно раздался радостный возглас, щепка исчезла из вида, и дверь с гулким грохотом захлопнулась.

Обшитое деревянными панелями помещение освещалось тысячами стоящих в миниатюрных нишах свечей. Несколько фигур в черных сутанах бросилось к вошедшему; он был в белом одеянии и нес щепку на шелковой подушечке. Подушечка пошла по кругу, и каждый получивший возможность поближе рассмотреть щепку издавал радостные звуки. С царскими почестями крошечную щепочку темного дерева положили на обширную известняковую столешницу, застланную безупречно чистой белой тканью, усеянной тысячами тысяч таких же щепок, к каждой из которых прилагалась маленькая карточка с аккуратно написанным номером. В центре комнаты находилось возвышение из голубого мрамора с углублением посередине, заполненным миллионами схожих щепок. Все они были старательно подогнаны друг к другу, образуя некую фигуру, смутно напоминающую большую, выше человеческого роста, прописную букву «Т».

* * *

Отперев вход и спустившись по лестнице в подвал, отец Туллио и лорд Карстерс проследовали подземным ходом, уводившим, петляя, все глубже и глубже в недра Земли. Лорд Карстерс знал, что это только самый краешек римских катакомб. Это была практически не имеющая границ сеть созданных человеком туннелей, гротов и погребальных камер, некогда вмещавшая все население древнего Рима.

Грубо высеченный туннель хорошо освещался спиртовыми лампами, голубоватое пламя которых придавало окружающему сверхъестественный вид. Продолжая углубляться, спутники проходили мимо десятков зияющих проемов; тускло мерцающие огоньки освещали лишь малую часть помещений, в которые они вели. Но было также немало ходов, плотно замурованных бронзовыми дверьми, надежно запертыми на железные висячие замки.

– Что именно вы ищете, сын мой? – спросил отец Туллио, отпирая еще одну железную решетку у них на пути. Когда они прошли, он запер ее снова.

– Каменную карту, примерно 1500 года до нашей эры, – ответил лорд Карстерс, нагибая голову, чтобы пройти под низко расположенной балкой. – Из города-государства Дутар.

Выгнув брови, отец Туллио чуть не споткнулся.

– Дутарианскую храмовую карту? – произнес он сорвавшимся от волнения голосом.

– Да, я слышал, что в Ватикане она есть, вместе с ключом для ее расшифровки – это нечто вроде браслета.

– Браслета у нас нет, – заявил священник, – только скопированная с него надпись.

Лорд Карстерс и без того это знал, но изо всех сил постарался казаться удивленным.

– О, этого более чем достаточно.

– Дутарианская карта, – тихо пробормотал себе под нос отец Туллио, искоса поглядывая на британского лорда. – И вы – член лондонского Клуба исследователей. Можно было догадаться.

Спутники еще некоторое время шли по каменному туннелю, пока не остановились у безобидной с виду двери, отмеченной надписью на средневековой латыни. Пошарив в сутане, отец Туллио достал ключ и начал отпирать тяжелый висячий замок, удерживавший старинного вида засов.

– Чулан? – перевел лорд Карстерс надпись на двери.

Справившись с замком, полноватый священник ответил с полуулыбкой:

– Невинный обман, чтобы отвлечь посторонних, разве это плохо?

– Полагаю, это лучше, чем тигры, – тихо пробормотал про себя лорд Карстерс.

Не совсем поняв смысл этих слов, отец Туллио в ответ пожал плечами и потянул дверь на себя. Но та оставалась на месте, словно прибитая гвоздями. Взявшись обеими руками за засов, священник еще раз дернул, но столь же безрезультатно.

– Как странно, – чуть слышно пробормотал Туллио, выпуская засов.

– Позвольте мне, сэр, – предложил Карстерс. Взявшись за ручку, английский лорд прикладывал все большее и большее усилие, но, удивительное дело, дверь не поддалась даже ему.

– Должно быть, разбухла, – предположил отец Туллио, дотрагиваясь до висевшего на шее креста. – Этому участку катакомб, знаете ли, больше тысячи лет.

– Нет, думаю, дело не в этом, – ответил лорд Карстерс, приложив ухо к двери. Он уловил с той стороны движение воздуха – легкий шелестящий ветерок, который постепенно становился сильнее, пронзительнее и громче.

Наклонившись, отец Туллио тоже прислушался.

– Что бы это могло быть?

Лорд Карстерс не знал, что происходит за дверью, но ощутил характерное покалывание в области затылка, словно он на сафари, и лев готовится прыгнуть на него с нависшей прямо над головой ветки дерева. Отточенные тысячью смертельных схваток инстинкты резко ожили, и в теле забурлил адреналин.

– Кажется, у нас проблемы. Ну-ка в сторонку, сэр! – резко бросил лорд Карстерс и с разворота изо всех сил пнул по двери. Толстые доски затрещали от удара, но дверь устояла. Безрезультатно ударив еще дважды, лорд бросился на препятствие всем телом, как при игре в регби, когда совершают полную блокировку противника, и дверь, не выдержав, с треском слетела с петель.

Когда лорд Карстерс полностью расчистил дверной проем, по подземному коридору пронесся, сдувая пыль веков, сильный порыв ветра. А внутри помещения бушевал своего рода ураган или смерч: закручивающийся в спираль ветер завывал в хранилище, оживляя все стоящие на полках книги, страницы которых так и трепетали. Пол и потолок скрывала завеса тумана, а стену напротив заслонял какой-то адский вихрь, размытый центр которого, казалось, расширяется в бесконечность.

Не в силах что-либо предпринять, лорд Карстерс лишь в оцепенении смотрел, как гладкий каменный прямоугольник поднялся с одной из полок и поплыл в сторону этого вздымающегося торнадо, по краям которого потрескивали молнии. Исследователь не имел представления, что именно он видит перед собой, но он узнал в улетающей каменной табличке описанную проф. Эйнштейном дутарианскую карту. Должно быть, это темная магия, пущенная в ход проклятыми кальмаролюбами! И прямо здесь, в недрах Ватикана! Возмутительно! Рванувшись вперед, лорд обеими руками схватил каменную табличку и вцепился в нее что было сил.

– Бегите за подмогой! – крикнул лорд Карстерс, перекрывая оглушительный вой ветра и пытаясь как-то зацепиться каблуками за каменный пол.