Текст книги "Космос. Марс"

Покровский и доктор Пател переглянулись. Командир слегка пошатывался, его зрачки перебегали от Молчанова к Пателу и обратно, как бильярдные шары.

– Через несколько часов корабль выйдет на обратную сторону Марса и будет недоступен для прямой связи. Сообщения будут ретранслироваться через спутники Глаза. Если мы отключим их, то ЦУП не сможет нам помешать.

– Без сопровождения спутников мы не попадем в узкий коридор у Купола Юпитера. Помните программу посадки?

– Попадем. Не только Скотт Стивенсон знал толк в пилотировании, – сказал Покровский, тыкнув в себя пальцем.

– Как можно отключить спутники отсюда?

– Никак, – сказал доктор Пател. – Их можно отключить только из ЦУПа.

– Нужна твоя помощь, Андрей. Управление Глазом теперь в ведомстве РКА. Нужен человек, который сможет это сделать.

Молчанов задумался.

– Я знаю такого человека.

– Значит ты с нами, летописец?

– Да.

– Не переживай по поводу нее, – Покровский махнул рукой в сторону перехода. – Перебеситься.

– Она нужна нам, – сказал Молчанов.

– Она полетит, – сказал доктор Пател. – Я знаю ее лучше тебя.

***

Рев толпы, протянувшейся за горизонт, нарастал, его не сдерживали ни толстые стены, ни наглухо закрытые окна кабинета Петровича. Макс стоял, сложив руки на подоконник и наблюдал за происходящим через створки жалюзи, на которые давил сантиметровый слой пыли. Толпа ждала эфир. Больше пяти миллиардов пользователей следили онлайн. Небесные проекции крутили ролики с биографиями членов экипажа, выдержками из интервью их родственников и друзей. Прямо сейчас с неба говорил Андрей Молчанов.

Кабинет Петровича совсем не изменился. Тот же пошарпанный стол из уставшего дерева; пошатнувшиеся шкафы из разных мебельных серий, забитые бумажными чертежами и старым электронным барахлом. Все выглядело так, как если бы Петрович вышел прогуляться и вот – вот должен вернуться. Никто не входил сюда с тех пор, как хозяин последний раз запер эту дверь. Ключ был только у нескольких людей, включая Макса. Петрович подарил его много лет назад, чтобы Макс мог приходить в его отсутствие и упражняться с приборами. Кажется, это было еще вчера. Петрович хвастался перед Максом ламповыми транзисторами, старыми деревянными радиоприемниками, локаторами, что – то приносили ему друзья, остальное он собирал по старым НИИ. Макс отчетливо помнил, как он запускал руку в шкаф и доставал оттуда очередной экземпляр, словно из волшебного новогоднего мешка. Неисправные приборы он учил Макса чинить. А если у Макса не получалось, то Петрович и не думал помогать. Прибор отправлялся обратно в шкаф и получить его можно было только когда до него вновь дойдет очередь по новому кругу. Макса это ужасно раздражало, он изнывал от любопытства, умолял наставника, но Петрович был непреклонен. Макс много раз убегал в слезах, обещал больше не приходить, но затем вновь возвращался. А когда старый радиоприемник вдруг начинал мигать запотевшими лампочками и шипеть, Макс ощущал себя настоящим победителем.

Макс вернулся за стол и перечитал сообщение Андрея Молчанова. Тот просил Макса помочь экипажу спасти несуществующих марсиан. Их план предполагал спуск на поверхность с высокой орбиты, а для того чтобы исключить автоматический возврат челнока по команде с ЦУПа требовалось отключить спутники Глаза. Чтобы это сделать Максу необходимо каким – то невероятным образом получить доступ в терминалы РКА в зале связи. После его увольнения, РКА взяло на себя обслуживание спутников. Только какой в этом прок? Отключение спутников приведет к потере ориентации челнока – вся затея чистой воды самоубийство. Более глупой смерти и не придумаешь. «Мы хотим спасти марсиан…» Если бы этот олух знал правду… И Макс мог бы сообщить ему, предотвратить трагедию. Мог бы… И через пару лет они вернуться живыми и невредимыми.

Макс вывел на устаревший жидкокристаллический экран изображение с камер видеонаблюдения зала связи. Толпа гостей и журналистов уже набилась в большое помещение, казавшиеся сейчас ареной перед сценой на которой готовился выступить какой – нибудь знаменитый вокалист. Охранники оградили гостей кольцом от рабочей зоны. Маккензи с отцом разместились у центральной консоли и раздавали указание операторам связи. Они были интересны Максу. Он снова наблюдал за неприметной девушкой, расположившейся на окраине гостевой зоны. Девушкой, которой по определению здесь не должно было быть. Макс любил Свету Молчанову. Губы его все еще помнили тот поцелуй, и он готов был пойти на все, чтобы поцелуй не стал единственным воспоминанием о ней. Эта мысль порождала в груди бурную реакцию нервной системы, будто что – то вырывалось из него, что – то мощное и злое, готовое рвать на куски всех, кто встанет на пути между ним и ей. Больше ничто не волновало Макса. Ни Молчанов с его бредовыми идеями о высадке, ни Маркус Маккензи и правда о фотографии. Все вдруг стало мелочным, не важным.

В тот вечер Макс проследил за ней. Она так и не села в электрокар, ожидавший ее. Что – то заставило ее передумать. Или кто – то.

Как только все закончиться он заберет ее отсюда, денег хватит уехать так далеко, где никто не сможет найти их. И они будут счастливы. Он, она и ребенок.

В замок вставили ключ снаружи.

Макс вскочил со стула. Неужели кто – то заметил, как он пробрался сюда? Он же был так осторожен…

Неизвестный тщетно пытался провернуть ключ в замке. Механизм заедал. Макс последний кто знал, как с ним справиться.

Макс метал по кабинету взгляд в поиске решения. Тени мелькали в узкой полоске под дверью. Сколько их там? Двое, трое? Возможно, охранник внизу сообщил Маккензи о приезде Монро. Не дождавшись его, Маккензи поручил обыскать здание. Если так, то их поиски закончены. Бежать Максу некуда, но и сдаваться он не намерен.

Незнакомец продолжал сильнее надавливать на ключ, заставляя хлюпкие внутренности замка звучать с металлической мольбой.

Макс сорвал с пьедестала трубу от старого телескопа, через которую они с Петровичем наблюдали за звездами прямо из его кабинета. Наконец, замок победно щелкнул, дверь распахнулась толчком ноги. Макс успел спрятаться за нее за миг до этого момента.

Незнакомец мешкался и долго не входил. Сердце у Макса колотилось все сильней, и, казалось, вот – вот застучит по двери. Незнакомец переставлял ноги медленно и аккуратно, словно на полу лежали горячие угли. Макс выглянул. Гость пришел один. Кряхтя и посвистывая, он держал в руках тяжелые коробки, наставленные друга на друга башней, застилавшей ему обзор. Макс дождался, пока незнакомец прошел немного вглубь, выскочил из – за двери и пинком назад захлопнул ее. От неожиданности незнакомец подпрыгнул и грохнулся на задницу. Коробки подлетели в воздух. Папки, бумаги и прочее барахло посыпалось незнакомцу на голову.

Макс подскочил в один прыжок и уже готов был обезвредить незваного гостя телескопической трубой. Незнакомец закрыл лицо ладонями и громко застонал.

– Бруно?

Бруно приоткрыл слепленные пальцы и выглянул через них. Увидев занесенную над головой Макса дубинку, он заорал.

– Да тише ты, шшш…, – Макс заткнул ему рот его же ладонью.

Листы бумаги все еще летали вокруг, как падающие самолетики. Бруно круглыми глазами глядел на Макса и не узнавал его. Воздух вырывался из его сжатых легких, как из выхлопной трубы старого автомобиля. Макс опустил трубу и отошел на два шага к свету.

– Я тебя не трону. Это я, Максим.

– Макс. Это правда ты?

– А кто еще?

Бруно пошевелился и тут же схватился за спину, прищурив от боли глаза.

– Кажется, я сломал.

– Да у тебя кости крепче стали, здоровяк.

Макс потянул его за руку и тот пыхтя, как паровоз, поднялся.

– Я думал тебя отправили обратно в США, – сказал Макс.

– Почти. Твой отец предложил работу.

– То есть ты теперь…

Макс обвел рукой кабинет.

– Да, это мой кабинет, – с гордостью сказал Бруно.

Его вымученная улыбка быстро улетучилась, а лицо окрасилось несчастным оттенком беспомощности после того как Бруно оглядел устроенный беспорядок.

– Как теперь все это разгрести… А, мне еще нужно успеть вернуться до эфира.

Повисла пауза. Макс хлопнул его по плечу.

– Ты более чем вовремя. Я помогу тебе все собрать, но сначала ты мне поможешь. Тебе же уже выделили терминал в зале связи?

Макс подтолкнул его к столу, а сам прошел к креслу. Бруно шагал за ним с неохотой. Макс быстро чиркнул нечто на бумажке и протянул Бруно.

– Введешь в него этот адрес.

Бруно взял листок и внимательно рассмотрел.

– Ты хочешь подключиться к нему отсюда. Зачем?

– Потом объясню. Ты главное сделай, как я сказал.

Бруно глубоко выдохнул и произнес с настороженностью:

– Говорили, ты уехал…

– Взял отпуск.

– Тебя уволили, Макс. Ты не должен здесь быть.

Бруно прикусил губу, аккуратно положил листок обратно на стол и сделал шаг назад. Макс следил за ним. Бруно с опаской взглянул на трубу от телескопа у Макса в руке и сделал еще несколько шагов в сторону выхода.

– Бруно…

Бруно запнулся о коробку и чуть не завалился. Макс вышел из – за стола. Бруно быстро встал строем.

– Я не скажу, что видел тебя, но и помогать не стану.

– Не заставляй меня делать это, – Макс взмахнул трубой.

– Только учти, что я тяжелее тебя втрое и меня свалить не так просто. Если ударишь я все равно отвечу и тебе мало не покажется. И молчать я не стану. Охрана услышит. Ты не сбежишь.

Смелость Бруно не оставляла сомнений, что он поступит именно так. Макс подошел к стойке телескопа и поставил трубу на место. Далее он вернулся к столу и присел на столешницу, облокотив руки на колени.

– Помоги мне.

– Я уже помог тебе однажды. Ты обещал, что никто не узнает.

– Я знаю секрет Маккензи, – Макс направил свой взор на монитор. – Ты же тоже хочешь узнать.

Бруно отрицательно покачал головой. Он стоял уже в шаге от двери. Макс повернул монитор в его сторону.

– Фото с марсохода подделка.

Бруно прищурился. Даже в очках он не видел с такого расстояния.

– Ты хочешь меня обмануть.

– Посмотри сам. Здесь все исходники, компоновка слоев, тени. Не представляю кто мог сделать так искусно. Что ты таращишься? Посмотри внимательней. Опять не понимаешь? Фотография никогда не приходила с Марса, она была здесь на сервере. Кто – то внес исправление в код и Маккензи оставалось только отправить нужную команду. Все остальное – имитация. Нас всех обманули.

Бруно поводил глазами из стороны в сторону, будто пытался найти поддержку у стен и шкафов.

– Если это правда. Почему ты не рассказал еще никому?

– Мне никто не поверит. Даже ты не веришь.

– Покажи это мистеру Ворошилову.

Макс усмехнулся.

– Мой отец откупился от меня лишь бы я не путался под ногами.

Бруно простоял несколько секунд в задумчивости. Затем, превозмогая страх и гонимый любопытством он подошел на два шага. Пока Макс рассказывал, как добыл фотографии Бруно перелистывал их снова и снова. Макс упомянул про смерть Чарли Хэнлона и следователя Панфилова. Последнее Бруно как будто не слышал. Правда о поддельной фотографии повергла его в длительный и глубокий шок.

– Мы же все проверили… Мы все видели. А он, мистер Мак… Он обманул нас, – Бруно снял очки и положил на стол. Он выглядел так, словно хотел разрыдаться. Вместо этого он вытер вспотевшее лицо, надел очки и посмотрел на Макса с необычайной решимостью. – Маккензи должен сесть в тюрьму.

Макс кивнул.

– Расскажем обо всем сейчас, – заявил Бруно.

– Дождемся начала эфира. Я перенастрою спутники и тогда все небесные проекции покажут фотографии. Люди должны узнать правду. Для этого мне нужно попасть в терминал РКА.

Бруно кивнул, поднял бумажку со стола и положил в карман. Макс протянул ему руку. Бруно пожал. На этот раз рукопожатие с его стороны было сильным и смелым.

– Прости за то, что втянул тебя.

– Я рад, что это случилось, – ответил Бруно.

«Я все сделаю. Удачи вам» – написал Макс в сообщении Андрею Молчанову. Электронный конверт улетел со скоростью света до орбиты красной планеты.

В зале связи Бальтазар уже несколько минут разогревал публику. По случаю он надел длинный белоснежный пиджак со стоячими острыми лацканами и размашистую красную бабочку.

– Дорогие друзья, события последних месяцев заставили каждого из нас поднять глаза в небо. Мы узнали, что не одни в этой вселенной. Марс таит в подземных недрах настоящие сокровища. Живые сокровища. Это заставило меня проанализировать нашу историю. Марсианам, как и многим нашим предкам не удалось избежать экспансии более сильной цивилизации. И только пять смельчаков сказали свое твердое «нет». Они своим примером доказали, что люди способны меняться. Мы больше не будем стоять в стороне, не будем мириться. Эти люди рискнули всем. И теперь, когда миссия оборвалась в шаге от цели, вы спросите: провалились ли они? Многие скажут, что да. Но я скажу, нет! Потому что за эти короткие месяцы они научили нас главному – что нужно оглядеться, увидеть друг друга, перестать враждовать. Мы же все на этой Земле одно целое. Мы человечество.

Толпа на улице взорвалась одобрительным криком. Присутствующие в зале связи зааплодировали. Бальтазар поклонился, сделал шаг вперед, вскинул руки и махнул ими вниз, давая знак залу замолчать. В помещении поселилась тишина. Создавалось впечатление, что мир застыл. Бальтазар закрыл глаза.

– Мы так привыкли к звукам, что разучились слушать тишину. А что если звуков нет совсем? Представили? Именно это и происходит там, за границей этого синего неба. Там, где наши ребята борются за жизнь, – Бальтазар сделал шаг вперед, – Мне сообщают, что принят сигнал с корабля. Ну что ж, встречайте наших героев!

Зал разразился аплодисментами. На экране появилось изображение с Прайма—1479. Члены экипажа выстроились в линию напротив камеры. На лицах уставшие улыбки. Стены дребезжали от гула ликующей снаружи толпы.

«Я все сделал», – проговорил Бруно по настроенному каналу связи. – «Можешь подключиться».

На экране Макса отобразилось подключение к терминалу.

– Есть контакт. Не спускай глаз с Маккензи. Он может сбежать.

«Понял».

Первым взял слово командир Покровский. Он поблагодарил присутствующих за поддержку, уделил несколько слов красотам Марса, похвалил экипаж за профессиональную слаженность и выразил соболезнование семье Скотта Стивенсона, пообещав держать высоко задранную погибшим товарищем планку профессионализма.

– Прежде чем продолжить, я хочу дать слово нашему астробиологу Андрею Молчанову. Ему есть, что сказать.

Молчанов кивнул в сторону командира.

– Это будет не просто понять. Я врал. Врал вам всем.

Зал ахнул.

– Мой развод с женой был фиктивен. Света была против, но я настоял. Для меня это был единственный шанс получить место в экипаже. Ради него, я предал свою жену. Все, что говорили о ней ложь. Она добрая и честная, лучшая жена, о которой может мечтать мужчина. Я не достоин ее, не достоин быть отцом нашего ребенка. Света, я знаю ты здесь. Бальтазар спасибо, что привел ее. Дорогая моя, любимая, прости меня. Я совершил так много ошибок. Я мечтаю о том, чтобы вернуться домой, упасть перед тобой на колени и молить о прощении. Это единственное чего я хочу.

Некоторые женщины плакали, другие ошарашенно глядели и перешептывались.

– Светка, он хороший парень, – вмешался Покровский. – Наш летописец. Без него мы бы пропали. Я благодарен богу, что Андрей с нами.

Журналисты строем пробирались к Свете. Бальтазар закрыл ее собой. Света убрала от экрана лицо.

– А теперь я скажу одну важную вещь, – снова заговорил командир Покровский. – Эфир не будет таким как вы рассчитывали. Мы не будем слушать поздравления высоких гостей.

Игорь Павлов вскочил из – за терминала и, пробираясь между операторами, как лесничий через заросли кустарника, побежал к Ворошилову и Маккензи.

– Наша миссия не задумывалась, как прогулка. Мы спасатели! И сейчас там, внизу в любой момент может взорваться термобомба. Мы не можем этого допустить. Мы высадимся на Марс…

Зал засуетился. Возгласы людей перебивали голос Покровского.

«Господи, ты слышал это?» – воскликнул Бруно.

– … миссия продлиться три дня. Мы отключим термобомбу и вернемся обратно на корабль. Я прошу ЦУП не мешать нам и предоставить помощь, – Покровский обернулся к доктору Пателу и кивнул. – А тем, кто будет пытаться нас остановить я советую послушать, что скажет наш командир Скотт Стивенсон. Рок – н—ролл!

Оглушительным раскатом грома прорвался звук электрогитары и барабанов через колонки. Некоторые попадали на пол, другие закрывали уши и пригибались, в панике мотая головой.

«Если живешь как отброс, готовься к рывку,

Ты не сломаешься, давай парень, подтянись,

Нарушай правила, устанавливай свои,

Только ты знаешь, как надо жить,

А если они скажут, что ты слабак,

Встань и скажи – Пошли вы на… послушные овцы»

Пока Скотт Стивенсон выкрикивал слова через колонки, в зале связи началась паника. Гости пытались покинуть помещение. Но не все хотели бежать, огромный пул журналистов и не думал уходить. Ворошилов скомандовал убрать их из зала. Военные собрались в полукруг и пошли на толпу. На узком проходе началась давка, люди падали, другие топтались по ним сверху. Некоторые журналисты прятались за спинками кресел, другие на четвереньках пробирались между ног военных и пытались смешаться с операторами связи.

– Бруно не молчи. Что происходит? – вопрошал Макс.

На камерах видеонаблюдения начались помехи.

«Говорят, видео записано давно. Челнок уже стартовал. Нужно остановить их».

– Нет, Бруно! Уже поздно!

Бруно подошел ближе к постаменту, на котором стоял Маккензи и отец. Макс мог слышать переговоры.

– Они отключили главный компьютер, – сообщил Игорь Павлов.

Макс ввел процедуру блокировки спутников и подтвердил контрольным кодом. Главный экран погас.

– Связь с Глазом оборвалась, – воскликнул Игорь Павлов.

– Срочно восстановить, – среагировал Ворошилов.

Военные выдавили основную часть толпы наружу и теперь гонялись по залу за отдельными журналистами.

– Они заглушили спутники, – сказал Павлов.

– Это невозможно, – сказал Маркус Маккензи.

– Расчетный статус? – спросил Ворошилов.

– Челнок отстыковался двадцать три минуты назад, – ответил Игорь Павлов.

– Без Глаза мы не сможем вернуть их, – сказал Маркус Маккензи. – Нужно смириться и помочь.

– Нет! – Ворошилов перехватил инициативу. – Использовать солнечные спутники для ретрансляции сигнала.

– Сигнал дойдет до корабля только через двадцать восемь минут. Они уже будут за зоной невозврата, – сказал Игорь Павлов.

– Исполнять! – скомандовал Ворошилов.

– Ты убьешь их, – крикнул Маркус Маккензи.

– Без Глаза они все равно разобьются.

Маккензи встал напротив, загородив Ворошилову обзор.

– Константин, мы проиграли. Ты хочешь, чтобы нас обвинили, что мы не дали им шанса? Отпусти их.

«Они же погибнут!»

– Отмени отправку сигнала, – сказал Маккензи Павлову. – Они теперь сами по себе.

К Ворошилову и Маккензи подбежали какие – то люди. Максу удалось узнать среди них Матвеева. Он что – то показывал Ворошилову, после чего охранники, стоявшие рядом накинулись на Бруно и скрутили его.

– Сэр, что происходит.

– Глаз отключили с терминала 2А, – сказал Матвеев.

– Я не делал этого.

– Тебя будут судить за предумышленное убийство экипажа, – выкрикивал Матвеев из – за спины. – Увести его.

Макс наблюдал за тем, как Бруно уводят через монитор. Параллельно он просматривал изображение с других камер в здании. Охранники снаружи с трудом сдерживали разъярённую толпу, требовавшую объяснений. Коридоры ЦУПа опустели. Журналисты и гости толкались в фойе. Среди бушевавшей толпы Макс разглядел Бальтазара. Он стоял в стороне и обнимал рыдающую на его плече Свету. В какой – то момент девушке стало плохо и она повалилась на пол. Бальтазар подхватил ее и, присев на пол, уложил на собственный белоснежный пиджак. Она шевелила налитыми свинцом руками, что – то говорила, Бальтазар звал на помощь.

Макс отключил монитор и всмотрелся в собственное отражение через черный экран. Ему потребовалось несколько минут чтобы все решить.

Когда Макс вошел в зал связи на него никто не обращал внимания, словно он призрак. Не так далеко от истины. Максим Ворошилов давно стал призраком самого себя.

Он прошел мимо Игорехи Павлова и ошарашенного Матвеева. Постепенно все оборачивались на него и замолкали. Последним обернулся отец.

– Это сделал я, пап. Отпусти Бруно.

– Задержите этого человека! – крикнул Матвеев.

Макс поднял руки над собой. Через мгновение на главном экране появилось изображение. Фотографии пещер Карлсбада, обезьяны, сломанных шасси марсохода листались одна за другой, затем послойно накладывались друг на друга, превращаясь в изображение марсианина. Затем все начиналось заново. Потребовалось не мало времени, чтобы присутствующие осознали, что происходит. Кто – то оторопел и не мог произнести ни слова, кто – то наоборот начал говорить бессвязные вещи, другие хватались за головы, некоторые плакали. Затем началось нечто сумасшедшее. Люди забегали, одних тошнило прямо на месте, другие рвались к выходу. Поднялся человеческий ор, люди мельтешили, невозможно было разобраться кто где. Макс мог бы сбежать. Вместо этого он встал на колени и убрал руки за голову.

– Прости пап.

Отец не шевелился и молча смотрел на сына. Лицо его побледнело, оголились синяки под уставшими глазами.

– Это все ложь! Это он придумал! – орал Матвеев где – то в толпе. – Не верьте этой клевете!

Командир охраны подошел к отцу.

– Вы прикажите задержать Маккензи и всех сотрудников НАСА?

Отец кивнул.

Охранники разбрелись по помещению, начали выхватывать из толпы всех с нашивкой НАСА на груди. Маркуса Маккензи нигде не было видно.

– Что делать с ним? – спросил командир охраны, указав на Макса.

Отец не ответил и отвернулся, облокотившись на высокие перила. Его ноги дрожали, он едва не падал.

– Увести, – махнул рукой командир.

Макса подняли под руки и повели из зала.

В дверях им встретился Бруно. Он был весь в поту и волочил за собой бессознательное тело Маккензи с припухлостью под глазом.

– Как же давно я мечтал об этом, – сказал Бруно и швырнул Маккензи в ноги охранникам.