Текст книги "Краткое изложение книги «Антихрупкость. Как извлечь выгоду из хаоса». Автор оригинала – Нассим Николас Талеб"

О необходимости присвоения имен

Мы знаем больше, чем мы можем выразить.

Поступки, являющиеся следствием интуиции, – более разумны, чем те, которые базируются на знаниях.

Автор приводит пример из жизни примитивных племен. У них для обозначения цветов используются всего два-три названия. Но на взгляд они легко отличают огромное количество цветов. То есть со зрением у них все нормально, просто нет нужных слов в их языке. То есть слепота у них не биологическая, а культурная.

Кстати, у древних европейцев не было названия для синего цвета. Гомер называл море винноцветным.

То же и с антихрупкостью. Мы видим ее своим естеством, но не распознаем ее на уровне интеллекта.

Протоантихрупкость

У антихрупкости есть две концепции-предшественницы. Автор назвал их по именам людей.

Первая концепция связана с медициной.

Есть легенда, что царь Митридат IV боялся отравления и принимал дозы различных ядов, и эти дозы увеличивал, чтобы выработать иммунитет. Теперь этот метод называется антидотом Митридата. Он был популяризирован Цельсом, античным врачом, и был весьма популярным в Древнем Риме. Благодаря этому методу император Нерон не смог отравить свою мать.

Женщина знала, чего ждать от сына, и вырабатывала иммунитет к ядам. В результате она была убита при помощи ножа. Нерон подослал к ней убийц.

Из этой истории автор делает вывод, что быть неуязвимым на сто процентов невозможно.

Как раньше, так и сейчас нет стопроцентного способа оградиться от механического воздействия.

Тем не менее метод митридизации лег в основу вакцинации. Да, это еще не антихрупкость, но это правильный путь.

Мы понимаем, что дорога к неуязвимости начинается с небольшого вредного воздействия.

А есть ли случаи, когда доза яда делает нас не просто неуязвимыми, а лучше, чем было? Да. Есть «гормезис» – это фармакологический термин, обозначающий эффект, при котором яд действует на организм как лекарство.

Это не значит, что вред полезен, это значит, что вред зависит от дозы, так же как и эффективность лекарства зависит от дозы.

Научно этот эффект был описан в 1888 году Хуго Шульцем. Ученый установил, что рост дрожжей может быть простимулирован малой дозой яда. Большая же доза – напротив, подавляет этот рост.

Есть теория о пользе овощей. Согласно этой теории, польза овощей не только в витаминах, а в ядах. Овощи защищаются от хищника, вырабатывая яды. Если эти яды поглощать в нужных количествах, будет польза и для нашего организма.

Некоторые ученые считают, что ограничение в калориях приводит к тому, что у человека увеличивается продолжительность жизни. Такие опыты проводились на лабораторных животных и были успешны. То есть ограничения в еде – на пользу. А если напротив, есть слишком много, с организмом будут проблемы, появятся различные заболевания. То есть голод – плохо, переедание – плохо, а разумное голодание – отлично.

Это и есть гормезис – мы доставляем организму небольшой вред и неудобства (недоедаем), но при этом живем дольше.

Но не стоит забывать: любой системе необходимы стрессы. Избавить систему от необходимых именно ей стрессов нельзя. Так системе будет причинен еще бо́льший вред.

Независимость от контекста зависит от контекста

Для нашего ума контекст – это класс или область явлений. Очень часто мы понимаем ту или иную идею в одной сфере, но не распознаем ее в другой. Также часто люди распознают ситуацию только внутри контекста.

Автор приводит простой пример с банкиром, который прибыл в отель и отдал тяжелый чемодан портье, а спустя полчаса тот же человек с упоением тягал тяжести в спортзале, хотя мог бы сделать то же самое со своим чемоданом.

Талеб видит серьезную проблему в том, что митридатизация часто не выходит из медицинских кругов и малоизвестна в социально-экономической или других сферах жизни.

Более того, есть и врачи, которые мыслят крайне узко. Например, один и тот же врач может рекомендовать пациенту физические упражнения для укрепления организма и тут же выписывать тяжелые антибиотики от пустячной инфекции.

Можно провести опрос среди американцев на тему: должно ли полуправительственное агентство контролировать цены на все товары в Америке, а тем более обмен валют? Американцы возмутятся: здесь же не Европа и не коммунистическая страна.

Однако эти люди не в курсе, что такое агентство уже давно существует, – это Федеральный резервный банк США, который уже давно управляет процентной ставкой всей американской экономики. Попытки упразднить Федеральную резервную систему были и закончились полным провалом. Точно так же, как и полным провалом закончилось бы предложение создать агентство по контролю за ценами на товары.

Сложно представить ситуацию, когда человек знает несколько языков, но не способен перевести текст с одного языка на другой.

Тем не менее мы все страдаем этим недостатком. Ведь людям очень сложно распознать ту или иную идею, если она представлена в незнакомом нам контексте. А это значит, что мы плохо различаем антихрупкость там, где она очевидна.

Мы часто являемся свидетелями экономического роста или инноваций, которые возникают в результате гиперкомпенсации стрессоров. Но мы редко видим повседневное проявление этой гиперкомпенсации. То есть ведем себя так же, как полиглот, не способный перевести текст с одного языка на другой.

Непереводимость – наш общий недостаток, надо с ним бороться и избавляться от него.

А для этого надо рассмотреть понятие гиперкомпенсации.

Мы не привыкли думать об успехе, экономическом росте или инновациях как о явлениях, которые в конечном счете возникают в результате гиперкомпенсации стрессоров. Не замечаем мы и повсеместных проявлений этой гиперкомпенсации. (Именно зависимость от контекста мешает множеству ученых осознать, что неопределенность, неполное понимание, хаос и переменчивость – члены одного и того же сплоченного семейства.) Непереводимость – это недостаток, свойственный уму человека; и только тот, кто пытается бороться с этим недостатком и избавиться от него, обретает мудрость или рациональность. Рассмотрим понятие гиперкомпенсации более детально.

Автор рассказывает о феномене посттравматического роста. Как несложно догадаться, это противоположность посттравматического стресса. В чем феномен? Тот, кто получил урон от тех или иных событий, становится лучше себя прежнего.

Явление не редкое, однако литературы на эту тему немного. Тем не менее в народной культуре это явление знакомо. Достаточно вспомнить поговорку «Что нас не убивает, то делает нас сильнее».

При этом ученые-психологи склонны обращать внимание на негативную реакцию на случайность (хрупкость), а не на позитивную (антихрупкость). И такое сплошь и рядом.

Что же надо сделать? Как ни странно, но для начала надо попасть в беду. Автор убежден, что все перемены начинаются с внутренней необходимости. Еще древние говорили, развитие порождается голодом, или трудности пробуждают гения.

Только когда гиперреакция на неудачи высвобождает избыточную энергию, тогда и начинаются перемены и инновации.

Люди убеждены, что перемены – это в первую очередь бюрократическое планирование и финансирование, но это не так. Необразованные технари и бизнесмены совершают технологические прорывы гораздо чаще и эффективнее, чем бюрократы и менеджеры.

Наши современники пытаются обеспечить себя комфортом и безопасностью и в этих условиях двигаться вперед. Это ошибка. Еще древнеримский политик Катон Старший говорил, что комфорт – дорога к потерям. Если что-то получалось легко, человек мог изнежиться, размягчиться. И это относится не только к конкретному человеку, но и к обществу.

Достаточно оглядеться по сторонам. Сейчас мир богат и благополучен, как никогда за всю историю, но при этом тот же мир погряз в долгах так же, как никогда в истории. Получается, чем богаче мы становимся – тем сложнее людям и обществу жить по средствам.

Парадокс, но изобилие перенести сложнее, чем нужду. Автор приводит пример из авиации: пилоты постепенно теряют навыки в решении сложных задач – и все это из-за автоматизации полетов. Чтобы их не терять, нужно ставить перед собой более сложные задачи.

Любители лошадиных бегов знают, что лучшие лошади часто приходят вторыми, когда соревнуются с более слабыми соперниками, зато выигрывают, если рядом сильные соперники.

Отсутствие стресса – это обратный гомезис, отсутствие сложных задач выдвигает на первые роли не сильных, а слабых. Парадокс, но многие студенты справляются со сложными науками гораздо проще, чем с простыми. Что это? Механизм гиперкомпенсации.

Опытные боссы знают, что для того, чтобы работа была выполнена быстро, ее надо поручить самому загруженному работнику.

Незанятость – это плохо, она превращает нас в ленивых и немотивированных людей, и наоборот. Налицо еще один пример гиперкомпенсации.

Автор приводит пример из собственной жизни. Для того чтобы его хорошо услышали на лекции, он не кричит, он шепчет. Производимый человеком шум – это величина, обратная месту человека в иерархии.

Например, самые влиятельные игроки на бирже говорят тише всех.

Главная задача хорошего оратора – не говорить громко, не привлечь внимание аудитории танцами или картинками, а заставить аудиторию сфокусироваться, включить механизмы гиперкомпенсации. Поэтому посторонний шум на лекции не помеха. Разумеется, до определенных пределов.

Антихрупкие реакции как избыточность

Антихрупкие гормезисные реакции – это форма избыточности. Природа всегда перестраховывается. Чем более естественная система, тем больше в ней многоуровневой избыточности. (Например, у человека две почки, а не одна.)

Когда же речь идет о системе, созданной человеком, – налицо примеры обратной избыточности.

В условиях, когда ничего не происходит, избыточность выглядит как пустая трата ресурсов, хотя она может быть и агрессивной. Например, фирма может накапливать излишки нефти. В обычной ситуации занятие бесполезное, а иногда и финансово затратное, но в момент, когда цена на нефть вырастет, излишки можно продать и неплохо заработать.

Гиперкомпенсация – одна из форм избыточности. Она позволяет дополнительно противостоять стрессорам.

Не стоит забывать, что система, которая умеет гиперкомпенсировать, всегда будет работать на пределе. Ей просто необходимо копить силы в ожидании возможного худшего исхода. При этом дополнительные мощности можно использовать как угодно.

Избыточность – в первую очередь защитное средство, но это не страховка, а инвестиция. Мы считаем, что главным органом нашего организма является мозг, но не стоит забывать, что наше тело может предугадать ход событий лучше, чем наш интеллект. Есть такая профессия – риск-менеджер. Они всегда изучают архивную информацию о наихудшем сценарии в том или ином бизнесе. Для чего? Чтобы использовать информацию для оценки того, что может произойти в будущем. Задача таких менеджеров – взять все самое худшее, что было в нашей истории, и посмотреть, какая будет худшая отдача при реализации подобных вариантов. Но не стоит забывать, какой бы кризис мы ни изучали, любой последующий кризис может быть гораздо сильнее предыдущих.

Изучение только ошибок прошлого без прогнозирования будущего может привести к серьезным проблемам. Например, ядерный реактор японской АЭС «Фукусима» строился с расчетом на самое мощное землетрясение в истории. Однако в результате он пострадал от цунами.

Глупо сражаться с ошибками прошлого, тем более что природа подсказывает нам правильный путь – сражаться с ошибками будущего.

Оправдание в стиле «такого никогда не было» – удел хрупкоделов.

Автор приводит пример из собственной жизни. Во время банковского кризиса ему неоднократно угрожали, друзья в открытую советовали ему обзавестись телохранителями. Тогда автор решил стать телохранителем самому себе и стал регулярно поднимать тяжести в тренажерном зале. Там же он познакомился с Ленни, который тренировался по методике максимального веса. И эта методика была крайне эффективной. Ленни тренировался мало, но задача каждой тренировки – улучшить предыдущий рекорд хотя бы на несколько граммов. Автор последовал примеру Ленни и стал действовать по его методу – и быстро получил нужный эффект.

После этого нужда в телохранителях отпала плюс появился значительный запас энергии. Вот и гиперкомпенсация.

«Чем выше Вы строите баррикады – тем сильнее становимся мы» – так поется в ирландской революционной песне.

Политические волнения и бунты могут служить отличным примером антихрупкости, в этом случае их не подавить грубостью. Нужно либо манипулировать толпой, либо сразу сдаться.