Текст книги "Танковая промышленность СССР в годы Великой Отечественной войны"

Эвакуация заводов танковой промышленности началась в самом конце августа 1941 г. В этот момент география танкостроения СССР стала решительным образом изменяться, так как в результате стремительного наступления противника появилась реальная угроза потери всех западных танкостроительных центров. 11 сентября 1941 г. был образован общесоюзный Народный комиссариат танковой промышленности (НКТП) во главе с В.А. Малышевым, сосредоточивший в своих руках управление всей танковой промышленностью страны[285]285
  ОГАЧО. Ф. Р-792. Оп. 1. Д. 82. Л. 132.


[Закрыть]. Новое ведомство объединило под своим руководством предприятия, которые ранее были разделены между разными наркоматами.

В течение первых месяцев войны внутри властной советской верхушки происходила серьезная дискуссия по вопросу возможного перемещения мощностей западных военных предприятий на восток. Сам факт этой дискуссии указывает на то, что единого решения по поводу мест эвакуации и четкого плана перемещения ведущих предприятий страны не было. Точнее будет сказать, что планы все же существовали, но промышленная эвакуация танкостроения была реализована совершенно по-другому.

Прежде всего встал вопрос о переводе ленинградских танковых и кооперирующих заводов. Наркомат среднего машиностроения (НКСМ) в лице заместителя наркома С.А. Акопова в конце июля 1941 г. предлагал советскому правительству разделить ленинградский завод № 174 НКСМ на две части (в тот момент завод осваивал производство нового легкого танка Т-50). Одну отправить в Москву на завод № 37 НКСМ для организации там выпуска Т-50, а вторую – на Челябинский тракторный завод (ЧТЗ) для дальнейшего развития производства тяжелого танка КВ[286]286
  ГАРФ. Ф. P-6822. On. 1. Д. 212. Л. 26.


[Закрыть]. Но предложение в таком виде принято не было.

Уралвагонзавод в Нижнем Тагиле был определен как база для размещения заводов № 120, 380 и 381 Наркомата авиационной промышленности. В своих обращениях к И.В. Сталину и В.М. Молотову нарком среднего машиностроения В.А. Малышев в начале июля доказывал, что площадку УВЗ необходимо использовать для артиллерийского и танкового производства ленинградского Кировского завода. Нарком считал, что размещение авиационных заводов не позволит полностью загрузить мощности нижнетагильского предприятия[287]287
  ГАРФ. Ф. P-6822. On. 1. Д. 175. Л. 1–2, 5–6.


[Закрыть].

11 июля 1941 г. частично эти предложения были поддержаны решением ГКО. ЧТЗ определялся как база для размещения ленинградского завода № 174 НКСМ, который должен был переводиться в Челябинск целиком. Был составлен план эвакуации в две очереди, и определено общее количество вагонов для перевозки. Тогда же был составлен план эвакуации Кировского завода на площадку нижнетагильского УВЗ, но какой-либо даты ее начала не существовало. Решение о начале эвакуационных мероприятий на Кировском заводе (в том числе о переброске танкового и пушечного производства) должно было поступить «по особому указанию»[288]288
  ГАРФ. Ф. P-6822. On. 1. Д. 441. Л. 3.


[Закрыть].

Но вскоре В.А. Малышев поменял свое отношение к переводу завода № 174. В конце июля – начале августа нарком стал доказывать И.В. Сталину и его окружению, что завод № 174 НКСМ необходимо переводить на другую площадку – на паровозоремонтный завод в Чкалове (Оренбурге). С ним был в корне не согласен заместитель наркома путей сообщений Б.Н. Арутюнов. Он мотивировал свою позицию тем, что ориентация чкаловского завода на танковое производство неизбежно приведет к общему сокращению промышленных площадок для ремонта локомотивов[289]289
  ГАРФ. Ф. P-6822. On. 1. Д. 175. Л. 12, 14–15.


[Закрыть].

В итоге 19 августа В.А. Малышевым на основании решения Совета по эвакуации был подписан приказ о «немедленной» эвакуации завода № 174 НКСМ в Челябинск[290]290
  РГАЭ. Ф. 8115. Оп. 8. Д. 86. Л. 30.


[Закрыть]. С конца августа 1941 г. началась переброска первой очереди производства легких танков этого предприятия. Одновременно на ЧТЗ выехала часть бронекорпусного производства Ижорского завода, занятая в изготовлении корпусов Т-50[291]291
  ГАРФ. Ф. P-6822. On. 1. Д. 118. Л. 5; Д. 541. Л. 201 г.


[Закрыть]. Несколько раньше на УВЗ ушла первая очередь мощностей Кировского завода (30 августа в Нижний Тагил уже прибыло 440 вагонов с людьми и оборудованием)[292]292
  ГАРФ. Ф. P-6822. On. 1. Д. 118. Л. 5.


[Закрыть].

Это было принципиально важное решение советского руководства. Исходя из его логики, осенью 1941 г. на Урале должен был сформироваться новый, беспрецедентный по масштабам комплекс по производству тяжелого танка КВ. В него должны были войти в том числе все крупнейшие металлургические и машиностроительные предприятия Свердловской и Челябинской областей: УВЗ и НТМЗ (Нижний Тагил), Уралмаш и Уралтурбозавод (Свердловск), ММК (Магнитогорск), ЧТЗ и завод № 78 НКБ (Челябинск)[293]293
  Уралтурбозавод и завод № 78 НКБ, безусловно, небольшие предприятия, но упоминаются нами в связи с формированием танкостроительного комплекса.


[Закрыть].

Но уже в начале осени эти планы советского руководства были подвергнуты серьезному изменению. Активное наступление противника на Украине создало угрозу потери всего промышленного потенциала на юге страны. Резко встал вопрос об эвакуации танковых и кооперирующих с ними заводов восточно-украинского региона, и главное – это определение базы для перемещения основного предприятия страны по производству среднего танка Т-34 – Харьковского паровозостроительного завода № 183 им. Коминтерна. Для его размещения требовалось 85 тыс. кв. м площадей. Но на востоке уже не осталось свободной промышленной площадки, способной вместить такое мощное производство[294]294
  ГАРФ. Ф. P-6822. On. 1. Д. 214. Л. 5.


[Закрыть]. Поэтому выход был только один – пересматривать ранее принятые решения.

Фактически единственным предприятием на востоке страны, которое могло бы вместить намеченные для эвакуации мощности ХПЗ, был Уралвагонзавод. В авральном порядке все составы с эвакуируемой первой очередью Кировского завода были переправлены на другие предприятия, прежде всего на площадку ЧТЗ. Но тут возникла проблема размещения завода № 174, для которого просто не осталось места в Челябинске.

В этот момент эвакуируемые мощности первой очереди завода № 174 находились в пути и проезжали Средний Урал. 6 сентября первые три маршрута уже прошли Свердловск, остальные располагались в районе Молотова (Перми)[295]295
  ГАРФ. Ф. P-6822. On. 1. Д. 118. Л. 9.


[Закрыть]. ЧТЗ больше не мог размещать у себя производство легких танков, и завод № 174, как того и хотел В.А. Малышев, был перенаправлен в Чкалов. Мощности бронекорпусного производства Т-50 Ижорского завода были направлены на Саратовский вагоноремонтный завод. Перемещаемые грузы стали поступать в Чкалов и Саратов в первой половине сентября. Закончить монтаж оборудования необходимо было к 15 октября, и с ноября начать совместный выпуск первых броневых корпусов и танков Т-50 на новом месте (10 танков)[296]296
  РГАЭ. Ф. 8752. Оп. 4. Д. 3. Л. 1–2.


[Закрыть]. Так на востоке страны стала формироваться новая база по производству легких танков сопровождения пехоты.

В середине сентября 1941 г. началась эвакуация украинских танковых и кооперирующих с ними предприятий.

К переброске в Нижний Тагил на Уралвагонзавод были подготовлены сборочное танковое производство завода № 183 и бронекорпусной участок Мариупольского завода им. Ильича. Таким образом, в Нижнем Тагиле изначально планировалось объединить бронекорпусное и сборочное производства в рамках одного предприятия.

Проектируемая мощность Уралвагонзавода в довоенный период – 42 тыс. вагонов в год, но фактически завод выпускал только 15–16 тысяч. Следовательно, завод обладал значительным запасом мощностей и производственных площадей, которые могли быть использованы для танкового производства. УВЗ располагал мощными металлургическим, литейным, кузнечным и штамповочным производствами, на создание которых в другом месте ушло бы 8—10 лет. Наличные мощности кузнечного цеха позволяли пропускать до 22 тыс. тонн поковок в год, но могли быть значительно увеличены за счет имевшихся запасов площадей. Заводская электростанция давала 49 МВт при проектируемой мощности в 100 МВт. На УВЗ планировалось построить 8 мартеновских печей, но к моменту начала эвакуации в строй было введено только 4 печи. Из проектируемых 8 электропечей действовали тоже только 4.

По подсчетам специалистов завода им. Коминтерна, проектные возможности Уралвагонзавода с лихвой покрывали возможное производство 9 тыс. танков в год. Правда, на УВЗ не было механообрабатывающих и термических цехов, сильного инструментального хозяйства, но их можно было построить в течение нескольких месяцев[297]297
  История танкостроения на Уральском танковом заводе № 183. Рукопись. 1946. Т. 2. Кн. 2. Л. 24–25 // Архив выставочного комплекса ОАО «НПК Уралвагонзавод».


[Закрыть]. Таким образом, Уралвагонзавод вполне подходил для размещения такого мощного предприятия, как завод № 183. Но в то же время реального места для эвакуации завода им. Ильича найдено не было. Его пришлось «подселять» вместе с ХПЗ на Уралвагонзавод. Следовательно, завод № 183 в Нижнем Тагиле получал еще меньшие площади, чем планировалось.

Харьковский моторный завод № 75 эвакуировался на площадку ЧТЗ. Это единственный танковый завод, который был эвакуирован по заранее подготовленному плану. Постановление ГКО от 5 июля 1941 г., которое уточняло детали создания предприятий-дублеров по производству танковых двигателей на востоке страны, определяло место эвакуации всего завода № 75 на ЧТЗ[298]298
  РГАЭ. Ф. 8115. Оп. 8. Д. 82. Л. 311–316.


[Закрыть]. Случай достаточно уникальный, поскольку все остальные предприятия танкопрома, как правило, перемещались и эвакуировались частями на разные промышленные площадки вне заранее подготовленных планов.

Приказом наркома танковой промышленности В.А. Малышева 13 сентября 1941 г. определялась очередность эвакуации завода № 75 НКТП. Первую очередь (50 % производства и кадров) планировалось отправить немедленно, для того чтобы с 10 октября 1941 г. начать монтаж оборудования. К 25 октября монтаж планировалось закончить, что должно было послужить началом эвакуации второй очереди. Для полной эвакуации завода выделялось 1650 вагонов[299]299
  ОГАЧО. Ф. P-792. On. 1. Д. 82. Л. 134.


[Закрыть].

Основные мощности Харьковского тракторного завода эвакуировались в Сталинград на СТЗ и завод № 264 НКТП (производство легких танков Т-60), но часть оборудования и кадров перемещалось на УВЗ и Чкаловский паровозоремонтный завод[300]300
  РГАЭ. Ф. 8752. Оп. 4. Д. 2. Л. 24–26.


[Закрыть].

Для скорейшего развертывания танкового и дизельного производства директора заводов № 183 (Ю.Е. Максарев) и № 75 (Д.Е. Кочетков) получили следующие указания. Завод № 75 должен был направить в Челябинск комплект штампов для штамповки деталей В-2, 3 комплекта испытательных стендов и две группы рабочих и инженерно-технических работников литейного (30–40 человек) и сборочно-испытательного цехов (25–30 человек).

Завод № 183 должен был безотлагательно отправить на Уралвагонзавод группу рабочих и ИТР цеха № 700 (корпусное производство), стенд для сварки корпусов и другие «остронеобходимые» приспособления. По прибытии оборудования и кадров в Нижний Тагил следовало немедленно приступить к производству корпусов, используя сварщиков и оборудование УВЗ. Кроме того, в Нижний Тагил направлялась группа в 20–25 работников сталелитейного цеха, занятых на отливке бронедеталей, для организации подобного производства на УВЗ[301]301
  НТГИА. Ф. 417. On. 1. Д. 212. Л. 88–89; РГАЭ. Ф. 8752. On. 1. Д. 1. Л. 25–26.


[Закрыть].

17 сентября 1941 г. 15 ответственных сотрудников танкового завода вылетели в Нижний Тагил на УВЗ во главе с главным инженером ХПЗ П.М. Кривичем[302]302
  Слободкин К. М. Танк на постаменте. М., 1968. С. 6.


[Закрыть]. А на следующий день, 18 сентября, из Харькова на ЧТЗ ушел первый эшелон с людьми и оборудованием моторного завода № 75 НКСМ. С завода им. Коминтерна первый эшелон с большой группой конструкторов и технологов, а также технической документацией и наиболее ценным оборудованием был отправлен 19 сентября 1941 г. Всего в течение месяца было отправлено 26 эшелонов[303]303
  Комаров Л. С. и др. Летопись Челябинского тракторного (1929–1945 гг.). М., 1972. С. 227.


[Закрыть].

Обстановка на фронте оставалась крайне напряженной. Стало понятно, что провести эвакуацию в установленные сроки не удастся. 7 октября вышел приказ по НКТП о полной эвакуации всех украинских танковых заводов[304]304
  РГАЭ. Ф. 8752. Оп. 4. Д. 3. Л. 47–48.


[Закрыть]. И уже 16 октября руководители харьковских предприятий подписали акты о завершении эвакуации. Из подлежащих эвакуации 12 140 работников завода № 183 в Нижний Тагил уехало 5 243 человека, с ХТЗ выехало 4 754 человека (30,3 % от списочного состава), с завода № 75 – 4 480 человек. Вместе с членами семей общее количество эвакуированных с трех харьковских предприятий составило 40 739 человек[305]305
  ГАРФ. Ф. P-6822. On. 1. Д. 441. Л. 62об-65, 68–69, 70-70об.


[Закрыть].

Переброска кооперирующего с ХПЗ броневого производства Мариупольского металлургического завода им. Ильича прошла менее удачно. Оборудование, занятое на производстве танковой и судовой брони, адресовалось в Нижний Тагил и частично в Челябинск. В начале сентября 1941 г. для отправки в Нижний Тагил были отгружены сварочные аппараты и сварочные щиты, часть приспособлений, готовые корпуса и башни и заготовки к ним. А 8 октября 1941 г., в самый разгар эвакуационных мероприятий, город захватывают немцы. В качестве трофеев им достались вся производственная оснастка, множество вагонов с оборудованием и основная часть рабочих[306]306
  История танкостроения на Уральском танковом заводе № 183. Рукопись. 1946. Т. 2. Кн. 1. Л. 43 // Архив выставочного комплекса ОАО «НПК Уралвагонзавод».


[Закрыть].

Эвакуация большей части мощностей заводов ленинградского танкового центра началась в первых числах октября 1941 г. По решению СНК СССР от 4 октября и приказу по НКТП от 6 октября 1941 г. танковое производство Кировского завода вместе с кадрами эвакуировалось на ЧТЗ, а производство танковых пушек – на УЗТМ. Бронекорпусное производство КВ Ижорского завода переводилось на Уралмаш и челябинский завод № 78 НКБ, оставшаяся часть корпусного производства Т-50 – на Куйбышевский завод Особстроя НКВД, производство бронеавтомобилей – на Саратовский завод НКТП (бывший вагоноремонтный завод). Оставшееся танковое производство завода № 174 полностью эвакуировалось в Чкалов[307]307
  ГАСО. Ф. P-262. On. 1. Д. 17. Л. 255; ОГАЧО. Ф. P-792. On. 1. Д. 82. Л. 145; РГАЭ. Ф. 8752. Оп. 4. Д. 3. Л. 32–34.


[Закрыть]. Основную часть работников бронекорпусного производства Ижорского завода принял УЗТМ, что превратило его в одно из крупнейших в стране предприятий по изготовлению танковых корпусов.

Эвакуация ленинградских заводов началась и проходила в невероятно сложной обстановке. Противник развил активные наступательные действия и в разгар перевозок перерезал железнодорожную ветку, по которой шли основные грузы. Эвакуируемые грузы и часть людей по железной дороге транспортировались до станций Ладожское озеро и Шлиссельбург, потом перегружались на баржи и плыли по Ладожскому озеру или Новоладожскому каналу, далее по реке Волхов до станции Волховстрой, потом опять перегружались на железнодорожные платформы и следовали до места назначения. Учитывая особую важность переброски ленинградских танкостроителей на Урал, правительство приняло решение: руководство, квалифицированные рабочие и ИТР из Ленинграда до железнодорожной станции Тихвин доставлялись самолетами. Всего авиация должна была перевезти 5 тыс. человек с Кировского завода, 3,5 тыс. – с Ижорского завода, 1 тыс. – с завода № 174 и 1 тыс. – с других предприятий Ленинграда[308]308
  РГАЭ. Ф. 8752. Оп. 4. Д. 3. Л. 32–33.


[Закрыть]. В конце ноября 1941 г. на ЧТЗ находился основной состав ведущих специалистов танкового производства, хотя эшелоны из Ленинграда в Челябинск продолжали приходить вплоть до января 1942 г.[309]309
  Устъянцев и др. Элита российской индустрии… С. 42.


[Закрыть].

Московский завод № 37 и кооперированные с ним танковые производства завода им. «КИМ» и часть Подольского завода первоначально 10 октября 1941 г. должны были эвакуироваться на площадку Ташкентского завода сельскохозяйственного машиностроения (Узбекская ССР). В Свердловск на завод «Металлист» должно было переехать только производство нефтяных вышек[310]310
  ГАРФ. P-6822. On. 1. Д. 178. Л. 5; РГАЭ. Ф. 8752. Оп. 4. Д. 3. Л. 74–78.


[Закрыть]. Оборудование, работники и их семьи начали погрузку в железнодорожные вагоны, часть успела отправиться в дорогу. Но уже 19 октября эвакуируемые танковые мощности и люди были полностью перенаправлены в Свердловск на площадки местных заводов им. Воеводина и «Металлист»[311]311
  РГАЭ. Ф. 8752. Оп. 4. Д. 4. Л. 1.


[Закрыть].

По похожему сценарию развивался процесс эвакуации другого московского предприятия, которое впоследствии вошло в состав танковой промышленности. Станкостроительный завод № 184 им. С. Орджоникидзе направлялся в г. Фрунзе (Киргизская ССР). Но он, как и его соседи, уже в пути был перенаправлен в Нижний Тагил[312]312
  ЦДООСО. Ф. 4. On. 1. Д. 198. Л. Зоб.


[Закрыть].

Одновременно с заводом № 37 НКТП начал эвакуационные мероприятия Коломенский завод, где было организовано производство корпусов Т-60 и начата подготовка сборочного участка легких танков. Задание на организацию танкосборочного производства завод получил 4 октября, а уже 9 октября – распоряжение об эвакуации! Завод перемещался в Киров и должен был закончить этот процесс к 20 октября. Но реально, в условиях, когда началась массовая эвакуация всей западной советской промышленности, Коломенский завод (в дальнейшем – завод № 38 НКТП) объективно не мог уложиться в отведенные сроки. Причина была банальна для этого этапа: вагоны для погрузки стали катастрофическим дефицитом, а уже погруженное оборудование и люди подолгу простаивали в пути, поскольку все железнодорожные пути и развязки были забиты перемещаемыми грузами. С 7 по 8 ноября в Киров прибыло только 3 эшелона из 26 отправленных. В то же время в Коломне еще продолжалась погрузка значительной части литейного, кузнечного и энергетического оборудования[313]313
  ГАРФ. P-6822. On. 1. Д. 178. Л. 25–26.


[Закрыть].

Еще в июле и августе 1941 г. Урал стал активно принимать перемещаемые и эвакуируемые грузы. В дальнейшем поток эвакуируемого населения, материалов и грузов стал нарастать лавинообразно, что вылилось в колоссальную транспортную проблему. Специфика транспортной инфраструктуры СССР заключалась в том, что развивалось в основном только железнодорожное сообщение. Для развития автомобильного транспорта остро не хватало сети шоссейных дорог с твердым покрытием и самих автомобилей. Следовательно, проблема движения железнодорожного транспорта осенью 1941 г., т. е. в момент пика эвакуационных перевозок, стала неизбежным итогом.

Составы, перевозившие перемещаемые мощности в течение лета – начала сентября 1941 г., находились в пути относительно недолго, хотя и не выдерживали установленный график. Он предписывал преодолевать 500–600 км в день[314]314
  Потемкина М. Н. Эвакуация в годы Великой Отечественной войны на Урале: люди и судьбы. Магнитогорск, 2002. С. 35.


[Закрыть]. Напомним, что первой очереди эвакуируемого завода № 174 понадобилось немногим более недели, чтобы прибыть на Урал (в район Молотов – Свердловск). Но к октябрю 1941 г. ситуация резко обострилась в связи с ростом потока эвакуируемых грузов и людей, с одной стороны, и нарастанием встречного потока на запад, с другой. На фронт шли эшелоны с боеприпасами, вооружением и личным составом. Проблема усугублялась плохим состоянием железнодорожной сети Урала, которая была рассчитана преимущественно на внутрирегиональный грузопоток. Процент двухпутных дорог в среднем по стране составлял 29,5 %[315]315
  Потемкина М. Н. Указ. соч. С. 35.


[Закрыть]. В то же время уральская сеть имела около 20 % таких путей, причем располагались они в основном на Южном Урале, на участке Транссибирской железнодорожной магистрали (см. данные доклада комиссии АН СССР в I главе).

В ноябре 1941 г. по железным дорогам Свердловской области составы продвигались со скоростью не более 200–250 км в сутки, а на развязках вокруг Свердловска (станции Свердловск-Сортировочный, Свердловск-Пассажирский, Шарташ) простаивали до трех суток[316]316
  ЦДООСО. Ф. 4. Оп. 36. Д. 342. Л. 24.


[Закрыть]. По данным М.Н. Потемкиной, средний показатель движения поездов в сутки в этот же период не превышал 180–200 км. Составы шли «трамвайным порядком» – буквально один за другим[317]317
  Потемкина М. Н. Указ. соч. С. 35.


[Закрыть].

Создавалась ситуация неразберихи, когда грузы и люди подолгу простаивали и не могли двигаться либо разгружаться. 23 октября по состоянию на 18.00 дорога им. Кагановича (Свердловская железная дорога) приняла 183 вагона, из них 156 вагонов были грузовыми («грузы»), 27 – пассажирскими («люди»), за сутки было выгружено 314 вагонов (250 – «грузы», 64 – «люди»). Но при этом всего неразгруженными остались 402 вагона. На следующий день ситуация несколько изменилась: прибыло 138 вагонов (114 – «грузы», 24 – «люди»), выгружено 180 (165 – «грузы», 15 – «люди»), осталось 360. Основным проблемным местом стал нижнетагильский узел, где катастрофически не хватало средств выгрузки материалов и оборудования, а также возможностей приема и размещения людей[318]318
  ЦДООСО. Ф. 4. Оп. 31. Д. 188. Л. 98, 99.


[Закрыть].

25 октября Молотовский обком ВКП(б) в своем обращении к свердловским коллегам констатировал неудовлетворительный прием составов, назначенных на станцию Гороблагодатскую (Нижний Тагил). 18 поездов были названы «брошенными», всего скопилось 1120 вагонов с грузами оборонного значения, горючим, эвакуируемыми мощностями и людьми[319]319
  ЦДООСО. Ф. 4. Оп. 31. Д. 188. Л. 124.


[Закрыть].

Помимо эвакуируемых грузов и кадров западных предприятий, на восток хлынул поток так называемого «неорганизованного населения», т. е. гражданского населения, эвакуируемого самостоятельно, без предприятий. Количество таких поездов постоянно нарастало вплоть до ноября 1941 г. К началу месяца на подъездах к Свердловску на станциях Дружинино и Шаля уже скопилось до 10 «эвако-поездов» и ожидалось поступление до 200 вагонов в сутки (около 30 тыс. человек). Расселить такое количество людей на территории Свердловской области уже казалось невозможным, поэтому их необходимо было перенаправлять дальше на восток[320]320
  ЦДООСО. Ф. 4. Оп. 31. Д. 188. Л. 105.


[Закрыть].

Часть проезжавших находилась в неотапливаемых вагонах, не обеспечивалась вовремя пищей или медицинской помощью. И как следствие – рост числа инфекционных заболеваний, особенно среди детей[321]321
  ЦДООСО. Ф. 4. Оп. 36. Д. 342. Л. 24.


[Закрыть].

Тяжелая ситуация сложилась с эвакуированным гражданским населением. Так, направляемые в Нижний Тагил рабочие, ИТР и члены их семей в количестве 40 тыс. человек с Мариупольского, Ижорского завода и Харьковского завода № 183 в октябре 1941 г. уже не могли разместиться в городе. Бюро обкома, рассматривая этот вопрос, постановило – расселять в Нижнем Тагиле только работавших непосредственно на производстве. Члены семей рабочих и ИТР должны были, как тогда предполагали, временно (до ввода в эксплуатацию строящихся бараков) размещены по селам и поселкам, близлежащим к железной дороге[322]322
  ЦДООСО. Ф. 4. Оп. 36. Д. 336. Л. 7.


[Закрыть].

После появления угрозы со стороны противника основные мощности всех трех западных центров танковой промышленности были эвакуированы на Урал. Таким образом, в регионе стал формироваться новый комплекс промышленных предприятий по производству этого вида вооружения, где все основные предприятия были сконцентрированы всего в трех городах: Нижний Тагил, Свердловск и Челябинск. В то же время, мы вынуждены признать, что эвакуация танковых заводов (как части всей эвакуированной промышленности) не стала столь успешным мероприятием, каким его описывала советская историография[323]323
  См.: История социалистической экономики СССР. Т. 5. Советская экономика накануне и в период Великой Отечественной войны. М., 1978; История Великой Отечественной воны Советского Союза. 1941–1945. Т. 2… С. 219–220. 139–142.


[Закрыть].

Более того, эта точка зрения продолжает развиваться на современном этапе. В упомянутой выше коллективной монографии «Экономический фундамент Победы» вслед за советской исторической наукой этот процесс продолжает именоваться «небывалым успехом». Автор VI главы «Изменение пространственной организации производительных сил в годы Великой Отечественной войны», кандидат экономических наук Е.В. Иванов прямо говорит: «По сути, целое индустриальное государство было перемещено на тысячи километров». Интересно, как Е.В. Иванов, ничуть не сомневаясь, заявляет, что «каждая организация сразу же четко знала, куда ее эвакуируют, а там знали, кто к ним прибудет и в каком количестве… Все это удалось обеспечить благодаря четкому и очень детальному планированию». Не менее интересен его вывод: «Таким образом, в плановой системе [советской экономики] никакой растерянности не было. Все развитие народного хозяйства, в том числе и его перебазирование на восток, было сразу же поставлено в строгие плановые рамки. Задания этих планов… детализировались сверху вниз, доходя до каждого исполнителя на местах. Каждый знал, что ему делать»[324]324
  Экономический фундамент Победы… С. 121–122.


[Закрыть]. Практически все свои выводы автор сделал на основе советской литературы. Постсоветских работ в его исследовании нет. Из всех сносок только одна указывает на архив, но эти данные, мягко говоря, ничего нового не несут и раскрывают второстепенные сведения. Более того, Е.В. Иванов использует еще советскую аббревиатуру Российского государственного архива экономики – ЦГАНХ[325]325
  Там же. С. 132.


[Закрыть]. Что лишний раз только подтверждает «свежесть» его суждений.

Парадоксально, но реальность, вопреки мнению (или даже желанию) некоторых авторов, развивалась совершенно в противоположном направлении. Какого-либо четкого, заранее разработанного плана эвакуации, по которому бы начался процесс перемещения мощностей танковых предприятий на восток, не оказалось. Действительно, сталинское окружение в течение лета 1941 г. составило некоторый проект осуществления эвакуационной переброски ряда крупных машиностроительных предприятий. Но, с одной стороны, часть важнейших предприятий танкостроения оказалась даже без гипотетически запланированной базы (заводы № 183 и № 37), а с другой, реальность заставила все существующие планы полностью поменять и выстраивать логику размещения производственных мощностей уже буквально на ходу. И рассуждать в этих условиях о том, как все «четко» работало, нет никаких оснований.

Приказы о начале эвакуационных мероприятий на западных предприятиях откладывались на самый последний момент. Власть стремилась во что бы то ни стало отсрочить неизбежное прекращение выпуска так необходимых для фронта танков. Такой подход имел достаточно тяжелые последствия для всей танковой промышленности страны. В результате затягивания начала эвакуации была потеряна значительная часть мощностей и работников украинских заводов. Ленинградские и московские предприятия вывозились в условиях постоянного воздействия противника, но завершили этот процесс относительно благополучно, во многом благодаря тому, что Ленинград и Москва потеряны не были.