Текст книги "Среди паксов"

И вот я еду в пионерский лагерь. Тащу с собой Легенду, благо она была компактная. К ней брусок блока питания, никаких батареек, они тогда были жутко дефицитным товаром, да и денег стоили немалых.

В поезде вожатые объявили, что надо выбрать председателя совета отряда, и все немедленно показали пальцем на меня. Я носил очки, казался самым умным (как мне казалось), так что почти в каждую мою поездку в лагерь я становился функционером.

Самое прекрасное в этой должности было то, что ты начинал изображать из себя занятого делового человека, который легко может не валяться со всеми на мучительном дневном тихом часе, а заниматься гораздо более важными делами, связанными с фотокружками или организациями конкурсов.

В действительности же я мчал к радисту лагеря, у которого в каморке стоял советский катушечный магнитофон Нота. Радист приносил из дома ленты с разной музыкой, и вот как раз у него я услышал Ram. И остолбенел. Так это было прекрасно. Радист разрешил переписать этот альбом, мы долго соединяли наши магнитофоны какими-то неисправными кабелями, вставляли бумажный катышек в пустое окошко защиты от перезаписи, но чудо произошло: на кассете, где раньше пела Донна Саммер, поселился Маккартни.

После этого я капитально забил на свои обязанности по организации каких-то кружков, конкурсов и смотров, но продолжал с обкомовскими понтами свинчивать «по делам».

В какой-то момент обнаружил, что со мной часто ходит Вова. И тоже, как и я, жадно вслушивается в звуки, доносящиеся из Легенды. У двери в вожатскую на дверном косяке висела розетка, которую никто не использовал. В неё мы подключали Легенду и слушали запоем чудесную пластинку.

Такие дела.

* * *

– Она что, по-английски говорит?

Пассажир лет семидесяти настороженно ткнул пальцем в сторону телефона, из которого женский голос произнёс про «спид лимит»: у меня настроен окрик навигатора, если еду с превышением свыше 20 км/час, а впереди камера.

– Да, по-английски. Меню английское в телефоне, вот она и гуторит…

– А меню почему английское?

– Мне нравится так… Вернее, мне не нравится меню на русском. Почему-то.

– В старые добрые времена вас бы… Проверили. Чего это у него вдруг… на языке вероятного противника…

Я обернулся к суровому лицу седока.

– Вы сварщик?

Тот вздохнул в ответ.

– Видите, вы и терминологией владеете… Откуда, спрашивается? – потом, помолчав, добавил: – Да, я сварщик. В прошлом.

Сварщики – сотрудники СВР. Службы внешней разведки.

– Что ж вы потенциальному иностранному коллеге раскрываетесь так молниеносно? Сказали бы – директор обувного…

– Да я на пенсии давно, какой с меня спрос? Вот вы не из конторы, я уверен. И не таксист. Сто процентов.

– Я фотограф.

– Понятно… – сказал пассажир усталым голосом, будто бы допрос подозреваемого заходит в тупик и надо переходить к плану Б (доставать электрошок и резиновую дубинку) – Так и занесем в протокол: фотограф.

* * *

– Я вот тоже блог веду в ютюбе. У вас сколько сабскрайберов?

Мы стояли на чудовищно долгом красном светофоре и я полез проверить почту, а молодая пассажирка увидела письма от ютюба с уведомлениями о новых подписчиках.

– Около тысячи… – ответил я почти виноватым тоном: по меркам ютюба это очень немного.

– Ну, приехали. У таксиста тысяча. А у меня уже пятьсот. Но я про бьюти рассказываю.

– Про красоту, в смысле?

– Не красоту, а бьюти. Про шеллак. Про спа. И ещё я крема делаю. Натуральные. Тридцать дней срок хранения. А подписчиков всего пятьсот. У таксиста даже больше…

Девушка была расстроена неуспехами на ниве пиара собственных кремов. Я решил подбодрить, покреативить.

– А вы тоже в такси идите. И ведите блог молодой таксистки, которая делает себе маникюр, а руки мажет собственным кремом.

– Что вы! Я водить почти не умею!..

– Да мы все почти не умеем, не беда. Зато будет хитовый контент. Сели в машину, помазали руки кремом, включили таксометр – и вперёд. Девчули, рекомендую вам перед выходом на линию крем номер пять, уважняющий, но не липкий…

– У меня как раз увлажняющие! И совсем не липкие!..

– Вот видите, всё сходится. Вам таксопарк посоветовать?..

* * *

– Говно, конечно, этот ваш Гетт.

Пассажир перешёл к делу, едва застегнул ремень. Я на всякий случай уточнил:

– В смысле, Яндекс?..

Мужчина посмотрел на меня как на олигофрена.

– Яндекс ещё куда ни шло. А Гетт говно. Зря вы его купили.

– Яндекс, вроде, Убер купил… Гетт ещё не покупал.

Пассажир задумчиво смотрел в окно.

– Значит, ещё купит.

* * *

– Глафирочка, хочу тебя пообедать! Буду через тридцать минуточек!

Пассажир еле влез в салон с гигантским букетом роз и теперь сообщал Глафирочке по телефону о своих планах на романтический ланч.

– Отменяй, отменяй, я же к тебе еду. Обойдутся коллеги. Обед – это не рабочее время. Что? Серьёзно, еду. Буду минут через десять. Как так, почему? Какой ещё шеф? Это тот пидор в узких джинсах? Потому что пидор. Пересядешь ко мне, ничего страшного. Я уже рядом. Пять минут и на месте. Ты шутишь? Я сейчас приеду и руку ему сломаю. Я нормально себя веду, дура! Тормозните здесь, пожалуйста!

Последняя фраза была обращена ко мне. Я перестроился вправо и остановился. Пассажир вышел, сильно хлопнув дверью. Букет лежал на месте. Я закричал, опуская стекло:

– А цветы?!

Он лишь махнул рукой, не оборачиваясь.

Я завершил поездку в программе, соображая – что делать с букетом?

На остановке сидела милая дама лет шестидесяти. Я вышел, достал роняющий с себя листики сноп цветов, подошёл к даме и вручил ей его.

– Возьмите, пожалуйста. Это вам.

Объяснять происхождение букета не было нужды, развязка драмы произошла на её глазах.

– Спасибо, но я не люблю цветы. Давайте лучше вон той девушке подарим.

Неподалёку действительно курила девушка в сапогах ботфортах.

– Куда мне его, что вы, он такой огромный. Погодите, я фотку с ним сделаю и отдам. Меня в метро с ним не пустят. Спасибо. Поищите ещё кого-то.

Из салона Афродиты раздавался истошный вопль таксометра: прилетали заказы, я их не брал, торча на улице с огромным мокрым букетом в руках.

– Давайте его мне, я как раз к маме в больницу еду! – на помощь пришёл курящий юноша лет двадцати. – Его вообще можно разделить, походу, на два. И врачихе достанется.

Мы втроём пожелали маме выздоровления. Юноша зашагал прочь, неся двумя руками огромный букет.

* * *

– Сейчас это уже не такси…

Пассажир в годах разглядывал сиденье, ощупывал его, будто искал какой-то изъян.

Изъяна не находилось, отчего мне показалось странным его замечание.

– Вот в девяностых это были времена, – продолжал задумчиво дядечка, – Мы тогда стояли у Павелецкого!

Прозвучало это как будто стояли они под Курском и держали оборону: с нескрываемой гордостью.

– Никаких сотовых, ничего вот этого, всё строилось на человеческом общении, понимаешь?

Я понимал. Хорошо помню армии этих «таксидогороданедорого», которые облепляли гостей столицы, едва те ступят на перрон.

– Бывало, двести баксов в день срубали! Вы вот сейчас можете двести баксов в день? Нет? То-то же. Никакого уважения к профессии.

Бывают такие собеседники, которым не нужны твои реплики. Поток их сознания подвластен только земному притяжению, что заставляет мысли струиться вниз, по направлению к ливнёвым канализациям вечности. Это был как раз такой случай, так что мне не требовалось ни возражать, ни соглашаться.

– Сколько там натикало-то? Четыреста?! До Беговой четыреста?! Совсем охуели, что ли?!

* * *

– Козочка моя, приветствую тебя. Мчу от клиента к другому клиенту, буду диктовать тебе голосом сейчас. Нет времени в контору заезжать совсем. Пишешь? Завтра две выдачи. И послезавтра три. Водителей поставь хороших, клиенты все денежные. Да, моя козочка. По Кузнецову: не перепутай, это другой Кузнецов. Тоже Иван, но отчество другое. Чтобы не получилось… Ну ты понимаешь. Так, что у нас тут… Погоди, у меня записано. Элитный первый, двухкрышечный. Патина. Крест византийский. По декору – ленты чёрные. Сатин. «Вечная память». Покрывало с золотой нитью. Вроде бы, всё, ничего не забыл. Да, моя козочка, очень скучаю. Завтра не приеду, я же в отпуск лечу. Вернусь и поужинаем. Не успеваю, моя девочка. Да, чуть не забыл, надо в Спортмастер сгонять и купить низкие носки. Белые. Десять пар. Обнимаю тебя. На созвоне. Не помню, или «спаситель», или «богородица». У меня нет под рукой. А, постой, есть. Богородица. Да. Владычице чего-то там. В каталоге же есть. Козочка, ну посмотри сама. Не забудь, завтра две выдачи. Справитесь? Обнимаю. Скучаю. На созвоне.

* * *

Подача машины в инновационный центр Сколково. В заказе не указан адрес поездки. Написано «по указанию».

Два инноватора лет по тридцать, два кожаных чемоданчика для ноутбука, оба в модных шарфах, повязанных одинаковым модным узлом.

– Добрый вечер. Куда мы с вами поедем?

– Сейчас поймём. Секундочку.

Юноши суетливо обсуждали, ехать ли в компанию, где все уже пьяные, или туда, где ещё не начинали принимать алкоголь, и бежать этот марафон со всеми вместе, с отметки «старт». Или рвануть на вокзал и умчать на поезде к себе в родной Воронеж.

Обе компании, судя по сказанному, имели ряд и положительных, и отрицательных черт. Здесь больше сплетничают и есть риск, что про тебя скажут обидное. Особенно в пьяном угаре. А там – больше риск получить по морде в драке.

– Слушай, а давай купим наркотиков и вдвоём кальян покурим просто?.. – вдруг предложил один.

– А где мы их купим? И как их принимать? Ты умеешь?

Видимо, второй не умел, потому они решили спросить у меня, так сказать, у старшего.

– Подскажите, а вы не в курсе, нам наркотики нужно купить, их там у стадиона ещё продают?

Мне нужно было быстро принять решение и сформулировать ответ, как яндексовской Алисе.

Сказать, что я понятия не имею, где продают наркотики, и о каком стадионе идёт речь – было слишком просто. К тому же я бы уронил авторитет московского таксиста, который знает всё про наркотики и стадионы. Поэтому я ответил на как ни в чём ни бывало:

– Давно уже нет. Перестали. ФСКН всех вяжет. Не советую туда соваться.

Пассажиры тихо застонали: хорошо, что мы спросили, а то бы сейчас…

– Так куда мы едем? – снова поинтересовался я, глядя на тикающие 16 ₽/минута на счётчике.

– Просто кальян покурим и всё! Можете посоветовать кальянную где-нибудь в центре?

Я набрал в строке поиска навигатора слово «кальян» и ткнул в первую попавшуюся точку на Таганке.

– Ресторан Персия. Многие хвалят…

– Супер! Погнали туда. Я тоже слышал отличные отзывы! Вить, ты не против Персии?

Витя был не против.

* * *

Пассажирка Лола всю дорогу болтала с подругой Ингой даже не голосовыми сообщениями, а видеороликами. То есть, они поочерёдно отправляли друг другу видеозаписи со своими репликами. Подруга спешила в тот же бар, что и мы с Лолой.

Подъехали к дверям жутко элитного заведения. Я нажал на «завершить» и тут же получил следующий заказ с соседней улицы. Но барышня не выходила, а сидела не двигаясь.

– Мы приехали, – сообщил я, глядя в зеркало заднего вида.

– Я понимаю, – спокойно ответила Лола.

– Вы решили остаться со мной? Учтите, у меня дурной характер.

– Не могу же я одна идти. В смысле, не могу зайти одна в клуб. Вы что?!

– Почему?

– Я должна с подругой. Я не могу одна. Что подумают люди?..

– А что подумают люди?

– Вы на самом деле не понимаете? Одна в бар заходит только путана!..

– Вы совершенно не похожи на путану! – А про себя добавил: «можно подумать, если вы зайдёте с подругой, посетители с тем же успехом не подумают…»

– Я подожду. Она уже на Кутузовском. Рядом. Будет минут через семь.

– К сожалению, я должен ехать на следующий заказ. И быть на Вспольном через три минуты. Едете со мной? Давайте сделаем пассажиру сюрприз.

– Ну хорошо, хорошо, я выйду.

Лола вышла и медленно побрела ко входу в бар, видимо, соображая, как произвести своим появлением впечатление приличной девушки.

* * *

– Здравствуйте, это ваш водитель. Я хотел бы уточнить, куда подать машину. Здесь точка в заказе на улице… одну секунду… Чекурлу Чешме. Это где кебабница Халил Уста?

– Всё верно.

– В Стамбуле?!

– Конечно. Вы сюда не заедете, так что нырните в Джихангир и остановитесь там. В районе нового госпиталя. Мы вас найдём.

– Постойте. Подача в Стамбул – это какая-то ошибка. Далековато!..

– Начинается! Вы, таксисты, вечно ноете. Заказ по тарифу КомфортПлюс.

– Тамам, тамам. А куда поедем?..

– Да никуда не поедем. Бросишь машину и будем гулять. Приезжай.

– Прямо на Фросе? Зачем? На самолёте же быстрее.

– Быстрее? «Быстрее» говорит человек, который… Сколько тебя тут не было? Уже год?

– Меньше…

– Ах, меньше! Приезжай. Припаркуем Фросю. Найдём ей место.

– А когда выезжать? Какое время подачи в Джихангир?

И тут зазвенел будильник.

* * *

– Вы погоду на завтра не можете глянуть? – пассажирка взволновано тычет в свою мобилу.

– Конечно, одну секунду. Небольшой плюс, снег.

– Спасибо. А то у меня телефон сел.

– Дать вам зарядку?

– Ой, а можно? У вас есть для айфона? Спасибо. Забыла зарядить. А у вас случайно есть ещё и мини ю эс би провод? У меня тут и андроид сдох, его бы тоже подзарядить.

– Держите.

– Как замечательно! Спасибо.

Затем, после недолгой паузы:

– Может, у вас и помада гигиеническая есть?..

* * *

– Вот так хер, не болит, а красный. Вы куда меня везёте?..

Пассажир был слегка подшофе, но тихо спал под стук колёс Афродиты Четвёртой, проезжавшей противные швы на эстакаде третьего транспортного. А тут взял и проснулся.

– Куда-то в Зюзино, – Я замешкался и полез проверять адрес поездки в таксометре.

– Вы что, с ума сошли? Разворачивайтесь!..

Судя по голосу, пакс не просто проснулся, но и моментально протрезвел. Я продолжал невозмутимо пилотировать Фросю, до разворота всё равно было ещё далеко.

– Это я случайно, видимо… По привычке. Простите. Неправильно заказ сделал. Ну точно… Адрес бывшей жены. Нам туда не надо. Нам в Химки. И желательно быстрее, а то и эта скоро станет бывшей.

* * *

– Аллё! У аппарата. Да. Замечательно, ещё никогда так хорошо не было, как сейчас!.. Шучу, конечно. В календарь заглядывали? Тридцать первое. А у вас тридцать второе завтра? У меня вот первое. Успеете? Уверены? Вы же даже не выходили ещё. Мне доложили, что никого на объекте нет. Понимаете? Завтра первое апреля. День шуток, хуё-моё. Но не для всех, Сергей. Нет, нет, вы начинаете объяснять мне, что вам мешает танцевать, а я об этом вас не спрашивал. Завтра – первое апреля. Но не все проснутся счастливыми. Жду. Надеюсь. Ваш некролог почти дописал: только добрые слова. Шучу, конечно. Опять шучу. Люблю шутить, говорю! Слышите? Обнимаю. Целую. До завтра.

* * *

– Да, Серёженька. Что случилось? Как это?! Вот тебе и Крестопоклонная неделя!.. Серёженька, послушайте. Всё отложите. Подойдите к нему сейчас. Прежде три поклончика земных. Господу. Да. И, знаете, в мирном духе. Обязательно в мирном духе попросите прощения. Не юродствуя. Не бросая в лицо. В мирном духе. Повинитесь. В состоянии мира. Господа помощь зовите. Солнце да не зайдет в гневе вашем. Прямо сейчас идите. В четверг нельзя, в четверг соборование. Идите и повинитесь. Серёженька, у вас получится. Вы сильный переговорщик. Объясните, что Владыка не готов больше пятисот платить. Шестьсот двадцать пять – это очень много. Надо округлить. Пятьсот. Это же резиденция. Пятьсот – его последняя цена. У меня вторая линия, Серёженька. Благословляю.

* * *

Я временно прервал таксовку и вырвался на съёмку в Турцию, на побережье, в место паломничества россиян: Анталию.

– Серёжа! Серёжа! Ты слышишь?! Серёжа!

Я медленно открыл глаза. Кто-то кричал на балконе так громко, что даже умолкли псы, лаявшие всю ночь под окнами нашего импозантного отеля.

– Серёжа, я сейчас пойду на завтрак! Слышишь? Завтрак!

Было особенно обидно проснуться от этих воплей около семи утра, учитывая то, что я не Серёжа. Я раздвинул шторы, балкон был пуст. Значит, кричали с соседнего.

– Вчера ужинала, было вкусно. Котлеты были и пюре. Пюре говорю, ты слышишь меня?!

Я накинул халат и вышел наружу. За мутным стеклом слева виднелся силуэт внушительных размеров соседки, напоминавшей Монсеррат Кабалье, исполняющей с Фредди Меркьюри песню «Барселона». Ошалевшие псы сидели внизу на траве, задрав головы, и смотрели в нашу сторону – совершенно молча.

– Котлеты на ужине были. На завтраке не знаю. Ещё не ходила. Сейчас откроют ресторан и проверю. Откуда я знаю, что у них на завтрак?! Только пойду! Ты слышишь меня? Алё!.. Какая погода в Москве? Дождь? Алё!

Я высунул голову и тихо произнёс:

– Доброе утро. Москва севернее. В той стороне. – я показал пальцем налево, в сторону помойных баков, – Кричите туда, пожалуйста, а не в сторону Алании. В Алании все ещё спят. Вон туда кричите.

– Тут тоже погода говно! – продолжала дама, – Погоди, я зайду в номер, мне тут какой-то идиот мешает говорить!

Туристка скрылась за балконной дверью, я задумчиво закурил, а псы ещё долго смотрели на меня в недоумении.

* * *

Вернувшись со съёмок, схватил в парке машину класса «эконом».

Первые впечатления от вчерашней короткой смены (покатался четыре с половиной часа): не так страшен чёрт.

Во-первых, заказы валятся как из пулемета M134 Minigun: новый заказ прилетает ещё до окончания предыдущего всегда. Решив сделать перекур, перевёл рубильник из «свободен» в «занято», пока вёз пассажира – и только в этом случае получил несколько спокойных минут после десантирования бабушки у подъезда.

Никаких звонков «а где вы?». Пассажиры эконома сами штурмуют заборы, запрыгивая в машину на ходу, на перекрёстке, на эстакаде, неважно. Ты только подъехал и готовишься нажать кнопку «на месте», а двери уже захлопываются с сидящими внутри студентами.

Суммы чеков поражают воображение. В комфорт-плюсе столько оставляют на чай… Но заказы очень короткие, часто сотни метров, подачи тоже близкие, а иногда и ровно в той точке, где высаживаешь. Вчера дважды новые пассажиры толкались в дверях со старыми, успевая подбежать к машине ещё до того, как сидящие внутри рассчитывались со мной.

Всю мою критику в отношении Афродиты (страшная, не едет, не поворачивает, не тормозит, музыка говно и так далее) беру обратно. Фрося – икона стиля, резвая, стремительная, шоссейно-кольцевая девушка. Чтобы это понять, всего-то стоило сесть в «солярис». Пассажиры думают, что я спокойный уравновешенный водитель, а просто этот гад не разгоняется. Вообще. Один плюс: штрафов за скорость будет поменьше.

Режу бутерброды, завариваю термос воздушно-капельного кофе, собираюсь в путь… Ни пуха мне.

* * *

– А я вас видела в той передаче… Десять глупых таксистов. Это вы были?

Я покорно кивнул. Девушка продолжила.

– А вот почему я заказываю машину и всегда таджики приезжают?

Я набрал воздуха в лёгкие.

– Ну а что вы хотели? Таджикское такси. Вот мы и приезжаем.

– Разве вы таджик?

Я постучал пальцем по карточке водителя на торпедо.

– Садыков. Видите?

Девушка испуганно кивнула, а меня уже было не остановить:

– Знаете, что означает «Яндекс» в переводе с таджикского? Ишачок. Мул. Ослик.

Оставшуюся часть дороги мы ехали молча.

* * *

– Дура ты, Маш! Зачем ты ему сказала, что я стимулирую оргазм?!

* * *

– Вы что, француз?

Поначалу я не отреагировал, думал, что девушка начала по телефону разговаривать. Но нет. Вопрос был обращён ко мне.

– Не совсем. Почему француз?

– Вежливый какой-то… – произнесено это было не с восхищением, а почти брезгливо, – и музыка эта…

В машине тихо пел Тото Кутуньо.

– Так он же итальянец, – спокойно возразил я, ткнув пальцем в дисплей с именем певца.

– Тем более! – недовольно согласилась девушка. – Итальянцы ещё хуже. Те же армяне.

– А чем вам армяне не угодили?

Я сам не знал, зачем раскручиваю эту тему.

– Потому что пусть едут в своё Баку! – огрызнулась пассажирка и замолчала.

* * *

– Вы как будто специально по ямам едете!..

– Это лежачие полицейские.

– И что? Так трудно объехать?

– Вы предпочитаете объезд по тротуару справа или слева, через встречку?..

– Вот только не надо хамить. Я напишу на вас жалобу и вас уволят.

* * *

– Я не поняла насчёт «захвати Бианки». Ты про книжку сыну или про вермут нам с Наталкой?!

* * *

– А это вы девушкам яйца вручаете?

Мы только что говорили о погоде и вдруг такой странный поворот. Везу молодого человека в сторону Домодедовской.

Соображаю, я это или не я? Скорее всего, не я.

– Наверное, всё-таки нет. Если я правильно понял смысл вопроса.

Пассажир громко засмеялся.

– Какой-то таксист вёз мою жену. Ну, не жену… Неважно. И вручил ей шоколадное яйцо. На заправке. Она мне потом про него рассказывала недели две. Я уже был готов найти и морду набить…

– За что морду бить, если не секрет?

– Вы сначала ответьте, вы это были или нет? По описанию похожи.

– Если это была остановка на заправке по пути, с клиентом, а я в знак благодарности и из извинения за потраченное время купил киндер-сюрприз… Возможно и я. Было один раз несколько месяцев назад.

– Вот! Видите! Вы уже и забыли. А она всем рассказывала. Друзьям, родителям своим. Потом моим родителям. Я злился жутко. Хотел морду вам бить.

– Хотите остановлюсь вон там после перекрёстка? Я драться не умею, но вешу вдвое больше…

– Да не, не надо. Я уже остыл. Теперь сам ей эти яйца покупаю. Она как ребёнок с этими игрушками…

– На свадьбу позовёте?

– Нет уж, знаете, не позовём. И так вас было слишком много в нашей жизни!..

* * *

– Я у вас покурю? – противный тип достал сигарету.

– Увы, нет. Не покурите. Могу остановиться и включить платное ожидание, можете покурить снаружи.

– Но девушка же курила!..

Девушка, выходившая из машины в том самом месте, откуда у меня уже был новый заказ с нытиком, действительно курила электрический айкос. О чём я и сообщил хитрожопому менеджеру среднего звена.

– Я в открытое окошко! – и пассажир начал опускать стекло.

– Нет, в машине курить вы не будете, извините.

– Но почему?

– Потому что я этого не хочу. Нам осталось ехать девять минут. Потерпите. Или обзаведитесь красивыми глазами. Тогда обсудим.

* * *

– Я же в вайбере всех поздравила, а в вотсапе не поздравила!

Дама лет пятидесяти со спутницей лет двадцати. Едут в торговый центр Вегас.

– Мама, успокойся.

– Что значит, успокойся? Сегодня вербное. Вот, смотри, это Кристинка. Помощница у генерального. Блядина.

– Мам, ну зачем ты так? Симпатичная девочка…

– Симпатичная, ага. Ты ресницы видишь? Губы видишь? Там же всё неживое. А эту помнишь, я тебе показывала… Маринку из аппаратной. Тоже блядь. Не отвечает мне в вотсапе, представляешь? Ни на одно поздравление. Смотри вот…

– Мам, да успокойся ты…

– А я спокойная! Я ей сказала когда-то на корпоративе: блядина!..

– Кто, Маринка?

– Нет, Кристинка. Как правильно пишется Иерусалим?

* * *

– Девчули, спасибо. Я очень стараюсь. Как говорится… Через трение к звёздам, да. Сегодня ещё поработаю с животом, а с завтрашнего дня займусь попой. Инструктор отличный, но дурак какой-то. Мы тридцатого вылетаем. Нет, не в Ниццу, там холодно ещё. В Анталию. Отель очень хороший, на первой линии. Твёрдая пятёрка.

* * *

– Не хотите сходить на наши курсы личностного роста? Полная трансформация жизни.

Пассажир начал мне что-то продавать, едва мы отъехали.

– Нет, спасибо. Мне вполне хватает такси.

– Такси не может хватать. Вы же умный человек, я вижу. Вон, у вас босса нова играет с айфона. Неужели не хотите вырваться вот из этого?

Молодой человек обвёл руками скромное убранство Ясона – такую кличку я дал «солярису».

– Очень хочу. На днях сдам его обратно и возьму «сонату».

– Да не об этом я! – пакс начинал нервничать, – У вас же потенциал, зачем вы таксистом работаете?

– Деньги получаю приличные, люблю широкие московские проспекты… Ну и, знаете, бывает, пассажиры забывают вещи: телефоны, драгоценности, вязанные шапки…

– Шапки вам зачем?!

– Зимой фары протирать удобно.

– Да ну вас. Оставить вам телефон курсов?

– Оставьте. Себе, пожалуйста. Я потерплю.

* * *

– Да что же это такое, ну потерпи ты немного!..

Обычно, когда пассажир начинает вслух разговаривать со своим зудящим и квакающим телефоном, это означает, что вот-вот зайдёт разговор и со мной, что меня вежливо готовят к выбранной теме (андроид-айфон, мтс-билайн, блондинки-брюнетки, яндекс-гетт).

Кто-то названивает пассажирке, судя по всему, та сбрасывает звонки, но делает это не молча, а уже причитает вслух, для единственного в машине человека, то есть меня. Значит, сейчас начнётся повествование (мужики ревнивые козлы, курьер из интернет-магазина приехал раньше времени и так далее).

– У вас есть хаус? Музыка. Нужно включить очень громко. Срочно. Умоляю.

Я полез в телефон искать музыку, а девушка уточнила:

– Мне нужно ответить, но я должна быть на дискотеке в это время.

Выкручиваю громкость на максимум и врубаю плейлист с турецким диджеем Махмут Орханом.

– Алё! Привет! В «Гараже». Не слышу ничего, очень громко! Нет, не могу выйти, давай потом наберу. – А затем уже обращаясь ко мне: – Спасибо, можно выключать.

Слегка оглушённые мы ехали по Садовому.

– Вот как объяснить молодому человеку, что заниматься информатикой мне нужно именно с Сергеем, что без него я провалю сессию?

Я пожал плечами.

– Вот и вру, что с девчонками на дискотеке, понимаете? Тут он не ревнует, видите ли.

Я зачем-то пошутил:

– Все мужики козлы.

– Да нет, не все. Хотя, наверное, большинство. Вы, кстати, включили совсем не то, что на дискотеках играют. То есть, это хаус, но их же много разных: дип хаус, эйсид хаус, электро хаус… Вы в этом слабо сечёте, правильно?

Произнесено это было без наезда, скорее с безнадёжным сожалением о моей исключительной отсталости в вопросе. Я встал на свою защиту:

– Много ли таксистов включили бы вам правильный хаус, а не группу «Бутырка»?..

Девушка, молча, но согласилась, состроив гримасу про таксистов.

– Таксисты ещё хуже козлы, чем мужики. Спасибо, приехали. У меня там по карте. До свидания.

* * *

– У нас там ничего не пролилось?.. – я постарался задать этот вопрос как можно деликатнее. Дело в том, что по салону разнёсся запах духов такой концентрации, будто был через край вылит целый бидон.

– Ничего не пролилось, – ответила недовольным тоном пассажирка из Реутова, спешащая к мужчине в отель Хаят. – Я просто побрызгалась немного. Этот запах селективный и оставляет длинный шлейф. Открыть окно?

Честно говоря, я бы распахнул все окна и двери Афродиты, но минут за пять до этого девушка попросила сделать «потеплее» три раза подряд, каждый раз «ещё теплее» и в салоне уже было жарко даже мне, сидящему в майке.

За пять минут до начала озвучивания просьб «потеплее» мы долго выясняли, почему у неё не получится подключиться к магнитофону Афродиты по блютус (на самом деле не получится: пока мой айфон соединён с ней кабелем, спаривание по воздуху с другим телефоном не может быть осуществлено, но кто же вникает в такие подробности?). Она всё-таки попробовала и у неё не получилось.

– А есть что-нибудь другое? Я не знаю, что. Но вот не это… Что-то побыстрее, но не танцевальное? Вот это оставьте, пожалуйста. Хотя, нет, слишком заунывное. Это по-турецки поют? По-испански?! Разве?.. Ну хорошо. А ещё есть какая-нибудь музыка? Мой знакомый из Питера всегда в этом Хаяте останавливается. А я вот до туда никак не доберусь. Вы были в Питере? – и, не дожидаясь ответа, – Кстати, у вас айкос курят? Я бы покурила.

* * *

– На таком спектакле была недавно, с Максом в главной роли. Или это другой… Забыла уже. Макс, Максим… Как его…

Пассажирка в демоническом пальто пыталась вспомнить фамилию Макса.

– Виторган?..

– Ну да. Виторган. Муж этой… Ксенички…

– Собчак?

– Ага. Собчак. Там две подруги пригласили стриптизёра. Одна училка, а вторая типа психотерапевта. Ржала в голос! Видели? Улёт! В Театре Наций.

– У Жени?

– Какого Жени?.. – удивилась пассажирка.

– У Миронова.

– А. Ну да. У Жени. Точно. Вы вообще часто в театры ходите?

* * *

– Как вы так умудряетесь ехать и никого не задевать?

Я рулил по двору новомодного жилого комплекса на Мичуринском, лавируя между припаркованными машинами. По шкале Садыкова этому двору я бы присвоил индекс «адъ 2» или «адъ 2+», то есть, умеренный. Это вам не Одинцово или Долгопрудный, где некоторые дворы с лёгкостью получают «адъ 6+» или даже «адъ 7».

– Я вот вечно притираюсь ко всем, – продолжала белокурая пассажирка, – хоть у меня и маленькая машинка.

Затем она убедительно добавила:

– Но она у меня премиум сегмента!

Мы подъезжали к нужному подъезду, рядом с которым стоял Рейндж Ровер с вмятиной во весь его правый бок.

– Ваших рук дело? – спросил я весёлым тоном.

– Не помню. Может, и моих. Тут столько их было… И все истерики устраивают. Машины застрахованы ведь наверняка. Чего орать? Странные люди. Они же должны быть застрахованы по идее?..

В голосе уже прозвучала неуверенность.

– Наверное, да, – я старался продолжать миролюбивым тоном, – а кто не страховался, тот сам виноват. Я так считаю.

Девушка приободрилась.

– А главное, вы посмотрите, как они паркуются! Неужели нельзя было не вставать тут? Вот как его объехать?!

В этот момент мы как раз объезжали машину, причём разминувшись со встречной.

– Да вроде нормально он стоит, нет? – я встал на защиту Мерседеса. – Вдоль бордюра и в правильном месте…

– Ничего не нормально. Я когда выезжаю вот оттуда, всегда в него упираюсь. Я, кстати, заметила, мне направо труднее поворачивать, чем налево. А тут как раз направо, понимаете? Я бы не ставила тут машину, тут многие девушки ездят.

* * *

– Месяц на спорт попасть не могу. То одно, то другое.

Девушка в фиолетовом спортивном костюме Армани спешит в фитнес зал.

– Вчера хотела сходить. Думала: поем и сразу рвану. Ела, а потом просыпалась. Весь день проспала. Только ела и спала. Сегодня кровь из носу надо заниматься.

Мы подъехали к парковке, на которой было подозрительно пусто.

– А ваш фитнес сегодня работает? Выглядит подозрительно, ни одной машины.

– Типун вам на язык! Неужели выходной? Не уезжайте, пожалуйста, я проверю. Если закрыты, поедем обратно. Хотя, чего проверять, закрыты они. Поехали обратно. Или нет… Давайте в пиццерию заедем по дороге.

* * *

– Волки́, говорю им, вы чего своего бывшего вяжете, суки?! Мента вяжете! Я Чечню прошёл, говорю, пока вы тут, суки, пьяных по карманам!..

Я вёз разгорячённого пакса из ОВД «Ясенево». Того задержали накануне в лесу за мангал.

– Я вам, сучары, Моздок щас устрою. Кафе Минутка организую. Суки. С детьми был, так они прямо при детях забрали! Я, правда, послал их матом перед этим… Но браслеты зачем накидывать?

Я разглядывал бурлящего пассажира лет тридцати.

– На самом деле бывший?..

– Да нет, – он вдруг успокоился и начал говорить нормальным тоном, – сетку тянул им несколько лет назад, после института. Настраивал компьютеры. А как они проверят, бывший или не бывший? Короче, взял на понт, отпустили. Еду домой, надо снова за углями идти…