Текст книги "Латынь по-пацански. Прохладные римские истории"

OPINIO ADVERSARIA PLUS PERSUASIBILIS ET VALENS VISA SIT, SI PRIUS SCAPULAS PERDIDERIS – «ТОЧКА ЗРЕНИЯ ОППОНЕНТА КАЖЕТСЯ БОЛЕЕ УБЕДИТЕЛЬНОЙ И АВТОРИТЕТНОЙ, ЕСЛИ ДО ЭТОГО ТЫ ПОЛУЧИЛ ПО ЛИЦУ»

Казалось бы, все стало хорошо, но не тут-то было. Настало то самое время – время воевать, захватывать и романизировать. Взглянем на небольшую пьесу по данной теме.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Этруски – этруски

Тарквиний Гордый – последний царь Рима

Публий Гораций Коклес – мифический герой, защитник Рима

Гай Муций – молодой храбрый патриций из Рима

Примерно так все и было. Понятное дело, существование Коклеса и Муция ставится под сомнение – да и вообще, поговаривают, что этруски просто-напросто разгромили римлян, но не стали восстанавливать царскую власть и ушли… Впрочем, дальше дела у этрусков пошли под откос из-за кое-каких петухов. Вернее, не кое-каких, а конкретных таких петухов, а именно галлов (gallus – петух).

Галлы, воинственное племя, известное многим по фильму про Астерикса и Обеликса, перелезло через Альпы и начало щемить этрусков, пока окончательно их не победило. И после этого они начали наступать на Рим. Они наголову разбили римское войско и, в отличие от этрусков, успешно осадили Рим, частями. С этим связана забавная и одновременно грустная история про животных.

Легенды гласят, что большая часть жителей и воинов спряталась на Капитолийском холме. И вот якобы однажды ночью галлы начали взбираться по склону холма, чтобы бесшумно проникнуть за стены крепости. И, к сожалению, сторожевые собаки ничего не почуяли – за это их, а потом еще других собак много лет будут в качестве напоминания распинать на столбах. Зато каким-то образом неприятеля услышали гуси и ТАКОЙ ОР ПОДНЯЛИ, что все защитники сразу проснулись и как следует наказали обнаглевших галлов. Так появилась красивая легенда о том, как гуси Рим спасли. Кстати, один из храбрых римлян, который яростно отбивался в ходе этой битвы от галлов, стал популярным политиком, но в итоге был сброшен с той самой Тарпейской скалы, возле которой и находится Капитолий. Политические интриги, так сказать.

С этого момента (опять-таки, малодостоверного) галлов стали немного теснить, и в конце концов они устали от осады и предложили Риму просто выплатить контрибуции. Есть легенды, что Рим от такой наглости оторопел, поверил в себя и выгнал галлов прочь, но по факту, скорее всего, просто выплатил-таки дань и заключил мир. Как минимум об этом свидетельствует сильный экономический упадок Рима после ухода галлов. Кроме этого, негативный эффект их присутствия был выражен в потерянных в огне летописях – отсюда и столько недомолвок и легенд, особенно про царский период.

Впрочем, однажды родится Гай Юлий Цезарь, который с улыбкой на лице устроит настоящий геноцид галлов, покорив в итоге всю Галлию, по обе стороны Альп. Но это уже совсем другая история.

Примерно в это же время (а то и раньше) появляются две ключевые вещи в римской армии – разделение легионов на маневренные манипулы и знаменитая децимация – высшая мера наказания солдат, когда ваш легион делят на группы по десять человек, и, если тебе выпал жребий, остальные девять человек, твои сослуживцы, забивают тебя до смерти. Дисциплина – дело такое, особенно на войне. Кстати, о войнах…

1.3
Глава III
Ганнибал – не Лектер: пу(ка)нические войны

Очевидно, здесь не будет приведено описание, как в школьных учебниках, с основными этапами войны, поводами и причинами, большим количеством имен и названий. Будет лишь кратко объяснено, что это за войны вообще, и почему они важны, и кто такой великий Ганнибал, который не Лектер.

Ни для кого не секрет, что любимое занятие римлян – это захватывать и романизировать. «Романизировать», конечно, тоже слово латинское, смысл понятен – «делать римлянином», иначе говоря, насильственная (в основном) ассимиляция жителей захваченной территории, внедрение романской речи и культуры. И вот, потихоньку-помаленьку, захватив все племена Италии, Рим увидел Средиземноморье и влюбился. И если с Восточным Средиземноморьем еще что-то как-то складывалось, то с Западным были проблемы, т. к. там уже был свой «батька», и имя ему – Карфаген. Исходя из названия, римляне посчитали абсолютно логичным называть жителей Карфагена… пунами (пунийцами). Поэтому и войны не Карфагенские, а Пунические. Точную этимологию названия проследить сложновато, есть предположение, что это просто из-за цвета кожи (punicans – это «красный, розовый»), вполне в духе римлян так презрительно называть народ с цветом кожи, отличным от их. Жители Карфагена были потомками финикийцев, собственно, да и само слово «Карфаген» – финикийское. Для понимания: Карфаген находился на территории современного Туниса.

Римляне посчитали абсолютно логичным называть жителей Карфагена… пунами (пунийцами). Поэтому и войны не Карфагенские, а Пунические.

Собственно, случилось неизбежное – Рим и Карфаген с легкостью захватывали раздробленные племена и росли до тех пор, пока не возник конфликт интересов – разумеется, речь о территориях. Возле современной Италии есть три великолепных острова: Корсика, Сардиния и Сицилия. Первые два уже принадлежали Карфагену, осталось захватить последний лакомый кусочек. Но тут откуда ни возьмись появились римляне с теми же намерениями, и тут-то началась первая война между западом и востоком (так и хочется сослаться на рэп-войну побережий в Америке) – Первая Пуническая Война 264–241 гг. до н. э.

Если кратко, то все прошло как-то глупо. Пунийцы (мы же с вами тут все патриции потенциальные и вообще римляне, так что будем называть вещи своими именами) высадились на острове раньше, поэтому Риму было нереально трудно захватить сицилийские крепости, ибо у Карфагена был его

ПРОСТО. ЛЮТЕЙШИЙ. ФЛОТ

Римляне не растерялись, начали супербыстро строить корабли, но этого оказалось мало, ведь надо было еще уметь на них плавать и воевать нормально. В итоге бедным римлянам пришлось раз пять заново создавать флот, т. к. пунийцы были опытными мореплавателями и разваливали римлян каждый раз. Но тем не менее римляне победили в этой войне – они строили и строили корабли, нападали и нападали, пока Карфаген наконец не сдался под таким натиском романского мяса, да и вообще трудно управлять армией, состоящей из одних лишь наемников. Кстати, в ходе этой войны римляне придумали те самые перекидные мостики с острыми крючьями на конце (этот крюк был похож на клюв, отсюда и название приспособления – corvus, т. е. «ворон»), которые опрокидывались на палубу вражеского корабля для сокращения дистанции между телом пунийца и гладиусом (gladius) римского воина.

Отвлечемся немного на одну печальную, но интересную историю, рассказанную одним карфагенским полководцем о римском консуле Регуле.

CEU THRONO SELLA SUPERSEDERE POTEST, SED EX DUABIS SELLIS ELIGERE NECESSARIAM OPORTET – «И НА СТУЛЕ МОЖНО СИДЕТЬ, КАК НА ТРОНЕ. ГЛАВНОЕ – ВЫБРАТЬ ИЗ ДВУХ СТУЛЬЕВ НУЖНЫЙ»

…Регул Марк Атилий? Помню-помню, как же. Попал к нам в плен сюда, в Карфаген. Ну мы и подумали, что очень удобно все сложилось. Иду я к нему, значит, и говорю:

– Ну шо ты? Готов говорить?

– …

– Предлагаю сделку. Мы отпускаем тебя обратно в Рим и обменяем тебя на наших людей, которые томятся там в плену. Что скажешь?

– Такое. Я могу отказаться?

– Можешь, но тогда memento mori и все такое, ну, ты понял.

Регул подумал и согласился. Я тогда, помню, обрадовался очень, думал, человек неглупый, понимает ситуацию. Отпустили мы его, значит, в Рим, ждем сидим своих людей. И тут через несколько дней Регул возвращается, один. Я как баран смотрю на него и спрашиваю:

– Это че? Куда? Почему? Где пленные? Почему ты здесь?

– Я вернулся из Рима, чтобы сообщить, что Рим не пойдет на сделку с Карфагеном. Я вернулся, чтобы меня казнили, т. к. я гарантирую, что своих товарищей вы не увидите никогда.

– У них там на Палатине совсем припекло что ли, солнечные удары понахватали?

– Это было мое решение, а не их.

– Ну все, черт тебя дери, ты огребаешь.

Да уж, разозлился я не на шутку тогда, конечно. Какой принципиальный оказался, ишь ты. В общем, казнил я его, как и подобает, но перед этим хорошенько помучал. Причем не афишировал, как именно, но чисто ради удовольствия запустил слухи, что:

• я его посадил в деревянный ящик, обитый изнутри гвоздями, так что он погиб от боли и невозможности заснуть;

• я пытал его бессонницей или бессонницей и голодом;

• я его тупо распял;

• я его запирал в глубокую подземную темницу и спустя длительное время, когда солнце казалось наиболее раскалённым, внезапно выводил и держал, поставив прямо против солнечных лучей, принуждая смотреть на небо. А для того, чтобы он не мог опустить веки, я мол пришивал их, разведя вверх и вниз, хах;

• что я и вовсе отрезал ему веки, запер в маленькой узкой хибарке и натравил на него специально разозлённого дикого слона; тот якобы вытянул из его убежища и растоптал.

Что я на самом деле сделал, никто не узнает, да и не важно это. Важно, что карфагенские пленники так и не вернулись домой. Понятно, что Рим объявил громко об их ужасной и мучительной казни, но я подозреваю, что они их казнили сильно раньше, так что у Регула просто не было выбора. Впрочем, этого мы тоже уже никогда не узнаем, да и что теперь гадать.

Смеркается, пора возвращаться домой…

Неизвестный карфагенский полководец

Возвращаясь к самой войне – Карфаген проиграл, ему пришлось выплатить контрибуции, Рим захватил Сицилию, а потом еще и Корсику с Сардинией в придачу. «ЭТО ОЧЕНЬ НЕПРИЯТНО» – так примерно подумал карфагенский главнокомандующий Гамилькар Барка, вернулся домой, постепенно порешал все внутренние проблемы, начал потихоньку покорять другие племена, в частности речь идет о современной Испании. Но и на эти земли римляне имели свои виды, так что в итоге разгорелся новый конфликт. Разумеется, Испания была лишь поводом, по факту сын Гамилькара просто хотел поквитаться с Римом за первую войну. Этого сына звали Ганнибал Барка, объективно он самый крутой полководец Карфагена за все время, да и в целом один из самых выдающихся личностей того времени. Отец приказал ему принести клятву всегда быть непримиримым врагом Рима: фразеологизм «Ганнибалова клятва» с тех пор означает твердую решимость на борьбу с чем-либо или кем-либо до победного конца и желанием во что бы то ни стало сделать победу целью всей жизни. Сам отец героически умер в одной из стычек с испанскими племенами – точнее, он просто утонул в реке, будучи сброшенным лошадью, но, наверное, это было очень героически… К слову, враги Гамилькара использовали в битве довольно интересную тактику – прорвали карфагенский строй с помощью быков, тянущих телеги с горящими дровами.

Ганнибал Барка, объективно самый крутой полководец Карфагена, да и в целом один из самых выдающихся личностей того времени. Отец приказал ему принести клятву всегда быть непримиримым врагом Рима: фразеологизм «Ганнибалова клятва» с тех пор означает твердую решимость на борьбу с чем-либо или кем-либо до победного конца.

Но вот, спустя пару лет, Ганнибал, новый главнокомандующий, дразнит Рим и провоцирует на Вторую Пуническую войну, 218–201 гг. до н. э. Казалось бы, ничего сложного – Рим объявляет войну и собирается отправить морские войска разрушить Карфаген. Но хитрый и расчетливый Ганнибал делает финт ушами, а именно – ВНЕЗАПНО высаживается со своей армией на суше и «обходит» римлян со спины, через Альпы. Никто даже мешать ему не стал, ведь никто не верил, что такой переход можно вообще совершить… Но Ганнибал смог. Более того, по пути ему встречались завоеванные Римом племена, которые он заранее подкупил, так что провизии и людей было в достатке. И Ганнибал спокойно начал разваливать римлян, раз за разом – сначала выезжая на элементе неожиданности, а потом с помощью своей блестящей тактики и стратегии. Ганнибал как следует подготовился, изучив военные построения римской армии, и придумал свою особую тактику, которая позволила ему выиграть ВСЕ сражения, даже те, где у римлян был сильный численный перевес. Самая известная битва произошла при Каннах – поговаривают, Ганнибал выкосил там 40–70 тыс. римских солдат, а в республике ВСЕГО жило меньше полумиллиона человек, если что. И это еще при том, что Рим старательно избегал открытых стычек с Ганнибалом, дразня и стараясь измотать его. Эту тактику придумал и использовал тогдашний консул Квинт Фабий Максим, за что ему дали прозвище «Медлительный», а тактику назвали фабианской.

И ВОТ ТУТ ВОЗНИКЛА ПРОБЛЕМА.

Да, Ганнибал блистательно и с большим удовольствием вырезал римлян, но на сам Рим выдвинуться так и не решился – и правильно, учитывая, как после Канн Сенат засуетился и начал укреплять город. У Ганнибала тупо не было столько ресурсов для осады такого большого города, и вот его армия начала таять. Сам военачальник надеялся, что против Рима поднимется вся ранее завоеванная Италия, но отнюдь – все видели в Ганнибале лишь нового завоевателя, что ничуть не возвышало его в их глазах.

Дальше вышло еще более неловко. Во время походов Ганнибала Сиракузы примкнули к нему, но с битвы при Каннах прошло уже пять лет, римляне взяли себя в руки и начали отбиваться, а также осаждать эти самые Сиракузы. А знаете, кто жил в Сиракузах? Тот самый Архимед. И он с энтузиазмом помогал мочить римлян, придумывая всякие машины и механизмы для атаки легионов. Но римляне все же взяли город, и Архимеда замочили – не в ванне, в которой он придумал свой закон, а по-настоящему. Тогдашний консул Марцелл хотел переманить его на свою сторону, но что-то пошло не так – многие говорят, что Архимед просто наорал на пришедшего римского солдата, который мешал ему чертить фигуры, и тот гладиусом провел ученому биссектрису… Но это неточно.

И вот наконец из Рима в Африку прибывает талантливый полководец Публий Корнелий Сципион. Ганнибал спешно возвращается домой, где его ждет первое в жизни поражение от войск упомянутого Сципиона. В 201 году до н. э. Карфаген сдается, лишается всех территорий, армии, флота, еще и торчит огромные суммы Риму.

Все становится хорошо – довольный Рим властвует над Средиземноморьем, попутно сделав Грецию и Македонию своими провинциями (кстати, с этого момента Рим начал перенимать греческую культуру). Но и Карфаген вопреки всему не отстает – поднимается уровень торговли, растет экономика. И Рим понял, что так будет постоянно: как бы он ни громил Карфаген, тот постоянно будет восстанавливаться и соперничать. Посетив город и обомлев от того, как быстро он оправился от поражения, римский полководец и государственный деятель Марк Порций Катон Старший так и сказал:

«Ceterum censeo Carthaginem delendam esse» – «Кроме того, я думаю, что Карфаген должен быть разрушен»

Этой фразой он заканчивал каждую свою речь. Так и поступили – римляне окончательно разгромили пунийцев и всех их союзников, а сам Карфаген разрушили до основания, жителей убили/выгнали/взяли в рабство, землю посыпали солью и прокляли. Все это действо было растянуто на несколько лет – период, называемый Третьей Пунической войной 149–146 гг. до н. э.

Стоит отметить, что жителям Карфагена дали иллюзию выбора: попросили сдать все оружие и срыть город, отстроив новый где-нибудь подальше от моря. Понятное дело, для пунийцев это была верная смерть, так что они втайне изготовили еще больше оружия и попытались дать бой. Как мы знаем, безуспешно. Карфаген горел 17 дней.

Забавный факт: с юридической точки зрения Третья Пуническая война кончилась совсем недавно, ведь римляне так и не заключили мирный договор с Карфагеном. Этот вопрос утрясли только 2 февраля 1985 г., когда мэр Рима и мэр возродившегося после долгих лет запустения тунисского города Карфагена заключили договор о мире и сотрудничестве.

1.4
Глава IV
Спартак – не чемпион. Диктатура и враги народа

Так уж вышло, что дешевое зерно и приток бесплатной рабской силы из новых провинций разорили мелких крестьян, а богатые римляне подсуетились и скупили по ничтожной цене все их земли. Как итог возникла реальная опасность, что рано или поздно все свободное население обратится в рабство. Эту неловкую ситуацию попытались разрешить братья Гракхи, Тиберий и Гай: они предложили отнять излишки земли у богатых и раздать разорившимся крестьянам, да и вообще бедным хлеб раздавать.

Понятное дело, патриции эту идею, мягко скажем, не оценили, и Гракхов вместе с их союзниками убили – в ход пошли ручки и ножки от Сенатских кресел, Плутарх назвал это гражданское побоище самым кровавым после изгнания царей. Все сильнее обострился конфликт между популярами и оптиматами – если кратко, популяры выступали за плебс и его права, а те, кто противостоял им и не хотел делиться радостями богатой жизни, были оптиматами. Изначально, конечно, основная суть конфликта была чисто в вопросе выступления в Сенате – понятное дело, Сенаторами тогда могли быть только патриции, но позднее плебс все же добился признания и членства в Сенате. Но если рассматривать частные случаи, то крайне интересно будет обратиться к противостоянию конкретного популяра и конкретного оптимата в II–I веке до н. э. Начнем с популяра, обычного пацана, который перевернул представление Рима о собственной армии.

Во время одной из войн с варварами тогдашний консул и популярный полководец Гай Марий был назначен командующим. Для войны он начал требовать больше денег и людей в легионы – Сенат не смел ему отказать, но этого было мало. И тогда Марий, сам поднявшийся с низов, сделал гениальный финт ушами – он предложил тем самым бедным людям вступить в его армию и пообещал им по окончании службы пенсию, земли и другие плюшки. Таким образом, он полностью отказался от имущественного ценза, который был важнейшим критерием отбора в армию – теперь туда могли идти любые бомжи добровольцы, что они и делали. Как итог, Рим заимел увеличенное количество легионов, состоящих из людей, которые десятками лет служили и подчинялись своему командующему. Между солдатами и командующим образовалась особая связь, и, как результат, легионы перестали подчиняться Риму или Сенату – теперь они всецело верны только своим полководцам и значку Легиона в виде орла, который, кстати, Марий и придумал.

Но и это не все – в армию стали включать вспомогательные войска не только из Италии, но и из провинций. Также Марий озаботился организацией личной гвардии полководца, своей банды, если угодно. Эту банду, особо элитное подразделение армии с большей зарплатой и авторитетом, назвали преторианской гвардией – впоследствии эти ребята фактически будут решать, кому быть императором, но это уже совсем другая история.

Такое увеличение и усиление армии сильно поспособствовало военным успехам Рима и Мария в частности – он победил тевтонов и кимвров. Вторые, к слову, так хотели внушить ужас римской армии, что переходили через снежные Альпы… голыми. И, что самое удивительное, это действительно возымело эффект, и кимвры заняли Цизальпинскую Галлию. Слабоумие и отвага, как говорится. Что так испугало римских солдат, не уточняется, есть только пара догадок. Но, как было сказано ранее, Марий все равно победил.

И вот довольный Марий возвращается в Рим и празднует двойной триумф. Казалось бы, сейчас все в его руках – у него огромное войско, преданное лишь ему, при желании он мог бы полностью отстранить Сенат и установить собственную диктатуру. Но нет, Марий был честным и порядочным парнем, обычным пацаном со двора, если угодно, поэтому он распустил войска и надеялся, что аристократичный Сенат наконец станет его уважать. Но этого в итоге не произошло. Тем не менее был еще один полководец, оптимат, который позднее получил подобную возможность и не преминул ей воспользоваться – Луций Корнелий Сулла.

Сулла начал конфликтовать с Марием почти сразу, даже будучи у него в подчинении, когда Марий был сильно моложе. Ему довольно быстро надоело воевать под началом Мария, и он начал прокачивать свой скилл военачальника отдельно, в ходе Союзнических войн (это когда провинции возникали, мол, у них прав меньше по сравнению с жителями Рима) – и вполне преуспел. Тем не менее, несмотря на все то презрение, которое испытывали оптиматы к Марию, он был военачальником номер один в Республике и вообще крутейшим человеком – Сулла же был всегда вторым. Сулле это, понятное дело, не нравилось, и в один из дней он бахнул окончательно – то были годы, когда Риму объявил войну некий Митридат Евпатор, понтийский царь (то ли македонец, то ли перс, то ли все вместе). Сулла хотел лично намять лицо понтийскому выскочке, Марий, разумеется, тоже – конфликт между двумя достойнейшими римлянами накалился как никогда. Сулла хотел все сделать по правилам: избрался консулом и вообще, как оптимат, рассчитывал на расположение Сената к своей персоне. Марий поступил более… прозаично. Он просто набрал кучу людей (популяров, конечно) и устроил БУНТ! Сулле пришлось бежать из столицы к своим войскам – Марий, конечно, выслал за ним людей, чтобы нахлобучить его и заодно забрать его войска ИМЕНЕМ СЕНАТА. Но тут Марий и увидел, наконец, то, что он сам и создал – новую схему лояльности легионов. Солдаты Суллы остались преданы ему, а людей Мария просто закидали камнями. Их логика была примерно следующей: «Ну, Сулла – наш главный. За ним и пойдем. Сначала в Рим всем лица мять, а потом в Грецию, Митридата на ноль делить». Так и поступили, объявив своего военачальника Суллу императором. Разумеется, это слово еще не употреблялось в современном понимании – в те времена imperator был лишь воинским титулом, который присуждали особо успешным военачальникам. Первым императором в данном понимании был тот самый Сципион Африканский, победитель Ганнибала из предыдущей главы.

В итоге Сулла вернулся в Рим со своими легионами, нахлобучил там всех тех, кто пытался нахлобучить его, и захватил власть, попутно объявляя Мария и его сторонников кандидатами номер один на смерть. Сам Марий сбежал, прятался по каким-то болотам и другим сомнительным местам, копил силы и обиду.

Туда-сюда, прошло несколько месяцев, Сулла навел порядок в Риме и наконец поехал делить Митридата на ноль. И ведь поделил, осталось совсем немного, чтобы разбить его окончательно… Но тут он узнал, что в Рим вернулся безумный Марий, да еще и с целым войском бомжей рабов. Сулле пришлось быстренько заключить с Митридатом мир (довольно выгодный для последнего) и поспешить обратно в Рим. Пока Сулла гнал обратно в столицу, Марий успел вырезать большинство его сторонников (довольно жестоко по сравнению с действиями Суллы ранее) и даже стать консулом. Тем не менее Марий так и не дожидался прихода Суллы и умер от старости. Говорят, в предсмертном бреду он видел себя, воюющего с Митридатом в Греции вместо Суллы.

После смерти Мария начался полный хаос и анархия, все норовили стать у руля Республики, но тут, в конце концов, пришел Батя. Сулла наконец приплыл в Италию, началась Первая Гражданская Война. Впрочем, война кончилась довольно быстро – Марий уже умер, а остальные не сильно-то и хотели выступать против сурового Суллы и его легионов. Более того, многие к нему даже присоединились, в том числе еще молодые Гней Помпей и Марк Лициний Красс.

Кончилось все тем, что Сулла перебил всех своих конкурентов и захватил власть в Риме окончательно. Поскольку подобная ситуация может расцениваться как чрезвычайное положение, то и меры должны были быть приняты соответствующие. Так и случилось – Сулла объявляет себя диктатором. Слово dictator не имело такого негативного оттенка, как сейчас. В Древнем Риме это была всего лишь особая «должность» – так назывался человек, обычно консул, который во время чрезвычайных ситуаций сосредотачивал у себя в руках всю полноту власти в республике. Диктатура должна была устанавливаться на несколько месяцев, иногда лет – Сулла решил, что пожизненная тоже нормально.

Став диктатором, Сулла ввел свои знаменитые проскрипции – что-то вроде списков врагов народа. В эти списки попадали все неугодные ему люди, да и вообще кто попало, крови было немерено. За убийства неугодных вознаграждали, за доносы – поощряли, за укрывательство разыскиваемых – казнили. Все имущество проскрипированных переходило, конечно, в руки Суллы – очень удобно. В проскрипционные списки попал совсем молодой паренек, некто Гай Юлий Цезарь, но в итоге Суллу уговорили его отпустить. Он лишь пожал плечами: «Смотрите сами, мне не жалко, конечно, но в одном Цезаре сто Мариев». Красс и Помпей, напротив, стали богатейшими и влиятельнейшими людьми Рима. Сулла очень смеялся, глядя на возвратившегося с триумфом из Африки Помпея – привезенные им слоны застряли в арках города. До сих пор точно неизвестно, назвал ли Сулла Гнея Помпея Великим в шутку или всерьез, но прозвище вполне себе прижилось.

В конце концов Сулла вырезал всех неугодных, в Сенате и в прочих аристократических кругах теперь сидели его люди, все было лучше некуда. В итоге Сулле это наскучило, и он закончил играть в диктатора. Списков больше не вывешивали, а сам Сулла демонстративно сложил с себя полномочия и спокойно доживал свою жизнь. Ну, относительно спокойно – долгие годы Суллу мучила непонятная болезнь, из-за которой его тело гнило заживо. Современники упоминали о мучениях Суллы, чья кожа превратилась в нескончаемый поток вшей. Против вшивой болезни не помогали никакие ванны и другие процессы очищения, и в итоге знаменитый диктатор Рима на старости лет умер, распространяя вонь в радиусе нескольких сотен метров, не меньше.

Став диктатором, Сулла ввел свои знаменитые проскрипции – что-то вроде списков врагов народа. В проскрипционные списки попал совсем молодой паренек, некто Гай Юлий Цезарь.

Тем временем Рим все разрастался и разрастался, но к чему это привело? Как ни печально, к новым гражданским войнам и, конечно, восстаниям рабов. Как же так вышло? Ну, с рабами все понятно – им просто надоело настолько свинское отношение к себе, что они стали восставать. Здесь и будет наша следующая историческая остановочка – 73 год до н. э., восстание Спартака, величайшее в древности восстание рабов. Чтобы узнать, что же там такого произошло, обратимся к короткой пьесе, написанной специально по этому поводу.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Римская знать – не рабы

Рабы – не римская знать

Гладиаторы – рабы, которые умеют драться

Спартак – раб, который умеет драться лучше всех

Гай Клавдий Глабр – римский претор, военачальник

Публий Вариний – римский претор, военачальник

Клодиан и Публикола – консулы Рима в 72 году до н. э.

Марк Лициний Красс – проконсул, самый крутой военачальник и богатейший человек в Риме

Гней Помпей Великий – второй самый крутой и богатый военачальник

Гай Юлий Цезарь – военный трибун и просто хороший парень

Что ж, очень интересно. Насчет слов Цезаря – они звучат в пьесе неслучайно, он действительно был крайне заинтересован в дружбе с Крассом. Впрочем, в дружбе с Помпеем он тоже был заинтересован. А может, вообще дружить всем троим?

Но подождите, куда так торопиться – кто вообще этот Цезарь?