Текст книги "Воин"

Ариана всматривалась в жесткие черты Ранульфа, понимая, что он не пойдет на другие уступки – уж точно не сейчас, когда он так разгневан.

– Что ж, – тихо произнесла Ариана. – Даю тебе торжественную клятву в том, что подчинюсь твоей воле.

Ранульф помотал головой:

– Не так быстро, демуазель. Я не позволю тебе так легко ускользнуть от наказания. У меня есть условия.

– Условия, милорд?

– Ты обратишься к вилланам и вассалам и объявишь меня лордом Кларедоном. Ты прилюдно принесешь мне клятву и скажешь, что считаешь меня своим сюзереном.

– Но… женщины не приносят клятву!

– Это будет символический жест, не более того. Я хочу, чтобы ваши люди увидели, как ты мне подчинишься, и охотнее пошли за мной.

– Я сделаю, как ты хочешь.

– Это не все. С этой минуты ты будешь мне прислуживать. Мой оруженосец ранен по твоей вине, поэтому ты будешь выполнять его обязанности. Ты будешь помогать мне, как это делает слуга, – выполнять все то, что я требую от него, до тех пор, пока он не оправится достаточно, чтобы снова приступить к своим обязанностям.

Ариана медленно кивнула. Несомненно, Ранульф намерен продемонстрировать ее покорность, вынудив ее публично играть роль служанки, и это слишком высокая цена – если бы не возможность сохранить жизни людей отца.

– Но и это не все. Я требую от тебя безоговорочного послушания. Ты будешь выполнять каждое мое желание и малейшее требование.

Ариана почувствовала, как ее пальцы сами по себе сжимаются в кулаки, но не смела показать и признаков бунта.

Она кивнула.

– Ты дашь мне клятву, демуазель.

Понимая, что выбора у нее нет, Ариана склонила голову.

– Вот она, милорд, – серьезно произнесла она. – Даю слово и клянусь, что буду подчиняться во всем, выполнять обязанности слуги и пытаться убедить обитателей Кларедона принять вас, милорд, как их полноправного сюзерена.

Ранульф настороженно следил за Арианой, не желая ей верить и еще больше не желая доверять собственным чувствам. Голос ее дрожал, то ли от облегчения, то ли от не пролившихся слез, и взывал к его участию. Ее близость возбуждала: Ранульф обонял ее аромат – едва уловимый сладкий запах розового масла и теплой женщины – и остро чувствовал витавшее между ними напряжение. Ариана без усилий пробуждала в нем первобытные инстинкты. Ранульф ощутил, как у него в паху все напряглось, стало тяжелым и напитым, и выругался про себя.

Он добился от Арианы обещания покорности, получил обет безоговорочного послушания. Так отчего же у него такое чувство, будто победитель здесь она, а он – побежденный?

Глава 7

В переполненном большом зале стояла мертвая тишина, такая, что можно было услышать, как в устилающем пол тростнике, шуршит мышь. Лишь огонь, потрескивающий в огромном каменном очаге в дальнем конце длинного зала, нарушал эту тишину.

Ариана смотрела в толпу, глядя на своих людей в первый раз после падения Кларедона три дня назад. Она видела печаль и сострадание на лицах тех, кто служил ей всю жизнь: священник Кларедона, отец Джон; его помощник – ее сводный брат Гилберт; ее портнихи; кухонные работницы и служанки, в том числе и нахалка Дина; пажи и мальчишки, исполнявшие бесчисленные домашние обязанности. Однако Ариана не увидела ни сенешаля замка, ни управляющего – никого из высших должностных лиц. Наверняка Ранульф посадил их под замок за отказ признать его лордом.

Все взгляды устремились на леди Кларедон, которая стояла на коленях, склонив голову, и давала клятву верности Черному Дракону Вернею.

– Новый лорд Кларедон просит вас сложить оружие и заняться своими делами, – говорила Ариана по-английски, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрожал. – Он обещал, что больше ничья кровь не прольется, если мы не будем причинять ему неприятности и станем хорошо служить.

Перед глазами все расплывалось. Она чувствовала себя последней предательницей.

Она повторила то же самое по-французски для нормандских завоевателей, а потом нерешительно посмотрела на Ранульфа, отчаянно желая, чтобы короткая шелковая головная накидка была хоть немного больше и скрыла ее от этого пронизывающего взгляда. Во время церемонии его суровое лицо оставалось ледяным и невыразительным, а сейчас он смотрел на нее так пристально, что Ариана едва не задрожала. Теперь она прекрасно понимала, как он заслужил пугающее имя Черный Дракон.

Ранульф объявил, что начинается пиршество, и толпа понемногу рассеялась. Вассалы сели за длинные, положенные на козлы доски, принесенные сюда для пиршества. Самые знатные из них устроились за столом лорда на деревянном возвышении в передней части зала. Ариана, не получив никаких распоряжений, последовала за Ранульфом к его месту и остановилась, ожидая, пока он усядется на стул с резной спинкой – один из двух стульев со спинкой во всем зале. Она взяла графин, налила ему в кубок вина и покорно встала позади стула, готовая прислуживать.

Слабая улыбка тронула губы Арианы, когда она вспомнила, как недавно Ранульф приказал ей убрать на место его военное снаряжение. Расстегивая окровавленный меч, она поморщилась и тут же заслужила нагоняй, ненамного больше терпения проявил Ранульф и при ее последующих действиях. Хоть Ариана и была высокой, ей все же пришлось встать на табурет, чтобы стянуть ему через голову кольчугу, а потом она пошатнулась под ее весом, и Ранульф отнял у нее кольчугу и сам надел ее на деревянную форму.

Увидев, что шерстяная туника лорда пропитана кровью, Ариана резко втянула в себя воздух.

– Рано радуешься, демуазель, – сухо бросил Ранульф. – Это всего лишь царапина.

Когда он обнажил торс, Ариана поняла, что Ранульф здорово недооценивает серьезность своих ран. Конечно, воспаленные проколы у него в боку казались булавочными уколами по сравнению с некоторыми ранами, полученными в предыдущих битвах, однако и они могли стать опасными, если бы начали гноиться. Ариана предложила ему промыть раненые ребра и приложить компресс из трав, но Ранульф холодно отказался, заявив, что не доверяет ее снадобьям – вдруг они приправлены ядом? Судя по его тону, он уже начал жалеть, что заставил ее прислуживать себе вместо раненого оруженосца.

– Тебя что-то развеселило, леди?

Ариана вздрогнула, сообразив, что Ранульф обернулся и уставился на нее своим холодным взглядом. Она осторожно придала лицу бесстрастное выражение.

– Нет, милорд. У меня нет причин для веселья.

– У меня опустел кубок. Налей еще вина.

Ариана поспешно повиновалась, стиснув зубы, – так повелительно Ранульф это сказал, хотя она и признавала с неохотой, что его необычный способ отправлять правосудие весьма действенен.

И хотя Ариане ужасно не хотелось этого признавать, она прекрасно понимала, что выбранное им наказание весьма милосердно. После нападения на его отряд, после гибели и ранения его людей новый лорд Кларедон имел полное право прибегнуть к сокрушительным мерам. Другие лорды в подобных обстоятельствах вырезали целые деревни, в своем стремлении отомстить подвергали пыткам и убивали даже женщин и детей.

Высоко подняв голову, Ариана простояла за спиной у Ранульфа всю трапезу, готовая предвосхитить любое его желание и не дать ему повода для очередного выговора. Слуги вносили большие куски вчерашнего хлеба, служившие мисками и тарелками.

Во время еды – сначала густой суп, потом жареное мясо, а под конец сыры и сладкие вина – он лениво переговаривался со своими рыцарями. Ариана подозревала, что блюда приготовлены, не так хорошо, как это бывало под ее руководством, но все же еда пахла восхитительно. За последние четыре изнурительных дня она совсем потеряла аппетит, поэтому чувство голода застигло ее врасплох.

Ариана с радостным облегчением увидела, как Ранульф, наконец, взглянул в ее сторону.

– Можешь пойти поесть, демуазель.

Прикинувшись равнодушной, Ариана поспешно отошла от стола, пока он не передумал, и отыскала себе местечко в противоположном конце зала, как можно дальше от лорда. Она почувствовала, что Ранульф впился в нее взглядом, когда отец Джон и его помощник Гилберт радостно вскочили на ноги, приветствуя ее.

Гилберт, юноша шестнадцати лет, был ее сводным братом – сыном отца и невольницы, работавшей в полях. По закону внебрачный сын от служанки не мог наследовать владения своего благородного отца, но Гилберт никогда не возмущался этими ограничениями и не обижался на свое низкое происхождение. Высокий и худощавый, он совершенно не годился для того, чтобы стать рыцарем, однако его проворство и ум снискали ему расположение отца-лорда и его жены, матери Арианы.

Собственно, именно леди Констанция вытащила Гилберта из безвестности, избавив его от ужасающей доли невольника, и позаботилась, чтобы он получил образование в церкви, которая одна занималась, обучением. Констанция повела себя по отношению к Гилберту исключительно великодушно, потому что сама не могла больше родить своему супругу детей. Профессия церковнослужителя пользовалась большим спросом. Многие знатные люди умели немного писать, однако в основном они полагались в таких вопросах на служителей – те вели для сенешалей и управляющих переписку и счета.

– Миледи! – вполголоса сердито воскликнул Гилберт, сев рядом с ней на скамью. Ариана вздрогнула. Этот юноша обладал мягким характером и исключительно вежливыми манерами, но на этот раз его бледное лицо пылало от негодования. – Мне очень больно видеть, какой позор навлек на вас этот черный дьявол!

Ариана решила, что будет глупо добавлять масла в огонь.

– Это вполне терпимо, – успокаивающим голосом ответила она.

– Но он так отвратительно обращается с вами!

– Он не сделал мне ничего плохого, Гилберт.

Отец Джон выбранил юношу и велел замолчать. Пока Ариана подкреплялась, священник перечислял ей события, случившиеся за три дня ее заключения. Похоже, новый хозяин полностью вошел в дела Кларедона и распоряжался всем.

– Но мы не отчаиваемся. О вашем мужестве говорят абсолютно все, леди.

– О моем?

– Да, о том, что вы помешали Черному Дракону творить беззаконие и помогли бежать лорду Саймону. Вы подарили надежду всем нам.

– Боюсь, надежды ложные. – Ариана украдкой кинула взгляд в дальний конец зала, где сидел со своими людьми Ранульф. – Все, чего я добилась, – это вызвала у вас желание мстить.

– Говорят, он сам дьявол, – испуганным голосом пробормотал отец Джон.

Гилберт нахмурился:

– Какими подлыми мерами он заставил вас покориться? Ходят слухи, что он угрожал убить раненых пленников, а вы выторговали их жизни в обмен на то, что подчинитесь ему, миледи.

– Он справедливо разгневался на то, что на его людей было совершено нападение, – пробормотала Ариана.

– Но так оскорблять вас… Проклятый дьявол! Пусть бы его громом поразило за то, что он вас обесчестил!

– Он не обесчестил меня. Он всего лишь отказался признать меня леди.

– Он не взял вас в свои наложницы?

Кровь бросилась в лицо Арианы. Гилберт предположил то, в чем наверняка уверены все обитатели замка.

– Нет, не взял. Он не хочет придавать законную силу контракту о помолвке. Он собирается отречься от него – и от меня.

Ее заверения не уменьшили гнева юноши.

– Все равно, он обесчестил вас таким публичным унижением. Если бы я только умел держать в руках меч! Клянусь, я убил бы его на месте!

– Гилберт! – резко воскликнула Ариана. – Даже и думать не смей о таком опрометчивом поступке! Если ты бросишь вызов новому лорду, поплатишься жизнью. Лорд Ранульф убит и ранил уже слишком многих, и я не хочу больше смертей. Придется потерпеть, пока не вернется отец… Может быть, лорд Уолтер еще сумеет доказать свою невиновность. Вы должны сказать людям, отец Джон, – никаких больше нападений из засады на лорда Ранульфа и его людей, вы меня поняли? Теперь он здесь лорд, и с этим нужно считаться.

– Да, миледи. Хотя мне и претит признавать хозяином такого жестокого рыцаря.

– До сих пор он не был жестоким, – неохотно произнесла Ариана. – И в его возмездии за сегодняшнее нападение нет ничего чрезмерного. И хотя выставлять тела убитых врагов на стене – варварство, он имеет на это право.

– Но, миледи, недавно лорд Ранульф отдал мне распоряжение похоронить их.

Ариана с облегчением посмотрела на него.

– Вот видишь, Гилберт? – обернулась она к брату. – И Дракона можно урезонить.

Юноша сжал кулаки:

– И все равно я возмущен тем, как он обращается с вами, миледи.

– Я знаю. Но честно сказать, не так уж это и тягостно. В данных обстоятельствах он повел себя весьма сдержанно.

Кинув на Ранульфа еще один взгляд, Ариана обнаружила, что он бесстыдно рассматривает ее, и поспешно отвернулась. Неодобрительное выражение его лица не сулило ей ничего хорошего. Замолчав, она занялась едой.

Она обеспокоилась бы еще сильнее, если бы услышала разговор в противоположном конце зала, где вассал Ранульфа, Пейн Фицосберн, упрекал его.

– Нужно было повесить их, – непреклонно заявил Пейн, осмеливаясь критиковать своего сюзерена. – Ты слишком снисходителен, милорд.

– Если я могу так добиться послушания от здешних людей, – спокойно ответил Ранульф, – то от моей терпимости будет польза.

Пейн осушил кубок с вином.

– Верно, но я боюсь, что ты думаешь скорее членом, чем головой.

Ранульф повернул голову и прищурился, глядя на вассала:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Только то, что твоя невеста, похоже, околдовала тебя.

Ранульф окаменел.

– Она больше не невеста мне, и я не вижу логики в твоих нападках.

Неужели Ариана – колдунья, наложившая на него заклятие?

Его взгляд снова приковался к Ариане. Она держалась с царственной грацией королевы, несмотря на унизительное испытание, в которое он ее вовлек, заставив прислуживать ему на виду у всех людей.

Может, в разговорах о колдовстве и содержится доля истины? Его сильно влекло к Ариане…

Менестрель, уже начавший бренчать на виоле, попросил у лорда дозволения развлечь собравшихся балладой. Ранульф кивнул, но слушал вполуха, с нетерпением дожидаясь, когда вернется Ариана, и, не обращая внимания на свирепые взгляды, которые бросал на него привлекательный юный блондин, сидевший рядом с ней.

По мнению Ранульфа, прошло слишком много времени, пока Ариана покончила с трапезой и вернулась на свое место у его стула.

Он скривил губы, когда она подошла:

– Что вы там так серьезно обсуждали? Замышляли, как меня уничтожить?

Ариана вспыхнула.

– Нет, милорд, мы разговаривали о погребении умерших. Благодарю вас за вашу милость.

Ранульф с подозрением посмотрел на нее, словно не доверяя ее благодарности.

– Еще мы говорили о положении семей тех, кто погиб, – добавила Ариана. – Этот вопрос касается и вас. Теперь вы отвечаете за их благосостояние, как лорд Кларедон.

– Я прекрасно знаю свои обязательства, демуазель.

– Значит, вы сделаете что-нибудь, дабы обеспечить их? Я уверена, что вы не дадите им голодать. Вы согласились обращаться с обитателями Кларедона милосердно – или я должна напомнить вам о нашей сделке?

Ранульф усмехнулся опасной улыбкой, от которой сердце ее сильно заколотилось.

– Возможно, ты должна напомнить о ней себе, леди. Если это и есть твое «беспрекословное повиновение» мне, ты уже нарушила клятву.

Мечтая, чтобы сердце перестало так колотиться, Ариана проглотила язвительный ответ и в душе вздохнула, приготовившись к длинному вечеру.

Наконец покончили с последним блюдом и убрали со столов. Похоже, общество приготовилось к долгой пирушке с вином и шумным весельем – уже заиграла музыка и началась игра в кости.

– Вы позволите мне удалиться, милорд? – спросила спустя некоторое время Ариана.

Ранульф покачал головой:

– Твои обязанности еще не закончены. Иди, вели приготовить мне ванну и возвращайся назад.

Ариана выполнила распоряжение, отыскав нескольких наиболее верных слуг Кларедона и приказав наполнить ванну в покоях нового лорда.

Вернувшуюся в зал Ариану ждал весьма неприятный сюрприз – несколько женщин замка крутились у стоявшего на возвышении стола, явно пытаясь привлечь к себе внимание лорда, и Ранульф благосклонно смотрел на них с беспечной улыбкой на устах.

Когда он искренне улыбается, он просто потрясающий мужчина, с досадой думала Ариана. Его суровое лицо смягчается, становится нежнее, он излучает неотразимое обаяние.

Словно почувствовав ее взгляд, Ранульф повернул голову, и его глаза жарко впились в ее. Его улыбка моментально сменилась вызовом, куда яснее слов сказав Ариане, что между ними борьба.

Она с неохотой заняла свое место рядом со стулом Ранульфа, но тут у входа в зал началась суматоха. Посмотрев туда, Ариана увидела рыцаря в доспехах. Он шел к возвышению, а следом двое воинов тащили хромающего стонущего человека.

Ариана узнала в нем одного из новичков-ремесленников Кларедона. Когда его отпустили, ноги его подкосились и он упал ничком на тростник. Туника на нем была разорвана до пояса, на обнажившихся плечах и спине виднелись окровавленные рубцы. Очевидно, его выпороли.

В зале наступила мгновенная тишина.

Айво Райдфорт, рыцарь, командовавший в замке, пока лорд был в отъезде, встал со своего места за высоким столом и обратился к Ранульфу:

– Милорд, я тебе об этом уже рассказывал – этот случай требует твоего решения. Этого мерзавца поймали, когда он воровал оружие.

Ранульф сузил глаза, глядя на распростертого на полу мужчину.

– Кто он такой?

– Подмастерье кузнеца, милорд. По имени Эдрик. Он украл около дюжины мечей и кинжалов, в том числе один с рукояткой, инкрустированной драгоценными камнями.

– Что ты скажешь в свое оправдание, Эдрик? – требовательно спросил Ранульф по-английски, хотя и с сильным акцентом, и надежда Арианы на то, что он не понимает этого языка, рухнула.

Окровавленный Эдрик с трудом встал на колени, посмотрел на своих обидчиков гневным, полным боли взглядом и опустил голову.

– Я задал тебе вопрос! – рявкнул Ранульф. – Отвечай!

– Мне… было нужно оружие, милорд, – хрипло произнес Эдрик.

– Зачем?

– Выбить из него признание, лорд? – спросил страж, не услышав ответа пленника.

Глядя на это, Ариана не выдержала.

– Милорд, позвольте мне сказать?

Ранульф перевел на нее свой пронзительный взгляд.

– Должно быть, тут какая-то ошибка. Эдрик никогда не совершал нечестных поступков. Он не мог украсть, я уверена.

– Тогда объясни кражу оружия!

– Эдрик… – обратилась она к кузнецу по-английски. – Зачем ты взял мечи? Может, ты хотел поработать над ними в кузнице?

– Нет, миледи, я не буду врать. – Он осторожно посмотрел на Ранульфа. – Я… это просто… Я не хотел, чтобы с вами что-нибудь случилось, миледи. Кто-то должен вас защитить.

– Ты собирался защищать поместье?

– Да, ради вас и лорда Уолтера.

Ариана закусила губу, а Ранульфа снова захлестнуло гневом – гневом на Ариану. Это новое происшествие, случившееся почти сразу после нападения из засады, является достаточным доказательством – все беды идут от нее. Своим дерзким неповиновением она подвергает опасности его людей и его власть.

– Вот к чему приводит снисходительность, Ранульф, – сердито пробормотал Пейн, причем достаточно громко, чтобы Ариана его услышала. – Если уж просто кузнец собирается бросить тебе вызов…

– Он уже получил двадцать одну плеть, милорд, – сказал Ив, – и тебе решать, заслуживает ли он дальнейшего наказания.

– За воровство он должен лишиться руки, – предложил еще один рыцарь.

Ариана резко втянула в себя воздух. Отрубание руки считалось обычным наказанием за воровство, но ведь это не просто воровство.

– Милорд! – воскликнула она, обращаясь к Ранульфу как можно убедительнее. – Молю вас, проявите милосердие! Он украл не для наживы, а только для того, чтобы оборонять замок. Если вы должны кого-то покарать, пусть это буду я!

Ранульф стиснул зубы. Ариана снова склоняет его к милосердию? Он постарался, очерстветь сердцем, проклиная свое нелепое желание поддаться мольбе, светившейся в ее глазах. Если он будет смягчаться всякий раз, как она на него посмотрит, его власть пошатнется.

Однако это первое настоящее испытание его правления. Что лучше – милосердие или беспощадность?

– Он собирался оборонять замок? – повторил Ранульф негромким голосом, полным презрения. – От меня? Многие сочтут, что такое преступление страшнее воровства. Это измена, попытка свержения своего сюзерена.

Не зная, что ответить, Ариана промолчала.

Его суровый взгляд буквально вонзался в нее.

– Видишь, к чему привела твоя непокорность, демуазель? Если бы ты сдала замок вместо того, чтобы сопротивляться мне, если бы ты подчинилась приказу короля, мне бы не пришлось защищаться от брошенных мне отовсюду вызовов.

– Да, милорд, – прошептала Ариана со страданием во взоре.

Ее раскаяние слегка умерило гнев Ранульфа. Он сел и уставился на нее в повисшей в зале тишине.

Тут резко вмешался Пейн, словно почувствовав, что решимость лорда поколебалась.

– Преступника должно сурово покарать, даже если и не отрубать ему руку.

– Запороть мерзавца до смерти, – предложил кто-то.

Внутренне содрогаясь, Ранульф медлил. Он ненавидел плети, испытывая отвращение к этому виду наказания, хотя время от времени вынужден был прибегать к нему. Нельзя пренебречь наказанием преступника только потому, что тебе омерзительна порка.

Но прекрасные серые глаза Арианы не отрывались от него, моля о милосердии.

Он все еще медлил с решением, и среди его рыцарей разгорелось бурное обсуждение достоинств и недостатков различных видов наказания.

Спор продолжался до тех пор, пока Ранульф не поднял руку:

– В данном случае двадцать одна плеть – достаточная кара.

Он чувствовал на себе возмущенный взгляд Пейна, но решил не обращать на него внимания. Ранульф поманил одного из воинов.

– Заприте вора в подземелье. Пусть как следует подумает о своем преступлении и безрассудности.

Услышав это, Ариана с облегчением и благодарностью выдохнула. Она понимала, как тяжело далось Ранульфу это решение. И в данном случае Ранульф проявил себя одновременно милосердным и справедливым.

– Благодарю вас, милорд, за ваше милосердие, – негромко произнесла она. – Вы позволите мне осмотреть раны Эдрика?

К ее некоторому изумлению, Ранульф коротко кивнул, давая свое разрешение. Впрочем, он ей по-прежнему не доверял, потому что приказал Пейну находиться рядом, пока она будет обрабатывать раны.

Собрав нужные снадобья, она вернулась в комнатку возле кухни, куда приволокли Эдрика. Избитый плетями кузнец лежал на животе на тюфяке. Тунику с него уже сорвали. Кровоточащие раны на его исхлестанной спине выглядели ужасно, но отрубленная рука была бы еще ужаснее, размышляла Ариана, опускаясь на колени перед тюфяком.

Эдрик очень страдал от боли, но стоически терпел прикосновения ее нежных рук, пока она промывала раны ароматическим маслом, чтобы успокоить истерзанную плоть. Оба вздрогнули, когда внезапно в дверном проеме возник Ранульф.

Пейн сердито поджал губы, но отошел в сторону, пропуская своего сюзерена.

– Что-то неладно, милорд? – в замешательстве спросила Ариана.

– Нет. Можешь продолжать.

Она продолжила свое занятие. Ранульф подошел ближе, заставив себя смотреть. Хотя он ничего не объяснил Ариане, ему хотелось увидеть, как она ухаживает за ранеными. Если она достаточно искусна в этом, ее услуги могут оказаться полезными и его пострадавшим людям, в том числе и серьезно раненному оруженосцу.

Поэтому он молча смотрел на мужчину, лежавшего на тюфяке. Спина кузнеца выглядела сплошной кровоточащей массой, но Ранульф не отводил глаз, хотя это зрелище вызывало мучительные воспоминания о собственной юности.

Сколько раз лежал он точно так же в страшных мучениях, со спиной, которую плеть превратила в сплошную рану! С той только разницей, что кузнеца выпороли хлыстом из бычьей шкуры, а бич его отца был сделан из сплетенных вместе стальных цепочек.

Ранульф буквально ощутил, как стоит, голый, на коленях на холодном каменном полу Вернея, окаменевший от боли, дрожащий, отчаянно пытающийся удержать крик при каждом жестоком ударе по спине, а его маленькое сердечко наполняется ненавистью к зверю-отцу и к распутнице матери, чья измена лорду и навлекла на него эту пытку.

В этот момент Ариана посмотрела вверх и испуганно вздрогнула.

Его глаза… Ариана с трудом подавила вскрик, увидев страдание в этих янтарных глазах. Она видела неприкрытую боль и понимала, что оказалась свидетельницей невыразимой ранимости, чувствовала, что смогла заглянуть прямо в душу к Ранульфу. Этот гордый, сильный, полный жизни мужчина хранил там какую-то глубоко, очень глубоко спрятанную боль…

Внезапно плечи Ранульфа распрямились, мучительное выражение исчезло с его лица, сменившись хмурой, невыразительной маской.

– Ответственность за его преступление лежит на тебе, демуазель, – произнес он безжизненным голосом.

Не в силах искренне опровергнуть это обвинение, Ариана промолчала.

Ранульф резко повернулся и вышел из комнаты. Когда он скрылся из виду, старший вассал шагнул вперед.

– Думаю, ты довольна, леди, – мрачно сказал Пейн, – тем, что сумела всем показать слабость Ранульфа. Он никогда не прикажет запороть человека насмерть. Он от одной мысли будет мучиться сильнее, чем проклятый преступник.

– Что… вы имеете в виду?

– Ранульф знает, как жалит плеть. Отец хорошо его учил.

– Его отец?

– Да, Ив, благородный лорд Верней, – с презрительной насмешкой в голосе произнес Пейн, посмотрев прямо на нее. – Ты видела спину Ранульфа?

– Эти жуткие шрамы… – прошептала Ариана.

– Да, те шрамы. – Сжав кулаки, Пейн внезапно объявил, что подождет в коридоре, и быстро вышел из комнатки, словно не доверяя себе – как будто боялся, что, оставшись рядом с ней, не сдержит гнева.

Дрожащими руками Ариана приложила оставшиеся припарки, но мысли ее унеслись к Ранульфу.

Когда Эдрик пришел в себя после обморока, Ариана напоила его травяным отваром, который велела сделать в кухне. Она выразила сожаление по поводу перенесенных им страданий, но заставила понять, что он должен принять Ранульфа как лорда Кларедона, как это сделала она. Возможно, это и не совсем правда, думала Ариана, но нельзя же допустить, чтобы из-за нее пострадал кто-нибудь еще.

Когда она все закончила, стражи отнесли Эдрика в подземелье, а Пейн отвел Ариану обратно в большой зал. Пока ее не было, здесь возобновилась пирушка, и стропила звенели от веселых песен и хохота. Казалось, ничего и не произошло.

Ранульф вдруг встал и, коротко кивнув, велел ей следовать за ним. Без возражений Ариана пошла следом за ним прочь из большого зала, ощущая на себе взгляды бесчисленных глаз, понимая, что многие считают, будто она делит с Черным Драконом постель.

К ее удивлению, Ранульф направился не в свои покои этажом выше, а в небольшую комнату рядом с ними. В комнате стоял полумрак, горела лишь одна свеча да в медной жаровне тлели обогревающие помещение угли. На тюфяке лежал юноша, укутанный шерстяными одеялами. Ариана узнала в нем Берка, оруженосца Ранульфа. Раненый юноша весь пылал в лихорадке, но находился в сознании.

Ранульф опустился рядом с тюфяком на одно колено и прикоснулся к здоровому плечу Берка:

– Как ты, парень?

Ариана еще никогда не слышала у него такого мягкого и ласкового голоса.

Юноша сглотнул и слабым голосом ответил:

– Неплохо, милорд.

– Я слышал, что стрелу извлекли целиком?

– Да, милорд… мне повезло.

Ранульф стиснул зубы, приподнял голову Берка и поднес к его губам кубок.

– Поспи. Я загляну к тебе завтра.

Больше он не произнес ни слова, но на лице его снова появилось мрачное, хмурое выражение, которого она так боялась. Ариана думала об этом, поспешая вслед за Ранульфом по каменному коридору в его покои.

К ее смятению, там их ждала служанка Дина с похотливым блеском в глазах. С соблазнительной улыбкой она встала на колени рядом с ванной, очевидно, приготовившись помочь лорду искупаться – и сделать все другое, что он пожелает.

И тут Ариану поразила пронзившая ее ревность. Да какое ей дело до того, кому Ранульф дарует свое внимание? Пусть развлекается хоть с дюжиной служанок! И все же, когда он отослал женщину, Ариана ощутила непонятное удовлетворение.

Но как только разочарованная Дина ушла, Ариана поняла, что рано торжествовала. Раз нет ни оруженосца, ни служанок, помогать Ранульфу купаться придется ей.

– Я жду, демуазель, – бросил он негромко, и сердце ее учащенно забилось.