Текст книги "Союз страстных сердец"

Глава 7

– Что ты делаешь?

Марджери замерла с ложкой в руке. Помедлив, закрыла рот и выпрямилась. Проследила, как с ложки капли падают в тарелку, и опустила ее. Ей не сразу удалось взять себя в руки, но через пару секунд она уже спокойно смотрела на стоявшего напротив Эврара.

Последний раз она видела его несколько дней назад, когда Жанна оставила дверь открытой. Больше она так не поступала. Марджери сама убедительно просила ее этого не делать и заметила, что Жанна рада.

К счастью, произошедшее осталось тайной, и Марджери удалось избежать наказания. Однако стражника, сопровождавшего в тот день служанку, все же выгнали со службы.

Марджери благоразумно решила, что не стоит задавать вопросов, убедила себя, что может спать спокойно, и вот теперь перед ней стоит Эврар еще более грозный, чем прежде.

Похоже, он явился прямо с площадки для тренировок. Видимо, кто-то донес, что она пожелала обедать в Большом зале. Она не раз наблюдала за ним, видела, как ловко он орудует мечом, как, присев, упирается пятками в землю, и ни один человек не может его сдвинуть. Он и сейчас выглядел суровым и твердым, но все же она чувствовала, что после их разговора в коридоре что-то изменилось. И дело не в том, что он разрешил ей одной ходить в уборную, хотя и это было много, а в том, как он смотрел на нее. А ведь они говорили совсем недолго.

Теперь Эврар позволял себе задерживать на ней взгляд, чего не делал, когда они встретились впервые. Она привыкла, что мужчины не сводят с нее глаз, но ведь он не похож на остальных.

Теперь он смотрел на нее так, будто она была большой загадкой, а не разглядывал, как прочие, глаза или волосы. Несколько раз, повернувшись, она замечала, что взгляд его прикован к ее бедрам. Она готова была поклясться, что в тот момент шея его становилась пунцовой. И вдруг она ощутила легкое возбуждение, которого от себя не ожидала.

Мужчин она знала отлично и старалась лишний раз не иметь с ними дел. Жосс, ее первый любовник, был намного старше, никогда не позволял себе быть жестоким или грубым. Все оказалось не так ужасно, как она ожидала, и плата была высокой. Однако Руль был другим, он любил причинять боль. Мужчины относились к ней по-разному, но у всех она видела жадный блеск в глазах. Даже в ледяном взгляде Иэна в ту ночь мелькнул интерес, никак не связанный с произошедшим.

Эврар не смотрел на нее, как все мужчины. Будь она уверена, что он ответит, непременно спросила бы, почему. Но не решилась и мучилась бессонными ночами сомнениями и догадками. Не думала даже о побеге, возвращении Иэна или родных, а мечтала об Эвраре.

Может, не просто так он, поймав ее в коридоре, не наказал, даже не отругал? Завел разговор, спрашивал о семье. Хотелось верить, что никакой тайной цели он не преследовал, может, даже хотел помочь. Личный охранник Иэна… и для нее он стал важным человеком.

Марджери больше не боялась подходить к окну, напротив, проводила, глядя в него, большую часть времени, стараясь разглядеть знакомую фигуру не только на площадке.

Сейчас он стоит в шаге от нее, кожа блестит от пота, дыхание тяжелое. Он повернулся, и шея его хрустнула, в воздухе появился запах раскаленного железа и какой-то травы, с которой он, вероятно, принимал ванну.

Не осознавая, что делает, Марджери втянула носом воздух, глубоко-глубоко, чтобы ощутить под этим запахом другой – запах его тела. И потом невольно напряглась, пытаясь сдержать нахлынувшие чувства. Она уже испытывала нечто похожее накануне, когда была в комнате Эврара. На полу валялась брошенная туника; она поднесла ее к лицу и вдохнула так же глубоко, как сейчас, прежде чем отложить в сторону.

Она вспомнила, как он разглядывал ее бедра. Представляет ли он, как они выглядят без одежды? Собственная фигура всегда казалась ей неправильной. Сестра, например, обладала округлыми формами везде, у нее же грудь была небольшой, а бедра широкими, что невозможно скрыть даже пышной юбкой. Ни один мужчина не считал это недостатком, а Эврару, похоже, даже нравилось.

О чем же он хочет с ней поговорить? Предположений никаких не было.

– Я велел принести эль и побольше лука с маслом.

– С маслом?

– Его вкус кажется мне странным.

Сможет ли она когда-то привыкнуть к такому изыску, как масло оливы? Жосс и Руль питались отменно, но роскошь яств замка Уорстоуна недосягаема. Возможно, такие столы в этой стране накрывали только самому королю, к подобной кухне лучше не привыкать. Да, она просила Жанну приносить разные блюда, но делала это скорее из стремления к общению, она искренне хотела, чтобы они стали подругами.

– Сколько блюд тебе принесла сегодня Жанна?

Марджери старалась сохранить равнодушие на лице.

– Десять.

– Сколько ты вернула обратно?

– Девять.

– У Жанны есть и другие обязанности.

Марджери в этом не сомневалась, но только вот это не согласуется с ее собственными планами.

– Как ты оказалась в Большом зале?

– Подумала, что мне лучше есть в зале, ведь отсюда ближе до кухонь, чем от моей комнаты. Жанна может выполнять и другие обязанности, пока не нужна мне здесь.

Эврар окинул взглядом полутемный зал, похожий сейчас на пещеру, и опустился на скамью рядом с ней. Стол был огромный, но разделявшее их расстояние – не больше длины ложки. Когда он тяжело положил руки на дубовую столешницу, Марджери вздрогнула и произнесла:

– Угощайся.

Он окинул взглядом плотный хлеб, отличающийся от воздушных булочек, которые Жанна принесла вначале, и взял кусок. Она подвинула к нему тарелку с блюдом из бобов. Он охотно макнул в соус хлеб и принялся жевать.

Марджери наблюдала за ним, все отчетливее понимая, что он появился здесь неспроста, что-то случилось. Надо быть осторожнее, ведь она не хочет потерять то, что дала ей эта маленькая победа, нельзя допустить, чтобы он лишил ее полученной свободы и ограничил больше прежнего. В покоях Иэна было несколько комнат, уборная находилась в конце коридора. Ничто не мешает Эврару запереть ее в комнате без дозволения выходить даже туда.

– Я ведь не пыталась выйти на улицу, – произнесла она. – Моя комната всего лишь этажом выше.

Он жевал, проглатывал кусок и макал в соус следующий.

– Если мне удастся выйти на улицу, ты сразу меня увидишь, ведь ты все время на площадке.

Он перестал жевать и пристально посмотрел на нее. Затем прищурился и шумно сглотнул. Только тогда Марджери поняла, в чем призналась – в слежке за ним. Она не просто смотрела в окно от скуки, у нее была цель, и она точно знала, когда он бывает на площадке и чем поминутно занимается.

Марджери густо покраснела, отчего стало стыдно еще больше, но она не могла справиться с эмоциями.

Эврар взял стоящую перед ней чашу и сделал глоток. Учитывая, какие подавали блюда, неудивительно, что это был эль. Удивило другое: она за ним следила. За ним, а не просто за тренировками солдат.

Марджери ничего не сказала о погоде, как и о том, что мальчишки, играя, сломали загон для свиней, и теперь те носились по двору и визжали. Это внесло хаос, пришлось остановить занятия, но люди по его приказу быстро навели порядок.

Эврар поставил пустую чашу, но не отломил следующий кусок от хлеба – горбушка так и осталась лежать на блюде недоеденной. Еще недавно он был страшно голоден, но внезапно еда перестала его интересовать. Желание не исчезло, оно лишь видоизменилось. Предмет был совсем рядом, за этим столом, однако совершенно для него недоступен. Слишком хрупкая фигура для человека, обладающего внутренней силой. Его невообразимо влекло к ней.

Все люди при первой встрече с ним замирали и смотрели во все глаза. Некоторые даже открыв рот. Многие подходили ближе, чтобы сравнить рост, и только потом представлялись.

Эврар хорошо помнил, как сверкнули глаза Марджери, когда она увидела его впервые, но потом любопытство исчезло, она смотрела так же, как, например, на Жанну, говорила, как со всеми прочими.

Кто же она такая? Как осмелилась пригласить его отобедать с ней? Вопрос возникал не в первый раз и, видимо, не в последний. Об этой женщине почти ничего не известно. Все сказанное ею вполне могло быть ложью. Может, она давно знает Иэна и появилась здесь с какой-то тайной целью? Может, она шпион Иэна, потому следит за ним? Необходимо понять, что она пытается о нем выяснить. Вероятно, ее цель – он, а вовсе не положение в кругу приближенных лорда Уорстоуна.

Марджери поерзала на месте, потянулась к булочке, взяла ее и сразу положила обратно.

Эврар проводил ее руку взглядом. Что ж, очень может быть, что его предположения не далеки от истины. Он не привык к вниманию женщин, одно лишь предположение, что она может испытывать к нему интерес, заставляло находить другие тому причины.

Теперь Марджери не проводила все время в комнате. Охранник ждал в коридоре, когда она дойдет до уборной и обратно. Возвращаясь, она всегда задерживалась у арочного проема и несколько минут наблюдала за происходящим внизу. Жанна теперь всегда оставляла дверь комнаты пленницы незапертой, чтобы та могла в любое время выйти.

Эврар понял, что Марджери заходила в его комнату, сразу заметил, что туника лежит не там, где он ее бросил. Уже и слуги позволяют себе не вполне следовать приказам Уорстоуна, отчего же он не может позволить себе некоторое отступление? Причина в том, что он никогда не поступал так раньше, боясь одним неверным шагом подвергнуть опасности родных? Стоит ли этого Марджери? Прислушавшись к себе, он понял, что ответов нет. Ясно одно: рядом с ней он испытывал какое-то новое и очень сильное чувство. И все же… он не должен рисковать.

Если слушать разум, большой беды не будет, по крайней мере, пока Иэн в отъезде. Никто из обитателей замка не посмеет задавать ему вопросы или ставить под сомнение правильность предпринимаемых действий. Так было всегда. Он и сейчас охраняет женщину, никому не под силу доказать обратное. Он подпустил ее ближе по причине лучшего исполнения долга. Ведь всякое может случиться, надо оставаться бдительным.

Да, он проводит с ней больше времени, следит, чтобы она не разговаривала с другими. Что же в этом плохого?

К тому же, если он ошибается и у нее есть и скрытые цели, и тайны, узнав ее лучше, он может выведать их, что пойдет только на пользу Иэну. Ему и самому станет легче, если удастся выяснить что-то подозрительное о ней. Конечно, действовать без приказа Уорстоуна рискованно, однако он готов. Может, это поможет утолить необъяснимый голод, никак не связанный с едой и питьем?

– О чем задумался? – спросила Марджери.

Эврар молча жевал бобы. Они давали ему силу, но этого мало. Он хочет получить эту женщину, которая сидит перед ним, получить все, а не те быстрые прикосновения – жалкие крохи, – коими она одаривала его время от времени.

– Как ты попала в мою комнату? – наконец спросил он.

На плотной корочке булочки появились вмятины от ее пальцев.

– Откуда ты знаешь, что я была в твоей комнате?

Он каким-то образом ощутил это еще до того, как увидел тунику на стуле. Ткань впитала в себя запах Марджери, словно она держала ее довольно долго.

Не хотелось винить в произошедшем Жанну, обращаться с ней, как с нашкодившим котенком. К тому же девушка всегда сразу выходила, стоило ему переступить порог комнаты Марджери. Нет, к Жанне у него нет претензий, а вот к Марджери…

– Ах, ты не знал точно, ты меня поймал, и я так легко попалась! – Она улыбнулась, подалась вперед и оперлась локтями в стол. – Этот сыр твой любимый? – спросила она.

Ее рука лежит на деревянной доске совсем рядом, одно движение – и он коснется ее.

– Какой сыр?

Почему она говорит о еде, когда по глазам видно, что думает совсем о другом? Хитрый взгляд и живой блеск… Она так выглядела, когда находилась в его комнате? Интересно, к каким еще вещам она прикасалась?

– Тот, что был здесь. – Марджери рассмеялась и ткнула пальцем в тарелку. – Какой-то новый, такой мягкий, что его можно есть ложкой или куском хлеба.

Эврар опустил голову и посмотрел на пустую тарелку. Выходит, задумавшись, он все съел.

– Вижу, ты не любитель поболтать. Молчи, если хочешь. Можешь моргнуть дважды, если скажу что-то не то.

Она вовсе не собирается вынуждать его говорить с ней. Впрочем, он готов проводить иногда время вместе. И это никому не покажется странным, всем известно: он ее охраняет. Просто охраняет…

– Мы с тобой похожи, – продолжала Марджери. – Ты тоже из небольшой деревни, так ведь? Скорее всего, твоя семья работала в поле. Вы бедны, и тебе пришлось принять непростое решение, которое и привело тебя сюда. Я права?

Он может ничего не рассказывать, но она понимает его, будто читает мысли.

Эврар пошевелился, стряхнул крошки с колен. Нет, на эту тему он совсем не желает говорить.

– Извини, – произнесла она и коснулась его руки. – Видимо, я…

Думает, ошиблась? Эврар несколько раз растерянно моргнул. Сколько времени он здесь? Успел съесть почти буханку хлеба и допустить ошибку. Надо держаться от Марджери на расстоянии, если не хочет навлечь гнев Уорстоуна на мать и сестру. И не только Уорстоуна. Впрочем, если его в чем-то заподозрят, он сможет объяснить такое свое поведение, как и причину, по которой позволил пленнице покидать комнату. Но рассказывать ей о своей семье он не станет. Как и о себе. Это лишнее.

Он встал, и скамья отодвинулась дальше от стола.

– Ты больше не будешь без нужды выходить из комнаты, а я обещаю выводить тебя на прогулку. И прекрати свои игры с Жанной. Ты рискуешь и своей, и ее жизнью.

– Но как же ты будешь выводить меня на прогулки?

– Я – не простой слуга. Если ты поела, поднимайся, я отведу тебя в комнату.

– Эврар… Поверь, я не хочу никому зла… – Она проскользила до края скамьи и встала. – Ты не ответил на мой вопрос… Ладно, я поняла…

Он не хотел говорить об этом, но неожиданно для себя произнес:

– Что ты поняла?

– Что он угрожает и твоей семье.

Глава 8

Марджери покосилась на идущего рядом мужчину. Он оставался верным данному слову и больше не занимался целый день тренировкой солдат, как и не держал ее все время запертой в комнате.

Последние несколько дней они вместе бродили по замку – долгожданные, но редкие моменты свободы.

В тот день, когда он нашел ее в Большом зале и съел все, приготовленное для нее, кажется, он принял для себя какое-то важное решение. Потом она допустила ошибку – заговорила о его семье, и он вновь замкнулся, стал твердым, как стена из бездушного камня.

Он молчал, а она безуспешно искала слова для извинений, размышляла, как вернуться к тем зыбким отношениям, которые можно счесть началом дружбы. К тому моменту, когда они подошли к двери ее заточения, она была уже в панике. Сжав ручку, несмело коснулась его плеча. Он окинул ее таким взглядом, что извинения застряли в горле. Она была готова их принести, обещать, что больше никогда не спросит о его родных.

Внезапно она почувствовала, как напряжение под ладонью спало. Она замерла и прислушалась к ощущениям: сразу стало ясно, что Эврар немного расслабился – еще один маленький шаг к тому, чтобы чувствовать и понимать его лучше.

На следующий день он вновь появился у ее двери и кивком указал на лестницу, а не на дальний конец коридора, где располагалась уборная. И вот они до сих пор бродят по замку, хотя его состояние все еще тревожит. Она решила, что лучше молчать, не подталкивать его к беседе, например, на тему изменений в ее режиме. Эврар держался так близко, что иногда касался ее, вероятно, чтобы иметь возможность пресечь всякую попытку сбежать. Впрочем, у нее в любом случае не получилось бы: о какой свободе можно говорить, если у ворот и вдоль стен стоит стража. Наблюдая за площадкой для тренировок, она поняла, что все наемники хорошо обучены, едва ли ей удастся их перехитрить.

Марджери давно следила за солдатами, пытаясь перенять некоторые навыки, чтобы при необходимости защитить себя. Очень скоро она поняла, что вступать в борьбу с тем, кто сильнее, опасно и неблагоразумно.

Прогулки с Эвраром по замку давали ей возможность взглянуть на жизнь в этих стенах, кто знает, может, судьба и предоставит ей шанс сбежать.

Люди старались не попадаться великану на глаза и, как следствие, стали избегать и ее. Она была почти уверена, что Эврар не позволит ей ни с кем разговаривать, но все же странно и непривычно, находясь среди людей, быть словно им невидимой. За годы она привыкла к вниманию, к тому, что ее разглядывали и пытались заговорить. Теперь же, бросив на нее быстрый взгляд, каждый спешил отвернуться и скорее исчезнуть.

Она несколько раз изъявляла желание зайти в кухню, где надеялась хотя бы обменяться парой фраз с Жанной, но служанки там не оказывалось. Что же до повара, то его они всякий раз заставали спящим сидя на стуле. Просто удивительно, что этот увалень готовил такую отменную еду.

Может, у Мишеля неприятности? Поразмыслив, она решила не расспрашивать об этом. Да и как это сделать, если за спиной ее Эврар, а люди шарахаются, едва завидев их.

Радовало лишь то, что благодаря такой реакции она получила возможность расхаживать по замку так долго, как хотела.

Два дня они выходили только во внутренний двор, затем два дня гуляли в наружном. Потом Марджери захотелось большего. Все эти дни она ощущала на себе взгляды обитателей замка, но заметила, что и Эврар поглядывает на нее, когда думает, что она это не видит. Интересно, что тому причиной? Лицо, будто высеченное из камня, не давало ни одной подсказки. Да, этот мужчина действительно крепок, как стена. Но все же что-то его тяготило.

Если она касалась его руки, чтобы обратить на себя внимание, он чаще стряхивал ее и отворачивался. Если вставала на цыпочки, чтобы прошептать что-то на ухо, он склонял голову, но чаще просто смотрел на нее с болью во взгляде. Вероятно, причина в неверном выборе тем, хотя она старательно избегала разговоров о его родных. Но рассказала почти все о своих.

Не ошиблась ли она, стараясь вовлечь его в разговор? Понять невозможно. Но все же делала шаг за шагом, пытаясь установить все более близкий контакт. Вопросы она старалась не задавать, не желая вызвать гнев. Ведь он может и отменить прогулки, а они для нее так важны.

Выражение лица Эврара оставалось бесстрастным и сегодня утром, когда она заявила, что хочет собрать айву в саду. Он был молчалив, как всегда, хотя ей удалось почувствовать его внутреннее недовольство и одновременно скрытое стремление к чему-то, совершенно не совместимое с прочими чувствами. Собственные ощущения от его появления удивили не меньше: внезапно она поняла, что рада возможности провести с ним время. Будь ее ненависть так велика, как думалось ранее, она предпочла бы остаться в комнате.

Эврара не назвать приятной компанией, но именно такая ей нужна. Он выполнял свои обязанности охранника, с ним комфортно, хотя большинство людей нашли бы свойства его характера отталкивающими. Кроме того, он был приближенным Иэна, ему докладывали обо всем, что происходит в крепости, в том числе, что делала она.

Марджери никогда не чувствовала себя легко в обществе мужчины. Жосс баловал ее, Руль часто наказывал. Но резкий поворот судьбы, который перенес ее в мир Иэна, стал ужасным событием, от испытанного страха она до сих пор не смогла оправиться.

Только с Эвраром она обо всем забывала. Даже позволила себе посмеяться над ним из-за съеденного сыра и настоять на сборе айвы в саду.

– Время не тянулось бы так медленно, если бы мы разговаривали, ты рассказал бы мне о чем-нибудь…

– Мне надо тренировать солдат.

– Почему ты сразу не сказал, что сегодня у тебя еще дела?

Марджери не дождалась ответа и вздохнула. Ей определенно приятно находиться рядом с ним, а вот ему, похоже, нет. Он не раз повторял, что проводит с ней время потому, что должен охранять. Но почему же соглашается выполнять ее прихоти, а не держит взаперти в комнате?

– Можем еще погулять после полудня, если хочешь.

– Нет.

В некоторые дни общение давалось легче, Эврар даже казался обычным человеком. Она решалась пошутить, благо выражение лица давало немало поводов.

– Ты не хочешь меня еще раз увидеть?

– Нет.

Он произнес это хрипло, чуть помедлив. И без уверенности. Может, у него была какая-то грустная история в жизни, о которой ей неизвестно?

– Потому что ты не такой уж хороший охранник? – Она подняла голову и обернулась, стараясь предугадать ответ. – Я тебя не понимаю. Хочешь, чтобы я пожаловалась на тебя лорду Уорстоуну?

– Нет. – Он медленно покачал головой.

– Он ведь тебя предал.

Эврар молчал, как всегда, когда заходил разговор на эту тему. Они поднимались вверх по пологому холму, сады были недалеко, но до них еще предстояло идти. В это позднее утро на тропинке они были одни. Предстоящий день может стать еще одним из череды наискучнейших. Только если ее сопровождающий не совершит нечто…

– Ты часто странно на меня смотришь, – произнес Эврар.

Она переложила корзину из одной руки в другую.

– Ты ведь идешь рядом.

– Но больше так ты никуда не смотришь.

– Куда, например?

– Вокруг.

Странный разговор, приятно лишь то, что начал его молчаливый солдат.

– Я смотрю перед собой, чтобы видеть, куда иду.

Он покачал головой:

– Нет, вперед ты почти не смотришь. Чаще в одну или другую сторону. А каждые двадцать шагов оглядываешься назад. Но чаще ты смотришь на меня, как вот сейчас.

Марджери в недоумении остановилась, пораженная его четкими замечаниями. Неужели она совсем расслабилась и забыла о необходимости все время быть готовой к нападению?

– Говорить о фруктах и саде ты не хочешь, а обо мне готов?

Если бы он знал, почему она все время оглядывалась по сторонам! Она привыкла, что кругом опасность, нельзя терять бдительность. Да, рядом с Эвраром ей спокойно, но нельзя расслабляться, ведь Иэн рано или поздно вернется в Уорстоун.

– Все здесь для меня ново, вот и разглядываю.

– Но ты приехала в крепость этой дорогой?

– Я приехала этой дорогой?

Нога внезапно подвернулась, и она оперлась на руку Эврара. Мышцы сразу напряглись, пальцы непроизвольно сжались, она поспешила принять устойчивое положение и отпустить руку. С некоторой неохотой, не сразу осознав, что прикосновение – именно то, чего так желала. Ей нравилось прикасаться к нему. А их разговор – совсем нет.

– Ты решил сменить тему, чтобы не обсуждать твои навыки владения мечом? – Марджери надеялась, что он не заметит, как дрогнул ее голос.

Он смотрел на нее с прищуром. Это дало время немного прийти в себя.

– Да, – наконец произнес он.

Он явно лгал. Или это шутка? Но все же поступок добрый и благородный, и она была благодарна. Этот великан следит за ней и видит, как она постоянно напряжена, но все же обладает тактом, и позволил ей ничего не объяснять.

Марджери улыбнулась и похлопала его по руке. Она будет рада забыть.

– Сад уже близко, верно? Я думала, айва растет рядом в садах у крепости.

Эврар ухмыльнулся:

– Ты могла попросить слуг собрать ее для тебя.

– В этой крепости для всего есть слуги. Если все будут делать они, чем же тогда заняться мне?

Он зашагал так же нешироко, как и она, может, для того, чтобы дать шанс перехватить взгляд.

– Мне известно, почему лорд Уорстоун привез меня сюда, – произнесла Марджери. – Мы уже все с ним обсудили, с этим покончено.

– Покончено? Не обольщайся, все будет по-другому, когда он приедет.

– И ты расскажешь ему все, что происходило в его отсутствие?

– Если ты и дальше будешь бродить по всему замку, появится немало желающих ему доложить.

Корзины в руке Марджери перестали раскачиваться.

– Ты сказал мне, что у тебя не будет из-за меня неприятностей.

Эврар промолчал.

Ах, она должна была догадаться!

– Мы возвращаемся?

– Уже поздно. В замке много дней болтают только о тебе.

– И что может сделать Иэн?

Если она станет причиной его наказания, надо знать заранее, чтобы смягчить лорда. И надо собраться с силами, если она намерена противостоять Уорстоуну. Иэн жесток и кровожаден.

– Он сделает то же, что всегда.

Низкий голос прозвучал неожиданно нежно.

– Это же… ужасно.

– Но это правда.

– Ты говоришь так, будто он неоднократно поступал так в прошлом.

– Он поступал так с другими, для себя я не жду снисхождения. Я поклялся ему в верности, но изменил клятве.

– И что ты скажешь в свою защиту?

– Ничего.

Марджери остановилась. Может, им не стоит идти дальше? Что же до любителей подслушивать, к счастью, здесь это невозможно. Она взволнованно перевела дыхание, готовясь сказать нечто очень важное.

Эврар не зря подметил, что она все время оглядывается, так и было. Причина в том, что она жила в постоянном страхе и грозящей опасности. Она могла идти спокойно по коридору замка, а ее могли внезапно схватить чьи-то руки и затолкать в комнату. Если не оглядываться, мог сбить с ног какой-нибудь невнимательный хмельной всадник. Она оглядывалась по сторонам, потому что ее не раз похищали. Сестра рассказывала, что младенцем она однажды пропала из колыбели, ее нашли в доме соседа.

Она всегда знала, как себя защитить, а теперь этот человек говорит, что надо просто смириться и принять наказание. Нет, этот путь не для нее, так не будет, пока она еще способна дышать. Эврар готов так поступить, потому что он сильный и благородный или, напротив, чувствует себя недостойным иного исхода?

Марджери прислушалась к себе, казалось, внутри что-то изменилось.

Нет, мужчины не бывают такими, как Эврар, ей даже в голову не приходило, что такое возможно. Они всегда берут то, что хотят. Он же при всей могучей силе и твердости обладает чертами, названия которым ей пока трудно подобрать.

– Эврар, послушай меня, ты не можешь просто так смириться.

– Я солдат Уорстоуна и нарушил клятву, поступил против правил, он может…

– Нет! – Она резко махнула рукой, словно разрезая воздух.

Марджери с детства знала, что соседи могут выкрасть ее, все дело в цвете глаз, ведь считается, что такие люди связаны с мистикой. С этим ничего не поделать, остается только смириться. Волосы ее были светлыми и переливались на солнце, она уже привыкла, что дети часто пытались их коснуться.

Она давно совершила судьбоносный поступок, возможно неправильный, путь ее темный, с множеством ошибок, но это ее путь. Она не стала противиться Жоссу, когда он пришел, чтобы забрать ее. Он не похищал ее, не заполучил обманом. Она ушла с ним, чтобы не быть обузой для семьи. С той поры тяжесть легла на душу, но это не важно, она готова терпеть.

– Нет? – переспросил Эврар с таким видом, будто ожидал услышать от нее совсем другое.

– Ты должен защищаться, ты имеешь на это право, пусть твой лорд и платит тебе, пусть ты в долгу перед ним. Ничто не имеет значения, кроме того, что ты человек и достоин всего самого лучшего.

Понимал ли он, какую мысль она пытается до него донести? Сложно сказать, когда он смотрит на нее во все глаза, а лицо не выражает никаких эмоций. Она очень надеялась, что он, если не поймет, хотя бы почувствует.

– Ты не должен мириться с такой участью. Если за тебя некому вступиться, борись сам. Будь у меня возможность, я обязательно вступилась бы за тебя. Такого, как ты, нельзя бросить на съедение зверям.

Он тяжело сглотнул, не отводя от нее глаз. Что же он так смотрит? Неужели никто не говорил ему подобного раньше? Может, потому судьба и свела их вместе? Чтобы они поддержали друг друга?

– Почти пришли, верно? – Марджери похлопала его по плечу, чуть подтолкнув вперед. – Идем же.

Она сделала несколько шагов и обернулась. Эврар стоял на прежнем месте и смотрел перед собой.

– Идем же, – повторила она.

Эврар ощущал внутри непреодолимую потребность всегда соглашаться с Марджери, только поэтому часто говорил «нет». Порой он задавался вопросом: сохранил ли он такие прежние качества, как дисциплинированность и самообладание? Или его можно приручить, как собаку или лошадь? Стал ли он чем-то важным, но сложным для ее понимания? Какие ее стремления еще остаются для него тайной?

Мысли о целях этой женщины в отношении него вызывали в душе тревогу. Что тому причиной? Он ведь раза в три крупнее ее, тело покрыто шрамами, что указывает на огромный опыт в сражениях.

Возможно, Марджери была любовницей лорда, он же – верный слуга, солдат, выполнявший такие задания, на которые не должен был соглашаться ни один мужчина. Да, он делал это лишь из желания обезопасить родных, но это не должно стать оправданием. Если бы мама знала, что ему предстояло выбрать убийство или смерть матери, она умоляла бы его не губить душу и пошла бы на смерть. Он подолгу размышлял, будет ли ее смерть на его совести, если он все же не сможет ее предотвратить? Ведь он обязан повиноваться, он дал клятву. Так было много лет и не должно измениться до самого его конца. Однако Иэн поручил его заботам женщину, которая перевернула его сознание.

Она, такая крошечная и… хрупкая. Он ожидал от нее беспрекословного подчинения. Если он велел сидеть в комнате, она обязана была смириться. Если он сказал, что они не будут собирать фрукты, не стоило действовать вопреки и готовить эти корзины, которые она теперь несет в руке.

За размышлениями каждый о своем они забрались на холм, у подножия которого увидели айвовые деревья. Между ними сновали люди – болтая и смеясь, они собирали щедрый урожай.

– Как красиво, какие потрясающие краски! – воскликнула Марджери. – Мы тоже сможем весело провести время.

Людей оказалось больше, чем она заметила сверху. Их видели уже многие, прятаться не имело смысла, но все же они очень рисковали, ослушавшись приказа лорда. Эврара определенно ждет наказание. Оставалось надеяться, что на Марджери Иэн не поднимет руку. Будь у него шанс вмешаться, что бы он сделал? Как говорила Марджери? Надо защищаться? Решится ли он противостоять лорду Уорстоуну? Когда-то он сделал выбор, осознавая возможные последствия. Интересно, что сказала бы об этом Марджери?

Сейчас она с восторгом разглядывала долину, любуясь красками природы. Он же мог думать только о том, что значение многих поступков в этом мире зависит от ракурса восприятия. Обычная, на первый взгляд, прогулка с красивой женщиной для него была нарушением дисциплины и данной клятвы. Он заслужил возможность отвлечься на некоторое время от привычных обязанностей и полюбоваться пейзажем, но не мог, он не видел мир таким, как другие. Что скажет Марджери, когда поймет это?

Они шли по саду. Большинство людей не обращали на них внимания, но некоторые все же с интересом оборачивались. Хорошо, никто не посмел остановить их и поприветствовать. Они направлялись к деревьям на самом краю, где большая часть урожая была уже собрана. Марджери поняла это и хмурилась, недовольная тем, что более доступные плоды уже сложены в корзины. Оставшиеся висели на ветках высоко над землей.

Эврар отвлекся, очарованный видом ее покачивающихся бедер, и не сразу понял, что Марджери обращается к нему.