Текст книги "Теория относительности с точки зрения путешественника во времени"

Глава 10

– Мы не можем рассказать твоей маме! Она ни за что не отпустит меня в горы, – заявил Финн.

Габи выглядела удручённой. Возможно, враньё всё-таки давалось ей не так легко, как он думал. Миссис Рэнд разговаривала по телефону на кухне, обзванивала по составленному Финном списку любимые места исследовательских изысканий его отца.

Ребята устроились на огромном секционном диване. Габи сидела в углу с планшетом на коленях, а Финн привалился к дальнему подлокотнику, подтянув колени к груди.

– То есть она никогда не отпустит в горы нас вдвоём? – резко переспросила Габи.

Теперь понятно, из-за чего она так насупилась!

– Думаю, что должен идти один.

Это логично. Если Уилл Ловелл будет его искать, Габи сможет сбить дока со следа, по крайней мере, на некоторое время.

– Что?! Нет!

Она вскочила, планшет свалился на ковёр.

– Мне надо убраться отсюда до того, как доктор отошлёт меня в Олбани. Значит, завтра утром я уже должен исчезнуть.

– Даже не надейся, что сбежишь без меня! – объявила Габи, решительно подбоченившись.

Финн с трудом сдержался, чтобы не сказать ей, что это не игра. Ему предстояло обыскать весь пик в поисках одного-единственного дерева. Да на это придётся потратить столько дней!

– Послушай, я пока не пойму, почему он так торопится выдворить меня из города. Но бабушка… она предупредила меня не доверять никому…

– Теперь ты и мне не доверяешь?

– Я этого не говорил!

Габи опустила руки.

– В таком случае я иду с тобой! Решено.

– Я не хочу подвергать тебя опасности.

– Какая ещё опасность? Финн, ты чего? Кого нам бояться? Доктора? – Её глаза широко распахнулись.

– Нет… не знаю!

Может, у него развилась паранойя? Неужели он всерьёз верит в то, что док может заделаться его врагом? Разве такое возможно? Уилл Ловелл любил бабушку, в том не было никаких сомнений. Но…

– Я… Мне кажется, он что-то скрывает.

– Конечно. Например, то, что он не звонил твоему отцу и не оставлял для него никаких сообщений.

– Вот именно!

– Да, как-то странно, – кивнула Габи.

Она наклонилась, подняла планшет, положила его на диван и села рядом, озадаченно сдвинув брови.

– Твоя мама его недолюбливает, – заметил мальчик. – Почему?

Габи поёрзала, стараясь не смотреть на Финна.

– Ты сам понимаешь… Он же один из них, настоящих местных. Мы переехали сюда два года назад, а он до сих пор за глаза называет маму «та городская штучка». Она уверена, что как раз из-за него ей никогда не предлагают участвовать в заседаниях городского совета. Короче, ей не за что любить доктора Ловелла.

– Да уж, – согласился Финн. – Ему нужно время, чтобы принять людей с равнины.

Несколько мгновений Габи смотрела на него с разинутым ртом, а затем выпалила:

– Слушай, а сколько ему нужно времени, чтобы принять пуэрториканцев? Вот в чём проблема, а вовсе не в равнине.

Теперь и Финн, в свою очередь, вытаращил глаза:

– Чего-чего? Значит, доктор расист?

– Он определённо не слишком дружелюбно относится к моей маме.

Финн никогда об этом не задумывался.

– Я считал, док просто не любит переселенцев с равнин.

– Наверное. Ладно, забудь.

Мальчик подумал, что вряд ли сможет это сделать. Как, впрочем, и Габи. Теперь он стал ещё меньше доверять доктору.

– Есть ещё одна причина, по которой она терпеть не может мистера Ловелла, – продолжала Габи. – Она просила меня про это не распространяться, потому что вроде бы сомневалась… Но, судя по тому, как мама разговаривала с ним сегодня, она ещё как уверена.

Финн был потрясён до глубины души.

– Габи! Так нечестно! Я всегда рассказываю тебе все свои секреты!

– Извини. Но секрет-то ведь не мой.

Она вытащила нитку из диванной подушки и теперь нервно накручивала её на палец. Домотав до конца, Габи отпустила нить, и та, развернувшись, упала на погасший экран планшета и осталась лежать там, как синяя закорючка на чёрном льду.

– Выкладывай!

– В прошлом месяце, когда мы с мамой по пути из Нортшира заехали в кафе в Манчестере, я видела дока с твоей бабушкой Билли. Они о чём-то ругались шёпотом. И всё было похоже на ссору с девушкой, а не с сестрой девушки, если ты понимаешь, о чём я. – Габи сморщила нос. – Думаю, нам нужно подобрать какое-нибудь более подходящее определение!

Финн почувствовал вскипающее бешенство. Неужели доктор обманывал бабушку с её сестрой?!

– Ты уверена?

– Слушай, возможно, это ничего не значит, – ответила Габи. – Но мне поведение дока показалось странным. По словам мамы, она много раз видела их вместе, когда ездила в Руперт за театральным реквизитом. Она заявила, что это жутко подло со стороны мистера Ловелла, но у неё нет доказательств. Ещё она сказала, что твоя бабуля Билли тоже хороша. Каждый в Дорсете знает, что она всегда завидовала своей сестре Бет.

Финна взбесило то, что весь город знал о его семье больше, чем он.

– Но она всегда была такой. Ба мне рассказывала, что Билли в своё время была влюблена в моего дедушку Джека. Но…

– Наверное, она не смогла повзрослеть и хочет заполучить то, что есть у её сестры.

Финн вспомнил про тетрадки, которые маниакально заполняла и хранила бабуля Билли. Неужели она до сих пор оставалась той ревнивой обиженной девочкой?

– Они тебя заметили?

– Я отлично умею быть невидимой, когда нужно. – Габи снова схватила многострадальную синюю нитку и принялась накручивать её, теперь на мизинец. – Финн, ты не думай, я никому больше ничего не рассказывала. Только маме, но ведь она не участвует в местной машине сплетен.

– Да, конечно. Просто я раньше думал, что в курсе того, что болтают о нашей семье. Оказывается, я ошибался.

– Гм… А зачем тебе быть в курсе? По-моему, лучше не слушать всякие глупости.

Но Финн не согласился с Габи. Если бы он и впрямь знал все сплетни, то смог бы, по крайней мере, задать правильные вопросы.

– Но всё равно чепуха какая-то! С чего бы доктор стал интересоваться Билли? По сравнению с бабушкой она – пустое место!

– Ну… может, ему нравится повышенное внимание.

– Ага. Но я считаю, что доктор скрывает не только свои делишки с бабушкой Билли. – Финн вернулся к главной теме. – И ещё… Габи, ты должна оставаться здесь, пока я буду в горах. Вдруг что-то случится? Если я не вернусь к условленному времени, ты сможешь прислать мне помощь.

Габи придвинулась к нему, посмотрела в глаза.

– Даже не вздумай провернуть это без меня, ясно? Я тебе пригожусь. Ты же не разбираешься в горных походах!

Она права. Финн не мог похвастаться этим умением – в отличие от его родителей. Мальчик не был походником-спортсменом, да и вообще не любил проводить время на воздухе, но сейчас, конечно же, не собирался ни в чём признаваться.

– А что там сложного? Пойти вверх по тропе и спуститься обратно!

Вот чего ему точно не следовало говорить. Габи мгновенно пустилась поучать:

– Финн, в горных маршрутах очень легко запутаться. Ты уж поверь мне. Я несколько раз поднималась в горы с ребятами из туристического клуба мистера Шумана. У меня даже телескопические палки есть!

Девочка скрестила руки на груди и с вызовом уставилась на Финна, ожидая, когда он засыплет её вопросами.

Он впервые слышал о таком инвентаре, и Габи прекрасно это понимала, поэтому сразу же ответила:

– Существуют профессиональные металлические палки для ходьбы. Мама выиграла их на пикнике в честь Дня основателей скаутского движения. Они незаменимы на крутых подъёмах. Значит, без меня ты не обойдёшься. Ты ведь ничего не знаешь!

– Думаю, сломанная ветка отлично заменит твои хвалёные палки, а два прогулочных похода под руководством мистера Шумана не делают тебя экспертом.

– Хватит спорить! Нам нужна карта маршрута.

Ладно. Теперь путешествие вдвоём казалось ему более привлекательным. Кроме того, Финн вынужден был признать (пусть только самому себе), что ему будет гораздо спокойнее, если Габи составит ему компанию. Хотя это эгоистичное желание и гордиться тут нечем.

Следующие двадцать минут они рылись в Интернете в поиске карт и путеводителей.

– А маршрут к Дорсетскому пику довольно скучный. Мне удалось найти лишь несколько блогов коллекционеров вершин, и все они пишут, что там нет ничего примечательного, – сказал Финн.

– Кто такие коллекционеры вершин?

– Ага, вот и наступила моя очередь научить тебя кое-чему о восхождении!

Финн вздёрнул бровь и уже хотел что-нибудь съязвить, но быстро передумал, увидев лицо Габи. Когда она сердилась, то становилась похожа на нахохлившегося воробушка. Конечно, было бы приятно ещё немного подразнить её, но сейчас всё могло выйти ему боком. Откровенно говоря, время просто поджимало.

– Это альпинисты, которые стремятся покорить как можно больше пиков. Они поднимаются в горы не для удовольствия и не для того, чтобы полюбоваться видами, а только ради очередной галочки в списке вершин, которые они планируют покорить.

– Ты ведь только что о них узнал, да?

– Да, – признался Финн и улыбнулся – впервые за целую вечность.

Габи придвинулась к нему, взглянула на экран.

– Карты там есть? Какие-нибудь советы по поводу маршрута? – спросила она.

– Ничего. Может, поднимемся на тропу и пойдём по ней до самого верха?

– Ты хочешь заблудиться? Не забывай, что тропы часто пересекаются.

Мальчик продолжил кликать и листать экраны, выискивая хоть что-нибудь, похожее на карту. Если бы не необходимость действовать скрытно, они бы заглянули в «Инн» и взяли карту со стойки, но сейчас это было невозможно. Вдруг их кто-нибудь заметит? Внезапно Финна осенило: они напрасно всё усложняют!

– Стой! Путеводитель наверняка есть в кабинете моего отца!

Но краткий прилив уверенности мгновенно улетучился, стоило Финну открыть дверь и увидеть, во что превратился некогда безупречно аккуратный папин кабинет. Впечатление было такое, словно кто-то перевернул его вверх дном, Финн прекрасно понимал, что этим кем-то оказался как раз его отец. В последнее время он выглядел рассеянным, но мальчик даже не догадывался, насколько далеко всё зашло.

– Как ты рассчитываешь здесь что-то найти? – спросила Габи, осторожно перешагивая через стопки книг, грозящих опрокинуться на ковёр.

Насколько помнил Финн, ковёр здесь точно был. Он отодвинул ногой рассыпанные листы. Так и есть, бордовый ковёр с восточным орнаментом никуда не делся.

– У него всегда было так аккуратно, что я боялся сюда заходить. Но сейчас всё намного хуже, чем я думал.

Финн скользнул взглядом по письменному столу, на котором четырёхдюймовыми стопками лежали распечатки газетных статей девятнадцатого века. Вот что было типично для отца: его любимое столетие и бумажные копии источников, с которыми он работал.

Мальчик повернулся в другую сторону, чтобы изучить книжные полки. Их содержимое ему тоже хорошо знакомо. Старые книги, несколько пресс-папье, папины академические дипломы, стеклянный снежный шар и фотография карьера в рамке. Для Финна всегда было загадкой то, почему его отец хранил фотографию этого ужасного места. Приглядевшись, он различил в дальней части снимка две крошечные фигурки. Странно, что он никогда не замечал их раньше.

Двое детей сидели на мраморных глыбах, повернувшись спиной к камере. Мальчик и девочка.

Финн взял фотографию в руки, всмотрелся внимательнее. Можно сказать, ему помогла Фейт. Эту круглую голову с шапкой рыжих волос ни с чем не перепутаешь. Её кудряшки всегда так ярко сияли на солнце, что Финн даже вспомнил, какими они были на ощупь. Возможно, то была последняя фотография, на которой они с Фейт запечатлены вместе. Почему он никогда не замечал её? Его взгляд остановился на маленьких оранжевых цифрах в правом нижнем углу снимка. Метка, проставленная камерой, запечатлела дату, наступившую более чем через год после смерти сестры. Наверное, раньше отец просто не мог заставить себя проявить плёнку.

– Что там у тебя? – спросила Габи, стоявшая в дверях.

– Фотография, которую сделал мой папа.

Финн вернул на полку обрамлённое фото вместе с воспоминаниями. Это может подождать.

Он нашёл то, что искал, на самой нижней полке, покрытой толстым слоем пыли. Путеводитель по южному Вермонту.

– Вот что нам нужно.

Он протянул книгу Габи.

– Мама идёт! Прячь!

Миссис Рэнд переступила порог комнаты, огляделась по сторонам.

– Я надеюсь, в мыслях у твоего отца порядка чуть больше, чем в его кабинете!

Мальчик выдавил смешок. Толстая книга в бумажной обложке больно впивалась ему в спину между ремнём и поясницей.

– Что вы здесь забыли? – спросила миссис Рэнд.

– Финн хотел найти адрес ещё одной библиотеки, в которую мог поехать его отец, – не задумываясь, соврала Габи.

Миссис Рэнд мгновенно просияла.

– И как? Нашёл?

– Нет, – ответил Финн.

Вообще-то это не было ложью.

– Ну и ладно, – вздохнула миссис Рэнд. – Боюсь, нам остаётся только надеяться, что он вернётся в тот срок, который назвал. Я уверена, что завтра вечером он будет дома. А я съезжу в город и поговорю с мистером Абернети. Возможно, он подскажет какой-либо законный способ хотя бы на время умерить активность доктора Ловелла.

Она изо всех сил старалась держаться бодро, но в её голосе звучала безысходность поражения.

* * *

Ребята составили план. В четыре утра они встретятся в коридоре, выйдут через застеклённые двери в кабинете отца Финна, доберутся до дома Габи, возьмут необходимое снаряжение, а также запасы еды и воды из холодильника. Затем они – ещё в темноте – отправятся к стартовой площадке, которая находилась неподалёку от жилища Габи, и дождутся восхода. Когда станет достаточно светло, они начнут восхождение.

– Как же моя мама? – спросила Габи, когда они сидели в комнате Финна. – Она до смерти перепугается, когда поймёт, что нас нет. В горах связь отвратительная, мы не сможем даже послать ей сообщение.

Воцарилась тишина. Они не были любителями рисковать. Вероятно, Габи была чуть более безрассудной, чем Финн, но в целом они оба всегда вели себя осторожно. Как и положено оставшимся в живых. Уцелевшим. Остаткам.

Мальчик украдкой покосился на Габи. Ведь она тоже была остатком.

Они никогда не говорили о том, что у них общего, но каждый знал, что должен во что бы то ни стало беречь себя. Оставшиеся осмотрительны: они не могут допустить, чтобы их родители вновь пережили боль утраты. Остаток, конечно, не целое число, но всё-таки больше, чем отрицательное. Им ни в коем случае нельзя становиться отрицательными величинами. Очередное отрицательное число уничтожит всё уравнение.

Девочка взглянула поверх макушки Финна, скептически покосилась на Периодическую таблицу, висевшую на стене. Неужели Габи тоже думает о них двоих как об элементах неустойчивого уравнения? Разумеется, нет. Это только его личный, странноватый способ описания реальности. Она не интересуется наукой.

Её объяснения всегда были скорее мистическими, совершенно оторванными от реальности. Порой мальчик даже жалел о том, что у него не получалось поверить в то, во что так страстно верит она. Впрочем, наверное, как раз сейчас у него это получится. Почему бы и нет? Допустил же он возможность путешествий во времени! Кто знает, во что он поверит завтра.

– Вряд ли твоя мама будет страшно волноваться, – ответил Финн, но его слова прозвучали фальшиво.

Он старался не думать о том, что произойдёт, если его отец вернётся домой раньше и увидит, что его сын исчез. Мальчик не хотел представлять себе папу, оставшегося в полном одиночестве. За последние несколько недель он и так слишком сильно изменился.

– Нельзя отправляться в горы, никому ничего не сказав, – возразила Габи. – А вдруг нам понадобится помощь, но никто не будет знать, где мы находимся?

– Логично, – согласился Финн, и внезапно его осенило. – Давай отправим электронное письмо с отсрочкой доставки? То есть напишем его сегодня, но выставим более позднее время для отправки… хотя бы завтра, к обеду. К тому моменту мы уже вернёмся, а в самом послании будет сказано, где мы. Просто на всякий случай.

Габи кивнула, мгновенно успокоившись:

– Да, это должно сработать. Если с нами что-нибудь случится, люди, по крайней мере, будут знать, куда мы пошли.

– Точно, – с наигранной уверенностью поддакнул Финн.

А негромкий недоверчивый голос в его голове осторожно добавил: «Даже если будет слишком поздно».

Глава 11

Остаток вечера миссис Рэнд суетилась вокруг них, пичкая бесконечными перекусами. Для Финна еда казалась размоченным картоном, но он послушно клевал то, что она предлагала. Ему не хотелось огорчать маму Габи: мальчика точило чувство вины за всё, что ей предстояло пережить.

Завтра днём она будет сходить с ума от тревоги, а виноват в этом будет он.

Ужин миссис Рэнд заказала из ресторана «Инн». Они сидели за столом, беседовали ни о чём, а мама Габи пристально наблюдала за Финном. Он чувствовал себя образцом, лежащим на предметном стекле под микроскопом. Ему хотелось успокоить её, заверить, что он не собирается замыкаться в себе до полной отключки, но он и сам не знал, так ли это. Стоило мальчику вспомнить бабушку – неживую, неподвижно лежащую в постели, – как ему снова хотелось сжаться в комок и спрятаться. Но теперь ему достаточно было взглянуть в ближайшее окно, чтобы вернуться обратно. Там высился Дорсетский пик, ждавший его.

Когда ночью Финн остался один в своей комнате, то, вместо того чтобы лечь спать, он долго смотрел на знакомый узор теней, которые ветки дерева отбрасывали на потолок. Он всегда спал с поднятыми жалюзи. Ему нравились лунные блики, и он любил просыпаться при свете.

На горе росли тысячи деревьев, а ему нужно найти одно-единственное. Наверное, мама позаботилась о том, чтобы сделать его узнаваемым. Он должен довериться ей.

Оставив попытки уснуть, Финн перевернулся на живот и сунул руку под матрас, где лежал спрятанный путеводитель. Луна светила так ярко, что можно было читать и без лампочки. Как он любил такие ночи! Судя по карте и описанию, подъём обещал быть не слишком трудным. Как и говорила Габи, на маршруте имелось несколько ответвлений, но путеводитель заверял, что они «хорошо размечены».

Веки Финна отяжелели. Уже через несколько часов, задолго до рассвета, его разбудит будильник телефона… Озарённые луной ветки продолжали качаться под порывами ветра, время от времени негромко царапались в окно. Это были уютные звуки – звуки дома…

Мальчика разбудил резкий, торопливый стук. Финну показалось, будто в стекло с разгона врезалась крупная птица или кто-то шлёпнул по нему ладонью. Он сел в кровати и уставился в окно, ожидая, что звук повторится.

И тогда он увидел тень.

Согнутая, грузная человеческая фигура вынырнула словно из ниоткуда и с неестественной быстротой подскочила к окну. Финн спрыгнул с постели и в ужасе прижался спиной к стене.

Стук. Затем тень. А потом – ничего.

Финн на цыпочках приблизился к окну и набрался храбрости приглядеться.

Кто-то нервно расхаживал туда-сюда по мощёному дворику, держась на расстоянии футов в двадцати от дома. Двигался этот некто всё с той же бросающейся в глаза неестественностью. Движения были далеки от обычной человеческой походки. Неизвестный расхаживал с неловкой запинкой, как монстры в фильмах ужасов – те, которые только притворяются людьми. Вот силуэт застыл. Голова медленно повернулась – прямо в сторону окна.

Финн инстинктивно отскочил назад и с грохотом налетел на рабочее кресло. Растянувшись на ковре, он в страхе взглянул в окно и увидел, как глядящее оттуда лицо медленно обретает знакомые черты.

Бабуля Эв жестом попросила его открыть окно. Финн инстинктивно повиновался, вскочил и распахнул створку.

– Как же ты долго! Одевайся быстрее! У нас куча дел.

Бабуля Эв облачилась в несколько кофт и курток, на руках красовалось по меньшей мере пять пар перчаток. Она напоминала огромный валун на ножках.

– Ну?.. Что я тебе сказала, мальчик? Я знаю, тебя учили уважать старших. Поторопись! Нам нужно выбраться отсюда – нельзя, чтобы меня заметили.

Финн натянул джинсы, которые носил последние несколько дней, и снова почувствовал шуршание бабушкиной записки в кармане. Он решил было выложить её, но потом подумал, что оставлять её дома будет небезопасно. Он не мог позволить себе потерять её. В конце концов, это его единственное доказательство.

Бабуля Эв ждала мальчика в тени, за внутренним двориком.

– Быстрей! У нас мало времени.

С этими словами она решительно зашагала в сторону леса.

– Куда мы идём? – резко спросил Финн, всматриваясь в темноту.

– Доверься мне. Мы скоро вернёмся. Даю слово.

Он оглянулся на свой дом.

– Я должен позвать Габи.

– Что?

– Я никуда не пойду без Габи.

– Точно?

Странно, она, похоже, и не рассердилась, но слегка озадачилась. Финну показалось, что бабуля Эв пробурчала себе под нос нечто неразборчивое вроде: «Это что-то новенькое», – хотя он не был точно уверен. Немного помолчав, она кивнула:

– Ладно. Только поживее! И не пользуйся дверью. Лезь в окно.

* * *

– Куда она нас ведёт? – спросила Габи.

Сонно протирая глаза, она придвинула стул к окну.

– Понятия не имею, – ответил Финн и протянул руку, чтобы поддержать её.

– Ты ей доверяешь?

– Да… то есть… нет. Короче, у меня нет идей. Но поскольку я собираюсь как можно больше узнать о наших семейных секретах, это может быть неплохая возможность расширить свои познания.

На лице Габи отразилось нечто среднее между досадой и решимостью.

– Ты хоть понимаешь, что нам предстоит за пять часов подняться на вершину горы? Между прочим, нам бы не помешало хорошо выспаться перед походом!

– Не знаю, как ты, но я с трудом уснул. И мы всё равно не можем начать восхождение до рассвета. Ты хочешь остаться?

– Ладно, иду, – буркнула Габи и выбралась во внутренний дворик. – Но если моя мама узнает, я буду сидеть взаперти до тех пор, пока мне не стукнет тридцать.

Они на цыпочках пересекли дворик, проскользнули мимо окна гостевой комнаты, где спала миссис Рэнд.

Бабуля Эв нетерпеливо всплеснула руками.

– Наконец-то! Поспешите за мной – и без разговоров!

– Мы не двинемся с места, пока ты не объяснишь, куда мы идём.

Финн не мог позволить себе полностью утратить контроль над ситуацией.

– Во имя всех святых! Ты твёрдо решил усложнить жизнь? И не прикидывайся простачком! Я в курсе, что ты всё знаешь. Не может быть, чтобы моя сестрица, вся из себя такая крутая Путешественница в будущее, оставила этот бренный мир, не попрощавшись со своим единственным внуком!

Финн с вызовом скрестил руки на груди, всем своим видом показывая, что не собирается подтверждать её гипотезы.

– Куда. Мы. Идём?

– На одно очень важное собрание. Которое, кстати, тебе давным-давно следовало посетить!

Сейчас бабуля Эв по-настоящему распалилась. Кажется, она была полна решимости исправить какую-то давнюю ошибку.

– Что за собрания в час ночи? – спросила Габи.

Бабуля Эв сердито покосилась на неё:

– Ты здесь вообще ни при чём, детка. Подумай хорошенько. Ты уверена, что хочешь ввязываться в нашу историю?

Плечи девочки напряглись. Финн мгновенно узнал позу Габи. Она вытянулась во весь свой – не слишком большой – рост. Зная её, было нетрудно догадаться, что будет дальше: пылкая речь, по окончании которой обидчик трижды подумает, прежде чем решится ещё раз назвать её деткой.

Финн поспешно встал между Габи и бабулей Эв.

– Да, она собирается принять в этом участие, – произнёс он и посмотрел на Габи: – Правда?

Девочка выглянула из-за его плеча и твёрдо посмотрела в глаза бабуле Эв.

– Передай этой пожилой даме, что я в деле.

– Бабушка, ты так и не ответила на вопрос Габи. Что за собрания в час ночи?

– МОВС. Понятно?

– МОПС? – неуверенно переспросил Финн, пробуя незнакомое сокращение на язык.

Он был озадачен.

– Собрание Международного общества временных сцеплений, которое благодаря стараниям моей ненормальной сестрицы в настоящий момент лишено компетентного руководства!

Финн переглянулся с Габи, в надежде ожидая, что она скажет, будто слышала об этом. Но девочка отрицательно помотала головой.

– Если вы не хотите терять моё драгоценное время, то будьте так любезны, идите за мной!

Бабуля Эв двигалась с необычайной прытью для своих шестидесяти с чем-то лет… или ей уже семьдесят с чем-то? Финн понятия не имел, сколько ей стукнуло, он только знал, что она – младшая сестра его бабушки. Сейчас она вела их через лес в сторону города. Лунный свет озарял тропу ровно настолько, чтобы можно было разглядеть, куда ставить ногу. Мальчик старался ни на шаг не отставать от провожатой, а Габи шла сразу за ним.

– Почему международное? – спросил Финн.

– Я настояла на таком названии, когда на несколько лет переехала в Италию. Это было давно, ещё в семидесятых годах прошлого века. Бет согласилась со мной, только чтобы я отстала.

Некоторое время Финн шёл молча, обдумывая услышанное.

– Почему ты назвала бабушку Путешественницей в будущее?

– Большинство из нас могут всего лишь отправиться в прошлое и вернуться обратно. Билли, благослови Господь её доброе сердце, не может и этого, разве что случайно. Но твоя бабушка и твоя мать обладали способностью двигаться вперёд во времени. Правда, каждое такое путешествие имеет свои последствия.

Она остановилась и посмотрела на него. Её губы задрожали, лицо на миг исказилось печалью, но бабуля Эв быстро взяла себя в руки и с досадой тряхнула головой. Затем она резко свернула, и Финну снова бросились в глаза её дёрганые движения. Она как будто преодолевала сопротивление реальности. Это выглядело чрезвычайно странно. Финн обернулся, чтобы переглянуться с Габи, и по её лицу понял, что она тоже всё заметила.

– А почему ты так странно двигаешься? Как в старой киноплёнке с пропущенными кадрами?

Габи бросила на него возмущённый взгляд, недовольная тем, что он выдал их новый секрет. Но мальчик пристал с расспросами к бабушке только потому, что Габи тоже обратила внимание на её походку.

– Ах, вот что! – Бабуля Эв с улыбкой оглянулась через плечо. – Дело в том, что, двигаясь по временной петле, я слишком сильно приблизилась к моему оригиналу. Оригинал – это наша версия, живущая в том временном периоде, в который мы переместились. Путешествуя в прошлое, мы удваиваемся, а если оказываемся в непосредственной близости от своего оригинала, то порой выглядим странно. Ну а будучи пожилой дамой, – она насмешливо вздёрнула бровь и в упор посмотрела на Габи, – я уже не столь проворна, как раньше.

Габи отвернулась, и Финн догадался, что не будь в лесу так темно, он увидел бы, как она покраснела.

Бабуля Эв кивнула ему:

– А ты наблюдательный. Думаю, я в тебе не ошиблась: вскоре ты станешь замечать и многое другое.

Он почувствовал прилив чего-то, похожего на надежду, впрочем, тотчас сменившуюся знакомым ощущением сосущей пустоты под ложечкой.

– Во мне нет ничего особенного. Бабушка сказала, что мальчики не могут путешествовать.

– Зато они смогут что-нибудь другое. Мы же пока ничего о тебе не знаем, Финн, верно? Именно этому и посвящено сегодняшнее собрание. Давайте поторапливайтесь. Всё уже началось. Мы тихонько войдём и спрячемся на хорах.

На хорах? Значит, они идут в церковь? Получается, собрания их семейного тайного общества проходят как внешкольные встречи юношеских организаций?

– А что будет, если нас кто-нибудь увидит? – поинтересовалась Габи.

– В принципе вас там и не должно быть. Доктор и его сторонники настаивают на том, чтобы как можно дольше скрывать от Финна правду о путешествиях во времени. По их мнению, он ещё несколько лет должен оставаться в неведении. – Бабуля Эв покосилась на них поверх своего серого буклированного шарфа, несколько раз обмотанного вокруг шеи. – Если они увидят тебя, то сразу поймут, что я нарушила правила. А если они увидят тебя… – и она ткнула пальцем в толстой вязаной перчатке в сторону Габи, – ох, даже не представляю, что они устроят.

_{«Не доверяй никому». Бабушкина записка до} сих пор лежала в кармане Финна.

– А при чём здесь док? Он не член нашей семьи! Его наши дела не касаются!

Чем больше Финн думал об Уилле Ловелле, тем сильнее убеждался, что этого человека вообще ничего не должно касаться.

– МОВС – не только наша семья, мальчик мой. Город умеет хранить свои секреты, которые передаются из поколения в поколения. МОВС – это своего рода ближний круг людей, которым мы можем доверять.

Если бабуля Эв доверяет доктору, значит, с ней нужно держать ухо востро. Пожалуй, не стоит торопиться показывать ей записку Бет.

– Разве они не заметят, что тебя нет? – спросил Финн, ускоряя шаг, чтобы нагнать её.

Бабуля Эв впервые искренне развеселилась.

– Как это меня там нет? Я давным-давно сижу на собрании! Выходит, ты пока ещё ничего не понял?

– Нет, – честно ответил Финн. – Пока нет.