Текст книги "Синдикат. История мирового правительства"

К вопросу европейской конституции вернулись после атаки «Аль-Каиды» на мадридский вокзал Аточа в марте 2004 года. Десять бомб одновременно взорвались в испанских поездах. Погибло 200 человек. Взрывы повлияли на исход всеобщих выборов, прошедших несколько дней спустя. К власти снова пришла социалистическая партия, твердо намеренная вывести испанские войска из Ирака и пересмотреть заключенные ранее альянсы. Новый премьер-министр, Хосе Сапатеро, заявил о возрождении «великолепных отношений» с Францией и Германией. Испания прекратила поддерживать англо-американский альянс и войну в Ираке, отдав предпочтение альянсу франко-германскому. Война в Ираке теперь воспринималась как незаконная. «Аль-Каиде» удалось разрушить западный военный союз. Польский премьер-министр быстро отреагировал на новую ситуацию. Он заявил, что для Польши «очень опасно» оставаться в изоляции и что он не может более блокировать принятие конституции. По приглашению Лешека Миллера в Варшаву прибыл канцлер Германии. Два руководителя пришли к соглашению, и Миллер объявил о своей отставке.

Изменение ситуации в Испании и согласие Польши с системой голосования означало, что конституция может быть принята раньше, чем ожидалось. 25 марта 2004 года в Брюсселе состоялась встреча европейских лидеров, на которой было решено, что соглашение должно быть подписано в июне, одновременно с выборами в Европарламент. Лидеры европейских государств полагали, что защищают 450 млн. человек от террористической угрозы, а для этого необходимо централизованное управление. Франко-германско-испанский альянс теперь мог активно продвигать централизованную европейскую конституцию на межправительственной конференции Евросоюза, которая состоялась в Брюсселе в июне 2004 года, и занять главенствующее положение в Европе. Британия осталась в изоляции. Блэр отказался от одного из своих вето (по вопросу уголовного права) и призвал Евросоюз «как можно скорее» принять конституцию. Затем, после отпуска, проведенного на Бермудских островах, и без консультации со своим кабинетом, Блэр объявил о необходимости провести референдум после следующих всеобщих выборов, то есть осенью 2005 года, и после того, как парламент завершит работу над новым договором. Появились сообщения о том, что к июню 2004 года 10 новых агентств будут управляться преимущественно британцами.

18 июня 2004 года, несомненно, благодаря слиянию интересов Рокфеллеров, Ротшильдов и группы Бильдерберг, в Брюсселе было достигнуто соглашение по европейской конституции – но не по фигуре президента Европейской комиссии. Премьер-министр Бельгии Ги Верхофштадт заявил, что новая конституция станет «краеугольным камнем европейского федерального государства». Вице-президент конституционной конференции от Бельгии и автор конституции Жан-Люк Деаэн подтвердил, что конституция закладывает основы создания европейского супергосударства и «знаменует переход Евросоюза от социоэкономической Европы к более политической Европе». Мы совершенно явно встречаемся с реализацией утопических планов Жана Монне. Теперь Евросоюз превратился в самостоятельное государство с собственной правосубъектностью. Поскольку конституция по определению – это «принципы, согласно которым происходит управление государством», государство Евросоюза с этого момента приобрело легитимность. Новая конституция юридически закрепила существование нового государства. Она стала книгой правил микроуправления Европой со стороны никем не избираемых брюссельских бюрократов, Еврокомиссии и Совета Европы.

Теперь совершенно ясно, что новая конституция должна истолковываться Европейским судом, а все случаи ее применения определяются адвокатами и судьями. Новое государство получило возможность контролировать все законы о труде посредством новой хартии основополагающих прав, а также приняло на себя новую обязанность «координации экономической политики». Серьезные юристы полагают, что новое европейское законодательство теперь основывается на практике прецедентов и имеет примат над парламентскими статусами, национальными законами и национальными конституциями – писаными и неписаными, а следовательно, главенствует и над всеми британскими законами и британской представительской демократией.

Блэр с гордостью заявляет о том, что Британия не уступает по вопросам налогов, внешней политики, обороны и социальной безопасности (все эти вето благополучно скончались через несколько лет после референдума – точно так же предложения предшественника Блэра, Джона Мейджора, исчезли из Социальной хартии), и старается не упоминать о 248 британских предложениях, которые были отвергнуты. В окончательном варианте конституции были учтены только 27 из 275 британских поправок. Ситуация повторяется снова и снова. По Маастрихтскому договору Британия потеряла право самоуправления в 30 областях. По Амстердамскому договору ей пришлось отказаться еще от 20 областей. Договор, заключенный в Ницце, стоил Великобритании еще 40 областей. Новая конституция лишит Британию права вето в 43 новых сферах. Тридцать шесть других статей передают законодательную власть в Британии в руки Европарламента. Если конституция будет ратифицирована, Британии придется подчиниться большинству по жизненно важным политическим вопросам, а юрисдикция перейдет в руки иностранных судей. Похоже, что даже место Великобритании в Совете Безопасности ООН займет новый министр иностранных дел Евросоюза, если этого потребует Брюссель. Жискар д’Эстен, возглавлявший конституционную конференцию, заявил, что 90 % оригинального варианта конституции осталось неизменным: из 14 800 слов 13 500 остались на своих местах.

Лишь позднее стало ясно, что Британия утратила контроль над своей экономической политикой в силу принятой в последнюю минуту поправки, по которой право диктовать экономическую политику было передано от Совета Европы Совету министров, где решение принимается квалифицированным большинством голосов. Если конституция будет ратифицирована, Британии придется проводить экономическую политику, идущую вразрез с национальными интересами и неприемлемую для граждан страны.

Несмотря на растущее противодействие Брюсселю на европейских выборах, прошедших несколькими днями раньше, на которых большого успеха добилась партия британской независимости, требующая выхода Британии из Евросоюза, Блэр, не обладая мандатом своего народа, подписал документ, знаменующий собой гигантский скачок к созданию европейского федерального супергосударства. И при этом он продолжал утверждать, что отстаивает Европу, состоящую из отдельных национальных государств. Британия уже имела опыт создания подобного государства, создав Канаду, Австралию, Индию и злополучную Федерацию Родезии и Ньясаленда.

Супергосударство, новая государственная сущность, будет создано с помощью хитрости. В конце концов, все «красные линии» после окончательной ратификации конституции будут окончательно отменены. Создание Европейского союза – Соединенных Штатов Европы, включающих в себя все территории бывшего СССР, – стало вполне возможным. Если какая-то страна проголосует против ратификации, конституция не будет принята. Билль по общеевропейской конституции был внесен в британский парламент осенью 2004 года. Его ратификация является основной проблемой, которая повлияет на всеобщие выборы 2005 года. После выборов (до июня 2006 года) должен быть проведен референдум. Новая конституция должна быть ратифицирована 25 национальными парламентами и 6 референдумами. Будет ли она принята в результате ожесточенной битвы или в силу обычного равнодушия?

Монархия

В мае 2003 года было объявлено, что Блэр намерен отменить права 92 наследственных пэров, являющихся членами Палаты лордов. По условиям тайной сделки с лордом Крэнборном (за это Крэнборн был лишен своего поста Гаагским судом) пэрам было позволено остаться до завершения второго этапа реформы. Хотя этого и не случилось, Блэр решил заранее избавиться от последних пэров, и новый лорд-канцлер, лорд Фэлконер, объявил об этом решении в сентябре. Устранение пэров приведет к замене лордов на согласных с политикой премьера людей, которые одобрят и новую европейскую конституцию, и ввод евро на территории Британии. Конституционный переворот Блэра, в ходе которого ему удалось устранить пэров – ярых противников нового европейского порядка, был разбит на два этапа и осуществлялся в течение нескольких лет.

В июне 2003 года Блэр объявил о намерении упразднить пост лорда-канцлера, «Хранителя королевской совести», существующий в Великобритании более 1400 лет (первые упоминания о нем относятся к 605 году). Старейший светский институт Британии должен уступить место министерству юстиции. Блэру предложили проконсультироваться с королевой, судейской корпорацией, пэрами и оппозицией. Спикер парламента пригласил премьера на заседание с тем, чтобы он объяснил свои действия. Сообщалось, что королева была в ярости. Она чувствовала, что за лордом-канцлером последует и сама монархия. Королева обратилась к юристам с тем, чтобы выяснить, какую угрозу ее суверенитету несет новая конституция.⁽²⁷⁾ В начале 2004 года было объявлено, что Королевский уголовный суд переименовывается в Общественный уголовный суд.

Говорили, что, позволив парламенту подписать⁽²⁸⁾ в 1972 году Закон о Европейских сообществах и дав на это королевскую санкцию, королева нарушила коронационную клятву, данную ей своему народу. Федеральный судья Морган 9 апреля 2001 года заявил, что этот закон подчиняет суверенитет британских граждан Евросоюзу. Позиция Моргана не была ни опровергнута, ни подвергнута осуждению, поэтому его интерпретация имеет право на существование. Таким образом, с 1972 года Британия перестала быть суверенным государством и более не нуждается в королеве.⁽²⁹⁾

На протяжении многих веков лорд-канцлер готовил речь королевы на церемонии официального открытия сессии парламента. Ликвидация поста лорда-канцлера означает, что эта часть торжественной церемонии более не может быть исполнена. Тут же пошли слухи о том, что Блэр вообще планирует отменить церемонию. Некоторые пэры активно выступили против действий премьера. Они требовали, чтобы спикер принял на себя титул лорда-канцлера и продолжал выполнять свои церемониальные обязанности во время официального открытия сессии парламента.

По условиям Лекенской декларации, принятой в декабре 2001 года, президент Евросоюза должен избираться. За него должны отдать голоса более 300 млн. граждан Евросоюза, что наделяет его властью гораздо большей, чем власть руководителя любого европейского национального государства. Согласно этой же декларации, конференция (созванная по образцу филадельфийской конференции 1787 года) должна рассмотреть новую конституцию интегрированных Соединенных Штатов Европы с избранным президентом. В январе 2003 года Шредер и Ширак договорились о том, что в Евросоюзе будет два президента: один возглавит европейский Совет министров и будет избираться членами парламентов европейских стран (французское предложение), а второй станет президентом Еврокомиссии и будет избираться Европейским парламентом (германский, более федеральный вариант).

Бунт

Теперь группа членов Конференции по вопросам будущего Европы, института, создавшего новую конституцию, решила опубликовать особое мнение, противоречащее основным предложениям. Двенадцать политиков из восьми стран (в том числе Британии, Франции, Швеции, Дании и Ирландии) предложили отказаться от идеи Европейского союза и заменить его «Европой демократических государств». Европейские страны не должны терять права вето по вопросам внешней политики, налоги не следует гармонизировать, а Европейский союз не следует называть «Соединенными Штатами Европы».

Началось движение (запущенное кампанией за референдум о принятии европейской конституции) по вовлечению королевы в мероприятия по блокированию европейской конституции. Новая конституция, построенная по американскому образцу, могла окончательно разрушить британский жизненный уклад. Королеве была подана петиция с просьбой не давать королевской санкции ни на один билль, предусматривающий внедрение конституции в британское законодательство. Авторы петиции выступили с предложением о том, что Британия должна являться лишь ассоциированным членом новых блоков, то есть являться членом единого европейского рынка, но не входить в политические союзы.

Выяснилось, что в оригинальном варианте конституции Евросоюза был раздел, где говорилось, что она должна быть одобрена народами Европы. Сторонники идеи референдума могли ухватиться за этот пункт. Сообщалось, что сэр Джон Керр, британский чиновник, работавший с Жискар д’Эстеном, поддержал удаление этого раздела из первого опубликованного варианта конституции.⁽³⁰⁾ Представитель офиса д’Эстена не отрицал этого факта. Единственным британским политиком, который упорно и настойчиво противостоял новой европейской конституции, причем на деле, а не только на словах, был Айан Дункан Смит, избранный лидером консервативной партии благодаря своему рангу и длительному членству в партии. Ряд негативных статей, появившихся в прессе, говорит о том, что большинство членов парламента от консервативной партии голосовали за то, чтобы сместить его с поста лидера оппозиции. В одной из статей говорилось о том, что Смит делал неправомерные выплаты из парламентских фондов жене, исполнявшей обязанности его секретаря. Автор статьи представил все материалы члену парламентской комиссии по этике, сэру Филиппу Моэру, который впоследствии снял с Дункана Смита все обвинения. Амбициозные дамы из консервативной партии выдвигали против Смита обвинения, возможно, рассчитывая на вознаграждение со стороны нового лидера оппозиции, но их обвинения по удивительному совпадению служили интересам тех участников группы Бильдерберг, которые продвигали внедрение евро и принятие новой европейской конституции. С их точки зрения, такие обвинения не только обеспечивали победу на следующих всеобщих выборах марионетке Блэру, поскольку вносили раскол и ослабляли консервативную партию, но и в случае успеха могли привести к замене Дункана Смита более сговорчивым в отношении евро и новой конституции лидером оппозиции.

Именно так и произошло. После полутора месяцев сплетен и необоснованных статей, компрометирующих членов парламента, в четверг 23 октября Дункан Смит подал общенациональную петицию о референдуме о новой конституции, против чего яростно возражал Кен Кларк. Через несколько дней 25 членов парламента от консервативной партии (большинство из них предпочло остаться анонимными) инициировали голосование о недоверии Дункану Смиту по новым гаагским правилам. 29 октября 2003 года за недоверие Смиту проголосовали 90 членов консервативной фракции, против – 75. Смиту пришлось покинуть пост лидера оппозиции. Его место занял Майкл Говард. Говард был сыном румынского иммигранта. Когда он приехал в Великобританию, его звали Бернат Хехт. Смещение Смита вполне можно назвать парламентским путчем. Дункана Смита избрали 320 тысяч членов консервативной партии. На выборах он победил своего соперника Кена Кларка, получив 61 % голосов против 39 %. Но с рядовыми членами партии никто не советовался. Говард созвал пресс-конференцию, организованную сторонником Ротшильдов лордом Ламонтом, директором фирмы N. М. Rotschild & Sons, присутствовавшем на встрече группы Бильдерберг в качестве делегата от Британии (еще одним британским делегатом была Эмма Ротшильд, дочь Виктора).⁽³¹⁾ Говард заявил, что консервативная партия останется на центристских и «интернационалистских» позициях. В тот же день, но несколькими часами ранее, проходила церковная служба в память Дениса Тэтчера. Церемонию транслировали по телевидению. Все могли увидеть, как бывший председатель группы Бильдерберг, лорд Каррингтон, подошел к Говарду, улыбнулся ему и несколько раз похлопал по плечу, словно говоря: «Отличная работа!» Совершенно очевидно, что эти люди были хорошо знакомы. Несомненно, группа Бильдерберг испытывала облегчение оттого, что у консервативной партии теперь надежный лидер, на которого можно рассчитывать.

Переворот был организован просто блестяще. Все участники считали, что действуют в интересах повышения эффективности лидерства и цельности партии. Ни члены парламента, ни участвовавшие в процессе журналисты, ни даже, скорее всего, сам Говард не представляли, какой план кроется за голосованием о недоверии.

Позднее выяснилось, что «зеленый свет» для Говарда⁽³²⁾ организовал министр теневого кабинета Оливер Летвин, отец которого с 1986 года работал в фирме N.M.Rotschild & Sons, с 1991 года являлся ее директором и по сей день продолжает каждый день работать в офисе. Сразу же после вынесения вотума недоверия Дункану Смиту Оливер Летвин посетил Дэвида Дэвиса (их кабинеты в Палате общин расположены по соседству) и выяснил, что Дэвис не будет выдвигать свою кандидатуру.⁽³³⁾ Летвин сообщил об этом сторонникам Говарда. Решение Дэвиса не баллотироваться повлияло на решения других претендентов. Сообщалось, что после встречи с Говардом и обсуждения его программы, в том числе и в области европейской политики, Кен Кларк тоже решил не баллотироваться. Он поддержал Говарда, а сам предпочел остаться рядовым членом парламента и критиковать любые отклонения от «евроцентристской» политики. С точки зрения группы Бильдерберг и Ротшильдов, Летвин обеспечил Говарду отсутствие конкурентов, а Кларк сформулировал его внешнюю политику, угрожая выставить свою кандидатуру, если программа претендента окажется для него неприемлемой.

Говард выступил с официальной речью в стиле «Я верю». Его речь перекликалась с речью Джона Д. Рокфеллера-младшего, с которой тот выступил по радио в 1941 году и цитаты из которой можно прочесть на мемориальной табличке на Рокфеллеровском центре в Нью-Йорке. Английские консерваторы признали, что в речи Говарда, написанной специалистом из компании М & С Saatchi, «чувствуется влияние мемориальной таблички в честь Джона Д. Рокфеллера-младшего», но сам Говард клялся, что и понятия не имел о сходной с его выступлением речи Рокфеллера.

Похоже, что Говард изменил свое отношение к политике интернационализма. Можно было предположить, что он будет противодействовать, но не блокировать принятие новой европейской конституции и введение евро. Все произошедшее наводит на мысль о том, что группа Бильдерберг с помощью ряда членов парламента и журналистов осуществила путч в консервативной партии и заменила на посту лидера националиста интернационалистом. Теперь лидеры всех трех британских партий занимали интернационалистические позиции.

Цена британского членства в ЕС

Членство Британии в ЕС должно было принести стране настоящее процветание. Учитывая ряд политических вопросов, такое процветание должно было компенсировать утрату суверенитета. Но на самом деле ситуация обстоит иначе. Ежегодный взнос Британии в бюджет Евросоюза в начале 2003 года составлял 12 млрд. фунтов стерлингов в год. Недавно проведенные Институтом директоров и Институтом экономических проблем исследования показали, что если бы Британия продолжала проводить собственную политику в области сельского хозяйства, то страна получила бы 10 млрд. фунтов стерлингов в год. Значительные доходы принесла бы и собственная политика в области рыболовства. Британская торговля страдает от введения общего таможенного тарифа. Более 30 лет в торговле Британии с другими странами-членами Евросоюза наблюдается значительный дефицит. Исключение составили только 1980 и 1981 годы.⁽³⁴⁾ Уровень жизни в Швейцарии, Исландии и Норвегии, не вошедших в Евросоюз, гораздо выше, чем в странах – членах ЕС. В Германии евро уже стали называть «teuro» (от немецкого слова «teuer», то есть «дорогой»). Через год после введения евро в Евросоюзе разразился экономический спад. Ситуация в половине государств была дестабилизирована из-за введения единой учетной ставки, что привело к перегреву рынка или его депрессии. Предложенный Германией Пакт о стабильности и росте, предусматривающий ограничение бюджетного дефицита на уровне 3 % ВВП, был нарушен Португалией. Германия, переживающая экономический спад и имеющая 4,5 млн. безработных, и Франция, принявшая на себя обязательства по сокращению налогов, также были вынуждены нарушить пакт.

В течение трех месяцев до ноября 2003 года торговый дефицит Британии составлял 10,2 млрд. фунтов стерлингов.⁽³⁵⁾ Экспорт в страны, не входящие в Евросоюз, вырос на 12,9 % по сравнению с предыдущим годом, тогда как экспорт в страны Евросоюза – основополагающий для нашей страны – сократился примерно в такой же пропорции. Увеличение дефицита платежей связали с сокращением добычи нефти в Северном море.

В соответствии с Розовой книгой казначейства, где содержатся детальные отчеты о балансе платежей в Великобритании, на 2000 год платежи Британии в бюджет Евросоюза составили 8433 млрд. фунтов, а получено было всего 4241 млрд. Дефицит составил 4192 млрд. фунтов. Общий дефицит платежей с 1973 года составил 27 323 млрд. фунтов стерлингов. По менее авторитетным оценкам, Британия выплатила Евросоюзу 10 719 млрд, а получила 3854 млрд. фунтов стерлингов.⁽³⁶⁾ Дефицит платежей постоянно растет. В конце 2003 года французский комиссар Евросоюза Паскаль Лами предложил ввести евроналог, средства от которого направлялись бы на финансирование управления Евросоюзом. Этот налог должен был стать значительно выше того, который бизнес уже платит своим правительствам. Лами признал, что налог будет введен только после подписания новой конституции Евросоюза.

Теперь абсолютно ясно, что, подписав новую конституцию, Британия должна будет передать контроль над своими нефтяными запасами в Северном море Евросоюзу. Компании ВР и Shell обратились к Блэру, призывая его выступить против вхождения страны в Евросоюз. Руководитель ВР, лорд Браун, опасался, что Энергетическая хартия новой конституции даст Брюсселю полный контроль над нефтяной промышленностью Великобритании, годовой оборот которой составляет 21 млрд. долларов. Евросоюз сможет контролировать британский нефтяной налог, выдачу лицензий, безопасность нефтедобычи и работу нефтепроводов, а также получит возможность передавать британские нефтяные запаса другим странам – членам Евросоюза, переживающим энергетический кризис.

Неопытный Блэр передал Великобританию в руки сторонников Рокфеллеров, приняв «рокфеллеровско-ротшильдовскую» регрессивную политику. Стране, которая в начале XX века правила четвертью мира, теперь угрожает иностранное правление. Разделение страны на 12 евро-регионов, обладающих правом установления налогов, аннулирование Англии, аннексия оставшихся запасов нефти и природного газа в Северном море компаниями, находящимися под контролем Рокфеллеров, – все это ставит нацию на грань вымирания.

Совершенно неудивительно, что большинство британцев выступает против присоединения к зоне евро. Если перед людьми станет выбор между «полной интеграцией в зону евро» и выходом из Евросоюза, англичане выберут второе. И, возможно, будут правы. Интернационалист, «верный ротшильдовец» Блэр идет по пути Горбачева. Он хочет раздробить Великобританию с тем, чтобы американские нефтяные компании смогли экспортировать британские запасы нефти и газа.⁽³⁷⁾

Группы, выступающие за английский суверенитет, утверждают, что вооруженная милиция, насчитывающая 20 000 человек, уже готова сражаться с Брюсселем во имя сохранения английской нации.⁽³⁸⁾ Возможно, это всего лишь преувеличение. Но события, произошедшие в Европе за последние 10 лет, показывают, что не следует переоценивать всеобщую готовность к объединению и отказу от национального суверенитета.