Текст книги "Химеролог"

За заботами незаметно пролетел день. Близился вечер. Я направился к месту проведения ритуала, незаметно ускоряя шаг и периодически одергивая себя от этого. В приближении разрыва стражники особо подозрительны, не стоит их провоцировать.

Не факт, что он откроется сегодня, но было у меня предчувствие, что это именно та ночь, в которую все случится. Знаете, бывает такое чувство, непонятное волнение внутри, когда ты знаешь, что что-то произойдет. Меня словно тыкало изнутри острой иглой.

Да, я волновался. Возбудился до такой степени, что едва не свалился в яму, успев в последний момент ухватиться за свисающий корень.

– Спокойнее, Тэйрон, – лихорадочно прошептал я, – спокойнее.

Факел вспыхнул во тьме, разогнав крыс. Они спрятались за границей освещенного круга и недовольно попискивали, сверкая глазками-бусинками. В подземелье пахло сыростью, гниющими отбросами, попавшими сюда с водами. Начинающая зарождаться плесень пятнами светилась на каменных плитах.

Меня слегка потряхивало от азарта и волнения.

Я подошел к залу и остановился.

Глава 7

Я на месте. Несколько раз глубоко вдохнул, восстанавливая дыхание, и потер ладони друг о друга, пытаясь унять нервную дрожь. Обошел зал, вонзил в щели между плитами факелы. Поджег обмотку на палках, и белое пламя залило светом мрачные катакомбы.

Медленно приблизился к начертанной фигуре, вынул из сумки кристалл и, перешагнув линии, установил накопитель в центр фокусирующей линзы.

– Проклятье! – прошипел, оцарапав палец острой гранью кристалла.

Бросил два оставшихся факела и сумку в защитный круг, присел на нее и стал дожидаться разрыва.

Время шло, но ничего не происходило. Мимоходом пожалел, что не прихватил теплую куртку. В подземелье оказалось весьма прохладно, мерзкий озноб проникал сквозь щели в одежде и высасывал тепло из тела. Я передернул плечами, прогоняя мелкую дрожь.

Вдалеке журчала вода. Из левого коридора доносился звонкий перестук капели. Шуршали вездесущие крысы. В тишине катакомб каждый звук усиливался в несколько раз, заставляя меня прислушиваться к шорохам.

Я огляделся еще раз. Каменные глыбы плотно прилегали друг к другу, поблескивая в свете факела влажной поверхностью. В щелях шевелились жучки и пауки. Они падали на пол и бежали к огню.

Глупые создания.

На плитах росли кучки сгоревших насекомых, но ничего не происходило. Я устал и замерз, поэтому, когда наверху глухо бумкнуло и зазвучали колокола, я испытал радость, густо приправленную азартом.

Воздух сгустился. Вязкий, точно кисель, он обволок меня со всех сторон, не давая дышать. Через удар сердца пространство расширилось, придя в норму. Алые и зеленые искры вспыхнули вокруг и медленно устремились к печати, постепенно ускоряя бег, закручиваясь в воронку, основание которой уходило в кристалл.

Линии фигуры вспыхнули желтым пламенем, отгородив меня от внешнего мира.

Я стер испарину со лба и облизнул пересохшие губы.

Разноцветная буря бушевала вокруг. Накопитель всасывал разлитую энергию, наливаясь чернотой. Во тьме кристалла плясали багряные искры, играли разноцветные всполохи. Море энергии кружилось вокруг меня. Она проникала с поверхности, и толща камня и земли не была ей помехой.

Пространство вибрировало. Твердь отзывалась жалобным скрежетом.

Я смотрел по сторонам, ожидая всего что угодно – от появления клириков до прихода монстров. Слишком уж ненадежным выглядели ниточки линий печати против буйства стихии. Но никто не пришел. Печать начала тускнеть, и поток силы ослабел. Последние искры истаяли в воздухе, и я, проморгавшись, пошевелился. Вновь вернулись звуки. Зажурчала вода. Зазвенела капель. Я поднялся и подошел к кристаллу.

Накопитель обжег руку холодом, и я поспешно убрал камень в сумку. Сложив ладони лодочкой, подышал на них и растер кисти.

Смешок.

Меня словно окатили ледяной водой. Я завертелся на месте, лихорадочно озираясь по сторонам, не зная, в какой из коридоров бежать.

Показалось?!

Факелы освещали зал. Если здесь человек, то он притаился в одном из проходов.

– Выходи, кто бы ты ни был!

Кто бы знал, сколько сил пришлось приложить, чтобы сказать это спокойно.

«Я чувствую твой страх, человек», – раздался в голове насмешливый голос, и я выхватил нож, выставив его перед собой.

– Кто ты? Покажись! – потребовал я.

Тьма в центральном тоннеле шевельнулась и застыла на границе освещенного круга. Она не имела определенной формы, собиралась то в шар, то в подобие человеческой фигуры.

– Подойди поближе, человек, – предложил неизвестный.

Я сделал шаг и остановился, разозлившись на себя. Куда я пошел!

– Катись к шемам, – прорычал, отступив назад.

Мое пожелание рассмешило тварь. Вокруг царила тишина, и лишь скрипучий хохот звучал в моей голове.

– Заткнись, – рявкнул я.

Что же делать? Если выйду из круга, мне конец. Но защита не продержится долго, печать скоро издохнет, и тогда ничто не будет сдерживать тварь междумирья.

– Что тебе нужно? – отступил я к дальнему концу печати. – Говори или проваливай.

– Я хочу поблагодарить тебя, глупый ты мальчишка, – тварь медленно выплыла из коридора и застыла на границе круга, – ритуал и твоя кровь показали путь назад. Подобно мотыльку, я летел на зов, и лишь благодаря тебе мне удалось выскользнуть из ловушки, в которую нас загнали твои предки.

Благодарность от этой твари? Не смешите меня! Но все же кое-что меня заинтересовало.

– Мои предки?

– Твоя кровь. Ее аромат я ни с чем не спутаю, – прошелестел монстр, – о, я хорошо помню этот запах. Он сводит с ума, ворошит прошлое, напоминая о ваших грехах, рабы.

– Да кто ты такой?! – рявкнул я. От гнева я раздул ноздри и сжал пальцы в кулак. Неужели так сложно обойтись без туманных намеков и сказать все прямо?

– Вы называете нас шемами. – Тварь облетела печать по кругу, и я кое-что заметил. Она облетала стороной факелы! Похоже, огонь ей не по нутру!

– Ты лжешь, – не поверил я, – легенды – выдумка! Ты очередное отродье другой стороны!

– Глупый, глупый мальчишка, – скучающе протянул монстр, – ты закрываешь глаза на очевидное. Хочешь, расскажу правду?

«Да он просто тянет время!» – вспыхнула в голове неожиданная мысль. Тьма выползала из щелей, и только вокруг прогорающих факелов еще оставались освещенные клочки земли.

Я выдернул из сумки кресало и начал лихорадочно высекать искры на обмотку факела.

Чирк! Чирк! Чирк!

– Загорайся ты! – взъярился я и с силой ударил по кремню, выбив сноп желтых искр.

Пропитанная смесью тряпка ярко вспыхнула, и я сразу же поджег второй факел. Взяв их в руки, осмотрелся.

Монстр стоял рядом. Лишь тонкая линия печати разделяла нас.

Я выдохнул и подошел поближе.

Сейчас или никогда!

Тыкаю факелом в монстра, и его фигура разлетается в клочья тьмы. Сразу же разворачиваюсь и бегу к выходу. В голове бьется вопль ярости и боли, но я не останавливаюсь, припускаю так, что ноги заплетаются!

Грязь разлетается из-под подошв. Затхлый воздух бьет в лицо, легкие горят огнем. Пламя гудит от быстрого бега, разгорается ярче, и моя тень кривляется на древних стенах, словно паяц в цирке.

«Не уйдешь», – раздается в голове злобное шипение и я оборачиваюсь.

Зря.

Нога скользит по отбросам, я падаю на пол. Сломанные ребра отзываются болью, и я вскрикиваю.

Тьма рядом. Она все ближе. От нее тянет ненавистью и жаждой крови.

– Отвали! – реву я и швыряю факел в темное облако.

Оно сдает назад и замирает.

– Еще увидимся, – шипит шаллак.

Я не стал отвечать. Подхватив последний факел, поспешил к выходу. Чем дальше уберусь от твари, тем лучше для меня.

Набивая синяки на многострадальную тушку, я выбрался из подземелья. Упал на колени, обтер лицо рукавом и швырнул факел обратно в яму. Свет может меня выдать, лучше идти в темноте.

Несмотря на монстра за спиной, я не торопился. В такую ночь спешить нельзя, легко можно стать чьим-нибудь ужином.

Небо пылало. Красно-зеленые всполохи метались по небосводу, подсвечивая низкие облака. Желтая луна украдкой выглядывала из-за плотных туч и тут же пряталась обратно, словно страшась происходящего на земле.

Город превратился в лабиринт, наполненный монстрами. И мне нужно его пересечь.

На западной границе громыхало, сверкали молнии, вверх взлетали фонтаны пламени. Похоже, там основная щель в междумирье. Обычно открываются два-три больших пробоя и несколько десятков более мелких, из которых лезет всякая мелочь. Хотя бывают случаи, когда открывается и один огромный портал.

На улицах кричали люди. Топали стальными сапогами стражники. Из разных уголков города доносилось рычание и поскуливание монстров. Город подвергся очередной атаке, не все его жители доживут до рассвета.

Мой взгляд приковала звезда на шпиле храма. Придется идти туда, проклятая тварь нарушила план: если бы не она, то у меня был шанс отсидеться в катакомбах до рассвета, однако теперь мне нужно укрытие, и самое ближайшее из них храм Тримурти.

Оттолкнувшись от земли, я поднялся и, поддерживая сумку, направился к храму. Я двигался по береговой улочке, не углубляясь в дебри города. Твари чуют скопление разумных, и я надеялся, что ни одна из них не полезет сюда.

Невдалеке зарычали. Захрустело дерево, и сразу же завопили люди. Я замер на месте. Крики быстро прекратились, и я продолжил путь.

Человеческая натура неизменна. Несмотря на столетия существования разрывов, некоторые люди до сих пор прячутся в домах, надеясь на крепость стен, удачу или защиту Семерых. Глупцы! В городе достаточное количество убежищ, в которых можно переждать бурю, но они не идут туда. Я не знаю, чем это объяснить, предполагаю, что они просто идиоты.

Я остановился и посмотрел за угол.

Тени плясали. Извивались и танцевали в свечении Рифта, собирались вместе и через мгновение разбегались в стороны, карабкаясь по обшарпанным стенам домов, скользя по мостовой. Я вглядывался вперед, замирал на месте, а затем бегом пересекал открытые участки. Угроза чудилась в каждой подворотне и в каждом шорохе.

Храм приближался.

Позади раздались тяжелые шаги.

Я прижался к стене и обернулся. Вдалеке промелькнул силуэт, и я задержал дыхание, до боли в глазах всматриваясь в промежутки между домами. Сердце ускорило ритм.

Да, там определенно кто-то есть!

Неизвестный промелькнул еще несколько раз, но мне не удалось разглядеть его. Некоторое время стояла тишина, и я понадеялся, что все закончилось, но моим желаниям не суждено было сбыться.

Из проулка вышло существо, похожее на человека. Оно остановилось и жадно принюхалось, с сипением втягивая в себя воздух.

Сияние полыхнуло, и я смог разглядеть его.

Высокий монстр горбился, отчего его лапы с острыми когтями касались земли. Темное морщинистое тело блестело в полутьме, словно покрытое слизью. Мощные ноги легко несли тяжелое тело.

Он словно создан для убийства.

Украшенная гребнем голова повернулась в мою сторону, и глаза существа блеснули зеленоватым пламенем, отразив падающий с небес свет. Монстр припал к земле, втянул в себя воздух и потрусил по моим следам.

Бум! Бум! Бум!

Поступь монстра звучала как похоронный колокол.

Во рту пересохло.

Меня выслеживают, точно оленя.

Бежать!

Шаги чудовища приближались, и я, не раздумывая, рванул в сторону храма. Сейчас важна только скорость. О бое не может быть и речи. В открытой схватке монстр порвет меня, не напрягаясь. Я не воин и пока не маг.

Сумка бьет по ноге, я хватаю ее рукой, чтобы не путалась.

Бежать! Бежать! Бежать!

Грудь режет изнутри острым стеклом. Ноги гудят. Пот заливает глаза.

Я выбежал на прямую.

Храм рядом!

– В сторону!

Десяток стражников выскочили на дорогу передо мной, я прижался к обочине и пробежал мимо к спасительным стенам. Позади меня раздались звуки сражения, но я не обернулся. Добежав до ворот, я забарабанил по ним изо всех сил.

– Кто там?

Небольшое окно приоткрылось, и я увидел испуганное лицо молодого парня.

– Открой дверь! – заорал я, выплескивая злость и страх.

– Не положено, – проблеял он.

– Открывай, – взревел я, – хочешь, чтобы меня сожрали?!

Я бросил взгляд назад и сглотнул. Тварь играючи разметала стражников и теперь неторопливо добивала выживших. Она неспешно ломала им кости, выворачивала руки и ноги. Выглядело так, словно она…

Забавлялась!

Я просунул руку сквозь решетку оконца, ухватил парня за воротник, потянул на себя, крепко приложив лицом о прутья.

– Отпусти! – прохрипел тот, пытаясь вырваться.

– Открой! Мне! Дверь! – прорычал я в лицо парня.

– Нельзя! – пискнул он, вырываясь из захвата.

– Сдохнешь вместе со мной! – проорал я и, ухватившись за волосы, потянул его голову на себя. Лицо парня уткнулось между прутьями и полезло наружу. Уши застряли, но я рванул, и юноша взвыл от боли.

– Беги влево вдоль стены! – раздался старческий голос в глубине храма. – Вход там.

Я не раздумывал над словами старика. Не мог позволить себе такой роскоши. Сорвавшись, обежал треть храма, прежде чем увидел небольшую дверь, густо обитую железными полосами. Я дернул за ручку, но она и не подумала отворяться.

Со злобы я зарядил по створке ногой.

– Не стоит ломать дверь, – посоветовали с той стороны.

Лязгнул засов, дверь слегка приотошла, и я тут же ворвался внутрь, чуть не сбив с ног старца. Он сразу же захлопнул и запер дверь.

Я прислонился спиной к стене, сполз по ней на корточки и расхохотался. Я смеялся исступленным нервным смехом не меньше минуты. Торжество, ярость и вкус победы звучали в нем. На меня нахлынул шквал, бушующий вал эмоций, и я не сдерживался, выплескивая напряжение.

Да! Я сделал это! Прорвался, задери меня шем!

Наконец я выдохнул, смахнул выступившие слезы, прислонился затылком к прохладным камням и поймал злой взгляд парня. Его уши горели красным, и он то и дело прикладывал к ним ладони.

– Не бойся, твои уши на месте, – хмыкнул я.

– Сволочь, – прошипел он.

– Пошел ты, – выдохнул я. Вступать в перебранку у меня не было никакого желания.

– Оташ, ступай отсюда, – велел старец, впустивший меня в храм. Дождавшись его ухода, он обратился ко мне:

– Только глупец или храбрец бродит по Антарии в такую ночь. Впрочем, иногда их сложно различить между собой. Иди за мной.

– Та тварь, – поднялся я на ноги, – не ворвется внутрь?

– Не волнуйся об этом, – отмахнулся он, – защита храма надежна, несмотря ни на что. И извинись перед Оташем, он действовал правильно.

Последние слова я предпочел пропустить мимо ушей.

Я пошел вслед за жрецом. Догадаться о его статусе оказалось несложно, рясы носили только служители Семерых, а черные – жрецы Тримурти. Красный пояс говорил о том что этот старик посвятил свою жизнь Риндеру.

Мы вышли в большой зал. Белоснежный мраморный пол пестрел золотыми линиями. Они разбегались в стороны и собирались в сложные узлы, формируя треугольную печать. В углах магической фигуры стояли статуи трех Спасителей.

Во главе Вират Скульптор. Окруженный стаей воронов, мрачный испещренный шрамами мужчина недовольно взирал на нас. Я почувствовал тяжесть его взгляда.

Слева расположилась Ала Проклятая. Она смотрела надменно, слегка вздернув подбородок. Вокруг нее клубилось синеватое свечение. Красивые, но резковатые черты лица придавали ей сходство с хищником, нечто змеиное чудилось в грациозных изгибах тела, в презрительном взгляде, которым она одаривала каждого посетителя. В руке Проклятая сжимала небольшой посох.

Напротив Алы стоял Риндер Связующий. На его плечах лежал плащ, скрепленный на груди замысловатой заколкой. Молодое лицо казалось серьезным и в то же время слегка насмешливым. Левую щеку пятнали небольшие ожоги и сеточка шрамов, похожая на паутину. Всклокоченные волосы придавали ему несколько небрежный вид. В руках он держал приоткрытый гримуар.

От каждой статуи под своды храма тянулся луч синеватой энергии. Она собиралась в небольшую сферу и пульсировала в такт сердцу.

Скульптор, из чьих рук вышли эти шедевры, постарался на славу. Ему удалось вдохнуть жизнь в свое творение, в полутьме храма статуи выглядели живыми. Тени играли на изваяниях, отчего казалось, что они шевелятся, разминают каменные члены, чтобы сойти со своих опостылевших постаментов.

Несмотря на великолепие, я заметил следы запустения. Обшарпанная краска, пыль и паутина в углах. Да и отсутствие людей наводило на мысли, что дела здесь идут не очень. В храмах Четверых постоянно пребывала толпа жрецов, а чаша для пожертвований не вмещала приносимые людьми дары.

Мы прошли несколько переходов и попали в небольшой зал. В углу горела печь, возле которой стояли кресла и стол.

– Присаживайся, – добродушно предложил жрец, – и погрейся.

– Спасибо, что впустили меня, – запоздало поблагодарил я. Присев к огню, протянул к нему руки, с наслаждением впитывая исходящий от пламени жар.

– Пустое, – кивнул он. Взяв со стола кувшин, он нацедил в кружку напиток и предложил мне: – Выпей. Тебе не повредит.

Я взял кружку и только сейчас заметил, как дрожат руки. От напитка исходил незнакомый аромат, и я вопросительно посмотрел на жреца.

– Сома, – пояснил он, – бодрит тело, прогоняет горести и успокаивает дух.

Я осторожно глотнул, поморщившись от непривычного вкуса, затем решительно опрокинул внутрь в себя остатки жидкости.

Вскоре меня накрыло.

Опьянение пришло плавно и мягко. Меня словно укутали теплым одеялом, отсекая от всех забот и тревог. Беззаботность и собранность – вот что я почувствовал. Казалось, что мне все по плечу и нет таких преград, которые я не преодолею. Это не было похоже на пьяный угар, напротив, я четко осознавал, что происходит вокруг. Интересные ощущения.

Старик с улыбкой наблюдал за мной. На иссушенном временем лице горели ярко-синие глаза. Они с любопытством ощупывали меня со всех сторон.

– Интересный эффект, – улыбнулся я, – рецептом не поделитесь?

Жрец хмыкнул на такую непосредственность и не спеша произнес:

– Может, сначала представишься? И расскажешь, что это такое в твоей сумке?

Глава 8

– Что?

Неожиданный вопрос сбил с толку.

– От сумки прямо тянет неструктурированной энергией, – пояснил жрец, соединив кончики пальцев. – Предполагаю, что там вещь, напитанная эманациями другой стороны.

– Даже если и так? Вам какое дело? – Я не стал отпираться. Не сомневаюсь что жрец сумел почувствовать накопитель. Дальнейшие мои действия зависели от того, куда зайдет разговор.

– Да не волнуйся ты так. – Жрец отхлебнул сомы, потянулся к столу и вытащил из шкатулки сигару. Размяв цилиндрик пальцами, он поднес коричневую палочку к носу и с наслаждением втянул воздух. После этого поднялся, прошел к печи, железными щипцами выудил из огня уголек. Поднес сигару к алой искре, раскурил и, небрежно выбросив уголь, повесил щипцы на край решетки.

В густом облаке сизого ароматного дыма он прошел к креслу и опустился в него. Глубоко затянувшись, выдохнул и, отставив руку в сторону, продолжил:

– Если ты думаешь, что я сдам тебя клирикам, то ты ошибаешься. Триумвират и Четверо давно не работают вместе. Просто мне нужно убедиться, что вещь, которую ты носишь, не представляет опасности. Если не хочешь показывать, тогда тебе придется покинуть храм.

Жрец вновь затянулся и прищурил глаза.

Придется довериться. Другого выбора нет.

Я залез в сумку и неохотно протянул накопитель старцу. Он сдвинул сигару в угол рта и осторожно принял кристалл.

– Занятно, – задумчиво протянул он, – специальное хранилище для неочищенной энергии. Ритуал сбора сам проводил?

– Сам, – признался я.

– И где же ты нашел описание? – хмыкнул жрец. – Тебе явно помогли.

– Вы же хотели убедиться, что вещь неопасна, – буркнул я.

– Можешь не отвечать, – пыхнул дымком он, – да, кристалл стабилен, не вижу признаков разрушения.

Он подал камень обратно, и я с облегчением спрятал его.

Жрец стряхнул пепел с сигары в пепельницу и устроился поудобнее.

– Не знаю, для чего он тебе, но если попадешься клирикам или магам, тебе конец.

– Знаю.

– Будь осторожен. Не знаю, кто надоумил тебя на подобное, но он ведет опасную игру.

– Буду, – пообещал я, – вы так спокойно отнеслись к тому, что я провел запрещенный ритуал?

Жрец перехватил сигару левой рукой и взял со стола кружку. Допив сому, он поставил емкость, утер ладонью губы и спросил:

– Как твое имя, юноша?

– Тэйрон.

– Меня зовут Астер. Я служу Риндеру восемьдесят с лишним лет, и знаешь, что понял?

– Что? – переспросил я.

– Опасность не в знаниях, а в том, как их применяют, – наставительно произнес жрец. – Взять тех же целителей. Думаешь, они занимаются только лечением? Пф! Из них выходят великолепнейшие убийцы. Многие поветрия создаются именно ими, и это я не говорю о банальных отравлениях и внезапных смертях среди дворян. Кто как не они лучше всех знают о том, как убить человека? Любая магия – это палка о двух концах, и только от мага зависит, как он применит свои силы.

– Почему тогда многие аспекты Искусства запрещены?! – возмутился я.

– О! – рассмеялся жрец. – Ты действительно думаешь, что никто не изучает запретные техники? Ребята из Тайной стражи с тобой не согласятся.

– Но они же сами ловят сектантов! – вспыхнул я. – Вокруг одни лицемеры!

– Все мы в какой-то степени лицедействуем, мой друг, – снова пыхнул дымком жрец, – но не думай о них так плохо, все же я не слышал, чтобы они применяли темные приемы. Подобное можно встретить за пределами империи, и то не везде.

– А вы? Вы одобряете подобное? – осторожно поинтересовался я.

– До некоторых пределов, – улыбнулся жрец, – не забывай, кому я служу. Риндер открыл немало граней Искусства. Ритуалистика, химерология, демонология, призывательство. И все же порой он перегибал палку. Иногда исследователи слишком увлекаются и теряют чувство меры.

– И все, что вы назвали, под запретом, – протянул я, – клирики Четверых казнят любого, кто сунет нос в эти области.

– Болваны, – рассмеялся старик, – они слишком уповают на боевую мощь. Забыли, что практически вся защита Антарии основана на разработках Риндера и плетениях Тримурти.

– В таком случае странно видеть ваш храм в запустении, – заметил я, – если вы защищаете Антарию, то у вас должно быть много прихожан.

– Если бы, – помрачнел Астер. – Ритуалы, что создали в прошлом, сами заряжаются во время прорывов. Боюсь, скоро нас изгонят из столицы.

– Но почему?! – изумился я.

– Корни этого уходят в далекое прошлое, – криво усмехнулся Астер. – Согласно летописям, раскол начался во времена Семерых. Разные взгляды на судьбу людей, методы ведения войны с каар, и прочее, прочее… Но все же Тримурти и Четверым удавалось жить в мире, и только со времен деда нынешнего императора началось сближение власти и Четверых. Нас же объявили чуть ли не демонопоклонниками, что сам понимаешь, не придает популярности храмам.

– И все равно неясно, чем вы им мешаете, – не убедил меня Астер.

– Некоторые из ритуалов весьма кровавы, – затянулся дымом жрец, – конечно, мы используем только животных, однако люди верят во все что угодно, только не в правду. Но и это не самое главное. Видишь ли, юный Тэйрон, сила жрецов имеет несколько иную природу, чем у магов, мы слишком зависим от веры людей. Она собирается в статуях Спасителей, и мы используем ее в нужных случаях. Так что борьба между храмами имеет всего одну цель – собрать как можно больше прихожан, а это сделать проще всего, уничтожив нас. Нам даже запретили обучать церковных воинов. Тяжелые времена… Столько знаний пропадает впустую, а ведь мы могли сделать город куда безопаснее, но жажда власти ослепляет даже лучших из нас.

– Вы довольно откровенны, – откинулся я на спинку кресла.

– Старость, – посмеиваясь, ответил жрец, – иногда хочется поворчать на жизнь и пожаловаться на несправедливость в этом мире.

Я задумался. Как порой просто объясняется то, что выглядит сложным. Озаренный внезапной мыслью, я спросил:

– Вы же говорили о том, что Риндер занимался исследованиями! У вас нет каких-нибудь книг о его работах?

– Зачем тебе? – зевнул Астер.

– Я интересуюсь прошлым.

– Любопытен ты, значит… Тогда я тебя огорчу, в наших библиотеках почти ничего не осталось, – покачал головой Астер, – фанатики Четверых выгребли все.

– И вы так просто отдали?

– Не было выбора, – развел руками Астер, – нас и так едва терпят. Открытого противостояния мы не выдержим.

– Наверняка что-то припрятали, – не поверил я.

Жрец ухмыльнулся.

– Ладно, – отмахнулся я, – не претендую я на ваши книги. Можете рассказать о прошлых эпохах?

– Что ты хочешь узнать?

– Расскажи об эпохе Раскола. С чего началась война и кто такие шаллаки.

Со жрецом оказалось очень просто общаться. Я сам не заметил, как мы перешли на «ты».

Астер раздавил окурок в бронзовой пепельнице.

Повисла тишина, которую через несколько мгновений нарушил тихий голос жреца:

– Несколько тысяч лет назад в мире появился тот, кто смог объединить недовольных каар и прорваться на другую сторону бытия. Он призвал шемов, и те влились в его армию. С помощью короны, артефакта, созданного из остатков магии своего народа, он смог подчинить их и заставил сражаться на своей стороне. Но иномирье коварно, оно отравило его разум и душу, взамен наделив гигантской силой. Но эта сила выжигала все на своем пути, зеленеющие долины превращались в пустыни, цветущие леса умирали, а реки становились белыми от мертвой рыбы. Набравшись сил, он начал войну. Так закончилась эпоха Расцвета и наступил Раскол. Предводитель каар получил новое имя, отныне его прозвали Римунд Дракон Востока.

– А Семеро? Чем же были заняты они? – не удержался я.

– Семеро? Ты помнишь, я говорил, что противостояние между Тримурти и Четверкой берет начало в прошлом?

Я кивнул.

– К концу эпохи Расцвета мир уже трещал по швам. Тримурти изучали тайны мироздания, отдаляясь от людей. Они погружались в другие планы, играли с настолько могущественной магией, что нам и не снилась. Возможно, они хотели завоевать другие миры. Это не нравилось Четверым.

– Почему?

– Об этом можно лишь догадываться, – усмехнулся старик. – Четверым хватало того, что они имеют, они правили в Тамиосе и имели все, чего пожелают. Зачем что-то менять? Возможно, маги были ограничены в своем развитии и завидовали более талантливым и амбициозным собратьям, ведь, несмотря на всю мощь и искусство, сфера их деятельности весьма ограничена… Кхм… что-то я отвлекся. Итак, о чем я говорил? Ах да, в то время Единое королевство стало не таким уж и единым. Скорее, оно было разделено на провинции. Так вот, пока Спасители занимались интригами, Дракон Востока поднял голову. Они объединились лишь тогда, когда мир уже полыхал.

– Все же они были героями. Отринуть склоки ради победы над врагом многого стоит, – решил я.

– Там было не все так гладко, как ты представляешь, – усмехнулся жрец. – Многие сведения о Спасителях не покидают храмы. Людям об этом незачем знать.

– Понимаю. Кое-что я читал. Например, о том, как Тамирион и Риндер чуть не поубивали друг друга из-за Сэльмины. Там еще упоминалась и Ала, но я не понял, причем здесь она. Говорят, было много жертв из-за их разборок.

– Тогда ты понимаешь, о чем я говорю, – добавил жрец, – и все же они спасли нас. Война длилась сотню лет, пока Семеро не пожертвовали собой ради победы. С тех пор Имас и стал закрытым континентом.

– А что там случилось?

– Этого, юноша, я не знаю, – рассмеялся жрец. – Многие знания утеряны с тех пор.

– Очень жаль, – вздохнул я. – Астер, ты случайно не знаешь, как убить шема?

– На словах просто, – скрестил пальцы старик, – если он занял тело человека, разруби тварь на куски, а сущность поймай в ловушку. Можно просто спалить тело в костре.

– Действительно просто, – согласился я.

– Если сможешь поймать, – поднял палец вверх жрец, – но шемов не видели с окончания восстания каар, вряд ли сейчас один из них бродит по городу.

Я промолчал. Помня о словах Астера в начале разговора, я не стал открываться ему полностью. Клирикам, может, он меня и не сдаст, но не сомневаюсь, что сможет прикончить меня самостоятельно, узнай он о той твари, что благодаря мне смогла прорваться в наш мир.

– А каар еще живы? – зевнул я.

– Не исключено, – пожал плечами жрец, – из летописей известно, что у них и людей могло быть общее потомство. Может быть, частичка одного из них есть и в тебе, – с улыбкой закончил Астер.

– Или в вас, – отмахнулся я.

– Может быть, – улыбнулся старик, – но это всего лишь старые, никому не нужные легенды.

Я зевнул. Глаза слипались, и жрец заметил это.

– Отдыхай, Тэйрон, – с кряхтением поднялся он из кресла, – здесь ты в безопасности. Пойду, осмотрю храм, вдруг кто-то еще нуждается в моей помощи.

– Хорошо, – протянул я, сдерживая зевок.

Жрец ушел. Я засунул сумку за спину и всмотрелся в огонь. Танец пламени убаюкивал, и я сам не заметил, как провалился во тьму.

Проснулся от боли. В спину тыкало что-то жесткое, и я, вытащив сумку, не сразу сообразил, что это кристалл впился в поясницу острыми гранями. Положив сумку на стол, я растер лицо ладонями, поднялся на ноги и с наслаждением потянулся из стороны в сторону до хруста в суставах.

Забросив сумку на плечо, пошел к выходу.

Меня никто не остановил. Редкие послушники бросали равнодушные взгляды и проходили мимо. Я вышел в главный зал. Из арочных винтажных окон лился свет, озаряя все укромные уголки. Днем статуи Тримурти потеряли былую таинственность, сейчас они казались простыми кусками камня. Искусная работа, но не более того.

Я уже стоял на пороге, когда меня окликнули. Я обернулся и увидел Астера.

– Жрец, – улыбнулся я, поправляя ремень сумки, – доброе утро. Спасибо, что приютил.

– Вижу, ты уходишь, – подошел он поближе, – удачи тебе, юный Тэйрон, пусть Трое благоволят тебе.

– Надеюсь, будет так, как вы и сказали, – рассмеялся я, – помощь мне не повредит.

– Ты мне понравился, – прищурился старик, – ты многого добьешься, если не погибнешь, помяни мое слово. Забегай на огонек, глядишь, еще чего расскажу.

– Обязательно, – подтвердил я. – До встречи, Астер.

На перекрестке я обернулся. Старый жрец стоял на пороге и провожал меня взглядом. Я помахал рукой и скрылся за поворотом.

В городе убирали трупы. Стражники, простые люди стаскивали тела монстров в кучи, откуда их забирали возницы на повозках. Плакали женщины. Скрипели зубами мужчины, украдкой смахивая скупые слезы. В некоторых местах люди протяжно выли, склонившись над чьими-либо останками.

От тоскливого выражения лиц становилось не по себе, и я поскорее проскакивал подобные места.

Далеко на западе, за внешней стеной поднимался большой столб дыма. Ветер нес хлопья пепла. Воняло горелой плотью.

Наконец я не выдержал и остановил прохожего.

– Почему так много трупов?

Мужчина охотно ответил мне:

– Стражники говорят, что в какой-то момент твари взбесились и ринулись в город, не обращая внимания на жителей трущоб. На внешней стене не смогли справиться, и многие из них попали в город, поэтому столько смертей. Хвала Четверым, что отвели беду от моей семьи… Страшная ночь! Ужасные события! Ужасные! Говорят, монстры бежали так, словно их что-то манило. Не иначе вновь культисты зашевелились… И куда только стража смотрит! И знаешь что, – доверительно прошептал он, – ходят слухи, что в этом виновато Тримурти!