Текст книги "История цыган-кишинёвцев"

Николай Бессонов
История цыган-кишинёвцев

© Бессонов Н. В., текст, 2020

© Издательство «Маматов», оформление, 2020

Вспоминая Николая Бессонова…

Основой для этой книги послужила неоконченная рукопись известного российского цыгановеда Николая Владиславовича Бессонова (1962-2017) об одной из этнических групп цыган России – цыганах-кишинёвцах. К сожалению, ранний уход Николая Владиславовича не позволил ему закончить начатую книгу. Подготовка и издание данной рукописи – это не только публикация нового исследования, но и дань памяти и благодарности учёному, художнику и публицисту от его коллег, тех, кто был с ним хорошо знаком.

У этой рукописи сложная судьба. Н. В. Бессонов начал её готовить давно – первая версия этой книги существовала уже в 2001-2002 годах. С тех пор вышло много новых научных публикаций – об истории рабства цыган, о депортациях цыган в Транснистрию и даже о родственных российским кишинёвцам цыганских группах за границей (в Румынии, Болгарии, Украине), которые сохранили старинное самоназвание «ром цыганяк». Николай Владиславович знал об этих публикациях, но, к сожалению, не успел их интегрировать в рукопись. В последние годы жизни самым важным для него было собрать как можно больше устных историй и этнографических деталей. В частных разговорах он многократно упоминал, что надо спешить собирать информацию, пока живы люди, которые ещё могут поделиться своими воспоминаниями, надо торопиться, ведь народная память слишком быстро уходит. Всё остальное можно оставить на потом. Это его беспокойство бесспорно оправдано, и оно заметно в его подходе к материалам, опубликованным в настоящей книге. Исторические части остались в том виде, в каком они были в начале 2000-х, т. к. автор не успел внести в книгу запланированные изменения. К сожалению, Н. В. Бессонов не успел также, как планировал, развернуть в более общем плане тему о значении устной истории и её соотношении с так называемой «реальной» (т. е. документированной на базе источников) историей. Зато успел, может быть, самое важное – зафиксировать устную историю на основе впечатляющего по объёму материала и создать этнографическое описание быта и культуры цыган-кишинёвцев в прошлом и даже настоящем, тем самым оставив вызов для следующих поколений исследователей продолжить его работу. Устные свидетельства и рассказы, наверное, – одно из самых ценных в этой книге. Кроме того, автор успел собрать и немало фотографий из семейных архивов цыган-кишинёвцев для иллюстрации рукописи. В то же время следует подчеркнуть, что настоящая рукопись не является законченной, по этой причине в ней видны пробелы, некоторые сюжеты не развёрнуты, отдельные темы написаны схематично. Кроме того, данная работа ориентирована на широкого читателя, прежде всего самих цыган-кишинёвцев, что оправдывает и публицистический стиль, и некоторые отступления от темы. В любом случае это исследование, в котором ставились свои задачи и видна авторская концепция и интерпретация материала.

Имя Николая Бессонова хорошо известно не только среди отечественных и зарубежных учёных, но и среди самих цыган, изучению истории и культуры которых Николай Владиславович посвятил большую часть своей жизни. Начав общаться с цыганами в начале 1990-х годов как художник, Николай Владиславович быстро понял, сколько белых пятен хранит в себе история цыган России. Искренняя любовь к цыганскому народу, интерес к истории и неиссякаемая творческая энергия сделали Николая Бессонова одним из знатоков и исследователей цыганской истории и культуры на постсоветском пространстве.

Н. В. Бессонов пришёл в цыгановедение в переломный период. К концу 1980-х годов уровень знаний о цыганской истории и культуре в СССР был довольно низким. То, что советские лингвисты-цыгановеды (прежде всего, Л. Н. Черенков и А. Белугин (Лекса Мануш)) держали высокую международную планку, было скорее личной заслугой этих исследователей, чем результатом системной работы специалистов разных направлений. Знаковой стала книга Е. Друца и А. Гесслера «Цыгане» 1990 года, которая совмещала в себе популярный характер изложения с обильным количеством фактов. Её авторы по сути впервые постарались систематически изложить историю цыган на русском языке. Работы Николая Бессонова, развивая этот подход, вывели отечественное цыгановедение на новый уровень. До сих пор обширно цитируется одна из первых книг Н. В. Бессонова (написанная в соавторстве с Н. Г. Деметер) «История цыган: Новый взгляд» (2000), представляющая собой наиболее полное на тот момент описание истории цыган Европы и России.

В то же время Н. В. Бессонов открывает и развивает ряд новых тем в отечественном цыгановедении. В серии статей, опубликованных в газете общества Мемориал «30 октября» в 2002 году, раскрывается тема репрессий против цыган разных этнических групп в СССР, в том числе наиболее полно описана депортация цыган из Москвы в 1933 году. В двухтомной монографии «Цыганская трагедия 1941-1945: Факты, документы, воспоминания» Николай Владиславович описывает судьбу цыган во время Второй мировой войны. Примечателен выбранный подход к теме: не только уделяется внимание преследованию цыган нацистами, но и подробно описывается активное участие цыган СССР в боевых действиях против нацистов (тема, почти не изученная на европейском материале).

Взгляд художника всегда сопровождал исследования Н. В. Бессонова. Поэтому логично, что все его работы обильно снабжены яркими иллюстрациями. Всю свою исследовательскую жизнь Николай Владиславович продолжал собирать картины и фотографии цыган не только с территории России, но и со всей Европы. В итоге у Н. В. Бессонова накопился огромный архив иллюстраций, которым он с удовольствием делился с интересующимися. Отчасти результатом этого коллекционирования стал изданный в 2012 году «Цыганский альбом» – иллюстрированная книга о цыганах.

Яркой методологической чертой исследований Н. В. Бессонова всегда было сочетание архивных документов и опубликованных источников с привлечением обширного материала устных интервью, в основном собранных им самим от цыган в самых разных городах России, Украины и Белоруссии. В результате многочисленных поездок, встреч и писем у Н. В. Бессонова сложилась личная дружба со многими цыганами. Под редакцией Н. В. Бессонова были изданы воспоминания русского цыгана Ивана Корсуна. Готовилось (хотя пока не опубликовано) описание жизни смоленской цыганки из группы польска рома Анны Орловской. Наконец, именно Н. В. Бессонову была передана значительная часть архива Н. А. Панкова, цыганского писателя, переводчика и активиста 1920-30-х годов.

Среди российских цыгановедов, пожалуй, нет исследователей, которые не были лично знакомы с Николаем Владиславовичем Бессоновым. Для кого-то он был другом и наставником, с кем-то его объединяли многолетняя переписка и обсуждение разных тем и исследований, а у кого-то были совместные с ним исследовательские проекты. У Николая Владиславовича было много планов, интересных задумок, которым, к сожалению, не суждено было быть завершёнными при жизни.

Публикация настоящей рукописи «История цыган-кишинёвцев» вносит свой вклад в российское цыгановедение. Цыгане-кишинёвцы – немногочисленная этническая группа цыган России, история и культура которой до настоящего времени оставались неописанными. Благодаря полевым и архивным материалам, собранным автором, и благодаря подготовленным очеркам сегодня мы имеем новое исследование, которое закрывает одно из белых пятен в описании культуры и истории цыган России.

К. А. Кожанов,

кандидат филологических наук,

научный сотрудник Института

славяноведения РАН (г. Москва);

А. В. Черных,

член-корреспондент РАН,

доктор исторических наук,

главный научный сотрудник Пермского

федерального исследовательского

центра УрО РАН (г. Пермь);

Е. Марушиакова,

доктор исторических наук,

профессор Сент-Эндрюсского университета

(г. Сент-Эндрюс, Великобритания);

В. Попов,

доктор исторических наук,

профессор Сент-Эндрюсского университета

(г. Сент-Эндрюс, Великобритания)

Предисловие редакторов

Эту книгу мой близкий друг Николай Владиславович Бессонов задумал написать более двадцати лет назад. Когда мы познакомились, Николая заинтересовала история цыган-кишинёвцев: я знал, что мои предки – выходцы из Бессарабии, но более подробной информацией о жизни цыган того времени я не обладал. Наша история передавалась от старшего поколения к младшему из уст в уста, и многое из кочевой жизни цыган-кишинёвцев было потеряно безвозвратно.

Николай стал собирать в архивах документы и фотографии, рассказывающие нам историю кишинёвцев в период XIX–XX веков. Я старался как можно больше познакомить Николая с нашими традициями, а также при каждой возможности я знакомил его со старшим поколением цыган-кишинёвцев. Вместе с Николаем мы объездили много городов, где проживают кишинёвцы. Из этих экспедиций он почерпнул много полезной информации о жизни нашего народа. К сожалению, 25 ноября 2017 года Николая не стало, но к этому времени основная часть книги уже была им написана.

В книге собрано много уникальной информации. Когда рукопись книги прочитал Боцман Орисов, известный среди цыган-кишинёвцев знаниями об истории своего народа, он мне написал: «Я думал, что относительно прошлого цыганкишинёвцев мне известно многое, но, прочитав труд Бессонова, я понял, как мало знаю. Собрав по крупицам историю этого этноса от рабства до наших дней, Бессонов дал анализ судьбы цыган-кишинёвцев в зависимости от исторического периода. Например, он отмечает положительное влияние оседлого образа жизни. Действительно, мой брат Зурила Фёдорович Орисов 1951 года рождения после Указа 1956 года окончил 10 классов школы, отслужил в армии, проучился в Ленинградском институте театра, музыки и кинематографии. И таких примеров много. Бессонов-русский по национальности, художник – по образованию, историк – по зову сердца. Он совершенно бескорыстно служил изучению истории и культуры цыган. Мы это будем помнить и передавать нашим детям и внукам». Это высокая оценка от старшего поколения цыган-кишинёвцев.

Кирилл Кожанов и Владимир Чеботарёв, г. Москва, 2020 год. Из архива В. Е. Чеботарёва

Для меня же публикация данной книги будет самой большой памятью о моём близком друге Николае.

В. Е. Чеботарёв,

председатель Фонда цыганской

истории и культуры Николая Бессонова

Над текстом этой книги Николай Владиславович Бессонов работал многие годы. К моменту его внезапной смерти в конце 2017 года рукопись была в значительной степени готова, хотя некоторые части и требовали доработки. В данной публикации мы использовали последнюю редакцию текста и следовали пожеланиям автора о структуре книги. При подготовке рукописи к печати мы старались сохранить авторский текст и оригинальный стиль, не прибегая к редактированию. Отчасти такое решение было принято и потому, что ответить на возникающие замечания и вопросы было некому.

Все дополнения, сделанные нами, имеют соответствующие пометы. В архиве Николая Бессонова сохранился ряд фотографий, которыми он собирался проиллюстрировать книгу: они, а также другие, подобранные уже нами, иллюстрации были использованы в настоящей книге по нашему усмотрению. Фотоиллюстрации подписаны и расставлены по тексту при подготовке рукописи.

Так как настоящее издание – первое комплексное описание истории и культуры цыган-кишинёвцев, в книге содержится ряд приложений – воспоминания о жизни цыган-кишинёвцев в городе Энгельсе Саратовской области в 1960-1970-е годы, литературные тексты (как на кишинёвском диалекте цыганского языка, так и на русском языке), раскрывающие разные периоды из истории цыган-кишинёвцев, а также словарь редкой или забывающейся лексики с комментариями.

Надеемся, что книга будет интересна не только для специалистов (историков, этнографов, лингвистов), но и для самой широкой публики, прежде всего для самих цыган-кишинёвцев.

К. А. Кожанов

Предисловие автора

Эта книга опирается на воспоминания цыганских стариков. Я начал записывать их рассказы ещё в конце XX века. Сбор материала растянулся на два десятилетия. За это время я выпустил шесть других книг на цыганские темы. Но и «кишинёвский» проект вниманием не оставлял. В зарубежных научных журналах у меня вышли две статьи об истории и обычаях цыган-кишинёвцев[1]1
  Bessonow Nikolaj. Kiszyniowcy. Studium historii i zwyczajów (на польском языке) // Studia Romologica. 2008. I. С. 193–222; Бессонов Н. В. Этническая группа цыган-кишинёвцев // Revista de etnologie şi culturologie. 2011. Vol. IX – Х. С. 62–75. – Прим. ред.


[Закрыть]. Проживая в подмосковном посёлке Быково, я сдружился с семьёй Чеботарёвых (из вицы милиянеште). До сих пор приятно вспомнить неторопливую рассудительную речь дяди Ярмаша. Этот гостеприимный человек пользовался большим уважением среди цыган и оставил по себе светлую память.

Василий Чеботарёв (Вася Милиян) был крёстным отцом у моей старшей дочери. Как-то так сложилось, что я оказался единственным русским, которого приглашали на главные цыганские праздники: Пасху, Рождество, Яблочный Спас, сватовство, свадьбы. Разделял я с кишинёвцами и горечь утрат. Ведь хоронили тех, кого я успел искренне полюбить…

Книга, которую вы держите в руках, это результат поездок по разным городам. Я общался с кишинёвцами не только в Московской области, но и в Волгограде, Нижнем Новгороде, Краснодаре. Год за годом на бумагу ложился жизненный опыт таких людей, как Глодо, Башно, Гуладо, Боцман. (Намеренно называю здесь цыганские прозвища, а не паспортные данные. Ведь в национальной среде фамилия из документов вторична.) Я уверен, что кишинёвцы новых поколений будут с интересом листать воспоминания своих стариков. Всё, что вовремя не записано, – рано или поздно забывается. Есть цыганские «нации», которым в литературе повезло. Уже в XIX столетии о русских цыганах и о котлярах писали много и охотно. У кишинёвцев всё ровно наоборот. За весь XX век они удостоились одной строчки в научной брошюре.

На свадьбе у цыган-кишинёвцев. Слева – Н. В. Бессонов, в центре – Ярмаш Милиян (из вицы вэкареште-милиянеште), справа – Боцман Орисов (из вицы боулеште). г. Москва, 2006 год. Из архива Н. В. Бессонова

Моя книга заполняет этот пробел. Хочу выразить особую благодарность своему другу Владимиру Чеботарёву (Володе Милияну). Именно он с самого начала активно поддержал идею. Из своих поездок по стране он привозил для пересъёмки редкие фотографии, хранящиеся в семейных альбомах. Ему удалось записать много старинных историй. По его инициативе начал составляться словарь кишинёвского диалекта. Наконец, Владимир любезно согласился редактировать это издание.

Семья Василия Чеботарёва (из вицы милиянеште). г. Москва, 2008 год. Из архива В. Е. Чеботарёва

В заключение несколько слов о концепции книги. Как автор я вынужден разрываться между разными будущими читателями. Цыгане по нашей теме изначально знают очень многое, а люди других национальностей – ничего. Итак, я буду вынужден растолковывать порой элементарные вещи. Подобно герою известного фильма «Труффальдино из Бергамо», я чувствую себя «слугой двух господ».

 
Вот это – для цыган.
А это – для русских.
 

В такой ситуации трудно выдержать золотую середину, и я заранее готов к критике своего стиля с обеих сторон.

Николай Бессонов

Введение

Когда меня спрашивают: «Кто такие кишинёвцы?», я отвечаю, что больше всего они похожи на скандинавов.

Этот ответ вызывает удивление.

Почему? Каким боком? Какое может быть сходство между цыганами и скандинавскими народами?

Приходится объяснять, что и у тех и у других история делится на два поразительно разных этапа. Это сейчас скандинавы – спокойные европейцы. Но их предки назывались викингами и совершали морские набеги на страны западного мира. Эти бородатые разбойники разоряли прибрежные города, возвращаясь домой с награбленной добычей. Столетиями викинги не знали ничего, кроме пьянящего риска. А потом… Потом условия изменились, и Скандинавия стала регионом мирных уравновешенных людей.

Нечто подобное случилось и с кишинёвцами. От прочих цыган они отличались тем, что были когда-то дерзкими ворами. Кишинёвец постоянно рисковал свободой и даже жизнью, залезая по ночам в чужие дома. Сто лет подряд именно это считалось в кишинёвских таборах единственным достойным ремеслом.

Но в 1956 году советское правительство издало Указ о запрете кочевья.

И – как отрезало!

Кишинёвцы практически мгновенно бросили криминал и пережили описанное выше преображение. Сейчас дети кишинёвцев успешно учатся в школах, а потом в институтах. Мужчины занимаются легальным бизнесом или работают. Закон они нарушают никак не чаще, чем их русские соседи. Большие дома кишинёвцев отличаются чистотой, красивой отделкой и уютом. Государство получает налоги не только с предпринимательства, но даже с гадальных салонов.

А всё же есть одно «но»!

Скандинавы гордятся своими предками-викингами и охотно смотрят фильмы про их разбойничьи ладьи. Точно так же и кишинёвцы с интересом слушают истории о дерзких кражах своих отцов и дедов.

Всякая параллель хромает.

Помимо сходства есть кардинальная разница. Викинги в погоне за добычей жгли, насиловали, убивали. Кишинёвцы, будучи цыганами, избегали крови до последней возможности. Их идеалом было «тихо вошёл, тихо ушёл».

Кишинёвцы XIX века стали ворами не просто так. Их вынудили к этому трагические обстоятельства. Но об этом позже. Сейчас самое время рассказать, каково было их опасное «ремесло».

Криминальный образ жизни не приносил счастья. Сыновья жили так же, как отцы. И хотя вокруг было всё больше возможностей для того, чтобы изменить судьбу, всё шло «по старинке». Табор был замкнутым сообществом. В него не проникали новые идеи. Даже когда судьба буквально припирала к стенке, никто не нарушал традиции.

Вот простой пример. Уже в восьмидесятые годы Ярмаш Чеботарёв рассказывал своим сыновьям, как кишинёвцы голодали во время войны.

Сын Владимир спросил: «Пап, а почему вы не ели конину? Ты же говорил, что были в таборе хорошие лошади, а были и доходяги. Ни на что не годные. Вот и забили бы хоть одну клячу на мясо».

Пожилой цыган оторопел. А потом ответил, сам себе удивляясь: «А знаешь… Как-то просто в голову не приходило».

Это, конечно, частность. Но даже по ней мы можем судить, что кишинёвцы не имели шанса сами вырваться из заколдованного круга. Для перемен требовался мощный толчок со стороны. Именно он и последовал в 1956 году. Как раз тогда советское правительство издало Указ о запрете цыганского кочевья. Все таборы СССР восприняли это как рубеж. Жизнь резко разделилась на «до» и «после». Впрочем, оценить преимущества оседлости цыгане смогли не сразу. В этой главе я расскажу, с каким страхом восприняли постановление семьи кишинёвцев. Но вначале вернёмся к тем же собеседникам. Оценки Ярмаша Чеботарёва дадут нам нужный настрой.

Итак, однажды сын задал отцу вопрос: «Как лучше жить – в палатке или в своём доме?» Володя имел в виду, что в кочевом таборе была своя романтика. Кони. Природа. Перемена мест.

Отец даже не раздумывал.

«Ты что, дурак? Конечно, сейчас жить лучше. Ты ничего не боишься. У тебя достаток. Уют. Ты точно знаешь, что к тебе не придёт милиция. А раньше что было? За кусок хлеба рисковали свободой. По тюрьмам сидели. Шли в чужой дом и не знали, живы ли будем назавтра! Слава Богу, что всё изменилось. Вы, молодые, это даже не цените. Вы сейчас живёте как цари. Что ты! Даже сравнивать нельзя!»

Другими словами, старшее поколение отлично знало – воровская романтика хороша, если её вспоминать десятилетия спустя. Но в старину кишинёвцы видели её иное лицо.

Это были молодые вдовы.

Это были дети, которые росли, обделённые родительской лаской. Отец то и дело был в тюрьме. Но иногда ведь сажали сразу и отца, и мать!

Плюс страх. Плюс царапающая опаска со стороны других цыган.

А жёны, которым приходилось сбывать краденое?

А риск при побегах?

В 1956 году кишинёвцев насильно вытряхнули из тягостной упряжки. На них не подействовала ни предвоенная затея с колхозами, ни агитация в лагерных клубах. Всё это были полумеры. Людям можно было дать шанс только одним способом – всем и сразу.

Тут была одна тонкость. В принципе и до Указа можно было «соскочить». Но это означало – потерять цыганское общение. Например, в 1932 году на кизлярской ярмарке кавказцы устроили самосуд. Цыган Мащёрро попался, когда резал карманы, и его запороли вилами. Эта страшная смерть так подействовала на братьев Мащёрро, что они перестали воровать и переженились на русских. Никто ведь не мешал в советские годы найти работу, отдать детей в школы и так далее. Но в итоге семьи этих братьев обрусели. Кишинёвцы перестали воспринимать их как своих. Так они понемногу и отдалились.

Учитывался такой опыт? Конечно же да. Цыгане не готовы были платить за бытовое спокойствие утратой языка, обычаев и дружеских связей.

Указ 1956 года снимал эту проблему. На оседлость были переведены все разом. А «цыганство» никак не сводится к криминалу. Жёсткое решение советских властей позволило одновременно начать новую жизнь всем кишинёвцам. Начать, не теряя своих национальных особенностей. В итоге эта цыганская нация сохранила и семейные обычаи, и свой диалект, и дружеские узы.