Текст книги "А он не вернулся из боя"

Глава 24. «Рынок рабов»

Бровиков проснулся, когда почувствовал, что машина остановилась. Первое, что он увидел, – желтые, как песок, строения. Чуть правее была небольшая площадь, на которой находилось много людей. Он спросил у таксиста:

– Сахар?

– Сахар, – сделал ударение на последний слог таксист и спросил: – Проблем ноу?

– Ноу, ноу. Сенкью! – Андрей открыл заднюю дверцу и осторожно вылез, напоследок бросил: – Гуд бай!

Машина тронулась, но, проехав метров двести, остановилась рядом с двумя стоящими такси.

«Будет дожидаться клиентов», – подумал Бровиков. Сунул за пазуху пакет с перевязочными средствами – подарком мастера по протезам – и, старясь налегать больше на костыль, двинулся к площади.

Сомнений не было, что это и есть «рынок рабов», или биржа труда. Подойдя поближе, он остановился, чтобы перевести дыхание, и стал внимательно рассматривать, как он уже назвал, «площадь боевых действий». Он прикинул: соперников или конкурентов – не более ста. Одни сидели на самодельных стульчиках или валунах, другие, подстелив что-нибудь, устроились прямо на песке, а третьи, повесив на шею небольшие картонки с надписью, старались держаться поближе к «покупателям». Разница между «покупателями» и «товаром» была очевидна. По одежде можно было понять: первые были в легких брюках, рубашках с короткими рукавами, на голове были панамы. Вторые же были бедно одеты, на голове – что-то вроде тюбетейки или даже сложенной из газеты пилотки.

Постояв минут пять, Андрей определил план своих действий. Сначала он прошелся, всматриваясь в таблички. Надписи были на разных, кроме русского, языках. Было написано название страны, что одновременно означало, каким языком владеет носитель таблички.

«Итак, – решил Бровиков, – надо добыть кусок картона, фломастер и место для сидения. Торчать, видимо, здесь придется долго». Он обратил внимание на стоящие неподалеку ларьки, где продавались напитки и шаурма. Там возле продавца валялось несколько картонных коробок. Он подошел и жестом показал на них. Продавец понял, с сожалением посмотрел на освободившуюся тару, очевидно, оценивая, хватит ли ему вечером упаковки для оставшегося товара.

Андрей зажал костыль под мышкой и двумя руками показал продавцу квадрат, уточняя, что ему нужен небольшой кусок картона. Продавец понял, оторвал верхнюю створку коробки и протянул ее Бровикову. Тот знаками показал, что нужен еще карандаш. Продавец достал из-под прилавка фломастер и протянул его Андрею:

– Сувенир.

– Сенькю! – поблагодарил Бровиков, сунул фломастер в карман, картонку – а пазуху и не спеша направился обратно. Вдруг он увидел, что бородатый мужик поднял металлическое ведро, перевернутое вверх дном и служившее ему сиденьем. Он явно раздумывал, брать ли ведро, которое было без дужки, с собой. Андрей шагнул к нему:

– Друг, отдай мне свой стул!

Бородатый улыбнулся и кивнул – бери, мол.

Бровиков с удовольствием уселся на ведро и впервые подумал: «А в Египте оказывается добрых людей больше, чем Гамалей».

Он достал из-за пазухи картонку, а из кармана фломастер. Задумался: что же ему написать? Ищу работу? Хочу работать? Вдруг его осенила идея: а что если просто написать на русском и английском языках «Работу!».

Так и сделал. Отложил костыль, поудобнее устроил ногу с протезом и, держа в руках картонку перед собой, стал ждать.

И тут Бровиков почувствовал, как в его душе растет чувство обиды и стыда. Он, советский капитан, имеющий высшее образование, десантник, чем он очень гордился, вдруг превратился в нищего, в бомжа. «Вряд ли кому-либо я понадоблюсь, – подумал он. – Вон сколько вокруг тебя здоровых мужиков, у всех руки и ноги целы. Могут что хочешь делать. Уверен, что среди них есть и специалисты в технике, экономике, может, и солдаты, а может, киллеры и грабители».

Андрей вспомнил свою семью. «Правильно ли я делаю, опуская себя на дно жизни?» В глазах всплыли лица матери, жены, доченьки Настеньки. «Неужели на родине я не нашел бы себе работу? Конечно, может, без ноги и пальцев руки нашел бы, но кому такой урод нужен?» Теперь он вспомнил свое лицо, которое видел в зеркале: пол уха, разодранные в лепестки ноздри, один глаз навыкате, большие, страшные шрамы на лице. «Любой, кто на меня посмотрит, – испугается, даже дочь и жена будут бояться меня, а мама, моя дорогая мама, будет терпеть, плакать тайком, и даже трусливая собачонка каждый раз при моем появлении будет прятаться в другой комнате. А кто согласится с таким уродом рядом работать?»

Подумал он и о том, что он, солдат, может делать на гражданке – быть дворником, сторожем, почтальоном? Мог бы работать шофером, но кто осмелится взять его на работу?

«Нет, если кому я и нужен, – словно стряхивая с себя мучительные раздумья, решил он, – если и примет меня кто, то только дикое племя где-нибудь в джунглях, оторванное от белого света, без телевидения, комфорта, электричества. Говорят, там человека, у которого лицо обезображено, в шрамах, считают чуть ли не божеством, героем. Если жить, то там! Но вожди племени на таких „тусовках“ не бывают. Значит, остается одно из двух: искать племена или в конце концов кончить эту жизненную комедию. Найдут в каком-нибудь глухом местечке труп неизвестного бомжа, предадут земле – и конец, финита ля комедия».

Бровиков вздрогнул, увидев перед собой мужчину. Тот прочитал надпись и спросил по-английски. Андрей понял, что мужчина интересуется его профессией, и ответил одним известным во всем мире словом: «Милитари!» Мужчина кивнул и отошел.

Солнце перевалило далеко за полдень, когда подошел еще один «покупатель», посмотрел на протез, поразмышлял и, ничего не говоря, пошел дальше.

«Кажется, на сегодня все», – подумал Андрей, глядя, как, словно по команде, люди стали расходиться. Он встал и поспешил к рядам, где продавали еду и воду. Там уже тоже началось оживление. Купил за два фунта порцию шаурмы и стакан апельсинового сока. Отошел в сторонку, сел на ведро и с жадностью поел. Оглянулся. «Где бы переночевать? Идти по домам, проситься или искать дешевый отель? Здесь наверняка нет никакого отеля», – подумал он.

Вдруг он обратил внимание на засыпанную полуразрушенную древнюю крепость. Она словно поманила к себе. «А что, может найти приют там?»

Из афганского опыта Бровиков знал, как холодно ночью в пустыне, где при дневном солнце песок словно плавится. Решил пройтись вдоль торговых рядов и лотков, правда, половина из них уже закрылась. На одном из лотков увидел военную, причем явно советскую плащ-накидку. Показал продавцу на нее пальцем. Торговец положил ее перед Бровиковым на маленький прилавок. Андрей нежно погладил ее и спросил:

– Сколько?

Продавец ответил, что этот раритет стоит три фунта.

– Окей! – Андрей достал из кармана три фунта и три доллара, отдал три фунта и начал сворачивать свою покупку.

Тут продавец снял со стенда армейский вещмешок, тоже советский, и, продемонстрировав его, предложил:

– Ту долларс?

Бровиков задумался: «А что если купить еще и вещмешок? Повешу его на спину, и руки будут свободны». Он протянул торговцу два доллара, вложил в вещмешок плащ-накидку, и вдруг его глаза остановились на цадаре – особого рода покрывале, которое афганцы носят, перекинув через плечо, а когда надо, используют как одеяло или защиту от песчаной бури. Спросил:

– Сколько?

Продавец, как завороженный глядя на доллар, оставшийся у покупателя, протянул Бровикову цадар и сказал:

– Ван долларс?

– А, давай!

Бровиков опять развязал тесемки в вещмешке, положил туда цадар и, помахав продавцу, направился дальше.

Идея переночевать к крепости приобрела реальность, но Андрея насторожил взгляд продавца на доллары, которые, оказывается, имеют здесь магическое воздействие, и он решил все же не спешить идти к месту ночлега, а подождать, когда продавец, у которого он купил вещи, уберется. Присмотрел себе валун, уселся на него и стал ждать. Место оказалось удачным, отсюда был хорошо виден лоток. Вспомнил, что забыл забрать свое ведро возле лотка. Но не нести же его с собой? Хотя если в ведро положить цадар и плащ-накидку, то оно тоже поместится в вещмешок.

«Пожалуй, дождусь, когда уйдет торговец, – подумал он, – тогда и пойду забирать свою „табуретку“. Завтра пригодится». Решил, что завтра надо будет купить спички, фонарик и запастись пачкой старых газет. Может, придется разводить костер.

Ну, вот, наконец, продавец закрыл свое хозяйство, закинул за спину ранец и двинулся в сторону населенного пункта. Бровиков поднялся и направился к лотку. Ведро было на месте. Проделав придуманную манипуляцию, он закинул вещмешок за левое плечо и направился к развалинам. Минут через двадцать, с трудом преодолев всего несколько сот метров, трудный путь по сыпучему песку, он достиг развалин. Вот-вот скроется солнце, надо поспешить с поиском места, где можно провести ночь. Оказавшись внутри, он внимательно осмотрел крепость. Везде торчали остатки стен, груды каменных глыб, похожих на блоки, которые он видел у пирамиды Хеопса. Вдруг его внимание остановилось не невысоком выступе, похожем на балкон. На его краю лежал один из блоков.

«Если туда забраться, то за блоком можно укрыться, и снизу меня не будет видно», – подумал Андрей и, выйдя наружу, стараясь как можно быстрее, зашагал вдоль стены. Вот и небольшой пролом в стене, который он заприметил у балкона. Нарост песка внизу него. Забраться по сыпучему песку с одной ногой очень сложно. «Надо постараться влезть!» – решил он и двинулся в «атаку».

Солнце уже бросало на землю прощальные лучи, когда Андрей добрался до балкона. Оглянулся и удовлетворенно хмыкнул: «Ну, вот и квартира!»

Очистил от камней себе площадку, расстелил плащ-накидку, под голову положил вещмешок, протез решил не снимать. Хоть рана здорово ныла, но какое-то седьмое или восьмое чувство требовало бдительности. Осторожно устроился на жестком полу и накрылся цадаром. Лежать на жестком полу ему не привыкать, в Афгане было хуже. Преодолевая какую-то растущую на душе тревогу, он заставил себя заснуть. Спал так, что, казалось, из пушки пали – не разбудишь. Но война научила в условиях боевой обстановки мгновенно преобразовываться из спящего в бодрствующего.

Вдруг Бровикову послышался какой-то неясный шум. Кто-то явно пытается пробраться к провалу, ведущему на балкон. Луна достаточно ярко освещала окрестность. Бровиков лежал в тени, лунный свет освещал дыру и провал в стене.

«Кто это?» – подумал Андрей и правой рукой положил поудобнее костыль, нащупал несколько камней и положил поближе к себе. «Может это зверь, который почуял запах человека? Львы вряд ли обитают вблизи населенного пункта. Может гиена или шакал? Они вроде не нападают на человека. Но надо быть готовым ко всему». Тихонько сел и прислонился к стене. «Провал – слева, значит, правая рука может с размаху бить костылем или швырнуть камень», – с тревогой думал он. Нащупал еще три довольно увесистых булыжника, подумал: «Если придется сопротивляться, то начну с булыжников, их удар будет посильнее, чем легким костылем».

А шорох все приближался, похоже, кто-то старается как можно тише подобраться к провалу в стене. Андрей почему-то вспомнил продавца, у которого он купил полезные вещи. Подумал: может, встать? Но тогда он не сможет нагибаться за камнями, а сидя, можно использовать эти булыжники несколько раз. Сейчас главное – не пропустить того, кто приближается. Он понимал, что для него главный союзник – внезапность. Наверняка тот рассчитывает, что инвалид спит.

В проеме показалась фигура человека. При лунном свете Бровиков узнал продавца, а в его правой руке четко увидел кинжал.

«Ах ты сука! – в душе Андрея вспыхнула злоба. – Из-за бакса готов человеку голову отрезать!»

Пришелец пристально всматривался в тень от стены. Андрей взял первый свой снаряд – увесистый булыжник. Бросать было удобно, он отвел руку с камнем вправо и, целясь в голову «гостя», швырнул камень. Но бандит в этот момент сделал шаг вперед, и камень, пролетев мимо его головы, исчез в проломе. Лотошник, поняв, где его жертва, замахнулся кинжалом и бросился к Андрею, но второй булыжник встретил его точно. Удар в лицо был страшным, бандит вскрикнул, уронил свое оружие и полетел внутрь крепости. Место, куда он упал, луной не освещалось. Бровиков подобрал кинжал, прижался спиной к остывшей стене и стал размышлять, что ему делать. Уходить. А куда? Бродить по пустыне? Глупо. Неизвестно, что с нападавшим, жив или мертв? Андрей решил дождаться первых лучей солнца, посмотреть, что с бандитом, а потом принять решение, как поступить дальше.

Попытался немного задремать, но чувство опасности, неизвестности, да и встряска, которую он получил, давали о себе знать, и он опять возвратился к тревожным размышлениям: «Если лотошник мертв, то надо внимательно осмотреть место, чтобы не оставить никакой улики своего пребывания здесь. Вряд ли торгаш рассказывал кому-нибудь обо мне, иначе пришел бы не один. Следы на песке, по которому надо добираться на этот балкон, вряд ли сохранятся, легкий ветерок дует все время и затянет песком следы».

Прошло около двух часов, и на востоке появились первые признаки рассвета. Андрей не спеша стал собираться. Упаковал цадар и плащ-накидку в ведро, сунул его в вещмешок, завязал тесемки и поставил у пролома. Затем забросал то место, где лежал, камнями, ногой подгреб мелкой каменной крошки. Вот солнце уже хорошо освещает всю местность. Он глянул вниз: торговец лежал в той же позе. Удар булыжника в голову был мощный, да и упал он с высоты не менее пяти метров. Бровиков решил не подходить к нему, а, тщательно протерев кинжал полой рубахи, чтобы не осталось следов, бросил вниз. Посмотрев, куда упал кинжал, с удовлетворением пробормотал: «Нормально». Кинжал улегся около торговца. Ножевых ранений у него нет. Значит, догадаются, что это его имущество.

Затем стал спускаться вниз. Помог опыт детства, когда зимой съезжал с горки на заднице. Спустившись, как мог, отряхнулся и посмотрел в сторону рынка. Было еще рано, и там никого еще не было. Нужно побыстрее попасть туда, причем так, чтобы никто не видел, что он идет со стороны крепости. Впоследствии он узнает, что это – развалины не крепости, а дворца, построенного около тысячи лет назад, когда здесь еще была пышная зеленая долина.

Бровиков пошел правее, чтобы дождаться, когда откроются ларьки, и появиться на рынке с другой стороны. Он уже видел, как к площади потянулись люди. Подойдя к крайнему лотку, расположенному в другом конце того ряда, где вчера приобрел вещи, он достал из потайного кармана деньги, отложил сорок фунтов и три пятидесятидолларовые купюры, подумал: «Куплю себе фонарик, спички и нож. Без них существовать здесь плохо».

Упаковал покупки в вещмешок и не спеша прошел мимо злополучного ларька. Устроился в центре рынка, достал ведро, картонку с надписью и уселся в свое «кресло» так, чтобы было видно строение, где он провел ночь. Подумал: «Если появится торгаш, значит выжил и придется убираться отсюда».

Прошел час, два, три, но торгаш не появлялся. Солнце подошло к зениту, стало нестерпимо припекать, а с ним еще не заговорил ни один «покупатель». Захотелось пить, да и в желудке подсасывало. «Пора бы и пообедать. А что делать с имуществом? Оставить здесь? Сопрут».

Вдруг около него остановился мужчина. Он был среднего роста, широкоплечий, с небольшой бородой. На нем был легкий костюм желтоватого цвета: рубашка и шорты.

– Инглиш, русиш? – спросил он.

Сердце Бровикова ёкнуло. Подумал: «Кажется, он!»

– Я – русский, – ответил Андрей.

– Откуда? – мужчина говорил с сильным акцентом, но понять его можно было.

– Я же сказал, что русский, из Советского Союза.

Незнакомец кивнул головой на протез:

– А это, протез? Откуда?

– Афганистан, ногу оторвало.

– Да, да, понимаю… Дезертир?

– Нет, что вы! Я приехал в Африку жить по личным мотивам.

– По личным мотивам? Как это?

– Посмотрите на мое лицо. Я не могу пугать жену, дочку, маму, друзей этой мордой.

– А что вы умеете делать?

Андрей на мгновенье задумался, а потом обреченно ответил:

– Умею стрелять, взрывать, прыгать с парашютом…

– Машину? – прервал его мужчина.

– Машину умею водить, мотоцикл, танк, БТР…

– Ха-ха-ха, хватит! Вы не киллер?

– Нет, для таких целей я не подхожу.

– Как с английским языком?

– Немного знаю, но могу выучить, мне он давался хорошо.

– А где бы вы хотели работать?

– А, где предложат!

– А если на юге, в Зимбабве, например, в горах?

– Это меня не пугает, в Афганистане я привык к горам.

– Но там нет телевизора, телефона. Правда, есть радиосвязь, электричество от ветра. Не пугает?

– Нет, – пожал плечами Бровиков.

– Вы где остановились?

– Здесь…

– Отель, частный дом?

– Я только приехал из Каира. Там у меня один египтянин по имени Гамаль украл паспорт и деньги.

– У вас, значит, нет никаких документов?

«Ну, всё, – подумал Бровиков, – сейчас он потеряет ко мне интерес». Ответил:

– Вы правы, господин. Я остался без документов и стал бомжом.

– А что такое бомж?

– Это человек без определенного места жительства.

– Я понял, – улыбнулся незнакомец. И вдруг спросил: – Вы уже обедали?

– Только собирался.

– У меня предложение, пойдемте, пообедаем, плачу я. Заодно и поговорим.

– Далеко идти? А то, – Андрей показал на протез, – еще только тренируюсь, вчера только новый протез надел.

– А, понимаю. – Незнакомец оглянулся и, увидев торговые ряды, спросил: – А вы туда можете дойти?

– Конечно.

– Хорошо, подходите к первому магазинчику, я туда подъеду на своем авто. Может, придется еще искать, как туда заехать, но вы меня подождите, окей?

– Окей!

Мужчина направился к поселку, а Бровиков встал на ноги и с сожалением посмотрел на свое ведро-кресло: брать ли его? Решил оставить для следующего «товара», сунул под мышку костыль и направился к крайнему ларьку. Стало немного тревожно: а вдруг там тот же торгаш? Но чем ближе он подходил к ларьку, тем яснее становилось, что он закрыт. Подумал: «Даже если этот гад остался жив, можно быть уверенным на все сто процентов, что ему придется долго полежать в больнице».

Превозмогая боль, приблизился к злополучному лотку. Оглянулся, но поблизости негде было присесть. Облокотился плечом о стену и стал ждать. Прошло минут двадцать. Андрей уже подумал: «Кинул меня, наверное! Действительно, кому я нужен?»

Но прошло еще минут десять, и к нему подкатил большой джип. Из него вышел незнакомец:

– Я долго искал объезд. Садитесь!

Он помог Бровикову устроиться на заднем сиденье, возвратился за руль, и вскоре они въехали в поселок, который называли Сахар. Остановились у двухэтажного дома, на фронтоне которого красовалась большая вывеска «Ресторан», а еще через пяток минут уже сидели за уютным столиком. Андрей обратил внимание на свои руки, они были грязные, сказал:

– Не возражаете, я пойду вымою руки?

– Да, конечно. Вон там, – незнакомец указал на угол, – туалет. Можно не только руки помыть.

Когда Андрей вернулся, официант выставлял на стол разную вкуснятину, сок и чайники с чаем.

– Ого, сколько вы заказали! – искренне обрадовался Бровиков. – До завтра не съедим.

– Завтра будет новая пища. Но я бы хотел, чтобы вы мне рассказали вашу историю. Как вы попали в Каир?

Бровиков, не тая, рассказал, начиная с последнего боя и до своего появления в Каире. Не преминул рассказать и о Гамале. Рассказывая, Андрей обдумывал, какую же фамилию ему назвать. О ночном происшествии в замке решил не говорить.

– А фамилию вы свою не назовете? – поинтересовался незнакомец.

– Панфилов Андрей Иванович. К сожалению, паспортом завладел Гамаль. Обращаться в полицию я посчитал бесполезным: фамилии Гамаля не знаю, названия отеля тоже не знаю, показать его не смогу. Этот Гамаль, прежде чем выехать со мной из Каира, долго крутил по городу. Скажу честно, если бы я обратился в полицию, первое, что они бы сделали, – надели бы мне наручники и посадили бы в тюрьму. У меня же визы нет, паспорт чист.

– А что, американцы не могли сделать вам визу?

– Вы забыли, с нами вел переговоры англичанин, как он представлялся, лорд. Он посадил меня в американский военно-десантный самолет. Они высадили меня в аэропорту Каира и сказали «Гуд бай». Я думаю, они сделали это по просьбе лорда. Я им, как говорится, до лампочки. Их не интересовало, есть ли у меня виза. Они вели себя как хозяева.

– Понимаю вас. Ну, я думаю, вам тоже интересно узнать, кто я?

– Конечно, – уплетая еду, ответил Бровиков.

– Меня зовут Иосиф Середич. Я родом из Бобруйска. Мне и членам моей семьи в свое время удалось получить разрешение на выезд в США. Но, когда мы уже были в Вене, отец решил лететь в Израиль. Там я и нашел для себя нишу – стал заниматься добычей алмазов и золота. Не хочу хвастаться, я не стал миллиардером, как мечтал. Но на булку с маслом себе заработал. У меня был неплохой бизнес в ЮАР, добывал золото. Но времена изменились. Местные новые власти там устроили гонение на белых, и мне пришлось искать себе занятие в другом месте. Попробовал в Ботсване, но там власти ведут жесточайший контроль. А у меня компания небольшая и не соответствовала их требованиям. Тогда я перебрался в Зимбабве и теперь занимаюсь там добычей золота. Некоторые считают, что это весьма прибыльно, но на самом деле не совсем так. Конечно, прибыль есть, но не очень большая. Хотя при больших масштабах можно иметь хорошие деньги. У меня производство небольшое, а надо платить за работу, охрану, налоги, покупку и содержание оборудования, техники, создание условий для проживания работающих. В итоге прибыль получается небольшая.

– Зимбабве, Зимбабве, – задумался Бровиков и спросил: – А где она находится? Где-то на западе Африки?

– Нет, на юге, граничит с ЮАР, Замбией, Мозамбиком и Ботсваной, удобное место для уединения. Кстати, в ней все виды ландшафтов: горы, озера, холмы, пещеры и плато. Климат – самый мягкий в Африке, нет сильно выраженных периодов засухи и дождей, резких температурных перепадов. В стране десять крупных рек, в том числе Замбезия, Лимпопо, Зимбабве, на которой находится знаменитый водопад Виктория. Страна богата полезными ископаемыми: углем, асбестом, бериллием, золотом, литием и другими.

Но давайте вернемся к главному. Я предлагаю вам работу на моем руднике. Он находится в горной местности, в пойме одной из рек. Там у меня несколько разработок золота и алмазов. Штат небольшой – около шестидесяти человек. Живут, конечно, в спартанских условиях, в старых заброшенных хижинах. Как говорится, комфортабельность около нуля. За продуктами обращаются к местному населению, проживающему в семидесяти километрах, там есть и небольшие магазины.

Подробнее, если договоримся, расскажу позже. Ваши обязанности: выплачивать рабочим заработанные деньги.

– Но я же не бухгалтер!

– Не торопитесь, – заметив удивленный взгляд Бровикова, перебил его Середич, – вам и не нужны будут знания бухгалтера. Система оплаты у меня такая: на промысле работает и, конечно, проживает мой доверенный человек. В его обязанности входит прием добытых алмазов и золота. Когда ему приносят добытое, он оценивает качество и стоимость, выдает свидетельство о приемке и квитанцию о стоимости принятого товара. С этой квитанцией идут к вам, и вы выплачиваете наличные. Не скрою, до недавнего времени у меня на этом месте работал один человек, но он оказался нечистым на руку, и его убили.

– Кто убил?

– Рабочие. Они ведь разные. Среди них есть и беглые от правосудия, люди из других стран без документов, нередко и местные скрываются от полиции, работая на рудниках. Они понимают, что для них этот рудник – единственное средство к существованию. Есть с десяток кули – китайцев и вьетнамцев. В общем, пестрое собрание не лучшей части человечества.

– А охрана?

– Всего пять человек. Они хорошо вооружены, но это не всегда помогает. Работа не тяжелая, но сложная. О зарплате договоримся. Деньги будут поступать на ваш счет в банке.

– Постойте, постойте, Иосиф, но у меня же нет документов. Как же я воспользуюсь счетом в банке?

Середич улыбнулся:

– Зимбабве – страна беспорядка и бардака. Деньги делают все. В первые же дни вы получите стопроцентной чистоты паспорт гражданина этой страны. Хотите – на свою фамилию, хотите – на любую другую. Первую сумму в виде аванса внесете на счет в банке вы сами, ну а остальные деньги будут каждый месяц поступать на ваш счет с уведомлением вас о дате поступления и сумме.

Бровиков задумался: «Не о такой ли жизни ты мечтал, парень? Ну, пусть не в племени, зато один, отвечающий за себя?»

Середич с легкой улыбкой спросил:

– Ну, как, Андрей, по рукам?

– По рукам! – деловито ответил Бровиков.

– Тогда предлагаю, пообедав, уехать отсюда. Переночуем где-нибудь подальше к югу. В этом муравейнике ночевать – можно без машины остаться или еще хуже. Поэтому остановимся в городе Магага, а утром отправимся дальше. Знаете, какое расстояние нам надо преодолеть?

– Догадываюсь. Наверное, тысячи три километров?

– Ошиблись, более чем в два раза больше.

Когда они сели в машину, Иосиф включил навигатор. Такую вещь Бровиков еще никогда не видел и поинтересовался, что это.

– Навигатор, новейшее изобретение ученых. Вот, смотрите, я включаю его и наживаю на нем нужную нам точку – столицу Зимбабве город Хараре. Видите, дорога? По ней и будет вести этот умный прибор. А теперь я запросил, через какие страны мы будем ехать. Смотрите: Судан, Уганда, Заир, Ангола, Замбия. А сейчас попросим навигатор подсказать нам, сколько километров от Каира до Хараре. Вот, видите – семь тысяч восемьсот восемьдесят. А теперь поинтересуемся, сколько времени нам понадобится, чтобы проехать это расстояние, если бы мы ехали не останавливаясь и с этой же скоростью. Видите, сто тринадцать часов.

– Да, ничего не скажешь, – почесал затылок Бровиков, – и прибор мощный, чудо, и расстояние – ого-го! А как будем пересекать границы этих стран?

– Ну, во-первых, в Африке не закрывают так границы на замок, как в СССР, а, во-вторых, ключ от здешних замков у меня в кармане – это деньги.

Через три часа, когда день уже клонился к вечеру, они приехали в Магагу, быстро отыскали отель. Середич заказал на свое имя двухкомнатный «люкс» и прямо в номер – ужин. После того как Иосиф принял ванну, туда направился Бровиков. Наконец, впервые за многие дни, он помылся в ванне. Протез, конечно, снял, но разбинтовывать не стал. Хорошенько вымывшись, занялся своей ногой. Налил в ванну чистой воды комнатной температуры, достал небольшой сверток с бинтом, ватой и марганцовкой, которой вылил немного из флакона в воду, и снял с раны бинт. Рана была в крови, но чувствовалось, что она скоро закроется. Он промыл ее, затем проделал такую же операцию с рукой. Здесь рана практически затянулась. Небольшим куском бинта, не делая тампона, завязал руку. Затем, дав культе высохнуть, перевязал ее. Вылил из ванны воду, с помощью душа промыл ее, натянул халат и вышел. Середич уже спал. Стараясь поменьше шуметь протезом и костылем, Андрей сел на кровать, снял протез, костыль поставил у изголовья, лег в чистую приятно пахнущую постель, выключил бра, повернулся на бок и уснул мертвым сном.